Ловушка для двоих

Глава 3

Леонетти гнал машину с такой скоростью, что Николь боялась с ним заговорить, но, когда в окно ворвался свежий солоноватый ветер, она спросила:

– Мы приближаемся к морю?

– Да. А вы любите море?

– Больше всего на свете. Мы с матерью жили на берегу озера Верхнее, вокруг были леса, там и прошло мое детство. А море я увидела довольно поздно и влюбилась навсегда.

– А мое детство прошло как раз на берегу моря и любимым моим занятием было собирать раковины и всякую всячину, остававшуюся на берегу после отлива. Мать запрещала мне заходить далеко, но, как вы понимаете, я ее не слуш…

В этот момент машина повернула налево, и в глаза им ударил ослепительный свет фар встречной машины. Чтобы избежать грозившего им столкновения, Крис резко вывернул руль вправо и успел затормозить, уткнувшись в забор. Виновник происшествия только прибавил скорости и быстро исчез за поворотом.

– Мерзавец! – выкрикнул Леонетти. Во время торможения Николь швырнуло вперед, и она пребольно ударилась головой и грудью. Хорошо, что на ней был ремень безопасности, без его страховки последствия могли быть намного печальнее.

– Николь! Как ты? Ударилась? Ничего не сломано?

– Больно… – с трудом выговорила она, как только воздух стал снова поступать в ее легкие. От сотрясения гудела и кружилась голова.

– Господи, это я виноват, что втравил тебя в свои беды. У меня явно полоса невезения. Прости меня, напрасно я согласился взять тебя с собой, надо было вызвать такси.

– Не переживай, у нас не было другого выхода, – тихо произнесла она, замерев, – как кролик, от того, что рука Криса гладила ее по голове, лежавшей на его плече.

И не было сил вырваться из этой, словно специально созданной для нее, уютной впадины.

Правой рукой он обнимал ее за плечо, а левой нежно гладил по голове. Николь чувствовала, что все ее тело сотрясает мелкая дрожь. Испугавшись, что Крис это заметит, она попыталась высвободиться и тут поняла, что такая же вибрация исходит и от его тела.

– Все в порядке, Крис. Просто мы пережили мгновенный шок. Сейчас все пройдет. Если ты уже можешь вести машину, то нам лучше поторопиться.

– Можно считать, мы приехали, так что торопиться больше не придется. Слава Богу, пронесло.

Крис снова выехал на дорогу, и вскоре они увидели полицейский “форд”, припаркованный у чугунной ограды небольшого красивого деревенского дома с опоясывающей террасой.

– Вовремя приехали. – Крис выскочил из машины и помог выбраться Николь, которая нетвердо ступила на землю, испытывая головокружение после сильного удара.

Дверь дома распахнулась, и на крыльце появились двое полицейских, мужчина и женщина, а следом – солидная старая дама с царственной осанкой. Со стороны казалось, что представители власти просто-напросто отступали под ее напором.

Неужели это и есть восьмидесятилетняя старушка? – с восторгом подумала Николь. Сцена была настолько забавной, что она чуть не расхохоталась, когда увидела растерянные лица полицейских, шедших по гравиевой дорожке им навстречу.

– Мистер Леонетти? – спросила женщина-полицейский.

– Да, мэм, – ответил Крис. – Рада, что вы приехали. Можете дать гарантию, что ребенок больше не останется в одиночестве?

– Но Джуди и не была… – От волнения или от сдерживаемого смеха Крис поперхнулся. – Разумеется, мэм, видите, я даже няню ей успел найти. – Он подмигнул Николь. – Кстати, офицер, – сказал Крис, обращаясь к мужчине-полицейскому. – Здесь неподалеку носится на огромной скорости какой-то сумасшедший или пьяный. Он чуть не врезался в нас. Мы из-за этого задержались. Будьте осторожны.

– Благодарю, сэр. Не заметили, что за машина?

– Кажется, белый мерседес. Он ослепил нас фарами, и все произошло так мгновенно, а нарушитель еще прибавил скорости и умчался, не удосужившись поинтересоваться, что с нами. Хорошо, что мне удалось затормозить и, свернув вбок, хотя бы не нарушить право частной собственности.

– Мы прочешем окрестности. Желаем вам спокойной ночи. – Сержант отдал честь, и оба полицейских направились к “форду”. Шум мотора стих, и на мир спустилась тишина, которая бывает только вдали от города.

