Ловцы снов

А она так и стояла у стены с поднятой рукой. У неё был ещё один вопрос с баварскому вратарю, который почему-то никто и никогда ему не задавал.

Тухольский что-то сказал главному тренеру, тот тронул распорядителя за локоть, показал на Алису.

— Господа, — громко сказал тот в микрофон, — ещё один вопрос от…, — он глянул на Тухольского.

— Алисы фон Ратт, — подсказал ему Михал.

— От Алисы фон Ратт. Пожалуйста!

Журналистское море уже успокоилось. На Алису оборачивались и разглядывали. Она успела подумать, что если бы все те, кто сейчас в первом ряду, решили бы в неё плюнуть, то кислотой выжгло бы весь зал.

— Скажите, пожалуйста, почему Вашим талисманом на матчах стала кепка? Она ведь очень похожа на кепку Льва Яшина.

Вот сейчас, Алиса была уверена, весь первый ряд был готов сожрать свои микрофоны.

— Вы совершенно правы. Это кепка даже сделана в то же самое время, что и знаменитая кепка Яшина. Она мне очень дорога. Мне её подарили в Москве очень важные для меня люди. И когда я кладу её в ворота, поддержка всех моих близких становится ещё сильнее.

— Вы верите в приметы?

— Что Вы делали в Москве?

— Это правда, что Вы говорите по-русски?

— Рассчитываете ли Вы на то, что получите премию Яшина?

Вопросы посыпались как из рога изобилия. Никто не ждал своей очереди, все просто выкрикивали.

​​​​​​- В Москве живут те, кто мне очень дорог и кого я очень люблю, — Михал так и не отвёл взгляда от Алисы, — По-русски я действительно говорю. В приметы и ритуалы верит, наверное, любой спортсмен. А премия… Я буду очень рад, если получу её.

— Это всё, господа! — закончил распорядитель пресс-конференцию.

Алиса так и застыла у стены. Толпа коллег просто обтекла её, как скалу среди волн. А Алисе сейчас так хотелось кинуться с разбегу на шею Михалу. Чтобы её обхватили сильные нежные руки.

Тухольский взглядом показал, мол, жди меня в правом коридоре. Алиса попятилась вдоль стены. И "задним ходом" вышла из зала так, что никто даже головы не повернул. Конечно. Где они — европейские журналисты, и где девочка — студентка из какой-то там Москвы.

— Попалась! — Михал обнял её со спины. Развернул к себе. Поцеловал, — М-м, как же я соскучился!

— Я тоже, — шептала Алиса, — Поздравляю тебя!

— Это всё приметы!

— Я давно хотела спросить тебя про кепку.

— Ты не поверишь, но ты первая, кому это интересно.

— Как? Не может быть!

— Я серьёзно. Никто за столько лет ни разу не спросил. Так что, Алиса фон Ратт, "Вестник московского университета", это будет твоя эксклюзивная информация, — Михал любовался своей девушкой, — Мне её бабушки подарили. А Адам явно в этом участвовал. Вряд ли они бы сами нашли такую кепку. Это было, когда я со сборной приезжал. И пирожки Кухарский помнит именно с того раза.

Михал шумно выдохнул. Он устал. И только рядом с Алисой старался этого не показывать.

— У моего брата в воскресенье день рождения. Будет прием в поместье. Я у бабушки в кабинете уже видела приглашения на ваше имя. Мне кажется, что там, — Алиса кивнула наверх, указывая на трибуны, бабушка уже всех сама пригласила.

Повисла неловкая пауза. Михал не хотел отпускать Алису, она не хотела уходить. Но придётся.

— Алис, я сегодня, к сожалению, не скоро освобожусь. Ты…

— Меня ждёт водитель. А я жду тебя в поместье. Ты же приедешь?

— Обязательно! И отвечу на любые твои вопросы, — улыбнулся Михал.

Алиса вышла к ожидавшей её машине. Оглянулась на гигантскую "летающую тарелку" Альянс-арены. Около бокового выхода толпились фанаты. Вернее, фанатки. В основном девушки.

Михал добрался до дома очень поздно. Его хватило только на бутылочку йогурта из холодильника и душ. Он рухнул в кровать и уснул сном человека, хорошо сделавшего тяжёлую работу.

Глава 114

Ждавшая Алису в машине бабушка сделала паузу. Дала внучке отдышаться. Было понятно, что баронессу распирает от любопытства. Но ждёт, пока Алиса сама ей всё расскажет.

Работающий встроенный монитор говорил о том, что баронесса смотрела пресс-конференцию.

— Ты их просто взорвала, моя девочка! Горжусь тобой! — не выдержала-таки фрау Мария, — Гарантирую, все эти старые писаки подавились собственным ядом! А твой Тухольский…, — она глянула на внучку, — Твой Тухольский и правда хорош!

Алиса смутилась. Совсем не часто бабушка кого-то так бурно и открыто хвалила.

— А теперь рассказывай.

— Что тебе интересно? — мягко спросила Алиса, чтобы не наговорить лишнего.

— Этот рыжий с тощей француженкой это кто?

— Это Антон Кухарский. Игрок сборной Польши. Сейчас играет во Франции.

— Ясно. Он много говорит. Но не держит фигу в кармане. У него всё на лице написано, — баронесса как всегда припечатывала сходу. Но Алиса знала — бабушка отлично разбирается в людях. И её оценкам стоит доверять.

— А чей маленький ребёнок? Такая открытая малышка. Ты ей нравишься. И мама у неё приятная.

— Это семья Цихановского.

— Надо же! Похвально!

Алиса не стала делиться своими догадками о том, что дочь Леслава не просто так зовут Беатой. Порадовало, что наличие семьи для бабушки — это плюс. И она не считает Цихановского молодым для роли отца и мужа. А они с Михалом почти ровесники.

— Теперь касательно нашего Виталия. Почему это он Олаф? Что за фантазия? И про какой "слоник" они все говорили?

Алиса улыбнулась. Надо же, у бабушки почти точно получилось произнести это слово.

— Олаф — это главный герой мультфильма. Помнишь, про двух сестёр? "Холодное сердце". Там ещё смешной снеговик Олаф и конь. Так нашего Вита в Москве на свадьбе Игоря назвали. Видимо, потому что волосы белые. А Слоник — это человек. Мальчик. Тоже из Москвы. Он просто очень крупный ребёнок. И это он назвал Михала "Чёрным ниндзей", а журналисты потом везде это разнесли.

Брови баронессы взметнулись вверх.

— Русский ребёнок сказал японское слово, польские дети повторили, а все немецкие газеты потом написали, — прокомментировала она.

Алиса представила, что надо будет объяснить, что Слоник это сын Слоненка, а Слоненок — сын Слона. По-немецки получалась ещё большая путаница, чем по-русски. Поэтому ограничилась общим описанием.

— Принцессу Эльзу я помню. Мы с дедушкой тебе привозили из магазина "Дисней" какой-то набор.

— Да-да! Куклы, фломастеры и раскраски. — Алиса пыталась вспомнить, когда же это было. Казалось, что совсем недавно.

— Тогда причём тут погода?

— Какая погода? — не поняла Алиса.

— Тайфуны и ураганы, — баронесса говорила серьёзно.

— Ой… Это, я думаю, про тот случай на пресс-конференции, когда дети вбежали прямо в зал, — Алисе не хотелось вдаваться в подробности. Это был не тот эпизод, который мог бы быть одобрен бабушкой, а портить репутацию младшим Зимовским совсем не хотелось.

— А гол Тухольскому? Это правда? — переключилась и чужих детей на правнука баронесса. Алиса выдохнула, что не последовало комментария о воспитании детей в семье у Тухольских.

— Абсолютная! Вит действительно забил.

— Это говорит о том, что наш мальчик талантлив? Или о том, что Тухольский не смотрел на мяч? — в голосе баронессы ясно читалась ирония.

— Я думаю, что Виту нравится футбол. А Тухольский очень любит детей. Поэтому позволяет им чувствовать себя чемпионами.

Баронесса ещё минуту молчала. Видимо, пыталась уложить в голове взаимосвязи во всей этой польской компании и новую информацию о собственном правнуке.

— Я пригласила Тухольских на ужин завтра.

— Как завтра? Почему завтра? Прием же в воскресенье?

— И на прием в воскресенье тоже пригласила. Завтра просто посидим по-семейному. Раз уж Михал Тухольский практически в открытую признается в любви моей внучке.

Лицо Алисы мгновенно стало пунцовым. Конечно, бабушка всё заметила. И то, как Михал смотрел на неё. И то, что говорил. Зная подтекст, сомнений у неё не могло быть.

— Скажи мне, Алиса Хельга фон Ратт, что самое главное в твоём Тухольском?

Алиса долго собиралась с мыслями и формулировала. Ей хотелось быть точной в формулировках. Эта пауза, наверное, могла бы значить, что ей нечего сказать. Но не для баронессы. У той хватало такта просто ждать.

— Он настоящий, бабушка. Не сказочный персонаж. Не выдумка журналистов. Он не играет роль. Просто живёт. И мне рядом с ним спокойно и радостно. Кажется, что всё равно, где быть. Везде будет одинаково, если рядом с ним.

Теперь молчала фрау Мария.

— Когда ты была маленькая, моя дорогая, ты была очень радостным ребёнком. Я знала, как звучит твой смех. И это напоняло моё сердце счастьем. Какое-то время назад ты почти перестала улыбаться. И вот сейчас рядом с этим парнем снова начала. И я слышала, как ты смеёшься рядом с ним. Есть ли для бабушки лучший критерий? Нет… Нам хочется, чтобы наши дети и внуки были счастливы рядом с теми, кого любят.

Глава 115

Утро после матча всегда давалось Тухольскому тяжело. Игра — это всегда некий результат твоей работы. После подведения итогов нужна пауза. В этот раз утро было особенно трудным. И Михал долго не мог понять причину.

Но теперь, кажется, практически все беды лечились одним единственным лекарством. Алисой рядом. Она будто меняла состав воздуха вокруг себя. И это был лучший обезбол на свете!

Просыпаться и не видеть её улыбку — это проблема. Полный дом народу. Вся семья рядом. А Алисы нет. Но Алиса фон Ратт, это не та девушка, которую просто можно пригласить вместе жить. О нет! С ней или в костёл, или не стоит даже мечтать. Она из той породы женщин, что не приемлет полумер. Всё делает на полную катушку.

— Михал, я не успела тебе вчера сказать, — мама подала Тухольскому завтрак, — Фрау фон Ратт вчера пригласила нас на ужин.

— Да, Алиса мне говорила, что в воскресенье приём по случаю дня рождения её брата Алекса, — Михал ещё до конца не проснулся.

— Мих, ты не понял. Это сегодня, — пощелкал ему пальцами перед лицом Владик, — Мы приглашены в Раттенбург на выходные. Ужин сегодня и прием в воскресенье. "Барон и баронесса фон Ратт имеют честь пригласить Вас в свое поместье", — пафосно и театрально вычитал Зимовский на приглашении, — В замки к акционерам "Баварии" нас ещё не приглашали.

— Клоун ты, Владик. Семья Алисы приглашает мою семью. Ты понимаешь? — до Тухольского на самом деле только что дошло, что происходит. И стало ясно, что Зимовский весельем прикрывает волнение. Фон Ратты — это большая величина по меркам Германии. И с дедом и дядей Владика Фридрих фон Ратт вполне мог пересекаться по дипломатической линии, — Дресс-код указан? — Михал прикинул, как раз ли ему черный пиджак от костюма. И где можно добыть бабочку. Ужин ещё куда ни шло, но на прием наверняка будет по меньшей мере "Black tie"^[23].

— На ужин фрау Мария просила не думать о дресс-коде. Это просто семейная встреча, — Беата Тухольская уселась за стол напротив сына. Отхлебнула чай, — А вот на прием все же "Black tie". У фон Раттов мог быть и "White". А у нас мало времени. Так что, поторопитесь. Мы едем по магазинам.

У Михала хватило ума не спрашивать маму ни о чем. Уж кто-кто, а она точно знала все тонкости посещения подобных мероприятий и общения с людьми уровня фон Раттов. Хотя сам он ничего такого особенного не заметил. Да, вилок рядом с тарелкой было точно больше двух, и ели они в большой столовой. Но в остальном — обычные люди.

— Мы едем в замок? Настоящий? А Олаф что, принц? — налетели на Беату внуки.

Полдня в магазинах в компании мамы, папы, Марийки, Владика и детей — и Михал был вымотан. Но его семья не могла ударить лицом в грязь перед семьёй Алисы.

Мама и Марийка явно имели в голове четкий план и составили свою, ведомую только им двоим логистику.

Аннушка в новом коктейльном платье, туфельках и с сумочкой выглядела маленькой леди. Беата и Марийка светились от удовольствия, перекладывая в руки своих мужчин пакеты с обновками.

— М-да, ребята, — Роберт разглядывал себя в зеркало в магазине мужской одежды. Рядом пытался пристроиться Анджей, — Это вам не самолёт пилотировать. Взлёт — посадка. Это уже высший пилотаж, — он глянул на часы, — Вот поэтому я всегда нашу костюмные, а не эти ваши умные-спортивные. Чтобы с корабля на бал можно было.

— Блин, — Владик почесал в затылке, глядя на свои дайверские, — Ещё и часы?

— Владик, не психуй, — Михал хлопнул друга по плечу, — BREGUET^[24] твоего дедушки был бы кстати. Вечная классика! Но я, так и быть, поделюсь. У меня с подачи Юлькиного мужа есть пара достойных экземпляров.

— Ну, если Янек советовал, то там точно не Стамбульский рынок, — хохотнул Роберт, — Он всегда умел выбрать часы так, чтоб сомнений не возникло, кто тут вопросы задаёт.

Когда они всей компанией наконец добрались до Раттенбурга, сил волноваться у Тухольского просто уже не осталось. А когда ему навстречу выбежала Алиса, вообще всё стало не важно. Лишь бы его сказочная девушка из снов была рядом и улыбалась.

Глава 116

Кира застала дочь у окна, выходящего на дорогу.

— Хочешь, я дам тебе что-нибудь из бабушкиного списка подготовки к приёму? — она показала Алисе исписанный каллиграфическим почерком листочек. — Потому что с такой энергией ты продырявишь взглядом стекло и подожжёшь всю растительность вдоль подъездной аллеи. Завтра будет пахнуть гарью и придётся сажать новые кусты.

— Мам…, — Алиса уткнулась Кире в плечо.

— Они приедут с минуты на минуту. Вот увидишь. И это просто семейный ужин. Он ни к чему никого не обязывает. Просто приятное общение с хорошими людьми.

— Просто? — захлопала глазами Алиса.

