Летнее безумие

Глава 28

Консуэла переставила телефон и повернулась к Делакруа. Она было заговорила, но умолкла, услышав бой церковных часов.

Делакруа посмотрел на темное окно. В отдалении слышались шаги редких прохожих. В комнате было душно, пахло мужским одеколоном и табаком. Лампа в углу бросала тусклый оранжевый свет на железную плиту и старую фарфоровую раковину.

Часы ударили последний раз.

— Он уже в пути, — Консуэла задумчиво улыбнулась.

Делакруа кивнул.

— Так любезно с его стороны позвонить на виллу и объявить о своем приезде. Ну, конечно, он решил проверить, там ли я. А Фредерико сказал ему, куда ехать. Похоже, он знал об этом месте, значит, ему известна и планировка дома. Он доберется сюда минут через тридцать пять, но мы дадим себе только двадцать. — Ее взгляд остановился на Делакруа. — Как ты понимаешь, я вовсе не надеюсь остаться в живых. Поэтому, когда все кончится, бери машину, поезжай в Милан и садись на первый же самолет. Деньги получишь, когда будешь в безопасности. Возвращайся в Буэнос-Айрес.

Делакруа был восхищен ее спокойствием, но ему стало жутко. Он взял пачку сигарет. У них еще двадцать минут, и он знал, что делать. Закурив, он выпустил дым и заметил:

— Ты лучше выглядишь в парике.

Консуэла равнодушно подняла брови. Накануне он видел ее без парика, но это ее не смущало. Глаза ее лихорадочно блестели.

Ее способность держать себя в руках поражала Делакруа. Она казалась настолько разумной, что суд мог бы признать ее нормальной.

— Сейчас я пойду наверх, — сказала она. — Обязательно выключи свет перед уходом.

Консуэла поднималась по узкой винтовой лестнице, включая свет и переходя с одной площадки на другую. Она не спеша направлялась к двери на чердак. На миг Консуэла остановилась и поправила волосы.

Она нажала на ручку двери и медленно открыла ее. В комнате горел свет, и она была пуста.

Удовлетворенно вздохнув, Консуэла закрыла за собой дверь, подошла к кровати и увидела кровь. Ее было не так много, как ей хотелось бы. Впрочем, достаточно. Она отвернула край простыни, под ней крови было больше. Потом села в старое кресло.

Шли минуты.

Она думала, следит ли за ней Мария-Тереза, столько лет проведшая здесь в одиночестве. Если все пойдет по плану, то всю оставшуюся жизнь они проведут вместе. Что ж, ее это устраивает.

Прошло полчаса. Консуэла посмотрела в угол, откуда донесся странный звук, и улыбнулась.

— Мария-Тереза! Мария-Тереза, отпусти меня…

Консуэла рассмеялась. Однажды, когда Сантини пришел, чтобы выпустить ее отсюда, она испугала его до полусмерти. Несмотря на все свои грехи, он был весьма богобоязненным католиком и верил в дьявола. После этого он на четыре месяца отправил ее в монастырь.

Она вынула револьвер, повертела его в руках и положила на колени, закрыв складками юбки. Она не думала, что он ей понадобится, понимая, что Джейк намерен убить ее, но взяла его на всякий случай.

Скоро он появится. Консуэла размышляла, успеет ли сказать ему о Луизе прежде, чем он нажмет курок.

«Мерседес» с выключенными фарами почти бесшумно объезжал деревню. Он остановился перед мэрией. Мотор затих. Стояла мертвая тишина.

Джейк вышел и посмотрел на своего спутника.

Они начали медленно спускаться по каменным ступенькам на узкую, посыпанную гравием улицу.

Их мог бы заметить лишь толстый ленивый кот, но он, свернувшись, спал на пороге. Через несколько минут они стояли у двери предпоследнего дома на улице. Свет не пробивался сквозь ставни. Изнутри не доносилось ни звука.

Джейк вынул из кармана револьвер и кивнул спутнику. Тот осторожно нажал на дверную ручку. Замок щелкнул, и дверь открылась. Джейк вскочил внутрь. Все тихо. Мужчина, который следовал за ним, нашел выключатель, и комнату залил бледно-оранжевый свет.

Джейк прошел к лестнице. Мужчина остался на месте, охраняя дверь.

Джейк обернулся. Лицо его было бледным, взгляд темным и пустым. Он снова кивнул, потом стал тихо подниматься по лестнице.

Мужчина выключил свет и закрыл дверь. Выждав минуту, он направился к кухне.

Джейк переходил из комнаты в комнату. Повсюду было пусто и мертво. Он крепко сжимал пистолет. Сердце бешено стучало, нервы были напряжены до предела, настороженный взгляд ощупывал все вокруг. Подойдя к двери на чердак, он медленно повернул ручку. Дверь открылась.

Увидев кровь на пустой кровати, он быстро оглядел комнату.

Сидя в кресле, Консуэла самодовольно улыбалась.

Джейк поднял револьвер двумя руками, целясь ей в голову.

— Где она? — спросил он.

