Легенда о любви

6

А в это время чистое небо над священными джунглями Нильканта быстро заволокли тучи. В вышине пророкотал гром: сначала как ворчливый, вечно недовольный чем-то старик, а потом как угрожающий нападением леопард.

Кевин вздрогнул и проснулся. На его макушку шлепнулось несколько тяжелых капель. Очередное благословение, лениво проплыла в его голове мысль. Похоже, сейчас припустит. Что делать? В его пещере спит очаровательная гостья, и он не позволит себе нарушить ее сон.

Обильный ливень хлынул так внезапно, что, пока Кевин добежал до ближайшего дерева, он успел до нитки промокнуть.

Ни сна, ни медитации. Проклятье.

Он сидел под деревом на корточках, кутаясь в промокшую шаль, а в почерневшем небе продолжало сурово грохотать.

— Кевин! Кевин, где ты? — послышался сквозь шум дождя крик Джессики.

В темноте замаячила ее фигурка.

Проснулась. Проклятая гроза разбудила и ее.

— Кевин! Кевин! — продолжала выкрикивать она, бегая по лужайке перед пещерой.

— Я здесь! — отозвался он и встал.

— Кевин! — Она подбежала к нему и схватила за руку. — Скорее в пещеру! Ты с ума сошел! Ты ведь насквозь промок!

— Ты тоже, как я погляжу, успела промокнуть. Зачем ты выбежала?

— Чтобы затащить тебя в пещеру! Вот зачем! Крепко держа его за руку, она побежала к пещере и потянула его за собой. — Я не хочу, чтобы из-за меня ты простудился, заболел и умер. Не хочу портить свою карму.

— Это мой выбор, и ты здесь ни при чем.

— Этот выбор ты вынужден был сделать из-за меня. — Они остановились у входа, и Джессика, подталкивая его в спину, заставила войти внутрь. Затем вошла сама.

— Ух, ну и ночка. Откуда взялся этот дождь? — бормотала она в темноте. — Где тут у тебя спички?

— Там, у дальней стены, где горела свеча.

Они вместе на ощупь стали продвигаться в глубь пещеры. И вдруг столкнулись. Ее рука схватила его за плечо, его рука коснулась ее шеи.

Оба на миг замерли.

Нежная, гладкая, теплая, влажная от дождя, самовольно констатировал его ум.

Сильное, упругое, мускулистое и такое горячее, что даже под мокрой рубашкой обжигает, проскакало в ее уме.

И в следующую секунду они, словно ошпаренные, отскочили друг от друга.

— Спички, — прошептала она не своим голосом.

— Да, проклятые спички, — тяжело выдохнул он.

Наконец коробок спичек затрещал в его руке, и по тому, как долго он пытался извлечь из него спичку и чиркнуть ею, Джессика догадалась, что его руки трясутся.

Кевин все же умудрился зажечь свечу, и свет вернул к жизни все, что до этого было поглощено темнотой: шероховатые стены пещеры, загадочные очертания их тел, тени. Они сели друг против друга.

— Мы здорово промокли. Что будем делать? — спросила она, потирая руками плечи.

— Можешь раздеться и закутаться в одеяло, — предложил он.

— А как ты?

— А я буду сидеть и ждать, пока просохну.

На теле одежда сохнет быстро.

Верю, подумала она, на таком горячем теле можно было бы заодно просушить и мою одежду.

— Кстати, можешь, закутавшись в одеяло, с успехом продолжить спать, — добавил он.

— А как ты?

— А я буду сушить свою одежду и сторожить тебя.

У Джессики не было сил ни возражать, ни предлагать или советовать ему что-либо. Она молча отвернулась к стене и стала стягивать с себя прилипшую к телу футболку. Пока она раздевалась, он тупо рассматривал рельеф на стенах пещеры.

— Подай мне, пожалуйста, одеяло, — тихо попросила она, продолжая стоять к нему спиной.

Ему пришлось встать, взять с пола одеяло…

И посмотреть на нее: ослепительную, соблазнительную… желанную.

