Ледяной дом

8

— Кен!

Кен в этот момент был как раз над Самантой.

Смех мгновенно умолк, и они посмотрели друг другу в глаза, не скрывая разочарования.

— Мама? — произнес Кен, не оборачиваясь.

— Да, сынок, это я.

— Мама! — выдохнул он огорченно и перевернулся на спину.

Теперь Саманта чувствовала себя незащищенной. Ничто не стояло на пути взгляда Элизабет Моррисон. Ширмы больше нет.

— Мама, почему ты не постучалась? — Кен не собирался скрывать свое недовольство ее бесцеремонностью.

Но на лице миссис Моррисон словно была надета каменная маска.

— Мне надо с тобой поговорить, сын. — Ее обращение звучало официально и холодно, а выглядела она так, будто собралась на великосветский прием.

Несмотря на неприятную ситуацию, Саманта чуть не рассмеялась. Вот клуша! Какого черта она так вырядилась? Можно подумать, король Испании с минуты на минуту пожалует к ней в гости.

— Мам, а нельзя отложить наш разговор на вечер. Я, как видишь, сейчас несколько занят!

Элизабет начала злиться.

— Я прошу уделить мне немного времени, и мне непонятно, почему ты не можешь выполнить одну-единственную просьбу своей матери, которая для тебя столько сделала.

Кен закатил глаза.

— Мам!.. Ты опять за свое?! Ведь здесь Саманта…

Но Элизабет не собиралась отступать.

— Она может подождать.

Саманта уже успела привыкнуть к бесцеремонности миссис Моррисон и не стала высказываться по поводу ее хамства.

— Кен, иди. Наверное, что-то действительно срочное, — сказала Саманта, сделав акцент на слове «действительно».

Бросив на нее виноватый взгляд, Кен встал, взял мать под локоть и вышел вместе с ней из комнаты. Некоторое время до Саманты долетали оживленные реплики матери и сына, но вскоре они стихли. Похоже, она увела его к себе.

У всех свои недостатки, констатировала Саманта. Слава Богу, у Кена только один — его злобная мамаша.

В ожидании возвращения Кена она продолжала лежать на кровати.

Прошло пять минут. Десять. Полчаса. Саманта не заметила, как задремала. Когда она проснулась и посмотрела на часы, было около четырех.

Саманта проспала почти два часа.

Она услышала за дверью шум и, решив, что это Кен, вышла ему навстречу. Но это был Рой.

Он стоял на невысокой стремянке и занимался каким-то проводом.

— Ой, — вскрикнул он от неожиданности. — Вы меня напугали…

— Извините, — пролепетала Саманта. — Я не хотела.

— Ничего страшного, — улыбнулся Рой.

А он привлекательный мужчина! — подумала Саманта. Такой высокий, крепкий, с пышной шевелюрой. Странно, что он работает слугой. Все-таки это не очень престижно… Хотя… В этих местах не особенно большой выбор: или ловить рыбу, или добывать нефть. Возможно, ни то, ни другое его просто не прельщает…

— А я, знаете ли, решил поднять свой авторитет в глазах миссис Моррисон, — сказал он и виновато добавил: — Поверьте, мне так жаль, что та ступенька…

— Не стоит беспокоиться. Все обошлось — и забудем об этом! А теперь вы решили проверить проводку?

Рой кивнул.

— Да. Миссис Моррисон настаивает, чтобы я весь дом перепроверил…

— А вы не знаете, где сейчас Кен?

— Он заходил к вам примерно полчаса назад, но не захотел будить. Кажется, он опять пошел в бассейн. Ему бы на Гавайи ехать, а не сюда. Туда, где побольше солнца и воды, снег он не особо любит…

— Спасибо, я сейчас спущусь, — поблагодарила его Саманта, прикрыла за собой дверь и пошла по коридору.

— Мисс, — окликнул ее Рой.

— Да? — Саманта обернулась.

На его лице расцвела широкая белозубая улыбка.

— Я бы посоветовал вам причесаться…

Саманта запустила руку в волосы. Похоже, он прав. Она зашла обратно в комнату и посмотрелась в зеркало.

Какой кошмар! На нее смотрело нечто очень лохматое, с черными полукружьями под глазами. Саманта улыбнулась. Хорошо Кен ее потрепал, ничего не скажешь! Да и тушь расплылась. Видок еще тот!

Саманта схватила расческу, несколькими быстрыми движениями навела порядок на голове, затем стерла старую косметику и нанесла свежую.