— Вот когда твой Михал уже сделает тебе предложение, то будет "не просто". Ты же знаешь бабушку. А пока ей кажется, что она что-то за кого-то решает. Кем-то руководит и влияет на чей-то выбор. Ей сейчас, я так понимаю, важен процесс, — Кира обняла дочь, — Но практика показывает, что ничье мнение не может разрушить что-то настоящее. А не настоящее развалится само, без всяких внешних воздействий.

— Ты веришь в судьбу?

— Я верю в любовь. И твой отец, слава богу, все эти годы не даёт мне эту веру потерять.

Силуэт машины Тухольского, показавшийся на дороге, не дал им продолжить разговор. Алиса бросилась к выходу, наплевав на приличия.

И только увидев всё семейство Михала, выходящее из двух машин одновременно, чуть притормозила. Попыталась взять себя в руки.

Михал стоял возле машины и улыбался только ей одной. Алиса скатилась по ступеням прямо в руки Тухольскому.

— Привет! — подняла глаза.

— Привет! — отозвался Михал.

— Добро пожаловать в Раттенбург, — Алиса всё же не забыла о своих обязанностях хозяйки, — Спасибо больше, что приехали, — оглядела она гостей, — О вашем багаже позаботятся. Прошу в дом!

В холл уже спустилась баронесса, чтобы лично встретить гостей. Со второго этажа бегом спускался Вит. Но увидев прабабушку, сделал серьёзное лицо и перешёл на шаг. Правда, надолго его не хватило. И через минуту он уже утащил своих друзей за руки в их комнаты. Фрау Мария только улыбнулась, глядя на детей.

— Кира, проводи наших гостей, пожалуйста. Нам хочется, чтобы вам понравилось в Раттенбурге. Мой сын покажет вам дом и окрестности.

Алиса тоже крепко ухватила за руку свою "добычу".

— Пойдём. Покажу тебе твою комнату. И дом. Ты же не видел нашу героическую галерею?

— Нет, — Михал покорно шёл следом за Алисой.

— Вот смотри, — она завела Тухольского на галерею.

Высокие стрельчатые окна. Портреты Алисиных предков. Рыцарские доспехи. Оружие на стенах. Михал застыл в изумлении.

— Это прадедушка. Вальтер Зигфрид Фердинанд фон Ратт. Алекс его застал. Они очень дружили. А я не помню. Маленькая была совсем. А это прапрадедушка. Феликс Август Маркус Иоганн фон Ратт. Про него тоже Алекс больше знает. История флота — это к брату. Он с самого детства в это погружен. И даже в Нахимовском училище у него всегда был конфликт с преподавателем истории. Потому что Алекс знал больше учителя.

— Нахимовское? — не понял Тухольский.

— Военно-морское училище в Санкт-Петербурге.

— А это кто? — указал на портрет молодой девушки в бальном платье, неуловимо похожей на Алису.

— Это… Это бабушка Мария. Мария Каталина Вильгельмина фон Ратт.

Михал смотрел на портреты. За спиной у Алисы огромная история и колоссальная поддержка семьи. Высочайший уровень. И в то же время она выросла открытой и искренней, умеющей радоваться мелочам и интересоваться другими людьми.

Со следующего портрета на них смотрел совсем молодой Йохен фон Ратт. Дальше — совсем юный Алекс. Михал сделал ещё несколько шагов. Подумал, что у них примерно так висят семейные фотографии, а у фон Раттов всё фундаментально, на века, чтобы потомкам было, кого вспомнить.

Одна Алиса стояла сейчас рядом с Михалом и смущённо утыкалась носом в его плечо. Другая — настоящая баварская принцесса — смотрела своими синими глазами с портрета. Михал посмотрел сначала на одну, потом на другую. Он любит свою Алису любой. Потому что она везде — настоящая.

Глава 117

Михал остался один в отведенной ему комнате. Огляделся. Если бы он не знал, что снаружи это настоящий замок, то не догадался бы, что дому точно больше сотни лет. Всё современно и комфортно. Фон Ратты явно знали толк в жизни. И активно меняли свой быт. Это было несколько неожиданно для традиционной немецкой семьи.

Тухольский успел привести себя в порядок. Дорогу в столовую ему до этого уже показала Алиса. В коридоре увидел её старшего брата с женой и сыном. Вит держал родителей за руки. Виктории уже скоро рожать. А Алекс смотрит на свою семью с таким счастьем в глазах, что у Михала дыхание перехватило. Зависть? Если да, то самая белая!

Алекс фон Ратт сам ещё очень молод. И его жена тоже. Но у них уже есть такое богатство. Любовь, семья и двое детей.

Когда в столовой по очереди появились все фон Ратты, Михалу стало намного понятнее, почему Алиса выросла такой. Даже старый барон Фридрих фон Ратт, под взглядом которого каменело руководство футбольного клуба, у себя дома был милейшим человеком. И смотрел на свою супругу с нескрываемой любовью.

"Дракон" и поборница традиций фрау Мария светлела лицом, когда на пороге появился сначала её сын с женой, потом Алекс, Тори и Вит. И тепло улыбнулась Алисе. А всех Тухольских встречала как близких и дорогих людей.

Аннушка с Анджеем первые минуты держались так, будто вдохнуть — вдохнули, а выдохнуть не могут. Очень старались держать спины прямо, а рот на замке. Видимо, Марийка с Владиком провели по дороге большую разъяснительную работу. Сам Владик от волнения дёргал манжеты. Хотя на переговорах с самыми сложными клиентами всегда был увереннее всех.

Алиса сидела рядом с Михалом. Он разглядывал её тонкий профиль, веснушки на носу и длинные ресницы. Алиса же заметила, как внимательно на них с Михалом смотрит бабушка.

Стол оказался вполне традиционным. Никаких сложных блюд. Пожалуй, немного разнообразнее, чем на праздничном столе обычной немецкой семьи. Салаты, овощи, кнедли, тушеное мясо, домашний хлеб и сыр.

Тухольский не сразу понял, где он буквально сегодня утром видел такое меню. Он ещё раз внимательно посмотрел на стол и повторил про себя названия блюд. Глянул на маму. Та была увлечена беседой с Кирой и Йохеном. Обсуждали проблему изучения иностранных языков детьми и взрослыми. Следующий взгляд был на баронессу. Та посмотрела прямо на Тухольского. И он мог поклясться, что подмигнула!

— Скажи, пожалуйста, а кто составлял меню? — очень тихо спросил Алису.

— Обычно это делает бабушка. Что-то не так? Тебе не нравится? — испугалась та.

— Нет-нет. Очень вкусно, — успокоил её Михал, — Очень по-домашнему.

— Сегодня просто ужин, вот завтра будут полные столы. Переплюнуть мою бабушку могут, разве что, те бабушки из поселка. Иногда мне кажется, что соседи приезжают на наши приёмы, чтобы поесть, — улыбнулась Алиса.

А до Михала в этот момент дошло, где он видел ровно этот список блюд. В своём индивидуальном меню, составленном командным врачом! Вот это "дракон"!

— Мне всегда нравился русский стол, — рассказывал барон, — Много лет назад всем немецким коллегам очень нравились приёмы в советском посольстве. Русский салат, пироги, блины с икрой! И мы с Марией стали делать нечто подобное у себя. И в этот раз на свадьбе в Москве это было потрясающе! Столько вкусной еды!

Тухольские понимающе закивали.

— Особенно удались пирожные. С ягодами, — хохотнул Алекс и посмотрел на детей. Те уже немного изнывали за взрослым столом.

— Кстати о пирожных. Дети, если хотите, можете идти к себе. Десерт и фрукты вам подадут туда, — распорядилась баронесса.

Упрашивать всех троих не пришлось. Их как ветром сдуло.

— Виталий рассказал мне на днях о своем новом русском друге Слонике, — улыбнулся барон.

Фрау Мария, услышав знакомое загадочное слово, удивлённо уставилась на мужа.

— О да! — рассмеялся Роберт Тухольский, — это и правда очень забавно. Когда мы только познакомились, был только Слон. Это такой большой парень. Зовут Константин. На самом деле он юрист. Потом у него родился сын, и его прозвали Слоненком. Сергей тоже такой крупный. Сейчас Слоненок уже сам взрослый мужчина. И у него тоже есть сын. Как вы думаете, как его называют?

— Слоник? — по-русски произнесла баронесса, — Вот уж не знала, что таким словом называется внук слона!

Глава 118

После ужина Алиса утащила Михала гулять. Летняя ночь была чудо как хороша. Жалко было упускать возможность побыть вдвоём.

На скамейке возле пруда она уютно устроилась в объятиях Тухольского. Так бы и сидела всю ночь, чувствуя биение его сердца, тепло его рук и нежность губ на своих губах.

Выдержка Тухольского трещала по швам. Здесь, в доме Алисиных бабушки и дедушки, он не позволит себе ничего лишнего. Завтра день рождения Алекса. И это тоже не время привлекать к себе внимание. Но посоветоваться с родителями, как именно перейти на следующую ступень их с Алисой отношений, стоит. Причём не откладывая.

Алиса почти задремала в сладкой неге.

— Давай я тебя отнесу, — Михал подхватил её на руки. Алиса обвила его шею руками. Уткнулась носом в плечо.

— Стой. Сколько времени? Полночь уже, да? — вдруг проснулась Алиса.

— Нет. Без десяти. А что? — Михал поставил её на ноги.

— Побежали. Должны успеть!

— Куда?

— На кухню!

— Зачем?

— Сейчас увидишь.

Запыхавшись, они примчались к кухне без одной минуты полночь.

— Ну где вы ходите? — неожиданно сказал по-русски Йохен, совершенно не удивившись появлению Алисы за руку с Михалом.

— Йохен, дверь! — Кира несла торт со свечками, — Алиса, Михал поджигайте!

В четыре руки они с Алисой зажгли свечи на торте. Йохен открыл дверь. В кухне обнаружились Алекс и Тори в домашней одежде. На столе были чайные чашки. Михал пересчитал. На него тоже явно рассчитывали.

— С днём рожденья те-бя! С днём рожденья те-бя! — запели все хором по-русски. Хотя вечером за столом говорили только по-немецки, — С днём рождения, А-лекс! С днём рожденья те-бя!

Выражение лица у Алекса было совершенно счастливое! Он обнял всех по очереди.

— Алиса, наливай чай.

Михал помогал подавать всем чашки.

В коридоре послышался топот нескольких пар детских ног.

— Он же спал! — всплеснула руками Тори.

— Папа! — в кухню ввалился Вит в пижаме и втащил за собой Аннушку и Анджея, закутанных в пледы, — Мы поздравляем тебя! Вот! Смотри! Мы все вместе сегодня доделали! Я бы сам мог не успеть.

Анджей достал из-под пледа картину "по номерам".

— Ого! — искренне восхитился Алекс, — Цусима? Спасибо, ребята! Это очень круто! Повешу в кабинете.

Алиса достала ещё три чашки. Тори резала торт и где-то добыла домашнее печенье.

— Мы всегда поздравляем в полночь, — прошептала Алиса на ухо Михалу.

Она прикинула, что есть вероятность, что у неё появится возможность поздравить Тухольского с днем рождения именно так, как принято у них в семье.

Большого труда стоило Михалу, отправив по кроватям племянников, довести до её комнаты Алису и, поцеловав её, не зайти.

Ночью ему снова снилась целая поляна одуванчиков и Алиса в веночке.

— В Раттенбурге цветут одуванчики? — спросил Михал Алису утром.

— Одуванчики? Здесь? — Алиса оглядела близлежащий пейзаж, — Тебя интересует производство каучука? Хочешь купить акции?

Михал не знал, что ответить. У него в голове красивая жёлтая поляна была исключительно романтическим символом. Он и не знал, что цветы имеют отношение к производству резины. Видимо, выражение его лица было достаточно растерянным.

— Понимаешь, в Германии выращивают одуванчики на специальных плантациях. И делают потом, например, велосипедные шины. Но не у нас. На северо-западе. А наш садовник борется с ними всеми силами. Хотя мне лично одуванчики нравятся. Бабушка Майя когда-то научила меня делать из них кукол. Но такое развлечение было доступно только в Москве и в Хельсинки. Здесь "приличная баварская девочка", — Алиса похоже изобразила фрау Марию, — должна заниматься достойными её делами. Например, учиться кататься на пони, играть в теннис и вести светские беседы на приемах. Но знаешь, я всегда в детстве здесь играла в принцессу. И мне нравилось. Декорации подходящие! А потом в Москве становилась опять просто Алисой. И это уже было не так скучно.

Алиса с Михалом наблюдали, как дети под присмотром конюха катаются на лошадях. Виталик, возможно, предпочёл бы поиграть в футбол. Но, во-первых, Тухольский был занят Алисой, а во-вторых, это была возможность показать себя новым друзьям с лучшей стороны. Всё-таки в седле младший фон Ратт держался очень прилично.

Глава 119

Алиса была практически готова. Но ей до дрожи хотелось провернуть один маленький фортель. Поэтому когда в дверь постучали, она отложила на туалетный столик цепочку с кулоном.

— Заходи! Я почти готова! Помоги, пожалуйста! — Алиса кивнула на цепочку.

Да, это была её маленькая хитрость. Один раз Алиса видела, как брат застегивал на шее Тори цепочку. Ничего чувственнее Алиса никогда в своей жизни не наблюдала. Интересно, как это, когда мужчина твоей мечты надевает на тебя украшение?

Михал не сразу сообразил, что от него требуется. Он стоял за спиной Алисы перед зеркалом. В отражении было видно её лицо.

Пунцовые щеки выдавали Алису с головой. У Тухольского подрагивали пальцы. Что ж… Он должен справиться. Это же не кольцо. Пока не кольцо. Просто крохотный круглый замочек с пружинкой на цепочке из белого золота нужно открыть и закрыть.

Алиса замерла. Дыхание Михала и мощь его тела она чувствовала затылком. В отражении пыталась уловить эмоции. Он волнуется? И едва не упала от неожиданности, когда тёплые пальцы Тухольского отодвинули волосы в сторону, делая шею совершенно беззащитной.

Михал отчаянно пытался дышать. Выходило плохо. Вид тонкой нежной шеи и белых колечек волос на затылке туманил сознание. Он часто заморгал. Потом поймал в зеркале Алисин взгляд.

Шумно выдохнув, Михал приложил цепочку к груди Алисы спереди. Кулон лёг правильно.

Пальцы коснулись Алисиных ключиц. Тысячи мурашек разбежались в стороны от этого прикосновения. Алиса едва держалась на ногах. А ведь сама всё это затеяла.

Тухольский со старанием школьника соединил части замка. Сработала пружинка. Но опускать руки не торопился. Провел кончиками пальцев по шее и ключицам. Коснулся тёплыми губами хрупких позвонков.

— Ты меня заколдовываешь… Мы сейчас никуда не пойдём, — прошептал и ослабил душивший его галстук-бабочку.