В подвале было черным-черно. Единственная свечка горела в углу. Луиза сидела обнаженная. Ее запястья и лодыжки были связаны тонкой проволокой, лицо распухло от побоев. Она слышала, как вошел Джейк, и знала, что должно произойти.

Делакруа притаился на верхней ступеньке возле двери, и в тусклом свете Луиза видела направленный на нее револьвер. Убийца ждал сигнала. Как только наверху раздастся выстрел, Делакруа спустит курок.

Джейк ждал. Улыбка Консуэлы постепенно исчезала.

— Что ты с ней сделала?

— С кем, с Мартиной?

Джейк вздрогнул, и Консуэла снова улыбнулась.

— Ты знаешь, с кем.

Консуэла кивнула.

— Ты, конечно, понимаешь, — сказала она, закинув ногу на ногу, — что, не будь у тебя случайно алиби в момент, когда убили Дэнни, ты сидел бы уже в тюрьме, а Мартина осталась бы жива. Впрочем, ее смерть не слишком огорчила меня. Но ты едва ли остался к этому равнодушен.

Лицо Джейка посерело.

— Ты понимаешь, что не выйдешь отсюда живой? Поэтому, ради Бога, отпусти ее.

— Ради Бога? — повторила она.

— Что тебе в том, если она останется жива?

— Ничего. Но для тебя — это много. Нет, я не думаю, что ты сейчас, после такой смерти Мартины, способен любить. Но как человек чести…

— Неужели тебе, женщине, мало двух смертей?

— Трех, — поправила она. — Ты забываешь Афродиту. Но вообще-то она не в счет. Я убила ее потому, что она видела, как Фредерико пробирался в офис Моранди. Это совсем другое.

— Что надо, чтобы ты отпустила Луизу?

Консуэла взглянула ему прямо в глаза, всем своим видом показывая, что в любом случае не проиграет.

— Займись со мной любовью в последний раз.

Лицо Джейка выразило непреодолимое отвращение.

— Я скорее умру, — рявкнул он.

— Или умрет Луиза, — поправила она. — Скажи, ты помнишь, приятно ли было заниматься любовью с Мартиной?

Ее слова раздирали ему душу.

— Она ведь тебя так любила!

У него на красивом лице не дрогнул ни один мускул.

— Помнишь, как вы были счастливы? И как ей было трудно расстаться с тобой.

Джейк сверлил ее взглядом.

— Тебе было не так уж тяжело, правда? Только сначала, потом ты нашел себе кого-то, — засмеялась она.

Джейк молчал.

— Она знала, что ты не один. Она знала обо всех женщинах, с которыми ты спал, и умерла, не простив тебя, уверенная, что ты больше не любишь ее.

Джейк сразу вспомнил все, что произошло. Озаренная любовью и счастьем Мартина бежала к нему. Она знала, что Джейк любит ее!

— А что твоя дочь? — спросила Консуэла. Сколько ей сейчас? Два? Почти три. — Она снисходительно улыбнулась. — Мне говорили, она похожа на Мартину. Это так?

Он молчал.

— Я слышала, будто она думает, что один из похитителей ее отец. Она называла его папой. А почему бы и нет, каждое утро она видела его в постели своей матери.

— Я знаю, чего ты хочешь, Консуэла, — сказал Джейк. — Не выйдет. Я не намерен гнить из-за тебя в тюрьме. Конечно, я убью тебя, но прежде, чем сделать это, я объясню, почему не попаду в тюрьму.

Она удивленно взглянула на него.

— У тебя на коленях пушка. И если на ней еще нет отпечатков твоих пальцев, они появятся, когда я пристрелю тебя… Я выстрелю, защищаясь. И только после этого они придут.

Она кивнула.

— А как насчет Луизы?

— Я найду ее.

Консуэла покачала головой.

— Ну что ж, стреляй. А потом иди и ищи ее. Она не будет…

Голова ее резко дернулась, когда в комнате прогремели два выстрела.

— Ну и дурак, — проговорила она, поняв, что он нарочно выстрелил мимо. — Самый настоящий дурак.

Широко раскрытыми глазами Луиза смотрела на Делакруа. Он стоял на нижней ступеньке в трех шагах от нее. Лицо его скрывала темнота. Все, что она видела — револьвер, направленный на нее. Страх сковал ее. Она не хотела умирать, но знала, что придется. Они оба услышали выстрелы наверху, и палец Делакруа напрягся на спусковом крючке. Охваченная ужасом, Луиза вдруг почувствовала странное возбуждение.

Когда револьвер выстрелил, она упала, на миг удивившись, что не почувствовала никакой боли. Просто толчок в тело… Никакой боли, совсем никакой.

При глухом звуке выстрела Джейк резко повернулся и посмотрел на пустую лестничную площадку.

Консуэла не спускала с него глаз. Сейчас он поймет, что случилось. Дверь внизу открылась, потом захлопнулась, и раздался глухой звук шагов.

Джейк прищурился, увидев тень в дальнем конце коридора. Он повернулся к Консуэле.

Держа револьвер в руках, она улыбалась.

