Лицо света, лицо тьмы (СИ)

14

Раздался сухой щелчок. Почему-то он показался мне оглушающе громким, возможно, из-за моей уверенности, что это последний звук в моей жизни. Однако ничего за ним не последовало. Только давящая атмосфера, которая быстро рассосалась, возвращая все остальные звуки и чувства.

— Не заряжено, — хмыкнула тетка, убирая оружие. — Попугать вас решила, детки. Чтобы поняли, с кем имеете дело, и не трепали языком.

Мы молчали в немом ужасе, пытаясь переварить все произошедшее.

— А поговорить?! — завопил Сашка, придя в себя. — Просто поговорить! Вы не пробовали так, нет?! Чуть что, сразу за пушку хватаетесь? Бешеная!

Лидия хмыкнула.

— Можно подумать, люди честно обо всем рассказывают, когда с ними простоговоришь!

— Знаешь, что, сучка чокнутая? — перешел он на «ты». — Не была бы ты бабой, вломил бы за такие шуточки!

— Ну давай! — сделала она шаг вперед. — Теперь ты крутой, когда опасность миновала! Знаю я таких. Бабы все вам отдают, вот эта, — кивок в мою сторону, — жизнь свою только что попыталась отдать, самое ценное, кстати, что у нее есть. Ты заметил хотя бы? — Он молчал. Только желваки ходили ходуном и зубы скрипели. — А племяшка моя тоже влюблена в тебя была и тоже многое бы отдала, думаю. Почему хорошие девочки всегда на козлов клюют?

Саша все так же молчал. Я решила прервать их ссору.

— Давайте займемся делом. Пойдемте в мою комнату, и я все вам расскажу. — Бельский сделал шаг к двери. — Нет, Саша, ты останешься!

Парню это явно не понравилось, но спорить он не стал.

У себя в спальне я поделилась с женщиной своей ведущей версией. Она согласилась со мной и обещала содействовать во всем. Оказалось, что ее не «погнали из полиции» и она не «спелась с бандитами», как считала ее сестра, а работала под прикрытием последний год и разоблачила банду наркоторговцев. Да, прямо как в кино. А вернувшись, застала сестру вот такой (какой мы видели ее с Тони). Та даже не поняла всего того, что Лидия пыталась ей объяснить. «Иди к своим друзьям бандюганам, оставь меня в покое!» Лидия с трудом вытянула из сестры, что случилось с Наташей. Она тоже сопоставила два и два и явилась на нынешний слет, чтобы выяснить правду.

— Дай мне флешку! — попросила женщина. — У меня с собой лэптоп, я проверю, что на ней. — Я замялась. — Ты ведь даже не уверена, что там что-то важное! Как ты своему дяде полковнику понесешь ее? Ты же просто ее нашла в пустой комнате!

— Не просто в пустой комнате, а в тайнике, который всегда делала Элла, — понизив голос, пояснила я. Да, мне пришлось сказать, что я Соня.

— В любом случае нужно как можно быстрее проверить, что на ней! — В глазах Лидии горел азарт.

— Хорошо, вот флешка, но я пойду с вами.

Она не стала спорить. Мы спустились на первый этаж и, когда подошли к двери Леонеллы-Лидии, я услышала щелчок.

— Что это? Вы слышали?

— Да, кажется дверь где-то закрылась. А что?

— Вроде ходить тут больше некому…

— Не переживай, — открывая дверь и пропуская меня внутрь, сказала Лидия, — это твой бойфренд наверняка пошел ко всем кино смотреть.

— Он мне не бойфренд, — хмуро ответила я, подходя к письменному столу, на котором лежал ноутбук.

Комната была гораздо меньше моей, почти спартанская обстановка: узкая кровать, кресло, письменный стол, встроенный в стену шкаф с белой дверью.

Лидия заняла единственный стул перед столом и воткнула флешку в разъем. А я стояла рядом, хотя могла пододвинуть кресло. Не то чтобы мне было лень, просто волнение не позволило бы мне сейчас сидеть на одном месте и не двигаться. А так я прохаживалась за спиной хозяйки ноутбука.