Нет! — истерически завопил его рассудок. Он не имеет права хотеть ее, он не имеет права допускать и мысли о том, чтобы касаться ее, обнимать, ласкать, целовать… любить. Нет!

Но вместо того, чтобы прислушаться к голосу рассудка, Кевин подошел к ней и, накинув на нее одеяло, медленно и бережно провел руками по ее плечам.

Она повернулась к нему и открыто посмотрела в глаза.

— Спасибо, Кевин.

Он опустил голову и хрипло пробормотал:

— Не за что. Спокойной ночи.

— И тебе. Хотя о какой спокойной ночи может идти речь, если ты все равно не собираешься спать?

Она метнула на него насмешливый взгляд, потом опустилась на пол, уютно запахнула на себе одеяло и улеглась.

Кевин задул свечу.

Джессика проснулась, почувствовав, как солнечный луч, заглянувший в пещеру, нежно гладит ее по щеке. Она открыла глаза, но не сразу вспомнила, где находится. Только через несколько мгновений ее память лениво восстановила события прошлого дня.

Джунгли. Кевин. Плоды вельва. Пещера. Ночь.

Дождь.

Она приподняла голову и огляделась. Кевина в пещере не было. Выбравшись из-под одеяла, она принялась искать свою промокшую под ночным ливнем одежду. Одежды нигде не было.

Черт, куда она могла подеваться? Джессика обмотала одеяло вокруг тела и вышла.

Яркое утреннее солнце ослепило ее и заставило блаженно зажмуриться.

— Доброе утро, женщина пещеры! Как спалось?

Ослепленная солнцем, Джессика часто заморгала и, только прикрыв ладонью глаза, смогла наконец разглядеть его. Он стоял посреди лужайки с охапкой сухих веток в руках и выглядел свежим, бодрым, полным энергии, и только слегка запавшие глаза на смуглом, красивом лице, оттененном темной порослью щетины, свидетельствовали о бессонной ночи.

Джессика с трудом проглотила слюну. Он так чертовски сексуален, прострелило ее мозг, и в один миг она с волнением осознала свою едва прикрытую одеялом наготу.

— Ищешь свою одежду? Я разложил ее на камне у пещеры, чтобы она просохла.

Он бросил охапку дров на траву.

— Привет, лесной человек! — весело ответила она, стараясь справиться с приливом чувственности. — И спасибо за заботу о моей одежде.

Обернувшись, она увидела на стенах пещеры распятие из своих джинсов и футболки. Подошла и пощупала их.

— Еще не совсем просохли.

— Тогда не торопись одеваться. Можешь это сделать после завтрака, — посоветовал он и лукаво подмигнул. — Должен заметить, что тебе идет этот наряд пещерной женщины.

Он был на удивление игрив и весел. Она не ожидала увидеть его таким.

— Спасибо за комплимент. Значит, ты собираешься кормить меня завтраком?

— Конечно. Я не смогу отпустить свою гостью голодной. Хотя, признаться, завтрак будет скромным: чай и лепешки.

— Об этом мог бы не упоминать. Я еще вчера усвоила, что меня здесь не будут баловать кулинарными изысками. Уверена также, что мое участие в приготовлении завтрака не потребуется.

— Верно. Так что можешь отдыхать, греться на солнышке, а я схожу к роднику за водой.

Он подхватил небольшое металлическое ведерко и энергично зашагал по тропинке, уводящей в чащу.

Как удивительно приятно заботиться об этой женщине, думал он, углубляясь в джунгли. Как приятно готовить и подавать ей еду. Как приятно быть рядом с ней, видеть ее, чувствовать.

Намного приятнее, чем все то, чем он занимался здесь до нее. Она появилась и как будто осветила мир вокруг него, вдохнула жизнь, принесла радость. Он проснулся сегодня на заре и в светящемся голубом полумраке долго, не отрываясь, смотрел на нее спящую: на ее спокойное лицо, на разметавшиеся волнистые волосы, на слегка приоткрытые полные губы. Его переполняла необыкновенная нежность. Что происходит? Несомненно, эта женщина появилась, чтобы помочь ему трансформировать сексуальное влечение в истинную любовь. Уже сегодня на рассвете он смог увидеть в ней воплощение божественной матери. Потрясающее достижение! Если ему удастся удержать это чувство, то он сможет мирно медитировать до конца своих земных дней.

