Ловец моих снов

Глава 13

— Всё, отстань, — проговорила я в губы парня, не имея ни малейшего желания отрываться от них. — Я снова из-за тебя опоздаю, Шон.

Тот недовольно застонал, уткнувшись мне в шею.

— Давай никуда не пойдем, — водя языком по коже, пробубнил он.

— Опять? Совсем сдурел? Нас же выпрут из колледжа!

Оттолкнув его, я нащупала сумку, упавшую мне на ноги в результате нашего страстного прощания перед занятиями, достала зеркальце и с ужасом уставилась на свое отражение. Румянец, что выдавал мое возбуждение после затянувшегося поцелуя, и припухшие яркие от притока крови губы, делали выражение моего лица до безобразия порочным.

— Выгляжу… как последняя… Да ты прекратишь меня лапать!

И шлепнула ладонью по руке Шона, блуждающей под моей блузкой.

— Я хочу тебя, — произнес парень, потянувшись к верхней пуговице на ней, начал расстёгивать.

— Шон, мы на парковке! Ты что творишь?! — вцепившись в его пальцы, я хотела помешать ему расстегнуть блузку.

— Никто не увидит, — он уставился на меня безумным взглядом, где полыхал похотливый огонь. — Я четыре дня терпел. Ну же, Сара, я гуглил, сегодня уже можно!

Я засмеялась в ответ на его тупое заявление, а он отвел мои руки в сторону, продолжив возиться с пуговицами, а затем вдруг замер, уставившись куда-то мне за спину. Я тоже повернулась, и причина его замешательства открылась мне сразу же.

Супер! Рядом с пикапом Шона на соседнем парковочном месте стояла тачка, из которой показалась сначала задница Николь, а затем и она сама. Брюнетка сделала вид, что не заметила нас, но я не верила в случайные совпадения, учитывая, сколько вокруг оставалось свободных парковочных мест, и была уверена, что она специально припарковалась тут. Интересно, как давно она подъехала, и что успела увидеть? Отвернувшись, я села ровнее и, скинув с себя руки парня, принялась застёгивать блузку. Затем снова достала зеркальце, мазнула по губам блеском, закинув перед этим в рот подушечку жвачки.

Шон наблюдал за мной, покусывая нижнюю губу, и криво улыбался. Казалось, ему все было нипочем. Но, что до меня, то встреча с Николь мгновенно охладила мой пыл.

— Шевели задницей! — скомандовала я, открывая дверь. — У нас осталось меньше трёх минут, чтобы успеть на лекцию.

Шон потянул меня за предплечье, прижал к себе и, откинув волосы, коснулся чувствительного участка кожи за ухом, прошептав:

— Иди вперёд, не уверен, что я смогу сейчас ходить с… этим, — и, схватив мою ладонь, прижал ее к своему паху.

На лекции по юридическому письму я снова витала в облаках, то и дело поглядывая на экран смартфона, и, одновременно напрягая все свои извилины, чтобы хоть что-то записывать за профессором МакАдамсом. Но у препода не было ни единого шанса увлечь меня своим предметом, потому что переписка с Шоном была намного интереснее, познавательнее и актуальнее любого термина во вселенной. И, оказалось, что не только для меня, но и для него самого. Я о профессоре МакАдамсе. Чтоб ему на голову упал стеллаж с двадцатью семью томами юридической энциклопедии, и он больше никогда не вспомнил, что видел… Но обо всем по порядку.

Я так и не дописала слово «аргументационный» в своей тетради, нацарапав в ней лишь «аргуме», потому что у меня был веский на то аргумент – фотка, которую мне прислал Шон. Она загрузилась в тот момент, когда профессор МакАдамс остановился надо мной, протягивая какой-то бланк. Да так и завис, уставившись в экран моего мобильника, обновив тем самым мой счёт. Теперь мою грудь помимо Шона, видел ещё один мужик на планете. И он стоял прямо передо мной, покрываясь красными пятнами.

