Гудэлл держался за голову и выглядел совершенно больным.
– Что вы, сэр, такого не может быть, – возразила Мэгги. – Наверное, это игра вашего воображения.
– Уверяю вас! Я сам его видел!
– Да нет же, это все ваша фантазия!
Позади раздался протяжный голос Ротвелла. Это сразу напомнило Лондон, ведь именно там он так лениво растягивал гласные.
– Боже мой, дорогая. Гудэлл, простите ее. Эти горцы ни во что не ставят человеческую жизнь.
– Эдвард! – Мэгги с негодованием повернулась к мужу. И тут гнев сменился изумлением.
С какой стати он вырядился в халат из красной переливающейся парчи, рукава и подол которого отделаны золотистым шитьем? В руках лорнет на длинной ручке… Мэгги уже забыла, когда он им пользовался.
Так много крови, знаете ли, после того злополучного восстания, – Ротвелл не обращал на жену ровным счетом никакого внимания. – Похоже, они решили постепенно расправиться со всеми, кто им мешает. Как быстро она забыла о судьбе одного из акцизных чиновников Кэмпбелла, который забрел в Долину Друмин. В одиночку, прошу заметить. Конечно, то был несчастный случай. По крайней мере, мне так сказали. Гудэлл покачал головой.
– Милорд, вы не видели того, что видел я из окна! Труп болтается на одном из деревьев не далее чем в пятидесяти ярдах от окна!
– Неужели? – Ротвелл поднял лорнет и уставился на Гудэлла. – Без сомнения, после вчерашнего вечера, точнее, после вчерашних обильных возлияний зрение вполне могло подвести вас. Мне сказали, что бедняга свалился с дерева, его голова каким-то образом застряла в ветвях. Ужасно, конечно, но едва ли это повод для судебного расследования.
– Но его не сняли!
– Досадная оплошность, вне всякого сомнения! Возможно, вы захотите это сделать. Осмелюсь заметить, это послужило бы вам отличной практикой. В нынешнем положении вы частенько будете иметь дело с трупами. Да, Фергус Кэмлбелл то и дело натыкался на них в лесу, А этот вовсе не так уж плох. Не хуже, чем олениха, подвешенная по всем правилам.
Гудэлл сжал ладонями голову, и Мэгги, едва скрывая изумление, предложила:
– Позвольте прислать вам слугу, мистер Гудэлл. Вам нужно обязательно спуститься к завтраку.
Гудэлл издал странный звук и резко отвернулся, зажимая ладонью рот.
– Думаю, ему нужен тазик, – Ротвелл ухмылялся. – Дорогая, отойди от комнаты, вряд ли тебе понравятся звуки, которые будут доноситься оттуда, – он потянул ее за руку по направлению к своей спальне.
– Ты был отвратителен, – Мэгги едва сдерживала смех.
Брови Ротвелл изумленно поднялись вверх.
– И это говорит дочь Мак-Друмина? Надеюсь, я сыграл превосходно, не хуже твоего отца, хотя сомнения, что план сработает, как надо, все еще есть.
– Значит, это его идея. Так и думала, но ведь трупа на дереве не было?
– Только чучело. Твой отец очень сокрушался, что мы не догадались оставить тело Фергуса Кэмпбелла непогребенным. Даже порывался идти откапывать его, но нам с Джеймсом удалось его остановить. Мы настояли, чтобы вместо Фергуса повесили чучело.
– Вы с Джеймсом? Значит, ты действительно уходил ночью. Без тебя сразу стало тоскливо. Но прежде чем…
– Тоскливо? – Ротвелл уставился на нее в лорнет.
– Убери эту штуку, она делает тебя нелепым. Надеюсь, ты не станешь расхаживать по дому в этом наряде! Это заставляет меня краснеть.
– Мне нравится, когда ты краснеешь, дорогая. Подойди и поцелуй меня, а после этого решу, одеться мне по-другому или нет.
– Я должна найти слугу для мистера Гудэлла.
– К черту мистера Гудэлла. Челтон! – прокричал Ротвелл, и когда тот явился на зов, сказал: – Помоги мистеру Гудэллу. Я позову тебя, если понадобится.