Он склонился к роднику, наполнил ведерко водой, как вдруг услышал за спиной тихий треск веток. — Очередной гость, подумал он и обернулся.

По другую сторону валуна, на том же месте, где он вчера встретил Джессику, стоял огромный, рыжий, гривастый лев и в упор смотрел на него.

Черт, чего только с недосыпу не привидится!

Кевин крепко зажмурил глаза и яростно тряхнул головой. Прочь, прочь порождение спящего разума! Кто-кто, а львы ему в видениях еще не являлись. Спокойно, Кевин, утешал он себя, сейчас ты откроешь глаза, и его больше не будет. Спокойно.

С полной уверенностью, что видение исчезло, Кевин смело распахнул глаза. Но видение не только не исчезло, оно, не спуская с Кевина глаз, рухнуло на траву возле валуна и вальяжно растянулось.

Кевин закрыл глаза руками, несколько раз глубоко вздохнул и прошептал мантру, разрушающую чары:

— Асатома, сат гамайя…

Но когда отвел руки от глаз, то увидел, что лев, продолжая смотреть на него, сначала медленно склонил голову в одну сторону, а потом в другую, как будто оценивал, насколько сытна его добыча.

Кевин похолодел от ужаса. Это не видение.

Это смертельная реальность. Что делать? Бежать?

Бессмысленно. Лев одним прыжком настигнет его.

Его мозг начал судорожно искать спасения и внезапно напомнил ему поверие о том, что хищники и ядовитые существа, обитающие в джунглях Нильканта, благодаря силе благословения, ниспосланного Шивой, навеки утратили свои дикие привычки и желание причинять вред людям. Если это так, то почему этот лев пялится на него так же, как он сам обычно пялится на сладкий рисовый пудинг с орехами и изюмом, который подают в ашраме по особым праздникам? А может, этот симпатичный зверь просто ищет с ним общения и, не зная, как завязать беседу, лишь разглядывает его?

Кевин много читал об индийских святых отшельниках, которые заводили друзей среди диких обитателей леса.

Мысли неслись через его голову, как табун диких мустангов по прерии. Ах, как ему в эту минуту хотелось верить всему тому, чему, как ему раньше казалось, он так искренне верил!

— Эй, приятель! — тихонько окликнул он льва. — Не знаю, как ты, а я сюда пришел за водой. Если у тебя есть какое-то дело ко мне, будь добр, изъяснись поскорее. Меня в пещере ждет девушка. Я обещал накормить ее завтраком, так что, прости, у меня не так много времени.

Лев в ответ только тряхнул гривой и сладко зевнул. — Что ж, если это все, что ты хотел сказать, то, надеюсь, аудиенция окончена. Приятно было познакомиться. Кстати, хочу напомнить тебе, что, если ты будешь хорошо себя вести, в следующей жизни переродишься человеком. Удачи. Я пошел.

Не отрывая глаз от хищника, Кевин сделал попытку поднять свое ведерко: наклонился и протянул к нему руку. И в этой позе, как фрагмент скульптурной группы, застыл.

Лев вздрогнул всем своим могучим телом, тряхнул гривой и стал медленно подниматься.

— Понятно, — одними губами пролепетал Кевин. — Ты тоже решил пойти своей дорогой.

Мудрое решение, достойное короля джунглей.

Он продолжил движение к ведру, но стоило ему прикоснуться к ручке, как из пасти хищника вырвалось свирепое, недовольное рычание. Кевин содрогнулся, по его коже пробежали мурашки, волосы на голове стали дыбом.

Сделав глубокий вдох, он бессильно опустился на камень.