Алиса повернулась к Михалу лицом. Глянула снизу вверх из-под длинных ресниц. Ах, как бы ей хотелось заколдовать Тухольского так, чтобы он всю оставшуюся жизнь смотрел на неё вот так!

Они появились на улице, где был разбит большой белый шатер для фуршета, когда баронесса уже собиралась отправить Йохена их искать. Вздох женской части гостей Алиса восприняла однозначно. И взяла Михала под руку. Пусть эти гусыни лопнут от зависти!

Алекс, Виктория и Виталик, разумеется, были в центре внимания.

Михал разглядывал семью Алисиного брата. Понятно было, что для Алекса такие приёмы — часть работы на семью. Для него лучшее празднование дня рождения — это чаепитие в полночь на кухне. Лучший подарок — рисунок сына и его друзей.

Тори очень старалась соответствовать. Но ей уже просто физически тяжеловато. А вот Виталик явно изнывает от бабочки на шее, необходимости приветствовать гостей и отвечать на вопросы кучи мало знакомых взрослых. Это чем-то напомнило Тухольскому пресс-конференции.

Михал глянул в сторону своих родителей. И мама, и отец совершенно непринуждённо общались сначала с бароном и баронессой, потом с родителями Алисы, а потом и с кем-то из гостей. Вот что значит опыт!

Марийка с Владиком старались держаться к ним поближе. Анджей и Аннушка в уголочке шатра пили сок из высоких стаканов и жестами показывали Виталию, что пора бы уже ему к ним присоединиться.

— Что мы должны делать? — тихо спросил он Алису.

— Давать прессе повод для работы, а соседям — повод для зависти, — ответила она и широко улыбнулась, — Завтра у нас с тобой будут гореть уши. Потому что нас обсудят в каждом доме в округе. А местная газета напечатает наше фото и напишет кучу всякого бреда. Могу легко предположить, что именно.

— Ну… Это мы можем, правда? — Тухольский наклонился и коротко поцеловал Алису.

— Ты сейчас сделал так, что все соседские дамы от восемнадцати до семидесяти пожелают мне отравиться тарталетками с икрой, — хихикнула Алиса.

— Кстати, почему мы до сих пор их не попробовали. Будешь шампанское?

Алиса кивнула. Глаза её сияли. Пусть весь мир видит, что из всех девушек на свете мировая звезда Михал Тухольский выбрал её!

Возле стола с икрой и другими деликатесами толпились гости. Некоторых Алиса видела в Раттенбурге впервые. Возможно, какие-то коммерческие партнёры. Или новые соседи, про которых говорила бабушка.

Где-то внутри появилось тревожное чувство. Алиса оглянулась. Нет, с детьми всё в порядке. Струнный квартет исполняет что-то вполне классическое. Бабушка с дедушкой улыбаются. Только Тори тяжело опустилась на стул.

— Всё же нам, немцам, следовало бы последить за чистотой нашей крови, — положил в рот тарталетку с икрой лысоватый господин с противными рыжими усами, — Смешанные браки не приносят нашей нации ничего хорошего. Такой генофонд разбавляем, а потом удивляемся, что немцев никто ни в грош не ставит, — и "таракан" кивнул в сторону Алекса и Тори.

У Алисы кровь отлила от лица. Михал сжал её руку.

— Хочешь, я его отсюда вынесу, как говно на лопате? — шепнул Тухольский.

По-хорошему, он не может тут распоряжаться. Но и позволить публично обижать семью Алекса — выше его сил. Драки на празднике конечно же не хотелось.

— Постой рядом, пожалуйста, — одними губами прошептала Алиса и шагнула в сторону "таракана". У неё в голове пронеслись слайдами все смешанные пары, которые она знает. Рыжий поляк Кухарский со своей француженкой. Игорек Кузьмин и его Сашенька. Мужественный кареглазый Ян Аркадьевич и беленькая кудрявая Юля. И собственные родители конечно.

— Добрый день! — громко сказала она, обращаясь к лысому господину, и улыбнулась. Правда, улыбка была далека от радушной. — Меня зовут Алиса фон Ратт. А это Михал Тухольский, вратарь нашего футбольного клуба.

"Таракан" успел засуетиться и протянуть руку Тухольскому. Михал не ответил на рукопожатие. Потная ладошка так и повисла в воздухе.

— Думаю, что Вам, не знаю Вашего имени, лучше найти повод и удалиться с нашего мероприятия, — зашипела на него Алиса, — Иначе я доведу Вашу позицию до ушей сначала моего брата, потом отца, следом и деда. И тогда Вас отсюда вынесут, как говно на лопате, — Алиса с удовольствием использовала выражение Тухольского, — А я расскажу прессе, почему так случилось. И Вас больше не пустят ни в один приличный дом в Баварии. И дел с Вами никто иметь не будет. Ясно Вам?

— Алиса… Ну что вы… Я не то… Я просто…

— Доешьте Ваш бутерброд и допейте шампанское за здоровье моего брата и его чудесной семьи. И у Вас пять минут, чтобы исчезнуть!

"Таракан" практически растворился в воздухе. Алиса еле стояла на ногах. Её колотило.

Михал был потрясен! Хрупкая и нежная Алиса фон Ратт может растоптать и уничтожить любого, кто косо глянет на её семью. Его Валькирия напомнила Тухольскому Янека. Тот, как было известно, бил только дважды. Причём второй раз по крышке гроба.

Глава 120

Прямо с приёма родители Михала и все Зимовские уезжали сразу в аэропорт. Дольше всех не могли расстаться дети. Анджея, Аннушку и Виталика обнаружили в конюшне, скармливающими морковку пони, когда все взрослые уже погрузили свои чемоданы.

Марийка, что удивительно, даже не стала сердиться.

Алиса цеплялась за руку Михала. Повиснуть у него на шее было бы совсем неприлично. Но и не дотрагиваться — нереально. Теперь они увидятся через несколько дней. Тогда из Мюнхена будет улетать уже сама Алиса. А потом вообще не понятно, когда.

Будь Алисина воля, она бы летала туда-сюда хоть ежедневно. Но у них обоих куча обязательств.

Она сорвалась в Мюнхен рано утром в день отлета. Напрягла для этого дедушкиного водителя. Так хотелось хоть ещё несколько часов провести рядом с Михалом.

Правда, пришлось сидеть на трибуне тихой мышью, пока Тухольский тренировался. А потом ждать, пока он совсем освободится. Но это было даже интересно. Ведь на обычных тренировках "Баварии" Алиса не была ни разу.

В аэропорт они с Михалом едва не опоздали. Все ждали только Алису. Хорошо ещё приоритет бизнес-класса позволял делать это комфортно.

У Алисы было муторно на душе. Она не могла сосредоточиться.

Совсем немного времени потребовалось ей, чтобы понять причину своего странного состояния. Их очень открыто и с вызовом разглядывала какая-то силиконовая девица, стоявшая в очереди на варшавский рейс вместе с группой таких же ярких особ. Она сверлили взглядом спину Тухольского. И судя по выражению лица, имела на него какие-то виды.

Алисе очень не хотелось в эти последние минуты вместе обсуждать какую-то крашеную швабру. И выяснять, знает ли её Михал, и что их связывает. В конце концов, Тухольский — человек в Польше и Германии очень известный. Да и пересекается он с большим количеством разных людей.

Девушка даже продефилировала мимо них вместе с объемным чемоданом туда-сюда. Алиса развернула Тухольского "к лесу задом, к себе передом".

Всё настроение испортилось. Хотя казалось, что хуже уже некуда. Слава богу, Михал так ни разу и не глянул на эту бабищу.

Прощание вышло немного скомканным. Тянуть время дальше было нельзя.

— Я обязательно прилечу в Варшаву на матч сборной! — крикнула Алиса, уходя на паспортный контроль, когда времени до рейса осталось уже катастрофически мало.

В какой-то момент Алисе даже захотелось опоздать на этот самолёт. Тогда можно будет остаться с Михалом. Вот только про эту девицу она бы всё равно расспрашивать не стала.

Алиса успела к началу посадки. Алекс ждал её у гейта. Остальные уже прошли в самолёт.

— Алис, я всё понимаю, но мы же волнуемся. Ты чего бледная? Плакала? Поссорились? Обидел тебя?

Алиса замотала головой. Но было почему-то приятно. Как ты хорошо брат ни относился к Тухольскому, за неё он любого порвёт на британский флаг.

Борт стоял у телетрапа. В иллюминатор Алисе были отлично видно здание аэропорта. За огромными окнами бизнес-зала она разглядела компанию польских девиц. И даже интересно стало, чем же они занимаются. Судя по росту и худобе вполне могут быть моделями. Такие, должно быть, очень неплохо смотрелись бы на фотографиях рядом с Тухольским. Алиса развернула местную бульварную газетенку, непонятно зачем купленную в киоске аэропорта. Снимок, где она стоит рядом с Михалом, весьма, кстати, удачный, но перепечатанный с другой вполне приличной газеты, красовался в полосе со светскими новостями. Заголовок был идиотским: "Вратарь "Баварии" ловит не только мячи, но и наследницу империи фон Раттов". Звучало плохо, на каком языке ни произнеси. И намекало на то, что Тухольского привлекло в Алисе состояние и положение её семьи.

— Хочешь, я натравлю на них наших адвокатов? — ткнула в заголовок пальцем сидевшая рядом Тори, — И этой газетой можно будет только подтираться, — перешла она на шёпот.

Алиса хихикнула. Да, Тори тоже порвёт за неё этих газетчиков. Даже сомнений нет!

Глава 121

Московская жизнь закрутила Алису моментально. Но радужные надежды на то, что она сможет в первые же выходные прилететь к Тухольскому рухнули.

График матчей начала сезона для "Баварии" составлял явно какой-то изувер, который задался целью не дать команде ни одних выходных в Мюнхене и ещё среди недели тоже обязательно матч где-то даже не в Германии.

На самом деле это была чистая случайность. Алиса это понимала умом, но эмоции в сундук не сложишь и на замок не закроешь.

Бывали дни, когда из-за разницы режимов и поясного времени они даже по видео не могли поговорить. Ограничивались сообщениями. Звуковые послания Тухольского были заслушаны Алисой до дыр. Мягкий акцент в русском языке Михала придавал его голосу необыкновенное звучание.

Алиса не находила себе места. У неё всё из рук валилось. И дышать полной грудью получалось только в те редкие моменты, когда она слышала в трубке голос Михала. Он говорил ей столько нежных слов и по-русски, и по-польски. Но стоило нажать "отбой", как моментально хотелось лечь, накрыться пледом и спать. До следующей возможности поговорить.

Огромной радостью оказалось рождение племянницы. У Алекса и Тори родилась дочь. Фон Ратты всем семейством поехали в Санкт-Петербург к ним в гости встречать нового члена семьи — Хелену Марию Эмилию фон Ратт.

Алиса в этот момент запереживала за Витальку. Всё же столько лет он был единственным ребёнком в семье.

Естественно, своими опасениями она поделилась с Михалом.

— А что твои говорят?

— Мама сказала, что у них своего опыта нет. Они с отцом — оба единственные дети. Посоветовала у Алекса поинтересоваться. Но он сейчас как под кайфом. Неадекват полный. Сходил с Тори на роды и не вылезает теперь от них. А Виталька с нами дома. Закрывается в комнате.

— У нас с сестрой год разница. Я не помню себя без неё. И ревности как-то не было. Наши Торнадо тоже подряд. Будто одно целое. Поди оторви Аннушку от Анджея. Это как руку или ногу. Вернее, она у них всё-таки голова, — смеялся Тухольский.

Алиса вздохнула. Похоже, спрашивать надо действительно Алекса. Она дождалась, когда тот приехал домой от своих девочек.

— Алекс, а ты помнишь, как я родилась? — спросила Алиса брата специально, чтобы Вит слышал.

— Конечно! Ещё бы! У Игорька уже была Соня да ещё и Катя, а у меня никого не было. Я завидовал. И тут ты родилась — такой классный пупс! Улыбчивая такая! Синеглазая! Ты меня в первый же день сразу за волосы схватила. Кулачок крохотный, а еле отцепили. Аж до слёз! Но это так прикольно — сестра! Мне Игорь тогда сказал, что младшая сестра — это человек, который любит тебя всю его жизнь. Круто, правда?

Виталик явно слушал отца внимательно. И сделал какие-то свои выводы. По крайней мере, к прибытию сестрёнки из роддома он готовился, как к прекрасному празднику. И уже всерьёз собирался начать её воспитывать и учить прямо с самых первых дней.

Алиса очень старалась сохранять серьёзное выражение лица, когда объясняла племяннику, что учебник французского языка Леночке понадобится ещё не скоро.

Через тётю Лёлю до них дошли новости об очередных результатах деятельности двух "купидонов" из посёлка. Стало ясно, что Алисой с Михалом бабушки не ограничились. И скупидонили ещё две пары. Забавно, что половинки получились из разных компаний. Например, Лиза Белова — младшая сестра Антона, мужа Сонечки. А её кавалер Илья — один из сыновей-близнецов Юли и Яна.

Каким ветром занесло в посёлок Толика Степченко — потомственного доктора-кардиолога из их "большой семьи", тоже не ясно. Только по сведениям тёти Лёли он мотался туда с завидной регулярностью. Его сердце теперь билось совсем не ровно. Причину звали Любовью. Любой Акимовой. Алиса долго не могла сообразить, где она эту фамилию слышала. Решила уточнить у Михала. Вдруг он знает?

— Конечно, знаю. Это сестра Слоненка.

— Слоника?

— Нет! Слоненка! Младшая сестра.

— Боюсь спросить, а её как в семье зовут? — Алиса предвкушала что-то оригинальное на тему слонов.

— Любава. Очень серьёзная, между прочим, девушка!

Глава 122

Польской сборной предстоял решающий матч отборочного этапа Чемпионата мира. Чтобы пройти в финальную часть без стыковых матчей, нужно только выигрывать. И ни много ни мало — у сборной команды Португалии. А вот португальцев вполне устроит ничья.

Михал зло кинул в урну утреннюю газету. Перепечатки статей из португальских изданий заполонили прессу.

— Сами что ли на могут ничего сочинить? Только списать? — вопросы были риторические.

Вот уже неделю из каждого утюга летело, что "команда избранных"^[25] раскатает бело-красных на их собственном газоне и потопчется сверху. Мол, Тухольский со своей кепкой — клоун. И ему наклепают минимум трёшку. С нападением у поляков — провал. И в отсутствие серьёзно травмированного Кухарского, никто и близко к португальским воротам не приблизится. А в нападении у них — совсем сырые новички.

— Мих, не трать силы, — Кухарский прилетел из Франции. Бегать не мог, но сидел на всех тренировках, — Ты же знаешь журналистов. Они все твари продажные.