— Э-э-э, — растерянно выдавил препод, оттянув галстук вниз, как только я перевернула мобильник экраном вниз, — здесь… список тем для задания, которое станет зачетным в этом семестре. Выберите тему, напишите свою фамилию и передайте… дальше, мисс?.. — проблеял он вопросительно.

— Хьюстон, профессор, — ответила я.

И была готова провалиться сквозь пол от неловкости, когда наугад выбрала тему и записала фамилию, решив отныне раз и навсегда садиться в самом крайнем ряду.

«Я скучаю по ним», — было написано под фото. Ну разве могла я злиться на этого болвана? Пытаясь не заржать, я набрала ответ.

«Можешь меня поздравить, кажется, я только что успешно прошла курс МакАдамса. Ты придурок, Шон».

После этой лекции у меня возникла жизненная необходимость снять стресс и покурить. Все-таки не каждый день препод видит меня полуголой, пусть и на фото. Выскочив из учебного корпуса, я обогнула здание, чтобы уединиться на одной из скамеек во внутреннем дворике, где находилось место для издевательства над своими лёгкими. Сделав несколько затяжек на голодный желудок, тут же ощутила нужный психотерапевтический эффект и, уточнив время, решила выпить кофе в автомате фойе.

— Можно побыстрее? — раздался недовольный голос позади.

Повернувшись, я наткнулась на пристальный взгляд в обрамлении вечернего макияжа и неприязненную ухмылку. Николь, отклянчив свой «багажник», стояла в паре шагов от меня, и с нетерпением наблюдала за тем, как наполняется мой бумажный стаканчик.

— У нас тут что, эстафета? — спросила я, пожав плечами, и потянулась, чтобы забрать кофе.

Разговаривать с этой бегуньей у меня не было ни малейшего желания, поэтому я окинула взглядом фойе, подыскивая местечко, где могла бы без лишнего стресса выпить кофе.

— Как дела у Шона? — бросила она мне вдогонку.

Я снова повернулась, демонстративно сделала глоток горячего напитка и только потом ответила:

— Почему бы тебе самой у него об этом не спросить?

— Может, потому что его нельзя теперь застать одного? Ты же вечно рядом, — с противной улыбкой, она скользнула взглядом вдоль моего тела. — Да, инцест – это очень современно. Не так ли, кузина?

— Мы не родственники, — вырвалось у меня.

Какого хрена я еще и оправдываюсь?

— Ну, конечно, нет! Я об этом сразу догадалась.

— Что тебе нужно? — прямо спросила я, кинув взгляд на наручные часы, — ты тратишь моё время.

— И откуда ты только взялась такая? — ее пренебрежительный тон взбесил меня ещё сильнее.

— Тебе карту нарисовать, я не пойму?

— Лучше спроси своего кузена, где он провел ночь после той вечеринки… Ты тогда так благоухала, — она наморщила нос, — неудивительно, что Шон сбежал от тебя.

— У тебя все? — и я уже не пыталась скрыть своего раздражения.

Николь в невинном жесте развела руки в стороны и повторила:

— Просто спроси его.

Оставив ее тупой совет без ответа, я молча развернулась и зашагала к лестнице, совсем забыв про кофе, который тут же обжёг мои пальцы.

Курить хотелось ещё сильнее, а ещё хотелось вернуться к Николь и засунуть ее голову в ее же «багажник».

Могло ли быть правдой то, на что она намекала? Звучит дерьмово, но могло.

Случая выяснить то, что связывало Шона с Николь мне так и не представилось. И, признаюсь, я сама вовсе не жаждала обсуждать это, чувствуя раздражение даже от одной мысли о том, чем они занимались раньше. Да, Шон не был девственником уже прилично давно, но одно дело представлять его с какой-то абстрактной девушкой, и другое – с этой брюнеткой. И самым неприятным было понимать, что это могло произойти в ту же ночь, когда мы едва не занялись сексом в моей комнате. Мог ли он после этого просто пойти и прыгнуть в койку Николь? Звучит ещё хуже, но мог. Иначе, откуда этой стерве было известно, что мы были не вместе?

