Леди любят артефакты (СИ)

— Держи, — я вернула ей закрытую книгу. — Я увеличила шрифт.

— Такого не бывает.

— Ох, не жила ты со старенькой бабушкой, а то знала бы, что и не такое бывает, когда устаешь читать вслух. Не веришь, открой и проверь.

Беатрис нехотя взялась за книгу.

«Попалась!» — мысленно ликовала я.

Убедившись, что шрифт теперь действительно крупный, она скривилась. Видимо, аргументы закончились. Бетти пустым взглядом глядела на страницу, после чего подняла голову и, решительно задрав подбородок, сказала:

— Это скучно! Не буду читать!

Она попыталась захлопнуть фолиант, но книга не поддавалась, застряв на нужной странице. Бетти хотела бросить книгу на стол, но ничего не вышло — тяжелый том прилип к ладоням. Бетти кинула в мою сторону полный неверия взгляд и затрясла руками. Переплет, шевеля страницами, ходил туда-сюда, но и не думал падать.

— Что вы со мной сделали?

— Ничего, — сказала я.

И это была чистая правда.

Во взгляде Беатрис мелькнула жажда убийства. Милое личико перекосилось от гнева и пошло красными пятнами. Казалось, даже ноздри раздуваются от злости.

Пусть меня осудят все гувернантки мира, но я наслаждалась каждой секундой бессильной ярости воспитанницы.

Еще какое-то время девочка пыталась бороться с упрямой книгой, после чего, поникнув, опустилась в кресло. Ее худенькие плечики затряслись, а в глазах застыли слезы.

М-да, когда бабушка много лет назад проделала со мной подобный трюк, я умоляла ее снять чары. Но Бетти слишком горда, чтобы просить…

— Прекрати злиться, с тобой я не сделала абсолютно ничего, а вот книгу заколдовала, — решила пояснить я. — Пока ты внимательно не прочтешь заданное, из рук ее не выпустишь. Страничку перевернуть сможешь, а отложить чтение — нет. Отличный способ помочь с концентрацией внимания и мотивацией.

Бетти негодующе засопела и подняла на меня покрасневшие глаза.

— Я все расскажу отцу! — закричала она.

— Прекрасно. С удовольствием обсужу с ним свои методы обучения.

Может, лорд Блэквуд и не одобрит подобного применения чар, но вряд ли оценит эту меру, как жестокую. Видимо, в глубине души Бетти это тоже понимала.

— Я вас уволю! — срывающимся голосом выдала она последний аргумент, заставив меня улыбнуться.

— Не принимайте скоропалительных решений, юная леди. Есть все основания полагать, что вы передумаете, как только доберетесь до конца главы. А если все же не поменяете решения, что ж, — театрально пожав плечами, я развернулась и пошла к двери, — моя совесть чиста, ведь я хотя бы попыталась посеять разумное и доброе. Приятного чтения, Беатрис.

Оставаться с воспитанницей не было смысла. В конце концов, себя я наказывать не собиралась. Сейчас мне очень не помешало бы выпить чашку чая и просто немного посидеть в тишине. Похоже, я смогла немного проучить Бетти, но у этой маленькой победы был легкий привкус горечи.

Я прошла по коридору, ведущему к выходу на лестницу, и у самого прохода увидела хихикающую Нэнси и незнакомую девушку в платье горничной.

Она была худенькой и изящной, точно статуэтка, с выразительными карими глазами, опушенными густыми темными ресницами. Пожалуй, в другом наряде она запросто сошла бы за леди. Видимо, эта и есть та самая Пайпер, о которой говорил кучер.

Стоило мне приблизиться, как девушки тотчас замолкли и многозначительно переглянулись. Это выглядело так, будто они еще мгновение назад обсуждали меня. От этого предположения стало так неловко, что я, смутившись, чуть не забыла ответить кивком на книксен Пайпер.

«А что ты хотела? — спрашивала я себя, закрывая дверь в свою комнату. — Как говорят, теперь ты ни пава, ни ворона…»

Для слуг я слишком леди, а для лордов — недостаточно, потому что вынуждена сама зарабатывать себе на хлеб. Нет, меня пригласят за стол и даже на бал, если вдруг окажется, что не всем кавалерам хватает дам, но видеть ровню не будут никогда. А слуги… Слуги станут замолкать в моем присутствии, точно я настоящая госпожа, только вот распоряжения будут выполнять лениво и без особого рвения.

Бабушка была права: для того, чтобы терпеть подобное, нужно хотя бы любить детей. Только вот я лучше съем на ужин главу о добродетели, что сейчас читает Бетти, чем вернусь и услышу ее непререкаемое «а я же тебе говорила…».

Нужно просто как-то отвлечься. Выпить чаю и забраться с ногами в уютное кресло со словарем по ноттовею. Его заковыристые слова всегда отвлекали меня от тягостных мыслей.

Только я решила зачаровать записку и послать на кухню, как в дверь постучали.

Открыв, я обнаружила на пороге Пайпер. Она молча кивнула, точно спрашивала, можно ли войти, и я посторонилась, впуская ее в комнату. Девушка казалась странной. Может, она немая? Интересно, что ей понадобилось?

— Мисс Лавлейс, славно, однако, что вы у себя.

Пайпер открыла рот, и я поняла, почему она так немногословна. У девушки были крупные кривые зубы, которые портили красивое личико. Мне стало жаль ее, ведь этот недостаток можно было бы исправить, попади она к хорошему лекарю или артефактору.

— Меня к вам послал мистер Маргулис. Вот!

С этими словами она достала из широкого кармана передника вытянутый предмет, завернутый в какую-то полинялую тряпку. Размотав ее, девушка протянула его мне.

— Что это? — я покрутила в руках металлический прут, покрытый резьбой.

— Ось от стирального артефакта, — Пайпер посмотрела на меня так, будто сомневалась, в своем ли я уме.

— И? — я не совсем понимала, зачем она принесла ее мне.

— Ну как?! Мистер Маргулис сказал, что вы ее зарядите.

Нет, это было уже слишком! Не могу поверить, что у них нет накопителя! А даже если с ним что-то случилось, неужели дворецкий мог подумать, что я буду бегать по замку, как какой-нибудь артельщик. Или того хуже, жадный старик решил сэкономить за мой счет?!

Я представила, как Маргулис отдает приказ, и во мне все просто заклокотало от негодования. Тоже мне, его светлость дворецкий! Будет командовать своими горничными! Я пусть и бедна, но все еще леди. Маргулис забывается!

Кровь застучала в висках. Кажется, у меня сейчас от злости поднимется температура. Я сунула штырь в руки растерянной служанке.

— А еще указания у мистера Маргулиса для меня будут?! — мой голос дрожал от гнева. — Не утруждайтесь, мисс Пайпер, вы же не почтовый голубь, пусть его светлость дворецкий сам придет суда и попробует отдать распоряжения.

Похоже, мои нервы окончательно сдали. Сначала Бетти, а теперь Маргулис.

Я сдавила пальцами виски, пытаясь унять накатившие эмоции. У меня чесался язык сказать о дворецком что-нибудь этакое, только вот я не могла ручаться, что злое пожелание не превратится в проклятие. Слишком уж отчетливо зудели пальцы, потрескивая голубоватыми искорками. Я сжала руки в кулаки, больно впившись ногтями в ладони. Этот привычный жест почти меня успокоил.

— Ой, — пискнула Пайпер и чуть не села на пол. — Не надо…

— Что? — бездумно уточнила я.

— Не надо сюда мистера Маргулиса.

— Отчего же? Если он так смело отдает приказы, уверена, ему не составит труда повторить их еще разок.

— Он ничего такого не говорил, — жалобно всхлипнула Пайпер, с лица которой сошла краска.

Теперь настала моя очередь удивляться.

— Это я, — служанка чуть ли не рыдала.

— Вы?!

У меня воздух в легких закончился, так я хотела наорать на нее. Как же? Она не просто врала мне в лицо, но еще и пыталась при этом отдавать приказы?!

Пока я искала подходящие слова, чтобы выразить свое негодование, Пайпер жалостливо затараторила:

— Я подумала, что раз сэр Блэквуд такое может, то и вы справитесь, — продолжала оправдывать девушка. — Только не знала, как лучше попросить. Вы не подумайте, мисс, просто стиральный артефакт опять разрядился, а руками стирать – сил нет никаких.

Она показала свои ладони. Кожа на них шелушилась и покраснела от щелока. Наверное, ей было очень больно.

Но я не ослышалась? Блэквуд сам заряжает артефакт, как простой артельщик? Вот так новость!

— Погодите, мисс Пайпер, успокойтесь, — сказала я, ругая себя за внезапную вспышку гнева. А ведь на вид Пайпер казалась той еще лисой, я подумать не могла, что она такая ранимая. — Вы сказали сэр Блэквуд? Вы меня не обманываете?

— Да, теперь он, — девушка понемногу успокаивалась. — Конечно, не так идеально, как это делала леди Блэквуд, но хоть что-то.

Разговор принимал удивительный оборот. Обычно хозяева самостоятельно заряжают разве что родовые перстни или защитные чары дома. Все же в таких делах нужен серьезный контроль. А для светильников и прочих артефактов есть огромные камни-накопители, стягивающие в себя обрывки чар и излишки силы, что витает в воздухе.

Такой стоял и в Лисьем камне, занимая половину подвального этажа. Они весьма дороги и не каждый может себе позволить подобную роскошь, а потому существуют артельщики с кристаллами, которые разъезжают по домам, подпитывая чары.

Я покрутила ось, чтобы внимательнее ее рассмотреть. На вид все было просто: обычный цилиндр с крышкой-набалдашником и вращающейся шестеренкой по центру. Изнутри слышалось легкое постукивание. Видимо, в сердцевине было что-то еще.

— Какая странная конструкция, — сказала я вслух, подумывая, а не открутить ли мне навершие? Хотелось поглядеть и на магическую начинку.

— А то, леди Блэквуд сама придумала. Правда, доработать не успела. Ну, чтобы подпитывалась из подвала. А артельщиков ради одного артефакта мистер Маргулис не разрешил вызывать, — пояснила Пайпер, убеждая меня в собственной правоте: и накопитель есть, и дворецкий — скряга. А потом мечтательно добавила: — Эх, артефакт был просто загляденье! И пятна выводил, и отбеливал, и кипятил… К тому же ткань совсем не портилась!

— Очень-очень интересно. Не могли бы вы оставить мне эту ось на время.

Меня распирало от любопытства. Те, что я видела прежде, представляли собой горячий камень, который клали в обычную бочку с водой и мыльным раствором. Ни о каком выведении пятен речь не шла.

— Так вы зарядите? — с надеждой спросила Пайпер.

— Разумеется. Но в следующий раз будьте честны, — сказала я, считая инцидент исчерпанным.

Пайпер выглядела такой несчастной, да и не дело это вручную обстирывать весь замок, что бы не думал по этому поводу этот скупердяй Маргулис. Сам лорд Блэквуд не считал для себя зазорным заряжать стиральный артефакт. Хотя, наверняка, он просто очень заинтересован в том, чтобы в спальне были свежие простыни. Стоит посмотреть на тонкие ручонки Пайпер, как без лишних разговоров пойдешь в прачечную.

Девушка почему-то продолжала мяться на пороге, точно не собиралась никуда уходить. Взгляд у нее был взволнованный, и до меня вдруг дошло, чего она ждет.

— Не волнуйтесь, я ни слова не скажу мистеру Маргулису, — успокоила я и услышала вздох облегчения.

— Спасибо, мисс! — радостно сказала она и выбежала из комнаты.

Я же достала из шкафа ящичек с инструментами и уселась в кресло перед секретером. Цилиндр раскрутился довольно легко, а внутри обнаружился тонкий стержень с еле заметными насечками. Присмотревшись внимательнее, я поняла, что это вовсе никакие не насечки. Хорошо, что в наборе был маленький бинокуляр. Нацепив его на голову, я, наконец, разглядела крошечные, похожие на пауков, завитушки. Не знаю, сколько времени я просидела, разглядывая их и пытаясь понять значение, пока не догадалась перенести знаки на бумагу. И стоило вывести последнюю закорючку, как на меня, наконец, снизошло озарение:

«Ну, конечно! Это же просто гениально! Цепочки формул на ноттовее, вписанные в один элемент, чтобы усиливать действие друг друга! Все верно! Вот за подогрев воды, за мыление...»

Я покачала в руках стержень, в который раз завидуя талантам леди Блэквуд, и только в этот момент заметила, что у самого верха тоже что-то есть: за пятнышком ржавчины скрывалась еще одна закорючка. Видимо, в цилиндр попала вода. Осторожно счистив налет, я чуть не расхохоталась в голос: заклинания для аромата! Эта женщина просто гений! Мое белье теперь будет пахнуть фиалками!

Одна проблема, артефакт был настолько необычным, что я так и не смогла сообразить, как подключить его к большому накопителю. Раздумывая об этом, я совсем забыла о времени и очнулась лишь в тот момент, когда механический голос из решетки объявил время ужина.

Я совсем забыла о Бетти, а она все это время читает унылую книгу. Не вечность же ее наказывать! Спохватившись, тотчас бросилась из комнаты и бегом кинулась к лестнице. Только оказавшись в коридоре второго этажа, я, позволила себе остановиться и, стараясь отдышаться на ходу, степенным шагом направилась к классной.

Открыв дверь, я так и замерла на пороге. Бетти сидела в кресле, но вокруг нее творился настоящий хаос: грифельная доска лежала на боку, под ногами валялись книги, выпавшие с нижних полок стеллажа, а тяжелый письменный стол был сильно сдвинут к стене. Видимо, Бетти все же пыталась избавиться от книги. Какое счастье, что я не застала ее истерику.

Увидев меня, девочка подпрыгнула в кресле и, кажется, даже обрадовалась. Впрочем, не удивительно. Хотя мне стало немного стыдно, что я так задержалась, копаясь с артефактом.

— Я почти все прочла, — сказала Бетти, потрясая книгой в воздухе, точно надеялась, что она, наконец, поддастся. — Осталась последняя страница. А шрифт, как назло, снова уменьшился.

— Все верно, заклинание временное.