Тухольский коротко глянул на друга. Тот мгновенно понял.

— Ну не все. Ладно. Твоя Алиса другая. Но португальцы пишут всякую ерунду. Не понимаю, наши зачем это перепевают? Написали бы что-то духоподъёмное, что ли.

Ещё утром Михал читал, что именно написала на тему предстоящего матча его Алиса. И сейчас сунул распечатку перевода на польский в руки Антона.

"Польская сборная на своём поле имеет все шансы добиться успеха. Очень жаль, что мы не увидим вдохновенную игру Антона Кухарского. Он пропустит матч из-за травмы. Зато есть надежда, что дебютанты сборной вдохновятся примером старших товарищей. Как всегда надежной обещает быть защита во главе с Леславом Цихановским. А польские ворота точно окажутся весьма крепким орешком для португальских нападающих. Ведь в воротах будет сам Михал Тухольский! " — писала Алиса фон Ратт для российского спортивного интернет-портала.

— Мих, твоя Алиса талант. И тебе повезло. Она за тебя без условий. Наш человек!

Михал и без этих слов знал, что Алиса всегда на его стороне. А её профессиональные качества вызывали огромное уважение. Но как же их команде не хватает этой Алисиной веры в успех! И совершенно не понятно, как мотивировать парней драться на поле так, чтобы перешибить самоуверенных португальцев.

Мысль пришла дома. Совершенно внезапно. Когда мама пришла из овощной лавки и принесла зелень.

— Мам, а пан Войцех ещё жив? — осторожно спросил Михал.

— Жив, слава богу! Он конечно уже очень старенький. Всё так же футбол смотрит. Собираются там с соседскими стариками. И обсуждают старые матчи так, будто имеет сейчас какой-то смысл. Болеют так, словно могут снова и снова как-то повлиять на результат.

После тренировки, где тренер не удержался и назвал нового нападающего "унылым говном", Тухольский не выдержал.

— У меня есть одна идея. Не знаю, сработает ли. Но не попробуем — не узнаем, — подошёл он к тренеру.

— Выкладывай. Мне уже всё равно. Я на всё согласен. От нас требуется практически чудо! Ну нельзя проигрывать!

Следующим утром автобус сборной притормозил на обочине пригородного шоссе, ведущего в аэропорт Варшавы.

В лавке зеленщика пана Войцеха были как всегда открыты окна и работал телевизор. Шла запись очень давней игры Англия-Польша. На пластиковых стульях сидело несколько стариков.

— Справа! Прострел! — кипятился пан Войцех. Он одновременно смотрел матч и скручивал в пучки зелень петрушки.

Футболисты сборной толпой застыли у входа в лавку. Стояли молча. Не шелохнувшись. Но не очень понимая, зачем Тухольский их сюда притащил.

— Мы играем, чтобы они болели за нас. И чувствовали себя живыми, — тихо сказал Михал, чтобы слышали только свои.

— О, Михал! Ты снова за овощами? — обернулся к Тухольскому пан Войцех, когда тот появился в дверях.

— Нет, пан Войцех, я тут смотрите, кого к вам привёл! Парни, заходите. Знакомьтесь с болельщиками.

Потрясенные футболисты входили в лавку. По очереди здоровались за руку с хозяином и его гостями, косясь на экран телевизора.

— Мы обязательно будем смотреть прямую трансляцию! У нас уже и пиво куплено. И дела все отложим.

— Вот, — кивнул пан Войцех на экран, — тогда англичане знаете, какой цирк устроили? Во всех газетах было, что Томашевский плохой, Томашевский клоун. Бегает как обезьяна по штрафной. Техники никакой. Они писали, что Жмуда не защитник, а из Годохи и Домарского нападающие, которые в ворота не попадают. И весь мир слушал! И поляки это читали. И кто-то даже верил! А команда не слушала! И выиграла! И вы не слушайте, — и зеленщик потряс кулаком с зажатым в нем пучком петрушки, — Вы — сборная! Команда страны! Выходите и деритесь! И надерите задницы этим португальцам!

Глава 123

Алиса металась по квартире, хотя метаниями это можно было назвать с натяжной. Вдоль стен наощупь. Из комнаты до ванной и обратно. Несчетное число раз. Обидно было до слез. Она не попадала на матч в Варшаве. Никак. Хватанула где-то тяжелейший ротавирус. Полоскало так, что перед глазами были зелёные круги. А под глазами — синие.

Она толком не ела и почти не спала. Забывалась коротким тревожным сном. Температура была высоченная. Её сбивали ненадолго.

Помнила, что приезжал дядя Шура Кузьмин. Алисе было неловко. Во-первых, что уважаемый человек, аж целый главврач, доктор наук и оперирующий кардиохирург занимается её температурой. А во-вторых, что она совершенно беспомощна. Взрослая девица, а требует ухода.

Михалу она сначала боялась звонить. У него и так забот полон рот. Польская пресса будто перепутала, за какую команду надо болеть всей страной. Писали такую ерунду, что хотелось стукнуть этих горе-журналистов чем-нибудь тяжёлым по голове. Вот сковородка вполне бы подошла. Но не сказать, что её не будет на трибуне, было тоже нельзя.

— Прости меня. Я не знаю, как так вышло, — всхлипнула Алиса в трубку, хотя обещала себе не грузить Тухольского своими страдашками.

— Всё в порядке. За меня не переживай, — Михал конечно был расстроен. Но подумал, что возможно так даже лучше. Если всё пойдёт не по плану, Алиса не увидит его слабым.

Алиса с трудом верила в это его "всё в порядке", потому что знала истинное положение вещей в команде и понимала в футболе намного больше, чем "кое-что".

В польской сборной кризис смены состава. Кухарский выбыл на неопределённый срок. После таких травм восстанавливаются. Но совсем не быстро. Это Алисе на пальцах объяснил Игорек.

Новые нападающие ещё не переболели звёздной болезнью. Им кажется, что если их уже взяли в сборную, то они однозначно мегакрутые мастера.

Цихановский с Тухольским будут держать оборону. Но "от обороны" у португальцев ещё никто не выигрывал. А статистика — офигенно упрямая штука. Перешибить её — это надо по ракетному двигателю на каждую бутсу полякам поставить. Или где-то взять мотивацию.

Они с Тухольским договорились, что Алиса прилетит в Мюнхен, как только будет в состоянии. А это состояние никак не желало наступать. Температура держалась. Притащить Тухольскому вирус, а по пути заразить весь самолёт — сомнительная перспектива.

После разговора с Михалом осталось странное впечатление. Будто он вздохнул с облегчением, что она не прилетит. А может, просто показалось. Ведь у него сейчас голова максимально загружена предстоящей игрой.

Примерно через три часа в дверь позвонили. Кира, уже приехавшая с работы, пошла открывать.

— Лисёнок, ты еду заказывала?

— Я? Нет, мам, — Алиса еле держалась на ногах.

Она глянула на "курьера". Ничего себе!

— Привет! Это бабушки передали "немножко вкусно покушать больной девочке". А чак-чак — это мама испекла, — улыбнулся парень, в котором и Алиса, и Кира теперь узнали одного из близнецов — братьев Сашеньки.

Кира разбирала пакет. Еда была ещё горячая.

— Ма-ам, так пахнет вкусно!

— Интересно, откуда они узнали? — развела руками Кира.

— Ну, у нас теперь слишком много пересечений.

Алисе хотелось, чтобы это был Михал. Чтобы это он сказал кому-то из своих московских друзей, что Алиса заболела. От такого проявления заботы со стороны людей, которым она даже не дальняя родня, в носу защипало.

— Ну-ну, Лисёнок, не плачь. Давай вот котлетку. Да? И пирожок. По чуть-чуть. Сейчас папа приедет. Будем чай пить. С чак-чаком. И болеть за твоего Михала.

Глава 124

В раздевалке варшавского Национального стадиона — домашней арены польской футбольной сборной, было тихо. Только звук открывающейся застежки, стук бутс об пол и шуршание формы нарушали тишину. Каждый в уме прокручивал игру.

После предматчевой тренировки Тухольский снова притащил на стадион хитроумные схемы Адама. Показывал и объяснял свои идеи. Сейчас всё должно работать на победу. Хоть молитвы за них в костёле, хоть прикладная математика гениального Адама Мицковского.

Тренерский штаб уже даже не хмыкал недоверчиво. Терять нечего. Надо выигрывать. Зубами доставать эту победу из глотки португальцев. А то они уже в своих мечтах польскую сборную порвали на куски, прожевали и почти проглотили.

Они выходили на поле под рёв трибун. Почти весь стадион был окрашен в цвета национального флага Польши — белый и красный. Зелено-красно-жёлтый сектор тоже неистово приветствовал свою команду.

— Ещё Польша не погибла,

Если мы живы…,^[26] — пел в едином порыве Национальный стадион.

Тухольский знал, что прямо сейчас возле лавки зеленщика недалеко от его дома стоят, опираясь на трости, седые старики — их самые верные болельщики. Поют гимн, положа ладони на сердце. И молятся за тех, кто сейчас стоит на поле под светом прожекторов.

Михал привычно нашёл взглядом ВИП-трибуну. Там мама, отец, Марийка, Владик и дети. Адам наверняка запустил пальцы в свою и без этого лохматую шевелюру. Приехали из Люблина Красицкие. Пришли Кирсановы. Хромая ходит из угла в угол Кухарский. Ему нельзя быть на скамейке. Приходится смотреть с трибуны. Только Алиса сейчас в Москве возле телевизора. Прислала ему свою фотографию перед матчем — только нос из одеяла торчит. Написала, что бабушки, узнав о её болезни, прислали ей вкусностей.

С первых минут португальцы начали давить. Скорость — их ожидаемое преимущество. И как оказалось, Мицковский угадал — они атаковали через левый фланг. Вот только там их ждала стена защитников под руководством Цихановского. Парни себя не жалели. Кидались в ноги атакующим. Боролись и выносили мяч.

Михалу всё же пришлось пару раз вступить в игру, но ничего сверхъестественного делать не надо было. Он чётко видел траекторию мяча и ловил уверенно, тут же выбивая далеко вперёд. До перерыва и поляки потревожили вратаря соперника. Молодые нападающие были заряжены на борьбу — два удара издалека в створ, правда, без голевого результата. Команды ушли на перерыв с нулевым счётом.

К перерыву Алиса на нервах слопала все котлеты. Сама не заметила, как. В перерыве снова хотелось позвонить Михалу. Аж пальцы кололо. Когда показали ВИП-трибуну, рыжую шевелюру Алиса опознала моментально. Пожалела, что не взяла контакт Кухарского. Хоть кто-то бы с ней поговорил. И можно было бы услышать шум стадиона.

Второй тайм начинала сборная Польши с быстрого паса вперед. Навес в штрафную удар головой. Гол!!! Крик всего стадиона из телевизора оглушил. Алиса подскочила с дивана. Голова закружилась. Но она улыбалась.

— Пап, ты видел? Мам? Гол!

На экране показывали обескураженные лица игроков и тренеров португальцев. Они явно не ожидали такой наглости от польской команды — выйти с перерыва и сходу закатать им мяч в сетку ворот.

Алисе стало интересно: это то, что придумал дядя Адам, или оно само так получилось? Ну не мог Михал не посоветоваться с ним! Наверняка была какая-то заготовка! Только одно сейчас доставляло ей беспокойство — играть еще почти целый тайм. А в конце обязательно что-то добавят судьи. Как тогда в мае. В финале Лиги чемпионов.

На неё волной нахлынули воспоминания. И снова в голове крутились что-то из Лермонтова.

Время шло. Португальцы атаковали как-то однообразно, похоже на морские волны. Накатывали и отступали. А поляки держали свои «редуты»…

После сороковой минуты португальцы просто пошли всей командой в беспорядочную атаку. Чувствовалось, что они практически в отчаянии.

Алиса видела, как Михал перехватил навес и, сделав три шага, выбросил мяч. Как жаль, что она не видит все поле сверху. Оператор показал, как почти у центральной линии польский игрок принял мяч ногой и устремился вперед вдоль бровки. На перерез на большой скорости бежал защитник. Уйдя от подката и смещаясь в центр, войдя в штрафную, игрок не стал обыгрывать вышедшего вперед вратаря, а отдал пас влево и чуть-чуть назад на набегающего партнера, который закатил мяч в пустые ворота.

Вот это эпизод! Хоть в энциклопедию заноси. Алиса пересмотрела на повторе.

Свисток. Всё. Польша в финальной части Чемпионата мира!

Алиса сидела на диване перед телевизором абсолютно опустошенная. Будто отдала все силы в эту игру, мысленно посылая их Михалу и всей команде.

Глава 125

Когда в Варшаве закончился матч, в Москве уже была ночь. Алисе очень хотелось набрать сейчас номер Михала. Она отсчитала время, которое по идее нужно на послематчевую пресс-конференцию и сборы. Получалось еще пару часов. Так она и уснула с телефоном в руках.

Утром не обнаружила ни привычного уже пожелания доброго утра, ни вчерашнего ожидаемого "спокойной ночи" со смайликами-поцелуями. Странно.

Нашла запись пресс-конференции. Волосы дыбом встали. Очень многие журналисты вывернули свои вопросы таким образом, что победа сборной Польши — случайность и агония обреченных. Что в финальной части полякам всё равно ловить нечего — только место занимать будут. И даже польские репортеры блеяли что-то невнятное.

Алисин организм после большой физической и эмоциональной нагрузки требовал сна в товарных количествах. Попытка дозвониться Михалу снова оказалась неудачной. Но Алиса затолкала тревогу в дальний угол сознания.

Вот же он на записи пресс-конференции. Живой и здоровый. Видимо, отмечали победу. В конце концов, это его работа. Михал победил. Он имеет право. К вечеру они обязательно выйдут на связь, и она обязательно расскажет, как сильно гордится им и всей командой. Как скучает. Как любит его и ждёт встречи.

И всё же тревожный ком поселился прямо в солнечном сплетении и не желал исчезать. Мысли прыгали неподкованными блохами — не поймать и не разглядеть поближе. Алиса весь день то проваливалась в сон, то выныривала оттуда в жаркий морок.

Следующим утром она не могла сообразить, когда же был матч. Вчера? Или раньше? Потому что от Михала не было ни звонков, ни сообщений. Паника накатила удушливой волной. Пульс застучал в висках.

Надо же что-то делать? Кому-то позвонить? Кому? У неё даже телефона Кухарского нет! Что могло случиться?

Алиса открыла ноутбук. Полезла искать новости в польском сегменте интернета. Упоминания Михала Тухольского с сортировкой по дате.

