Глава 20. Анна

На следующее утро пятно на прокладке было таким же ярко алым, как и вчера. Возможно, я уже потеряла свою беременность, но еще не готова была это признать. Тем не менее я вытерпела два укола в попу и забор крови на ХГЧ. Я буду спасать то, что во мне пряталось до тех пор, пока мне не докажут, что его уже не спасти.

Я была бедной родственницей, и остальные беременные смотрели на меня с жалостью. У них, у каждой, с собой было столько скарба, словно они сюда насовсем переехали. У меня ни телефона, ни зубной щетки, ни полотенца, ни трусов запасных. Но у меня пока еще были деньги, а так же умение договариваться. Поэтому одна из санитарок в обед следующего дня пробежалась по магазинам и все нужное закупила. Теперь у меня были и трусы, и щётка, но уверена — если бы пришлось, я бы так как есть лежала, столько сколько нужно. Я видела цель и не видела препятствий. Единственное препятствие, мой организм, который отчего-то не смог сразу подружиться с новоселом. И я — лежала. В прямом смысле слова лежала. Я договорилась и еду мне приносили в палату. Вставала я только чтобы сходить в туалет и торопливо умыться, потом ложилась снова, словно те несколько клеток могли просто выпасть из моей матки если я буду долго ходить.

— Ну что Анна Михайловна, — поприветствовал меня дежурный врач, парень лет тридцати, который судя по всему меня знал. — Лежим?

— Лежу, — согласилась я. — Как там мой ХГЧ?

Я его не помнила в упор, но в городе меня знали многие. Может, мы с ним в школе учились вместе, ровесники же.

— Пока на том же уровне.

— Это плохо?

— Это пока ни о чем не говорит. Завтра утром сдадим еще.

На подоконнике в палате был небольшой склад книг. Мои соседки по палате целыми днями пили чай и болтали, а я — читала. Читала и слушала их параллельно. И столько всего нахваталась из их бесед, что поняла — материнство подвиг. Отслойка плаценты, резус конфликт, тонус матки — самая малая часть, вершина айсберга. Эти девушки терпеливо, с улыбкой и попивая чай, буквально боролись за право родить своего ребенка, и если сначала они показались мне поверхностными, то сейчас я преисполнилась к ним уважением. Больше всего мое внимание привлекала одна из них, та у которой появился животик уже, оствальные были плоскими, как и я. У ее ребенка под подозрением был синдром, который вызывал сто процентную смерть ребенка в первый год жизни. Смотреть на нее мне было больно и страшно — она проходила обследование.

— Смотри не вздумай мне, — шепотом сказала я своему животу. — Давай без этого всего, а? Я тебя вон как тщательно сохраняю, будь добр, рождайся здоровым, а потом живи долго и счастливо.

Я беременна. Иногда я словно забывала об этом, а потом накатывало, размазывая и сокрушая осознанием. Я — беременна. Внутри меня человек. Плод жарких южных ночей, новый человек, сотворенный из моего и Марата начал.

Марат. О нем я тоже много думала, очень много. Как он отреагирует? Я была рада, что сейчас у меня нет телефона с собой. Я бы написала ему. Огорошила. А с такими вестями лучше поосторожнее. Во-первых лучше сказать при личной встрече. А во-вторых, прежде чем шокировать человека, нужно убедиться в своем состоянии. Да, я была беременна, но могла перестать таковой являться в любую же минуту, у сгустка клеток внутри меня было еще мало сил для борьбы, а моих могло не хватить.

— Он приедет, — сказала я животу. — Когда ты подрастешь и из плодного яйца станешь настоящим эмбрионом. Наберешь несколько грамм массы, так сказать. Когда ты отрастишь плаценту и пуповину. Когда твое сердце начнёт биться. Ты станешь сильным и уверенным, а степь зацветёт всеми красками. Тогда мы ему расскажем.

Рассказывать сейчас, когда у меня практически выкидыш — глупо. На следующее утро, и затем тоже, у меня брали кровь. Еще ничего не было ясно. Зато кололи мне кровоостанавливающее, прогестерон и витамины. Все это должно было укрепить мою беременность.

Андрей пришел на третий день. Я как раз успела принять душ, уложившись в пять минут и порадовавшись тому, что кровь из меня текла уже не ярко красная, а красно-коричневая, и еле-еле. Я заплела волосы в косу, залезла под одеяло открыв книжку, и тут он вошел. Ослепительно красивый и пахнущий весной.

— Нашлась, пропажа, — сказал он. Затем посмотрел на моих соседок. — Кыш отсюда.

И они вышли, змейкой, друг за дружкой, на меня поглядывая. Знали, кто Андрей такой. Еще бы, уверена, что у каждой муж на комбинате работает. Это меня не признали, я в последние годы тише воды, ниже травы живу.