— Это все документы фонда! — изучив материал, вынесла она вердикт. — Устав и другие документы: договор аренды помещения, счета-фактуры и прочая финансовая документация… Как Элла раздобыла их?

— Это же Элла! — с неожиданной гордостью за сестру произнесла я. Какой бы она ни была, может статься, что она сделала прорыв в каком-то расследовании, которое вела с неким Зайчиком. Хотя, конечно, для самой Эллы, учитывая ее исчезновение, это ничего хорошего не означало. В лучшем случае она спряталась, поняв, что вляпалась во что-то страшное и опасное на сей раз. А в худшем… Даже думать не хотелось.

Лидия скопировала себе все содержимое флеш-накопителя.

— У меня есть связи в ОБЭПе, — пояснила она. — Попробую пробить этот фонд. А ты отдай своему родственнику.

Она вернула мне флешку, и я поскорее отправилась к себе, слыша какие-то звуки из коридора. По всей видимости, кино о Павлецком закончилось, и сейчас все гости выйдут в холл, чтобы разбрестись кто куда — домой на другой участок или в свою спальню.

Не успела я собрать свои вещи, чтобы завтра с утра не тратить на это время, как в дверь постучались.

— Ира или Антон, — подумала я, — хотят узнать, почему я не вернулась в гостиную.

Но ошиблась. Это был Саша. Взлохмаченный, решительный и злой.

— Наконец-то! Я уж думал, тебя эта полоумная убила…

Он стремительно зашел в спальню, а я закрыла за ним дверь.

— Мы были у нее в комнате внизу, — пояснила я, почему меня так долго не было, — изучали некоторые документы…

— Какие?

— А какая разница? — резко спросила я, глядя ему в лицо. Так непривычно было видеть его шевелюру не причесанной волосок к волоску, как обычно, а стоящей почти дыбом.

Испугавшись своей грубости (я все-таки не должна его подозревать, хотя и отвечать, конечно, не стоит), я села на кровать, а Саша как-то странно ухмыльнулся.

— И впрямь никакой.

Сказав это, он тут же начал стаскивать с себя одежду.

— Что ты делаешь?

— Как что? — откинув в сторону майку, заявил этот озабоченный кобель. — Хватит тянуть кота за хвост. Ты доказала мне уже, что изменилась, перестань играть недотрогу. — Расстегивая ширинку, он добавил: — Раздевайся.

— Чего?! Послушай… постой… — взмолилась я, но все было впустую. Стянув с себя джинсы, он перешел к белым трусам и известным лейблом на резинке. — Нет! — крикнула я, отворачиваясь и закрывая лицо руками.

— Отлично, — сказал он спокойно, будто удовлетворившись каким-то результатом. Через полминуты сообщил приятную новость: — Я оделся, можешь смотреть.

Я убрала ладони от лица. Сначала смотрела в пол — просто на всякий случай, но боковым зрением поняла, что он реально уже стоит в одежде.

— А теперь, — он сел передо мной на корточки, — скажи, мне, пожалуйста, правду: кто ты такая?

— Что? — О господи, я ведь знала… Я знала, что не смогу долго выдавать себя за Эллу. Тем более, учитывая, что сестра спала чуть ли не со всеми красавчиками подряд.

— Ты ее сестра-близняшка, верно? — спросил он полуутвердительно, будто уже знал ответ. Что он, собственно, и доказал следующей репликой: — Как тебя зовут?

— Но… я… — я не знала, куда смотреть. Я изучила потолок (свежая ровная побелка, глазам абсолютно не за что зацепиться), ковер (а вот на его можно смотреть, ибо тут присутствует рисунок), но он взял мое лицо рукой и повернул на себя. — Соня, — выдохнула я. — А откуда ты знаешь? — прозвучало с отчаянием. Что и понятно, я тут такой план придумала и воплотила, а он все рушит!

— Она говорила, что у нее есть сестра, — кивнув самому себе, начал рассказывать Саша, присаживаясь возле меня на кровать. — Не говорила, что близнец, однако частенько путалась в показаниях, так что сопоставить, в общем-то, было несложно.

