Любимец женщин

7

Сильвия сидела на диване у окна в своей спальне и наблюдала, как еще один автомобиль подкатил к подъезду дома.

Весь день она почти не выходила из своей спальни, лежа на кровати, обуреваемая тяжелыми мыслями, после второго завтрака девушка, увидев, что Трэвис и Джейк куда-то вышли, незаметно прокралась вниз и стащила тарелку с едой из кухни, где кипела подготовительная работа к приему.

Дом напоминал улей, в центре которого находилась миссис Уайт. Она, должно быть, за несколько дней готовилась к Рождеству. На подносах громоздились продукты, выложенные из морозильников, наготове стояли батареи бутылок шампанского, и она чувствовала себя в своей стихии, руководя молоденькой Минни, своей помощницей по кухне, которая была в таком возбуждении от предстоящего званого обеда, как будто сама была приглашена на него.

— Вы счастливая! — сказала миссис Уайт Сильвии в своей откровенной деревенской манере. — О, я бы хотела сегодня вечером попить вина и пообедать с мистером Стилом! — Та не собиралась, разумеется, присутствовать там, но не сказала об этом, невнятно пробормотав о том, что надеется, что ее головная боль к вечеру пройдет.

Я трусиха, подумала с раздражением Сильвия, когда возвращалась с едой к себе в комнату. Если я до смерти боюсь сказать Минни и миссис Уайт, что на обеде сегодня будет одним гостем меньше, то как я наберусь храбрости сказать об этом Трэвису? И потом, после того, что произошло между ними в прошедшую ночь, может ли он ожидать, что она осмелится появиться у него на глазах? Прихорошиться, надеть подаренное им платье и спуститься вниз, как будто между ними ничего не случилось!

На обед были приглашены избранные, и по мере того, как владельцы автомобилей — «порше», «ягуаров», «феррари» — появлялись в зале, становилось ясно, что в список гостей входили только богатые, хорошо одетые, породистые люди.

Сколько их было? Сильвия попыталась прикинуть. Десять, может быть, двенадцать пар? Столько красивых женщин и энергичных, изысканно одетых мужчин! Она, конечно, знала, что Трэвис живет в мире людей, бесконечно далеких от нее, что он невероятно богат, владеет недвижимостью во многих странах мира, для него так же естественно ощущение власти и силы, как для нее — чувство ущербности и слабости. Видя этих богатых гостей и такую масштабную подготовку к приему, Сильвия неожиданно осознала, насколько глупой и жалкой должна была она казаться хозяину этого дома… Она была не более, чем интересным зверьком, своеобразной рождественской забавой, человеком, над которым можно было насмехаться и в которого можно было играть. Сейчас она была такой же игрушкой, как пять лет назад — ничего с тех пор не изменилось. Девушку охватило чувство безысходной тоски, ее мнение о себе никогда не было слишком высоким, сейчас же оно было ниже, чем когда-либо.

Трэвис пригласил к себе на вечер струнный квартет, заплатив бог знает какие большие деньги за то, чтобы музыканты услаждали слух приглашенных. Сильвия прижалась лицом к оконному стеклу, ощущая приятный холод на своих пылающих щеках, прислушиваясь к чарующим мелодиям, доносившимся из зала.

Стук в дверь насторожил ее, она почувствовала, как дыхание замерло у нее в горле. Неужели это он? Наверное, пришел спросить, почему она не спускается вниз, нервно подумала она. Сильвия туже затянула пояс банного халата и дрожащими руками распахнула двери.

Это был Джейк.

— Как вы себя чувствуете, мисс Уолкер? Я не видел вас целый день! — возмущенно выпалил он. — Трэвис сказал, что я могу оставаться с ними и увидеть всех его друзей, но это скучно. Вы не могли бы почитать мне?

Девушка с облегчением вздохнула, взяла мальчика за руку, и они пошли по коридору к нему в комнату. Они провели приятных полчаса, читая сказки и напевая детские песенки. Затем она поцеловала засыпающего Джейка, пожелав ему спокойной ночи, и очень тихо закрыла за собой дверь. Поднявшись по лестнице наверх, она взглянула вниз, в зал.

