Лип Смекер (ЛП)

Глава 1

Перезвон колокольчика над дверью заставил меня взволнованно поднять голову в ожидании нового клиента. Но в момент открытия двери мои надежды разбились. Мужчина заглянул, осмотрел магазин и понял, что попал не туда. Я порывисто вздохнула и бросила взгляд на полную капкейков витрину. Я знала, начинать бизнеса рискованно, и хорошо понимала, что не увижу прибыли как минимум следующие пять лет. Проблема в том, что я не знала, смогу ли ждать так долго.

Дела шли туго, но я жила мечтами. Верно? Открытие кондитерской капкейков с бабушкой было недостижимой целью вплоть до прошлого года. Я воспользовалась деньгами из наследства, доставшимися от родителей, для покупки маленького магазинчика возле исторического центра в Чарльстоне в Южной Каролине. Прошёл год, а дела всё ещё шли вяло.

Моя бабушка — моя тёзка и сообщница — Элифелета Кора Смекер, но я зову её Вейви. История прозвища идёт со времён, когда я была ребёнком, а бабушка делала что угодно, чтобы заставить меня смеяться. Она взволнованно взмахивала руками каждый раз, видя меня. Она махала руками в воздухе пока танцевала по комнате. Она махала, пока стояла у своей входной двери и смотрела, как мы с родителями уезжаем от её маленького белого дома на улице Хестер. Вы поняли, в чём дело. Так, вместо бабушки, бабули или ба она стала Вейви. Прозвище было забавным и уникальным, как и она сама.

В детстве я обожала выходные, которые проводила с Вейви и Дедом. Рано утром по субботам дедушка ехал на рыбалку на пляж Фолли пока Вейви готовила мне на завтрак овсянку с сыром. Она ставила горячую тарелку с кашей на подоконник, чтобы та остыла, пока мы с ней строили планы на день.

Парк Хамптон всегда был нашей первой остановкой. В течение весны и лета, кроме роз и камелий, он был окружён яркими лиловыми азалиями. Добавьте красивое испанское болото, украшенное вековыми дубами, каменный мост через огромный пруд с утками, белую беседку с зелёной крышей, и парк будет выглядеть вышедшим из сказки.

Мы с Вейви кормили уток, а потом направлялись к беседке, поднимались по ступеням и осматривали территорию. Мы были как королева с принцессой, правящие своим королевством. Время от времени мы наблюдали за помолвкой или свадьбой влюблённых пар. Я знала, когда найду своего Прекрасного Принца, я вернусь в это самое место для собственной элегантной свадьбы.

Нашей следующей остановкой являлся бакалейный магазин «Красное и белое», где мы покупали необходимые для капкейков ингредиенты. Вейви любила периодически печь, а капкейки были её любимой выпечкой. Она говорила, что через какие бы тяготы не проходили люди, капкейки всегда озарят их лица улыбками. Однажды вернувшись, домой, мы поставили первый противень капкейков в духовой шкаф и делали масляный крем, обсуждая кондитерскую, которую когда-нибудь откроем.

Наше место должно было быть окрашено в наши любимые цвета: розовом и зелёном, с небольшими яркими белыми акцентами. Полки были бы заполнены коллекцией Вейви керамических форм для выпечки в виде капкейков. Здесь всегда были бы свежие разноцветные букеты гербер в маленьких вазочках на каждом белом столике. И когда погода была бы идеальной, мы переставляли бы столы на улицу, чтобы люди могли наслаждаться прекрасными видами и звуками региона Лоукантри. Виды начинок для капкейков были бы бесконечными. У нас были бы не только хорошо известные и любимые, как и изобретённые нами уникальные вкусы, такие как банановый пудинг, лимонный пирог, перевернутый пирог с ананасами или капкейки со вкусом арахисового масла.

Осматривая сейчас безжизненные желтоватые стены, старую мебель и потёртые элементы декора, я понимаю, что реальность далека от нашей мечты. Вейви хотела потратить собственные деньги на пекарню, но я не хотела об этом даже слышать. Она делала для меня всё на протяжении всей моей жизни. С тех пор, как четыре года назад мои родители погибли в автокатастрофе, Вейви и Дед были моей единственной семьёй. А через год после смерти родителей дед неожиданно ушёл из жизни, сидя в своем любимом кресле. Причиной смерти указан сердечный приступ, но Вейви сказала, что он умер от разбитого сердца из-за смерти сына. Теперь, когда деда больше нет, моей жизненной целью стало сделать мечту Вейви, нашу мечту, явью.