Подошла к девочке и, коснувшись страниц, развеяла чары. Бетти со вздохом выпустила книгу и откинулась на спинку.

— А как же прочесть до конца? — недоверчиво спросила она, убирая руки под стол.

— Позже. Сейчас время ужинать.

Под моим взглядом она встала и с опаской посмотрела сначала на книгу, затем на меня.

— Мисс Лавлейс, извините, что не помогла вам, — внезапно произнесла Бетти.

Я напряглась, прислушиваясь к интонациям в голосе подопечной. Что она задумала? Не могло же скучное чтение действительно ее образумить.

— Ничего, ведь я справилась, — уклончиво отреагировала на признание и поспешно добавила: — Главное, чтобы подобные ситуации больше не повторялись. Может, ты не слишком хорошо разобралась, что было написано в той главе… — на минуту замолчала, наблюдая за ее реакцией, но девочка слушала внимательно. — Я все же поясню тебе: невозможно ничему научиться, отталкивая других людей. Если ты ненавидишь и ищешь дурное, то не получится увидеть то ценное, хорошее и важное, что люди способны тебе дать. Не отыщешь хороших примеров, которые нужно взять на вооружение и плохих примеров, которым не стоит подражать.

Я присела, чтобы наши глаза были на одном уровне.

— Ты понимаешь, меня, Бетти? — продолжала я. — Злость не делает людей сильнее. Только горделивыми и слепыми. Со временем таким людям начинает казаться, что они со всех сторон окружены врагами. Ты же не хочешь жить в таком мире?

Бетти замотала головой, и я увидела, что в ее голубых глазах опять стоят слезы. Я поднялась и сделала вид, что не замечаю, как она шмыгает носом.

— А не могли бы вы меня научить заклинанию шрифта? У меня много книг, которые неудобно читать.

«Какая же она все же плутовка! — беззлобно думала я. — Нашла-таки способ переменить тему».

— Конечно, научу, но сейчас пора ужинать.

И мы вышли из классной. Я очень надеялась, что ее слезы были искренними, и она действительно хоть что-то поняла. Но особых надежд уже не питала. С этой девочкой нужно держать ухо востро.

Продолжение следует…

_________________________________________________________________________________________________

Подписывайтесь на авторов, чтобы не расставаться и не потерять друг друга.

Яра Горина https:// /profile/2112/books

Алёна Соловьева https:// /profile/1991/books

Так же, приглашаю вас на другую нашу историю «Хватай фату! Мы женимся», которая выкладывается на аккаунте Алёны Соловьевой (ссылка в аннотации).

Всем добра и хороших сказок!

Приблизительно так, на наш взгляд, могла бы выглядеть Катарина Лавлейс.

А это Беатрис.

8. Возвращение домой

Время в Золотых холмах текло с торопливой неспешностью, если такое вообще можно себе представить. Дни, подчиненные строгому распорядку, проходили в рутинных заботах. Похожие друг на друга, они, казалось, заключили всех обитателей замка в невидимую петлю, зациклились в один, и каждое утро мы все, как марионетки в театре, играли уже знакомую пьесу. И тем удивительнее было, записывая однажды в тетрадь очередную тему занятий, обнаружить, что минуло уже две недели с тех пор, как мы с Бетти начали уроки.

В наших отношениях с воспитанницей наметилось хрупкое равновесие. И, похоже, не только я стремилась его сохранить. Да, Бетти по-прежнему относилась ко всему с недоверием, постоянно награждала меня колючими взглядами, но в остальном не проявляла явной враждебности. По крайней мере, больше не смела откровенно дерзить.

И все же я была настороже. В покладистости Беатрис мне чудилась умелая игра. Вряд ли одно-единственное наказание и парочка нравоучений могли ее так изменить. Оставался лишь один вопрос, связана ли ее сговорчивость с тем, как легко я избавилась от скорбной девы? Ведь никто, кроме нас с Кристофером, до сих пор не знал правды.

Мальчишка сдержал слово, хотя я и не особенно на это рассчитывала. Однако Кристофер не просто не разболтал о нашем соглашении, но и держался с прежней непринужденностью. Вряд ли кому-то могло бы прийти в голову, что у него есть какие-то дела с новой гувернанткой.

Как бы то ни было, воспитанница присмирела, чем не столько радовала меня, сколько нервировала. В мою голову постоянно лезли мысли о том, что она просто взяла передышку, затаилась, чтобы придумать новые пакости.

Однако ни подозрения, ни искреннее желание наладить хорошие отношения не мешали мне строго спрашивать Бетти на каждом занятии. Я без всякого смущения заставляла малышку зубрить теорию, формулы, заклинания и корпеть над расчетами. Работы с ней предстояло много: общая теория, характеристики магпроводности элементов и много-много ноттовея.

Стоит отдать должное, Бетти оказалась способной ученицей и все ловила на лету. У нее была отличная память и вполне развитый для ее возраста магический дар. В глубине души, я радовалась тому, как легко ей дается учеба, и думала о том, что не будь она такой ершистой, о подобной воспитаннице можно было только мечтать. Но после случая в Славной башне вместе мы больше не гуляли.

Пусть я и считала, что детям полезно дышать свежим воздухом, но у Бетти было на этот счет собствнное мнение. В свободное время она предпочитала читать сказки, расположившись в кресле у торшера, или играть с кукольным домиком в детской. Единственное, на чем мне все же удалось настоять, чтобы в теплую погоду окна в комнатах девочки были открыты настежь.

Я же после обеда была только рада выбраться из замка, и уже успела обследовать парк. Сложно было не приходить в восторг каждый раз, когда удавалось обнаружить там очередной укромный уголок с фонтанчиком или скамейкой, прячущейся в теньке.

На третий день после приезда в дом Блэквудов прибыла почтовая карета с моими вещами. И после этого вечера в замке проходили уже не столь тоскливо. Стеллажные полки моей спальни заполнились любимые книгами, и по вечерам я допоздна листала знакомые справочники по формулам, пытаясь выискать там нечто ранее незамеченное. Либо перечитывала старые номера «Вестника артефактора», подшивку которого бабушка бережно уложила на дно чемодана.

Устройство стирального артефакта до сих пор не давало мне покоя. Передав на следующий день заряженный стержень Пайпер, я попросила горничную показать мне прачечную. Но даже после тщательного осмотра гладкой металлической цистерны с дверкой для белья и вентилем, куда девушка осторожно вкрутила цилиндр, я так и не смогла придумать, каким образом заставить его заряжаться от большого накопителя. Если бы тут работали обычные парные руны, то лорд Блэквуд не занимался бы всякой ерундой.

Наверное, разобрав цистерну, я бы и смогла понять, в чем дело, только вот делать это под пристальным взглядом Пайпер точно не стоило. Конечно, я не могла удержаться от соблазна покрутить лампадки в собственной комнате, но они были устроены до обидного просто, чтобы дать хоть какую-то подсказку на ход мыслей леди Блэквуд.

Пожалуй, для разгадки мне всего-то нужно дождаться ночи и прокрасться с отверткой сначала в столовую, где стоят поющие часы (они-то точно подключены к накопителю), а потом тайком поработать в прачечной. Я посмеивалась, представляя реакцию дворецкого, если бы он застал меня на месте «преступления». Но дальше нелепых фантазий дело не шло. В конце концов, я не за этим сюда приехала.

И все же моя дотошность с зарядкой цилиндра не прошла незамеченной. Через два дня Пайпер ворвалась в мою комнату, неся за собой ароматы цветов и свежести весеннего утра. В руках у девушки были чистые простыни, а глаза светились искренней радостью. И судя по всему, Пайпер оказалась не такой молчуньей, как мне подумалось в начале, потому что отношение прислуги ко мне стало явно теплее: кофе на завтрак с тех пор был обжигающе горячим, а после прогулки в комнате меня ждали свежие плюшки, ставшие приятным поводом познакомиться с замковой поварихой миссис Смитти.

Пожалуй, за эти дни я действительно влюбилась в неторопливую жизнь старого замка, и единственное, что продолжало меня тревожить, это ночи, наполненные звуками и шорохами старого дома, к которым я никак не могла привыкнуть.

Находиться в комнате днем было вполне приятно, но стоило улечься спать, как я слышала странный скрежет, похожий на скрип половиц, а сверху раздавались тихие шаги. Только вот там не было ни комнат, ни мансардного этажа.

Однажды я проснулась и с удивлением поняла, что звуки доносятся из коридора. Села в кровати и прислушивалась до тех пор, пока не сообразила: то, что я приняла за шаги, было всего лишь еле заметным стуком из решетки. Тогда я решила, что где-то над моей комнатой располагаются вентиляционные башенки или даже слуховая галерея, по которой сейчас гуляет ветер или бьется птица. Только вот уже днем во время прогулки, обнаружила, что никаких башенок рядом нет.

Что ж, обычных объяснений странным шорохам не оставалось. Судя по всему, несмотря на всю защиту и хозяина — боевого мага, в замке все же завелась какая-то нечисть. Настолько мелкая и живучая, что сумела пробраться через все охранки и до сих пор оставалась незамеченной. Видимо, только и делает, что шуршит по ночам и лишь мне, с непривычки, этот шум мешает.

И тут на меня снизошло озарение: а что если это какой-нибудь коловертыш? Маленький, магии тянет крохи, шумит по ночам и для взрослых людей совсем не опасен… Только вот дети… Присутствие такой нечисти всегда влияет на детей. Может, это и есть причина хмурого настроения девочки?

С прогулки я возвращалась в полной уверенности начертить пару оборонительных рун, а еще лучше — сделать приманку. Эта идея настолько меня вдохновила, что до своей комнаты я добиралась уже вприпрыжку, размышляя о том, как поймаю коловертыша.

Они же почти повыводились, а потому лорд Блэквуд вряд ли будет против, если один такой редкий экземпляр поселится в его подвале. В качестве учебного пособия, конечно. Думаю, Тони не откажется изготовить для коловертыша подходящий домик, а мы с Бетти будем его подкармливать. Они, пусть и магические, но не прочь полакомиться молоком или сливками. Заодно научу девочку чертить охранные руны.

В комнате я даже сдвинула ковер, прикидывая, где лучше начертить круг, который станет ловушкой для коловертыша, после чего вытащила с книжной полки потрепанную энциклопедию «Нечисть: домашняя и дикая». Наскоро проглядев описание, я приуныла, стоило посмотреть практическую часть. В моих чемоданах не найдется и половины того, что требовалось для хорошей ловушки.

Нужно было ехать в город и искать магическую лавку. Ах, если бы у меня были деньги, я просто написала бы список для Тони! Но денег не было. А значит, нужно отправляться самой и открывать кредит в счет будущего жалования.

Но как тут быть? По-хорошему, следует дождаться хозяина, получить его согласие, заодно и обговорить положенные выходные. Не у дворецкого же отпрашиваться!

Наверное, для начала можно побеседовать с Хьюзом, расспросить о том, как поступали предыдущие гувернантки и договориться о поездке в город. Пожалуй, это будет лучшим решением. К тому времени, как будет готова ловушка, лорд Блэквуд уже наверняка вернется, и я расскажу ему о своих планах на нечистика.

Послеобеденный перерыв подходил к концу, когда я, составив список недостающих ингредиентов, спустилась во внутренний дворик. Мое настроение улучшилось, ведь часть необходимых трав я видела в замковом парке, а значит, можно обойтись без их покупки. Осталось только найти Хьюза и убедить его отвезти меня в город.

Я уже неплохо ориентировалась в Золотых холмах и знала, где располагаются конюшни. Только вот Тони там не оказалось. Чувствуя легкое нетерпение, я, обмахиваясь листочком со списком, остановилась перед крыльцом, не зная, где искать болтливого возницу. Может, он отправился на кухню?

Войдя в дом, я уже собиралась поискать его там, как мне навстречу вышла улыбающаяся Нэнси. В ее руках была ваза с большим букетом розовых пионов из замковой оранжереи.

— Мисс Лавлейс, вы уже знаете? — радостно воскликнула она. — Хозяин едет!

Теперь понятно, куда запропастился мистер Хьюз…

Я так и застыла в коридоре, чувствуя и облегчение, и тревогу одновременно. Всего два слова в один момент разрушили мою прежнюю уверенность в себе…По вопросу оплаты для других стран:Мы из Беларуси, а потому тоже частенько с таким сталкиваемся. И вот, пока проблема не решена, предлагаем воспользоваться идеей нашей соотечественницы и коллегиЛиры Алой: пожертвуйте эту небольшую сумму в любой благотворительный фонд в вашей стране, напишите нам в ВК Яра Горина VK и мы подарим вам книгу.Если вы прежде никогда этого не делали, то получите приятный новый опыт, а мы будем рады, что творчество и книги по-прежнему объединяют людей и делают мир чуточку лучше.

В свой первый день в Золотых холмах, я готова была встретиться с хозяином замка, каким бы он ни представился. Но сейчас, когда я немного привыкла к относительной свободе, его внезапное появление вызывало тревогу. А что если лорд Блэквуд не одобрит новый распорядок Бетти? Станет упрекать за излишнюю суровость к девочке, или, наоборот, рассудит, что я чересчур ей потворствую? И дворецкий… Этот вполне способен разлиться соловьем и что-нибудь напридумывать.

Размышляя об этом, я незаметно для себя, оказалась на третьем этаже перед дверью в свою комнату. Возможно, стоило зайти и привести себя в порядок, ведь, наверняка, хозяин может распорядиться меня вызвать уже сегодня, но передумала.

Во-первых, мой туалет сейчас простой и удобный. То, что нужно для работы. Наряжаться будет не слишком умно. Лорд Блэквуд может решить, что я несерьезно подхожу к делу или, того хуже, примет за легкомысленную особу.

Во-вторых, послеобеденный перерыв заканчивался, а значит, нет ничего лучше, чем оказаться при деле, когда хозяин обратит на меня внимание. Серьезное отношение к своим обязанностям производит гораздо более приятное впечатление, чем любые наряды.

Это нехитрое заключение привело меня в классную комнату. Как раз вовремя, чтобы продолжить занятия. И пока Бетти с тяжким вздохом усаживалась за стол, я окончательно успокоилась. Знакомства не миновать, но сомнительно, что лорд Блэквуд будет спрашивать с меня чрезмерно строго. Он видел рекомендации и прекрасно знает, что я не слишком опытная наставница.