Крис поспешил к дому, где на террасе возвышалась фигура миссис Бримли. Плечи ее были закутаны в пеструю шаль. Николь постояла еще минуту, наслаждаясь внезапной тишиной, а потом последовала за ним. Теперь она получила возможность разглядеть дом и сразу поняла, что он построен давно, когда еще в моде был георгианский стиль архитектуры. Возможно, именно здесь и прошло детство Криса. Странно, что этот человек так быстро стал ей небезразличен. Ее интерес к мужчинам, как ей казалось, угас давным-давно. Попытка дружбы с Клинтом Моранисом окончилась неудачей. Жаль, конечно, он был ей симпатичен, но не более того.

– Миссис Бримли, я вам безмерно благодарен. Как Джуди?

– Она спит в своей комнате, я бы не пустила к ней полицейских, будьте уверены. Но я рада, что вы уже здесь, Крис. Я очень устала. Столько волнений и переживаний за один день в моем возрасте уже недопустимо. В больницу я звонила. Элизабет уже получше, так мне сказали.

– Спасибо вам за все, миссис Бримли. Я довезу вас до вашего дома.

– Не беспокойтесь, я дойду сама. Через калитку здесь совсем недалеко. Лучше поешьте, пока не остыло. Я приготовила курицу с шампиньонами в белом вине. Надеюсь, вам понравится. Кастрюля стоит на плите. В холодильнике найдете все для салата и мусс на десерт. – Она перевела взгляд на Николь, которая тихо стояла за спиной Криса. В глазах ее мелькнуло любопытство, но она ничего не спросила. – Желаю вам спокойной ночи.

Крис помог ей спуститься со ступенек и проводил до боковой калитки в ограде.

– Спокойной ночи, миссис Бримли. – Он быстро вернулся к Николь и повел ее в дом. – Первым делом нам надо выпить. Поищи на кухне, в шкафу, бутылку красного вина, а я сбегаю наверх, посмотрю как Джуди.

Николь осталась одна в большой прихожей, где сонно тикали большие напольные часы. Прислушавшись, она уловила, – как тихонько что-то где-то потрескивает и поскрипывает, то был голос старого дома. Как водилось в старину, он был выстроен с большим камином в прихожей, на мраморной полке которого стояла белая ваза, наполненная цветами из сада. Ирисы всевозможных расцветок, лиловые, желтые, розовые, синие. На изящном столике в углу стояла еще одна ваза с ветками розовой акации.

Со второго этажа не доносилось ни звука, и мисс Нолт прошла в просторную кухню. Здесь у нее разбежались глаза. Веселые яркие краски стен, шкафчиков, деревенской керамической посуды радовали глаз. Она представила, как все это смотрится при солнечном освещении. Открыла наугад первый же шкафчик и быстро нашла бутылку красного и бокалы. Подумав, она решительно стала вытаскивать тарелки и приборы. Потом заглянула в холодильник, достала оттуда овощи, приготовленные для салата, порезала их на доске и смешала с ореховым соусом, который нашла там же.

Когда Крис спустился вниз, он увидел красиво сервированный стол, в центре которого стояла миска с салатом и возвышалась бутылка вина.

– Когда ты успела? – удивился он. – Хорош хозяин, пригласил в гости и заставил работать в кухне. Я и сам бы мог приготовить салат. В городе я готовлю себе сам. Мать рано начала приучать нас с братом заботиться о себе. Когда мы пытались увильнуть от выполнения домашних обязанностей, она обычно говаривала, что если хочешь быть независимым, научись все делать сам. У нас в доме, сколько себя помню, всегда заправляла мать. Наверное, потому, что отец долго и тяжело болел… – Крис замолчал внезапно, словно испугался, что слишком разоткровенничался.

– Меня тоже так воспитывали. Николь промолчала, что в городе предпочитала основательной кулинарной возне быстрое приготовление замороженных полуфабрикатов. Единственным ее оправданием было то, что с работы она приходила поздно и была настолько усталая, что порою не разбирала вкуса того, что ест. Обычно ей хотелось только добраться до душа и лечь в постель. Работа у Форбса отбирала у нее не только физические, но и душевные силы.

– Теперь садись и почувствуй себя гостьей, я буду ухаживать за тобой. Что ты предпочитаешь, бедрышко или грудку?

Выйдя из задумчивости, Николь нахмурилась.

– Что ты имеешь в виду?

– Я спрашиваю, какой кусок курицы тебе положить.

– Абсолютно все равно, – ответила она, смутившись.

Какое-то время они ели молча.

– Тебе нравится?

– Что? Да, все очень вкусно.

– Ты удивительно покладистая гостья.

– Похоже, тебе никогда не надоедает насмешничать, – сказала Николь.

– Разве я насмешничал? И в мыслях не было.

– По-моему, ты собирался съездить в больницу к матери, – сухо напомнила ему мисс Нолт.