— Как давно ты знаешь? — чувствуя, как щеки наливаются румянцем, спросила я с обидой. Боже, он уже знал, когда начал раздеваться! Вот гад!

— Я почти сразу понял, что что-то не то, — обтекаемо ответил «гад». Да, я помню, он уже спрашивал, кто я такая. Но я-то, наивная, думала, что разуверила его в его подозрениях!

— Ты… Ты… На кой черт ты раздеваться начал?! — выкрикнула я и толкнула его кулаком в плечо.

Он хихикнул и начал потирать ушиб.

— Я хотел, чтобы ты сама созналась. Да и потом… люди ведь меняются, бывает и такое, хоть и очень редко, поэтому я не был уверен на все сто процентов.

— Значит, она тебе говорила, что у нее есть сестра.

— Угу. Вначале сказала, что старшая, это прозвучало в контексте, что родители заставляют Эллу на нее равняться. Но потом как-то всплыло, что вы учились в одном классе. Я-то считать умею, и с логикой у меня порядок, и тут же спросил у нее, как это, мол, в одном классе. На это она выдала, что вы погодки, и она осталась на второй год. И в итоге попала в класс сестры.

— Господи… — сразу поняла я, какую глупость сморозила сестра. Мне вспомнилась Мила с ее «как была дурой, так и осталась».

— Ага, — хохотнул он. — «Как тебя перевели в класс к сестре, которая старше?» — тут же спросил я ее. Она разозлилась и поменяла тему разговора. Она ведь не могла сказать, что это сестру к ней перевели, ведь, по ее словам, сестра умнее. Не на двоечницу же ее равняться заставляли! А про то, что это уже другая сестра, она сказать не могла, ведь уже неоднократно говорила, что вас двое у родителей. Вот на таких косяках я ее и поймал. Но имя твое она не называла.

— Еще бы, — фыркнула я и почувствовала, что сейчас разревусь. Почему она так ненавидит меня? За что?.. Неужели из-за того парня, который ей нравился пять лет назад?

— Софья, значит…

— Соня мне больше нравится.

— Угу, хорошо. Ну так почему она тебя прислала вместо себя? — повернувшись ко мне, спросил Александр, из чего я заключила, что он вообще ничего не понял. — Стыдно было самой появляться после всего, что она натворила?

— Саша, — я взяла его за руку, чтобы он осознал, насколько все серьезно, и обратился в слух, — Элла пропала. Я ее ищу.

— Что? Как пропала? В каком смысле?

— В прямом! Полиция ничего не сделала. Другие друзья и знакомые не знают, где она. Денег у нее не было, а папина карточка нигде не засветилась. У родственников, даже самых дальних, ее тоже нет. — Он слушал меня с удивленно распахнутыми глазами. — Я боюсь, с ней что-то плохое случилось!

— Погоди… Ты об этом расследовании говорила Леонелле?

— Да. Наташа умерла очень странно. А до нее еще одна девушка. Я боюсь, что Элла стала третьей!

— Это что, местный маньяк?

— Не знаю, — пожала я плечами и с надеждой спросила: — Ты поможешь мне?

— Да, конечно… Только я не знаю, что могу…

— Расскажи мне, — перебила я. — Расскажи мне про нее. Про ваши отношения. Про ее отношения с другими. Обо всем, что она здесь делала, расскажи! Я ведь не могу никого спрашивать напрямую, я для них Элла!

Саша был очень умным парнем.

— Понял, — кивнул он и начал рассказывать.