Дав Бетти очередное упражнение по ноттовею, я задумчиво водила карандашом по строчкам словаря, а подняв глаза, увидела, как девочка настолько торопливо переписывает текст, что чернила в тетради размазались от касания ее ладошек. Похоже, она тоже знает о приезде отца.

Я подошла к Бетти, встала за ее спиной, и девочка расправила плечи, сдувая со лба мешающую челку. Наконец, не выдержав, она оторвалась от письма.

— Может, отменим занятия? — в ее голосе звучало столько надежды, что будь моя воля, я не стала бы препятствовать. Только вот она все еще здесь, а не бежит со всех ног встречать родителя. Это значит лишь одно: без позволения Бетти не стоит являться к отцу. Вдруг он раздражителен и станет ее ругать?

— Наверное, лучше подождать.

Я улыбнулась и, погладив Бетти по плечу, подошла к стеллажу, где еще раньше приметила новенькое издание старинных сказок. В нем были целые вставки, написанные на ноттовее. В Эпоху Орденов, когда речь шла о чародеях, писали только на нем, чтобы ненароком не выдать секретов. Придвинув стул, я села рядом с девочкой.

— Давай пока займемся делом, чтобы не скучать, — сказала и открыла книгу на середине. Она была красиво иллюстрирована, но от раскрашенных гравюр веяло стариной и мрачностью. — Вот смотри, это интересное придание о благоразумной деве и нетопыре. Немножко жуткое, если честно, зато со счастливым концом.

Бетти принялась за чтение, но весь ее вид говорил о том, что она даже не старается вникнуть в суть. Девочка то и дело запиналась, не говоря уже о том, что даже знакомые слова на ноттовее, казалось, в один миг вылетели у нее из головы. Я терпеливо поправляла воспитанницу и самостоятельно переводила некоторые предложения, но, стоило признать, мне и самой в этот момент здорово не хватало энтузиазма.

Я уже подумывала о том, чтобы сделать небольшой перерыв, как в дверь постучали, и в проеме показалась голова Нэнси в накрахмаленном чепчике.

— Извиняюсь, хозяин хочет видеть вас.

— Меня? – Бетти аж подпрыгнула.

— Нет, мисс Лавлейс, — виноватым тоном сказала Нэнси и вошла в классную. — Сэр Блэквуд спрашивал о вас. Он сейчас в своем кабинете.

— У нас урок, — сказала я, в надежде, что это поможет оттянуть встречу. Такая поспешность была тревожным знаком. Не успел стряхнуть дорожную пыль, как уже вызывает…

— Хозяин ждать не привык, — пожала плечами горничная.

Только сейчас я заметила, что помимо накрахмаленного чепца, воротничок на ее платье просто сверкает белизной, а в ушах болтаются сережки с мутным продолговатым камнем, похожим на перезрелый огурец.

Наверняка прислуга немного побаивается хозяина и старается выглядеть приличнее. Может, все же стоило приодеться?

Нэнси с важным видом проводила меня до коридора, где располагался кабинет хозяина. Необычно молчаливая, она остановилась, не доходя до двери, и на цыпочках подалась назад, стараясь не нарушать царившую здесь тишину. Нэнси беззвучно сказала «туда» и вытаращила глаза, указывая на дверь, точно пыталась намекнуть, что там скрывается нечто страшное. Я прошла вперед, стараясь не смотреть на служанку и ее нервные подергивания. Если бы хозяин был таким чудовищем, она бы не нацепила себе на уши «огурцы».

Кабинет располагался недалеко от рубиновой гостиной. Весь этот недалекий путь я пыталась внушить себе, что если вдруг лорд Блэквуд все же окажется мной недоволен, я просто уеду домой. Буду и дальше жить с бабушкой. В конце концов, я не совсем одинока в этом мире. Трудно сказать почему, но подобные мысли как-то незаметно привели меня в самое, что ни на есть, воинственное настроение. Я прекрасно справляюсь! Лорд Блэквуд просто захотел как можно скорее увидеть новую гувернантку дочери. Он просто не может быть мной недоволен!

Я постучала в дверь.

— Войдите.

Голос был мощный, а тон несколько надменный. С другой стороны, не может же боевой маг, привыкший отдавать приказы, разговаривать шепотом или ворковать ласковым голоском.

«А еще он преподает в магической академии, — напомнила я себе. — Наверняка, там огромные аудитории, и он привык говорить громко, чтобы его голос точно был услышан».

Некстати вспомнились слова бабушкиной подруги, о том, что в этих академиях учатся одни оболтусы. Быть может, на них и покричать приходится.

При других обстоятельствах, я бы просто доверилась интуиции. С человеком, привыкшим вести разговор на повышенных тонах, держаться следует соответственно. Но сейчас лорд Блэквуд был моим работодателем, а этого уже достаточно, чтобы не делать выводов заранее и быть чуточку терпимее.

Я вошла в кабинет, поразившись, каким темным оказалось помещение в сравнении с коридором. Точно в логово дракона заглянула. Лорд Блэквуд стоял у окна, завешанного черно-серой вуалью. Его широкие плечи, казалось, заслонили те малочисленные солнечные лучи, что каким-то невероятным образом все же проникали в комнату.

— Рад встрече, мисс Лавлейс.

Приветствие звучало вежливо, но только звучало. Судя по сурово поджатым губам, никакой радости лорд Блэквуд не испытывал. Скорее, напротив, сплошное неудовольствие.

Мужчина был высок, строен, но слишком мускулист для аристократа. Легкая небритость и тонкая линия шрама над бровью, в сочетании с хмурым взглядом придавали ему несколько угрожающий вид.

Бетти была похожа на него. Но в ее упрямой ямочке на подбородке чувствовалась девичья мягкость, в нем же эта черта казалась признаком жесткости. Даже в лазоревых глазах мне виделся лед.

Кирпичного цвета сюртук с нашивкой в виде огненной звезды — знак пламенных, слишком напоминал о моем прошлом. Когда сгорел Лисий камень, я насмотрелась на такие среди расследователей. До сих пор от вида этого знака по телу бежал холодок.

Мужчина хрустнул костяшками пальцев и уселся за стол.

— Приятно познакомиться лично, сэр Блэквуд.

Я собиралась произнести эту фразу спокойно и непринужденно, а получилось капризно, как будто я его отчитываю или в чем-то обвиняю. Проклятье! Не хватало еще произвести впечатление недалекой девицы. Внутренне отчитав себя за неподходящий тон, я решила держаться предельно доброжелательно. Хотя весь вид лорда Блэквуда совсем не располагал к подобному обращению.

От меня не ускользнуло, как он поморщился, окинув меня внимательным взглядом. Точно ему не слишком нравилось, что он перед собой видел. В ледяных глазах таилась насмешка, и я вспыхнула от смущения.

Да, я не считала себя красавицей. Во мне не было стати леди Ричардс. Скорее, наоборот: слишком маленькая и тощая, к тому же со вздернутым носом, на котором в летнюю пору не перечесть веснушек… Но сейчас лорд Блэквуд заставил меня прочувствовать это особенно остро.

— Как вам Золотые холмы? — продолжил он, как ни в чем не бывало.

Обвел одной рукой кабинет, точно предлагал мне повнимательней всмотреться в роскошные детали, прежде чем дать ответ. Терпеть не могу самодовольства, но в положении подчиненной приходилось мириться с подобным, поэтому я решила дать уклончивый ответ.

— Не хуже Лисьего камня. Признаюсь, я впечатлена.

— Лисьи камень, да-да, припоминаю… Кстати, чем закончилось расследование?

— Ничем, — сухо ответила я. — Оно приостановлено.

— Стало быть, поджигателей не нашли?

— Пока нет.

— Не могу поверить, что король не назначил вам пансион. Все же подобные трагедии не каждый день происходят…

Он был прав. Прошло уже много лет, но пожар в Лисьем камне то и дело всплывал в прессе, и какие только догадки не ходили на этот счет. Но все было тщетно — виновные гуляли на свободе. Или, быть может, их никогда не существовало, и живой огонь стал результатом неудачных экспериментов моих родителей, которые, зная об опасности, отправили меня погостить к бабушке…

Версий было немало, и все детство я провела, общаясь со следователями и стараясь вспомнить мельчайшие детали быта Лисьего камня, которые могли бы пролить свет на случившееся.

Мы с бабушкой при всем желании не смогли платить огромные налоги за выгоревшую землю, которая не приносит дохода, и она спустя пару лет отошла короне. Компенсации как раз хватило, чтобы дать мне достойное образование и подновить бабушкин столичный особняк.

Расспросы об этом до сих пор были мне не слишком приятны. Я подняла голову и, глядя лорду прямо в глаза, ответила:

— Я была слишком мала, когда это случилось, поэтому все решения, касающиеся моей судьбы, принимала бабушка. Она отказалась от пенсии. И, признаюсь, я рада, что она поступила именно так, иначе, не исключено, что мне пришлось бы выходить замуж по указке короны.

— А это плохо?

— Не иметь выбора? — ответила я вопросом на вопрос. — Знаете, говорят, брак без любви обречен на любовь вне брака. Мне бы не хотелось попадать в эту западню.

— Занятно, — Блэквуд слегка кивнул головой, будто соглашался со мной. — Однако поверьте моему опыту, брак не столько духовный, сколько материальный союз. И если сделку с короной рассматривать под этим углом, то она более чем выгодна. Вам, безусловно, подыскали бы супруга не слишком родовитого, но очень обеспеченного и полезного короне. А вы в свою очередь подарили бы ему свою древнюю фамилию и пропуск в высшее общество.

Аргументы Блэквуда, на первый взгляд, казались весьма разумными, только вот никакая родовитость не помешала бы супругу на законных основаниях отнять у меня детей и заключить неугодную жену в какое-нибудь дальнее поместье, а потом забыть там навеки вечные. Если не хуже.

Древний род это не только имя, но и семья, которая всегда может защитить, и дом, в который можно вернуться. А корона, поощряющая своих подданных выгодным браком, не выглядит надежным заступником.

— Не думаю, что любовь исключает материальное благополучие, — ответила я, пытаясь как-то завершить неприятную тему. — А вот в том, что погоня за наживой лишает любви, я абсолютно уверена.

"Несмотря на то, что бабушка постоянно пытается убедить меня в обратном" — пронеслось в голове. Она со своими безнравственными советами выйти замуж за старика и ждать его смерти, чтобы получить наследство и всю ту полноту свободы, что есть у вдов, исходила из житейской практичности. Наверное, даже желала мне добра. Но меня мутило от одной мысли, что я могу поступить подобным образом. Лучше буду трудиться, самостоятельно зарабатывая себе на хлеб.

Блэквуд так пристально глядел на меня, точно пытался прочесть мысли, и от этого взгляда я чувствовала себя все более неловко. Наконец, он опустил глаза и потянулся к инкрустированной черным камнем шкатулке-хьюмидору. Вытащив из нее сладковато пахнущую сигару, он, надкусив корешок, небрежно подкурил ее щелчком пальцев. Затянувшись, откинулся в кресле и жестом пригласил меня занять стул напротив.

— А вот я ничего дурного в браке по расчету не вижу, — сказал Блэквуд, выпуская дым. — В любом случае, у такого союза есть одно неоспоримое преимущество — ему не грозит угасание чувств.

Я не стала спорить. Утверждение было очевидным, только вот голос мужчины показался каким-то усталым. Но мое молчание лорд Блэквуд, видимо, истолковал по-своему.

— Впрочем, молодой девушке этого не понять, — снисходительно улыбнулся он. А вы очень молоды. Моложе, чем я мог себе представить…

Я не стала оправдываться, услышав подобное замечание. В конце концов, в рекомендательном письме мой возраст не скрывали.

— Надеюсь, вы не влюблены? — спросил он, выгнув бровь.

Нет, это уже слишком.

— С чего вы взяли? — холодно спросила я и почувствовала, как краснеют щеки. — А если и так, то это никого кроме меня и моего гипотетического воздыхателя не касается. И уж тем более, никак не влияет на мою работу.

— Позволю себе возразить. Увы, я мало что смыслю в светских беседах. Просто хотел уточнить, не придется ли мне через месяц-другой искать новую гувернантку, потому что вы, леди Лавлейс, внезапно пойдете под венец…

От этого предположения щеки мои заалели еще больше. Стало стыдно. Говорить о таком с мужчиной не принято и просто неприлично. Он сказал месяц-другой?! Неужели намекает, что к замужеству меня может подтолкнуть что-то вроде стремительно теснеющего в области живота корсета!

Блэквуд тем временем продолжил, освобождая меня от необходимости отвечать на заключения, оскорбительные для любой благовоспитанной леди:

— Похоже, вам по душе прямолинейность. Мне тоже. Думаю, этого достаточно, чтобы поладить. Кстати, вам удалось найти общий язык с Беатрис? Что скажете о девочке?

Он ошибался. Его прямота не пришлась мне по вкусу. Отнюдь. Но я старалась держаться с достоинством, хотя каждую минуту мне приходилось напоминать себе, что лорд Блэквуд просто слишком привык к общению на военных полигонах. Но тон, когда он спросил о дочери, будто это была вовсе не его дочь, а просто какая-то чужая девочка, поразил меня до глубины души. В эту минуту мне было очень жаль маленькую Бетти.

— Она прекрасно развита для своего возраста и очень способная, — я постаралась похвалить воспитанницу, насколько это возможно. — Беатрис очень старательная и прилежная. Мы быстро заполняем пробелы в ее образовании. Она освоила первую ступень формул по расчетам меньше, чем за неделю.

— Приятно слышать. Стало быть, вам удалось найти к ней подход?

— Хотелось бы думать, что так. Однако…

Я замялась. Славная башня стояла перед моими глазами. Стоит ли рассказывать этому суровому человеку о проделке Беатрис? И о наказании, которое за ней последовало. Я на мгновение растерялась, глядя на хмурую складку, появившуюся между его бровей, но тотчас взяла себя в руки. Нет, я не стану ему ничего рассказывать. Это наши с Бетти дела.

Блэквуд выжидательно глядел на меня.

