Легкое дельце

Глава 14

Пробуждение для меня оказалось жутким. Все тело ломило так, словно меня весь световой день гоняли на плацу после жуткой попойки. Был в моей академической жизни и такой мерзкий опыт. Сильнее всего болела голова: затылок, основание черепа, шея и плечи ныли, будто были не мои, а привинчены мне насильно. Мышцы горели огнем. Кости ломало и выворачивало. Конечности не слушались, а глаза отказывались открываться. В них словно кто-то насыпал песка пополам с битым стеклом. А во рту было сухо, как в пустыне Гоби. И по-моему, ночевала стая какого-то зверья.

Меня окружала подозрительное безмолвие. И это настораживало. Слишком мало в моей жизни было периодов, когда тишина могла служить залогом безопасности. Большую часть жизни я провела на кораблях. А там полной тишины, как здесь, никогда не было. Работали приборы и агрегаты, издавая пусть и негромкий, но шум, как ни крути, а каждый корабль живет своей жизнью. Так что же случилось сейчас? Неужели я дома? Или…

Память вернулась внезапно. Ударом кнута по незащищенной коже. Электрическим разрядом по оголенным нервам. Я вспомнила все: фрахт, Таира, бывшего возлюбленного и… параболу, созданную от отчаяния. Глаза распахнулись во всю ширь словно сами собой. Я рывком села, стараясь не обращать внимания на головокружение и протесты собственного организма, и нервно огляделась.

Я находилась в медицинской капсуле. Это однозначно. Правда, како-то странной. То ли допотопной, то ли собранной из того, что было под рукой. Если это вообще возможно. Капсула стояла под стенкой какой-то каморки: серовато-непонятные стены словно хранили на себе налет времени, под которым невозможно было разобрать, каким был их первоначальный цвет. Низкий темный потолок, казалось, был сбит из грубо оструганных досок. У меня брови поползли на лоб при виде такого расточительства древесины. Окон не было. Справа от меня и в ногах капсулы на стенах висели светильники очень странной конструкции. Я таких никогда не видела: круглая колбочка со светящейся внутри нитью вставлена в металлическую чашу на крюке. Свет колбочки испускали очень яркий, от него слезились глаза. А предметы отбрасывали очень жесткие, резкие тени.

Мебели не было. Вместо нее, в комнате громоздились разнокалиберные и разномастные коробки вдоль стен, оставляя свободным лишь пятачок возле капсулы. Наплевав на мышечную боль, я обернулась назад, чтобы посмотреть, что там есть. Но не увидела ничего нового. Кроме закрытой двери из цельного металлического листа того же серого цвета. Правда, на двери кое-где уже проступили пятна ржавчины.

Куда меня угораздило?! Это явно не космический кораль. Больше напоминало какую-то полулегальную дыру, мне приходилось пару раз бывать в таких. Но как я могла здесь оказаться? Память упрямо молчала.

Посидев еще некоторое время, собираясь с духом и чутко прислушиваясь к тишине, я все-таки встала. Вернее, практически вывалилась из капсулы, едва не приложившись головой об пол. Ноги противно дрожали и подгибались. И я вся моментально покрылась липким потом. Зато обнаружила то, что сразу не заметила: в капсуле я лежала не только одетой в привычный комбинезон, но и обутой. А это уже был огромный плюс. В неизвестном месте добыть одежку может оказаться крайне сложно.

Мне понадобилась прорва времени, чтобы сердце успокоило свой бешеный бег, а в ногах уменьшился тремор. Хотя на самом деле, наверное, прошло не более пары минут. Отдышавшись, я осторожно отлепилась от капсулы, вцепившись в борт которой стояла. Опасаясь головокружения, медленно, шаг за шагом, поплелась к двери. Не знаю, что буду делать, если она заперта.

К счастью, несмотря на всю свою монументальность, дверь поддалась легко. Едва я ее слегка толкнула. За дверью обнаружился короткий коридор с еще четырьмя дверями: одна в торце, странная, словно собранная из разномастных, не подходящих друг к другу кусков. Еще три, одна слева от меня, две — напротив, были металлическими, без намека на то, что пряталось за ними. Поглазев на них несколько секунд, я медленно пошла вдоль стенки, дергая за ручки металлических дверей. Но они все оказались запертыми. А вот та, которая казалась словно собранной из кусков разных материалов, неожиданно поддалась.

Стоило лишь ее приоткрыть, как в уши хлынул гул множества голосов, какой-то стук и позвякивание, смех и музыка. Я оцепенела. И мне понадобилось не меньше минуты, чтобы сообразить: дверь вела в бар. О как! Очень интересно. И как я здесь оказалась? А главное, почему медицинская капсула оказалась в подсобном помещении такого места? Почему не в больнице?