Когда я увидела, что этот магазин продаётся, то ухватилась за шанс купить его. Мы с Вейви наблюдали за этим местом годами. Изначально здесь была бургерная, где в четырнадцать лет она и дедушка впервые встретились и влюбились. За многие годы владельцы сменялись один за другим, бургерная сменилась пиццерией, потом суши баром, потом кафе молекулярной кухни — что бы это, к чёрту, ни было. Теперь это наша кондитерская.

Я рассчитывала, что однажды бизнес пойдёт на лад, и я смогу заработать достаточно, чтобы сделать это место действительно правильным. А пока я имею то, что имею. Кондитерская не работала так, как я рассчитывала. Я была позитивно настроена, что дело не в моих капкейках. Люди любили их, восторженно отзывались о них как о лучших, что они когда либо ели. Но людская молва передавалась медленно, а у меня не было достаточно денег для полноценной маркетинговой кампании, эффектного грандиозного открытия или даже милых маленьких вазочек с цветными букетами гербер.

Чтобы всё стало ещё хуже, около месяца назад новый застройщик начал проектировать огромный отель и торговый комплекс неподалеку. Они были крайне успешны в вытеснении местных бизнесов в этом районе, и кондитерская осталась единственной, что ещё держалась. Мы с Вейви были пока не готовы отказаться от нашей мечты. В моей картине мира наш город нуждалась в очередном отеле так же, как я нуждалась в дырке в голове. Кроме того, в этом месте были особенные для меня и Вейви воспоминания.

Колокольчик зазвенел ещё раз и внутрь вошел пожилой мужчина, что въехал в квартиру в доме за углом пару месяцев назад.

— Добрый день, мистер Абрамс. Как вы сегодня?

Со сложенной газетой под мышкой, он прошаркал и остановил своё невысокое полноватое тело перед кассой.

Смотря на меня сквозь узкие очки в чёрной оправе, он сказал:

— Счастлив и здоров.

— Рада это слышать.

— В любом случае, слишком далёк от этого.

Я улыбнулась:

— Что я могу для вас сделать сегодня?

Он осмотрел написанное мелом на доске меню, что висело на стене, и почесал свою почти полностью облысевшую голову.

— Хм, дай-ка подумать. Для чего же у меня сегодня настроение? — он замолчал на мгновение и продолжил: — Я буду булочку с корицей.

— Мистер Абрамс, вы же знаете, я не продаю булочки с корицей.

Его седые брови сошлись вместе.

— Это ведь пекарня, верно?

— Да, сэр.

— Если память меня не подводит, булочки с корицей — это выпекаемый товар. Верно?

— Да, сэр.

— Тогда я буду булочку с корицей и чашку горячей воды. Я буду ждать прямо там, пока всё будет готово.

Подходя к ближайшему к кассе столику, мистер Абрамс сел на обычное место. Секунду спустя я принесла ему большую кружку горячей воды и капкейк. Когда я поставила принесённый заказ на стол перед ним, он достал из кармана своей рубашки чайный пакетик.

— Что это? — спросил он.

— Ваша вода и перевёрнутый капкейк с ананасами.

— И никаких булочек с корицей?

— Мистер Абрамс, как я и говорю вам каждый день, это пекарня капкейков, что означает, что мы продаём только капкейки.

Как будто бы он слышал эту информацию впервые, его губы поднялись к его длинному носу. Вскоре после того, как мистер Абрамс переехал и стал жить по соседству от нас, он начал приходить к нам каждый день в обеденное время и заказывать одно и то же. И каждый день я говорила ему, что мы продаём только капкейки.

Макая чайный пакетик в воду, он тщательно оглядел капкейк.

— Это не булочка с корицей, но выглядит довольно хорошо.

— Надеюсь, вам понравится. Дайте мне знать, если вам понадобится что-то ещё.

Когда я повернулась и пошла обратно за кассовый аппарат, я услышала стон удовольствия мистера Абрамса от укуса капкейка. Я не возражала проходить через подобный ритуал каждый день. Он был милым, хотя и ворчал временами, пожилым мужчиной, который просто нуждался в компании. К тому же, я думаю, он неровно дышит к Вейви.

— Элифелета! — звук моего имени остановил ход моей мысли. — Ты не могла бы взять это, дорогуша?

Я поймала мистера Абрамса за подглядыванием украдками над газетой на Вейви, проходящую через подрагивающую дверь кухни и удерживающую поднос шоколадных сказочных капкейков. Я поспешила к ней и забрала поднос. Меня окружил аромат шоколада.

— Вейви, он слишком тяжёлый, чтобы ты его носила, — я пристроила поднос капкейков на кассовый аппарат, открыла витрину и переместила капкейки внутрь, — Я думаю, на сегодня мы можем закончить с выпечкой чего-либо. Уже почти три часа дня, мы продали только десять капкейков и закрываемся через пару часов.