Трэвис, смуглый и энергичный, одетый в безукоризненный вечерний костюм, встречал запоздавших гостей. Сильвия поспешно отступила в тень и наблюдала за тем, как очередная пара вошла в зал через большие двойные двери.

Стил говорил что-то смешное высокой элегантной брюнетке и сам выглядел настолько великолепным и прекрасным, таким красавцем, что Сильвия почувствовала, что вся дрожит при одном только взгляде на него. Почему он может так воздействовать на нее? Почему может все перевернуть у нее внутри и заставить чувствовать себя настолько приниженной?

Сильвия услышала, как звонко рассмеялась молодая женщина. Отчаянно пытаясь подавить в себе чувство, определенно похожее на ревность, она пристально наблюдала за тем, как Трэвис небрежно обнял за талию эту женщину, прошептал ей что-то на ухо и повел в гостиную. Девушка прислонилась к стене и судорожно вздохнула. К чему заставлять себя терпеть такие муки? Она не желает находиться здесь! Она не желает даже думать о Трэвисе Стиле…

— Что вы там делаете?

Услышав внезапно голос Трэвиса, Сильвия вздрогнула, вскинула голову и увидела, что он беспечно стоит, опершись на перила лестницы.

— Я заметил вас снизу. Притаившись в тени, наблюдаете за гостями. Это не в вашем стиле! — сказал он, подходя к ней, и поправил на ее талии пояс банного халата. — Вы должны переодеться, все уже прибыли.

Ее поразило, как он может разговаривать с ней так небрежно и так холодно. Неужели Трэвис не понимает, что после всего, что он наговорил ей, он не может быть ей приятен!

— Я… я не собираюсь спускаться вниз. Разве это не понятно? — возразила Сильвия, выдергивая из его пальцев пояс халата.

— Из-за того, что случилось прошлой ночью, я полагаю? — нетерпеливо спросил он, подняв темные брови.

Сильвия смело взглянула ему в лицо.

— Конечно, из-за того, что произошло вчера ночью, — резко отрезала она. — Неужели вы думаете, что я захочу оставаться в вашей компании хоть одну минуту после того, что вы сказали мне, после всех ваших обдуманных попыток соблазнить меня?

На его губах появилась улыбка. Черт побери, он способен улыбаться после того, что произошло! Как он может так вести себя, разбив ее жизнь?

— Давайте не будем вспоминать об этом! — сказал он, растягивая слова, и покачал головой, как бы не веря своим ушам. — Намеренно пытался соблазнить вас? В глубине души вы сами не верите в это!

— Вы назвали меня соблазнительницей! — резко напомнила она, меняя тон, пытаясь подавить свое раздражение, поскольку чем больше она сердилась, тем спокойнее держался он.

— Я был зол, — ответил он ровным голосом. — Вы знаете, что…

— О, и это все объясняет, не так ли?! — презрительно воскликнула девушка, и ее щеки стали пунцовыми. — Мистер Стил соизволил рассердиться! Поэтому ему наплевать на то, что он говорил, на того, кого он оскорбил при этом! — сказала она и увидела, как обостряются черты его лица. Темные брови сомкнулись от вспыхнувшего раздражения.

— Вы решили сделать из этого проблему, не так ли? — сказал он сдержанно. — Боже мой, Сильвия! Разве вы не понимаете, что вы со мной делали вчера ночью? Я не сверхчеловек! Я только крепко держу себя в руках, черт возьми! Когда я начал массировать вам кожу, я точно знал, чего хотел и чем это должно кончиться, и не говорите мне, что вы этого не знали! — сказал он, сверля ее своими темными глазами. — Так же, как и тогда, в лесу. Вы позволили мне целовать и обнимать себя, а потом…

— Довольно! — раздраженно отрезала Сильвия, в отчаянии закрывая уши ладонями. — Я больше ничего не хочу слышать!