— Спокойно, я понял. Ты не хочешь, чтобы я так быстро уходил. Что ж, я охотно посижу здесь с тобой еще немного. Полюбуемся друг на друга. Признаться, я никогда раньше не встречался со львом в естественной для него среде обитания. Это очень редкий шанс. Я ценю твое доверие, дружище. И должен признать, что ты выглядишь великолепно: здоровый, упитанный, настоящий царь зверей и совсем не похож на тех жалких замухрышек, которые мечутся по — клеткам в зоопарках. Какое унижение! — Кевин сочувственно покачал головой. — Но ты должен понять, что в пещере меня ждет голодная девушка. Я обещал накормить ее завтраком. Ты-то сам, надеюсь, успел позавтракать? Если нет, то желаю удачной охоты.

О Господи, что он такое несет с перепугу!

Если хищник задумал его съесть, то вместо того, чтобы молоть чепуху, лучше помолиться.

Итак, будь что будет. Он сложил ладони, склонил к ним голову, закрыл глаза и принялся бормотать:

— О, божественная мать! Прошу, помоги мне с достоинством принять свою судьбу. Если мне суждено стать добычей этого хищника… этого благородного хищника, — торопливо поправил себя он, — то пусть он насладится моей бренной плотью и больше никогда не причиняет вреда живым существам. Пусть в его сознании произойдет коренная трансформация, мощный сдвиг и он… и он… и пусть он отныне станет вегетарианцем! — горячо закончил он.

Перестав бормотать, Кевин почувствовал, как ужас начинает парализовать его. Он замер, напряженно ожидая нападения.

С минуту он просидел не двигаясь, а потом отважился открыть глаза.

Трава на том месте, где лежал зверь, была примята, но сам он таинственно исчез. Вот так сюрприз! Кевин опасливо огляделся. Сбежал.

Неужели испугался, что ему придется стать вегетарианцем? Велика сила молитвы!

Кевин еще раз внимательно оглядел окрестные кусты. Льва нет, как и не было. Свершилось чудо. Подхватив ведро, Кевин медленно пошел к пещере, продолжая ежесекундно озираться.

Черт, а может, он все-таки засел где-нибудь в кустах и хочет выследить его путь к пещере, чтобы полакомиться Джессикой? Кевин прибавил ходу. Нет, Джессику он ему не отдаст.

До лужайки перед пещерой оставалось метров десять, когда вдруг за его спиной послышался уже знакомый ему хруст ломающихся веток. Кевин резко остановился и обернулся.

Рыжий гигант стоял на тропинке в нескольких метрах от него. Подлое, коварное животное следило за ним!

— Нет! — громко крикнул он. — Нет! Ты не тронешь ее! Ты не посмеешь!

И он бросился бежать, расплескивая воду.

— Джессика! Джессика! Быстро в пещеру!

Прячься, Джессика! — проорал он во все горло, как только заметил ее мелькнувшую между деревьями фигурку.

Увидев, что Кевин вихрем несется прямо на нее, Джессика остановилась посреди лужайки.

— Кевин, что случилось? В чем дело? — с недоумением спросила она.

Он подбежал к ней, схватил за руку и потащил за собой.

— Скорее в пещеру! Прячься! Меня преследует лев!

— Кевин, ты спятил? Какой лев? Отпусти меня сейчас же! — Она на ходу попыталась выдернуть свою руку. — Куда ты меня тащишь, сумасшедший? Но он не слушал. Слава Богу, они были уже возле пещеры. Кевин силой затолкал ее вовнутрь, а сам, широко расставив руки и ноги, стал у входа.

— Ну же, где ты там?! — с вызовом прокричал он. — Выходи! Надеюсь, тебе на завтрак будет достаточно меня одного?! Смелее! Я готов! Только знай, девушку я тебе не отдам!

Грациозно и величаво ступая, лев вышел на лужайку.

Зверь и человек, не отрываясь, смотрели друг другу в глаза. Лев медленно приближался. Кевин стоял как вкопанный.

Он все-таки серьезно болен. Похоже на очередной приступ. Домедитировался, подумала Джессика, сидя в пещере, и решила тайком из-за его спины выглянуть и узнать, с кем он там сражается.

Но тут же шарахнулась в глубь пещеры. Метрах в трех от пещеры сидел огромный лев. Настоящий.

