Лицедей

И в сердце музыка звучала

Наш проект рос и развивался и вполне закономерно наши продюсеры пытались устроить нам тур по всей стране, дабы накрутить больше популярности шоу и нашим светлым лицам. Для всех нас это было в новинку, проводить дни и ночи в поездах, в самолетах, не бывать дома месяцами. В особенности это сложно было принять Д., семьянину, которого каждый вечер у окон ждали малыши, чтобы рассказать о том, как увлекательно прошел день в детском саду.

На дворе разворачивалась златоглавая осень, дождями и смурными облаками навязывая меланхоличное настроение. Я сидел на мягком диванчике в лаунж-зоне нашей съемочной цитадели и, положив голову на спинку, со скучающим видом наблюдал, как падающие с неба капли часто рисовали ровные круги на больших лужах. Здесь же в кресле-мешке вальяжно развалился Т., утопив все свое внимание в дисплее смартфона. Д. поступил по его примеру, расположившись на второй половине дивана рядом со мной, и часто нажимал беглыми пальцами на экран, а в его наушниках едва уловимо шумели взрывы и выстрелы. В комнате не было ни звука. Иногда так бывало, когда после насыщенного дня, мы сильно уставали и просто садились послушать тишину, не надоедая друг другу своим присутствием. Нам было комфортно вместе находиться на одной площади, где каждый занимался своими делами.

Сегодня моя усталость распространилась и на электронику, поэтому я увлекся городскими пейзажами за окном и “плачущей” осенней погодой.

Тишину нарушила открывшаяся дверь, в которой показался наш администратор, весь сияющий от счастья.

– Пакуйте чемоданы! Через неделю мы стартуем наш первый тур!

Новость несомненно нас обрадовала, теперь уже никто не залипал ни в окно, ни в экран телефона, а в предвкушении чего-то нового мы закричали как дети, вскочив со своих мест. Первым городом на нашем пути оказался мой город, где я жил уже много лет. Даже не сдвинувшись с пятачка уютного лаунжа, мое воображение уже начало рисовать километровые прогулки по красотам и достопримечательностям, которые я так хотел показать своим друзьям и поделиться с ними той любовью к городу, что я лелеял долгие годы.

Приехали мы на день раньше, разместившись в недорогой, но комфортной гостинице по двое в номере. Удача в этот раз была на моей стороне, и моим сожителем оказался Т. Едва пройдя чек-ин и оставив поклажу в номерах, мы пошли гулять под предводительством гида-энтузиаста, то есть меня. На улице было промозгло и ветрено, но нас это не остановило. С таким упоением я бежал по набережной, без умолку рассказывая истории из жизни, связанные с теми или иными местами, а если таковой не было на моей памяти, то просто козырял историческими фактами. Погода тем временем не собиралась поощрять мою активность. Начал накрапывать дождь, постепенно усиливаясь. Естественно ни зонтов, ни дождевиков при нас не было, хотя я прекрасно знал, как здесь проходит осень, нужно быть во всеоружии.

– А., зачем мы пошли гулять в дождь? – возмутился Т., натягивая капюшон.

– Это же романтично! – воскликнул я вопреки непогоде и даже не пытался прятаться от холодных капель.

Друзья особо не разделяли моего энтузиазма. Чтобы переждать дождь, мы спрятались в одной из ближайших кофеен, согрелись чашками горячего капуччино, и как только ливень стих, мы отправились обратно в гостиницу. Я был рад, что смог показать хоть малую часть этого прекрасного города всем ребятам и особенно Т. Я ценил такие моменты, когда мы перестаем быть коллегами и начинаем быть друзьями: проводить вместе досуг, подкалывать друг друга, шутить и чувствовать, что тебя понимают и ценят. Не скажу, что познал это впервые, конечно, у меня были друзья, но со временем люди расходятся по разные стороны баррикад, даже если никогда не ссорились. Я к этому относился спокойно, даже если человек исчезал с горизонта по тем или иным причинам, я находил силы пережить это и идти дальше. И сейчас я пользовался моментом, когда рядом со мной такие замечательные люди. Пусть они и исчезнут когда-то, я буду с теплом вспоминать наши прогулки, безумные вечера, когда мы могли дурачиться как мальчишки и ни о чем не беспокоиться. Однако, я не мог себе представить, что когда-то из моей жизни может исчезнуть Т., при одной мысли у меня поджималось все внутри и яро протестовало. Я надеялся, что это лишь временное помешательство, но пока и волноваться было не о чем.

Прямо сейчас он сидел в номере напротив меня на своей кровати и, что-то быстро печатая в телефоне одной рукой, протирал полотенцем мокрые волосы.

Следом за ним согревшись под горячим душем, я распластался на кровати, но все мое нутро так и норовило поставить меня на ноги и отправить на поиски приключений, несмотря на то, что время близилось к позднему вечеру. Я тут же быстро натянул штаны, пуловер и возвестил о своем уходе в бар, спросив Т., не нужно ли ему что-то прихватить. Он только отрицательно помотал головой.