Вот теперь совсем другое дело!

— Еще раз спасибо, — сказала она, проходя мимо Роя, все еще занимавшегося проводкой.

Кен действительно был в бассейне.

— О! Моя спящая красавица проснулась! — радостно поприветствовал он Саманту.

— А я, кажется, вижу перед собой человека-амфибию, — ответила она ему в тон.

Кен рассмеялся.

— Ладно, русалочка, прыгай ко мне в воду.

Но Саманте совершенно не хотелось плавать. Она покачала головой.

— Нет, давай лучше погуляем. Безумно хочу глотнуть свежего воздуха.

По лицу Кена было понятно, что ему эта идея вовсе не по душе.

— А может, ты передумаешь?

— Нет, нет, нет, — бодро ответила Саманта. — Я только что проспала два часа и ни за что не усну ночью. Мне просто необходим свежий воздух.

— Ну… Занятие на ночь я тебе обеспечу, только попроси. — В глазах Кена мелькнул лукавый огонек. — Мы с тобой так хорошо начали…

— Да, кстати, — вспомнила Саманта. — Что от тебя хотела твоя мать?

— Да так… Ничего существенного… — Кен отвел глаза, и Саманте показалось, что он просто не хочет говорить на эту тему.

— Кен, рассказывай! — Саманта нахмурилась.

— Ладно, уговорила, мы идем гулять, — Кен попытался уйти от темы.

— Не увиливай, — настаивала она.

— Но ты ведь хотела гулять! Ради тебя я готов на все, даже идти на лютый мороз.

Почему он не хочет говорить? Что же от него было нужно Элизабет? А может, она просто решила помешать их веселью? Ведь мать Кена совершенно не скрывает, что Саманта ей не нравится.

— Кен, признайся, она не хочет, чтобы ты на мне женился, верно? — Саманта решила высказать свою догадку. — Твоя мать считает, что Кейт будет тебе куда лучшей женой, чем я? Но объясни, почему? Ведь очевидно, что Кейт нравится Джек! Я не могу понять, какая твоей матери разница, который из сыновей женится на милой ее сердцу девушке?!

— Ладно уж, слушай. Мать просила меня поговорить с тобой…

— Так чего же ты секретничал?! — удивилась Саманта.

— Прошу, не перебивай меня, — продолжал Кен. — Мой брат немного странный. Порой нам с мамой кажется, что авария и инвалидность очень подействовали на его голову. Я знаю его всего несколько лет. Вкратце я рассказывал тебе его историю, помнишь? Так вот, раньше, как говорит моя мать, Джек не был таким. Ты и сама, конечно, заметила, насколько он бывает агрессивен.

Саманта слушала очень внимательно, но все равно не могла понять, какое отношение все это имеет к ней. Что за просьба?

— Кен, я…

— Саманта, дорогая, я же просил тебя не перебивать меня и выслушать все до конца. — Он нежно улыбнулся ей. — Последние два года поведение Джека становится все более и более странным. Например, он кучу денег выбрасывает просто на ветер. Конечно, фотография — занятие очень интересное и помогает ему отвлечься, но вкладывать в это столько денег! Одна аппаратура чего стоит! Но и это не главное… Его увлек не столько процесс фотографирования, сколько объекты, которые он снимает.

Саманта не смогла удержаться от вопроса:

— Что за объекты? И что значит — увлекся?

Видя ее неутолимое любопытство, Кен не стал на этот раз делать ей замечание, а лишь снисходительно улыбнулся.

— Джек бешеные деньги тратит на всевозможные организации по защите животных, а еще содержит целую деревню эскимосов. Они, видите ли, хранят верность национальным традициям и не собираются заниматься нефтедобычей… — В голосе Кена появились неприятные нотки раздражения и странной злобы, которых Саманта раньше в нем не замечала. — Эти отморозки живут в своих ярангах и бегают с гарпунами на моржей…

Саманта слушала Кена и все больше удивлялась.

— Почему ты так злишься? Не на твои же деньги они живут?

— Именно на мои! Только косвенно, — еле слышно проговорил Кен. — Сама посуди, мы, то есть мама и я, — единственные родственники Джека. Если с ним что-нибудь случиться, то мы, естественно, становимся…

— Кен!

Возмущенный возглас Саманты прозвучал так громко, что Кен, от неожиданности отпустив руки от бортика бассейна, немного отпрянул назад. Но сразу же подплыл обратно.