— Но в это время дня у людей начинают скрипеть зубы от желания съесть чего-нибудь сладенького. Людям понадобится что-нибудь, чтобы успокоить их до ужина. К тому же, студенты Чарльстонского колледжа уже отчаялись удовлетворить своё желание пожевать что-нибудь, если ты понимаешь, о чём я? — закончила она подмигнув.

— Я прекрасно понимаю, о чём ты, но уже говорила тебе, чтобы проверить эту теорию в действии, нам необходимо открыться в одиннадцать.

Пекарня наполнилась громким звуком прочищения горла. Мои глаза встретили взгляд мистера Абрамса.

— Вейви, ты заметила, что мистер Абрамс у нас?

Кладя свою газету, он поздоровался:

— Добрый день, Элифелета.

Вейви изобразила не слишком удивлённые глаза.

— Привет, Мэл. Как ты сегодня?

— Теперь намного лучше, — улыбнулся он.

Секунду я наблюдала за нереагирующей Вейви, после чего толкнула её локтем, заставляя слабую, но заметную улыбку появиться на её лице. Когда этот старческий, за невозможностью лучшего, флирт начался, я беспокоилась из-за этого. Я всегда видела только одного мужчину, вызывающего в Вейви какую-либо привязанность. Но сейчас я нахожу это довольно располагающим. Кроме того, со способом, выбранным мистером Абрамсом, это займёт десятилетие, прежде чем он сделает настоящий шаг.

Знакомый перезвон наполнил пространство. Маленькая рыжеволосая девочка, выглядевшая примерно на восемь лет, тянула за руку сомневающуюся женщину средних лет в магазин. Я придала лицу очередную обнадёживающую улыбку. Словно в будущем меня ждала большая вечеринка по случаю дня рождения или школьное мероприятие.

По мере того, как они подходили, реакция девочки менялась от нерешительности к благоговению, когда она сосредоточивалась на рядах цветных кремовых, аппетитных шапочках, нежных капкейков. Она отпустила руку женщины и сделала шаг поближе, чтобы рассмотреть всё внимательнее.

— Привет, могу я вам помочь? — спросила я дружелюбно.

— Мам! Посмотри на розовые блестящие капы! — маленькая девочка указала на вереницу клубничных капкейков с пышными шапочками розового клубничного крема, посыпанными съедобными блёстками. — Пожа-а-а-луйста, можем мы взять один?

Наклоняясь ближе к уху девочки, женщина прошептала:

— Элли, я говорила тебе, мы можем посмотреть, но на этом всё.

Мои надежды продажи разбились вдребезги. Эта леди, похоже, одна из тех «никакого-сахар» мамочек.

— Я знаю, но…

— Мне жаль, но мы просто не можем позволить себе дополнительные траты в этом месяце.

— Но ты говорила это и в прошлом месяце, и в позапрошлом месяце, и… — голос девочки превратился в хныканье.

Стукните меня и откусите мой язык, они совершенно точно не были «никакого-сахара» людьми.

Женщина выпрямилась, выражение смущения и унижения окатило её лицо.

— Извините, — она взяла руку дочери.

— Знаете что? Я ужасно рада, что вы зашли, — произнесла я.

Элли посмотрела на меня расстроенным лицом:

— Рады? Почему?

— Кажется, сегодня я сделала слишком много клубничных капкейков, и мне просто необходим кто-то, кто мог бы их забрать, — я посмотрела на её маму, удостовериться, что могу продолжить.

Выражение смущения на лице Элли превратилось в разочарование:

— Моя мама сказала, что мы не можем позволить себе траты.

— Никакой оплаты, — выпалила я.

Её зелёные глаза засветились:

— Правда?

— Правда. На самом деле, вы окажите мне огромную услугу.

Элли ожидающе взглянула на свою мать:

— Пожалуйста, мам? Ты всегда говоришь, что мы должны помогать другим людям настолько, насколько можем.

Улыбка на лице её мамы была слабой, но вскоре лицо женщины озарилось, когда она увидела умоляющие выражения лиц у нас обеих.

Она уступила:

— Хорошо. Я полагаю, мы можем помочь очень милой и великодушной леди в этот раз.

Элли повернулась ко мне, всё её тело разрывало от волнения:

— Я буду счастлива взять какие-либо или все лишние капкейки, что у вас есть. Может, среди них есть розовые?

— Элли, не будь грубой, — поругала её мама.

— Вообще-то, все лишние капкейки розовые.

— Это лучший день в моей жизни.

Я взяла розовую коробку для выпечки и как раз в это время прозвучал звон колокольчиков.

