7

Изабелла обвела глазами просторный кабинет, в очередной раз внутренне подивилась тому, что четверо мужчин и три женщины, сидевшие вокруг внушительного полированного овального стола, серьезно ожидали ее мнения и готовы были принять его как руководство к действию. Итак, она стала тем, чем ее учили быть, – генеральным менеджером отдела продаж крупной торговой фирмы, причем весьма компетентным, несмотря на то что работа по-прежнему казалась томительно скучной. От ее слов и решений зависело многое, очень многое.

– Что ж, господа, завтра в восемь тридцать утра я жду ваши предложения в письменном виде у себя на столе. Мы снова встретимся в три часа пополудни и выработаем оптимальное решение нашей небольшой проблемы. Благодарю вас. На сегодня все.

Она поднялась, и семеро ее подчиненных последовали ее примеру. Как только первые двое вышли, раздался телефонный звонок и миссис Брег, ее секретарь, торопливо проговорила:

– Мисс Морган, прошу прощения, но некая мисс Стокер настоятельно просит соединить ее с вами. Она звонит уже в четвертый раз, но я не смела…

– Хорошо, Линда, соедините.

– Морган! Ты представить себе не можешь, что случилось! – раздался возбужденный голос Натали.

– Привет, Натали, рада, что ты нисколько не изменилась. Не звонила уже больше месяца и вместо глупого обмена любезностями немедленно переходишь к делу, – засмеялась Изабелла.

– Черт бы тебя побрал, Морган, с твоим ехидством! – огрызнулась подруга. – Я тебе сейчас такое рассажу, что закачаешься. Даже больше. Ты сидишь? Если нет, садись.

– Ну села-села. Что за очередная сенсация? Тебя сделали президентом фирмы? Ты наконец-то нашла свой идеал? Выходишь замуж? Выиграла миллион в лотерею? Нет, не отвечай, сначала скажи: как мой дорогой Бобби поживает?

– Если бы ты меньше внимания уделяла своему чертову железному ящику, то знала бы, как твой любимый Бобби! – заявила Натали.

– Эй, это нечестно! – возмутилась Изабелла. – Когда я последний раз собиралась приехать в гости, ты куда-то умотала. А я уже купила Бобби железную дорогу. Так что не пытайся на меня свалить вину за то, что мы редко видимся.

– Ладно-ладно, давай не будем препираться. Бобби отлично, гостит сейчас у моей матери на Лонг-Айленде. Но я звоню совсем не поэтому. Ты видела свежий номер «Киноревю»?

– Нет, конечно нет. А что стряслось-то? Я только успела купить его по пути на работу, но еще не смотрела. Он у меня в сумке. Я всегда дома…

– Открывай! – категорично приказала Натали. – Доставай и открывай скорее на четвертой странице. Открыла? Ну же, Морган! Скорее! Открыла?

Изабелла молча уставилась на указанную страницу, уже не слыша возбужденного голоса подруги. Потому что с самой ее середины на нее смотрело до боли знакомое и почти не изменившееся за прошедшие со времени их последней встречи семь лет лицо Ронни – все такое же красивое, с ослепительной улыбкой во все тридцать два зуба…

– Ты можешь поверить в это?! Черт возьми, Морган, ты можешь в это поверить?! Этот сукин сын, бездарный, ни на что не способный сукин сын и потаскун урвал такую удачу?! Я просто в себя прийти не могу, Морган! Как ему удалось, черт побери?! Наверное, обольстил дочку продюсера, другого способа не вижу. А я-то! Боже мой, Морган, какая же я была кретинка! Но кто мог предположить, что у него вдруг появятся такие бешеные бабки?! Ты прочла? Прочла? Морган! – Натали перешла почти что на ультразвук, и Изабелла вздрогнула и пришла в себя.

– Да, Натали, то есть нет, не прочла. Если ты перестанешь тарахтеть хоть на минуту, может, мне и удастся что-то понять.

– Что там понимать? Этот мерзавец урвал главную роль в фильме, который обещает стать самым кассовым фильмом этого года! Как ему это удалось? Как?! Его гонорар несколько миллионов! Ты можешь себе это представить, Морган?! Можешь? А я пожалела в свое время какие-то несколько сотен, чтобы оформить алименты. Боже мой, я могла бы получить минимум треть! Морган, у меня будет разрыв сердца! Я просто готова лопнуть от злости! Но кто бы мог подумать?! Кто бы мог подумать?!