Как мало отделяет человека от пропасти. Один шаг. Одно неосторожное движение. Алиса поняла, что её шагом в пропасть стало открытие ссылки, стоявшей в поисковике первой. Браузер предательски услужливо перевёл с польского языка на русский.

Интервью давала некая Анета Петрацкая. Статья сопровождалась ярким фото, по которому Алиса сразу поняла, что снимок давний. Её затошнило.

С фотографии на неё смотрел улыбающийся Михал, обнимающий ту самую силиконовую девицу с варшавского рейса. Да! Это точно была она. Просто значительно моложе и свежее. Настоящая красотка!

У Алисы во рту скопилась горечь. Вот ведь не зря она тогда подумала, что эта баба имеет к Тухольскому какое-то отношение.

Глаза побежали по тексту, спотыкаясь об буквы. Изображение потеряло чёткость и поплыло. Алиса всхлипнула. Ничего не могла с собой поделать — завыла в голос, затыкая себе рот ладонью.

"У нас многолетние близкие отношения. Конечно же, перед матчем я помогала Михалу настроиться на игру. И после матча мы вместе праздновали победу нашей сборной. И Михал моими стараниями смог наконец расслабиться после такой тяжёлой борьбы на поле.."

Вот, значит, кому Михал все эти дни желал доброго утра и спокойной ночи! И ночи, получается, были совсем не спокойными! Воображение легко дорисовало и как они настраивались на игру, и как расслаблялись после. А она как дура за него болела. Чтоб ему провалиться вместе с этой Анетой!

Неужели это всё была огромная нечестная игра? И правы светские репортеры, писавшие, что Тухольский пристраивается к наследнице фон Раттов?

Глава 126

Алиса уже икала от слёз, когда её телефон зазвонил. Она протянула руку к трубке, будто это был не кусок железа, а ядовитый паук.

Звонила Сонечка. Алиса постаралась взять себя в руки.

— Привет! — радостно вопила в трубку Соняша.

— П-привет, — продолжала давиться слезами Алиса.

— Кому башку откусить? — Белова стала серьёзной.

— Всё нормально, — выдала Алиса. И поняла, что говорит так же, как Михал. У неё ни разу ничего не нормально.

— Колись, Лиса. Что стряслось? Мы тут с Тони хотели тебя в гости позвать. Он меня дома посадил. Я изнываю уже. Прилетай! Пока я ещё не круглая. Потусуемся. Потом будет не до гулянок, — оптимизм Соняши невозможно было перешибить никакими новостями.

— Да, я прилечу. Только билет… Я прилечу.

Алиса оценила, что Соня всё же не стала вытрясать из неё душу. Но она обязательно это сделает, уж будьте уверены.

К приходу с работы родителей у Алисы уже был собран чемодан. И номер Тухольского заблокирован на всех сим-картах.

— Что происходит? — Кира тревожно оглядывала дочь, Йохен молча оценивал масштаб катастрофы.

Вопросительно кивнул на ноутбук. Алиса протестующе замотала головой.

— Тогда рассказывай, — жёстко сказал Йохен.

— Я не могу! — Алиса снова залилась горючими слезами.

— А куда чемоданы? В Варшаву?

— Нет…, — Алиса еле шептала, — К Соняше. В Торонто.

— Сбегаешь?

Алиса закивала. Потом поняла, что рано или поздно о её позоре узнают родители. Так уж лучше она сама.

— Вот, читайте…, — открыла ноутбук на странице со статьёй.

Родители читали вдвоём. Оба хмурились. Алиса даже дышать не могла. Наконец, мама захлопнула ноутбук резким движением. Ушла на кухню. Загремела посудой.

— Это лажа какая-то, дочь. Не может это быть правдой, — Йохен сел рядом с Алисой, обнял за плечи, — Ты звонила ему?

— Да. Не отвечает. А теперь просто выключен, — Алиса показала отцу журнал своих звонков.

Вернулась Кира с тремя рюмками. Резко запахло успокоительным.

— Пьём. Всем надо, — велела и первой опрокинула в себя валерьянку, — Ты можешь мне не верить сейчас, но пахнет тут грандиозной подставой, — Кира сощурилась, — Надо успокоиться. И подождать. Правда выплывет.

— Я не хочу… Я не могу, — Алиса снова затряслась в рыданиях.

У неё в голове очень ясно и в подробностях представлялось, как именно Михал мог быть вот с этой… И было оглушительно больно.

— Может, мы можем что-то разузнать? — осторожно предложил Йохен.

— Нет… Не надо! Никому не говорите! Или все всё равно узнают? — Алиса была раздавлена.

— Те, кто тебя любит, всегда на твоей стороне, — Йохен пересадил взрослую дочь к себе на колени, — И мне кажется, что мама права. Только нужно время. И непременно разговор с самим Михалом.

— Я не хочу его видеть. И слышать, — у Алисы не осталось сил.

— Да-а, как там по-русски? Яблочко от яблоньки? — Йохен глянул на жену. Кира улыбнулась уголками губ.

— Может быть, и лучше, что ты полетишь к Сонечке, — выдохнула наконец Кира, — Когда рейс?

— Рано утром. Через Париж.

— Значит, ужинаем по-человечески. И поедем в аэропорт.

Алиса сидела на кухне вместе с родителями. На короткое ей показалось, что вся эта история с любовью была просто сном. Красивым, манящим, но растаявшим утром.

Глава 127

Михал обыскал уже всю сумку.

— Братцы, никто мой телефон не видел?

— Ты в сумке смотрел? — отозвался Кухарский.

— Смотрел, конечно.

— Давай наберу тебя. Послушай, — Леслав взял свой телефон.

Звонка не было. Михал помнил, как рассматривал фотографию Алисы перед матчем. Аппарат у него был самый обычный. И, наверное, требовал замены. Заряд держал уже плохо. Но последнее время было как-то не до покупок новой техники. И вот, на тебе!

— Михал! Журналисты ждут! — заглянул в раздевалку пресс-секретарь сборной.

— Иди к этим акулам, — махнул Леслав, — Я тут ещё гляну. Если что — на сумку тебе кину.

Пока Тухольский шёл в зал для пресс-конференций, прикидывал, что сейчас хорошо было бы смотаться до лавки пана Войцеха. И от души отблагодарить стариков. Не дожидаться завтрашнего утра. По горячим средам рассказать им, что они внесли свой вклад в победу своей страны.

На пресс-конференции катастрофически не хватало Алисы. Даже просто её ободряющего взгляда с заднего ряда. Её мягкой улыбки. И её интересных вопросов. За её польских коллег было просто стыдно. Хотелось встать и хлопнуть дверью. Пресс-служба краснела, бледнела и потела. Представители Федерации футбола скрежетали зубами. Чувствовалась, что разбор полётов для прессы и пресс-службы неминуем.

Михал вышел из зала с ощущением, что он в чём-то липком и неприятном. Странное чувство для капитана победившей команды.

— Я пока ребята восстанавливаются, смотаюсь кое-куда, — предупредил Михал тренера, — Вернусь на базу.

Тухольский взял игровой мяч и набрал пакет всяких сувениров. Попросил парней расписаться на мяче. Снова вспомнилась Алиса и её счастливый взгляд в их самую первую встречу.

Он дождался Кухарского внизу и попросил одного из менеджеров сесть за руль.

Машина притормозила на обочине знакомого с раннего детства шоссе. Михал вышел. Глубоко вдохнул уже холодный осенний воздух. Огляделся. Фонари красиво подсвечивали золотые и бордовые листья на кленах. Осень в Варшаве — красивое время. Снова кольнуло в сердце острое желание видеть рядом Алису. Без неё даже на красоту смотреть не хотелось. Менеджер с Антоном топтались рядом, нагруженные сумками с сувенирами.

В лавке пана Войцеха горел свет. Старики сидели за шатким круглым пластиковым столом и горячо обсуждали прошедшую игру и пресс-конференцию.

— Ты слышал этого недоумка из Австрии? Они все там такие? Или задать вопросы нашему Михалу прислали самого глупого? — кипятился пан Войцех.

Михал постучал, обозначая их присутствие. Все разом замолчали. Обернулись. И глазам своим не поверили!

Кто кого больше благодарил, непонятно. Всех троих обнимали, похлопывали по плечу. Поздравляли. Пытались кормить и поить чаем.

Пришлось извиняться, что они не могут остаться. Обещать забежать в ближайшее время. Зато они сфотографировались на память. Счастливые старики и игроки сборной.

Михалу очень хотелось ночевать дома. Но Тухольский даже заходить не стал. Маму только расстраивать, что был совсем рядом. Лучше он освободится завтра после всех разборов и приедет домой как человек.

На базу вернулись довольно быстро. Благо, вечерние дороги уже были свободны. Парни как раз закончили восстановительные процедуры. Можно было и праздновать.

Жаль, телефон так и не нашёлся. Уборщики обещали посмотреть и если что — позвонить. Тухольский удивился сам себе, что с его памятью на числа наизусть он помнил только германский номер Алисы. Попробовал набрать с телефона Леслава. Там, ожидаемо, никто не ответил. Видимо, она переключает сим-карты. Значит, надо будет прямо завтра заняться восстановлением хотя бы польской сим-карты. И купить, наконец, новый аппарат.

Глава 128

В аэропорту имени Шарля де Голля Алиса давно не была. Сразу вспомнилась детская мечта — приехать в Париж с любимым человеком. И тут же вдогонку мозг подкинул информацию, что вручение премии лучшему вратарю пройдёт именно в Париже.

Чёртов Тухольский никак не выковыривался из головы, хотя Алиса очень старалась. Но ни о ком и ни о чем больше думать не получалось. И она проплакала весь полет. Теперь стоило привести себя в порядок, чтобы на паспортном контроле быть похожей на своё фото в паспорте. Шутка про то, что как только человек становится похож на своё фото в паспорте, ему срочно надо в отпуск, к Алисиному немецкому документу не подходило. Но ей на том фото было восемнадцать ровно. И накануне ей подарили машину. Так что, лицо получилось даже слишком довольное жизнью. И сейчас могла случиться обратная ситуация.

Здоровенный негр-пограничник всё же поинтересовался, всё ли хорошо у мадам. Алиса кивнула. И поняла, что из французского постепенно исчезло слово "мадемуазель" так же, как из немецкого пропало "фройляйн". Вот он — феминизм в действии. Теперь указывать на семейное положение было почти неприлично.

Рейс в Торонто был через четыре часа. Последний раз она была здесь давно. Можно было бы сбегать в город. Но Алисе не хотелось. "Пусть он ещё немного побудет мечтой", — разрешила она себе, а то на душе было совсем тухло.

Она устроилась у окна. Взяла себе в вендинговом автомате чашку шоколада и круассан. Мимо процокали каблуками стюардессы Air France с алыми платочками и в такого же цвета перчатках. В одной из них Алиса моментально опознала Кристину — девушку Кухарского. Та шла, везя за собой элегантный чемоданчик и уткнувшись в телефон. Улыбалась тому, что увидела на экране. Алиса накинула на голову капюшон. Не хотелось попасться ей на глаза.

Сделала глоток какао. Посмотрела на поле. Садился огромный Боинг польских авиалиний. Огромные буквы LOT и журавля на хвосте Алиса сразу заметила. Да что ж такое? Но где-то в глубине была надежда, что вот сейчас каким-то чудом рядом появится Михал.

Ох, как бы она вмазала сейчас ему по роже! За эту Анету силиконовую. За "настройку" и "расслабление". За все свои сны.

Время прошло в полубессознательном состоянии. Чуда не случилось. Когда объявили посадку на канадский рейс, Алиса зачем-то ещё оглядывалась. Но нет. Никто её не искал и не догонял.

В самолёте она отлично поболтала с канадским парнем по имени Робин. Тот демонстрировал школьные знания немецкого и рассказывал смешные истории из своей студенческой жизни. Алиса не стала уточнять, ни где учится, ни где живёт.

— Можно я тебя приглашу в воскресенье кое-куда? — Робину, видно, очень хотелось взять её номер.

— Куда? — Алиса даже пальцы скрестила, чтобы это был не футбол.

— На хоккей. Ты любишь хоккей?

— Хоккей? Почему бы и нет, — пожала плечами Алиса.

— Алиска! Лиса! Прилетела, verdammte hexe (чёртова ведьма)! — кинулась к ней в Прилете Соняша.

У неё за спиной топтался Тони с букетом. И своей кепкой и очками на глазах ещё больше привлекал к себе внимание.

— Антоха! Ты лучше сними всё это. Тебя всё равно узнали, — Алиса обняла мужа подруги.

К Белову конечно потянулись желающие взять автограф и сфотографироваться.

Алиса совсем забыла про Робина. Теперь тот стоял и ошалело хлопал глазами. И совершенно не мог понять, почему они разговаривают по-русски.

— Лиса, ты меня пугаешь. Ты его где взяла? — зашептала Соняша, сделав страшные глаза.

— Это Робин. Летели вместе. Он меня на хоккей пригласил.

— Так всё плохо? — Соня оглядела подругу.

Алиса обернулась к Робину, протянула руку за своим чемоданом. Тот, видимо, сообразил, что на хоккей Алиса идёт, но явно не с ним.

— Всё! Мы домой! — скомандовала Соня по-английски.

Алиса улыбнулась. Хотелось сейчас сказать словами Сониной бабушки — Людмилы Викторовны Склодовской: "Соня, выключи адмирала!". Но это у них, видимо, наследственное. Не выключается.

Глава 129

Как только их отпустили с базы сборной, Михал собрался обновить телефон. Беспокойство усилилось. Хотелось уже наконец услышать любимый голос и снова обрести способность дышать.

На стоянке к нему кинулся репортёр. Выскочил из-за машин как чёрт из табакерки.

— Пан Тухольский, когда свадьба? Говорят, старая любовь не ржавеет?

Михал не понял ничего. Какая старая любовь, если речь про Алису? Свадьба? Он ничего о своих долгосрочных планах не говорил ни одной живой душе.

— Ваша мать отказалась давать комментарии. Вы что-то скрываете?

Вот это журналист зря сказал. Если ещё за секунду до этой фразы, Михал хотел у него уточнить, что тот имел в виду. При упоминании мамы желание было одно — втащить этому любопытному по роже, чтоб не смел беспокоить его семью, а его грязный язык не молол ерунды.

— Без комментариев, — зло бросил Тухольский.

Драться с журналистами — это точно ниже его достоинства. Хотя сейчас кулаки чесались. Лучшая тактика — игнорирование. Так учил Миша. Правда, сам он, как казалось Михалу, в такой ситуации врезал бы не задумываясь. И не боясь скандала.