– Слушаюсь, милорд.
К огромному удовольствию Ротвелла, Мэгги без возражений вошла с ним в спальню, и прошло достаточно времени, прежде чем они наконец-то спустились к завтраку, Гудэлла по-прежнему не было видно, за столом сидел один Мак-Друмин.
Он с аппетитом поедал все, что находилось на тарелке, и по его виду нельзя было сказать, что он пил вечером наравне с беднягой Гудэллом. Когда Ротвелл рассказал о состоянии судьи, Мак-Друмин усмехнулся:
– Эй, кто-нибудь, помогите Челтону. Он у мистера Гудэлла. – Но когда самый расторопный из слуг стал подниматься по лестнице, Мак-Друмин остановил его: – Черт с ним, не ходи, пусть помирает, – он понизил голос и заговорщицки посмотрел на Ротвелла и Мэгги. – Однако тогда придется поить нового бедолагу.
– Отец, ради Бога! – возмутилась Мэгги. – Ты говоришь ужасные вещи! – она взглянула на Ротвелла. – Ведь плохо нас знающий человек может подумать, что горцы ни во что не ставят человеческую жизнь.
Мак-Друмин потребовал объяснений, она подробно рассказала, какое представление устроил Ротвелл, облачившись в совершенно невозможный халат. Наблюдая за женой, граф вспомнил, как ночью помогал Мак-Друмину справиться с храпевшим на диване Гудэллом. Хорошо, что Джеймс подоспел вовремя, и они втроем растолкали пьяного гостя, а затем отвели наверх и уложили в кровать.
Мак-Друмин очень жалел, что у них нет настоящего покойника.
– Нужно было оставить Фергуса, – упорно твердил он.
– Чучело – как раз то, что надо, – твердо заявил Ротвелл.
– Ладно, согласен. У меня есть одежда, но ее придется набить соломой. Не уверен, что сам справлюсь с этим. Похоже, я слегка перебрал. Черт, куда все подевались?
– Уже далеко за полночь, – сказал Ротвелл. – Полагаю, все давно спят.
– Верно. Я сам отослал их спать, чтобы не крутились под ногами и не мешали плану. В таком случае, надежда только на вас с Джеймсом.
Ротвелл заверил, что они с братом справятся сами, а Мак-Друмин может спокойно отправляться спать. Когда тот ушел, они развели в камине огонь и принялись работать над чучелом.
– Положи в голову побольше соломы, — с энтузиазмом советовал Джеймс, улыбаясь брату. – И не говори, что тебе это не нравится, все равно не поверю. Ты здесь совершенно другой. Похоже, жизнь в горной Шотландии тебе подходит.
– Ты так считаешь? Что ж, должен признать, мне здесь нравится, – Ротвелл увидел в глазах брата другой вопрос и поспешил сменить тему: – Как прогулка? Я вижу, ты цел и невредим.
– Да, – Джеймс усмехнулся. Она была очень довольна, что я взял ее с собой. Между прочим, нам с Мак-Друмином удалось убедить ее, что жить в доме одной крайне опасно.
– Неужели? И за такие слова Кейт не расцарапала тебе лицо? Как тебе удалось? Поделись секретом.
– Никакого секрета нет. Я уверен, Кейт вполне может позаботиться о себе, но она ужасно устала от этого. И я убедил ее позволить кому-нибудь взять на себя часть ее забот, – в голосе Джеймса слышался явный вызов, и Ротвеллу осталось только надеяться, что брат не собирается увозить белокурую бестию в Англию.
Сдавленный смех Мэгги прервал его размышления. Поднял голову и увидел спускающегося по лестнице Гудэлла, которого поддерживал Челтон. Мак-Друмин резко вскочил на ноги и поспешил навстречу гостю.
– О, дорогой сэр, – сочувственно произнес он. – Надеюсь, вы не заболели? Вам непременно нужно выпить тодди. Я распоряжусь.
Гудэлл прижал руку ко рту и умоляюще посмотрел на Челтона, а тот мрачно сказал:
– Ваша милость, он ничего не хочет. Боюсь, он жестоко страдает от похмелья.