Андрей прошёл в палату, зашелестел пакетами. Доставать начал мясные нарезки в вакууме, молочку, сладости и фрукты. На тумбе ничего не умещалось, поэтому ананас финальным аккордом отправился мне на кровать.

— Дядя с севера приехал, — хмыкнула я.

— Да я и есть дядя с севера. Только богатый очень. Ты чего здесь потеряла?

— У меня киста. Снова, как раньше были, несколько лет назад.

— Как кисту назовёшь?

Конечно же, разузнал все, но попробовать наврать с три короба стоило.

— Да может и не рожу, — ответила я. — Пять недель только, а уже кровотечение.

— Надо оно тебе? — спросил Андрей. — Женат же он. Уехал вон и поминай, как звали.

— Надо.

— Дура.

Я кивнула — дура, так и есть. Андрей сел на мою кровать, мы немного посидели молча.

— Как там комбинат?

Андрей поморщился.

— Стоит, что ему будет. Пойду я, Анька. Врачам приплатил уже, чтобы тебя вылизывали с макушки до пяток.

И — в макушку меня поцеловал. Как ребёнка. В дверях постоял немного, словно думая, не сказать ли еще что-то, но в итоге рукой махнул и ушел. Затем, так же гуськом вернулись девочки. На меня тишком смотрят, глаза и щёки горят. Ясно дело — насплетничались. Сопоставили факты. Сегодня же вечером поползут по городу слухи, что я от Андрея беременная. Я вздохнула — плевать. Мне главное беременность сохранить, про слухи лучше не думать.

Еще через два дня мой ХГЧ пополз вверх. Утром пошла умываться и увидела, что прокладка чистая, впервые за эти дни. Кровотечение остановилось. Сходила на узи — плодное яйцо на месте, готовится отращивать плаценту, гематома на стенке матки исчезла. Я точно была беременной и планирую ею оставаться и дальше.

В больнице я осталась еще на два лишних дня, на всякий случай для своего спокойствия, оказалось, что я знатная перестраховщица, даже страшно думать, что дальше будет. Недоеденное мной фруктовое обилие, которое притащил Андрей я оставила девочкам. На парковке перед больницей меня ждала моя машина. Я вышла и удивилась — весна. Совсем уже весна. Май. Май прекрасен даже у нас. Снег сошел, оставшись лишь грязными сугробами в затененных местах. Солнце светит. Лезет трава. Я глубоко вдохнула воздух — и жить захотелось вдруг, да так сильно.

Дома немного пыльно и холодно — отопление отключили, а ночи у нас холодные даже летом. Я поёжилась, натянула свитер и пошла наверх — за котом. Соседки не было дома. У меня имелись ключи от ее квартиры, но вламываться не есть хорошо, даже если очень по коту соскученная. Поэтому я вернулась к себе, заварила свежий чай, нашла и поставила телефон на зарядку. Затем нашла запутавшийся в шторах робот пылесос, его на зарядку отправила тоже. Проинспектировала холодильник и выкинула просрочку. В дверь позвонили, я открыла без задней мысли — наверное, соседка увидела мою машину и решила ко мне заглянуть.

Но…за дверью стоял участковый. Видела я его до этого несколько раз в жизни, но доподлинно знала, что это именно наш участковый. Его отец трудился на комбинате, и этого представителя полиции, который и усы отрастить не успел, я помню еще тощим прыщавым подростком. Сейчас то ему двадцать три, не больше.

— Анна Михайловна, — испуганно почти начал он. — На вас поступило заявление.

Мне даже жалко его стало, честное слово.

— Ну, — подбодрила я, иначе мы такими темпами до вечера не закончим. — Какое?

— В краже.

И подбеднел, покраснев одновременно. Выглядело это так — он стал смертельно бледным, но при этом отдельные участки его кожи неровными пятнами горели красным.

— В краже чего?

— В краже кота породы рэгдолл стоимостью девяносто тысяч рублей.

Так. Терпение, Аня. В тебе ребёнок, которого нужно доносить, а это еще много месяцев.

— Вы с ума сошли? — ласково спросила я. — Я вас с ваших десяти лет помню, вы ещё на велосипеде в дерево врезались и два зуба выбили.

— Нам поступило заявление, — мучительно выдавил из себя он. — Я обязан проверить…

— Проверяй, — кивнула я.

Отступила, пропуская в квартиру, радуясь тому, что не успела забрать кота. И тому, что Людмила Григорьевна вместе с ним унесла наверх все его хозяйство, игрушки, миски, лоток и когтеточку. Участковый разулся и прошёлся по квартире. Квартира была маленькой, следов кота не хранила, да и где прятать его, такого крупного?

— Проверили? — спросила я. — Довольны?

— Простите, Анна Михайловна…

Я закрыла за ним дверь и обессиленно опустилась в кресло. Какого черта происходит?

Загрузка...