Наверное, я бы еще долго стояла так, опираясь на стенку и прислушиваясь к звукам, пытаясь сообразить, что происходит и куда я влипла. Но внезапно, будто откуда ни возьмись, передо мной возник фарн, едва не свалив меня с ног:

— О! Встала уже? Как самочувствие? Ну-ка, подвинься! Парням нужно еще пойла!.. А ты проходи, не стесняйся! Пэнни сейчас тебя покормит! После того, что ты пережила, нужно хорошенько подкрепиться…

Последние слова фарн проговорил, уже исчезнув в глубине коридора за моей спиной. А я, подумав несколько секунд и все еще ничего не понимая, отлепилась все-таки от стенки и медленно поплелась туда, откуда он пришел. И оказалась за стойкой какого-то портового бара! Что-что, а уж эти заведения я могу отличить от других с первого взгляда! Нигде больше нет такой разношерстной и опасной даже на вид публики, как в забегаловках космопортов на окраинах освоенного космоса!

За спиной послышались торопливые шаги. Вернувшийся фарн плюхнул под стойку несколько бутылок и небольшой бочонок, а потом хлопнул меня по плечу так, что я чуть не села там, где стояла:

— Не тушуйся! Вон, смотри, есть свободный столик! Проходи и садись! А я сейчас…

Он принялся торопливо открывать бутылки короткими, уверенными движениями привычного к такому делу существа. А я смотрела на него и все никак не решалась сделать так, как он сказал. Почему-то за стойкой казалось более безопасно, во всяком случае, здесь можно было нырнуть под стойку в случае чего. А меня по-прежнему волновал вопрос безопасности.

— Где я? — хрипло поинтересовалась, поразившись тому, как слабо и замучено звучит голос.

Я думала, фарн меня не услышит, но он услышал. На мгновение повернул голову, улыбнулся тонкими губами:

— Тинау, детка. Медервас притащил тебя ко мне в состоянии почти трупа. Если бы не твоя модификация, вряд ли бы выжила. Да и с модификацией от другого бы не взял, мне проблемы с местной властью из-за неучтенных трупов без надобности. Но Медервас как-то спас мою задницу. Теперь попросил вернуть долг. Я не смог отказать.

Фарн принялся разливать содержимое бутылки по стаканам. А я замерла. Медервас?! Но… Это же легенда Ирейса! Но каким боком здесь замешан он?

И в этот момент память вернулась окончательно. Я вспомнила все. Ирейса, наши приключения, смерть Фаира и попытку Паари нас убить. Параболу и отчаянную попытку избежать смерти. Нахлынувшие волной воспоминания почти погребли под собой, вызвав слабость во всем теле. И я с трудом удержалась на ногах.

— Как… как давно я здесь валяюсь? — тем же хриплым шепотом спросила у фарна. Хотя следовало спросить о совсем другом. Однако в голове царил хаос. Теперь я чувствовала себя не только разбитой, но и совершенно растерянной.

— Неделю, — не отрываясь от своего занятия, отозвался бармен.

Я невольно схватилась пальцами за край стойки. Неделю! Таир так долго меня здесь ждать бы не стал! Для него и его куратора это слишком опасно. А значит…

— Где я могу ознакомиться с последними галактическими новостями?

Вот теперь фарн оторвался от своего занятия и уставился на меня. А я на него.

В целом бармен имел характерный для этой расы внешний вид: фиолетовая кожа, непропорционально большие фасеточные глаза, маленький нос и тонкогубый рот, иногда, в периоды сильного волнения, смахивающий на щель. Тощий и угловатый торс, присущий всем фарнам, обтягивала черная майка с какой-то надписью на груди. Судя по тому, что я не могла ее прочесть, это был родной язык бармена.

Бармену первому надоело меня изучать. Вернее, у него просто не было больше свободного времени, чтобы тратить его на глупости. Сунув чуть более длинную и несколько нескладную в отличие от других рас руку в набедренный карман слишком широких для него штанов военного фасона с кучей карманов, фарн выудил из него смарткомм:

— Это твое. Медервас оставил. Подключение к галасети у нас открытое. Развлекайся. — И он вернулся к прерванному занятию.

Вопреки заявлению фарна, я точно знала, что лежащий на моей ладони девайс мне не принадлежит. Мой старичок сгинул еще у теневых генетиков на Эльдеусе. А новым я так и не обзавелась. Не было ни возможности, ни повода. Так что этот смарткомм мог принадлежать кому угодно, но только не мне. Скорее всего, это был гаджет Таира. Глаза неожиданно запекло, словно в них попал сок жгучего перца. К заботе я не была привычна.

В этот момент к стойке бара подлетела высокая и очень худая, я бы даже сказала, тощая девица с короткой стрижкой на фиолетовых волосах, с огромными, до плеч, серьгами-кольцами, с яркой помадой на полных губах, в такой же черной майке, как и у бармена, джинсах в обтяжку и фартучке поверх:

— Парни за третьим столиком хотят есть, Берни. А Шем велел тебе передать, что хватить любезничать с этой девчонкой, а то они скоро подохнут от жажды!