— Поскольку вас не устраивает, что вам напоминают некоторые ваши поступки! — продолжал Трэвис ядовито. — Слишком легко притворяться, что в том, что произошло между нами, нет вашей вины! Слишком легко сделать из меня злодея! Это никуда не годится! Что-то мешает вам признать тот факт, что мы считаем друг друга привлекательными. Это — ваша проблема, не моя! — сказал он, отводя свой взгляд и стараясь успокоиться. — Перестаньте вести себя, как холодная девственница, Сильвия! Это вам не идет! — Вдруг его лицо изменилось, очевидно, высказанное в пылу спора предположение заставило его всерьез задуматься. Прежде чем задать вопрос, он долго пристально всматривался в ее лицо. — Вы девственница? — спокойно спросил он. — И поэтому так себя ведете?

Сильвия бросила на него удивленный взгляд. Девственница? О, нет, подумала она. Боже мой.

— Я прав? — спросил Трэвис, поскольку она ничего не отвечала, беспомощно глядя на него.

Сильвия перевела дыхание и почувствовала, как внутри нее все сжалось. На мгновение она закрыла глаза, а потом заставила себя посмотреть прямо в лицо человеку, который пять лет назад лишил ее невинности, а теперь даже не предполагал этого.

— Как… как вы смеете спрашивать меня об этом? — проговорила она предательским задрожавшим голосом.

— «Да» или «нет»? — спокойно настаивал он.

Сильвия несколько раз глубоко вздохнула, откинула голову и смерила Трэвиса уничтожающим взглядом.

— Я не девственница, — ответила она, решительно покачав головой. — О нет! Я была посвящена в искусство секса по-настоящему, и обучал меня мастер своего дела! Вы разочарованы, Трэвис? — добавила она безжалостно. — Я знаю, что мужчины ценят девственниц для…

— Хватит! — резко оборвал он, сделав шаг к ней и бросив на нее такой взгляд, который заставил ее замолчать. — Вы не смеете больше говорить! — сказал он. В течение нескольких секунд Трэвис пристально смотрел на нее. На его лице ясно отражалась неприязнь. Потом он глубоко вздохнул, и, когда заговорил снова, девушка почувствовала, что он вновь овладел собой. — Не говорите так, Сильвия, — сказал он негромко, но твердо. — Никогда!

Резко повернувшись, он стал медленно спускаться с лестницы, в его походке и движениях чувствовался сдерживаемый гнев.

— Даю вам десять минут! — заявил он, обернувшись. — Если вы не будете готовы к этому времени, я поднимусь и приведу вас к обеденному столу, хотя бы в банном халате!

Разумеется, уйти! Это единственный путь избежать мучений. И она сделает это! Однако жизнь никогда не бывает легкой, никогда не бывает простой. У нее не было места, куда она могла бы уйти, не было работы, за которую она могла бы взяться. Она может сделать красивый жест — упаковать свои вещи и убраться, хлопнув дверью. Но если она уйдет сейчас, то ей придется ночевать в своей машине… И конечно, следовало подумать о Джейке. Ее отношения с ним были единственным светлым пятном в этой мрачной кутерьме. Двоюродный брат Кэти…

Я не хочу уходить, услышала она свой внутренний голос. Сильвия зажмурила глаза. Ей не следует прислушиваться к своему сердцу, не следует. Это был бы вернейший путь к гибели.

Трэвис ничего не помнил о ней. Он хотел бы использовать ее и наслаждаться каждой минутой с ней, а потом выбросил бы ее, как отыгранную карту. А ей пришлось бы вновь собирать себя по частям.

Нет. Во-первых, завтра она должна выглядеть соответствующим образом. У нее есть своя гордость, она еще оставалась, хотя и висела на ниточке, но это неважно. Она должна быть сильной.

Но что ей делать сейчас, в настоящую минуту? — спрашивала она себя. Ведь в глубине души Трэвис не ждет, что она спустится вниз и предстанет перед ним и его обаятельными гостями, будет вести себя так, словно бы ничего не случилось? Неужели он действительно заставит ее пройти через это?