— Однако у меня собственная методика обучения, — ответила я с уверенностью, которой совсем не чувствовала. Его взгляд казался таким властным и подавляющим, что я ощутила, как подрагивают коленки, скрытые длинной юбкой. — Она, вероятно, отличается от той, к которой Беатрис привыкла.

— Вы намекаете на то, что девочка нуждается в суровом наставлении и твердой руке?

Из его уст безобидные слова прозвучали так, будто та сама рука была не абстрактной метафорой, а вполне конкретной, которая могла всыпать розг за малейшую провинность.

— Не совсем, — поспешила объяснить я. — Возможно, это покажется вам немного странным, но я уверена, что лучше всего усваиваются те уроки, до сути которых ребенок добирается сам, а некоторые ограничения в развлечениях могут стать хорошим поводом подумать. Детский ум пытлив…

— Да-да, я понял. Отвечу так: вы гувернантка, значит, вам и решать. Я как отец поддержу абсолютно все, если это пойдет впрок моей дочери. Если вдруг мне покажется, что вы перегибаете палку, поверьте, я не стану молчать, и вы узнаете об этом первой.

— Надеюсь, до этого не дойдет.

— Вот и славно. Слышал, вы уже внесли некоторые изменения в распорядок дня Беатрис. Не переживайте, я приветствую эксперименты. Давайте условимся так, если ваша методика не даст плодов, скажем, месяца через два-три, мы ее пересмотрим. Договорились?

— Благодарю вас, — с облегчением ответила я, ощутив, что тугой узел где-то в районе желудка, начал развязываться.

Хозяин Золотых холмов оказался строже, чем я думала и, возможно, привык к беспрекословному подчинению. Но он все же выдал мне кредит доверия, и я очень надеялась, что выплата процентов по нему окажется мне по силам.

Внезапно, лорд Блэквуд как-то расслабился и улыбнулся чему-то своему. И это поразило меня. Оказалось, что хмурая складка меж бровей и поджатые губы скрывали молодого и очень даже симпатичного мужчину. В этот миг, он, растеряв всю свою суровость, был похож на большого сытого кота.

— Позвольте поинтересоваться, что за листок у вас в руках и почему вы так яростно его мнете на протяжении всей нашей беседы? — его глаза смеялись. — Надеюсь, это не письмо от гипотетического воздыхателя. Иначе страшно представить его содержание…

Я даже сперва растерялась от его беспечного тона. Очень уж он контрастировал с тем, как хозяин вел себя в начале беседы. И пусть лорд Блэквуд умеет быть обаятельным, когда сам того пожелает, но мастером светских бесед ему точно не стать. Его поведение настолько выбило меня из колеи, что я совсем забыла о своих планах.

— У меня есть одна просьба. Мне нужно отлучиться в город, чтобы приобрести кое-что, — я замялась, прикидывая, как Блэквуд отреагирует на мое предположение, что в замке поселилась нечисть. Для боевого мага такая новость будет вдвойне неприятной. — В общем, купить кое-что для занятия с Беатрис.

«Отлично выкрутилась!» — мысленно похвалила саму себя.

Но радость долго не продлилась.

— Позволите, — Блэквуд протянул руку, чтобы взять список. — Думаю, у меня есть все, что нужно, а если нет, поищем в лабораториях моей покойной супруги.

Пришлось передать ему список.

— Перья вешницы, пыльца ятрышника, корень камнеломки… — по мере того, как он читал, его брови удивленно ползли вверх. — Вы, простите, чем с моей дочерью собрались заниматься?

— Ловить коловертыша. Вернее, я буду делать это одна, а когда поймаю, возможно, вы позволили бы поселить его в подвале…

— Вряд ли…

— Но он не опасен, а Беатрис было бы полезно понаблюдать за повадками мелкой нечисти.

— Я знаю, кто такие коловертыши. Другое дело, где вы его найдете?

Собравшись с мыслями, я рассказала про звуки и шорохи, еле слышные шаги в ночной тишине, и все то, что не давало мне покоя целую неделю в Золотых холмах. Лорд Блэквуд смотрел на меня с любопытством и некоторой рассеянностью, будто не мог решить, глупая я или забавная.

— Это все очень и очень занятно. Думаю, у вас богатое воображение, мисс Лавлейс, — с самоуверенной улыбкой заявил он. — Но погодите дуться, вы были очень убедительны. Если вам так спокойней, то я лично распоряжусь, чтобы в замок доставили все необходимое для вашей ловушки, тем более, что прежде я не сталкивался с подобной приманкой. Это как если бы на муху охотились из пушки. Однако… В общем, попробуйте его поймать. Только я уверен, что ничего не выйдет, потому что никаких коловертышей в замке нет. Здесь столько бересклета, что никакая нечисть не выжила бы, даже если бы ей каким-то чудом удалось обойти мой охранный контур.

— А если есть? И я поймаю? – с вызовом бросила я.

Конечно, какой боевой маг признает, что в его доме завелась нечисть? Придется представить улики.

— Так и быть, поселите его в подвале, — хмыкнул он.

— Благодарю.

Неожиданно раздался стук. И прежде, чем Блэквуд ответил, дверь отворилась.

— Неужели удача наконец-то мне улыбнулась, и я могу лицезреть сэра Генри Блэквуда собственной персоной?! — голос, раздавшийся за спиной, показался мне подозрительно знакомым.

Я обернулась и от неожиданности потеряла дар речи. На пороге замерла незнакомка из цеппелина. В костюме, слишком похожем на мужской мундир и узких брюках, поверх которых была надета юбка с запахом еле прикрывающая колени. Плоская черная шляпка, похожая на подгоревший блин, была залихватски сдвинута набок. И пусть во время путешествия она выглядела, как обеспеченная леди, даже в таком странном наряде ее сложно было не узнать.

— Похоже, новости идут впереди меня, — отозвался Блэквуд, опустив приветствия, и обратился ко мне: — Мисс Лавлейс, вы не будете против, если мы продолжим нашу беседу чуть позже?

— Конечно, нет, — бездумно ответила я, не понимая, как эта наглая девица могла здесь оказаться. — Пожалуй, я вас оставлю.

Поднявшись, я двинулась к выходу и остановилась перед незнакомкой прямо у двери. Она посторонилась, пропуская меня, но ее лицо при этом казалось абсолютно бесстрастным. Я уж было подумала, что она меня попросту не узнала, но когда проходила мимо, то услышала тихое:

— Объяснимся позже.

Глава 9 Незнакомка

Дверь в кабинет затворилась с тихим щелчком. Хозяин и его таинственная гостья остались внутри, а я, пребывая в полной растерянности, замерла посреди коридора. Прабабка Бэквудов, уперев пухлые руки в фижмы, насмешливо взирала на меня из своей золоченой рамы, точно говоря: «здорово они тебя провели».

«Объяснимся позже», — мысленно передразнила незнакомку и не смогла сдержать возмущения. С чего она взяла, что я жажду «объясняться» с ней?!

И все же в нашей встрече было нечто странное. Вероятность столкнуться со случайной попутчицей нос к носу в чужом доме стремилась к нулю, однако именно это и случилось. Кем она приходится лорду Блэквуду и как здесь оказалась?!

Я на минутку закрыла глаза и попыталась успокоиться. Стоило немного собраться с мыслями, и ответы стали очевидны. Еще при первой встрече Тони упоминал, что в замке бывают гости. Видимо, незнакомка, как и вдова Ричардс, тоже живет где-то по соседству.

Так-так, о ком там говорил кучер? Если отталкиваться от фамильярного поведения гостьи, то она вполне могла быть женой лучшего друга хозяина — капитана Кроуфорда. Одна только нестыковочка — приятель-вояка у нас холостяк. Следовательно, эта версия отпадает.

Есть еще супруга доктора. Но я представляла его сухим старичком. Вряд ли столь нахальная особа выбрала бы подобного мужа… Хотя, чего только не случается! Сомнительно лишь, что болтливый кучер упустил шанс рассказать столь пикантную деталь, как большая разница в возрасте.

Жаль, что тогда, в цеппелине, я не попросила девушку представиться…

Пока я добиралась до классной, успела изнервничаться, припоминая, о ком еще говорил возница. Стоит ли упоминать, что все попытки оказались тщетными?

Я не знала, зачем попутчица пожаловала в замок, и что собирается сообщить лорду Блэквуду. По тону гостьи создавалось впечатление, что она давно дожидалась возвращения хозяина. Не похоже на обычный визит вежливости.

Что-то в этой девушке заставляло мое сердце наполняться тревогой. А если она заговорит обо мне?

Вдруг ее специально подослали, чтобы познакомиться со мной заранее? Вдруг она решит отомстить, и станет рассказывать, как грубо и неприлично я вела себя в цеппелине? Права была бабушка, когда говорила, что мне нужно учиться сдержанности. Я была уверена, что оставалась в рамках приличий, но ведь эта леди способна и приврать!

Я прижала ладони к разгоряченным щекам, вспомнив, как легко она избавилась от приставалы в дирижабле. Эта женщина может прямо сейчас рассказывать лорду Блэквуду какие-нибудь небылицы, чтобы посмеяться надо мной. В этой своей непосредственной манере и шутливым голоском: «она не просто флиртовала с яйцеголовым соседом, но и оставила ему свой адрес, назначила встречу и вообще, уселась на колени и глупо хихикала, прикидываясь, что боится высоты»…

«Стоп! — внутренний голос, подозрительно похожий на бабушкин, если не тембром, то интонацией, неожиданно остановил разыгравшееся воображение. — Можно подумать, мир вертится исключительно вокруг тебя?! Или ты и впрямь такая удивительная особа, что люди резко забывают обо всем на свете и начинают говорить только о твоей незабвенной персоне…»

Отчитав себя за глупое «самопупство», я как-то сразу успокоилась. И правда, с чего бы незнакомке говорить обо мне гадости? Эта девушка — леди, и очень сомнительно, чтобы лорд Блэквуд отправил ее шпионить за какой-то гувернанткой. Некоторые встречи всего лишь случайности и не более. Наверняка, моя попутчица и думать забыла о той поездке, пока я тут напрасно тревожусь. Нельзя быть настолько эгоистичной.

«У людей полно забот, чтобы думать о том, как бы тебя провести, — частенько говаривала бабушка, за что я глупо и по-детски на нее дулась, — а если тебе вдруг так начинает казаться, то это лишь от того, что поступки людей вообще редко соответствуют ожиданиям».

Воспоминание о старушке, чьи руки всегда были заняты либо изящным шитьем, либо книгой, заставили улыбнуться. Сейчас я все больше понимала, насколько она умна и проницательна.

Отбросив тревожные мысли, я прошла в классную. Бетти дожидалась меня сидя на полу у окна. Скрестив ноги, она положила тяжелый том на одно колено и, читая, нервно накручивала светлые пряди на карандаш. Косички ее порядком растрепались, а челка уже успела превратиться в колтун. Казалось, на лице Беатрис крупными буквами написано, что она просто сгорает от любопытства.

— Отец меня звал? Можно к нему? — с радостью в голосе спросила она, отбрасывая книгу.

Девочка вытянулась, точно стебелек, стремящийся к солнцу. Она смотрела на меня и ждала ответа, словно от меня и вправду что-то зависело. Только вот я не могла ее порадовать. Почему-то лорд Блэквуд совсем не торопился встречаться с дочерью.

— Нет, немного позже, — нехотя ответила я, не в силах смотреть, как глаза Беатрис краснеют и наливаются слезами.

Возможно, причина в моей впечатлительности, но на миг показалось, будто вся она потеряла краски: посерела и выцвела, словно чернила в старой тетради…

Мне стало не по себе. Да что происходит в этом доме?! И почему девочка так странно себя ведет?

— Но он спрашивал о тебе, — поспешила добавить я в попытке ее немного приободрить. — И так радовался, когда услышал про твои успехи в вычислениях…

— Правда? — недоверчиво спросила Бетти, пряча слезы за растрепанными волосами.

— Конечно! Сказал, что очень гордится тобой.

«Обманывать нехорошо, но ведь это и не ложь вовсе. Лишь небольшое преувеличение, — я попыталась мысленно заключить сделку с собственной совестью. — К тому же, основанное на истине. Блэквуд же говорил, что ему приятно слышать об успехах дочери? Наверняка, в душе он действительно гордится, только слишком суров, чтобы признаться в этом».

— Бетти, милая, давай продолжим занятия.

Девочка подняла книгу и нехотя поплелась к столу. Расстроенная, но по-прежнему удивительно послушная, она начала пересказывать мне прочитанное.

И все же мысли Бетти были где-то далеко. Прилежание ее казалось вымученным. Сегодня девочка явно не могла настроиться на учебу, и мне пришлось выкручиваться, отступая от плана.

После того, как Бетти выписала из книги десяток незнакомых слов, я начала объяснять ей интересные грамматические тонкости, понимая, что сейчас это мало похоже на полноценный урок. Скорее, на попытку ее занять. В таком расстроенно-возбужденном состоянии Беатрис вряд ли сможет что-то по-настоящему усвоить.

— Смотри, Бетти, мы в этой сказке встретили незнакомый для тебя глагол «любить». В ноттовее у него есть более тридцати форм. Ты спросишь почему? — воспитанница явно не планировала ничего такого спрашивать, но я продолжала вдохновенно рассказывать. — Все это связано со старинными обрядами плодородия. И, как ты можешь догадаться, древние маги использовали глагол «любить», чтобы призвать свою собственную стихию. Поэтому он до сих пор часто используется как магами тверди, так и пламенными, ливневыми и шквальными. Ведь нужно любить свою стихию, чтобы с ней подружиться.

Лицо девочки озарилось улыбкой. Ага! Понятно! Ее интересует стихийная магия!

Я продолжила рассказывать и встала к доске, чтобы записать формы глагола «любить» в связке с популярными заклинаниями стихийников. Наверное, если бы не необходимость сохранять лицо, я захлопала бы в ладоши от того, что, наконец, нашла тему, которая нравится моей воспитаннице. У меня даже лоб взмок, так быстро я составляла столбики заклинаний, пытаясь сохранить ее заинтересованность. Только вот закончив, я заметила, что лучатся глаза Бетти вовсе не от вида расписанной доски. Она глядела мне за плечо. Повернувшись, я увидела лорда Блэквуда, который сложив руки, опирался на дверной косяк. Его улыбка — снисходительная и насмешливая — была направлена в мою сторону. Смутившись, я опустила мел на полочку и отошла от доски.