Спустившись вниз на лифте, я прошел по пустому холлу мимо ресепшена, мило улыбнувшись девушке-администратору, и направился к бару, чтобы выискать что-нибудь необычное и интересное. Все мои намерения побаловать себя вкусным коктейлем улетучились, как призрачное видение, когда я увидел в приоткрытую дверь блеснувший рояль. Осмотревшись по сторонам, я аккуратно заглянул внутрь конференц-зала, также не увидев никого из свидетелей. Свет горел, дверь была открыта, но никого. Я неспешно прошел внутрь, обходя длинные стройные ряды кресел с бархатными спинками. Строгий черный инструмент, блестящий в ярком освещении, манил своим величием и как бы невзначай приглашал прикоснуться к прекрасному. Еще раз повертев головой, я сел за рояль, бережно открывая крышку с легким придыханием от восхищения.

За клавиши я не садился аж со школьных лет, пальцы достаточно закостенели, но тело все помнило. В школьные годы мама записала меня в музыкальную школу, надеясь сделать из меня юного Моцарта, но меня довольно рано захватило другое искусство, к которому музыка имела непосредственное отношение, но все же стояла в стороне. Какое-то время я еще занимался с репетиторами, но стоило мне самовольно, втайне от родителей, записаться в театральный кружок, как я благополучно забросил музыку.

Горящими глазами я смотрел на черно-белые клавиши, едва не пуская слюну на такой потрясающий инструмент, который был здесь как единственный оплот роскоши во вполне обычной гостинице недалеко от центра города. Осторожно, пытаясь не сотворить какую-нибудь оплошность, я прикоснулся к клавишам и извлек первое громкое звучание. На горизонте так никто и не появился. Я продолжил творить закостенелыми пальцами странноватую неуклюжую музыку, сначала импровизируя, затем пытаясь вспомнить что-то из прошлого репертуара. Через несколько минут я уже совершенно не помнил, куда и зачем шел, полностью увлекшись невообразимо прекрасным звучанием рояля. Вспомнив одну недавнюю песню, которую я услышал на просторах сети, на слух я попытался подобрать мелодию, и вот уже, войдя в раж, бегал немного трясущимися пальцами по черно-белой полосе, сливающейся в единый поток. Прочистив горло, я запел чувственные слова из песни, без остатка отдаваясь нежной мелодии, так четко отражавшей мое внутреннее состояние. Полностью окутанный невидимыми нитями чарующей музыки, я пел слова о любимом человеке, о моей одержимости, представляя перед глазами светлый образ Т. Как и в песне, жизнь меня ничему не учила, я снова и снова наступал на грабли, преклоняясь перед ним как фанатик, он моя вера, моя религия, путеводная звезда. На высоких нотах я возвел свой голос ввысь, продолжая его звать, умолять подойти ко мне, остаться со мной и никогда больше не покидать. Так увлекшись, я полностью ушел в себя, по телу бежали мурашки, когда я играл последние ноты, уже тихие и спокойные, но почему-то во стократ сильнее бьющие дрожью в ногах. Нажимая последнюю клавишу, я протянул финальный звук и, отпустив педаль, шумно выдохнул.

– Охренеть… – прозвучало со стороны двери, отдаваясь эхом в пустых стенах конференц-зала.

От неожиданности я слегка вздрогнул и подскочил со скамьи, но, завидев на пороге Т., опустился обратно, прячась за массивную крышку рояля.

Он прошел вперед, огибая ровные ряды сидений, и мерно захлопал в ладоши.

– А., я поражен, – завороженно произнес он, приближаясь ко мне. – Серьезно, я чуть не разрыдался. Я и подумать не мог, что ты так круто поешь!

– Спасибо, – смущенно выдавил я, прокашлявшись от незапланированного пения, и уже было собрался закрыть крышку, как Т. меня остановил:

– Сыграй что-нибудь еще. Пожалуйста, – поспешно добавил он, присаживаясь на кресло в первом ряду.

Я не стал спрашивать, как он здесь очутился, может быть ему стало скучно, а может я просидел здесь дольше, чем думал. Я просто призадумался, подбирая в голове мелодию, и мягко опустил пальцы на клавиши. Т. слушал, не шевелясь, с открытым ртом наблюдая за моими движениями, а я не смел нарушать эту идиллию и плавно переходил от одного произведения к другому, увлекая его за собой в прекрасный мир творчества. Мы просидели там до поздней ночи, пока глаза сами собой не начали слипаться. Вернувшись в номер, мы довольно шустро приготовились ко сну, и Т. в очередной раз, потянувшись выключить светильник, сказал “А., ты невероятный”. А я и мечтать о большем не мог. Укутавшись в одеяло, я пожелал ему спокойной ночи и с улыбкой провалился в сон.