За ланчем кусок в горло не лез, но я стойко переносила свою участь униженной и оскорбленной, раздумывая над тем, что мне теперь делать с информацией, полученной от Николь. Естественно, хотелось схватить Шона за шиворот, вытащить за дверь кафетерия и устроить ему допрос. Но какая девушка будет действовать такими кустарными методами? Я решила не изобретать колесо, велосипед и щипчики для бровей заново и, воспользовавшись главным правилом негласного женского кодекса, обиделась на него. Обиделась заранее, как и положено девушкам, даже не попытавшись выяснить, было ли правдой то, о чем говорила мне Николь.

Шон, казалось, даже не заметил моих душевных терзаний, уплетая свой сэндвич. За это я обиделась на него ещё сильнее. А к вечеру моя обида разрослась до такого масштаба, что на вопрос парня, какой мы будем смотреть фильм, делая вид, что готовлюсь к занятиям, ответила:

— «Роковое влечение».

И буквально спиной ощутила пронзительный взгляд Шона. Услышав его шаги, я с большим энтузиазмом уставилась в юридический справочник.

— Скажи, что не так? — спросил он, положив ладони мне на плечи.

— Все нормально, — ответила я, как того требовал протокол беседы обиженной на своего парня девушки.

— Нет, не нормально. — Шон ухватился за спинку стула и развернул к себе. — Ну же, в чем дело?

Судя по его взгляду, отступать он был не намерен, а я уже просто устала следовать этому гребаному кодексу. Поэтому на одном дыхании выпалила:

— Что у тебя было с той бегуньей?

Лицо парня выдавало искреннее удивление.

— Что конкретно тебя интересует? — растерянно произнёс он.

— Почему ты жил в ее доме?

Он отступил на пару шагов и, задумчиво почесав затылок так, будто я попросила его воспроизвести текст Декларации независимости, ответил:

— Я тогда поругался с мамой и Майком. Хотел бросить колледж и работать с братом, но они мне весь мозг вынесли этой учёбой. Мне нужно было где-то перекантоваться несколько дней… чтобы остыть, и я узнал, что у родителей Николь есть охотничий дом. Я жил там почти неделю, а потом мне позвонила твоя сестра, она единственная, кто меня терпит в нашей семье, что бы я не натворил. И так я узнал, что ты приехала.

— Так ты тут из-за меня?

— Ага, — кивнул парень, — твой приезд во многом... смотивировал меня на учебу. А ещё Майк обещал сломать мне ноги, если я брошу колледж. Он бывший боксёр, сама знаешь, я не стал рисковать, — его губы растянулись в лукавой улыбке, а во взгляде появилась насмешка.

— Значит, у тебя с Николь ничего не было? — мой тон казался слишком категоричным, но стремление докопаться до истины пересилило желание не выглядеть ревнивой идиоткой.

— Этого я не говорил, — он отвел взгляд, подтверждая мои опасения.

— Ты был с ней в ту ночь, когда наехал на меня из-за Хантера, — и это даже не звучало, как вопрос.

Был ли смысл спрашивать, когда все и так было ясно?

Повернувшись в кресле, я поднялась и подошла к окну.

— Прости, я тогда был в таком бешенстве, когда подумал, что ты и тот парень... — он обвил руками талию, прижимаясь к моей спине, — прости, Сара. Знаю, ты обижена…

— Я разочарована, — не дав ему возможности договорить, поправила его. — Мне казалось, тогда между нами уже было... что-то, а ты просто вышел за мою дверь и пошел к ней. Что сказать, Шон… ты выбрал оригинальный способ управления гневом, — мой голос прозвучал язвительно, и я имела на это полное право.

— Да пойми ты, с ней было все… несерьёзно!

Он обнял меня еще крепче, будто хотел этим подкрепить правдивость своих слов. А я просто не вынесла его нелепой попытки найти себе оправдание. Развернулась лицом к нему и раздражённо проговорила:

— Так же, как и со мной в прошлом году? Это тоже было несерьёзно, ведь так?! Ты даже не потрудился объяснить мне, что тогда случилось! Хочешь все замять и продолжить морочить мне голову своей игрой в приличного парня?!