— Прошу прощения, кажется, я забыл постучать.

Видимо, те авансы доверия, что он раздавал при встрече, были несерьезными. Он и не думал доверять. Лишь делал вид. А потом пришел проверить, как я справляюсь. От этой мысли мне стало немного обидно. Да, может, я не выгляжу как «взрослая и умудренная опытом», только вот не слишком вежливо вот так сразу устраивать ревизию, после того, как самолично дал карт-бланш.

— Но вы могли бы себя хоть как-то обозначить, — сказала я, стараясь не выдать своего разочарования.

— И прервать ваш увлеченный монолог о любви? — усмехнулся лорд. — Нет, это было бы преступлением. А вы полны неожиданностей, мисс Лавлейс. Вот уж не думал, что к ноттовею можно испытывать такую страсть!

В его словах слышался какой-то потаенный смысл, значение которого я не могла уловить. Лорд Блэквуд подошел ближе, и я вдруг поняла, что стань он рядом, едва достану ему до плеча.

Наверняка, для него, как и для многих боевых магов, изучение тонкостей ноттовея подходящее занятие лишь для помешанных на магии библиотечных сморчков… И для неопытных гувернанток, конечно. Внезапно я почувствовала себя очень глупо в своем простеньком платье с перепачканными мелом руками.

Было бы лучше, застань он меня, объясняющей Бетти сложные вычисления, правила составления формул и начертание рун для артефактов. Или за тем, как девочка без запинки отвечает значения магпроводности элементов…

Только вот он сам виноват, что воспитаннице сегодня не до магпроводности.

Я не знала, как реагировать на эту его полуулыбочку и насмешливо поднятую бровь. К счастью, на помощь пришла Бетти, по-видимому, уставшая ждать, когда на нее обратят внимание!

— Папа! Наконец, ты приехал! — воскликнула она.

В голосе девочки было столько искренней радости, что, наверное, и у каменной статуи дрогнуло бы сердце. Но лорд Блэквуд, судя по всему, был скроен из чего-то покрепче камня.

— Разделяю твою радость, дочь, — спокойно ответил он. — Только вот юной леди так кричать не пристало.

При этом он так странно глянул на меня, будто, это я была виновата во всех огрехах воспитания девочки.

— Прости, папа, я больше не буду, — растерянно ответила Бетти, сжавшись от его слов, точно от удара.

От вида своей воспитанницы и ее вновь начинающих краснеть глаз, у меня в душе что-то екнуло. Девочка была совсем сбита с толку и не знала, как себя вести с этим черствым человеком. Неужели он не видит, как она любит и ждет его? Отец — первый мужчина в сердце своей дочери. Но неужели он не понимает, что это так недолговечно?

У меня не было сил смотреть на все это представление. Лорд Блэквуд — важный и занятой, у него «беседы» и дела. В таком случае, у Бетти тоже. Пусть теперь он ее дожидается!

— Вы что-то хотели? — строго спросила я, смело глядя в глаза лорду. — У нас занятия.

— Позволю себе украсть минутку, — ответил он, и обратился к девочке: — Беатрис, я принес тебе подарок. Сомневался, соответствует ли он твоему возрасту, но, судя по тому, как ты меня поприветствовала, это тебе очень пригодится. Вот.

Только сейчас я заметила, что в руках мужчины была книга. Он подошел к Бетти и небрежно положил ее на стол. Я прочла название: «Наставления для благородных юных леди». Неужели он это всерьез?

Девочка подняла на отца испуганный взгляд. Подобную книгу я использовала, как наказание. Такое не дарят детям.

Более изощренного унижения для той, что так любит и стремится оправдать отцовские надежды просто придумать невозможно. Не зря в его трофейном зале хранятся пыточные артефакты! Этот мужчина вообще не интересуется ребенком!

Но Бетти, судя по всему, сумела взять себя в руки, и ее лицо вновь озарилось надеждой.

— Спасибо, папа! Мы могли бы почитать ее вместе, — с радостью в голосе сказала она, бросив на меня умоляющий взгляд.

Но прежде чем я успела открыть рот и с мстительным воодушевлением поддержать ее просьбу, Блэквуд замахал руками, открещиваясь от такого «интересного» предложения.

— Нет-нет, у вас занятия, и это очень важно. Я все понимаю. У меня тоже дела, я буду в своем кабинете. Увидимся за ужином, Беатрис.

Когда за лордом Блэквудом закрылась дверь, комната словно опустела. Тишина повисла в воздухе. Я в немом изумлении застыла у доски, не зная, как реагировать на гнев, исказивший детское лицо. Бетти глядела на меня с такой ненавистью, что мне стало не по себе. Казалось, еще мгновение, и она примется кричать и биться в истерике. Это было бы хотя бы понятно! Но девочка сдерживала себя, хотя глаза ее горели жаждой убийства. Бетти тяжело дышала, сжимала кулаки, и не было сомнений, что именно меня она винит в своей неудачной встрече с отцом.

Я уже пожалела, что сразу не прервала занятия, дав лорду Блэквуду законную причину не общаться с дочерью. Но в тот момент его невнимание к Беатрис задело меня до глубины души...

Девочка с каким-то сдавленным полувсхлипом опустилась на стул. Плечи ее поникли, и мне до боли стало жаль свою воспитанницу. Она была похожа на маленького задиристого воробышка. Очень боевитого на вид, но хрупкого и ранимого.

Быть может, я бы и попробовала ее как-то утешить, только вот Бетти не примет жалости. Сделаю только хуже. Нужно вести себя спокойно и занять ее делом. Ничто так не успокаивает нервы, как работа.

— Ладно, Бетти, думаю, нового материала на сегодня достаточно, — я старалась говорить ровным голосом, так, будто ничего не произошло, будто не было этой неловкой сцены, будто я ослепла и не вижу разочарования и душевных метаний девочки. — А теперь закрепим материал.

Беатрис скривила губы в презрительной усмешке, подозрительно похожей на гримасы вдовы Ричардс. Но что бы она там не хотела изобразить, я понимала: стоит мне выйти из комнаты, как она расплачется от обиды.

— Я отвела на самостоятельную работу два часа, — кажется, у меня врожденный дар к вранью, — но если ты справишься быстрее, то не стану тебя задерживать. Возможно, у отца найдется время до ужина? Он будет рад услышать, что ты не только в расчетах достигла успехов, но и в языке.

Не думаю, что это компромиссное решение полностью ее удовлетворило. Бетти недоверчиво поглядела в мою сторону, и я ободряюще ей улыбнулась.

Усевшись за стол, придвинула к девочке открытую тетрадь.

— Вот те самые незнакомые слова, а теперь составь с каждым из них по предложению, — сказала я, на глазок оценивая количество строк, выписанных крупным почерком Бетти. — Получится около десяти. Ты быстро справишься.

Девочка кисло улыбнулась, но по ее виду было ясно, что она понимает, насколько простое задание ей досталось. Мы посмотрели друг на друга, словно за нами кто-то наблюдал, точно сейчас я и она стали настоящими заговорщиками.

Я передала Бетти словарь, и девочка, прикусив от усердия кончик языка, принялась за работу. Она то и дело понимала глаза к потолку, и что-то проговаривала одними губами, пытаясь составить предложение. Шурша страницами, рылась в словаре и настолько поспешно записывала предложения, что с учительского стола строки в ее тетради виделись мне рядками танцующих лягушат.

Я была уверена, наделай она хоть сотню ошибок, не стану их разбирать. Сейчас прилежание Бетти вызывало во мне тягостное чувство. Мне было жаль девочку, которая, лишившись матери, осталась на попечении столь черствого человека, как лорд Блэквуд.

Он ведет себя так, словно она ему не родная, и это казалось мне более чем странным. Глядя на Бетти нельзя усомниться в отцовстве.

Я вспоминала своих родителей. Детство… Самое счастливое на свете! Как отец, приезжая из поездок, подбрасывал меня в воздух, да так, что детское сердечко готово было остановиться от восторга.

Задумавшись, я и не заметила, что Бетти уже какое-то время с мрачным нетерпением протягивает мне тетрадь.

Спохватившись, бездумно пробежала глазами коряво написанные строки, и, удовлетворенно кивнув, сказала:

— Молодец, можешь идти.

Я не собиралась сейчас проверять задание, лишь надеялась на то, что лорд Блэквуд уделит Беатрис хоть немного времени. От мыслей о воспитаннице и своей собственной семье, навалилась такая усталость, что, казалось, стоит подняться с места, и силы покинут меня. Я опустила лицо на сложенные руки и коснулась лбом холодной столешницы.

Нет, нельзя раскисать и жалеть себя. Я взрослая и со всем справлюсь. Тем более, Бетти действительно нужна моя помощь. Быть может, я просто чего-то не знаю об этой семье и делаю неправильные выводы? Нужно собраться и заняться делом. Как минимум, найти мистера Хьюза и договориться о поездке в Бринвилль. У меня не было сомнений, что Бетти увлечется созданием ловушки для коловертыша. А значит, будет меньше скучать по невнимательному отцу.

Глава 10 Леди в брюках

Во внутреннем дворике замка кипела жизнь. Длиннорукие големы-грузчики расхаживали между ящиками и корзинами со снедью, деловито похрустывая каменными суставами. Вереница бочек заняла место перед небольшой лестницей — спуском в подвальную часть кухни. Поверх ступеней были уложены длинные доски. По ним, как по пандусу, големы скатывали бочки вниз — прямо в открытую полукруглую дверь, из-за которой слышался рассерженный голос миссис Смитти:

— Левее ставь, остолоп ты, неуклюжий! Держи, чтобы не упало!

Големы никак не отреагировали, когда я, обогнув покрытые льном корзинки, из которых тянуло кисловатым запахом недозрелых яблок, прошла в сторону конюшни.

Судя по всему, сейчас не лучшее время, чтобы донимать мистера Хьюза просьбами. Закупки уже сделаны, и кучер вряд ли согласится опять ехать в город ради нужд какой-то гувернантки. А если мне еще и в лавке кредит не откроют, вообще стыда не оберешься.

Поразмыслив над этим пару минут, я все же решила попытаться: перспектива еще несколько недель не высыпаться из-за ночных проделок нечисти не радовала. И если уж Хьюз сейчас откажет, по крайней мере, договорюсь с ним на будущее.

Конюшни располагались поодаль, чтобы не раздражать чувствительные носы господ запахом полусгнившей соломы и навоза. Сейчас в Золотых холмах, как и в столице, живых лошадей практически полностью заменили механическими, а старые стойла переоборудовали под стоянки фаэтонов. Теперь здесь не было слышно ни ржания, ни привычного перестукивания копыт. Вместо этого сильно тянуло машинным маслом с горьковатой примесью угля и керосина. Открытые створы ворот висли на чугунных петлях, вбитых в потемневшие от сажи кирпичные опоры. Стоило приблизиться, как я услышала ворчливый голос Тони и остановилась.

— Нет-нет-нет, — рьяно протестовал Хьюз. — Хозяин строго-настрого запретил с вами разговаривать о первом громе.

Я растерянно глянула вверх. Солнце было еще достаточно высоко, а на небе — ни облачка. При чем тут погода?

— В самом деле, вы меня без ножа режете, — взмолился кучер. — Не могу отдать. Пусть это и лом! Но вы же, наверняка, попробуете его починить!

Тут до меня дошло: речь вовсе не о намечающейся грозе, а о первом Громе — предшественнике Золотого, работа над которым стоила кучеру руки.

— А вдруг получится?! — продолжал квохтать Хьюз. — Будете по полям-лесам верхом рассекать, шею еще свернете… Нет-нет-нет!

Я растерянно уставилась в открытый проход, не понимая, с кем говорит Хьюз. Стоит ли мне войти и, тем самым, прервать беседу? Судя по всему, настроение у кучера не самое радушное, раз он в таком тоне ведет разговор. Но кто его таинственный собеседник? Вряд ли хозяин. Лорд не допустит подобные вольности. А с дворецкого песок сыплется, какие ему скачки? Может, это Кристофер? Но тогда почему на «вы»?

— Милостиво простите, но до добра вас вся эта любовь не доведет! Ни к верховой езде, ни к курению этих ваших поросячьих хвостиков, что вы сигаретами зовете.

Собеседник, видимо, возразил, потому что кучер тут же принялся оправдываться:

— А мне что?! Я трубку курю! Трубка лечит чахотку — медицина это давно доказала! А еще прописана нервическим больным. Надо внутренние «соки» разгонять. Табак, знаете ли, делает тело сухим и горячим: никакая хворь не прицепится.

На этот раз, судя по внезапному хохоту возницы, собеседник отпустил какое-то остроумное замечание.

— При всем моем уважении, не одно и тоже, — ответил Хьюз, отсмеявшись. — Хоть вы, признаюсь, поумнее многих мужиков.

Внезапно из-под старой лошадиной поилки послышалась какая-то возня. Я вздрогнула от неожиданности и огляделась. Вот будет беда, если кто-то спугнул крыс, наблюдая за тем, как я подслушиваю! Мало того, что это не слишком порядочно, так еще, если поймают хоть раз, можно навсегда заполучить репутацию чересчур любопытной особы.

Я решительно двинулась вперед, ступив в темноту конюшни. Глаза не сразу привыкли к царящему здесь полумраку. Длинное помещение освещалось лишь небольшими лампадами, крепившимися к самому потолку. В пятне света из приоткрытого окна, вырезанного там, где прежде было стойло, уперев руки в бока, стоял Хьюз. Его собеседник занял место в полутени, являя лишь темный силуэт, окутанный табачным дымом.

— Замечу, что за язык вас никто не тянул, — голос принадлежал женщине и казался знакомым. — И раз уж вы признали, что я не уступаю мужчинам, повторю свою просьбу: позвольте забрать то, что осталось от первого Грома. Хотя бы на время!

И как я сразу не догадалась! Это же она: незнакомка из цеппелина и таинственная гостья Блэквуда в одном лице! Теперь еще и здесь! Просто невероятно вездесущая особа!

— Пощадите старика, леди Инграм, не тяните за душу! — сказал Хьюз, стягивая с головы окуляры.