– Натали, успокойся, – кое-как придя в себя от неожиданности, сказала Изабелла. – Если хочешь, встретимся вечером, поговорим. Сейчас мне некогда. Прости, но меня ждет работа. Мне необходимо зарабатывать себе на жизнь. Уверена, тебе тоже есть чем заняться.

– Фу-у… Мне бы хоть когда-нибудь научиться твоему хладнокровию, подружка. Ты молодец. Что бы ни случилось, спокойно продолжаешь идти своим путем, заниматься тем, чем надо заниматься. А я такая эмоциональная, что не могу ни на чем сосредоточиться, кроме того что волнует меня. Меня прямо трясет от возбуждения…

– Что ж, значит, самое время для первого урока хладнокровия, – улыбнувшись, ответила Изабелла. – Выкинь все из головы и займись делом. В семь «У Мишеля», идет?

– Идет, – нехотя ответила Натали, с разочарованием поняв, что продолжить разговор на волнующую тему прямо сейчас не удастся.

Вот, оказывается, какое я произвожу впечатление, с грустной усмешкой подумала Изабелла, опустив трубку. Холодной и рассудительной. Бесчувственной. Все понимающей и взвешивающей. Которую ничем невозможно пронять. Что ж, неудивительно. Если бы я выказывала и тем более высказывала все, что у меня на душе, то мы уже давно бы поскандалили и разругались насмерть. А так… пусть у меня нет любимого мужчины, и, похоже, никогда не будет, зато есть подруга и ее сын, которого я люблю, как родного. Бобби, малыш Бобби. Сын Ронни….

Глаза ее вернулись к газетному листу, пробежали по строчкам, не вникая в их смысл, и снова остановились на улыбающемся лице.

Ронни! Как же он хорош, этот Ронни! Как жаль, ах как жаль… И как я любила его, по крайней мере мне кажется, что любила.

Впрочем, почему жаль? Почему я такая эгоистка? Если бы тогда все сложилось иначе, что было бы со мной, с ним? Что, если бы он женился на мне и я забеременела? Я ведь не Натали, и у меня нет богатого отца, который бы полностью взял на себя заботу о финансовой стороне дела и обеспечил ребенка. Мама, конечно, помогала бы как-нибудь, но что она по большому счету может? И мне, конечно, в отличие от Натали пришлось бы потребовать алименты, бросить учебу и пойти работать. И Рону, наверное, тоже. Нет, в конечном счете все обернулось бы катастрофой. Нельзя подрезать соколу крылья, запереть его в клетке и думать, что он смирится с этим. Более того, будет доволен. Нет, слава богу, что все сложилось так, как сложилось. И как же я рада за Ронни! Какой он молодец!

И снова глаза ее любовно заскользили по его фото, впитывая столь знакомые черты – и вьющиеся волосы, светлые, почти белые, на фоне загорелого лица, и прямой, такой мужественный нос, и глаза – ярко-голубые, с веселыми искорками.

Нет, я счастлива за тебя, Ронни, и счастлива за себя. Счастлива, что не остановила тебя на лету, привязав к себе. Счастлива, что отошла в сторону, не вступила в борьбу за тебя и не выиграла ее. Что не стала камнем на шее, бременем, связавшим тебя по рукам и ногам и помешавшим добиться этого блестящего успеха.

Ой, да правда ли? Действительно ли счастлива? – шепнул тихий голосок сомнения, но Изабелла немедленно придушила его, закрыла журнал, отодвинула на другой конец стола и нажала кнопку селектора. Жизнь продолжается, и ей предстоит немало сделать до того момента, когда придет пора отправиться на встречу с Натали.


– Я тебе просто передать не могу, что случилось, просто не могу, я до сих пор в себя никак не приду! – задыхаясь начала Натали, даже не дождавшись, пока ее подруга сядет. – Как ты думаешь, кто мне звонил сегодня сразу после того, как я с тобой поговорила? Сто баксов, если угадаешь!

– Ронни, – не задумавшись ни на минуту, ответила Изабелла и расхохоталась, увидев, как вытянулось лицо Натали. – Вижу, что не ошиблась. – Она протянула руку. – Мой выигрыш, мэм. Я жду.

Та открыла сумочку, достала чековую книжку и ручку, безмолвно выписала чек на проигранную сумму и протянула Изабелле.

– А теперь скажи, как ты догадалась.