Бармен, которого кажется, звали Берни, молча достал из-под стойки странного вида металлический штырь размером с мою ладонь, разветвлявшийся на одном конце на четыре отростка, положил его перед девицей и усмехнулся:

— Ты знаешь, где стоит пищевой автомат, Пенни. А напитки Шему отнесу я.

Девица фыркнула и схватила штырь, распоряжение фарна ей явно пришлось не по вкусу. Но и перечить она не стала. Протиснулась мимо меня и исчезла за той дверью, откуда недавно вышла я. А до меня, наконец, дошло, что я мешаю работникам бара, и я двинулась прочь. Туда, откуда пришла Пенни.

Бар был не очень большим, но на удивление, чистым. И в текущее время суток помещение было заполнено едва ли наполовину. За столиками сидели киллы, арлинты, фарны и даже шурфы в характерной для подобных мест одежде в виде спецовок и рабочих комбинезонов, у всех на виду, под рукой оружие, они общались, смеялись, спорили, ели и пили. И на меня, казалось, вообще не смотрели. Но я была уверена в том, что за мной исподтишка наблюдают, считая чужачкой. Под этими косыми взглядами идти было непросто. Меня пошатывало от слабости, но я упрямо держала плечи развернутыми, а подбородок — высокоподнятым. Так и дотопала до свободного столика в метре от стойки. А вот сесть красиво уже не смогла: короткий переход отнял все силы, ноги подкосились, и я мешком свалилась на сидение.

К счастью, ко мне быстро потеряли интерес. Ну, сидит себе и сидит, что здесь такого? А я, отдышавшись, запустила смарткомм, который оказался запаролен…

Я нахмурилась. В программировании никогда не была сильна. Даже в период учебы. Ну и как теперь воспользоваться любезно оставленным Таиром гаджетом? Наугад ввела дату поступления в академию. Потом — дату выпуска. Но смарткомм оба раза меня послал. И тогда я решилась воспользоваться подсказкой, надеясь, что это не дата рождения мамы Таира. Я ее не знала.

Каково же было мое удивление, когда приветливо подмигнувший мне девайс вывел на экран вопрос: «Дата рождения моей любимой». У меня почему-то задрожали руки. Неужели моя?

В этот миг шумный бар отодвинулся куда-то в другое измерение. Я забыла про то, что вокруг сидят весьма опасные типы, почти пираты. Забыла про собственное незавидное положение. Дрожащей рукой ввела собственную дату рождения. А потом, когда девайс дал мне доступ к функциям и заложенной в него информации, сидела и пялилась на него, как на чудо. До тех пор, пока рядом со мной не плюхнулась на стол большая одноразовая тарелка:

— Берни велел тебе съесть и выпить все! — с ноткой враждебности сообщила мне Пенни. Рядом с тарелкой встал высокий стакан, полный какого-то мутного пойла. — Приятного аппетита! — заученно пожелала мне подавальщица с четко прослеживаемой злостью и ревностью в голосе. К ее губам будто прилипла слишком яркая, явно искусственная улыбка.

Я подняла голову и посмотрела прямо зеленовато-янтарные глаза девицы:

— Я тебе не враг, — сухо сообщила вместо традиционной благодарности. — На Берни не претендую, у меня есть свой мужчина. И я отсюда уберусь сразу же, как разберусь, что, черт возьми, происходит!

Ругнулась я больше от беспомощности. Но взгляд кошачьих глаз Пенни неожиданно потеплел. Покосившись через плечо на занятого своим делом бармена, она шумно вздохнула. А потом нехотя произнесла:

— Извини. Просто Берни с тобой так носился… Вот я и подумала…

— Он должен моему любимому, — перебила я Пенни. И «любимый» в моих устах прозвучало очень естественно. Словно я давно привыкла так называть Ирейса. — Забота обо мне — это возврат долга.

Подавальщица никак не дала понять, что она это услышала. Но уходить не торопилась. Немного потопталась. Зрачки в ее глазах пульсировали, будто живые. Словно жили своей, отдельной жизнью. Кажется, она тоже была модификанткой. За ее спиной кто-то крикнул:

— Эй, Пенни, детка! Принеси еще пива!

Нервно оглянувшись через плечо на клиента, подавальщица фыркнула:

— Сейчас! — А потом повернулась ко мне и решительно добавила: — Прости еще раз! Я не так все поняла! Если что-то будет нужно, не стесняйся! И ты это… ешь, пока горячее!

Пенни умчалась. А я, покосившись на тарелку, в которой плавали в соусе куски мяса и овощи, причем мясо преобладало, взяла ложку, так же принесенную Пенни и осторожно попробовала варево.

Еда на вкус была ничуть не хуже той, которую варили корабельные пищевые автоматы. Так что я уже смелее набрала в ложку рагу и одновременно принялась рыться в смарткомме. Зачем-то же Таир оставил мне его? Значит, как минимум, должно быть письмо или звуковое послание. Ну а потом посмотрю последние новости.