Элла была очень раскованной и чрезвычайно упрямой. Она всегда получала то, чего хотела. Когда ей это по каким-то причинам не удавалось, она очень злилась, а иногда и строила козни. Саша познакомился здесь с Аленой; в первый раз, когда он ее увидел, она еще не увеличивала себе губы, да и за два дня знакомства, когда они перешли к более тесным, так скажем, отношениям, она не успела проявить себя как поверхностный, глупый — скажем прямо, человек (не имею понятия, зачем он мне это говорил, возможно, так себя оправдывал, но мне лишь в ответ на это хотелось воскликнуть: «Вот поэтому нужно человека узнать получше, прежде чем прыгать в постель! Чтобы потом не жаловаться и не стыдиться!»). И вот Элла тоже положила на Сашу глаз (еще бы!). Она многое перепробовала, чтобы их разлучить, она их ссорила, демонстративно заигрывала с Сашей, хотя на тот момент у них не было отношений, выходила из его комнаты на ночь глядя — так, чтобы кто-то видел и мог ей передать, ну и так далее. Повода не верить Саше у меня не было, ведь я знала, что, когда Элле что-то очень нужно, она становится невероятно изобретательной. Однако, когда сестра наконец-то добилась своего, она жестоко обломалась: Александр не стал с ней встречаться. Ну, в полноценном смысле этого слова… И вот какие забавы у них повелись. Элла приходила к нему после отбоя (они так в шутку называли детское, по сути, время, когда все ложились спать и внизу выключался свет, а старушка просила не шуметь, короче, обычно это около половины двенадцатого или полночь) и… показывала стриптиз. («Вот чего он от меня ожидал!» — краснея, поняла я.) Потом голышом на четвереньках подползала к нему, сидящему в кресле, как единственный зритель этого пошлого концерта, VIP-персона, короче, и…

— Не надо! — крикнула я, понимая, что конкретно он сейчас произнесет.

— Хорошо, хорошо, не буду говорить! О чем тебе тогда рассказать?

— О розыгрышах.

— Хорошо. Готовься, тема не из приятных…

— Да я уже поняла!

…У Милы очень напряженные отношения с отчимом. Настолько напряженные, что она сбежала от родителей и живет у бабушки, а на мужиков смотрит с отвращением. Подробностей, разумеется, никто не знает, даже ее мать, иначе… Короче, странно себе представить такую женщину, которая в случае насилия предпочтет мужика ребенку. Но ребята толком не знают, что там было, Петрович как-то пытается стать доверенным лицом (о, я это знаю, к сожалению, но Саше рассказывать не стала), но пока из нее ничего не вытянул. Мила сбежала, еще когда ей было пятнадцать лет, так что человека вполне можно (и даже нужно) посадить. Но не без ее показаний, конечно. Элла сказала, что она во всем разберется, но, по сути, стала девчонку травить, намекать на нетрадиционную ориентацию. Она подгадывала моменты, когда Мила шла в ванную и встречала там ее без одежды. Начинала орать, мол, Мила опять за свое! Выйди, извращенка! Я мужиков люблю! И все в таком же духе. А вечная напарница Ирина стояла рядом, чтобы быть свидетелем «домогательств». А потом всем за столом они рассказывали, что Мила «снова» пыталась подглядывать. Когда Саша мою сестрицу припер к стенке и потребовал объяснений, Элла наивно похлопала глазками, дескать, хотела из нее правду вытрясти, почему мужиков ненавидит и ни с кем не встречается! Ладно, мол, Церковина монашка, я, мол, слышу каждую ночь, как она молится, чтобы Боженька ей суженого послал, но эта-то! Оторва, прогульщица, гот, вся в наколках и т. д. (да, я уже говорила, что для Эллы внешний мир важнее внутреннего, если у девушки татуировки, значит, она, по мнению сестры, или склонна к девиантному поведению, полукриминальная личность, короче, или лесбиянка). В общем, якобы с благими целями она провоцировала Милу на чистосердечное признание, чтобы ее отчима прижать. Саша не поверил ни единому слову. Он уже тогда понял, что на альтруизм Элла не способна. И запретил ей подходить к Миле. Но Элле запрещать что-то… Короче, я сразу поняла, чем все закончилось: Элла стала только сильнее придираться к Миле, нашла через соцсети ее друзей и еще и им всем разослала инфу об ориентации их подружки, которую та от них тщательно скрывает, а вот здесь, с нами, мол, дает волю рукам! Как она еще родителям не написала… Но Мила тогда потеряла многих подруг. Для меня лично это самый странный момент, ведь дружат с конкретным человеком, и плевать, кого он любит, мальчиков или девочек. Зачем нужны такие подруги?