– Все очень просто. Во-первых, едва ли еще что-то привело бы тебя в такое возбужденное состояние, как звонок новоявленной знаменитости, а во-вторых, мы говорили о Роне, я немного думала о нем, вот и сказала. К тому же, полагаю, любой нормальный мужчина захочет, чтобы его единственный сын присутствовал на премьере его первого фильма. Он ведь за этим звонил, верно?

Изумленная Натали покачала головой.

– Ты, оказывается, лучше меня разбираешься в людях, Морган. Никогда бы не подумала, что Рон захочет иметь со мной какие бы то ни было дела. После того как мы с ним расстались, со всеми этими неприятными словами и обвинениями… Да, я ведь не сказала, он не только Бобби хочет видеть, но и…

– Но и тебя, – закончила за нее Изабелла. – Не понимаю, Натали, почему тебя удивляют такие вещи? Это совершенно естественно, ведь ты мать его ребенка. Несмотря на все ваши разногласия, это понятно и легко объяснимо. Рон человек порядочный, как бы ты ни пыталась утверждать обратное. По крайней мере… – Она не закончила фразы, заметив подошедшего официанта. – Что ты будешь есть?

– Все равно, – буркнула Натали, которая была настолько вне себя, что даже помыслить не могла о еде. – Закажи что-нибудь легкое для меня и что хочешь для себя. Я угощаю. Слушай, я…

Она вынуждена была замолчать, остановленная жестом Изабеллы, которая быстро обсудила с официантом достоинства и недостатки привлекших ее блюд, сделала выбор и отпустила его.

– Вот теперь я тебя слушаю, – спокойно сказала Изабелла, когда официант отошел. – Попробуй сначала вино, неплохое.

– Да, ничего, – сказала Натали, сделав глоток, хотя вкуса не почувствовала. – Но у меня есть еще кое-что. Хочешь попробовать выиграть еще сотню?

Изабелла засмеялась.

– Ну нет, довольно. Не хочу испытывать судьбу. Говори так.

– Нет, попробуй, попробуй же, Морган. Я уверена, у тебя получится. Ты с такой легкостью догадалась в первый раз.

– Не надо, Натали, не пытайся, потому что я не знаю. Не томи меня, рассказывай скорее, что Ронни говорил. Как он живет, как чувствует себя в роли знаменитости, как…

– Эй-эй, не так быстро. Мы говорили-то всего минуту. Я даже ничего узнать не успела. Он только спросил о Бобби и сказал, что заказал билеты на эту пятницу, и еще, что будет встречать нас в аэропорту. Вот, собственно, и все.

– А что же ты предлагала мне угадывать? – немного разочарованно спросила Изабелла.

Она тайно надеялась, что Ронни спросил и о ней, может быть даже привет передал. Но… Да нет, конечно. Он давно ее позабыл. У них ведь даже ничего не было. О чем она по-прежнему – в те редкие минуты, когда вспоминала, – сожалела.

– А то, что он заказал три билета! – торжествующе воскликнула Натали. – И догадайся, для кого третий?

Изабелла широко открыла и без того огромные глаза и недоверчиво и крайне неуверенно спросила:

– Для… Неужели для… для меня?

– Точно! – воскликнула Натали так громко, что все в зале обернулись на нее. – Точно! – тоном ниже, но все так же возбужденно продолжила она. – Можешь представить? Я даже не предполагала, что он может быть так заботлив. Господи, как человек может измениться за такой короткий срок! Как ты думаешь, может он жалеет, что мы разошлись? Вдруг он предложит мне попробовать снова? Может, он и зовет меня для этого? Понимаешь, ведь в определенном плане у нас с ним все было в порядке. Ну… сама знаешь в каком. Я имею в виду в постели, конечно. Это ведь только… – продолжала тарахтеть Натали, не замечая удивления, явно написанного на лице подруги.

– Постой, подожди, – вклинилась в ее словесный поток Изабелла. – Уж не хочешь ли ты сказать, что он приглашает меня для того, чтобы я была нянькой для Бобби, пока вы с ним…

Натали, продолжавшая что-то говорить, осеклась на полуслове и взглянула на подругу. Она сразу поняла, что сболтнула глупость. Обычно спокойное, даже безмятежное выражение лица Изабеллы исчезло, сейчас на его месте была маска ярости – настоящей, пугающей, почти что первобытной ярости.