Он поехал и купил новый аппарат, восстановил сим-карту. Подгрузил контакты из "облака". Сразу набрал номер Алисы. Внутри всё аж клокотало. Автоматический голос ответил, что "аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети". Сообщения вроде доставлялись, но прочитаны не были. Это было очень странно. Сколько они уже не разговаривали? Михал сделал несколько глубоких вдохов и выдохов. Хотелось засунуть голову под ледяную воду, чтобы начать внятно соображать. Где Алиса? Где она, чёрт побери? Он без неё не может… Вообще ничего не может. Даже дышать.

Тревога усиливалась. Михал набирал её номер снова и снова. Результат был тот же. Можно было предложить, что у Алисы с телефоном тоже что-то произошло. Тогда не страшно. В ближайшее время она выйдет на связь. А что, если она разболелась сильнее и теперь ей совсем плохо?

Когда он добрался до дома, его встретил отец. Радости на его лице не было.

— Что случилось? — похолодел Михал.

— Сегодня возле университета к маме подошли журналисты, — Роберт смотрел на сына очень внимательно, словно проверял что-то для себя, — Они спрашивали, правда ли, что ты порвал с Алисой фон Ратт и восстановил отношения с Анетой.

— С кем? — Михал даже не сразу понял, про кого говорит отец.

— С той сучкой, которая делала себе карьеру за твой счёт, я полагаю, — выдохнул Роберт.

— Пап… Это бред! Ты же понимаешь? Я Алису люблю! При чём тут Анета? Мы сто лет не общались. Не помню даже, когда видел её в последний раз. Когда в Мюнхен уезжал, наверное.

— Я тебе покажу кое-что. Почитаешь.

Михал прочитал быстро. Было ясно, что это, если цензурно выразиться, выдумка от первого до последнего слова. После прочтения интервью Анеты отчаянно хотелось вымыться.

— Мама это видела?

— Боюсь, что да. Она расстроена очень. Прилегла. Хорошо, что Алиса не читает по-польски.

И тут Михала накрыло. Алиса тоже это читала. Статье почти сутки. При Алисином профессионализме, она обязательно промониторила все источники. А у него не отвечал телефон. Оно, конечно, белыми нитками было шито, что интервью — чушь собачья. Это всем известно. Не могла же она поверить в этот бред? Или могла?

Глава 130

К ночи ситуация обострилась. Беата была совсем бледная и обессиленная. Перепуганные Роберт с Михалом набрали три девятки^[27]. Скорая пришла не быстро. Благо, до ближайшей клиники по прямой.

Подняли все связи в медицинском мире. Виталий Кирсанов позвонил коллегам, чтобы проконсультировали не откладывая до утра.

Тухольские всю ночь провели в коридоре больницы рядом с отделением экстренной кардиологии.

— Пап, давай ты домой поедешь. Тебе нужно отдохнуть. Если с тобой что-то случиться, мама не переживёт.

— Нет уж, сын. Я здесь буду. Однажды я её чуть не потерял. Тогда обещал себе, что буду спать на коврике у её двери, только бы она поправилась. И сейчас буду.

Михал откинулся затылком к стене. Его родители были великим примером настоящей любви. И ему всегда хотелось, чтобы и у него самого было так же сильно, искренне и на всю жизнь.

Он набирал Алисин номер уже много раз. Ответа не было. Если с ней что-то случилось, он тоже готов спать на коврике у её двери.

— Тебе надо возвращаться в Мюнхен, — Роберт взял сына за руку.

— Нет, пап. Я никуда не полечу.

— Так матч же!

— Сыграют без меня. Незаменимых там нет. Мама важнее.

— Юле позвони.

— Юле? Зачем?

— Пусть узнает, что там с твоей Алисой. А то ты вторые сутки сам не свой. И она наверняка там с ума сходит.

— Так я ей звоню! Она не отвечает!

— Вот и узнай. Тогда будем думать, что делать. Там на эту твою Анету Адам информацию копает. Даже страшно подумать, что он может найти. Но хвост ей надо прищемить! Никому и никогда не позволяй вставать между тобой и твоей любимой женщиной!

Михал поднялся. Прошёл по больничному коридору туда-сюда. Запустил пальцы в волосы. Когда-то очень давно Янек обронил фразу: "Самое сложное для сильного — попросить о помощи. Но это не слабость." Посчитал, сколько времени в Москве. Получалось, время хоть и ранее, но в доме у Юли с Янеком просыпались на утренний кросс и выгул собаки.

— Юль, привет! Не спишь? — позвонил в Москву, — Мне помощь ваша нужна. У нас тут кое-что произошло.

Он коротко изложил Юле события последних суток. Та слушала молча. Не перебивала.

— Ты хочешь, чтобы мы узнали, всё ли в порядке с Алисой? Это не сложно. Помощь Янека нужна? Ты же знаешь, он может найти что угодно и на кого угодно.

— И Янека тоже. Но в первую очередь — Алиса. Она болела.

Где-то на заднем плане было слышно голос одного из Юлиных сыновей. Михал не понял, Давида или Ильи.

— Мам, Лиза с братом сегодня говорила. К ним Алиса в гости прилетела.

Тухольский опустился на ближайшую скамейку. Мозг лихорадочно выстраивал новые межсемейные связи, которые возникли совсем недавно. Получалось совсем не просто. Лиза — это девушка Ильи. Брат Лизы — Антон Белов, хоккеист и муж Сони. Соня — сестра Игоря, мужа Сашеньки. И подруга Алисы фон Ратт. Сошлось!

Белов играет в Торонто. Получается, что Алиса сейчас в Канаде. А раз она улетела к подруге, то выводов два. Один хороший, а другой — непонятно пока, какой. Хороший, что Алиса не в больнице и её жизни точно ничего уже не угрожает. А плохой… Что-то подсказывало Михалу, что Алиса просто сбежала. Да ещё и туда, где он сам не додумался бы её искать. И если бы не случайность и не эти самые новые связи…

А вот теперь надо было думать, как Алису возвращать. И как аргументированно доказать, что всё, чему она предположительно поверила — ложь.

Глава 131

Ночь прошла беспокойно. Роберт всё же отключился прямо в кресле в больничном холле. Утром приехали Владик и Юзеф.

— Там у ворот дежурят журналисты. Скандал выходит за пределы футбольной сферы, — Юзеф был обеспокоен, — Но наконец зачесались наши спортивные чиновники! Им всё-таки важна репутация капитана сборной!

Михал сам не ожидал, что PZPN (Польский Футбольный Союз) так активно среагирует на статью в каком-то совершенно не спортивном издании. Особенно после их абсолютного бездействия перед матчем сборной и полной беззубости на послематчевой пресс-конференции. А тут вдруг слова какой-то давно всеми забытой модели о её близких отношениях с вратарем и капитаном вызвали бурную реакцию.

Президент Футбольного союза выступил с заявлением. Он наконец высказал прессе все, что думает об их "помощи" сборной страны перед тяжёлой и принципиальной игрой. И о том, как вела себя польская пресса во время пресс-конференции после победного матча. И о клевете на капитана. Фотографии Тухольского и Кухарского в компании болельщиков в овощной лавке под Варшавой, сделанные совершенно точно вечером после матча, были растиражированы пресс-службой сборной.

Юридическая служба подготовила иск о клевете. Но всего этого Тухольскому казалось мало. Пока это просто слова одних людей против других.

Результат этих слов — сбежавшая за океан обиженная Алиса, мама, которую всё ещё держали в больнице под присмотром врачей. И Михал, метавшийся между всеми.

Из Москвы перезвонил сначала Янек.

— Я тебе отправил информацию. Там полный дрэк (дерьмо). Детям и приличным женщинам я бы такое не показывал. Не знаю, как по вашим законам, но мне кажется, хана этой твоей Анете.

— Она не моя, — глухо отозвался Михал.

— А это таки правильно. Твоя такая не должна быть.

Михалу не хотелось даже открывать архивную папку. Это было, как навозную кучу нырнуть с разбега. Он доверял Яну полностью. Но всё же, если куда-то передавать информацию, то надо точно знать, что именно. Пришлось открыть.

Михала чуть не стошнило. И с этим человеком у него были отношения? Эта девушка хотела войти в его семью? На контрасте с Алисой всё выглядело совсем печально. Одного Михал не мог понять, где и как в голове Анеты снова всплыла их давняя связь? С чего вдруг именно сейчас ей приспичило дать это интервью?

Следующий звонок был от Юли.

— Мишутка, я съездила по адресу. От нас, оказывается, совсем недалеко. Я на свадьбе не успела с ними пообщаться. Оказались милейшим людьми. А самое главное — они на твоей стороне.

— С кем ты пообщалась? — пытался сообразить, но бессонная ночь и нервное напряжение не давали мозгам нормально работать. Одно помнил точно — никакого адреса он Юле не давал.

— С родителями твоей Алисы! Мишута, они золотые люди. Женись уже на ней! Но если она хоть немного похожа на маму, просто тебе точно не будет. Но и скучно тоже, — смеялась Юля, — Веселее только у нас. Наших бабушек переплюнуть — ни у кого плевалка не выросла. Они знаешь где?

— Где? — Михал уже ожидал, что бабушки могли и в Варшаву прилететь. Их энергии хватило бы.

— В Североморске! Поехали с инспекцией! Говорят, построили там всех. Так что разруливай ваш гройсе геволт (большой скандал), пока они не вернулись.

Михал уже перестал удивляться, что в Юлиной речи полно словечек на идиш. Ему они были как раз понятны. Ведь Адам и Юзеф их тоже активно использовали.

Вот теперь, когда у него была информация, можно было думать, как организовать встречу с Алисой.

Глава 132

Сонечка слушала Алису внимательно. То хмурилась, то вдруг непонятно чему улыбалась. Они сидели в холле огромной ледовой арены в Торонто. Антон давно ушёл на разминку и раскатку. Алиса снова впечатлилась размером сумки с его амуницией. Будто человек не на матч приехал, а в другой город переезжал. Правда, теперь всеми вещами занимались специальные люди. И нельзя было не заметить, что все хоккеисты к ним относятся очень тепло. Персонал команды тоже отвечает взаимностью.

Алиса рассказывала Соняше всё, как было, несколько путано, очень эмоционально. Изображая лицом и руками силиконовую бабищу.

— М-да… Заварила ты кашу, подруга.

— Эй! — возмутилась Алиса, — Ты должна быть на моей стороне!

— А я на твоей! Неужели ты со всей своей профессиональной хваткой не видишь очевидных вещей?

— Да куда же очевиднее? Он не расстроился, что я не прилечу. Это раз. Он не ответил мне после матча. Это два. И эта баба противная действительно знает его очень давно. Я погуглила. Она была его подругой. Есть куча их фотографий. Это три, — Алиса разгибала пальцы по очереди.

— Тебе самой-то хочется во всё это верить? — Соня одним движением согнула их обратно в кулак.

Алиса горестно вздохнула. Конечно, ей хотелось, чтобы произошло какое-нибудь чудо, и всё это оказалось просто выдумкой. Но ведь факты на лицо!

— Мне всё-таки кажется, что ты не видишь главного. Ты смотришь на Тухольского, как на обычного мужика.

— В каком смысле?

— У тебя футбол отдельно, а любовь отдельно.

— Всё равно не понимаю! А как должно быть?

— Хм, ну вот смотри. Ты прекрасно разбираешься в футболе. Так?

— Ну… Да. Так, — не стала опираться Алиса. Она действительно разбирается.

— А когда твой Михал рядом, ты его как воспринимаешь? Как вратаря? Или как мужчину?

— Он не мой теперь. А этой дуры силиконовой.

— Ну, это мы ещё посмотрим. Не уходи от вопроса!

— Конечно, как мужчину!

— Во-о-от! — победно улыбнулась Соня, — А он целиковый! Он не перестаёт быть футболистом. Никогда! Понимаешь? Как мой отец не перестаёт быть врачом, а твой — преподавателем.

— Пока не очень…

— Ладно. Пошли. До матча час. А я хочу забежать в буфет. Там пекут офигенные оладьи! Не такие, конечно, как у мамы. Но я всё равно так не умею. Посмотри на парней из команды. И попробуй не разделять в них спортсменов и мужиков.

Алиса шагала следом за Соней в буфет, обдумывая её слова. Всё вспоминала, как она смотрит матч. Что видит?

Панкейки и правда были неплохие. Алиса такие умела печь. Хотя ей, скорее всего, было далеко до тёти Лёли.

На трибунах было людно и очень шумно. Матч начался резво. Алиса всегда с трудом воспринимала хоккейные скорости.

Белов получил шайбу и покатил вдоль борта. Один из защитников попытался впечатать его в борт, но Антон увернулся и противник, чуть задев его, сам влетел в борт. Звук был такой, что Алиса подумала, что на защитном стекле останется отпечаток от Белова, но он спокойно поехал дальше. Она взглянула на Соню. Та улыбалась.

— Сонь, а ему не больно? — испуганно спросила Алиса.

— Сейчас больней тому, кто летел в него. Поверь мне.

Игроки менялись очень часто. Одни запрыгивали на скамейку, другие наоборот — выпрыгивали с неё. Несколько раз в меньшинстве Антон ложился под шайбу, блокируя броски защитников. Когда шайба попадала в него, Соня ойкала. Это ж какое мужество нужно иметь, чтобы лечь под этот снаряд.

В какой-то момент шайба попала вратарю в маску. Вратарь просто упал на лед, как в кино. Раздался свисток, игру остановили. Арена ахнула, как один человек. Кто-то выбежал со скамейки. Ближайший игрок, а это был игрок соперников, взял человека под руку и помог ему добраться до вратаря "Торонто". Алиса поняла, что в такой момент нет соперников. Есть коллеги.

Соня сидела, прижав руки к лицу. Две женщины с трибун подошли ближе к стеклу. Мальчик лет десяти и девочка лет восьми жались к ним и тихо наблюдали, что происходит на льду.

Алиса вспомнила родителей Тухольского на финале Лиги чемпионов. Тем временем вратарь поднялся. Раздались овации публики. Из-за бортика выпустили второго вратаря. А первый уже без маски доехав до скамейки пошел в раздевалку в сопровождении нескольких человек.

— Что-то опасное?

— Нет, это такой протокол. Обязательно проверяют на сотрясение мозга. С этим в Лиге очень строго.

— А кто это? — Алиса кивнула на женщин с детьми.

— Жена, мама и его дети. Отец вон сидит. Тоже бывший вратарь.

На Алису вдруг как с неба упала тяжесть работы спортсмена. Куда уходят футболисты после игры? Какими они возвращаются домой к семьям? В каком состоянии и настроении? Хорошо, если выиграли. А если ещё и проиграли? Перестаёт ли этот хоккейный вратарь дома быть спортсменом? Становится ли просто сыном, мужем и отцом? Выходило, что нет. Вся их жизнь, каждый шаг и каждый час подчинены работе.

Когда они приехали домой после победы "Торонто", Белов мелькнул в коридоре в одних спортивных штанах. Алиса аж рот ладонью закрыла. У него всё тело было в синяках.