Сильвия не осмелилась ослушаться его. Она открыла дверцы платяного шкафа, вынула плечики с его платьем, любуясь складками шелка благородного лазурного цвета, почти с сожалением погладила его рукой…

Десять минут спустя Сильвия бросила последний взгляд на отражение в зеркале в полный рост, смущенно любуясь собой. Воротничок-стойка окаймлял шею, линии длинной юбки красиво облегали ее стройные бедра. Платье было сшито словно для нее.

Несомненно, изысканность была характерной чертой этого вечера. На высокой брюнетке девушка успела рассмотреть костюм благородного кремового цвета, который стоит больших денег и свидетельствовал о хорошем вкусе. Поэтому Сильвия с особой тщательностью уложила пряди шелковистых золотых волос в элегантный пучок, оставив несколько тонких завитков на шее.

Дрожащей рукой она нанесла последний мазок помады темно-розового цвета, побрызгала духами запястья и шею, затем вышла из спальни и стала спускаться по лестнице. Ее сердце учащенно билось и было готово разорваться.

Была почти половина девятого. Из гостиной до нее доносились приглушенные голоса. Сильвия остановилась на пороге и осмотрела залу. Трэвис, высокий и стройный, стоял около камина и беседовал с одним из гостей.

Я люблю его, подумала она. Я очень люблю его. От этой мысли у нее перехватило дыхание, и она почувствовала себя бесконечно несчастной. Ну, моя милая, ты настоящая мазохистка, подумала она. Признаться себе в этом сейчас, здесь, в этом зале, полном незнакомых людей…

Трэвис поднял глаза и увидел ее. Его холодный, изучающий взгляд расстроил ее. Он ненавидит меня, подумала она. Я упустила шанс, который у меня был. С очаровательной улыбкой, обращенной к собеседнику, Стил извинился и пошел через зал прямо к ней.

Сильвия попыталась мобилизовать все свое мужество, решимость, самообладание и еще ряд качеств, которые были необходимы ей, если она собиралась пробыть на вечере до конца. Однако она поняла, что многих жизненно важных качеств из этого арсенала ей не хватает.

— Я уже собирался идти за вами! Вам потребовалось пятнадцать минут! — сказал он, обнимая ее за плечи и решительно вводя в круг гостей.

— Но я все-таки здесь! — тихо сказала Сильвия. — Чего еще вы хотите?

— Чтобы вы расслабились. Забыли обо всем и просто веселились сегодня вечером, — ответил он ей тихо и подал хрустальный бокал с шампанским. Он оторвал взгляд от ее лица и медленно осмотрел ее с головы до ног. — Платье сидит отлично, Сильвия, — сказал Трэвис. Его взгляд надолго остановился на ней, и девушке на мгновение показалось, что они одни в этом зале. Глаза всех присутствующих были устремлены на них, и. гости наверняка были заинтригованы происходящим.

— Прекратите смотреть на меня такими глазами! — тихо прошептала Сильвия сквозь стиснутые зубы. — Все смотрят на нас!

Трэвис спокойно отпил глоток шампанского, улыбнулся, а затем повернулся к собравшимся гостям:

— Это Сильвия. Воспитательница Джейка. Теперь все в сборе. Насколько мне известно, миссис Уайт измучилась от ожиданий, потому что обед был готов, по крайней мере, уже полчаса тому назад, и я полагаю, что самое лучшее сейчас — пройти в столовую, — с этими словами Трэвис положил свою руку на обнаженную спину Сильвии. — Надлежащим образом я представлю вас друг другу позднее.

— Да уж, мне просто не терпится! — тихо прошептала девушка с насмешливой улыбкой.

За столом ее место оказалось на противоположном от Трэвиса конце стола. Справа от него сидела красивая брюнетка. Сильвия часто смотрела в их сторону, следя за их оживленной и веселой беседой, и чувствовала себя несчастной.

Кушанья были отменными. Миссис Уайт, как всегда, дала основания Трэвису гордиться ею. За длинным обеденным столом из красного дерева сидело двадцать четыре человека.