– Уже поздно, одиннадцатый час, меня к ней не пустят. К тому же ей стало лучше. Я поеду утром и скорее всего заберу ее домой.

– Сколько лет твоей матери? – спросила неожиданно для себя Николь.

– Шестьдесят… семь, кажется. А что? – Крис смотрел на нее с легким недоумением.

– А тебе не кажется, что ей уже не по силам заниматься воспитанием пятилетней девочки, которая, кстати, нуждается уже в более широком общении и начальном образовании?

– Во-первых, мать никогда не жаловалась, растерянно произнес Крис, не ожидавший от нее такого наскока.

– Она просто не хотела доставлять тебе дополнительных хлопот, а ты никогда не спрашивал ее об этом.

– Хочешь сказать, что я вел себя как эгоист? – резко спросил он.

Господи, зачем она заговорила об этом? – корила себя Николь. Ведь даже не видела никогда его мать. И вообще, какое ей дело до личной жизни Леонетти?!

– Извини, что я заговорила об этом. Знаю, что не имела права… и я не считаю тебя эгоистом.

– Почему? Ты абсолютно права, мне и в голову не приходило задуматься над этим… Вспомнил! Мать недавно сказала, что будет по утрам отводить Джуди в частный детский сад, всего на несколько часов. Видимо, она уже плохо себя чувствовала, иначе никогда бы на такое не согласилась. У нее нет никого, дороже внучки. Она безумно любит Джуди. Наверное, мне нужно было нанять воспитательницу для дочери? – спросил он неуверенно.

Николь промолчала, ей и так уже было стыдно за то, что ему наговорила.

– Приготовить кофе или чай? – спросила она вместо ответа.

– На ночь, наверное, лучше чай. А может, кофе, и поговорим о делах? Ведь у нас деловая встреча, – с улыбкой напомнил Крис.

Кажется, я действительно забыла о главной цели своей встречи с Леонетти, подумала Николь. Чтобы скрыть смущение, она встала и включила электрический чайник.

– Поговорим, – лаконично ответила она.

– Тогда пьем кофе, – сказал, поднявшийся из-за стола Крис, и Николь вдруг почувствовала на своей шее легкое прикосновение его пальцев.

– Что вы себе позволяете? – Она резко обернулась к нему и встретила обворожительную улыбку.

– Мы снова перешли на вы? – огорченно спросил он. – У тебя такая красивая шея, что я не удержался.

– Если вы не можете удержаться, мистер Леонетти, то мне лучше вызвать такси.

– Извини меня.

Крис бросился доставать из шкафчика кофе, а Николь поспешила сесть, потому что у нее задрожали колени и снова закружилась голова. Наверное, последствие сотрясения в машине, подумалось ей. Да и неделя была тяжелой… Но в глубине души она знала истинную причину своей слабости.

Близость мистера Леонетти тревожила ее. Она давно не испытывала ничего подобного в обществе мужчин. Видимо, напрасно предложила Крису свою помощь, ей не стоило оставаться здесь на ночь, наедине с человеком, от легкого прикосновения которого ее бросает в дрожь… Николь оперлась головой на сжатые ладони, пытаясь унять сердцебиение. Хорошо хоть Форбс ничего не узнает о том, что с ней происходит. Хитрый лис конечно же одобрил бы такое развитие событий, но сама она была собой недовольна. И хватит об этом думать, надо переводить разговор в деловое русло.

– Кофе готов! – сообщил Крис. Николь даже не заметила, когда он успел убрать со стола грязную посуду и поставить фарфоровые чашки с дымящимся кофе на поднос.

– Переходим в гостиную, там нам будет уютнее, – сказал он бодрым голосом и пошел вперед.

Войдя в гостиную, Николь почувствовала себя перенесенной в прошлый век. Вся обстановка комнаты, включая причудливую лепнину на потолке, изящную люстру и гобелены на стенах – все было из другой эпохи.

Оказавшись рядом с узким столиком красного дерева, она увидела свадебную фотографию, на которой рядом с Крисом стояла смеющаяся юная невеста. Не красивая, а скорее, очаровательная в своей юности и счастливая, о чем свидетельствовали ее сияющие большие глаза. Такую нельзя не полюбить, подумала с уколом ревности Николь. Теперь было ясно, почему Крис Леонетти до сих пор не может примириться с ее смертью. Она задумчиво отвернулась от фотографии. Ей хорошо было знакомо чувство горестной утраты, когда рушится привычная жизнь и нужно заново учиться существовать в этом мире. Подняв глаза, Николь увидела, что Крис наблюдает за ней.