Вообще, я себя чувствовала очень неуверенно. У меня разом словно отняли всю мою жизнь. Я лишилась всего, чего сумела достичь. А также перспектив на будущее. И теперь у меня был лишь накопленный опыт и сомнительное приданое в виде модифицированных генов и преследования от властей Альянса. Ни жилья, ни одежды, ни кредитов, чтоб купить себе еду. Ни даже документов…

Кстати, про них. Обычно в смарткомме находились все документы особи, владеющей гаджетом: удостоверение личности, дипломы, разрешения. Вот только этот девайс принадлежал не мне. Можно было предположить, что Ирейс купил его специально для меня. Но где? Да и когда бы успел? Обдумывая все это, я зашла в нужный раздел и… обомлела. Все документы: диплом об окончании Академии, свидетельство пилота, лицензия, удостоверение личности и даже сертификат на какой-то дом были оформлены на имя Тины Кроу! Я принялась лихорадочно их просматривать. На первый взгляд, подлинники. И все бы ничего, но на всех документах с фотографий смотрело мое лицо…

Письмо от Ирейса против всех ожиданий обнаружилось в почему-то черновиках. Будто он писал его на этом смарткомме, готовясь кому-то отправить, но не успел. Или передумал. Я открыла его, испытывая странные, смешанные чувства: я и опасалась чего-то, и ждала. Боялась и надеялась. В общем, в душе был полный сумбур. Зачерпнув ложкой очередную порцию вполне сносного рагу, прочла первые строчки. И забыла про все на свете. Про то, что остывает еда. И про то, что нужно дышать. Письмо гласило:

«Родная моя! Надеюсь, что все, что я предпринял для твоего спасения, случилось не зря. И ты когда-нибудь прочтешь эти строки. Я очень, отчаянно на это надеюсь.

Если бы ты знала, как у меня сейчас дрожат руки. Даже в самой заветной мечте я не мог себе представить, что однажды получу шанс все исправить. Когда-то я думал, что карьера важнее всего. Ради карьеры, ради порученной мне миссии, я отказался от всего, что было дорого. Даже от девушки, от одного взгляда на которую сладко замирало в груди сердце. Чьи глаза, полные слез и ненависти, снятся мне в кошмарах до сих пор. Но это все лирика. Все это и даже больше я надеюсь сказать тебе лично, в глаза. Когда приеду. Надеюсь, что ты не настолько сильно на меня зла, чтобы исчезнуть на просторах космоса, не поговорив. Я тебя прошу, я тебя умоляю: дождись! Если потом ты примешь решение идти по жизни дальше без меня, я это приму и не стану удерживать. Но сначала дай мне возможность все объяснить. Я приеду сразу же, как только завершу все дела с тайной службой. Хватит уже. Пора освободить путь для молодых. Я уже достаточно сделал для Альянса, чтобы меня отпустили. Но я опять отвлекся. Тина, все документы, которые я для тебя сделал, естественно, подделка. Достаточно качественная, чтобы можно было работать на любом звездолете. Кроме Звездного флота Альянса. Там, конечно же, поделку раскусят. Сама знаешь, как там всех проверяют. Решать тебе: будешь ты меня ждать в домике, который я когда-то приобрел по случаю, а сейчас подарил тебе, или же плюнешь на меня и станешь устраивать свою дальнейшую жизнь без моего участия и присутствия, решать только тебе. Но я все же надеюсь, что ты полетишь в домик. Там ты будешь в полной безопасности. Сможешь отдохнуть и полностью восстановиться. Местонахождение планеты и дома я отметил на карте, загруженной на комм. Бертран покажет тебе мой катер, на котором ты сможешь добраться до дома. Ах да! Из продуктов там хранятся только консервы длительного хранения. Я очень давно был там в последний раз. Так что, если все же рискнешь полететь туда и подождать меня, закупи продовольствие, кредиты на чипе есть, трать столько, сколько сочтешь нужным. С надеждой на скорую встречу, твой М.»

Я еще долго в полном ступоре таращилась на путанное послание, позабыв про еду и любопытных посетителей бара. Еще раз его перечитала, но сумбура и хаоса в голове от этого меньше не стало. Забота Таира согревала. И в то же время пугала. Я не привыкла, чтобы кто-то заботился обо мне, наверное, слишком долго была одиночкой. Привыкла надеяться лишь на себя, на собственные силы. А тут на тебе: и документы, и дом, и кредиты, и транспортное средство. Решение всех проблем! Только дождись! Не было ли это изощренной ловушкой? Хотя, с другой стороны, зачем тайникам меня ловить? Я и так уже была у них в руках. Связанная и беспомощная. Бери и делай со мной, что душа пожелает. Так неужели слова Ирейса о том, что он любил меня с самого поступления, правда? Мне в это сложно было поверить.

— Невкусно или плохо себя чувствуешь? — неожиданно раздалось над головой. И за мой столик опустился бармен.