Сильвии казалось, что обед будет продолжаться бесконечно. Она сидела между усатым мужчиной лет сорока, который говорил очень мало, не считая высказываний о печальном состоянии мировой экономики, и раскрашенной женщиной, которая беспрестанно болтала. После трех бокалов шампанского стало немного легче. Боль внутри поутихла, и Сильвия перебросилась несколькими фразами с довольно симпатичным молодым мужчиной, сидевшим напротив нее, который, как ей показалось через некоторое время, всерьез ею заинтересовался.

Наконец с обедом было покончено, и все вернулись в гостиную, чтобы выпить кофе с ликером. Сильвия оказалась рядом с брюнеткой, Анной, о которой ей сказали, что она — честолюбивая журналистка, которая печатала обзоры в одном из лучших женских журналов.

— Трэвис рассказал мне, что вы здесь не так давно! — сказала она с располагающей улыбкой на сочных губах. Сильвия осторожно поставила кофейную чашечку из тонкого фарфора на блюдце и увидела, что глаза ее собеседницы не излучают такой же доброжелательности.

— Немногим более месяца, — тихо ответила Сильвия.

— Трэвис мне сказал, что вы сотворили настоящее чудо с маленьким Джейком. Трэвис надеется отправить его в школу после каникул. Я полагаю, что вы будете искать новую работу?

Сильвия посмотрела в глаза Анны и поняла, что та либо любовница, либо бывшая любовница Трэвиса: на ее лице отражалась смесь наигранной беспечности и беспокойства.

Бедная ты, подумала Сильвия. Бедные мы. Любить такого человека, как Трэвис Стил…

— Я собираюсь начать искать новое место как можно скорее, — сказала она спокойно.

На лице Анны промелькнуло выражение облегчения, а ее глаза немного потеплели.

— Вам следует поговорить с Салли, — сказала она. — Вон там, в зеленом платье, видите ее? Я знаю, что она ищет кого-нибудь, кто помогал бы ей с детьми. Пойдемте, я вас представлю.

Сильвия почувствовала, что Анна, проявив неожиданную заинтересованность, тянет ее за руку к большой группе гостей, среди которых, к сожалению, находился и Трэвис.

— Салли, — легко вмешалась в разговор Анна, — вы ищете няню, не так ли? Вы говорили, что последняя из них ушла неожиданно как раз перед Рождеством.

— Ну, на самом-то деле я не няня… — начала было Сильвия.

— Сильвия скоро будет искать работу. Она настолько блестяще подготовила Джейка, что он сможет вернуться в школу с новой четверти. Я правильно говорю, Трэвис? — весело спросила Анна, переводя свой взгляд на Стила.

На губах Трэвиса появилась улыбка.

— Подумать только! Я и не предполагал, Анна, что вы занимаетесь устройством на работу, — медленно проговорил он. — Вы очень великодушно проявляете интерес к карьере Сильвии! — Все засмеялись — все, кроме Анны и Сильвии.

— Я просто пыталась помочь, — ответила Анна, и внезапное замешательство выразилось румянцем на ее щеках. — Сильвия сказала мне, что ей вскоре потребуется работа, и я сразу же подумала о Салли… — Она не закончила фразы под взглядом внимательных глаз Трэвиса.

Девушке стало жалко Анну — несомненно, она была одной из женщин, поддавшихся обаянию Трэвиса.

— Конечно, Сильвия, если вам будет нужна работа, скажите мне! — заявила Салли с надеждой в голосе, казалось, не обращая совершенно внимания на несколько напряженную атмосферу, возникшую после реплики Стила. Она погладила свой огромный живот, почти скрытый под складками атласного платья бутылочно-зеленого цвета. — Это будет мой четвертый ребенок! — с гордостью сказала она. — Я ужасно боюсь, что не смогу найти никого подходящего, а, собираясь родить маленькую Кэти, я хочу быть уверенной, что с детьми все будет в порядке.

Кэти? Сильвия почувствовала, что побледнела, услышав это имя.

— Вы… вы уже знаете, что это будет девочка? — запинаясь, спросила она.