– Ничего страшного, сейчас мы поставим его на ноги, но без тодди не обойтись. Мэгги, распорядись, чтобы принесли все необходимое, – Мак-Друмин усадил гостя за стол. Казалось, он совсем не замечает протестующих жестов судьи. – Нет-нет, сэр, вы сразу почувствуете себя лучше, уверяю вас. Никто лучше меня не готовит тодди, – самодовольно заявил он. – Ага, несут!
– Приготовление настоящего тодди – целое искусство, – Мак-Друмин бережно расставил на столе стаканы. – Сначала берем три кусочка сахара, растворяем в кипятке… так… затем добавляем полстакана виски. Размешиваем серебряной ложечкой. Затем вливаем стакан кипятка, а теперь еще немного виски. Размешиваем… готово! Выпейте это, сэр, но медленно и небольшими глоточками.
– Смелее, мистер Гудэлл, – подбодрила Мэгги:
– Отец знает что говорит. Его тодди славится по всей Шотландии.
– Это точно, – подтвердил Мак-Друмин.
Гудэлл с сомнением, заглянул в кружку, из которой поднимался ароматный пар, и чихнул. Затем все же поднес кружку ко рту и начал осторожно пить. Выражение лица немного просветлело, и он почти с одобрением посмотрел на Мак-Друмина.
– Хороший напиток, сэр.
– Уверяю, вы нигде не найдете лучше. Тодди может вылечить любую болезнь. Если вас мучает лихорадка или вы ужасно простудились, следует забраться в постель, положить в ногах шляпу, велеть принести побольше тодди и пить его до тех пор, пока не померещится, что вместо одной шляпы лежит две.
Гудэлл поморщился, выпил еще немного.
– Да, кажется, моя голова больше не отделяется от тела, но вряд ли я сегодня смогу ездить верхом.
– Я же говорил, для этого нет причины, – заявил Мак-Друмин. – Вы можете остаться здесь еще на одну ночь или на несколько, если пожелаете.
У меня в запасе много хорошего виски.
Гудэлл опять поморщился и осмотрелся. Ротвелл заметил в его глазах беспокойство.
– Нет, господин Мак-Друмин, я должен ехать. Я абсолютно уверен, что не найду в Долине Друмин ничего противозаконного, но надо заехать в другие поместья. Мой служебный долг обязывает.
– Конечно, – согласился Мак-Друмин. – Хотите, я дам вам в сопровождение двух крепких парней? На случай, если упадете с лошади?
Гудэлл отрицательно покачал головой.
– Нет. Спасибо. Кажется, я совсем поправился и справлюсь, уверяю вас.
Через четверть часа он покинул гостеприимный дом Мак-Друмина.
– Я же говорил, шутка не возымела никакого действия, – сказал Ротвелл.
– Говорил, – согласился Мак-Друмин. – Но можешь быть уверен, наш гость просто решил сохранить лицо. Сегодня он не будет рыскать по Долине Друмин. Я мог бы заключить пари.
– Думаешь, он не станет вынюхивать?
– Уверен, он демонстративно проедет по поместью, но вряд ли свернет с главной дороги. Скоро тодди прекратит свое действие, и у бедняги начнет раскалываться голова. Между прочим, его тошнило не от виски, а от висельника на дереве, можешь мне поверить. Значит, воспоминание об этом еще будет долго преследовать его, – философски заметил Мак-Друмин. – В любом случае, сегодня он ничего не обнаружит. Пусть ищет. Обоз уже в пути.
Эта история не только позабавила Ротвелла, но и напомнила, что проблемы Долины Друмин так и остались неразрешимыми. Нужно положить конец нелегальному производству виски. В конце концов, поместье принадлежит ему, и он в ответе за все, что здесь происходит. Ведь если Мак-Друмин все же попадется, то и ему, Ротвеллу, несдобровать.
Однако, эта мысль не испугала. Он довольно влиятельный человек и вполне сможет снять с себя обвинения в пособничестве Мак-Друмину. Но самого Мак-Друмина вряд ли удастся защитить, поэтому нужно срочно искать выход.