Не поднимая головы, я сказала:

— Я сейчас закончу.

Я поместила внутрь дюжину капкейков, один за другим, под взглядом Элли, следящей за каждым движением. Я закрыла коробку, обвязала вокруг неё белую ленточку и передала через кассовый аппарат улыбающейся маленькой девочке.

— У тебя есть братья или сёстры или друзья, с которым ты планируешь поделиться? — спросила я.

— Да, мадам. У меня есть старшая сестра, Мелисса, и моя лучшая подруга Хизер, которая полюбит их, — Элли осторожно подхватила коробку за ленточку.

С руками на плечах у дочери, мама Элли сказала:

— Что ты должна сказать…?

— Лип. Лип Смекер.

Я любила бабушку больше всего на свете, но стоит признать это, Элифелета действительно не сходит с языка легко. Это сильное южное имя для сильной южной женщины, какими мы с Вейви и являемся. Я любила быть названной в её честь до первого класса в школе. Я была в море Оливий, Эмм, Хлой и Лили. У меня не было ни шанса с моим сильным южным именем. Учителя и администрация были уже достаточно плохи, но дети были худшими. Мои родители учили меня, что справляться с задирами стоит в первую очередь игнорируя их. Если это не сработало, стоит спокойно с ними поговорить, дать им знать, как обижают тебя их слова.

Однажды на каникулах мой класс был на игровом поле, когда Билли Смит стал последней каплей, переполнившей чашу. Он был самым высоким большим второклассником, кто безжалостно насмехался над моим именем. Во время игры в кикбол, Билли сделал то же, что делал всегда. Он подбежал ко мне сзади и сказал то же, что и всегда говорил.

— Эпилепсия Смекер! Что за глупое имя! Оно подходит к твоему глупому лицу! Эпилепсия! Эпилепсия! Эпилепсия!

Я перестала играть, сделала глубокий вздох и целенаправленно подошла к Билли. Он посмотрел на меня сверху вниз с нахмуренными губами.

— Ты знаешь, что это не моё имя. Это задевает меня. Я не уверена, что такое эпилепсия, но я знаю, что это не слишком хорошо, когда она у человека. Так что было бы лучше, если бы ты перестал звать меня так прямо сейчас.

— Конечно, я перестану.

Я замерла в шоке, что у Билли Смита есть сердце и мои родители оказались правы. Всё это время я боялась поговорить с Билли, но он был рассудительным мальчиком, который просто не знал, что смеяться над людьми не круто.

Чувствуя гордость всем своим телом, я развернулась и сделала два шага, а потом услышала:

— Эпилепсия — маленький ребёнок с ранеными чувствами. Спорю, что ты идёшь домой и плачешься своей мамочке, Эпилепсия!

Он не был рассудительным мальчиком ни разу. Билли Смит был мелким засранцем.

Одним резким движением я развернулась, подошла к нему, сжала руку в кулак и ударила Билли Смита прямо по губе. Мой дедушка научил меня прямому удару в голову. Нет нужды говорить, что Билли больше никогда не дразнил меня после случая на поле. Спустя годы я узнала, что Билли был влюблён в меня.

Возвращаясь в настоящее, женщина позволила себе небольшой смешок на моём имени.

— Что ты должна сказать мисс Лип?

Элли просияла:

— Спасибо! Эй, ваше имя такое же, как и на вывеске снаружи.

— Правда? Хм. Надо же, — сказала я, притворяясь удивлённой.

Когда Элли с мамой ушли, Вейви подошла ко мне.

— У тебя большое сердце, моя дорогая.

Я повернулась к ней.

— Каждая маленькая девочка заслуживает блестящий розовый капкейк.

Громко прочистив горло, мистер Абрамс положил газету. Я направила глаза к нему и только собралась дать ему два центра, когда заговорил следующий покупатель:

— Это может быть и правда, но это не способ ведения бизнеса, — сказал глубокий голос из ниоткуда.

Мы с Вейви инстинктивно повернули головы к центральному входу и обнаружили стоящего в дверях высокого, темноволосого мужчину в безупречно сшитом костюме.

— Извините? — сказала Вейви, отодвигая меня в сторону и становясь настоящей бабушкой-медведицей.

Я могла увидеть и почувствовать его уверенность в том, как он подошёл и встал перед нами.

— Это милый жест, но раздача вашего товара не сделает бизнес успешным.

Я уставились на его точёные черты лица и яркие голубые глаза. В нём было что-то знакомое. Он потянулся внутрь пиджака, достал визитную карточку и положил её на кассу передо мной. Я была шокирована, когда прочитала имя на карточке. Логан Хит, парень, о котором я мечтала со старшей школы.