Обхватив себя руками и трясясь от страха, Джессика пыталась прийти в чувство. Либо мы оба свихнулись и у нас одинаковые галлюцинации, либо действительно пора готовиться к смерти. Нет, только не смерть, пожалуйста, не сегодня. Не сейчас. Можно через год, но не теперь, когда она готовит роль Сати. Если ее съест лев, то кто будет играть Сати вместо нее? Истеричка Хэлли Бэрри? Кривляка Джулия Ормонд? Или выскочка Дженнифер Лав-Хьюит?

Это ужасно. Они явно провалят фильм.

А Кевин? Если его проглотит это рыжее чудовище, что она будет делать без него? Как она сможет жить, если его в этом мире не будет?

При этой мысли ее охватило убийственное, лишающее ее жизнь смысла, чувство одиночество. Неужели они встретились снова только затем, чтобы она стала свидетелем его жуткой смерти? Кевин!

С оглушительной ясностью она в один миг поняла, что любит этого великолепного, слегка сумасшедшего, но такого отважного мужчину. Да, она любит его, хочет его, она жаждет его любви.

Она ждала его много долгих лет. Неужели судьба так безжалостна, что сможет отнять его?

Нет, пусть лучше они погибнут вместе. А Сати она сыграет в другой жизни.

— Кевин, я с тобой! — решительно заявила она, шагнув к нему. — Пусть этот монстр сожрет нас обоих, потому что без тебя… без тебя…

— Джессика, не смей ко мне подходить! — грозно скомандовал он. — Назад, Джессика! Забейся в угол и сиди как мышь, понятно?

— Нет! — гордо выкрикнула она. — Ты не имеешь права погибнуть без меня! Я не допущу этого, потому что я… я… — Ее голос сорвался.

Она была готова разрыдаться.

О, как ей хотелось в эту отчаянную минуту обвить его тело руками, прижаться к нему крепко, слиться с ним в одно целое! Навеки.

Она была уже готова это сделать, как вдруг с лужайки послышался протяжный, рвущий на части воздух львиный рев. Она закрыла глаза и замерла с протянутыми перед собой руками. А через секунду, сама не понимая как, оказалась в крепких объятиях Кевина.

— Спокойно, малышка, мы победили, — возбужденно прошептал он ей на ухо. — Хищник сдался. Сбежал.

Трепещущая, резко ослабевшая, она медленно открыла глаза. На лице, груди и шее Кевина поблескивали капельки пота. Он все еще тяжело дышал, и она чувствовала, как вздымается его сильная грудь.

— Правда? — дрожащим голосом спросила она, положив голову ему на грудь.

— Правда.

Это снится мне или происходит наяву? — задал он себе привычный идиотский вопрос.

Он держит ее в своих руках. Он обнимает женщину, и она льнет к его груди и вся дрожит.

От страха? Или…

Он хотел всего лишь утешить ее. Ничего, она сейчас успокоится и он отпустит ее. Но хочет ли он выпускать ее из своих объятий?

Джессика Роджерс. Роковое видение. Очаровательное наваждение. Сладкий морок.

Конечно, после того потрясения, которое они только что пережили, нужно быть камнем, чтобы не захотеть прижать ее к себе. Они едва не угодили в пасть зверя.

Кевин вспомнил, как всего несколько минут назад она, стоя за его спиной, выкрикивала: «Я с тобой! Потому что без тебя…». Она не договорила. Но что бы там ни было, а он здесь не для того, чтобы выяснять это, и явно не для того, чтобы пожирать глазами ее голые плечи, сознавая, что под грубым одеялом, которым она обернута от груди, нет никакой одежды. Запах ее тела начинает будоражить его, ее волосы щекочут ему шею, губы так близко…

Держись, Кевин, и держи под контролем того льва, который начинает подозрительно шевелиться под тонкой тканью твоих брюк. Ты смог одолеть дикого льва джунглей, неужели не сможешь укротить зверя в собственных штанах? Думай о божественном, Кевин. Это все, что у тебя осталось, приятель.

Он бережно провел рукой по ее пружинистым волосам.