Ротвелл попытался убедить Мак-Друмина положить конец незаконному бизнесу, но тот впал в ярость и заявил, что скорее умрет, чем заплатит огромный налог на свое виски. Графу пришлось напомнить, что теперь Долина Друмин имеет другого владельца и распоряжаться здесь должен он, Ротвелл. На что Мак-Друмин ответил, что все прекрасно знает, но вовсе не собирается плясать под его дудку.
Граф разрывался на части. С одной стороны, он против нарушения закона, с другой – очень привязался к здешним горцам и считал их друзьями. Он знал, что Джеймс чувствует то же самое. В последнее время он редко виделся с братом, тот или рисовал, или общался с Кейт и Ианом. Ротвелл чаще всего проводил время с Мак-Друмином, с которым очень сдружился, несмотря на все разногласия.
Он все чаще задумывался о словах Мэгги, что человек привязан к своей земле, к месту, где родился сам и родились предки. Она права, людям непросто покинуть обжитые края и отправиться искать лучшую долю. Возможно, в этом нет необходимости, нужно только найти занятие, которое приносило бы доход и было бы законным. Снова и снова он ломал голову, как помочь горцам. Постепенно стал созревать новый план.
Конечно, за всеми делами он не забывал об основной причине приезда в Шотландию. Райдер ждет, информацию и горит желанием узнать как можно подробнее о деятельности якобитов в этих краях. Ротвелл не сомневался, что все в Долине Друмин поддерживают якобитов; возможно, имеют связных и вместе с виски переправляют важные сведения, но пока доказательств подобной деятельности у Ротвелла не было. Зато он точно знал одно: здесь занимаются незаконным производством спиртного. Более того, узнай он о политической активности людей Мак-Друмина, вряд ли стал бы заявлять об этом властям, если, конечно, речь не идет о новом восстании. Ему понравился этот свободолюбивый народ, и граф не желал ему зла.
В конечном итоге, Ротвелл решил сесть и написать Райдеру, что вряд ли сможет помочь. В своем письме попробует объяснить, что Долина Друмин находится далеко от других поселений. Связь с Лондоном очень плохая, дороги временами бывают размыты и далее в том же роде. Он действительно написал письмо, но не отправил, потому что пока подыскивал кандидатуру посыльного для отправки письма в Инвернесс, из Лондона прибыл гонец от Райдера.
Узнав о приезде гонца, Мэгги бросилась разыскивать Ротвелла и нашла его в спальне с письмом в руках, которое тот перечитывал с мрачным видом. Когда она вошла, граф поднял голову и посмотрел на жену оценивающим взглядом, как бы раздумывая, стоит ли посвящать ее в дела.
– Иан сказал, что прибыл человек из Лондона. Надеюсь, не с плохими новостями. Хотя по опыту знаю – плохие новости доходят быстрее, чем хорошие.
Ротвелл улыбнулся.
– Твой опыт не подвел, дорогая. В этом письме вряд ли можно отыскать что-то хорошее.
– Могу я спросить, кто его послал?
– Сэр Дадли Райдер.
– Генеральный поверенный?
– Да. Кстати, он упоминает, что Чарльз Стюарт вернулся на континент примерно через неделю после маскарада у леди Примроуз. Кажется, он не нашел в Лондоне особой поддержки.
– Нисколько не удивлена, – Мэгги вздохнула. – Я сама могла в этом убедиться. Слишком многие ведут себя, как Лидия. Им нравится участвовать в тайных организациях, но на деле они не готовы помочь.
– В любом случае, Чарльз никогда не добьется успеха.
– Неужели все его сторонники так бессильны?
– Не бессильны, если быть точным, но шотландцам после неудачного восстания нужно больше думать об экономике, чём о политике, иначе не выжить.
– Как ты можешь говорить подобное! Ведь именно английское правительство виновато в наших бедах! – возмутилась Мэгги.
– Я не оправдываю наше правительство. Англичане слишком далеко зашли в политической войне против кланов и в попытках изменить веками устоявшийся жизненный уклад в горной Шотландии. Но здесь больше всего якобитов, и они довольно сильны. Поэтому здесь повсюду разбросаны английские форты, призванные держать местных жителей в страхе.