– Ликер или коньяк к кофе?

– Спасибо, я не большой охотник до алкоголя, – холодно ответила она. – Лучше перейдем к делу. Главное, что я должна вам сообщить, корпорация, приобретая вашу фирму, хочет, чтобы вы оставались во главе ее и продолжали свои научные изыскания. Вас высоко ценят, вами восхищаются, мистер Леонетти.

– Николь, прошу, зовите меня просто Крис.

– Хорошо, Крис. Вливаясь в корпорацию, вы обретаете больше возможностей для реализации своих научных достижений. Финансирование, связи – все будет к вашим услугам. Вы сможете увеличить штат ученых по своему усмотрению, ваши будущие замыслы получат всемерную поддержку.

– У тебя кофе остывает, – сказал Крис в ответ.

Николь нахмурила брови. Похоже, серьезного разговора у них сегодня не получится. Возможно, причина в ней или же он вообще не хочет всерьез рассматривать их предложение.

– Не знаю, в чем причина, но вы постоянно демонстрируете свое неуважительное отношение ко мне. Вероятно, не стоило соглашаться вести с вами переговоры. Вы и у себя на работе также относитесь к женщинам? Или ваше пренебрежение относится исключительно к моей особе?

– Хочешь сказать, что Эрик Форбс относится к тебе с должным уважением?

– Да! – слишком запальчиво воскликнула Николь, не желая того.

Крис насмешливо поднял бровь.

– Будешь утверждать, что Эрик сделал тебя своей помощницей за деловые качества, а не из-за твоей внешности?

– Естественно! – сквозь зубы процедила Николь, едва сдерживая гнев. – Но на что ты намекаешь?

– Наверное, тебе известно, что многие считают тебя его тайной любовницей? – медленно произнес Крис, пристально глядя ей в глаза.

Растерянность и гнев овладели Николь, она молчала не в силах что-либо сказать в свою защиту. Конечно, ей было известно, о чем перешептываются за ее спиной некоторые сотрудники в их компании, но загруженность работой не оставляла ей времени, чтобы всерьез задуматься над этим.

– Я не могу запретить людям думать о том, о чем им хочется. Каждый мужчина подобный тебе, уверен, что женщинам вообще не стоит работать. Вам становится тошно, когда приходится воспринимать коллег в юбках, как ровню. А уж если вы должны подчиняться им в силу служебной необходимости, тогда это для вас тем более невыносимо. Мне часто доводится сталкиваться с этим явлением, и ты не удивил меня. Наверняка своей жене ты запрещал работать.

Крис помрачнел.

– Не надо притягивать к нашему разговору мою жену! – грубо прикрикнул он.

Николь чуть не подпрыгнула на диване от его окрика, а выражение его лица попросту испугало ее. Повисло тягостное молчание.

– Извини за резкость, – пробормотал Крис, не глядя на нее.

Николь молчала. Ситуация складывалась настолько неловкая, что она не знала, как поступать дальше. Но и позволить себя оскорблять впредь она не собиралась. Крис не прав и одним извинением он ничего не изменит.

– Не сердись, – попросил он уже более спокойным тоном.

– Я не сержусь, – угрюмо ответила Николь.

– Тогда улыбнись, чтобы я поверил. – Крис просиял своей самой обольстительной улыбкой.

– Считаешь себя неотразимым? – язвительно спросила Николь.

Он засмеялся так непринужденно и весело, что атмосфера в комнате сразу разрядилась.

– Хочешь еще кофе? – предложил Крис.

– Пожалуйста.

– Извини еще раз за мою резкость. Но мне до сих пор трудно говорить о Вивьен. Ее смерть была так неожиданна. Все еще не могу привыкнуть.

Смешанное чувство жалости к нему и зависти к его покойной жене вспыхнуло в Николь. Вот уж чего она не ожидала от себя. Завидовать женщине, которую не знала, и которой больше нет на свете! Что с тобой? – одернула она себя.

– Не надо оправдываться, я понимаю. Расскажи лучше, как ты создавал свою фирму?

– С нуля. Правда, я несколько лет до этого проработал в разных местах, пока не понял, что могу создать собственную. Помогла встреча с другом по университету. Когда-то мы с ним много чего напридумывали, но довести до завершения наши с ним изобретения не удалось. Вот за них мы и принялись. Кстати, опыт рядового служащего помог мне при создании собственного дела. Каждый сотрудник в моей фирме ценится на вес золота. Их немного, но любой из них стоит десяти. Бездельников у меня нет, зато работа сотрудников всех отделов хорошо оплачивается, и работают они как одна команда. Я уверен, что никто из них никогда меня не предаст и не продаст.