Я настолько погрузилась в собственные мысли, что некоторое время непонимающе смотрела на него. Берни кивнул на тарелку. И тогда я смутилась.

— Нет-нет! Все хорошо! Нормально себя чувствую. Если не считать слабости. И рагу вкусное. Я просто сильно задумалась. Получила неожиданное послание и вот…

Почувствовав себя блеющей дурочкой, я смешалась и умолкла, не зная, что можно еще сказать в такой ситуации. Бармен мягко усмехнулся:

— Понимаю. Медервас, он такой. Умеет ошарашить и выбить почву из-под ног. Но и дружить тоже умеет. За тех, кого считает друзьями, горло перегрызет любому. За это его и уважают. Хоть и побаиваются. — Берни покрутил в руках небольшой черный футляр. Посмотрел на него, потом на меня. Вздохнул, но протянул его мне: — Вот. Сам катер стоит на дальней стоянке. Только вот… — Берни помялся, но все-таки договорил: — Катер есть, и насколько я знаю Медерваса, он в порядке и заправлен. Да только свободных пилотов сейчас нет. Парни, — бармен мотнул головой куда-то за левое плечо, — сами ждут, когда кто-то освободится.

Я криво усмехнулась, принимая от Берни футляр с ключом:

— Не проблема. Я сама пилот. Вот, видишь, в передрягу попала. Теперь восстанавливаюсь.

Я хотела еще добавить, что для меня куда больше проблемой является то, что я теперь не знаю, что делать с собственной жизнью. Но Берни вдруг сделал стойку:

— Пилот? А давно летаешь?

— Двадцать лет, — отозвалась я, не понимая, куда он клонит.

— А модифицировали тебя недавно, — утвердительно пробормотал бармен. — Тогда понятно, что за передряга, и почему Медервас не повез тебя в официальную клинику. — Я неловко пожала плечами, не зная, что тут можно сказать. И стоит ли вообще что-то говорить. Но Берни мой ответ и не требовался. Он вдруг забавно наклонил к плечу голову: — Заработать хочешь? Парни не жадные…

Я отрицательно замотала головой еще до того, как слова фарна улеглись в мозгу:

— Нет, спасибо! Я сейчас не в том состоянии, чтобы брать на себя ответственность за чужие грузы и жизни.

Берни на миг замер. Наверное, не ожидал отказа. Думал, что я сейчас с радостью ухвачусь за возможность. Наверное, даже рассчитывал на какие-то комиссионные за посредничество. А тут такой облом. Но, внимательно изучив мое лицо, расслабился и хмыкнул:

— Наверное, и правильно. Лететь нужно в тету Кита, это минимум месяц пути, а ты сидишь, будто собственная тень. Не выдержишь полет. Угробишься сама и угробишь других. — В этот миг в бар зашли два килла самого злодейского вида: вооруженные до зубов, у одного несвежий фингал под глазом, второй прихрамывает. Увидев их, Берни мгновенно вскочил и протарахтел скороговоркой: — Ладно, я пойду! Если что, обращайся!

Берни умчался обслуживать новых посетителей, а я задумалась, что делать дальше. Неожиданно навалилась такая усталость и апатия, что хоть волком вой. Впервые в жизни я не вцепилась в шанс отправиться в космос руками, ногами и зубами в придачу. Что со мной? Так повлияло все пережитое? Или это уже просто подошел тот возраст, когда любая женщина устает скитаться и стремится обзавестись своим домом?

Раздумывая над происходящим со мной, я медленно доела уже стывшее рагу и выпила напиток, по вкусу и консистенции напоминавший молочный кисель из моего далекого детства. К тому времени, как опустела посуда, я приняла решение: лечу в тот дом, который мне так любезно предоставил Таир. Отдохну, восстановлюсь, спокойно все обдумаю. Дождусь Таира. А потом уже буду принимать решение. Пока время терпит. А вот в голове хаос. И я не знаю, как будет лучше поступить. Значит, следует взять паузу.

Стоило мне определиться с дальнейшими своими действиями, как в помещение душного, прокуренного бара словно кто-то впустил струю свежего воздуха. Стало легче дышать. Даже голова заработала как-то по-другому. Итак, если я собираюсь лететь в дом Таира, мне нужно купить продуктов. Я примерно знала, куда нужно обращаться с этой целью, все же в полулегальных космопортах мне уже приходилось бывать. Но здесь вставал вопрос качества. Не хотелось бы вляпаться, приобретя низкопробную продукцию или вообще просроченную. Следовательно, прямо сейчас это не сделать, даже если попрошу совета у Берни, к кому обратиться. Из всего этого вытекает, что нужно арендовать номер в местном отеле. Или что здесь есть. Заодно соберусь с силами, изучу маршрут полета и вообще приведу в порядок свое растрепанное состояние. Последнее пугало больше всего. Со мной что-то было не так. Но что, я понять не могла.