— Поверьте, я не стала бы этого делать, даже если могла бы, — отшутилась девушка. — Вы, старый лис, симпатичны мне. Без вас в Холмах была бы тоска смертная.

Хьюз махнул рукой, мол, да что вы, но по выражению его лица было видно: похвала, пусть и такая неуклюжая, ему льстит. И тут Тони, наконец, заметил замершую на входе меня.

— Мисс Лавлейс, давненько не виделись. Новая гувернантка, — пояснил он собеседнице, и опять заговорил со мной: — А это леди Инграм, наша соседка. Или вы знакомы?

— Не довелось быть представленной, — сухо ответила я.

«Незнакомка» вышла из тени. Уголок ее губ дернулся, когда женщина вновь поднесла ко рту тонкий серебряный мундштук. Со вкусом затянувшись, она стряхнула пепел прямо на каменный пол и, выгнув бровь, посмотрела на меня.

Вот уж нет, даже речи быть не может о том, чтобы участвовать в ее странных играх. Лучше вообще не обращать внимания на эту ненормальную леди!

— Мистер Хьюз, позвольте отвлечь на минутку. Мне бы в город… — сказала, стараясь не смотреть в ее сторону.

— Да-да, — закивал Тони, не дав мне договорить. — Хозяин приказал взять вас с собой в Бринвилль, когда будет готов заказ из швейной мастерской. Мистер Маргулис, наконец, угомонится со своими драгоценными занавесками! Все остальные закупки-то мы уже сделали! — Хьюз гордо надулся. — Я скажу, когда отправимся.

— Благодарю.

Внезапно откуда-то из недр конюшни с громким шипением повалил пар. Я инстинктивно шагнула назад, краем глаза заметив, что леди Инграм сделала то же самое. Мистер Хьюз невозмутимо опять натянул окуляры.

— Ох, дамы, приятно быть в вашем обществе, но мне пора. Опять у Золотого сбросной клапан чудит.

Тони легко подхватил ящик с инструментами механической рукой и, не прощаясь, бегом кинулся в конец конюшни, тотчас скрывшись в клокочущей паровой завесе.

Инграм кивнула вслед Тони, всем своим видом демонстрируя этакое молчаливое позволение удалиться, и повернулась ко мне. Ее пристальный взгляд казался оценивающим, словно в этот самый момент в голове ее крутились какие-то шестеренки или качались на весах противовесы, от которых зависело решение: достойна я ее внимания или нет. Все это вызывало немалое раздражение.

— Увы, мне тоже пора. Всего доброго, леди Инграм! — сказала уже безо всякого сожаления и тотчас поспешила убраться из конюшни.

Не хватало снова наломать дров, общаясь с этой странной дамой.

— Погодите, — раздалось за спиной.

Видимо, леди Инграм все же захотела пообщаться, а потому очень быстро нагнала меня у ворот.

— Надеюсь, вы не сердитесь?

Вопрос застиг врасплох. Я подняла брови и пожала плечами, мол, не понимаю, о чем речь.

— Бросьте, — леди Играм закатила глаза. — У меня просто не было выбора. Покажи я, что мы знакомы, Блэквуд испепелил бы меня на месте...

Я не сдержала скептического хмыканья. Ее общение с хозяином казалось более чем фамильярным. Скорее, походило на дружеское. С чего бы ему злиться на то, что соседка случайно познакомилась с гувернанткой дочери?

— Вы преувеличиваете. Насколько мне известно, сэр Блэквуд весьма уравновешен и не отличается кровожадностью.

— Зато ревнивец тот еще, — усмехнулась она и, понизив голос, добавила: — Особенно, когда дело касается гувернанток.

Видимо, леди взялась за старое, принявшись шутить над моим положением. Могла бы придумать что-нибудь поинтереснее! Пусть ее уточнение немного и царапнуло мое самолюбие, но недостаточно сильно, чтобы не сдержаться и показать свою уязвимость. Я невозмутимо посмотрела на леди Инграм, которая тут же добавила:

— Вам уже наверняка доложили, что случилось с двумя предыдущими барышнями, которым посчастливилось оказаться на этой должности, — девушка снова говорила в этой своей странной манере, когда не ясно, то ли она спрашивает, то ли утверждает.

Я попыталась вспомнить, что слышала о своих предшественницах. На ум пришли лишь слова Бетти о том, что надолго в Золотых холмах никто не задерживался. Перед мысленным взором вновь встал тот самый дерзкий жест: маленькая ручка отгоняет назойливую мошку, легко и небрежно.

«Просто я очень умная, — прозвучал в голове голосок воспитанницы. — Никто не может научить меня новому. Все уходят, и вы — не исключение».

Я тряхнула головой, отгоняя наваждение:

— Насколько знаю, мои коллеги не справлялись со своими обязанностями, поэтому и получали расчет.

— Даже так?! — собеседница не стала скрывать удивления. — Выходит, Генри не успел вам ничего рассказать, а значит, у меня еще есть шанс.

Теперь настала моя очередь изумляться. Я, хоть убей, не понимала, что на уме у этой чудачки. Видимо, мои эмоции отразились-таки на лице, потому что леди Инграм сочла нужным пояснить собственные слова:

— Шанс заполучить вас в друзья и быть правильно понятой. С вашего славного сэра Блэквуда сталось бы уничтожить нашу дружбу в зародыше…

Я была одновременно и раздражена, и заинтригована. Не знаю, какой магией владела эта особа, но наводить туман у нее получалось просто превосходно. Ответить мне было нечего, но леди Инграм поняла это по-своему:

— Согласна, наше знакомство началось не с того. Позвольте представиться, Мелани Инграм. Но вы можете звать меня просто Мелани, а лучше Мелли.

Я удивилась. Это милое сокращение «Мелли» — такое по-девичьи мягкое и изящное слишком сильно контрастировало с грубоватым образом и манерами этой дамы.

— Приятно познакомится, леди Инграм, — последние два слова я выделила особенно, поймав себя на мысли, что упрямлюсь точь-в-точь как Бетти при знакомстве. — Катарина Лавлейс, гувернантка.

— Мелли, — тоном, незнающим отказа, повторила она, — я настаиваю. И раз мы без пяти минут подруги, я, пожалуй, буду звать вас Китти.

Нет, у этой барышни явно натянутые отношения с нормальностью! Не услышать холодности в моем тоне мог только глухой. Я не знала, как реагировать на такого рода наглые поползновения на дружеское сближение. С каждой секундой те жалкие крохи терпимости, что я пыталась проявить к леди Инграм, улетучивались как дым.

— В чем дело? — беззаботно осведомилась новоиспеченная подружка. — Такое чувство, что у вас за щекой пол-лимона.

— Из нас двоих только вы ясновидящая, — еле сдерживая раздражение, ответила я. — Вот и догадайтесь.

Быть может, отпускать колкости не лучшее решение. Только, кажется, леди Инграм не понимает никакого другого языка, кроме завуалированного хамства и фамильярности. Меня не беспокоило, что она может пожаловаться: это будут лишь ее слова против моих. К тому же в глубине души крепла уверенность: репутация у нее та еще. А свидетелей тут нет...

— Да ладно вам! — в ее голосе проскользнуло что-то напоминающее раскаяние. — Это была всего лишь шутка. Возможно, не самая удачная. Позвольте объяснить. Но только не здесь. Генри самовоспламенится, если заподозрит, что я снова обхаживаю его конюха. Мы же этого не хотим, Китти?

Я покачала головой. Эта беседа у конюшни и так порядком затянулась. Только вот леди Инграм, похоже, не отцепится… Судя по всему, она дама настойчивая. Пожалуй, лучшим решением будет просто выслушать ее.

— В таком случае, давайте прогуляемся за стенами замка, леди Инграм. Там-то нас никто не увидит. А если даже сэр Блэквуд что-то заподозрит, то его праведное пламя до нас не доберется, — не сдержала ехидства я.

— Мелли, Китти, Мел-ли, — повторила она по слогам. — У тебя, оказывается, есть чувство юмора. Это хорошо. Только в поля меня сейчас никому не загнать. Даже горящему Генри.

Я вопросительно взглянула на нее.

— Бересклет, — пояснила она, указывая на покрасневший кончик носа. — Когда он цветет, у меня начинается аллергия.

Мы прошли через опустевший внутренний дворик и направились в сторону парка — по той самой дороге, что вела к Славной башне. Но, свернув неподалеку от фонтана с виверной, очутились на засыпанной кленовыми листьями тропинке. Деревья вокруг казались особенно старыми и неухоженными, сползая длинными сучьями прямо к земле.

В этой части парка царило еще большее запустение: посеревшую каменную клумбу отвоевали сладко пахнущие розетки диких астранций и колокольчиков, а тишину нарушали лишь трели зябликов и дребезжащие покрикивания соек.

— Никаким даром видеть будущее я не владею, Китти, — леди Инграм придержала ветку, чтобы та не хлестнула меня по щеке. — И, конечно же, ничего не смыслю в гаданиях. Да, я всего лишь пошутила. И, как уже призналась, неудачно. Но у меня была причина.

— Какая? — спросила я, сворачивая в ту часть парка, где притаилась местами облупленная, но все еще милая беседка.

— Сначала я просто хотела спасти юную девушку от наглого типа, — леди Инграм поджала губы. — Ненавижу, когда мужчины ведут себя так, будто весь мир принадлежит только им. А когда подошла к багажной полке, то увидела ваше имя на бирке чемодана.

— И? — я пока не понимала, к чему она ведет, но при этом не могла отделаться от чувства, что меня снова пытаются надуть.

— Все просто! Я слышала, что в Холмах ждут новую гувернантку, но не простую, а из знатного рода. Вы не представляете, как мало новостей в провинции: даже их обрывки на вес золота. А тут известная в магических кругах фамилия на бирке. И вы — такая скромная и серьезная. Сопоставить эти два факта не составило никакого труда.

Наконец, мы дошли до беседки. Солнце, ветер и время сделали свое дело, но чугунное кружево перил все еще выглядело как новое. Я стряхнула песок и сухие веточки с потемневшей лавки, и, расправив юбку, уселась. Леди Инграм, последовав моему примеру, расположилась напротив, опершись локтями прямо на столик. Вот кому в детстве не хватало твердой руки!

— И все равно, леди Ин… — я осеклась под взглядом ее укоряющих глаз, — Мелли, я не до конца понимаю, какая тут связь.

— Все дело в моем брате, — замялась девушка, поправляя сбившуюся шляпку. Было похоже, что она слегка смущена, но не подает вида. — Он молод, одинок и любознателен. И вдруг я узнаю, что девушка, которая едет к нам из столицы, не кто иная, как правнучка самого сэра Лавлейса! От волнения я попросту растерялась и пошла, что называется, ва-банк. Но, кажется, только все испортила своей напористостью.

Я слушала ее и все равно никак не могла понять: при чем тут ее брат и мой прославленный прадедушка? Однако сейчас, когда Мелани не ерничала, говорила искренне, и, кажется, даже немного смущалась, мое раздражение как-то само собой сменилось любопытством. Похоже, дело серьезное, раз она уже несколько минут пытается сдержать свои глупые остроты. Это, судя по всему, просто рекорд для нее. По крайней мере, у меня появился шанс получить хоть какие-то объяснения ее странному поведению.

Я молчаливо глядела на леди Инграм, надеясь, что это еще больше развяжет ей язык. Как говаривала бабушка «птичка поет и себя продает».

— Мой брат без ума от трудов вашего знаменитого предка, — продолжила Мелани. — Вы — настоящий подарок небес. Я всего лишь хотела увеличить его шансы. И в голову не пришло ничего лучше, чем придумать шуточное гадание. Помните? Дом, полный тайн и печали, ужасное место, которое вам не подходит, и посреди этого он — прекрасный незнакомец, который все изменит… Незнакомцем должен был стать мой брат. Однажды, познакомившись с ним, вы бы вспомнили мои слова… В общем, я всего лишь хотела вас немного заинтриговать, а не обидеть.

— О, — я не знала, как реагировать на такую откровенность, идея, хоть и казалась до глупого безнадежной, все же не была лишена романтики. — Это, конечно, очень мило. Но зачем?

Мелани вопросительно подняла брови, словно и правда не понимала, насколько наивной и безрассудной выглядит вся эта затея со стороны. А по виду и не скажешь, что голова ее полна подобной сентиментальной чуши. История выходила странной и не слишком правдоподобной. Или леди Инграм просто не осознает всей сложности моего положения?

— Мне нечего скрывать, Мелли, — попыталась объяснить я. — Думаю, вы догадываетесь, что имеете дело с бесприданницей. Подобное знакомство, я уже не говорю о симпатиях, могло бы привести только к разочарованиям. Я совсем невыгодная партия для вашего брата.

— Нет-нет-нет, — моя собеседница встрепенулась, будто я сказала что-то не то. — Дело не в деньгах! Возможно, там у вас в столице это играет важную роль, но здесь, в провинции, вы сама по себе — драгоценность. Без какого-либо довеска в виде счета в королевском банке или имения с доходом. Понимаете, наша семья, увы, не так родовита, мы не можем похвастаться ни древней фамилией, ни тайными знаниями, ни особой магической силой. А вы… — в голосе леди Инграм слышалось неподдельное возмущение, — да с вашим происхождением, фамильными секретами и магическими талантами легко могли бы составить счастье мужчины из обеспеченного, пусть и менее значительного рода. Обладая такими возможностями, просто глупо растрачивать свои дарования на воспитание чужих детей! Даже не представляете, каким счастьем для моего брата и меня, конечно же, была бы возможность породниться с девушкой из рода Лавлейс.

Слова леди Инграм привели меня в замешательство. У Мелани точно с головой не все в порядке. Или это очередная злая шутка? Как понять, когда эта женщина говорит искренне, а когда нет? С ней вообще можно иметь хоть какое-то дело?! Что значит породниться? Даже если Мелани не шутит, ее одинокий братец, видимо, тот еще букварь в штанах. Любить труды моего прадеда может или полнейший безумец, или уставший от радостей жизни «книжный червь», который решил завыть от скуки и переехать поближе к погосту… Неудивительно, что никто так и не подобрал такое «сокровище», как лорд Инграм, и теперь сестра сватает его всеми возможными способами. Нет, мне хватило сгоревшего Лисьего камня, чтобы связать свою жизнь с каким-нибудь сумасшедшим экспериментатором.