— Дорогая, давай смотреть на вещи трезво. Если Джек не женится, я унаследую все его состояние. Тогда, поверь, я тут же сниму с нашей шеи всех этих дармоедов.

Саманта не верила своим ушам. Такого Кена она еще не знала.

Неужели он действительно строит планы в расчете на то, что переживет Джека и унаследует его состояние? Саманте было страшно так думать, но реальность не оставляла другого выхода: Кен не огорчился бы, если бы Джек, не дай Бог, умер. А еще ужаснее другое. Судя по всему, он рассчитывает, что это случится не в очень далеком будущем.

Саманта оцепенела. Ей показалось, что она спит и видит дурной сон.

Нет! Нет! И еще раз нет! Это безумие! Ее добрый, ласковый, милый Кен не может оказаться столь жестоким. Не веря в реальность происходящего, Саманте захотелось ущипнуть себя за руку. Боль должна вырвать ее из этого кошмара.

Но к черту сантименты! Не надо показывать свое смятение Кену, твердо сказала себе Саманта.

Он говорит, что он и миссис Моррисон — единственные родственники Джека. Но на самом деле это не так… По всем бумагам Джек — сын Томаса и Келли Райдменов. Для Кена это тоже не секрет. Только через суд они смогут получить свою долю наследства. Только долю…

— Кен, я не совсем понимаю… Почему ты говоришь, что вы единственные наследники Джека? Ведь больше двадцати лет он жил в другой семье.

Кен тяжело вздохнул.

— Вот умница. Ты сама затронула эту тему, — начал он заговорщическим тоном. — Мама очень волнуется о Джеке и о том, как безрассудно он распоряжается состоянием. Ведь мать так долго ухаживала за Джимом, столько для него сделала!.. А старик отплатил ей черной неблагодарностью, ничего ей не оставив…

Саманта была готова взорваться от бешенства! Элизабет Моррисон страдалица?! Ее ведь всегда интересовали только деньги, она никогда не любила Джима! А он всю жизнь заботился о неверной жене и ее отпрыске! И что же? Оказывается, в их глазах он неблагодарный старик! Неужели такое возможно?!

Саманта сжала кулаки и попыталась не смотреть в глаза Кену. Взгляд тут же выдал бы все ее мысли.

Не замечая состояния Саманты, Кен продолжал:

— Ты юрист. Ты отлично разбираешься во всех этих делах. — Он улыбнулся.

Саманте эта улыбка показалась омерзительной. Только теперь она с ужасом поняла, о чем он собирается ее попросить…

— Надо написать доверенность на меня… То есть… ну ты понимаешь?.. — Кен говорил неуверенно, он пытался прощупать почву. — Мы не хотим, чтобы Джек бессмысленно транжирил состояние. Я смог бы принести семье хороший доход… Создал бы свою фирму… Не дай Бог, он напишет завещание в пользу какой-нибудь благотворительной организации… Пойми, — Кен пристально на нее посмотрел, — я думаю о семье.

Интересно, о какой семье он говорит? Саманта точно знала, что Джек в нее не входит.

— Я не уверена, что это возможно, а главное — нужно, — осторожно начала она. — Джек нормален и вполне способен сам распорядиться своим состоянием. Кен, — она бросила на него испытующий взгляд, — ты несправедлив к нему.

Он мягко улыбнулся.

— Саманта, дорогая, пойми, это ради его же блага. Мы с мамой будем тебе беспредельно благодарны, если ты поможешь нам сделать все… — он пытался подобрать слово, — максимально корректно и законно.

Ничего себе выдал! Он отлично понимает незаконность своего желания, но пытается предстать перед ней в лучшем свете! «Максимально корректно и законно», — Саманта повторила про себя его слова, такие же вычурные, как домашнее одеяние Элизабет Моррисон.

Теперь ей стало понятно, почему Элизабет так против брака Кейт и Джека. Девушка может стать реальной угрозой их благополучию. Ведь став женой Джека, а потом, может быть, и вдовой, Кейт сможет отнять у них надежду разбогатеть.

— Кен, я еще раз прошу тебя быть более справедливым к Джеку.

— Ты его плохо знаешь.

— Ладно, допустим. А Кейт? — Саманта решила прибегнуть к последнему аргументу. — Она его знает очень хорошо. И если хочет выйти за него замуж, значит, не считает его ненормальным…

— Брр… Холодно как! — Кен вылез из бассейна и накинул на себя длинный махровый халат. — Наша беседа затянулась. А мы ведь хотели погулять.