Пока я читала и перечитывала послание Ирейса, народу в баре прибавилось. Видимо, дело шло к вечеру. Компании стали более шумными. Пенни сбивалась с ног. Ей в помощь появилась еще одна подавальщица. В углу кто-то завел музыкальный автомат. А у стойки бара топтались сразу три подозрительные морды. Я вздохнула. Так или иначе, но мне нужно было спросить у Берни, где можно переночевать. Вопрос с поставщиками, похоже, стоит отложить до завтра. У бармена просто сейчас не хватит времени все мне внятно объяснить.

— Скучаем? — напротив меня за столик плюхнулся огромный бородатый бугай в непривычной для астролетчика одежде: кожаная жилетка на голое тело, кожаные напульсники. Открытые участки смуглого тела густо покрыты татуировками. Давненько я таких типчиков не видала.

Я напряглась. Мало того что киллы, а мужик больше всего походил именно на них, никогда не носили на лице растительность, следовательно, у мужика был повод прятать свою личность. Так еще и у детины на лбу неоновыми буквами было написано: «Я — ваши неприятности».

— Ничуть, — серьезно качнула головой я. Раньше в такие места я старалась не заходить невооруженной. Но сейчас у меня при себе не было даже кастета. — Уже ухожу.

Мысли в голове лихорадочно метались. Допустим, я смогу причинить этому шкафу боль. Но не разозлю ли я его, вместо того, чтобы избавиться от ненужных ухаживаний?

— Сядь! — рявкнул детина и схватил меня за руку быстрее, чем я сообразила, что сейчас произойдет. Совсем ты, Таня, что-то расклеилась. — Пойдешь тогда, когда я скажу, то уже можно!

Голос амбала прозвучал достаточно громко, чтобы его услышали все. В баре стало тихо, все головы повернулись в нашу сторону.

— Вы меня с кем-то спутали, мистер, — процедила я сквозь зубы. Если он сейчас сломает мне руку, до дома Ирейса я доберусь еще нескоро. Даже после сращения перелома в медицинской капсуле должен пройти определенный период, пока функции конечности восстановятся в полном объеме. — Я пилот, а не доступная девочка!

— Гэрш! — окликнул амбала от стойки бара Бэрни. — Медервас вернется, поотрывает тебе все, что отрывается, за то, что ты пристаешь к его женщине! Отпусти ее!

Вот теперь в помещении бара стало так тихо, что казалось, я слышу тяжелое дыхание сидящего напротив меня бугая. Даже музыкальный автомат испуганно притих. О том, что я пилот и женщина Медерваса, слышали все. И теперь в меня воткнулись иглы испытывающих взглядов присутствующих. Зато громила, словно нехотя, выпустил из захвата мое запястье и засопел, как обиженный теленок.

Получив свободу, я мгновенно вскочила на ноги, не заботясь, как это выглядит со стороны, потирая запястье, на котором уже проступили бледные синеватые пятна. Силища у бычары была ого-го! В полной тишине торопливо подошла к стойке бара и поморщилась, сообразив, что про ночлег придется спрашивать в абсолютном безмолвии. Следовательно, и вопрос, и ответ Берни услышат все. Вот свезло, так свезло!

— Ты что-то хотела? — настороженно поинтересовался у меня бармен, бросив короткий взгляд на мое лицо. Наверняка уже тысячу раз пожалел, что связался со мной.

Я кивнула. И добавила:

— Один вопрос, но желательно без свидетелей.

На удивление, Берни не стал отнекиваться и отказываться. Коротко извинился перед теми, кто стоял у стойки, и вышел из-за нее. Подхватил меня под локоть и отвел в уголок:

— Слушаю.

По лицу Берни невозможно было понять, как он относится к произошедшему. У фарнов вообще мимика довольно скупая. А этот еще и наверняка натренировался «держать лицо».

— Где у вас гостиница, отель или нечто в этом роде? Мне нужно снять комнату на несколько дней. Пока затарюсь продуктами, — не стала жеманничать я.

Бармен, очевидно, ожидал от меня, что угодно, но только не вопрос о жилье. Бедняга аж растерялся. В этот момент к нам приблизилась Пенни с полным подносом грязной посуды, намереваясь пройти в подсобку. По всей видимости, она слышала мой вопрос. Ибо с ходу предложила:

— У меня двухкомнатная квартира. Если обещаешь не шуметь, пока я отсыпаюсь после смены можешь остановиться у меня.

Кажется, у меня отвисла от удивления челюсть. А бармен облегченно вздохнул:

— Это лучший выход, спасибо, Пенни.

Я не могла не спросить:

— Почему?

Подавальщица шустрой рыбкой скользнула мимо нас в подсобку, погремела чем-то и выскочила обратно уже без подноса, но что-то сжимая в кулаке. Она же мне и ответила:

— Потому что в нашем «отеле» тебе делать нечего. Там все наподобие Гэрша. Идем. Берни, — добавила Пенни, стрельнув коротким взглядом в бармена, — я на пять минут!