Саша странно на меня посмотрел, когда я не выдержала и перебила его этой репликой, полной негодования.

— Что?

— Просто она то же самое сказала.

Когда к ней уже и Макаров с Таисией Арсеньевной подошли на следующем съезде и стали угрожать недопуском к мероприятиям, если она не отстанет от Милы, Элла так вывернула эту историю, мол, я сделала зачистку среди ее липовых друзей! И стала гнобить уже Милу за то, что та не умеет выбирать себе верных товарищей. Мила, стыдясь, объяснила, что друзья якобы обиделись на молчание, а сами они толерантны. Только вот у Милы традиционная ориентация и ей пришлось всем объяснять, что произошло, кто такая Элла и почему она всем им пишет. В общем, история как-то замялась. Возможно, для Эллы эти съезды реально были очень важны, поэтому она послушалась в итоге лишь тех людей, которые официально могли ее этого всего лишить. Стало ясно, кстати, чего Мила так таращилась на меня, когда я приехала. Боялась новых порцией издевок.

Историю про Наташу я уже знала и попросила ее опустить. Хотя Саша все равно не смог удержаться и пожаловался мне, каким козлом (его слова, не мои) он себя чувствовал, когда узнал, что девочка поверила и побежала куда-то ночью одна. И пропала. А потом обнаружилась мертвой в пруду. Он, в отличие от меня, полагал, что она утопилась с горя. Не знаю, что это: самовлюбленность или, напротив, мазохизм, желание наказывать себя даже тогда, когда ты, в общем-то, ни в чем не виноват.

— Саша, ты, конечно, хорош, я не спорю, но вряд ли она из-за тебя утопилась, — решила я проверить одну из двух версий.

— Да ты… — возмутился он. — При чем тут хорош? Она выпила, мне это говорили потом и Тим, и Антоха, и Ирка. Но если бы не ее влюбленность в меня, никуда бы она на ночь глядя не пошла и купаться бы не полезла!

— Я не думаю, что она куда-то лезла сама, — намекнула я.

— Не знаю… — Он потер лицо. — Хочется верить, что она не сама это сделала. Если результат твоего расследования… Короче, я буду очень благодарен.

— Слушай, ну мне тогда нужно открывать сыскное агентство. Чтобы всем благодарным номер расчетного счета говорить. Но моя главная задача — найти сестру. — С грустью я добавила: — Какой бы она ни была.

— Понимаю. А что этой чокнутой было нужно от тебя?

— Кому? Лидии?

— Да, Леонелле. — Я рассказала про документы на флешке. — Знаю, — вдруг кивнул Саша, — я застал ее за тем, что она влезла в ноут Макарова.

— Что? Почему ты молчал?

— Элла сама по себе любопытная, я не думал, что она лезет по какой-то причине.

— Выходит, были причины. Что еще ты можешь вспомнить? Ведь если ее пытались отравить… то есть меня уже, не важно… Вот, причины должны быть, и очень существенные.

Бельский помолчал. Затем стукнул себя по лбу:

— Забыл я тебе о кое-чем важном рассказать! Короче, можешь верить, можешь нет, но на нее свалилась тяжеленная китайская ваза.

— Чего?

— Элка стояла прямо под балконом. Раньше у нас вдоль балюстрады стояли высокие вазы с китайским рисунком и одна даже скульптура в стиле античности. И вот эта ваза полетела прямо на Эллу в тот момент, когда мы стояли в холле. Я успел ее оттолкнуть, ваза упала на пол и разбилась.

— С такой-то высоты! — заметила я, мол, логично.

— Угу, только вот там перила, насколько ты помнишь. — Саша не поленился встать, открыл дверь в коридор и ткнул рукой. — Видишь ближний к нам угол? Тут меняли столбики — балясины, или как там они называются… Можешь проверить, цвет дерева немного отличается. Перила остались, а два столбика вылетели вместе с пятикилограммовой вазой.

— Она была ниже перил?