Николь с большим трудом удалось не усмехнуться при подобных словах. Ей-то было известно, что это не совсем так. Иначе, от кого бы Форбсу стало известно о новой разработке в недрах фирмы “Авангард”? Неужели Леонетти не догадывается, что в его хваленой команде не все ангелы?

– Если я соглашусь вступить в вашу корпорацию, то вероломно изменю прежде всего им. Я знаю, какие нравы царят в таких гигантских, мощных объединениях.

– Уверяю тебя, Крис, ты сохранишь свою команду, и вы сможете быстро реализовать последний перспективный проект.

– А если я вдруг решу переключиться на что-то другое?

Николь растерялась. Вряд ли Форбс допустит, чтобы проект, суливший бешеную прибыль, был отложен на неопределенное время.

– Ну, полагаю, вначале надо будет закончить этот…

– Видишь ли, я изобретатель, а не машина, которую можно запрограммировать и управлять ею. Иногда приходится откладывать начатое, переключать, так сказать, мозги на недели или на месяцы… Думаешь, твое руководство смирится с подобным положением дел? Ты сама знаешь, что правление корпорации на это не пойдет. Меня будут подгонять как ездовую собаку, чтобы поскорее получить прибыль от реализации намеченной программы.

Николь понимала, что Крис прав, и возразить ей было нечего. Она посмотрела на часы и, чтобы замять разговор, спросила:

– Ты не хочешь позвонить в больницу? Понимающим взглядом Крис посмотрел на нее, допил свой кофе и, встав из-за стола, вышел из гостиной. Воспользовавшись его отсутствием, Николь снова подошла к фотографии, на которой смеялась его молодая жена. Да, с горечью призналась себе Николь, в этой женщине была та теплота и мягкая женственность, которой она сама лишена.

Как ее обозвал Форбс? Кажется, Спящей красавицей? Или Снежной королевой? И ей это было почти безразлично. Но встреча с Крисом все изменила, отношение этого мужчины к ней воспринимается теперь обостренно болезненно. Обретенное за последние годы равнодушие к мужскому полу, невозмутимое самообладание в самых критических ситуациях стало настолько привычным для нее состоянием, что сейчас ей казалось, будто она теряет свое лицо. Но почему именно из-за Криса? Что в нем такого особенного? Николь торопливо собрала все со стола на поднос и отнесла в кухню. До возвращения хозяина она успела загрузить грязную посуду в моечную машину.

– Напрасно ты этим занялась, – недовольно сказал Крис, увидев результаты ее трудов. – Тебе и так сегодня досталось, у тебя усталый вид. Боюсь, как бы ты не заработала сотрясение после удара головой в машине. Советую срочно лечь в постель. – Увидев настороженный взгляд Николь, он лукаво усмехнулся. – Для одного вечера мы достаточно поговорили о нашем деле. Сейчас мы пойдем наверх, и я покажу тебе спальню. Она расположена рядом с детской комнатой.

К внутреннему напряжению Николь добавилась сильная нервозность при одной мысли, что ей придется ночевать с ним под одной крышей, если не считать спящего в детской ребенка. Надо было придумать что-то, чтобы избежать этого, но ничего умного в голову не приходило.

– Не знаю, право… – Николь чуть ли не заикалась. – Стоит ли… Мне даже не во что переодеться. Я ведь не предполагала.

В этот момент она представила самодовольную улыбку Форбса и почувствовала, что еще немного и у нее начнется истерика. Если честно, она всегда предпочитала спать голой, но не здесь же, в непосредственной близости от почти незнакомого ей мужчины. А если девочка ночью проснется? Не бежать же к ней, в чем мать родила!

Крис отнесся к ее словам без улыбки.

– Разумеется, я найду для тебя пижаму. У меня их много. Дело в том, что ночные рубашки моей матери вряд ли тебе подойдут по размеру. А у нас с тобой приблизительно одинаковая конфигурация. Я, правда, выше ростом, но рукава и брюки можно подогнуть. Всего на одну ночь, не страшно.

Наверху Крис приоткрыл одну из дверей и, просунув голову, прислушался. До Николь донеслось тихое дыхание спящего ребенка, пахнуло специфическим запахом детской, и у нее болезненно сжалось сердце от ностальгии по утраченному миру Джонни. На глазах выступили слезы. Слишком высокую цену она сама заплатила за новую жизнь, подумалось ей. Впервые ее посетило сомнение, стоила ли новая работа такой жертвы, которую пришлось добровольно принести судьбе?

Ничего не заметивший, Крис прошел к соседней двери и открыл ее перед Николь.

– Такая комната тебя устроит?