Но вслух так, конечно, говорить не стоило, а потому мягкий отказ станет единственно верной стратегией. Пусть бабушка хоть упьется сердечными каплями, восклицая, что я — «лучшая в свете мастерица упускать выгодные возможности». Очень сомнительно, что братец Инграм намного лучше Крастора, даже с зубами и без клочковатой лысины.

Как-нибудь проживу и без такого подарка судьбы. Хоть беднее, но на воле, а не бесправной родовитой женой, запертой в четырех стенах, чтобы рожать бесталанному мужу по наследнику в год.

— Я польщена, правда, — подбирать правильные слова было сложно. — Но в Золотые Холмы я прибыла для того, чтобы обучать Бетти. Только это — и ничто другое — входит в круг моих обязанностей.

— О, да, — закивала Мелани. — Я, как обычно, полетела впереди цеппелина. Просто знайте, если жизнь в этом замке вдруг покажется вам невыносимой, то двери Малиновой заводи, которая, напомню, находится совсем рядом, для вас всегда открыты. Помните, в этих местах вы не одиноки. У вас есть друзья, которые всегда будут рады помочь.

— Почему мне должно стать плохо в Золотых Холмах? — устало спросила я, откидываясь на чугунную спинку скамьи.

— В моей дурацкой шутке с гаданием все, кроме незнакомца, увы, было правдой, — склонившись, затараторила Инграм. — После смерти Вивиан замок превратился в настоящий склеп. Почти всех слуг распустили, а те, что остались, только и живут воспоминаниями о ней. Генри, который, между нами, душкой никогда не был, совсем одичал, а Беатрис… — Мелани махнула рукой. — Вы же успели с ней познакомится и сами видите, что мои слова про скверный характер никакие не выдумки.

Я опустила взгляд, стараясь не смотреть в глаза Мелани. Все, что она говорила, было недалеко от истины, только вот я не собиралась в ближайшее время появляться на пороге бабушкиного дома с чемоданами в руках. Вдруг она меня расспрашивает, чтобы доложить Блэквуду? Все же они давно знакомы, мало ли, какие между ними отношения? Нужно перевести беседу в безопасное русло.

— Гувернантке не подобает обсуждать ни хозяина дома, ни подопечную.

— Конечно-конечно, я и не собиралась ничего обсуждать, просто констатировала факты.

Между нами повисло молчание. И я вдруг осознала, что начинаю невольно ерзать на своем месте. Прямо как в детстве, когда пыталась поскорее закончить какое-нибудь скучное занятие. Нужно срочно найти повод завершить эту странную беседу, но все благовидные предлоги оставить леди Инграм наедине с ее безумными планами, как назло, вылетели у меня из головы.

И тут совсем рядом раздалось звонкое:

«Жила-была магичка в дырявом колпаке,

И зелий наварила для жаб в большой реке…»

Кусты зашевелились, и спустя какую-то секунду оттуда показалась чумазая мордашка Кристофера. А вскоре, к беседке, пыхтя, вышел и он сам, придерживая на плече плетеную корзину с какой-то травой. Вся его одежда была перепачкана землей, а на рубашке висела гроздь репейника.

— Добрый вечер, мисс Лавлейс, — поприветствовал он меня, как только заметил.

А дальше произошло нечто странное. Я вдруг увидела, как улыбка тотчас сползла с лица мальчика, точно солнце вдруг заслонило тучей. В один миг беззаботное выражение сменилось недоверчиво-настороженным, а сам он весь как-то сжался, словно хотел казаться меньше ростом.

— Леди Инграм, — мальчик слегка поклонился в сторону Мелани.

— Кристофер, — голос Мелани сделался ласковым, а лицо вдруг приобрело мечтательное выражение. — Как поживаешь, малыш?

— Э-э-э, хорошо, — ответил мальчик и сделал шаг назад.

Я глядела на этих двоих и не могла найти объяснений. Кристофер казался мне веселой обезьянкой, мальчишкой-сорванцом, а тут такая странная реакция… Страха или обиды? Трудно представить, чтобы Мелани при всей своей своевольности стала проявлять жестокость к сироте. Она была слишком не похожа на тех аристократов, что готовы отдать приказ выпороть кого-то на конюшне за мнимую дерзость. Или все же мальчик действительно успел провиниться перед леди, получил наказание и теперь опасается ее?

— Простите, мне надо бежать, — Кристофер, будто оправдываясь, приподнял в воздухе свою корзинку, демонстрируя содержимое. — А то повариха мне шею намылит, если я не принесу шафран.

Не дожидаясь пока ему ответят, мальчик уже без веселой песенки, быстро припустил по тропинке и скоро совсем скрылся из виду. Я бы с удовольствием последовала за ним, жаль только, что такое поведение не для леди. Вот и Мелани тоже смотрела ему вслед с какой-то тоскливой задумчивостью.

— Бедный сиротка, — наконец она нарушила тишину. — Такой славный мальчик. И совсем один.

— Не все так печально, — осторожно добавила я. — Здесь его приютили, дали хлеб и кров…

— Да, он предпочел Холмы Заводи. Понятия не имею почему.

— Не знала, что раньше он работал у вас.

— Работал? — Мелани улыбнулась, словно я отпустила шутку. — Нет. Я хотела и все еще хочу сделать его своим воспитанником.

— Не может быть! — не удержалась я.

Наверное, начни леди Инграм распевать неприличные песни, сидя голышом на сосне, я удивилась бы меньше. Она совсем не походила на тех дам, что прижимая к глазам шелковые платочки, бесконечно попечительствуют над обездоленными. Или все дело именно в Кристофере?

— Еще как может! Мне казалось, вы меня уже достаточно хорошо знаете, чтобы понять, где я видала все эти светские условности. Плевать, из какого сословия мальчишка. Когда я вижу его, мое сердце обливается кровью.

— И что вам помешало?

Кажется, для этой женщины не существует слова «нет». К тому же, в таком благом деле. Стать воспитанником обеспеченной женщины, вроде леди Инграм — шанс, выпадающий раз в жизни. Неужели Блэквуд был против?

— Кристофер не вещь и не животное, — в голосе Мелани появились нотки сожаления, казалось, она спорит сама с собой. — Его нельзя вот так взять и присвоить. Мне необходимо его согласие и добрая воля, однако пока он не осознает, какие прекрасные возможности перед ним откроются. Видимо, Малиновая Заводь и любящая семья представляются ему пусть и золотой, но клеткой. Воспитанник Инграм, сами понимаете, должен быть хорошо обучен, а Кристофер, хоть и смышленый, но тот еще шалопай…

— Что верно, то верно, — согласилась я, думая о том, что мальчик, быть может, просто пока не осознает всей непрочности своего нынешнего положения. Слишком юн и не может понять, какой счастливый билет вытянул в лице чудаковатой Мелани, которая прониклась к нему такой симпатией. Или просто Кристофер, как и я, мастер упускать возможности?..

— Но я не теряю надежду! — леди Инграм снова стала собой прежней, уверенной и сильной, особой, которой все по плечу.

Я смотрела на Мелани, словно на актрису из театра, чьи роли меняются быстрее, чем зритель успеет заскучать. Она казалась то самоуверенной до зубовного скрежета, то беспардонной, точно городская прачка. И при этом, стоит копнуть глубже, открывается ранимая душа, полная сентиментальных надежд и романтичных устремлений.

Наверняка, она мечтает о светлой любви. Но замки из грез развеивает печальная правда: с таким свободолюбивым характером и беспечным отношением к правилам, леди Инграм следовало бы родиться мужчиной. Или, как минимум, невероятной красавицей. Быть может, тогда бы появился шанс устроить свою судьбу.

Впрочем, женщинам вроде Мелани, нужен не просто муж, им нужен герой. Видимо, где-то в глубине души она это понимает и осознает свое грядущее одиночество. Вот и грустит ее сердце. Отсюда желание заботиться о ком-то, опекать. А Кристофер и, правда, очень милый ребенок: веселый, жизнерадостный проказник. Попробуй уследить за таким — времени тосковать просто не останется.

Мелани, как ни в чем не бывало, скребла ногтем чешуйки старой краски на столике, и от этого показного безразличия мне стало не по себе. Леди Инграм заслуживает счастья! Особенно, если это счастье в том, чтобы дать любовь и заботу одинокой душе.

Что ждет мальчика в Холмах? Вряд ли его учат грамоте или дают какие-то полезные знания. Так и проведет жизнь, работая до изнеможения на строгого хозяина.

Нужно обязательно поговорить с Кристофером и попытаться убедить его принять предложение Инграм. Объяснить, какое прекрасное будущее его ждет. Будет просто замечательно, если мне удастся поучаствовать в этом деле и помочь этим двоим.

Так, в задумчивости, я только сейчас обратила внимание, что тени стали длиннее, а зной уступил место прохладе. Легкий ветерок холодил плечи, которые уже начали зябнуть, покрываясь гусиной кожей.

Леди Инграм молчаливо витала где-то в своих мыслях, а день, тем временем, неумолимо клонился к вечеру, убывая под легкий шелест кленов и затихающий стрекот сверчков. Успеть бы еще сегодня проштудировать заклинания из «Артефакторики»…

— Становится поздно, — наконец сказала Мелани, решительно поднялась и отряхнула свою полуюбку. — Я бы с радостью осталась поболтать, но, к несчастью, уже успела отказаться от ужина. Неловко выйдет, если я передумаю и заявлюсь в столовую, как ни в чем не бывало. Право, меня и так тут все подозревают в чудачестве. Не хочу давать лишний повод в этом убедиться.

Мне вдруг стало стыдно. Я ведь тоже не видела в Инграм кого-то больше, чем эксцентричную дамочку не слишком чистых кровей. Хотя ее смелость и безрассудство, граничащее с наглостью, вызывает во мне смешанные чувства. Мне самой никогда не хватило бы храбрости вести себя, как леди Инграм и не обращать внимания на условности.

Дурное воспитание частенько скрывает истинную глубину натуры. Несмотря на это, она, похоже, женщина порядочная. И, что важнее любого, даже самого благородного воспитания, не лишена доброты и милосердия. Мое первое впечатление о ней было не совсем верным, и, судя по всему, она, догадавшись, какие мысли бродят в моей голове, заговорщицки улыбнулась.

Я поднялась, и мы с леди Инграм не торопясь прошли по короткой тропинке, которая выходила прямо на развилку. Одна дорожка, вычищенная от травы и веток, вела к замку, другая же — уходила в желтые заросли бересклета. Глянув на нее, Мелани поморщилась и почесала нос.

— До встречи, Китти. Была рада повидаться. Кстати, мое приглашение все еще в силе. Помни об этом. Обещаю, что не стану сватать тебя за своего брата. Во всяком случае, сразу, — усмехнулась она.

Помахав мне на прощание рукой, она, стащила с головы шляпку и громко сдунула кудри, выпавшие прямо на лоб. Закрыв плотной тканью нос и рот, леди Инграм побежала по бересклетовой дорожке в сторону ворот. Я же, еще немного постояв на развилке, пока темный наряд гостьи не скрылся из виду, направилась к замку. М-да, такую взбалмошную женщину мне, прежде, еще встречать не приходилось.

И уже поравнявшись со Славной башней, я вдруг поймала себя на мысли, что Инграм могла бы быть влюблена в кого-то, вроде лорда Блэквуда. Или даже в него самого. То, как она о нем говорила: с этой своей полуулыбкой и шутя… Со мной она тоже шутила, хотя в голове ее роились самые, что ни на есть, серьезные планы. Видимо, от нервозности на нее наваливаются приступы неуместного остроумия.

А если посмотреть на лорда Блэквуда, так все при нем: и внешность, и манеры вполне отвечают образу романтического героя — под стать мечтательной особе, вроде леди Инграм.

Быть может, в ней не просто так возникло рвение к сватовству? Пристроив странноватого братца, она занялась бы устройством собственного будущего без всяких помех.

А ведь, правда! И этот интерес к Грому… Возможно, она надеется починить артефакт и тем самым впечатлить лорда Блэквуда? Показать ему, что может сделать это не хуже покойной хозяйки Холмов? Перед глазами встал образ Мелани, с мечтательной улыбкой глядящей на Кристофера… И стало так жаль ее. Потому что не выйдет.

Если я права, и она действительно влюблена в лорда Блэквуда, ее чувства окажутся растоптанными. Печальная правда в том, что у обычных женщин, будь они хоть трижды смелы, умны и добры, нет шансов, если рядом оказывается кто-то вроде вдовы Ричардс. И чем раньше это поймешь, тем целее останется сердце.

Глава 11: Игры с огнем

Очередная ночь выдалась беспокойной. Стараясь не прислушиваться к шорохам, я накрыла голову подушкой, и едва сомкнув глаза, погрузилась в сон: тревожный и мутный. Сначала оказалась на свадьбе, которая вдруг превратилась в мою собственную, и с ужасом поняла, что стою перед гостями в коротенькой ночной рубашке, а бабушка в огромном венке из фруктов, кричит, что наш род навеки опозорен. Потом появился мужчина, лица которого я так и не запомнила. Оно постоянно менялось, становясь похожим то на смутный образ старика Крастора, то на незнакомца в очках с роговой оправой и чертами леди Инграм. В какой-то момент я оказалась перед свадебной аркой, увитой вместо цветов, колючим репейником. На самом верху сидел Кристофер и болтал ногами, грозясь ударить лысого жреца, поющего брачный гимн. А рядом со мной вдруг очутился лорд Блэквуд в длинном пурпурном балахоне древних инквизиторов.

«Это твой выбор? — вопрошала леди Инграм, вдруг сменившая жреца у стойки. — Да будет так, совет вам да любовь, пока смерть не разлучит!».

И в этот момент я осознала, что лежу в ящике, очень похожем на гроб, крышка которого с громким ударом захлопнулась.

Я с криком подскочила на кровати и, прижав ладонь к бешено колотящемуся сердцу, не сразу осознала, что это был всего лишь дурной сон. Волосы прилипли к вспотевшему лбу, ночная рубашка спуталась в ногах, а одеяло и вовсе валялось на полу. Сбросив остатки сна, я поднялась и налила себе воды из кувшина на столике.