– Нас не так просто запугать, сэр. Ты сам мог убедиться в этом, – в голове промелькнула догадка, и долго не раздумывая, Мэгги спросила: – Значит, ты именно поэтому согласился поехать сюда? Чтобы шпионить, а затем докладывать обо всем своему драгоценному правительству? Да, только поэтому ты согласился сопровождать меня домой, хотя до этого не горел желанием сюда ехать.
Молчание графа было достаточно красноречивым, и Мэгги почувствовала в сердце холодок. Неужели он что-то узнал? Неужели успел доложить Райдеру?
– И все это время ты посылал Райдеру письма с подробным отчетом о происходящем здесь, предавая отца и всех нас? Клянусь, Эдвард, если ты…
– Я не писал ничего, но только потому, что не знал, как отправить письмо в Лондон, – честно ответил Ротвелл. – Признаюсь, мне дали такое задание. Я не представлял себе, что Долина Друмин находится так далеко от форта Огастес и форта Вильям. Рассчитывал, что найду человека, который станет переправлять информацию в Лондон. Именно этого хотел Райдер. В своем письме он порицает меня за пренебрежение своими обязанностями. Если хочешь, можешь прочитать сама, я не возражаю. Но прежде должен кое-что тебе сказать.
– Говори, я слушаю, – Мэгги была потрясена тем, что граф разрешил прочитать адресованное ему письмо. Горцы никогда не посвящают женщин в свои дела.
– Мэгги, настало время вернуться в Лондон, На нее накатилась волна разочарования, но девушка постаралась не выдать этого.
– Никогда не знала, что узнаю о твоем отъезде с сожалением. Отец, наверное, тоже будет скучать без тебя.
Ротвелл покачал головой.
– Твой отец, возможно, и будет скучать, но тебе не придется, дорогая, потому что ты поедешь со мной.
– В Лондон? Но мой дом здесь, в Долине Друмин. Теперь это и твоя земля, ты можешь превратить Долину в свое главное поместье. У меня нет никакого желания возвращаться в Лондон!
Мэгги только сейчас поняла, что не задумывалась над главным вопросом: если их брак сохранится, ей придется жить там, где живет Ротвелл. Разве она сможет покинуть Долину Друмин? Но и с Ротвеллом не хотелось расставаться.
Должно быть, он догадался о буре чувств в ее душе.
– Моя жизнь сосредоточена в Лондоне в течение уже многих лет. Ты должна поехать со мной. Я надеялся, ты сама хочешь отправиться в Лондон.
– Я… его грустная улыбка остановила поток слов, готовый сорваться с ее языка. Мэгги не кривила душой, когда говорила, что будет скучать по нему, но мысль постоянно жить в Лондоне пугала. Невозможно отказаться от красоты горной Шотландии, поменять ее на грязные и пыльные улицы, даже если из окна ее будущего дома открывается приятный вид на Темзу.
– Я не могу уехать. Знаю, ты будешь злиться, но не смогу жить в Лондоне. Я там зачахну и умру.
– Дорогая, ты вовсе не так слаба, – тон Ротвелла был спокойным. – Боюсь, у тебя нет выбора – теперь ты моя жена и есть определенные обязательства.
Неожиданно перед глазами встал образ того Ротвелла, которого Мэгги впервые увидела в Лондоне. Сидящий перед ней мужчина разительно отличался от напыщенного фата, лениво растягивающего слова. Мэгги поняла, что никогда не смогла бы полюбить того Ротвелла, да и он вряд ли полюбил бы ее. Достаточно вспомнить, с каким презрением он смотрел, когда Джеймс втащил ее в кабинет. Возможно, граф и сейчас не любит ее, всего лишь испытывает страсть. Если бы Ротвелл любил ее, то понял, как ужасает Мэгги мысль покинуть Долину Друмин.
– Я не поеду, – голос звучал безжизненно. — И не думай, что сможешь заставить. За меня заступятся все горцы. А твое слово им не указ.
К глазам подступили слезы. Мэгги не собиралась ставить Ротвелла перед выбором между Лондоном и ею и теперь понимала – их ждет развод. Ротвелл без труда устроит это, но Мэгги хотела развода меньше всего на свете.