– Нет-нет, Морган, – тут же попыталась исправить та свою ошибку, – что ты, дорогая моя, он, конечно, не сказал ничего подобного! Как ты могла такое подумать?! Это просто я, дура, высказала вслух надежду, что если вдруг у него появится желание пригласить меня побыть где-нибудь с ним наедине, то ты проявишь понимание и не откажешь мне в любезности, если…

– О конечно! – тут же оживленно откликнулась Изабелла. Она моментально успокоилась, поняв, что Натали, восхитительно-бесстыдная и в то же время такая трогательно-беспомощная в своем эгоцентризме, как всегда придумала ту версию, что максимально подходит ей. Поначалу Изабеллу это удивляло, возмущало, даже бесило, но потом она привыкла и поняла, что Натали заслуживает скорее жалости, чем возмущения и негодования. Она уже не раз столкнулась с ситуацией, когда кто-то не пожелал считаться с ее желаниями, капризами, но даже не уяснила, что произошло в каждой из них. И ей, к несчастью, еще предстоит сделать немало подобных ошибок, потому что мир полон людьми, не склонными мириться с ними.

Раньше Изабелла подумывала, не стоит ли объяснить подруге ее заблуждения, но позже отказалась от этой идеи. Это не привело бы ни к чему, кроме разрыва их отношений, а она была искренне привязана к Натали, несмотря на все ее многочисленные недостатки. К тому же она навсегда запомнила беседу с мистером Стокером во время одного из его визитов в колледж.

Легкомысленная Натали, по обыкновению не заботившаяся ни о ком и ни о чем, кроме своих собственных сиюминутных интересов, умчалась на свидание, попросив Изабеллу провести вечер с ее отцом.

– Но, Натали, он же приехал всего на два дня! Специально, чтобы увидеться с тобой, поговорить, наверное, о чем-то важном для вас обоих, – запротестовала Изабелла, но та просто отмахнулась от ее возражений.

– Да брось ты, Морган. Старик с большим удовольствием проведет вечер с хорошенькой молодой девушкой, чем с дочерью. Уж поверь мне и не сомневайся. К тому же, Морган, это свидание для меня очень важно. Ты знаешь, кто меня пригласил сегодня? Знаешь?

– Да знаю, конечно знаю. По-моему весь наш курс знает, – перебила ее Изабелла. – Но Джонни Бейкер никуда не убежит до послезавтра, а твой отец уедет. И ты не увидишься с ним еще несколько месяцев.

– О, Морган, не будь занудой, – бросила Натали и исчезла в ванной с ворохом нарядов готовиться к свиданию, но не с отцом.

К крайнему своему изумлению, Изабелла очень быстро обнаружила, что ее подруга была права. Мистер Стокер не только не обиделся на поведение дочери, но и с видимым удовольствием провел вечер в обществе смущенной Изабеллы. Впрочем, замешательство ее скоро рассеялось – настолько ее спутник оказался легким и приятным собеседником.

– О, поведение Нат давно меня не удивляет, – сказал он, галантно наполняя бокал Изабеллы ледяным шампанским. И не какой-нибудь дешевкой, между прочим, а «Вдовой Клико», которого она никогда прежде не пробовала. – И вот что я вам скажу, Белла… Надеюсь, вы не возражаете, что я вас так называю? Очень хорошо. Так вот, возвращаясь к Нат, могу только сказать, что я отлично понимаю, насколько велика моя вина в том, что она такая, как есть. И не снимаю с себя ответственности за это. Но ей уже двадцать три, что можно теперь сделать? Только расплачиваться за ошибки молодости. Вот я и плачу. Я ведь понимаю, что с таким характером ей непросто жить, а тем более заводить друзей. Это ведь только вы, Белла, похоже, бескорыстно привязаны к ней. А все остальные… Не могу их осуждать, но… Нет, все это очень непросто. Конечно, я беспокоюсь за нее. И буду платить до свого последнего вздоха. В конце концов, это же я выбрал в жены ее мать. А потом удрал, не вытерпев ее постоянного пиления и зудения. Хотя Нат уже родилась. И с тех пор я только и делаю, что плачу, плачу и плачу… – Он вздохнул, залпом осушил свой бокал и немедленно наполнил его снова только затем, чтобы проглотить и его содержимое. И снова вздохнул. – Вы удивительная девушка, Белла. Я искренне преклоняюсь перед вашим долготерпением и пониманием. Не знаю, что привлекает вас в моей дочери, но… не каждая девушка способна простить то, что Нат сделала вам. – И еще один тяжелый вздох, сопровождаемый смущенным, сконфуженным взглядом.