— Правильные вопросы задаешь, Элла вот не догадалась сверить. А я сверил. Точно такая же ваза осталась стоять с другой стороны балкона. Ее горлышко чуть-чуть выше перил. А значит, она никак не могла упасть сама. Кто-то присел возле нее, чтобы не было видно, и толкнул за дно. Столбики заранее подпилили, чтобы они сломались под весом вазы. Дно полетело вниз, ну и остальная часть, соответственно, следом. Зато легко можно было вычислить траекторию. Ведь если толкать с силой за верхнюю часть, то она могла приземлиться гораздо дальше, чем при свободном вертикальном падении.

— Просто подтолкнуть дно вазы вперед… — пробормотала я. — Гениально.

— Да. Мы все трое, Тоха, Тим и я, провели следственный эксперимент, в результате чего погибла и вторая ваза. Но Макаров нас отругал и заставил компенсировать старухе стоимость предметов интерьера. Хотя больше они сюда ничего не поставили — от греха подальше.

— А что дальше было? Опергруппу вызвали?

— Шутишь, что ли? Все над нами поржали. Даже сама Элла решила, что это случайность. Антон ей даже, помню, даже схему нарисовал — не хуже задачек по геометрии для старших классов. Высота вазы и первого этажа, парабола, по которой она летела… Я предложил вызвать участкового. Макаров наорал на нас, мол, хватит ерундой страдать.

— Ничего себе ерунда!

— Если бы Элла настояла, то хрен бы мы его послушали. Преступление совершено, вообще-то. Покушение на убийство. Но она почему-то решила спустить на тормозах. В чем-то — эгоцентричная эгоистка, а там, где надо отстоять себя, прячет голову в песок.

— Мне Антон почему-то не рассказал этого!

— Ну не знаю. Забыл. Мы все забыли. Пока тебя не попытались отравить йогуртом. Теперь я уже уверен, что это не совпадение, не шутка, не розыгрыш. Эллу реально пытались убить. И пытаются до сих пор, думая, что она — это ты.

— Или зная, что я — это я. В таком случае… — я глубоко вздохнула и не смогла закончить фразу. Страх сковал все мое естество.

Саша прижал к своему плечу мою голову, и только тогда я поняла, что плачу.

— Тише, мы этого не знаем.

— Конечно! — гнусавила я в ответ. — Ее уже пытались убить. А теперь она пропала. Сложи два и два, раз ты такой умный!

Он зачем-то начал меня целовать. Я опешила и отстранилась.

— Что ты делаешь? — Я хотела добавить, что он перепутал и я не Элла, но осеклась. Потому что явно не перепутал. Он знал, кого целовал.

— Извини, — смутился Александр (наверно, впервые в жизни). — Я хотел тебя отвлечь от неприятных мыслей. Но я не психолог и не приучен, так что… — развел он руками.

Я хотела сказать, что я бы с радостью, но только не сейчас. Я хотела спросить, где он живет. Я хотела предложить встретиться, когда это все закончится. Я хотела сказать, что мне понравилось, что он меня целовал. Я хотела… я хотела… Но ничего не сказала. Мне это в диковинку. Я не знаю, как вести себя в таких случаях. Единственное, что я знаю точно — сейчас, конкретно в эту минуту, не время для таких вещей. Есть более важные задачи.

— Извини… — промямлила я наконец, лишь бы что-то произнести и разрезать повисшую атмосферу неловкости и недосказанности. — Я просто…

— Нет, это ты извини! Я не думал… То есть ты играла роль Эллы, поэтому со мной общалась, а я… идиот. Придумал себе что-то.

Он резко отстранился и поднялся с кровати, чтобы отойти от меня подальше.

— Нет! Я… — вот сейчас самое время что-то прояснить, рассказать, что я чувствую к нему, но нет: мой невероятный, неугомонный мозг, вечно мыслящий какими-то зигзагами и только и успевающий перескакивать с одного на другое, вдруг выдал: — Зайчик!

— Что? — удивился Саша и посмотрел на меня. А до этого стоял, отвернувшись.

Чтобы он не подумал, что я его так называю, решила уточнить:

— Зайчик две тысячи двадцать!

— Чего?!

Боже, я его с ума сведу.