Небольшая уютная спальня, оформление которой было решено в нежных пастельных тонах, показалась Николь очаровательной.

– Чудесная комната, – призналась искренне она.

– Рад слышать. Тогда я пошел за пижамой.

Располагайся пока.

Крис исчез за дверью по соседству, Николь машинально последовала за ним. Конечно, подсознательно ее вело любопытство. Но это она поняла позже, когда увидела в центре другой спальни овальную большую кровать под стать королевскому ложу. Пушистый темно-зеленый ковер под ногами и такого же цвета тяжелые гардины на окнах в сочетании с розовато-кремовыми легкими занавесками и покрывалом на кровати свидетельствовали о хорошем вкусе.

Интересно, кто выбрал такой дизайн? Наверное, его жена. Возможно, поэтому он редко наезжает сюда, подумала Николь. Но если рана еще болит, не проще ли было бы продать дом и перевезти мать и дочку в город. Значит, он просто не хочет избавляться от боли, боится, что тогда порвется последняя нить, которая связывает его с женой, поняла она. Ей стало зябко. На столике у кровати стоял в серебристой рамке фотопортрет все той же прелестной женщины. Значит, каждую ночь, проведенную в этом доме, Крис засыпал под взглядом своей покойной жены, напоминавшем ему об их любви. Сумеет ли он когда-нибудь освободиться от бремени изматывающего горя?

У нее все было по-другому. Потеряв мужа, она рассталась и с той жизнью, в которой сохранилось то, что могло напоминать ей об Армене. Единственное связующее звено – это Джонни, но она слишком редко видит его. Николь вздохнула так тяжело, что Крис, рывшийся на полках шкафа, резко обернулся.

– Тебе плохо? – беспокойно спросил он.

– Нет-нет, со мной все в порядке, – тихо пробормотала она.

– Извини, я нашел только эту. Посмотри, может, подойдет тебе? По-моему, даже брюки не понадобятся, верх такой длинный, что будет почти до колен.

– Спасибо. – Почти выхватив из его рук пижаму, Николь панически заторопилась покинуть эту спальню.

Его физическая близость доводила ее до обморочного состояния. Николь до такой степени не узнавала себя, что не могла понять, как вести себя. Оказавшись в отведенной ей спальне, она сразу заперла за собой дверь, словно за ней гнался сам сатана, и перевела дыхание. Но тут же услышала голос Криса.

– Тебе больше ничего на ночь не нужно? Может быть, принести минеральной воды?

Как же она сама не сообразила? Не хватало только бродить ей потом в темноте по чужому дому.

– Да, если не затруднит, принеси, пожалуйста, бутылку минеральной воды.

Конечно, невежливо с ее стороны разговаривать с ним через дверь. Но слишком велика была растерянность, чтобы в таком виде показываться ему на глаза. Она услышала, как Крис спускается вниз по скрипучей лестнице старого дома. Николь отперла дверь, чтобы он мог войти в ее отсутствие, а сама нырнула в ванную.

И снова пришлось разговаривать с Крисом через дверь.

– Бутылка минеральной на столике. Желаю спокойной ночи. Если Джуди проснется, не беспокойся, я сам займусь ею. Утром она поднимается рано, но ты не вставай. Одеть ее и накормить завтраком я тоже смогу сам. А вот позже мне надо будет съездить в больницу. Тогда и понадобится твоя помощь. Думаешь, ты сумеешь с ней справиться в течение двух-трех часов, пока меня не будет?

– Разумеется, мы же договорились, – сухо ответила Николь сквозь шум воды.

– Спасибо. Ты надежный партнер, тебя бы в нашу команду. – Судя по голосу, Крис улыбался. – Хороших сновидений на новом месте.

Наконец он ушел, и Николь, облачившись в верхнюю часть его пижамы, расчесала волосы и нырнула под простыни с едва ощутимым ароматом лаванды. Видимо, его мать, как все старые люди, предпочитала старинное средство для отдушки белья.

Закрыв глаза, Николь мысленно перенеслась в деревянный дом на берегу озера. Их жилище не было таким роскошным, как это, но тоже старое и уютное. Точно также пахло лавандой постельное белье, хранившееся в старинном комоде. По ночам также поскрипывали стены и половицы… Ей вспомнилось, что даже в самую суровую зиму в нем было тепло. И еще вряд ли дом Криса знаком со снежными заносами. Для этих мест снег экзотика.

Николь воскресила в памяти ту ночь, когда порывы ветра несли снег горизонтально к земле, и за этим снежным пологом навсегда исчез из ее жизни отец. Сколько ей было тогда? Двенадцать? Тринадцать? Возможно, мать была чересчур холодной женщиной для мужчины с итальянским темпераментом, но Николь целиком держала сторону матери. Не говоря уже о том, что она была ее точной копией.