– Что Нат сделала? – удивилась Изабелла. – О чем это вы, мистер Стокер? Что такого она сделала?

– Ну… простите, Белла, я вообще не имел права затрагивать эту тему… Я имею в виду моего зятя, бывшего зятя. Она ведь…

– О, но я не виню Натали, – живо возразила Изабелла, покрывшись краской. – Это был выбор Ронни, при чем здесь она? То есть я понимаю, в принципе, наверное, она могла бы отвергнуть его, но… То есть… – Теперь уж пришла ее очередь нервно выпить шампанское. – Но дело в том, что у меня с Ронни ничего такого не было. И если Натали показалась ему интереснее меня, то… – Она пожала плечами и отвернулась на минуту, скрывая набежавшие на глаза слезы. Несколько раз сглотнув и кое-как взяв себя в руки, Изабелла повернулась к мистеру Стокеру и продолжила: – К тому же я отлично знаю, каким невыразимым, несравнимым обаянием обладает ваш бывший зять, – устоять практически невозможно. Так что я не виню Натали. Никоим образом. Впрочем…

Но дальнейшее проявление великодушия было уже выше ее сил. Она не могла сказать, что и Ронни не винила в случившемся. Не могла – и все. Потому что он знал, заранее знал, что не останется с ней. Он ведь сам не скрывал от нее своей репутации и своих многочисленных побед. Зачем же тогда говорил такие нежные, такие трогательные слова, почему позволил ей думать, что она, простая, скромная и незаметная Изабелла Морган, сможет стать для него кем-то иным, кроме очередного легко увлечения?

Изабелла тряхнула головой, прогоняя гневные мысли.

– Но… – Мистер Стокер осекся и не продолжил фразы, благодаря небо за то, что Изабелла как будто не услышала его. – Давайте, Белла, чем говорить о моей дочери, лучше выпьем еще по бокалу, а потом я приглашу вас на танец. Как вам такая перспектива? Осчастливите старика? А я обязуюсь весь вечер поить вас только шампанским. Идет?

Изабелла засмеялась и с удовольствием согласилась, но только на танец – и не один – и на шампанское, а не с заявлением о том, что он старик.

Вечер прошел на удивление приятно. Отец Натали оказался великолепным собеседником, заставившим Изабеллу забыть о разнице в возрасте и положении.

Они расстались друзьями, настоящими друзьями, хотя мистер Стокер часто потом терзался сомнениями и упрекал себя за то, что не совсем честно поступил, остановившись в самом начале фразы и не сказав Изабелле того, что она должна была услышать.

Услышит, еще услышит. Если не от меня, то от кого-нибудь другого. А если не услышит, то сама поймет. Очень скоро, уговаривал себя отец Натали, но душевного покоя не находил. Потому что не без оснований предполагал, что его трусость может обернуться трагедией для этой очаровательной, умной и такой порядочной девушки.

– Морган, да что с тобой? – Натали дернула ее за рукав, отчаявшись привлечь внимание словами, настолько глубоко та погрузилась в свои мысли.

– А? Нет-нет, ничего, просто вспомнила кое-что, – ответила Изабелла, очнувшись. – Извини, что ты говорила?

– Я спрашивала, есть ли у тебя вечернее платье? Думаю, после премьеры нас могут пригласить на вечеринку или что-нибудь подобное. Если нет, то я, пожалуй, могу тебе одолжить из своего гардероба…

– Нет-нет, – тут же перебила ее Изабелла. – Я решу эту проблему, не переживай. – Так когда, ты говоришь, надо вылетать?

– В эту пятницу. Осталось всего два дня. Ой, ты даже не представляешь себе, как я волнуюсь, Морган! Мне столько всего надо сделать. Пожалуй, я попробую сказаться больной, чтобы не ходить на работу. Я уже позвонила маме, чтобы она привезла Боба в пятницу утром.