— На форуме! Сейчас покажу. — Я достала смартфон и зашла на сайт. — Мне приходят странные сообщения. То есть Элле. Это не ты?

Он даже смотреть не стал.

— Нет, я никогда ей ничего не писал. Хотя она как-то раздобыла мой номер и начала активно наяривать. Пришлось даже его сменить.

— Что? — удивилась я. — У вас изумительные отношения, — не смогла я сдержаться. — Не можете друг друга переносить, зато спите вместе! Если она тебя так напрягала, как человек, зачем ты терпел все ее стриптизы и … и так далее?

— Я не знаю, — честно ответил он. — То есть я тогда не знал, а сейчас… глядя на тебя, я все понял. В ее лице я видел что-то родное. Что-то, что я давно искал. Чувство такое, будто я что-то потерял, еще в прошлой жизни, возможно, и вот наконец нашел. Но сама она… — он пожал плечами и, когда я уже почти растаяла, ляпнул какую-то мерзость: — Короче, лицо и тело мне нравились, а личность так себе!

— Отлично, спасибо.

— Да-да, это как раз тебе комплимент, — кивнул парень, даже не понимая, что комплимент вышел не очень. Слишком приземленно для меня. Я люблю романтику.

— Но тогда кто это? А впрочем, — поднялась я и сделал шаг к двери, — у меня оставалась еще одна кандидатура. Тем более что я тебя я тогда исключила, когда поняла, что телефон был далеко в тот момент, когда мне пришло сообщение, но я просто подумала, вдруг ты используешь отложенную отправку при помощи каких-то программ и так далее… Вот, но Антона я проверить так и не смогла.

— Антон? Хм… Вообще, — вспомнил Саша, — когда мы его впервые увидели, кто-то его начал зайчиком называть. Или заей. Но он обижался, и мы перестали.

Я даже рот открыла. А ведь и правда! Он такой миленький и маленький, его так и хочется тискать. Ну прямо зайчик.

— Он сказал, что является фанатом Павлецкого два года.

— Как и я, — кивнул Саша.

— Это меня и смутило. Человек зарегистрировался на сайте в 2020 году. И вы оба фанаты Павлецкого с этого года.

— Я на сайте даже не зарегистрирован. Всю важную информацию я нахожу и так. А вот Тоха, вспоминаю, зарегался там. Но под каким именем, я не знаю.

— Проще простого это выяснить. Идем.

И мы тихо пошагали вдоль балкона к лестнице, чтобы никого не будить. Затем спустились. Я успела сделать только один стук в дверь Антона, как она приоткрылась. Видимо, от сквозняка.

— Тони? — позвала я.

— Соня, мне кажется, его здесь нет, — прошептал Саша и толкнул дверь.

И точно. Окно нараспашку. Вот почему он так любит селиться в «каморки» первого этажа, а не в полноценные спальни. Всегда можно уйти незамеченным.

— Видимо, опять по деревне гуляет, — хмыкнула я. — Изучает.

— Кого? — не понял Саша, выходя из комнаты.

Я же прошла еще немного вперед и выглянула в открытое окно. Мало ли, вдруг он где-то рядом? Курит, например, под окном собственной комнаты. Хотя, насколько я могу судить, у него нет вредных привычек.

С этой стороны дома никого не было.

Я вспомнила, что мне задали вопрос.

— Деревню, — ответила шепотом, так как вышла уже в холл, где ждал меня Саша, и боялась, что кто-то может нас услышать.

— Зачем?

— Не знаю, — пожала я плечами, сомневаясь, что в полумраке он может различить это телодвижение, — сказал так.

— Бред. Зачем ему изучать деревню, если он местный?

— Что?! — крикнула я.

— Тсс! Идем.

Саша поманил меня к двери, достал из ключницы связку, открыл дверь и пропустил меня на крыльцо. Только когда дверь закрылась, я смогла выразить вслух свое негодование, но все-таки шепотом:

— Ты уверен? Зачем он врал мне?

— Откуда мне знать?

— А Элла знала, что он местный?

— Разумеется! Они друзья не разлей вода.

— Черт! — хлопнула я себя по лбу. — Саша, меня развели как лохушку! Тони все это время знал, кто я!