— Лиса, я сегодня снова с тобой сплю. До Тони ближайшие сутки не дотронуться.

Алиса уставилась на подругу. Сегодня голова у неё соображала гораздо лучше.

— Соняш… Прости за вопрос, — Алисе было неловко.

— Ты хочешь спросить, мог ли твой Михал с кем-то спать перед игрой? — Сонечка довольно улыбнулась.

— Ну… Да… Я…

— Не мог, Лиса. Не мог. И точка. И это знает семья любого спортсмена. Перед матчем они не занимаются сексом. Ни женатые, ни холостые. А после матча ты сама видела. Он провел час у массажиста. Иначе крепатура такая, что ходить нереально. И спать со мной он может только на пионерском расстоянии. Весь тестостерон ушёл в лёд. Ясно тебе, большой спец в футболе?

Глава 133

Когда у Алисы зазвонил телефон, и на экране появилась папина фотография, ей стало неловко. Она ни разу с момента прощания с аэропорту не позвонила родителям. Только отправляла короткие сообщения, что долетела.

— Пап, привет! — сделала Алиса свой голос максимально бодрым.

— Привет! Надеюсь, у Сони есть запас сухих жилеток, — Йохен не купился на уловку дочери.

— Как вы? — осторожно спросила Алиса.

— Мы-то отлично. Прекрасно пообщались буквально только что с бабушкой Марией.

— Там что-то случилось? С бабушкой что-то? Или с дедушкой? — по голосу отца Алиса пыталась понять, что могло быть поводом. И зачем папа ей сообщает об этом разговоре.

— Тебе по порядку? Или только итог?

Алиса с облегчением поняла, что папа улыбается. Значит, по крайней мере, все точно живы и здоровы.

— Давай по порядку.

— Вчера в Мюнхене "Бавария" играла домашнюю игру.

— Так, — кивнула Алиса и поняла, что умудрилась впервые за столько лет не посмотреть итог матча любимого клуба.

— Если бы ты, Лиса, смотрела статистику, то у тебя были бы сейчас вопросы, — Йохен слишком хорошо знал свою дочь.

Алиса уже занервничала. Компьютера под рукой не было. Посмотреть прямо сейчас, что имеет в виду отец, она не могла. Да и вообще с момента прилета ни разу не открыла ни одного спортивного сайта.

— И что там было особенного? — сдалась Алиса.

— На поле не было Цихановского и Тухольского, — Йохен сделал паузу, давая дочери осмыслить информацию.

— Мне не интересно, почему их не было. Если ты об этом, — в Алисе проснулся дух противоречия.

— Зато это немало заинтересовало дедушку Фридриха, — отбил подачу Йохен.

Алиса пыталась сосредоточиться. Михал не приехал на матч? И Леслав с ним? Что-то с семьёй Цихановского? Или у Михала что-то случилось? Хотя… Да, у него случилась эта силиконовая бабища!

— И что в этом интересного для дедушки? — не сдавалась Алиса.

— Он приехал на матч, а там руководство клуба имеет очень бледный вид. Двух ведущих игроков нет. Деду показали какую-то сплетню в газете. Потом выяснилось, что у Тухольского мать в больнице в Варшаве. И это всё — последствия скандала в польской прессе. Раздули уже бог знает что. Довели Беату до больничной койки. Президент Клуба руками размахивал и что-то такое про особый режим спортсменов говорил. Мол, не может быть, чтобы вратарь "Баварии" его нарушил. Потому как, никогда ничего не нарушал.

Алиса про особый режим слышала уже второй раз за день. Выходило складно. Но пока не шибко убедительно.

— А при чём тут бабушка Мария?

— При том, дочь, что дедушка матч не стал смотреть, а вернулся в поместье. Доложил бабушке. И теперь наша служба безопасности роет носом землю. А бабушка угрожает помножить на ноль всех причастных! Не удивлюсь, если сейчас, ну или в крайнем случае утром, она сама будет в Варшаве.

Алиса пыталась посчитать, сколько сейчас времени в Мюнхене. Выходило, что плюс шесть часов от Торонто. Если уж бабушка Мария взялась, то очевидно, скандал вышел за пределы Польши. Очень жалко было Беату. Милейшая женщина. И возраст уже опасный. Только бы ничего не случилось.

— Пап, я не знаю…

— А я тебя ни на что и не уговариваю. Сама думай. Ты это умеешь.

От разговора с отцом осталось странное послевкусие. Вроде, и настроение у него было неплохим. А новость про Беату всё же тревожная. Вот же ж, сучка силиконовая! Надо же ей было на всю Европу раструбить!

Глава 134

Михал с самого утра был уже в палате у мамы. Отец уехал домой ненадолго. Отчетливый стук каблуков по больничному коридору было очень хорошо слышно.

У Тухольского в голове замелькали варианты, кто бы это мог быть. Мамина подруга Ирма Войцеховская — бывший бригадир бортпроводников LOT, уже не носит такие каблуки. Мысль, что это может быть Алиса, аж подкинула. Но нет, Алиса ходит совсем по-другому. Звук её шагов он бы не перепутал ни с кем. Нет, это не его Алиса.

В дверь деликатно постучали.

— Входите! — разрешила Беата.

На пороге стояла баронесса Мария Каталина Вильгельмина фон Ратт. На шпильках! В её-то возрасте! Сверкнула глазами в сторону Михала. Он подскочил.

— Прыгать будешь, когда Алису вернёшь, — пригвоздила его к месту фрау Мария.

Михал стоял столбом. Значит, всё-таки читала его принцесса все пасквили. И поверила. Обижаться на неё глупо. И бесполезно. В данный момент Тухольский хотел быть счастливым, а не правым. А счастливым… Да что там! Просто живым он мог быть только слыша её голос. Только видя невозможные синие глаза. Только чувствуя её руку в своей.

Баронесса наблюдала за его выражением лица очень внимательно. Считывая, как сканер, все оттенки эмоций. И мгновенно анализируя. Видимо, принимала решение, стоит ли доверять ему внучку. Или не заслужил. Не оправдал.

Всё длилось секунду-две, но Михалу показалось, что вечность.

Взгляд баронессы потеплел, стоило ей повернуться к Беате.

— Дорогая, как Вы? Нужна ли какая-то наша помощь? Со мной наш семейный доктор. Мы готовы организовать консультации лучших врачей, — фрау Мария присела на стул возле кровати так элегантно, будто это был трон.

Да, уж. Скучно ему не будет. Михал тут же вспомнил это предсказание Юли. Ведь Алиса скорее всего превзойдет и бабушку, и маму.

Беата и фрау Мария мило беседовали. Михал увидел, как повеселела мама. У неё даже румянец появился. Фрау Мария явно порадовала её своим появлением.

Тухольский, извинившись, выскользнул в коридор. Стоило собрать свои мысли в кучу. Нужно быть готовым к аргументированному разговору с баронессой.

Что у него по фактам? Он точно не помнит, когда последний раз виделся с Анетой. Только год может сказать. Он не знает, что именно или кто конкретно спровоцировал её высказывания и вообще всю эту активность. Но у него есть фотография и куча свидетелей, что ночью до матча он был на базе и вечером после матча — сначала у пана Войцеха в лавке вместе с Кухарским и менеджером команды, а потом на базе до утра. Отметки в системе безопасности есть. Про этот факт ему Янек подсказал. А Адам просто взломал систему и скачал в файл всё время его входов, выходов и даже открытия двери личной комнаты электронным ключом.

Можно было предложить, что баронесса тоже может добыть любую информацию. Достала же она где-то его утвержденное диетологом команды меню.

Из палаты появилась фрау Мария. Жестом остановила охрану. Те молча отошли подальше. Даже на шпильках она была ниже Тухольского. Но он чувствовал себя карликом под жёстким взглядом. Да, просто не будет.

— Со мной прибыла служба безопасности. Они очень серьёзные ребята.

Михал ни секунды в этом не сомневался. Но решил молча кивнуть.

— Алиса — очень нежная девочка. Она только думает, что знает про эту жизнь всё. И что знает всё про футбол. Но это не так. Моя единственная цель — чтобы она была счастлива. Я понятно объясняю?

— Да. Конечно, — прохрипел Михал, — Я люблю Алису. И моя единственная цель — сделать её счастливой, — он сам не понял, где взял смелость на ответ.

Баронесса смотрела прямо ему в глаза. Потом выражение её лица смягчилось.

— Мы не позволим никому лить грязь на наших близких. Виновные будут наказаны. А Алиса… Знаешь… Не беги за ней.

Михал похолодел. Фрау Мария предлагает ему бросить Алису? Он побледнел и замотал головой. Его аж затошнило. Нет! Алису он не бросит! Даже если придётся по камушку разнести их Раттенбург. Тухольский сжал челюсти. Кулаки сжались следом.

— Ты меня не так понял, — совсем мягко произнесла фрау Мария и коснулась ладонью каменного плеча Тухольского, — Дай ей время прийти самой. Она упрямая. Но очень умная. Пусть все выводы она сделает сама. Я верю, что ты не виноват. Я всегда для тебя на связи. И буду держать руку на пульсе.

Глава 135

Это было очень странное чувство. Алиса долго не могла прийти в себя. Много лет она свято верила в то, что знает о спорте очень много, а о футболе всё и даже чуть-чуть с хвостиком. А оказалось, что она как "Титаник" перед айсбергом. Видит только малую часть реальности.

Несколько часов она донимала Соняшу расспросами о режиме дня. Потом о питании. Вспомнила гигантские хоккейные сумки. И они обсудили "флекс" клюшки, качество обмотки и частоту заточки профессиональных лезвий для коньков.

Соня во всем этом ориентировалась, как хозяйка в сковородках на собственной кухне. А Алиса прикидывала, кого бы попытать на тему футбола.

Лучше Беаты, наверное, никто ей и не рассказал бы. Всё-таки она вырастила чемпиона. Но теперь неловко к ней обращаться. Да и стыдно признаваться, что она — вся такая "большой спец в футболе" может по памяти сказать количество угловых, выполненных Цихановским за прошлый сезон. И количество отбитых Тухольским мячей. Зато просто не знает ни о специальной индивидуальной системе питания, ни о марках гетров для вратарей. И ещё о куче всяких мелочей, без которых нет профессионального футбола.

При мысли о Михале снова часто забилось сердце. Наверное, это лечится. Возможно, какими-то новыми отношениями. Может, не прямо сейчас. А когда-нибудь потом.

В этих горестных мыслях Алиса бродила по парку рядом с домом Беловых. В Торонто была настоящая золотая осень. Невероятные сочетания цветов кленовых листьев создавали яркую солнечную картинку. А в Москве, судя по прогнозам, ожидались серьёзные заморозки и водителям вовсю рекомендовали сменить резину на зимнюю.

Алиса для чего-то посмотрела погоду в Варшаве. Дождь, туман, но пока не слишком холодно. Европа всё-таки. Руки сами потянулись к телефону узнать, есть ли прямые рейсы из Торонто до Варшавы. Она тут же закрыла приложение.

Нет. Она не будет за ним бегать. Накосячил? Пусть сначала разберётся со своим прошлым, которое так настойчиво и бесцеремонно возжелало влезть в настоящее и испоганить будущее. Если она в это полезет, то будут жертвы и разрушения. И еще больший скандал.

И вообще, если бы хотел, он бы уже был тут! Умом, конечно, было понятно, что не всё так просто. У него мама в больнице. И контракт. Но почему-то хотелось подвигов и жертв. Чтобы белый плащ в лужу к её ногам. Чтобы мчаться на коне без отдыха и вызволять её из лап дракона. Алиса хлопнула себя по лбу. Какой дракон? Вот бабушка уже узнала про скандал. Сейчас в Европе может случиться операция "выжженная земля", если бабушка решит вмешаться.

И если Тухольский и правда виноват, баронесса Мария Каталина Вильгельмина фон Ратт камня на камне не оставит от его карьеры. А если не виноват, то силиконовую дуру закатают в асфальт. И скажут, что в этом месте всегда было скоростное шоссе.

Так уже было однажды, когда один недальновидный юрист из Стокгольма решил обмануть Тори и присвоить её наследство. Судьба у этого персонажа была явно не завидная.

Из грустных мыслей Алису выдернул звонок. На этот раз мама. Алиса покрутила в руках красный резной листик.

— Привет! — ответила на звонок.

— Привет, мой Лисёнок! Как ты?

— Нормально. Учу Соню печь оладьи.

— Что это вдруг тебя пробрало на кулинарию?

— Соне нравится. Правда, она на них сверху режет огурец или кладёт копченую рыбу, — засмеялась Алиса.

— Ты в Москву не собираешься? Учёба вообще-то никуда не делась. Хотя Шура нарисовал тебе больничный. И тебя тут потеряли.

— Кто?

— Догадайся с трех раз.

Алиса перестала дышать. Неужели, Михал всё-таки её искал?

— К нам приезжала Юля. Спрашивала, как ты и что с тобой.

Алису кольнула ревность. Да, она понимает, что у Юли есть её распрекрасный Ян, которого она, как выяснилось, любила с самого детства. И у них есть аж четверо детей. Но всё же эта Юля знала Михала всю жизнь. Знала таким, каким Алиса его просто не могла помнить.

— Вы ей сказали, где я?

— Нет. Не сказали. Ты же не дала нам прямого разрешения. Но, Лисёнок, может быть, ты хотя бы разблокируешь его номер? Или сейчас ты жаждешь крови поверженных врагов?

— Хм, я думаю в этом направлении.

— Думаешь? Думай в темпе. Ибо бабушка Мария не отличается терпением и низкой скоростью свершения правосудия. А у другой стороны имеются хоть и не родные, но вполне дееспособные бабушки. Скажи спасибо, что они сейчас в Североморске. И просто чтоб ты была в курсе, тебя случайно сдала Лиза. Так что… Михал знает, где ты.

Алиса попрощалась с мамой. Кленовый листочек так и остался в её ладони. Надо же… Бабушка всё-таки посчитала это важным для себя. Значит есть смысл послушать её выводы. Бабушка слишком хорошо знает людей. А Михал… Можно было бы прямо сейчас разблокировать его номер. Но нет. Она не готова сейчас даже голос его слышать, хотя соскучилась страшно.

Глава 136

В Москву Алиса летела через Хельсинки. Обычно аэропорты приводили Алису в восторг. Там она чувствовала себя частью огромного и многообразного мира. Её мультикультурное воспитание позволяло ярко чувствовать общие и различные черты людей из разных стран. Но в этот раз Алиса чувствовала только своё глубокое одиночество. Словно разорвались атомарные связи в молекуле. И она — вот эта оторванная часть.

Всю долгую дорогу домой не хотелось ни с кем общаться. И было ощущение полной безнадеги.