Тот кивнул и двинулся на свое рабочее место. А меня Пенни нетерпеливо схватила за руку и поволокла на выход.

Опомнилась я уже за дверью бара:

— Почему ты это делаешь? Ты не обязана…

— Нет, конечно, — без грамма притворства отрывисто отозвалась Пенни. — Я это делаю ради собственного душевного спокойствия. Чтобы быть уверенной, что Берни не пойдет к тебе. Даже ради того, чтобы вытащить твою задницу из передряги.

До меня, наконец, дошло:

— Ты любишь его?

Пенни не стала отнекиваться. Остановилась в лиловых сумерках мира, в котором я оказалась, смело посмотрела мне в лицо:

— Больше жизни. И потому предпочитаю иметь тебя на глазах.

В словах девушки прозвучала какая-то неясная угроза. Я криво усмехнулась, услышав ее слова. Страшно не было. Но почему-то появилось желание ее успокоить:

— Я не претендую на Берни, я уже говорила. Задержусь здесь лишь для того, чтобы закупить продуктов. А потом улечу. Я тебе уже говорила: у меня есть мужчина. И… я беременна от него, — по внезапному наитию выдохнула я.

Поверила ли мне Пенни, я так и не поняла. Подавальщица долго молча изучала меня. Потом взяла меня за руку и вложила в ладонь ключ:

— Обойди дом. Сзади есть две двери. Одна, металлическая, серая — это приемка продуктов и напитков для бара. Вторая, темно-коричневая, ведет на второй этаж. Моя квартира под номером «3». Спать будешь в большой комнате на диване. Одеяло и подушка в шкафу, белье в комоде. Я на завтрашнюю ночь возьму выходной и помогу тебе с поставщиками. И заодно мой тебе совет: у Берни капсула допотопная, хоть и модернизированная. Если есть кредиты, лучше обратиться к местному медику. Он сам — дурак. Но у него стоит медкапсула последней модели. Проверься, чтобы знать, что с ребенком все будет в порядке.

Пенни, не прощаясь, развернулась на каблуках и побежала назад, в бар. А я осталась стоять с разинутым ртом. Опять я нашла приключения на свою пятую точку.

В квартиру Пенни я топала, размышляя о вывертах собственного поведения. И зачем я ляпнула про беременность? Что на меня нашло? Вот не зря я всю жизнь ненавидела ложь. Как теперь выкручиваться из положения?

Квартира у Пенни по моим меркам оказалась роскошной. Заперев за собой дверь, я прошлась по комнатам, ощущая, что всеми фибрами души завидую этой девице: в квартире было все, что нужно для комфортной и безбедной жизни. На крохотной отдельной кухоньке куча агрегатов, половина из которых неизвестного мне предназначения. Я грустно усмехнулась при виде всего этого великолепия. Неправильная ты женщина, Татьяна! Скорее разберешься с работой корабельных агрегатов, чем кухонных комбайнов.

Санузел тоже был непривычным: отдельно в крошечной каморке унитаз, отдельно, в другом помещении, душевая кабинка, умывальник, биде и машина со странным барабаном внутри. Зато отсутствовал привычный мне приемник утилизатора. Да и душевая была с водой, а не волновая. Я тут же решила, что как бы Пенни на меня не смотрела, я стащу у нее чистое полотенце и поплещусь в теплой водичке. Судьба нечасто баловала меня таким подарками. Стоит насладиться нежданным бонусом от души.

В меньшей жилой комнате стояла кровать, имелся шкаф, судя по стеклянным раздвижным панелям, и прикроватная тумбочка. Больше в крошечную комнату просто ничего не влезло. В тупике небольшого коридорчика, соединявшего собой комнаты, кухню, санузел и вход в квартиру, стоял высокий комод. Его верх находился практически на уровне моего лба. А в большой комнате имелся диван, стойка из блестящего металла, на которой покоился средних размеров галавизор, какие-то боксы, наверное, с видеозаписями, и другие безделушки, назначение которых мне было непонятно.

Обойдя всю квартиру, я нашла внизу шкафа запасную подушку и одеяло, вытащила из комода чистую простыню и полотенце, подготовила себе место для сна и отправилась в душевую кабинку. Я опасалась, что после всего, переполненная впечатлениями, мыслями и тревогами, не смогу уснуть до утра. Но отключилась, как сломанный дроид, едва после купания моя голова коснулась подушки. Даже не слышала, как вернулась домой Пенни.

Выспалась я замечательно. Даже несмотря на то, что Пенни растолкала меня около девяти утра по местному времени. Сама Пенни была еще встрепанной и заспанной, и кусалась как осенняя муха:

— Вставай, — пробурчала она, немилосердно тормоша меня за плечо, — на катере у себя выспишься! А сейчас есть дела. Кое-кто из поставщиков работает только до полудня.

Возразить было нечего. Здесь меня задерживали только продукты, необходимые для перелета и для комфортного проживания в ожидающем меня доме.