– В пятницу утром? – изумилась Изабелла. – Почему не завтра? Или почему не отправить его прямиком из Нью-Йорка в Лос-Анджелес? В конце концов, ему уже почти семь, он вполне самостоятельный парень. Ты же знаешь, это не опасно. Авиакомпании очень внимательно относятся к своим маленьким пассажирам. И он не так устанет от одного рейса вместо двух в течение дня. Для него было бы намного…

– Нет-нет, это исключено. Я хочу, чтобы мы приехали вместе. Кто знает, может, в аэропорту будут даже журналисты? Как-никак, а семья кинозвезды Брендона приезжает. А завтра у меня не будет времени заниматься им. Совершенно. Ни минуты. Ты что, не понимаешь, сколько у меня дел? Мне необходимо полностью обновить весь гардероб, подготовиться к любым неожиданностям, мало ли что Ронни планирует для нас? Потом к массажисту, в солярий, к стилисту, да мало ли куда еще? На мне лежит большая ответственность, не могу же я опозорить Ронни?

Изабелла усмехнулась про себя – Натали вела себя так, словно она не бывшая, а настоящая, и к тому же весьма любящая и преданная жена.

Впрочем, в ее словах есть здравый смысл. И хоть сама Изабелла не имела ни возможности уклониться от работы, ни времени на посещение всех этих модных салонов, которые считаются строго необходимыми для каждой современной молодой женщины, но кое-какие усилия для того, чтобы хорошо выглядеть, сделать все же могла.

Она снова перестала слушать болтовню Натали, лишь время от времени поддакивала, что ту вполне удовлетворяло, и принялась планировать завтрашний день.

К сожалению, почти ничего и никогда в жизни не получается так, как намечается. Во всяком случае, у Изабеллы не получалось. И этот раз не оказался счастливым исключением. Хотя она лишь позднее сможет решить, присутствовал ли тут элемент счастья.

Тщательно разработанный план продержался до вечера. Во время ланча Изабелле удалось-таки ускользнуть с работы, пробежаться по близлежащим магазинам и в витрине последнего, когда уже казалось, что шопинг не удался, заметила великолепное вечернее платье, которое заставило ее остановиться как вкопанную. Она влетела внутрь, едва не сбив с ног выходящую покупательницу, и задыхаясь ткнула пальцем в сторону переливающегося чуда.

– Мэм, чем я могу помочь вам? – спросила продавщица, озадаченная ее поведением.

– То платье, вот то, что в витрине, мне нужен восьмой размер, – едва переводя дух, пробормотала Изабелла. И умоляющим тоном добавила: – Только не говорите, что у вас такого нет.

Продавщица засмеялась.

– Не буду. Но учтите, восьмой как раз на витрине. И это единственный экземпляр. Но если вас это не устраивает, то могу предложить десятый. Мы подгоним его вам по фигуре бесплатно.

– А что с тем, что на витрине? – подозрительно спросила Изабелла. – Там какой-то дефект?

– Нет-нет, мэм, никакого, но, как правило, люди не любят покупать с витрины. Так что мы всегда предлагаем скидку на такие экземпляры. Десять процентов, если все в порядке. Если нет – больше. Вплоть до пятидесяти. Итак, ваше решение, мэм?

– Давайте его. Я пока разденусь, не возражаете? Простите, но я очень спешу.

– Конечно, мэм, сию минуту.

Изабелла надела платье и ахнула. Продавщица всплеснула руками.

– Оно словно для вас было сделано, мэм. Вы совершенно другая женщина в нем, мэм. Надеюсь, вы не обидитесь на мои слова, но это правда. Ваш спутник будет очарован, смятен, покорен.

– К сожалению, у меня нет спутника, но, думаю, вы правы. Я возьму его. Сколько оно стоит?

Продавщица заколебалась.

– Это от Донны Каран, – неуверенно начала она, но Изабелла перебила:

– Ну же, смелее.

– Восемьсот девяносто девять, но, как я уже говорила, на витринный экземпляр полагается… – Она не закончила, заметив выражение лица Изабеллы. – Мэм, не снимайте, пожалуйста, платья, я сейчас позову хозяина.

Ожидание не продлилось долго. Пожилой, но подтянутый и очень элегантный мужчина окинул Изабеллу восхищенным взглядом и проговорил:

– Мэм, этот мир остро нуждается в красоте. И я не лишу его подобного чуда за какие-то несчастные несколько долларов. Вы можете купить это платье со скидкой в двадцать процентов.

Изабелла просияла от комплимента и поняла, что, сколько бы это ни было, она заплатит.

Остаток дня прошел в деловой суете, но она терпеливо ожидала его окончания, предвкушая продолжение прогулки по магазинам – уже не столь торопливое – в поисках кое-каких дополнений. В шестнадцать пятьдесят телефонный звонок разрушил эту надежду.

Загрузка...