Саманта пожала плечами.

— Мне что-то расхотелось. Лучше давай продолжим начатый разговор. Ты не ответил мне…

Кен обнял Саманту за талию и потянулся к ее губам. Она попыталась увернуться, но Кен оказался проворнее.

Какой холодный поцелуй! Кроме леденящего душу равнодушия Саманта ничего не почувствовала. Как это не похоже на то чувство, которым она наслаждалась всего несколько часов назад! А ведь целовал ее этот же человек!

Нет, одернула она себя. Тогда это был совсем другой Кен. Тогда она еще не слышала его гнусного предложения.

— Кен, я действительно расхотела…

— Ничего не хочу слышать, — настойчиво произнес он. — Пошли наверх, потеплее оденемся и часок побродим по окрестностям. Вперед!

Кен потащил ее наверх, обнимая за талию.

Саманта сдалась.

— Дашь мне десять минут? — спросила она.

— Хорошо, но не больше, а то мы опоздаем к ужину.

Зайдя в комнату, она поспешно захлопнула за собой дверь и стала быстро раздеваться. Ей хотелось поскорее избавиться от одежды, которая в ее сознании прочно соединилась с ужасным разговором. Саманта направилась в ванную, чтобы очиститься не столько телесно, сколько душевно.

Поначалу ее била дрожь. Она не могла понять: от холода или от негодования. Но теплая вода подействовала на нее успокаивающе. Она расслабилась и забыла о времени. Настойчивый стук в дверь заставил ее прийти в себя.

— Иду! Уже иду! — крикнула она, закрывая краны. — Минутку…

— Я жду тебя внизу, — услышала Саманта недовольный голос Кена.

Несколько минут они шли молча. Саманте это вскоре надоело.

— Я все-таки хочу услышать ответ…

— Ты меня о чем-то спрашивала? — с деланной беззаботностью поинтересовался Кен.

— Да. И ты отлично это помнишь. — Голос Саманты звучал твердо. — Кейт в отличие от вас с матерью не считает Джека ненормальным, а она ведь знает его не хуже тебя. А учитывая, сколько они общаются, возможно, даже и лучше. Ты же здесь бываешь редко…

— Моя мама видится с Джеком гораздо чаще, чем Кейт. Они живут под одной крышей, — настаивал на своем Кен.

Опять эта Элизабет Моррисон!

Упоминание о ней раздражало Саманту, лишая ее душевного равновесия. Как Джим мог влюбиться в такую стерву? У нее же на лице написана вся ее мерзкая суть!

Ошибка молодости… Единственный ответ, который Саманта смогла придумать. От такой ошибки никто не застрахован. Даже она…

— Я не заметила, чтобы твоя мать по-настоящему общалась с Джеком: разговаривала с ним, заботилась о нем.

— Ты правильно сказала: просто не заметила.

— Кен, не стоит играть словами. Мою мысль ты прекрасно понял. И это главное.

Кен остановился, преградив дорогу Саманте. Он посмотрел на нее и сказал:

— Не дури. Я не прошу ни о чем ужасном. Не надо выставлять меня чудовищем. Ты не маленькая девочка и должна понимать, что жизнь не всегда такая, какой мы хотим ее видеть! Мы с матерью заботимся о благополучии нашей семьи, и Джека в частности. Он мой брат, и я не могу желать ему ничего плохого!

— Но ты хочешь обобрать его! — не выдержала Саманта. — Как бы ты ни играл словами, это совершенно очевидно!

Кен из последних сил старался говорить спокойно.

— Саманта, ради Бога… Успокойся и не делай поспешных выводов. А что касается Кейт, то, боюсь, ее в Джеке интересуют именно деньги… Красивая здоровая девушка не может любить калеку…

Жестокие слова Кена резанули Саманту по сердцу. Нет, хватит! Она больше не намерена это выслушивать! Саманта закрыла руками уши и, не сказав ни слова, бросилась бежать к дому. Подальше от Кена, от его меркантильной душонки, его омерзительно холодных глаз…

Неужели еще одна ошибка?! А ведь она уже не девочка…

Саманта бежала, все ускоряя свой бег, словно за ней гонятся свора гончих псов.

Но Кен еще долгое время стоял на месте. Он действительно не понимал, почему его любимая Саманта так странно себя ведет.