— О, да! На этот раз я решила: тот, кто предостережен, тот вооружен. Что касается моих остальных трех, я не интересовалась, но…

Глупо реагировать подобным образом, думала Сильвия, пока Салли продолжала болтать, ведь она говорит не о моей Кэти. Во рту у нее пересохло, и Сильвия облизнула губы. Внутри у нее вспыхнула боль. Я должна держаться, сказала она себе, сохраняя на лице вымученную улыбку и слушая Салли, которая безжалостно продолжала разглагольствовать о своей удивительной беременности, о надеждах, которые она связывает со своим новым ребенком… Я должна держаться!

Но это было очень трудно, поскольку всего в нескольких футах от нее стоял Трэвис, который следил за ней всевидящим взглядом, ее страдания возрастали стремительно. Сильвия глубоко вздохнула, но это не помогло. Кэти… О боже, это несправедливо! Она так нужна ей, ее кровиночка, которую она могла бы любить и о которой могла бы заботиться…

— Сильвия? Что случилось? — Трэвис в мгновение ока оказался возле нее и ласково положил свою руку на ее открытое плечо. — Вы неважно выглядите!

Нет! Не прикасайся ко мне, пронеслось у нее в голове. Пожалуйста! Я не вынесу этого! Оставь меня в покое!

Сильвия поднесла руку ко рту, пытаясь превозмочь душевную боль и изо всех сил стараясь не разрыдаться, но ни того, ни другого ей сделать не удалось. Высвободившись из рук Трэвиса, который удерживал ее, она выбежала из гостиной, бормоча какие-то извинения и заливаясь слезами.

— Сильвия, что все это значит? — раздался голос Трэвиса, который не потрудился даже постучать. Сильвия подняла голову с подушки и увидела, что он стоит, опершись на косяк распахнутой двери в ее спальню, с самоуверенным видом, вызвавшим ее ярость.

— Убирайтесь!

— Вы сомнете свое красивое платье! — небрежно заметил он. Несмотря на свои страдания, Сильвия удивилась, почему он не злится на нее за то, что она испортила ему роскошный прием.

— Вы думаете, это меня волнует? — спросила Сильвия севшим голосом, утирая залитое слезами лицо.

— А что же вас тогда волнует? — спросил он, присаживаясь на край кровати. Он поднял руку и нежно коснулся ее лица. — Расскажите, в чем дело?

Сильвия резко отодвинулась от него, вытерла лицо платком и села.

— Я… я слишком много выпила.

— И вы думаете, что я поверю, что дело в этом?

— А меня не волнует, чему вы поверите! — хрипло сказала Сильвия. — Уходите! Спускайтесь вниз и оставьте меня одну. Ваши гости заждались вас.

— Я не уйду отсюда, пока вы не расскажете мне, что вас расстроило.

Девушка с тревогой всмотрелась в лицо Трэвиса. Сказать, что он выглядел решительным, значило бы ничего не сказать. Он откинулся в изголовье кровати и скрестил на груди руки.

— Это для меня важно, Сильвия, — тихо сказал он, — расскажите мне. — Это имеет какое-то отношение к Салли? Что такого она сказала, что вас так встревожило? — спросил он с внезапной яростью и его пальцы впились в ее руку.

— Она… она ничего мне не говорила! — ответила девушка, пытаясь высвободиться из его рук, но его пальцы держали ее, как железные обручи. — Вы причиняете мне боль! Отпустите меня!

Она вновь беспомощно зарыдала от нестерпимого страдания, и Трэвис, бормоча проклятия, отпустил ее руку и крепко обнял девушку.

У нее больше не было сил. Борьба с Трэвисом, борьба с тем, чего он мог добиться от нее, требовала больше сил, чем у нее было в настоящий момент и вообще когда-либо. Он прижал ее к себе, и Сильвия, закрыв глаза, тихо всхлипывала, уткнувшись в мягкую шерсть лацкана его пиджака.

— Вы разрываете мое сердце, Сильвия. Пожалуйста, перестаньте плакать! — сказал он и, отстранив ее немного от себя, вытер ее залитое слезами лицо своим носовым платком.