Видимо, разговоры с леди Инграм не прошли даром. Надо же, приснится же такая чушь!

Откинув плотную штору, я обнаружила, что внутренний дворик залит солнечным светом, расползающимся кипенным полотном по выбеленным стенам башен. Судя по всему, едва ли час прошел, как рассвело. Можно было еще поваляться в постели, но вряд ли мне удастся заснуть. Сердце все еще сжималось от пережитого во сне стыда, а в ушах звучал стук закрывающегося гроба.

Повозившись с ручкой, я распахнула окно и высунулась наружу. Свежий воздух должен прогнать воспоминания о ночном кошмаре. Легкий ветерок тотчас коснулся лица, донося звенящие, точно колокольчики, трели овсянок и хрипловатый крик петухов.

Небо уже было ясным, обещая хорошую погоду, а откуда-то снизу тянуло кисловатым ароматом хлебной закваски. Видимо, миссис Смитти уже принялась за дело, готовя к завтраку свежие булочки. Утро казалось таким будничным, что я невольно подумала, какой же впечатлительной дурехой выгляжу со стороны со своими глупыми кошмарами и бурными эмоциями. Веду себя, как томная барышня, которая только и делает, что страдает по надуманным поводам. Или…

Или это все очередные выходки нечисти! Сначала тянет из меня силы, не давая заснуть, а потом… потом истощенное сознание посылает кошмары. Коловертыш, наверняка, неплохо попировал сегодня.

Нужно срочно с этим что-то делать: и с коловертышем, и с эмоциями. А начать можно с успокоительного отвара на ночь.

Мысленно похвалив себя за отличную идею, я, перекинув волосы через плечо, еще больше высунулась из окна, поудобнее сложив локти на подоконник. Прохладный ветерок надул штору и скользнул по шее. Я зажмурилась, наслаждаясь утренним спокойствием, а когда открыла глаза, вдруг заметила длинную зазубрину, вспоровшую краску у основания оконной рамы и тянущуюся прямо по наличнику вниз. Может, повредили, когда проветривали? Но это с какой же силой нужно было створки ломать?! Подтянувшись, я уселась на подоконник. Сбоку от окна тоже были выщербленные полосы, похожие на следы когтей какого-то большого зверя. Мантикоры или горгульи? Или, быть может, где-то неподалеку водятся лесные коты? В голодные времена они вполне способны приближаться к человеческому жилью и не гнушаются возможностью карабкаться по стенам. Я встала на подоконник и, держась за откос, поглядела вверх. Там оказалось еще больше отметин, будто штукатурку старательно скребли. Вся стена вокруг была просто исполосована. Может, неудачный ремонт? Или ветер в эту сторону как-то особенно задувает? Я коснулась отметины, указательным пальцем отмеряя ширину полосы, и попробовала поскоблить ногтем…

— Доброе утро, — раздалось откуда-то снизу бодрое приветствие.

Я вздрогнула от неожиданности и чуть не упала, в последнюю секунду ухватившись за карниз. И, выдохнув, вдруг поняла, что жмурюсь от страха. Пришлось открыть глаза. Внизу стоял и ухмылялся сэр Блэквуд.

— Не знаю, чем обидел вас, но обещаю исправиться, — продолжил он серьезно. — Прошу, мисс Лавлейс, дайте еще один шанс черствому солдафону.

— О чем речь? — растерянно поинтересовалась я, пытаясь вернуть самообладание.

— Разве вы не собираетесь сигануть вниз, чтобы свести счеты с жизнью? — любезно осведомился Блэквуд. — Не советую, кстати. Здесь не так высоко, как кажется.

— Что?! Нет! — воскликнула я и, отцепив напряженные пальцы от карниза, спрыгнула в обратно в комнату. Вышло не очень вежливо, а потому пришлось снова выглянуть в окно.

Сэр Блэквуд не торопился с новой порцией острот. Вместо этого он внимательно рассматривал меня, видимо, дожидаясь разумного объяснения.

— Я просто… решила подышать воздухом!

Он кивнул и, хлопнув себя по карману, вытащил портсигар.

При взгляде сверху лорд Блэквуд все равно казался очень статным, а удлиненный черный камзол с серебряной вышивкой на рукавах, делали его фигуру еще более широкоплечей. С непокрытой головой и перевязью для огненного жезла за спиной, он сильно напоминал этакого щеголеватого разбойника. Лорд Блэквуд на этот раз не стал надкусывать сигару, а методично срезал кончик перочинным ножом. Я продолжала стоять в окне, испытывая легкое оцепенения, и раздумывала, спросить ли его о лесных котах или нет.

Подкурив сигару, он поглядел вверх, заставив меня тотчас раздумать задавать вопросы. В его глазах было нечто такое, отчего я вдруг почувствовала себя глупой и смешной.

Терпеть не могу, когда застают врасплох. Только вот я лучше съем на завтрак подшивку «Артефакторики» за год, чем позволю лорду Блэквуду опять меня высмеять или смутить. Нужно держать лицо. Я же чародейка и, к тому же, учитель. Невозмутимость — мое жизненное кредо!

Мысли об этом не позволили вконец распсиховаться и малодушно юркнуть обратно в комнату. Но то, что Блэквуд внезапно «забыл», куда шел, сильно нервировало. Не знаю, отчего ему вдруг понадобилось вести со мной светские беседы. Он действительно в них не мастер. Но если уж лорду так хочется, то я буду бесстрастной, как и положено леди.

— А вы, сэр? Мне казалось, вставать с первыми лучами солнца «привилегия» наемных работников и слуг?

То, что в моем воображении должно было стать милой шуткой, прозвучало неуклюжим сарказмом. Но Блэквуда это не смутило. Даже больше, он вел себя так, будто ничего такого в замечании не углядел:

— Военная привычка. Тем более, меня ждет одно любопытное дельце в лесу.

Он повел плечом, на котором висел магический жезл.

Ну, да, конечно, в Золотых холмах должна быть хорошая охота. Вероятно, у Блэквуда даже есть свои личные лесные угодья. И как я не подумала, что заросший парк, наверняка, как раз в них и переходит. Не удивительно, что он такой неухоженный. Близость леса всегда сказывается.

— Мисс Лавлейс, сам не люблю непрошеных советов, но и промолчать не могу, — в голосе Блэквуда появились веселые нотки. — Не стояли бы вы у окошка так…

Он не договорил, вместо этого протянул руку в мою сторону.

— Я чуть было не пустил в вас столп огня, приняв за нереду.

Сначала я вообще не поняла, о чем он говорит. Может, плохо расслышала? При чем тут вымершая нереда, крадущая сны…

Перед глазами всплыла старая книжка с картинкой: нагая девушка подсматривает за кем-то в окошко, наматывая на веретено призрачную нить, символизирующую ночное видение.

И тут до меня дошло: ключевое слово — «нагая». Я поглядела на свою сорочку и с ужасом обнаружила, что завязки на лифе разошлись, практически полностью обнажая грудь. О, боги! Как много он мог увидеть?!

Ухватив проклятые тесемки, я отпрянула вбок. Стремглав завесив штору, на дрожащих коленях опустилась по стене.

Меня бросило в жар. Как же стыдно! Щеки пылали, точно сковородки. Казалось, от одного прикосновения можно получить ожог.

И дались мне эти царапины на стенах! Еще учителем себя воображала! Да после такого от моей репутации остались только жалкие ошметки! Повезет, если лорд Блэквуд не отдаст приказ прямо сегодня посадить меня на ближайший дилижанс и отправить восвояси безо всяких рекомендаций!

Словно в ответ на эти мысли, с улицы послышался голос лорда, явно веселящегося и с трудом сдерживающего смех.

— Берегите себя, мисс Лавлейс, не простужайтесь. Всего доброго!

Похоже, он успел разглядеть все, что нужно! В таком случае, откуда столько радости?! Его дочь обучает глупая женщина! Хотя, о чем я, Блэквуду плевать на свое дитя!

А может, он не успел ничего увидеть? Просто пошутил про нереду, увидев меня в ночной рубашке. Я постаралась посмотреть на нее свежим взглядом: довольно длинная и плотная, разве что эти глупые веревки так не вовремя распустились. Затянув их потуже и связав узлом, я уронила голову на ладони.

Что же делать?! Хочется, и правда, в окно сигануть от стыда. Но явно не сейчас. За стеной что-то мелодично насвистывает Блэквуд. И точно давая мне принять верное решение, песенка с каждой минутой отдалялась, делаясь совсем еле слышной.

Нет, нельзя раскисать. И все же… Он смотрел на мою грудь! А я тоже хороша, так увлеклась дурацкими щелями в стене, что забыла обо всем на свете. Вылезла в ночной сорочке! Где была моя голова?!

Хотелось бы мне сейчас спрятаться под одеяло и лежать так до самой старости… Но я все же сделала над собой усилие и отодвинула штору, питая слабую надежду на то, что Блэквуд просто подтрунивал надо мной.

Прикинула ширину оконного откоса. Толщина у него не меньше, чем с мою руку от кончиков пальцев до локтя, а может, и больше. Вполне возможно, что ее как раз хватило, чтобы скрыть обзор. К тому же, есть еще подоконник и кронштейн с внешней стороны. Все же я стояла слишком высоко, чтобы он мог разглядеть лиф сорочки. Пожалуй, лорд Блэквуд иронизировал исключительно насчет этого. Да и то, совести у него нет. Вдруг я страдаю сомнамбулизмом?

Впрочем, если он действительно увидел что-то неприличное, то стыдно должно быть в первую очередь ему! Порядочный мужчина ни в коем случае не стал бы смотреть на такое непотребство, а, извинившись, отвернулся бы! Вот!

Успокоив себя этими мыслями, я направилась в ванную и уже спустя полчаса вышла оттуда в более или менее приличном расположении духа. А чем быстрее я примусь за дела, тем лучше. Но мысли мои все равно крутились вокруг хозяина замка.

Блэквуд все же лорд и скован понятиями чести. Вряд ли он станет распространяться о не слишком подобающем поведении леди, не имея свидетелей. Он мужчина из благородных, а не какая-нибудь языкастая прачка.

Порывшись в гардеробе, я вытащила самое скромное из своих платьев: черное, глухое до самого горла и без всякой отделки. Его заказали на похороны одной из бабушкиных подруг, но зачем наряду пропадать? Нашитые позже медные цветочки-пуговицы, кремовый воротничок и манжеты сделали его менее похожим на траурное.

Встряхнув наряд, я понадеялась, что в Золотых холмах никто не собирается помирать и мне не придется ничего отпарывать.

Несмотря на намечающуюся жару, я застегнулась на все пуговицы, глянула в зеркало и улыбнулась, радуясь своей находчивости. Осталось только убрать игривые завитушки у лица. В темном платье с забранными назад волосами и без намека на макияж, я была похожа на чахоточную ученицу какого-нибудь женского пансиона со строгим режимом. То, что нужно. Ни у кого при взгляде на меня не должно возникать неприличных мыслей.

Осталось перекусить и можно приступать к работе. Бетти только успела проснуться, когда я отдавала распоряжение Нэнси насчет завтрака. Спускаться в столовую не было никакого желания: мрачным взгляд Маргулиса не способствует хорошему аппетиту, тем более, где-то в глубине души я все еще боялась, что лорд успел дать какие-нибудь распоряжения на мой счет. В таком случае я не хотела бы услышать их от дворецкого. А шансы, что он появится в классной были нулевые.

Но день, судя по всему, не задался не только у меня. Бетти понуро ковырялась в тарелке с кашей, а вскоре и вообще ее отодвинула, уставившись на меня немигающим взглядом. Веки ее припухли, а настроение, судя по всему, близилось к отметке «отвратительное».

Я, как обычно, постаралась сделать вид, что ничего не произошло, хотя Нэнси уже успела рассказать о том, как вчера вечером лорд Блэквуд, сославшись на занятость, отправил малышку в детскую. Видимо, Бетти это окончательно вывело из себя, потому что она устроила ужасную истерику и даже начала громить комнату. Узнав об этом, хозяин сильно разозлился и приказал запереть в подвале все игрушки и книги сказок, которые Беатрис так любит, после чего пригрозил отправить ее в закрытую школу для трудных девиц. Девочка проплакала полночи.

Я оглядела классную с сиротливо зияющими полками стеллажа и в очередной раз подивилась тому, как можно быть таким черствым. У Бетти тут совсем нет друзей для игр, да и, в целом, Золотые холмы довольно тихое место. Сказки были единственным развлечением девочки. Еще начнет от безделья носиться по Славной башне и свернет себе шею! Определенно, у лорда Блэквуда в груди не сердце, а кусок льда.

Выдав Бетти очередную таблицу с вычислениями, я отвернулась к окну. Вид у воспитанницы был замученный, а взгляд — полный ненависти. Пожалуй, я опять потеряла доверие. А зная непростой характер Беатрис, можно предположить, что скорбящая дева покажется мне мелкой шалостью.

Украдкой поглядела на Бетти, которая продолжала сверлить меня взглядом, но, увидев, что на нее смотрят, тотчас опустила голову и принялась писать. Видимо, дерзить она пока не решилась.

Эта непримиримость, враждебность и упрямство меня порядком утомили, но разве можно на нее обижаться? Бетти всего-то пытается привлечь внимание отца, пусть и выбирает для этого не самые разумные методы. Одинокая и запутавшаяся девочка, лишившаяся матери, а это самое большое несчастье для ребенка. А тут еще и отец, который ведет себя так, будто ничего не видит.

Равнодушный вояка — вот он кто! Только и может, что насмешничать.

Нет, я не дам лорду Блэквуду так просто разрушить то хрупкое перемирие, которого успела достичь. Нужно срочно вернуть расположение воспитанницы. И пока Бетти корпела над таблицей, перенося элементы в тетрадь, я, наконец, придумала, что можно сделать.

Пожалуй, есть только один способ, который работает с этой девочкой. Заинтересовать ее. Но не ноттовеем и расчетами — стоит уже признать свое поражение по этой части, а практикой. Настоящей. Чтобы она попробовала свои силы и действительно увлеклась.