Перелет удачно выпал на выходные. Пару дней у бабушки Майи и дедушки Витала стали настоящим спасением. Алисе будто снова было пять лет. И в снежном озерном краю она была сказочной феей.

— Почему эта бабища так поступила? — плакала Алиса на плече бабушки Майи.

— Ой, девочка, ты же наверняка помнишь такую поговорку: "Saamme sääliä ilmaiseksi, mutta kateus on silti ansaittava".

— Жалость мы получаем бесплатно, а зависть ещё нужно заработать, — перевела Алиса, порадовавшись, что финский у неё тоже в порядке.

— Вот именно. Зависть к чужому счастью — страшная вещь. Но это значит, было, чему завидовать. Это же не просто "картинка". Счастье и любовь между людьми чувствуется на другом уровне.

Алиса заплакала ещё горше.

— И как мне быть?

— Лицом к лицу лица не увидать. Сделай пару шагов назад.

— З-зачем?

— Законы физики, моя дорогая. Во-первых, лучше угол обзора. Так ты увидишь то, чего не видела раньше. А во-вторых, механика. Чем сильнее пружину растягивать, тем сильнее она сожмется.

Из Хельсинки в Москву Алиса уезжала в состоянии тихого транса. Может, так подействовала атмосфера дома. Может, её организм просто взял паузу.

Накануне отъезда домой Алиса разговаривала по телефону с дедушкой Фридрихом. Оказалось, они с бабушкой Марией вместе прилетели в Варшаву. Дед особенно не распространялся. Сказал только, что служба безопасности проверила информацию. И всё уже готово для передачи в суд. Что Тухольский останется в Варшаве до выписки Беаты из больницы. И сразу полетит в Париж на церемонию вручения премии.

Вроде можно и выдохнуть. Но ощущение, что её вымазали в грязи, Алису не оставило. Взгляд той женщины на Михала, как на свою собственность, Алиса помнила ясно.

В Москве уже было совсем холодно, темно и мрачно. Никаких ярких красок. Грязное месиво из снега и дорожных реагентов под ногами. Низкие снежные тучи над головой. В такую погоду хочется лежать под одеялом с хорошей книжкой и пить глинтвейн. А нужно каждое утро выскрёбываться из постели затемно. Собираться и ехать в университет.

До Москвы, слава богу, скандал с Тухольским докатился только отдельными отголосками. А о причастности к нему Алисы вообще никто не знал. Оно и к лучшему. Не хватало ещё здесь косых взглядов и разговоров за спиной.

Алиса наверстывала пропущенное. Впереди уже вовсю маячила зачетная неделя. Пришлось вспомнить, что она прежде всего студентка, а потом уже журналист. И совсем в последнюю очередь — влюблённая по уши дурочка. Пусть Тухольский упражняется на "драконе". Она сделает шаг назад.

Глава 137

Париж. Город любви. Город-мечта. Туда хочется приезжать, чтобы погулять за руку с любимым человеком. Чтобы заниматься любовью всю ночь напролёт, а потом пить кофе со свежими круассанами или хорошее вино со свежей клубникой, слушать уличных музыкантов и оставлять замочки на решетке Моста влюблённых.

Михал летел на церемонию вручения премии имени Льва Яшина именно в Париж. Было совсем не понятно, почему организаторы не договорились сделать её в Москве. Так хотя бы было логично. Доходили даже слухи, что какой-то умник предлагал убрать из названия премии имя Яшина. Но нет. Не вышло. Лев Яшин так и остался лучшим вратарем в истории футбола.

Вечером за день до церемонии у Михала зазвонил телефон. Он был удивлен и обрадован одновременно. Звонил Миша Юдин.

— Здорово, мелкий! Разведка донесла, что ты в Париже. Я тоже тут со своей кровопийцей. Слушай, она завтра первым матчем играет. Значит, у меня вторая половина дня свободна. Если есть возможность, я бы за тебя пришёл поболеть.

В количестве приглашений Михала, как номинанта, не ограничивали. И Тухольский был рад, что Миша сможет быть рядом в такой момент.

Кухарский сначала отнекивался. Мол, нет у него галстука-бабочки. Но Кристина сделала глаза, как у кота из "Шрека". И Антон сдался.

— Чего только не сделаешь, чтобы поддержать друга, — он даже сходил по такому случаю в парикмахерскую.

Мама с папой, Юзеф, Владик и Адам прилетели все вместе. Марийка осталась с детьми дома. Хотя дети, конечно, хотели во Францию.

Когда в зале Михал увидел барона и баронессу фон Ратт, появилась надежда встретить тут Алису. Сердце часто забилось. Но нет. Алисы точно не было. Он бы не смог её не заметить. Только фрау Мария улыбнулась ободряюще. А герр Фридрих дружески помахал рукой.

Михал сидел в отдельном ряду для номинантов. В голове было пусто. Если он получит премию — это, безусловно, будет отличным признанием его заслуг. А если не получит, то какие его годы. Да, на пятки уже наступает подросшая молодёжь, которая, правда, с большой натяжкой, почти годится Тухольскому в сыновья. Но у Михала не было планов оставлять большой спорт в ближайшие годы добровольно. Только если его вынесут с поля.

Когда со сцены одетая в умопомрачительно блестящее платье известная французская киноактриса, объявлявшая итоги, назвала его фамилию, Тухольский не сразу понял, что речь о нём. И сидел на месте, пока аргентинский вратарь, сидевший рядом, не хлопнул его по плечу.

— Давай, парень! Ты выиграл в этот раз! — пожал руку, — Поздравляю!

Михал стоял на сцене. Софиты слепили ещё сильнее, чем на стадионе. Зал видно не было. Он взял в руки приз. На мгновение закрыл глаза.

Память сразу подкинула тысячу ярких картинок.

Вот он совсем маленький бежит к воротам, в которых стоит Тимур Орлов. И забивает гол!

Вот собирается на тренировку и не может найти свои вратарские перчатки. А Марийка помогает искать, зная, что это их пёс Арчи спрятал перчатки где-то среди своих игрушек.

Вот они с Владиком после тренировки едут на заднем сидении машины его мамы и едят одно яблоко на двоих.

Вот мама приносит из магазина три одинаковых спортивных костюма, чтобы он мог падать и пачкаться сколько угодно, но на каждую следующую тренировку выходить в чистом.

А вот они с Адамом анализируют статистику и, ползая по полу его квартиры, чертят схемы результативной атаки и защиты.

Вот Антон впервые жмёт ему руку после матча.

А вот бабушки прямо с трибуны в Москве надевают ему на голову счастливую кепку.

Вот Алиса приносит ему мяч, чтобы он дал ей автограф.

А вот она уже задаёт ему вопрос на пресс-конференции. И он целует её в коридоре стадиона.

На все мысли ушло не больше пары секунд. Надо было что-то сказать. Желательно внятное и умное.

— Дамы и господа! Я горд и счастлив получить сегодня эту премию. И не скрою, что Лев Яшин — мой кумир. Каждый из моих коллег очень много времени и сил посвятил футболу. Мы все живём тренировками и играми. С нами работают огромные команды профессионалов. Но сегодня я хочу сказать спасибо своим родителям, любимым близким людям и друзьям. И хочу, чтобы они знали, что выходя на поле и стоя в воротах я не перестаю быть просто обычным человеком. Именно ваша любовь — основа меня, как спортсмена, как человека, как мужчины.

Зал аплодировал стоя.

В почти трех тысячах километров от зала, где вручали премию, ошалело смотрела в экран Алиса фон Ратт.

Глава 138

После церемонии у Михала было ощущение, что он разгружал вагоны, а не принимал поздравления. Они собрались в баре отеля мужской компанией. Барон фон Ратт тоже с удовольствием к ним присоединился.

Роберт, Владик и герр Фридрих взяли пиво. Юзеф, Адам и Миша — виски. И только Михал был со стаканом содовой со льдом. Праздник праздником, а режим режимом.

Говорили о спорте, конечно. И о женщинах, куда же без них! Разговор шёл по-русски, чтобы всем понятно было.

— Я, помнится, начал играть в гольф только потому, что Мари это нравилось. Хотя до этого больше шахматы предпочитал, — вспоминал барон.

А Тухольский пытался представить, как выглядела тогда баронесса. И вспомнил тот портрет, который они с Алисой разглядывали в галерее.

— А Беате всегда так танцы нравились! — вдруг ожил Роберт, — Она как музыку слышала, всегда ногами под стулом двигала. Но уговорить её начать танцевать был тот еще квест! Зато теперь из бального зала и не выходила бы. Но возраст. Надо уже соизмерять нагрузки.

Михал улыбнулся. Танцующие родители — одно из любимых зрелищ.

— А я из армии пришел в середине июня 1989-го. Как раз Френч Опен закончился, — Миша поставил свой стакан, — Про теннис тогда только в "Советском спорте" писали хоть немного. Имена все новые появились. Я про них и не слышал до этого. Одни американцы. Чанг какой-то выиграл, Агасси. Писали про какую-то академию. Будто не два года прошло, а эпоха сменилась, пока я служил.

Тухольский заметил, как барон разглядывал Юдина. Пожалуй, даже опытному германскому дипломату герру Фридриху было сложно представить, где и как служил Миша. А уж тем более — его иконостас на мундире.

— Тренеры стали рассказывать, как теннис поменялся. Смотрю на салаг, которых раньше бабушки на теннис за ручку водили, меня просили с ними поиграть. А они уже себя крутыми чувствуют. Прежние авторитеты им не указ, — Юдин прищурился.

Тут Михал понял, что примерно эти ощущения были и у него, когда он попал в обновленную сборную. Молодые игроки сразу мнят себя звездами.

— А потом в Америку попал. Разобрался, конечно, во всем и во всех. Но с годами. Так вот был один игрок — в моем понятии лучший из всех, что я когда-то видел на приёме. Он просто читал подачу, причем до того, как противник решил, куда подаст. Будто телепат, а не теннисист. Вот только у него была проблема. Как говаривал мой тренер, "курево, женщины и алкоголь сгубили карьеру молодого спортсмена". Ну очень он любил повырендриваться. Романы крутил только со звездами Голливуда. В девяносто пятом женился на актрисе. Выиграл Олимпиаду в Атланте. Стал первым. Год закончил вторым. А через год закончил двести вторым! Там вообще непонятно, что творилось на корте. Он иногда даже забывал, где находится. Смотрел на мяч и бил мимо мяча. В общем, скандал, развод. Я не слушаю сплетен. Но вот в девяносто девятом, он начал встречаться с великой Штеффи Граф. И человек полностью поменялся! Он еще четыре турнира из большого шлема выиграл. Юсопен и три Австралии. Во-от! Это о роли женщины рядом. Она может тебя поднять, заставить двигаться вперёд, а может разрушить. Ты же знаешь, к известным людям часто липнут всякие. Но надо отличать, кто есть кто в твоей жизни. И куда тебя этот человек ведёт — вверх или вниз.

У Тухольского дыхание перехватило. Да, он и сам думал, что было бы, останься он с Анетой. И что было бы, не встреть он Алису. Ох! Как они там говорили? Две большие разницы? Вот сейчас это очень точно отражало ситуацию.

Михал на секунду-другую пожалел, что не может выпить чего-то крепкого. На его трезвую голову этот день зашёл очень трудно.

— Так что, вот увидишь, что всё к лучшему, — опрокинул в себя виски Миша, — Ты сам себя уберег от этой с черным поясом по минету. Малой, видел я её фотки с черной ленточкой на шее. А вот на каком фейс-контроле она бы засыпалась? Пустил бы ты такую к своей семье и друзьям?

Они уже собрались расходиться. На ближайшие дни был план попасть на Paris Masters и поболеть за Мишину спортсменку.

Последним уходил барон.

— А ты знаешь, что делать, если Алиса всё-таки появится? Есть у тебя план?

— Вы думаете, это случится?

— О, я в этом уверен!

Глава 139

Аристократический теннис — это не футбол и не хоккей. Тут всё подчинено традициям.

Paris Masters — не Уимблдон, конечно. Англичане ещё консервативнее. Белый дресс-код игроков, запрет наружной рекламы, королевская ложа и совместный танец победителей в женском и мужском одиночном разряде на балу после финала. Но и у французов свои известные особенности.

Это последний крупный чемпионат перед Итоговым турниром. Большинство участников заключительного розыгрыша становится известно досрочно, но финальные путевки обычно распределяются по итогам парижского Мастера. Так что, напряжение игроков и их заряженность на результат понятны.

В спортивном мире этот турнир известен очень эмоциональными зрителями. С ними, бывает, в открытую конфликтуют игроки. Просят замолчать перед розыгрышем или вообще показывают неприличные жесты в ответ на мешающий гул.

Миша Юдин встретил своих гостей возле служебного входа. Пока они заходили внутрь, один из супервайзеров поста охраны уже докладывал по радио, что самого Михала Тухольского встречает тренер финалистки.

— Да, тот самый! — отчётливо расслышал Михал. Благо, знания французского позволяли понимать всё сказанное.

Через пару минут запыхавшаяся девушка, как выяснилось — секретарь директора турнира, появилась у входа.

— Мистер Юдин, почему Вы не сказали, кто Ваш гость?

— Не думал, что это будет важно.

— Миш, что такое? — Тухольский не понял, в чём проблема.

— Прости, мелкий, не получилось тебе инкогнито появиться. Они не поняли, почему я просто взял билеты в ложу игрока. Хотят VIP- бейджи сделать. Ты — важная персона!

— Тогда у меня ещё два гостя — барон и баронесса фон Ратт, — решил пользоваться расположением организаторов Юдин.

— Да-да, я поняла. Не беспокойтесь! Мы встретим, как положено.

У Тухольского за спиной тут же появился персональный охранник.

— Вот так меня ещё не охраняли, — хохотнул Михал.

Места в ложах игроков расположены по краям корта на противоположной стороне от судейской вышки.

Юдин теперь был занят. Гости разместились сами. Михал не был на теннисных соревнованиях сто лет. И столько же не бывал в роли болельщика. Это было удивительно — сидеть на трибуне, а не быть на поле. С любопытством разглядывал публику. И решил, что обязательно сходит посмотреть футбол на стадион. Было даже любопытно, что он увидит с трибуны.

— Я тут погуглил, — Юзеф придвинулся поближе, — Роджер Федерер женат на теннисистке. Они вместе с Олимпиады 2004. Рафаэль Надаль знаком со своей женой с детства, с теннисной академии. Новак Джокович тоже знаком с женой со времен учёбы в теннисной академии.

— Ты мне зачем это говоришь? — Михал боковым зрением заметил приехавших на корты герра Фридриха и фрау Марию, которых стюард провожал в ложу, — Мне поискать себе вратаря из женского футбола? Или что? У тебя вообще жена — врач!