Она думала, что граф разозлится, но тот только сказал:
– Я предупреждал, что не потерплю угроз в свой адрес, и вполне могу показать свою власть, если ты меня к этому вынудишь. Запомни, теперь я хозяин Долины Друмин, а те твой отец, и он, и все остальные прекрасно знают об этом. Я предполагал, что ты не захочешь поехать, поэтому не спешил с отъездом, но обстоятельства изменились, и мне нужно вернуться в Лондон как можно скорее.
– Что за обстоятельства? – у нее замерло сердце.
– Моя мачеха и Лидия собираются вернуться в Лондон ко дню святого Мартина.
– К одиннадцатому ноября? – Мэгги подсчитала дни. — Это же меньше чем через две недели!
– Да. К счастью, мачеха проболталась одной из своих приятельниц, та сообщила другой, и слух долетел до Райдера, а он поспешил известить меня. Посыльный сделал все, что мог, чтобы добраться как можно быстрее, но даже если мы отправимся в путь прямо сейчас, то все равно не сможем .их опередить.
– Мне жаль, что леди Ротвелл вызвала твое недовольство, собравшись без разрешения уехать из Дербишира, – спокойно произнесла Мэгги, – но не стоит так волноваться. Присутствие Лидии на маскараде теперь не имеет такого значения. Вряд ли стоит мчаться в Лондон, чтобы выразить свое недовольство, хотя знаю, как ты не любишь, когда женщины тебе не подчиняются.
– Положение Лидии по-прежнему остается опасным. Она может быть арестована в любой момент. Правительство напугано действиями якобитов и жестоко подавляет малейшие проявления активности. Райдер сообщает, что в Парламенте начались разговоры насчет того, чтобы вешать всех сторонников якобитов. Не думаю, что начнутся массовые аресты и казни, но не хочу, чтобы моя сестра стала случайной жертвой. Ведь правительство вполне может пойти на крайние меры, если кто-то намеренно сообщит о якобы готовящемся новом восстании. Подобное уже было.
– Тогда ты действительно должен ехать, но я останусь. У меня нет причин отправляться в Лондон.
– Есть, и очень веская. Ни для кого не секрет, что я был в Шотландии. И что женился на шотландке, тоже станет известно, если уже не стало. Не забывай, у нас в доме был мистер Гудэлл. Если ты останешься, это заставит их заподозрить и меня в причастности к якобитам и одобрении действий Лидии.
– Но приезд в Лондон грозит опасностью и мне?
– Тот факт, что ты моя жена, уже послужит надежной защитой и… – он замолчал, потому что в комнату неожиданно вошел Мак-Друмин.
– Я как раз собирался послать за вами, сэр, – сказал Ротвелл.
– Да, я слышал о прибытии посыльного. Что, плохие новости, приятель?
– Личные дела, но достаточно серьезные, чтобы требовать моего присутствия в Лондоне.
– Как некстати! Ты только начал разбираться в наших делах. Нам будет тебя не хватать.
По глазам отца Мэгги поняла – он действительно огорчен предстоящим отъездом Ротвелла, и чтобы граф не заметил, поспешно сказала:
– Отец, Эдвард хочет, чтобы я поехала с ним, но я, конечно, останусь.
– Что за глупости ты говоришь, дочка? – набросился на нее Мак-Друмин. – Жена должна следовать за своим мужем!
– Но я не хочу жить в Лондоне! – Мэгги чувствовала, что лишается последней поддержки, на которую рассчитывала. – Я думала, ты меня понимаешь!
– Да, понимаю, но ты должна отправиться в Лондон вместе с мужем, и нечего тут рассуждать. Нед, я уведу ее к себе и как следует потолкую. Наверное, у тебя много дел.
– Да, – согласился Ротвелл. – Но перед отъездом я хотел кое-что с тобой обсудить.
Мак-Друмин заинтересованно повернулся к графу.
– Что именно?
– Я много думал, как улучшить жизнь в Долине Друмин и понял – люди твоего клана должны жить все вместе и у них должно появиться занятие, позволяющее жить безбедно и не бояться правительства. Кажется, я знаю, как этого добиться.
– И как же?
– Мы будем выращивать овец.