Разрываю ему сердце? Он действительно так думает? Девушка шмыгнула носом и попыталась отвести от Трэвиса свое лицо. Он приподнял ее подбородок своим загорелым пальцем и заставил посмотреть себе в глаза.

— Я полагаю, что сейчас самое время поговорить.

Что сказать? Что-то определенное? Какую-нибудь ложь, которая удовлетворила бы его и вывела ее из этого мучительного положения? Сильвия колебалась, вся дрожа под его горячим, пристальным взглядом. В голове у нее не было никаких мыслей. Ничего, кроме ужасной, разрывающей сердце правды. Кэти… Кэти…

Если бы Трэвис не стал целовать ее так нежно, так ласково, лишая последних сил, то она могла бы и выдержать. Но он прикоснулся ладонью к ее щеке, и их губы слились в долгом сладостном поцелуе.

— Скажи мне, — прошептал он, отрываясь от ее губ, выдыхая слова в дрожащие уста Сильвии.

— У меня… у меня был ребенок…

Последовало долгое молчание. Наконец он произнес только одно слово:

— Был?

Сильвия смяла руками покрывало и слабо кивнула головой. Сквозь слезы она едва различала лицо Трэвиса.

— Что же случилось? — спросил он, продолжая прижиматься к ее щеке так, что она чувствовала на своем лице его теплое дыхание.

— Она умерла. П-пожалуйста, не расспрашивайте меня! Я не могу говорить об этом, — прошептала Сильвия еле слышно. Она чувствовала себя опустошенной. Сказать ему об этом означало для нее обнажить перед ним душу.

— Я все понял! — сказал Трэвис и, отведя пряди волос с ее лица, снова поцеловал. — Мы поговорим позднее.

Казалось, что он не хотел уходить, продолжая жадно целовать Сильвию. Потом он собрался с силами, и, выдохнув в ее пушистые волосы подавленный стон, оторвался от нее.

Сильвия смотрела ему вслед, когда он шел к двери, и отметила про себя заботливое выражение его лица, когда он, обернувшись в последний раз, посмотрел на нее.

— Я скажу им, что вы чувствуете себя не совсем хорошо, — тихо сказал он. — Спокойной ночи, Сильвия!

Она уснула прямо в платье, поверх одеяла, и проснулась среди ночи от шума двигателей автомобилей, отъезжающих от подъезда дома. Сильвия села, протерла глаза, опухшие от слез, и медленно прошла в ванную. Там она сбросила платье и встала под душ. Горячие сильные струи немного улучшили ее самочувствие, смывая остатки слез и смягчая ее покрасневшее лицо.

Потом она завернулась в банную простыню и внимательно посмотрела на свое отражение в зеркале. Теперь Трэвис знает, что у нее был ребенок. Она сказала ему больше, чем хотела, хотя и меньше, чем могла, и это ее очень тревожило. Сильвия знала так же точно, как то, что солнце каждое утро восходит в небе, что Трэвис не будет удовлетворен ее коротким объяснением. Он ушел просто потому, что понял: она слишком расстроена для того, чтобы разговаривать. Кроме того, он знал, что внизу его ждут гости, но позднее, — возможно, завтра с утра, — он начнет свои расспросы заново.

Сильвия дотронулась до своих губ и вспомнила его нежные поцелуи. Что случилось с ней? Почему она хотела, чтобы он обнимал ее и прикасался к ней, зная, что это ничего для него не значит? Когда он находился с ней в одной комнате, все, о чем она могла думать: каково его отношение к ней.

Я очень люблю его, вновь подумала она, действительно люблю.

Сильвия закрыла глаза и сжала голову обеими руками. Что же делать? Как прекратить это безумие? Она подняла лазурное шелковое платье и, перекинув его через руку, пошла в спальню, чтобы повесить в шкаф. При виде Трэвиса, небрежно развалившегося на диване у окна, Сильвия замерла, молча наблюдая за тем, как восхищенный взгляд Трэвиса ощупывает всю ее фигуру, возбуждая в ней желание.

Он здесь потому, что хочет меня, подумала Сильвия, и с этим я ничего не могу поделать, поскольку тоже хочу его.