Я сбросила с себя руки Шона и в попытке оттолкнуть уперла ему в грудь ладонь, ощутив, как она бешено вздымается, выдавая смятение парня, как и блуждающий по моему лицу пылающий взгляд.

— Нет же, Сара, все не так! — он для большей убедительности покачал головой, изображая полное раскаяние.

— Тогда объясни мне, Шон! Тебе не кажется, что это нужно было сделать сразу, а не заставлять меня выбивать из тебя правду таким унизительным способом?! — спросила я, привычно перейдя на вопли.

— Кажется, — смиренно проговорил он, потупив взгляд. — Но мне нечего сказать в свое оправдание, кроме того, что мне жаль, что все так вышло тогда… И того, что ты нужна мне. Очень. Поверь мне.

Он снова взял меня за руку, накрыв ее второй ладонью, и смотрел так пронзительно, что у меня все внутри перевернулось от его взгляда. Глубоко вздохнув, я выдернула пальцы и, скрестив на груди руки, спросила уже более бесстрастным тоном:

— И почему я должна верить тебе?

— Потому что я никогда тебя не обманывал. И не собираюсь. Можешь спрашивать меня, о чем угодно.

И, пожалуй, это был самый подходящий момент, чтобы все прояснить раз и навсегда.

— Почему ты ушёл тогда? Почему прекратил наше общение? — наконец-то я спросила это.

Хор феминисток в голове запел национальный гимн, будто я взяла золотую медаль на научной олимпиаде за самые актуальные вопросы современности.

— Я… не знал, как нужно было поступить, — Шон пожал плечами, безучастно разглядывая что-то в окне за моей спиной, а затем запустил пальцы в свои волосы, видимо, хотел улучшить мозговое кровообращение. Вопросы-то мы решали тут не шуточные. Несколько секунд он изображал замешательство, и потом воскликнул: — Чёрт, как я мог знать, что у тебя никого не было до меня! Ты же мне даже не намекнула об этом и… была такая… уверенная в себе... Мне тогда просто башню снесло, как я хотел тебя! А когда все дошло до... дела, было уже поздно.

— Поздно для чего? — я в полной растерянности смотрела на него.

— Для всего. Я все испортил. Наше общение… Я очень ценил это, правда! И когда понял, что натворил, то психанул, потому что не знал, как вести себя с тобой дальше. Сел в тачку и уехал домой рано утром. Мне было это не просто сделать, Сара.

— Серьезно?! Это тебе было не просто?! — горько усмехнулась я.

— Пойми, я очень жалел об этом! — Шон покачал головой.

— А я нет! И я ждала твоего звонка или сообщения с объяснениями целый год, но мне пришлось приехать сюда, чтобы выбить их из тебя! Неужели я не заслуживаю твоего уважения?

— В том то и дело, что ты заслуживаешь уважения, а не быстрого перепиха на чужой кровати в чужом доме! Ведь все так и было, Сара! Я трахнул сестру жены своего брата! На его же свадьбе! Кем можно считать меня после этого?!

— Шон, от твоей железной логики у меня пухнет мозг, — зажмурившись, я покачала головой. — Тебя совесть замучила, я не пойму?

Вместо ответа он прижал меня к себе и пробормотал, уткнувшись в моё плечо:

— Прости, я такой болван... Нужно было остаться и проводить тебя в аэропорт, сказать, что год для нас не проблема… Но ты бы поверила мне?

— Не знаю, — я отстранилась, чтобы видеть его лицо, на котором последние несколько минут застыло выражение вселенского раскаяния. Этого придурка мучила совесть из-за той ночи? Да ну на хрен! — Я не знаю, что было бы… Ты лишил нас обоих возможности узнать это, Шон. Но это было бы правильнее, чем твое молчание. Ты хоть понимаешь, кем я считала себя после этого?

Он бережно обхватил ладонями моё лицо и прижался к моему лбу своим, тяжело вздыхая.