Мы с Пенни по очереди приняли душ. На мой вопрос об универсальном очистителе для одежды, Пенни молча ткнула пальцем в сторону странного монстра с барабаном. И только тогда до меня дошло, что это стиральная машинка! Правда, очень непривычного вида. Но все же. Стало стыдно. Это ж надо было до такой степени привыкнуть к спартанским условиям корабля, что не смогла распознать бытовую технику! Я молча влезла в комбинезон, давно требующий основательной чистки. В стиральную машину его совать было нельзя.

Привычки Пенни не совпадали с моими. Например, я с утра обязательно что-то съедала. Хотя бы банальный бутерброд или сухой паек. У Пенни же дома, кром кофе, ничего не было. Выпив по чашке, мы так и отправились по делам натощак. Но это не помешало подавальщице носиться от одного офиса поставщика до другого со скоростью метеора. А вот мне уже очень скоро захотелось почему-то присесть. А еще лучше, прилечь и подремать. Видимо, сказывалось тяжелое ранение и отсутствие восстановительного периода. Но я на чистом упрямстве не отставала от подавальщицы. Если она после ночной смены может, то я тоже смогу.

На удивление, все, что я просила, давали в достаточном количестве. Везде я оставляла координаты катера, которые были заложены в мой новый смарткомм. Доставку должны были осуществить после обеда. Часть уже сегодня, часть завтра. Если так и дальше пойдет, то послезавтра я смогу улететь отсюда.

Последним пунктом в списке наших дел на сегодня Пенни по умолчанию назначила визит к местному доктору. Я так и не придумала, как от него отвертеться и надеялась, что удастся договориться с медиком. Все равно я совсем скоро отсюда улечу. К тому же от усталости и какой-то всеобъемлющей слабости у меня не только не варила голова, но и подкашивались ноги. И мне уже было все равно, куда меня затащит подавальщица, лишь бы побыстрее вернуться в ее квартиру и прилечь. Спать хотелось неимоверно. Наверное, организм требовал время на реабилитацию.

Медиком оказался арлинт средних лет с одутловатым лицом злоупотребляющего алкоголем существа и бегающими глазками. Словно он что-то у нас украл и надеется это скрыть. Разговаривала с ним Пенни, кивнув вместо приветствия:

— Ивтор, нужно обследовать девушку в связи с беременностью! Она недавно была ранена, а ей еще перелет на катере на другую планету нужно совершить.

Арлинт в несвежей клетчатой рубашке и затасканных джинсах, больше похожий на коммивояжера, чем на врача, молча кивнул и потянул меня за собой в соседнее помещение. А когда Пенни сунулась было за нами, хмуро буркнул:

— Здесь сиди! Там тебе делать нечего! Придешь, когда сама забеременеешь!

Я опешила. И ошарашенно оглянулась на разозлившуюся подавальщицу. Похоже, между этими двумя «любовь», и убедить медика скрыть от Пенни информацию будет несложно.

В так называемой клинике у арлинта действительно оказалась супернавороченная медицинская капсула последней модели. Мне даже не пришлось раздеваться, чтобы улечься в нее. Неразговорчивый медик скрылся за агрегатом и запустил сканирование. А спустя всего пятнадцать минут я уже вылезала, а он протягивал мне два пластиковых листа с результатами:

— Все нормально и с тобой, и с плодом, — буркнул медик. — Но я бы рекомендовал поберечься. И обязательно принимай витамины! Двойня в твоем положении — это не шутки!

Пластиковые листы выскользнули из моих вдруг ослабевших пальцев и с мягким шлепком свалились между нами на пол. А я потрясенно уставилась на арлинта.

— Что?.. — пискнула, чувствуя, как горло перехватывает спазмом. Какая еще двойня? Что он несет? — Вы… Вы уверены? Я ведь модификантка! И мне сказали, что введенные мне модификации лишают меня даже тени надежды когда-нибудь стать матерью!

Арлинт, поначалу с недовольным видом уставившийся на оброненные мной листы с результатами сканирования, с легким удивлением поднял на меня взгляд:

— Уверена?

Я растерянно пожала плечами:

— Причин не доверять предыдущему осмотру нет, его проводили на станции внутреннего патруля.

— Хмм… — озадаченно промычал в ответ медик и почесал в затылке. А потом предложил: — Могу провести расширенный анализ крови на модификации. Но ответ будет только через пять дней. У меня не все реагенты есть в наличии.

Воспрянув было духом, я сразу же сникла:

— Я собиралась послезавтра улететь. Чтобы не навязывать Пенни свою персону дольше необходимого…

Арлинт наградил меня презрительным взглядом:

— Пришлю на смарткомм! — И он кивнул на мою руку, украшенную данным гаджетом. — Номер только оставь! И не бойся. Если бы я не умел хранить тайны, меня бы уже давно здесь прибили!

Я помнила о нелицеприятной характеристике, данной медику Пенни. Но любопытство оказалось сильней. Надо было разобраться в произошедшем до конца. И я согласилась.