— Все позади, Джессика. Судя по всему, этот рыжий симпатяга хотел только немного попугать нас и вовсе не собирался отправлять в свой желудок. Поверье о том, что нилькантские хищники не питаются человечиной, подтвердилось.

— О да, можешь догнать его и поблагодарить за это, — тихо пробормотала она. — А ты все-таки вел себя как герой, Кевин. Ты настоящий мужчина. Позавчера ты спас меня от гибели в воде, сегодня — от смерти в лапах хищника. А пять лет назад спас от падения в пропасть. Неужели мы встречаемся только для того, чтобы ты спасал меня? — Она откинула голову назад и посмотрела ему в глаза. — Если это так, то я готова встречаться с опасностью каждый день.

О! В ее голосе звучат опасные нотки страсти!

Кевин осторожно разжал объятия и натянуто улыбнулся.

— Похоже, пришло время спасать тебя от голода. Извини за задержку с завтраком.

— Я не голодна, — сердито обронила она и резко отошла от него.

Чего это она разозлилась? Хотя гнев богини — это тоже благословение, утешил себя Кевин и вышел из пещеры.

После завтрака Джессика надела свою просохшую одежду, повесила на плечо сумку с драгоценной ношей, и они вместе весело зашагали через джунгли, оглашаемые самыми разнообразными звуками птичьих голосов.

В Нильканте Кевин посадил ее в джип.

— Удачи в раскрытии образа Сати, — пожелал он ей на прощание.

— А тебе удачи в постижении глубин медитации, доступных Шиве.

Они обменялись дружескими рукопожатиями и улыбками, и, глядя вслед исчезающему в клубах пыли джипу, Кевин грустно вздохнул.

К обеду Джессика была уже в Лакшман Джуле. Она решила не тянуть с подношениями. Приняв душ в ашраме, она переоделась, потом пообедала в «Ганга вью». К сожалению. Умы и Шанкара там не было, но после визита к Махараджи она обязательно найдет их и расскажет о своих приключениях.

Поднимаясь на портик, она увидела, что дверь комнаты Махараджи открыта, и стоило ей приблизиться, как из комнаты послышался его теплый голос:

— Входи, Сати.

Она вошла, поклонилась ему и без смущения села на коврик у его кушетки.

— Добрый день, Махараджи. Я принесла плоды…

Махараджи махнул рукой.

— Положи их на столик. Завтра в девять утра начнется ритуал. Тебе не обязательно присутствовать на нем, но будет хорошо, если ты в это время будешь сидеть в уединенном, тихом месте и читать свой сценарий. А теперь иди, отдыхай. В пещере никогда хорошо не выспишься.

Коротко и ясно. Он как всегда все знает: и про Кевина, и про пещеру, и про льва.

Джессика улыбнулась и встала.

— Спасибо, Махараджи, — сказала она, с уважением поклонилась и вышла.

С Махараджи не посплетничаешь, подумала она, стоя на портике. Нужно срочно найти Уму и Шанкара, иначе меня разорвет от эмоций и желания поделиться.

С парой веселых, неразлучных голландцев она встретилась на мосту. Глядя на ее расплывающееся от счастья лицо и возбужденно горящие глаза, Ума заключила ее в объятия.

— Пошли скорее в какое-нибудь кафе общаться, — сказала она. — Вижу по твоим глазам, тебе есть что рассказать.

Они пересекли мост и уселись под зонтиками ближайшего от моста открытого кафе, уютно расположившегося над Гангой.

— Не сомневаюсь, что поход за добычей плодов увенчался успехом, — сказал Шанкар.

— Конечно. И вы не поверите, если я скажу вам, кто мне помог их найти.

— Кевин? — в один голос спросили голландцы.

— Он самый. Мы встретились в джунглях у родника, представляете?

И Джессика взахлеб рассказала им обо всем, что случилось с ней в походе.

— И ты своими глазами видела этого льва? — спросил удивленный Шанкар.

— Да. На расстоянии трех метров. Он был рыжий, с роскошной гривой и очень выразительными глазами.

Шанкар подозрительно покосился на нее.