— Прости, пожалуйста, Сара. Я очень виноват перед тобой, и, что бы я не сказал, это ничего не изменит. Но, когда ты приехала, и я увидел тебя там… ты сидела, курила на том бревне, такая сердитая и растерянная, я понял, что ни за что не прощу себя, если еще раз увижу на твоём лице это выражение.

— Я очень хочу верить в это, Шон! — чувствуя, что сердце снова совершило кульбит, выпалила в ответ, вцепившись в его запястья, чтобы убрать его руки, и отвернулась. — Я вижу, ты правда стараешься, но эта история с Николь… Ведь ты не хранил мне верность всё это время, в отличие от меня? Не так ли?

— Нет, — нехотя произнес парень.

— Тогда что изменилось? Почему теперь все должно быть по-другому?

— Потому что я так сказал, — отрезал он, приподнимая мой подбородок. — Посмотри на меня, Сара, — и я снова оказалась под прицелом его молящего взгляда, который сбивал меня с толку. — Я весь год не мог выбросить из головы ту ночь и … перестать думать о тебе… И… — он запнулся, пытаясь высверлить во мне дыру этим своим взглядом.

— Продолжай, мне правда интересно, — я дернула подбородком.

— Что тут продолжать? Я влюбился. Я. Влюбился. В тебя, — качая головой, проговорил Шон.

Вот теперь мне точно нужна была реанимация, потому что, если, я все правильно расслышала, то этот косноязычный тип только что признался мне в любви. Нет, это, конечно, все очень трогательно, но…

— Тогда какого хрена ты продолжал встречаться с другими девушками?!

— Потому что не знал, как побороть это в себе. Ты была далеко и справедливо обижена на меня… А потом ни на шаг меня к себе не подпускала, и.... я придурок, что тут скажешь?

— Хорошее оправдание! — язвительно прокомментировала его очередную нелепую отмазку.

— Я изменился. Неужели ты не видишь? — спросил Шон, испытующе глядя на меня.

— Я боюсь, что всего лишь вижу то, что хочу видеть, — честно призналась ему.

— Эй, ну хватит, иди ко мне, — произнёс Шон, обхватывая меня руками, и я покорно повисла на нём. — Я не хочу ругаться правда. Если хочешь, испытай меня, — пробормотал он мне в ухо.

— Ты что ядерное оружие, чтобы тебя испытывать? — ощущая, как его губы щекочут шею, я старалась говорить строго, но вышло неважно.

— Что угодно, Сара, — прошептал он, обхватывая ягодицы, а после одним рывком усадил меня на подоконник, расположившись между моих бедер.

И смысла дальше строить из себя бездушный камень, я не видела. Я не могла изменить того, что было в прошлом, но лишать себя настоящего было бы полным бредом. И как ему только удаётся выглядеть таким убедительным?

— Скажи мне это, — прищурившись, я пристально смотрела в его глаза.

— Сказать… что? — Шон рассеянно глядел на меня.

— Ты знаешь, — едва кивнула в ответ.

— Ах, ты об этом, — уголки его губ поползли вверх. — Ну, как мы уже выяснили чуть раньше, все указывает на то, что я люблю тебя, — произнес он.

— Скажи нормально, — потребовала я.

— Я люблю тебя, Сара, — сказал Шон, уставившись на мои губы. — Могу дать расписку или… лучше сделать татуировку с твоим именем? Я тебя люблю, — повторил он, словно пробовал свои же слова на вкус. — Знаю, из моих уст это дико звучит, и я сам до сих пор в шоке, но это правда, — добавил, соблазнительно улыбаясь. Только он мог говорить о серьезных вещах самым несерьёзным в мире способом.

Мои феминистки в голове снова притихли, пока я смаковала каждый звук этой такой банальной и одновременно нереально волнующей фразы, подумывая о том, что теперь мне точно пора обзавестись карманным дефибриллятором.

— Не нужно татуировок, просто поцелуй меня, — проговорила я, обвивая руками его шею...