Мать долго выглядела очень моложавой, в поселке их даже называли сестрами. Но после ухода отца она вдруг сильно сдала, замкнулась, а несколько лет назад умерла. Оказалось, у нее был порок сердца, о котором никто из них не подозревал. Отец пытался наладить отношения с дочерью, регулярно присылал ей поздравительные открытки на Рождество и звонил из своей далекой Италии в день ее рождения. Не сразу, но в последние годы все чаще они стали переписываться. Николь узнала, что у ее отца, Джузеппе Нолта, большая семья, которая жаждет познакомиться с ней и с Джонни. Однако на встречу с ними она до сих пор не могла решиться.

Мысли об отце и Джонни разогнали сонливость Николь. Она вылезла из постели и подошла к окну. В доме и в округе царило полное безмолвие. Тем неожиданней для нее оказался звук тихого детского голоса, доносившегося из соседней комнаты. Не успев даже на секунду задуматься, Николь выскочила в коридор и вошла в детскую. На кровати сидела прелестная сонная девочка и смотрела на нее.

– Бабушка? – звала Джуди жалобным голоском.

При виде незнакомой женщины она широко раскрыла глаза и вскрикнула. Николь поспешила включить свет и присела на краешек постели. У девочки были темные, как у отца, глаза и каштановые кудрявые волосы, обрамлявшие ее хорошенькое личико. Испуг на ее лице быстро сменился любопытством.

– Не бойся, я друг твоего папы. Мне негде было переночевать, и он приютил меня на ночь. Я спала в соседней комнате и вот услышала, как ты зовешь бабушку.

– Бабушка, – прошептала Джуди, – где моя бабушка?

– Ты только не беспокойся, бабушке пришлось срочно уехать ненадолго. Завтра она обязательно вернется. Папа утром проснется, покормит тебя и отправится за бабушкой. А мы с тобой пойдем гулять. Ты мне здесь все покажешь, ладно?

– А как тебя зовут? – оживилась Джуди.

– Меня зовут Николь. Какая у тебя красивая пижама.

Джуди с гордостью осмотрела свою пижаму с веселым рисунком в виде героев мультфильмов.

– Это мне папа купил, – сказала она. – Но выбирала я сама. Видишь, эти мишки и слоники спят на том диване и на моей пижаме. – Она засмеялась. – Мы вместе спим и им совсем не страшно, потому что я рядом. Поняла?

– В детстве я тоже больше всего любила слонов, хотя видела их только на картинке. Однажды мой папа подарил мне огромного плюшевого слона. Он был такой большой, что едва помещался в кресле. – Николь удивилась, что из памяти выплыл этот эпизод, о котором она никогда не вспоминала.

– А я видела живых. Мы с бабушкой и с папой ходили в зоопарк, когда ездили в большой город. Мой папа обещал мне подарить живого кенгуру. Ты видела кенгуру? Они такие забавные, бегают на задних лапках, как люди. Я назову его Ру, как друга Винни Пуха.

– У тебя очень хороший папа, – сказала Николь, вспомнив в этот момент доброе лицо своего отца, когда он, присев на корточки, показывал ей подарок: “С днем рождения, малышка. Этот слон отныне твой. Надеюсь, ты будешь о нем заботиться. Ведь зимой ему будет очень холодно на улице”.

Надо же, его слова сейчас звучали в ее ушах, словно были сказаны вчера. Задумавшись, Николь пропустила перемену в настроении девочки.

– А где мой папа? – спросила Джуди дрожащим голосом, в котором снова зазвучали слезы. – Он тоже оставил меня?

Николь испуганно вздрогнула.

– Что ты, малышка! Папа спит. Хочешь, я пойду и разбужу его?

– Да, хочу к папе, – выговорила девочка сквозь рыдания.

Она вскочила и обернулась. В дверном проеме стоял Крис в длинном зеленом халате. Почему-то Николь показалось, что он стоит там уже давно.

– А вот и твой папа, – весело сказала она Джуди. – Не надо плакать.

Крис подошел к кроватке дочери и взял ее на руки.

– Здравствуй, малышка. Что случилось? – Он нежно поцеловал девочку в щечку. – Ты проснулась, и тебе стало грустно одной?

Рыдания девочки мгновенно стихли.

– Да, – ответила Джуди печально и всхлипнула.

Мисс Нолт увидела, как дочь обняла отца за шею и прижалась к нему. Тогда она отвернулась, тихо вышла из детской и плотно прикрыла за собой дверь. Для отца с дочерью она была в этот момент третьей лишней.