— Хм… возможно.

Мы вышли за пределы участка.

— Куда теперь? — спросила я рассеянно (все еще находилась под стрессом от полученной информации), но сама же предложила уже через секунду: — На кладбище?

— Не знаю. Если ты считаешь, что он там, тогда идем.

— Нет вариантов. Нужно его искать. Завтра он может улизнуть сразу, пока еще все спят.

Александр поспорил со мной, выдав неожиданную мысль:

— Он, скорее всего, не планировал возвращаться. Потому и дверь открывать не стал.

— С чего ты так решил?

— Ты до ужаса невнимательна. Его вещей не было в комнате.

— Ты даже толком не зашел! — восхитилась я чужим умением в темноте и издалека определять такие вещи. — Потоптался возле порога!

— Мне хватило.

— В каком доме он живет? Пойдем сразу туда!

— Он живет в райцентре. Конкретнее не знаю. Но Элла знала точно. Она даже в гостях у него была.

Я резко встала.

— Господи, Саша! Ну почему ты мне раньше не сказал? Она ведь у него сейчас! Это единственное место, где она может быть!

— Во-первых, я не знал, что ты не знаешь. Я не в курсе, чем сестры делятся друг с другом, а чем нет. Как по мне, вы все втроем спокойно могли там тусить. Во-вторых, с чего ты вообще взяла, что она где-то прячется? Логичнее… ой, извини, — тут же осекся он, понимая, что ляпнул. Положил мне руку на плечо. — Прости, я бесчувственный чурбан!

— Нет, ты прав, — покачала я головой. Надежда, поначалу такая добрая, мягкая и зыбкая, уже стала быстро таять, словно снежинка в теплых руках. — У нас уже есть два неоспоримых трупа. И Элла — третья.

— Ну не факт… — спорил уже сам с собой Бельский. Ведь именно он пятью секундами ранее утверждал, что Элла мертва. Впрочем, он сейчас так говорил, чтобы меня успокоить, но сам, конечно, в это не верил.

Мы зачем-то продолжали идти в сторону кладбища. Сейчас, слыша чужое дыхание сбоку, чувствуя мужскую горячую ладонь, нежно сжимавшую мои пальцы, я практически не боялась, хотя дорога была той же самой и почти в то же самое время, что и вчера. Удивительно, как всего один-единственный элемент пазла меняет всю картину твоей души, переворачивает с ног на голову. Этот элемент — правильный человек. Твойчеловек.

Откуда ни возьмись поднялся ветер, зашелестела листва, какая-то птица издала резкий, пугающий звук, я вздрогнула, а Саша, решив, что от холода, обнял меня за плечи, прижимая к себе. В этот момент все звуки для меня затихли, а земля даже стала как-то отдаляться от моих стоп, точнее это я словно воспарила над ней. Романтика продолжалась ровно до того момента, пока мы не подошли к кладбищу.

— Слышишь? — шепотом спросила я, когда в мои уши ворвался отчетливый разговор двух людей, стоящих, по всей видимости, на ближайшей к нам тропе, а Саша шикнул на меня, мол, молчи.

Мы замерли и стали очень медленно, шаг за шагом, приближаться к говорящим.

— Поедешь вместе со мной, — говорил парень. И даю руку на отсечение, что это Тони. — Автобус в шесть и в восемь. Выбирай любое время.

— Вызови такси, не хочу тут торчать до шести, — ответил ему женский голос с капризными нотками. И этот голос я, увы и ах, узнала сразу.

— Почему тут? Я окно каждую ночь открытым оставляю. Никто не заметит. В субботу ведь тебя никто утром не увидел!

— Бабка рано встает… Мне кажется, она меня видела в окно…

— Ну и что? Примет за другую.

— Это за какую — за другую? — не выдержала я.

— Ах! — подпрыгнула девушка. Кругом — черная мгла, но она вырядилась в белую майку и шорты с белыми лампасами по бокам, поэтому перемещения ее туловища были заметны. — Сонька…

Да, это была Элла. Живая и невредимая. Вот дрянь!