— Странно. Я никогда не слышал, чтобы в этих краях водились львы. В здешних джунглях обитают леопарды и слоны. Индийцы называют леопардов тиграми. Они как дети испуганно шепчут: «Не ходи в тот лес, там живет тигр».

Но львов здесь никто раньше не встречал. — Шанкар поднял бровь и посмотрел на Уму. — А что ты думаешь по этому поводу, моя мудрая жена?

— Я ничего не думаю, — ответила Ума. — Если Джессика и Кевин видели льва, значит, это был лев. Сомневаюсь, что они могли перепутать льва с леопардом. Рыжих леопардов не бывает. Но, возможно, это был мистический лев, — добавила она, загадочно улыбнувшись.

— Видение? — Шанкар скептически усмехнулся. — Если бы его видел только Кевин, то я не стал бы удивляться. Кевину часто видятся мифические существа: якшини, дакини, апсары. Необузданное воображение художника, ничего не поделаешь. Но мне трудно поверить, что и Джессика попалась на эту удочку.

Ума ничего не ответила. Она перевела взгляд на Гангу и, казалось, отвлеклась, любуясь изумрудно-лазурной гладью реки. Шанкар сосредоточенно отхлебнул кофе.

— Лев на санскрите — «симха». Так зовут нашего гуру, — задумчиво проговорила Ума, не поворачивая головы. — Больше я ничего сказать не могу.

Джессика и Шанкар изумленно переглянулись и пожали плечами.

— Я всего третий день в Ришикеше, — начала Джессика, — но за эти дни со мной произошло столько непонятного и мистического, что у меня начинает идти кругом голова, если я пытаюсь что-либо понять. Уж не знаю, кто здесь нормальный, а кто сумасшедший. Похоже, здесь все с какими-то причудами, и я в том числе, хотя раньше ничего подобного за собой не замечала. Ох уж эта Индия. — Она глубоко вздохнула и вдруг рассмеялась.

Ума и Шанкар уставились на нее. Их лица стали медленно растягиваться в улыбках, и уже через секунду они хохотали вместе с Джессикой.

— Но несмотря ни на что, ты выглядишь необыкновенно счастливой. Разве не это главное? — спросила, сдерживая смех, Ума.

— Догадываюсь, что это, пожалуй, единственное, к чему стремится каждый человек, ответила Джессика. — И начинаю понимать, почему я так счастлива.

— Почему, если не секрет?

— Потому что я влюблена, — ответила она со вздохом, подняла глаза к небу и развела руками.

— В кого? — с лукавой улыбкой спросил Шанкар. — В Гангу? В Махараджи?

Ума подтолкнула его локтем в бок.

— Не валяй дурака, Шанкар. Ясно в кого, в Кевина.

И Джессика наконец решилась рассказать им о своей первой встрече с Кевином. Они внимательно выслушали.

— Не пойму только одного: почему мы пять лет не могли встретиться в Штатах, а встретились лишь в Индии, на Ганге? — закончила свою исповедь Джессика.

— Могу объяснить, — вызвалась Ума, заметив в глазах Джессики характерную для влюбленной женщины светлую грусть, смешанную с мечтательной нежностью. — Только если ты готова принять очередную дозу мистики. — Ума игриво подмигнула ей.

— Готова, — сказала Джессика. — И начинаю подозревать, что теперь жизнь без мистики будет казаться мне скучной, безвкусной и механистичной.

— Ты попалась, Джессика. Вот так люди влюбляются в Индию, — сказал Шанкар, радостно всплеснув руками. — Жизнь сама по себе чудо, но в наших странах мы этого не замечаем, потому что наши умы постоянно заняты внешним, мирским, и нам некогда заглянуть в глубину своих сердец. Индия, наоборот, живет сердцем, чувствами, и поэтому здесь так быстро проявляется то, что долгие годы скрывалось внутри.

Индийский ум интровертен, его мало интересует внешний мир. Поэтому Индия и выглядит такой нищей и убогой. Но зато каждый индиец знает, что истинное богатство и счастье — в его сердце, и даже лишения и бедность не способны отнять у него способность радоваться и любить. Вот тебе и вся мистика, дорогая Джессика.