— Если у тебя не хватает мужества убить меня, — сказала она, подняв револьвер, тогда я… — и вдруг умолкла. Ее лицо вытянулось, когда она увидела вошедшего.

Ее рука сжимала револьвер, а она переводила взгляд с одного на другого. Потом она подняла оружие выше, собираясь выстрелить. Револьвер выпал у Консуэлы из рук, когда три пули вошли в нее.

Все еще нажимая на спусковой крючок, Джейк смотрел на нее. Консуэла тоже не отрывала от него глаз. Его лицо было непроницаемым.

Консуэла попыталась что-то сказать, но воздух забулькал у нее в легких, кровь хлынула из ран в груди, взгляд потускнел. Словно издалека до нее дошел голос Джейка. Она в последний раз ощутила ярость, услышав то, о чем сама догадалась… Фредерико предал ее.

Пальцы Консуэлы вцепились в подлокотник, она хотела подняться, но не смогла.

Мужчины смотрели, как она упала с кресла и ее рука потянулась к револьверу. Фредерико ногой оттолкнул оружие.

Вдруг дом ожил, захлопали двери, на лестнице послышались шаги, раздались крики. Джейк повернулся — двое мужчин вошли в комнату. Он бросил оружие на кровать и побежал вниз.

Дверь в подвал была открыта. Там толпились полицейские. Растолкав их, он перешагнул через тело Делакруа. Луиза лежала в углу, бледная, обнаженная, вся в крови. Проволока врезалась в ее тело.

Джейк опустился перед Луизой на колени, повернул ее лицом к себе. Глаза ее были закрыты, лицо — в кровоподтеках и ссадинах. Осторожно подняв Луизу на руки, он вынес ее из подвала. Джейк не заметил, как кто-то набросил на нее одеяло. Сейчас он чувствовал то же, что в Мексике, когда нес на руках жену. Джейк изнемогал от боли, любви и горя.

Навстречу бежал Эрик, за ним следовал Боб.

— Джейк! — крикнул Эрик. — Джейк, что с ней?

— Она жива, — ответил Джейк.

Рядом с его машиной стояла «скорая помощь». Он передал Луизу врачам. Она была жива, но избита и без сознания. Слава Богу, жива. Он не мог ехать с ней. Итак, все кончено.

Джейк смотрел, как машина выезжает из деревни, и ощущал пустоту внутри. Когда-нибудь он придет в себя, но не скоро.

Эрик тронул его за плечо, Джейк обернулся. Забрезжил серый рассвет. Они молчали, понимая друг друга без слов.

Сара прилетала первым утренним рейсом. Жан-Клод встретил ее в аэропорту и повез в больницу в Грасе. Луиза ждала их.

Они втроем вернулись к Жан-Клоду, Дидье уже приготовил обед, и они сидели все вместе, как и неделю назад на террасе. Все было как прежде, и та же жара.

Побледневшая Луиза с синяками на лице казалась сейчас особенно хрупкой. Сара понимала, что лучше ни о чем не расспрашивать ее, поскольку сегодня днем Луизе предстоит рассказать полиции обо всем, что случилось за последние семьдесят два часа. Потом они вместе вернутся в Лондон. Но хуже всего — пресса. Утренние газеты уже сообщили о происшедшем, и репортеры шумно требовали, чтобы полиция пропустила их на виллу. Объективы были нацелены на девушек даже сейчас, во время обеда.

Сара посмотрела на Жан-Клода. Что было бы с ними без него, без этого доброго человека, который принял их как родных? Сегодня он будет переводить показания Луизы в полиции и, без сомнения, постарается сделать это испытание менее болезненным для нее.

После обеда Луиза и Сара подошли к бассейну.

Они долго молчали, потом Луиза спросила:

— Можешь кое-что сделать для меня? Подождешь, пока я выйду из полиции?

— Конечно.

Было около шести вечера, когда Луиза и Жан-Клод вышли через заднюю дверь штаб-квартиры полиции в Каннах. Сара наблюдала из машины, как Луиза что-то сказала Жан-Клоду и расцеловала его. Потом она направилась к ней. Сара догадывалась, куда они сейчас поедут, хотя и не знала, стоит ли это делать. Впрочем, возражать Луизе она не стала.

Доехав до гавани, Сара припарковалась.

— Я подожду здесь, а ты иди.

Луиза благодарно улыбнулась.

Она дошла до берега и остановилась, глядя на море. В свете заходящего солнца «Валгалла» казалась особенно красивой.

Луиза знала, что Джейк плавал всю ночь, и не сомневалась: он проведет в море не один месяц, надеясь обрести покой. Сердце ее наполнилось состраданием и жалостью. Луизе хотелось бы как-то облегчить его боль, но она знала, что никто не в силах помочь ему.

Интересно, на борту ли он сейчас, подумала Луиза. Впрочем, это не так уж важно. Скоро он уедет, окунется в привычную для него и неведомую для нее жизнь. А она?.. Луиза улыбнулась. Пока она не представляла себе, что делать дальше, и была уверена только в одном, что никогда не забудет Джейка. Пожелав ему мысленно доброго пути, она повернулась и пошла к ожидавшей ее Саре.