Но, вернувшись к себе в спальню, Николь поняла, что заснуть ей не удастся. Воспоминания о собственном детстве, мысли о том, что раннее детство Джонни и девочки в соседней комнате омрачено трагическими событиями, не давали ей покоя. Она корила себя за то, что ради престижной работы рассталась с сыном. Но ведь именно ради него она пошла на такую жертву.

Непонятно только, почему Крис Леонетти, будучи достаточно обеспеченным, позволяет себе надолго расставаться с дочерью. Похоже, его мало волнует, как справляется с такой нагрузкой его немолодая мать, что происходит в душе пятилетней дочери, которая, лишившись самого близкого человека, стала к тому же редко видеть и отца. Возможно, это эгоизм глубоко несчастного человека, его защитная реакция. А в итоге страдают ни в чем не повинные родные люди. Как все сложно, подумала Николь и вздохнула.

Забравшись в постель, чтобы согреться среди ночного прохладного воздуха, вливавшегося через раскрытое окно, Николь думала о двух мужчинах, деловое противостояние которых привело ее случайно в этот дом. Абсолютно разные и в то же время одинаково жестокие по отношению к своим близким. А может, все мужчины одинаковые?

Нет, Армен был другим. Он тоже всегда с головой утопал в работе, но семья у него стояла на первом месте, это она хорошо знала. Правда, ее муж вообще был необыкновенным человеком. В отличие от других мужчин, он никогда не относился к женщинам, которые работали рядом с ним, как к существам второго сорта. Насколько известно, он не одной ей помогал в те годы. Достаточно вспомнить его секретаря, Глорию, которую он заставил учиться на вечерних юридических курсах. Втайне от всех даже оплачивал ее занятия. Только после его гибели Николь узнала об этом факте от самой девушки. Оказывается, между ними был договор, что только после окончания курсов она постепенно начнет возвращать ему долг. С большим трудом удалось Николь убедить Глорию завершить свое образование, хотя бы в память об Армене, и только таким образом вернуть ему долг. Слава Богу, она послушалась и сейчас занимает приличное место в крупной юридической конторе. Недавно даже звонила ей и сообщила, что помолвлена…

Тихий стук в дверь прервал поток мыслей Николь.

– Да? – откликнулась она и внутренне напряглась, вспомнив, что не закрылась. Дверь отворилась и вошел Крис.

– Джуди снова спит. Спасибо, что ты быстро оказалась рядом и успокоила ее.

– Ей была нужна не я, – тихо произнесла Николь, непроизвольно в ее тоне прозвучал легкий укор. – У тебя очаровательная дочь, – добавила она, чтобы загладить промашку.

Возможно, Крис ее укора и не заметил, потому что улыбнулся как-то очень по-домашнему.

– Трудно заснуть, когда тебя будят среди ночи. Не хочешь выпить горячего молока или какао в качестве снотворного? Я обычно прибегаю к этому средству в таких ситуациях, могу приготовить и на твою долю.

– Пожалуй, не откажусь. – Николь чувствовала себя в ночном одеянии слишком неловко и готова была воспользоваться любым благовидным предлогом, лишь бы этот мужчина покинул комнату и не видел ее в таком обличье.

– Я мигом, – пообещал Крис и вышел. Николь мгновенно оказалась в ванной, где, как ей помнилось, висел белый купальный халат. Тот оказался ей великоват, но зато до щиколоток прикрывал голые ноги и бедра, сверкавшие из-под верхней части его пижамы. Посмотрев на себя в зеркало, она чуть не ахнула. Волосы растрепаны, лицо пылает. Она быстро причесалась и скрепила волосы большой заколкой. Потом вышла в комнату и стала нервно дожидаться прихода Криса, уже жалея, что согласилась на совместную ночную трапезу.

Где-то в доме прозвенел звонок. Телефон? Может, звонили из больницы, чтобы сообщить об ухудшении состояния миссис Леонетти? Бедный Крис! Но тут до нее дошло, что звонили в дверь. Кто мог приехать сюда так поздно? Николь посмотрела на часы, которые показывали начало следующего дня… Странно…

Тихо выйдя из комнаты и дойдя до площадки, она склонилась над перилами лестницы и прислушалась. Крис стоял у двери и разговаривал с женщиной, в которой Николь с изумлением узнала жену Эрика Форбса!

– Я не могла не приехать… – говорила Мэри Форбс.

Дальше Николь ничего не расслышала, в голове у нее начало твориться нечто несусветное, потому что в этот момент Крис обнял Мэри и… поцеловал!