— Как всегда, мой мудрый супруг прав, — сказала Ума. — Перед тобой, Джессика, две счастливые жертвы подобной ситуации. Мы с Шанкаром два года работали в одном издательстве и были влюблены друг в друга, но узнали об этом, лишь когда приехали в Индию. Она, — Ума кивнула в сторону Ганга, — проявила в нас эту любовь.

— Кто она? — удивленно спросила Джессика.

— Ганга, кто еще. Вы с Кевином тоже все эти годы искали друг друга, но суета и проблемы уводили вас от встречи, отвлекали. Ваши умы забывали друг друга, но сердца помнили. Вы умудрялись скрывать свои чувства от себя и от других. Но их невозможно скрыть от Ганги. Она знает все потаенные желания наших сердец.

И, как ни странно, исполняет их.

Джессика на минуту задумалась.

— Ты хочешь сказать, что и Кевин думал и помнил обо мне все эти годы? — взволнованно спросила она.

— Конечно. В своем сердце.

— Но почему все-таки мы не встретились раньше?

Ума рассмеялась.

— А ты думаешь, что Ганге не понадобилось время, чтобы создать ситуацию для твоего приезда в Индию?

Джессика опять задумалась.

— Но как тогда объяснить желание Кевина отречься от мира?

— А как он мог жить в миру без тебя? — вопросом ответил ей Шанкар.

— Все так запутано, — протянула Джессика. — Слишком много мистики. У меня опять начинает кружиться голова.

— Расслабься, дорогая. — Ума взяла ее за руку. — Ты в колыбели ее милости, ты ее дитя, и она сама обо всем позаботится.

Глаза Джессики наполнились слезами.

Ума и Шанкар рассказали ей очередную сказку, но в этой сказке было слишком много правды. Той правды, которая жила в ее сердце. Она полюбила Кевина еще в ту далекую июньскую ночь, и с тех пор, сколько ни пыталась, не могла полюбить другого мужчину. Поклонники и обожатели вились вокруг нее, она иногда увлекалась кем-то из них, но за все эти годы у нее не было ни единой серьезной связи с мужчиной.

Чаще всего ее увлечения заканчивались несколькими походами в ресторан, в театр, в кино или прогулкой. Двумя-тремя поцелуями. До постели дело никогда не доходило. Сексуальное желание как будто заснуло в ней, и ни один из ухажеров не мог его разбудить. Она тогда решила, что ей просто не суждено кого-либо полюбить, и сосредоточилась на работе и карьере.

А теперь пламя страсти вспыхнуло в ней так неожиданно и с такой силой, что ей временами казалось, что она не сможет себя контролировать. И только холод и отстраненность Кевина заставляли ее держать себя в руках. Но это было не только желание испытать с ним восторг плотской страсти. Сегодня в джунглях она поняла, что Кевин ее мужчина, мужчина, с которым она готова связать свою жизнь навсегда.

Но как узнать, любит ли он ее? Она знала только о своих чувствах и не могла легко поверить в то, что говорили ей симпатичные голландцы, с которыми она за пару дней успела так близко подружиться, что теперь выкладывала им самые сокровенные тайны своей души.

Ума заметила слезы в ее глазах.

— Давай прогуляемся по Лакшман Джуле, мы покажем тебе несколько старинных храмов, — предложила она.

Они встали из-за столика, за стойкой расплатились за кофе и вышли из кафе.

Они шли по мосту.

— Кстати, знаешь, что означает «джула»? — спросил Джессику Шанкар.

— Нет.

— «Джула» — это колыбель или качели. Правда, красивое название? В индуистских храмах часто видишь фигурку младенца бога Рамы или Кришны в колыбельке. Индуизм обожествляет детство — невинность, открытость, доверчивость, простодушие, спонтанность. Мы все — дети Бога, и нам остается только жить и помнить, кто качает нашу колыбель.

На середине моста все трое остановились и, почувствовав, как мост под ними покачнулся, засмеялись.

— Колыбель качается… — сказала со вздохом Джессика.