Любимый цветок... ромашка?!

Глава 35

В голове стоял гул. Щеку дергало от боли, а правый бок как будто бы находился в воде. Разлепить получилось лишь один глаз. Второй даже не открывался. С губ сорвался жалобный стон, привлекший нежелательное внимание.

— О-о-о, пфифла ф фебя. Долго.

Все плыло. У меня получилось разглядеть лишь гнилую солому, на которой, судя по всему, я лежала, да заплесневелые потемневшие доски. Где-то поодаль вспыхнул яркий источник света. Медленно приблизившись, меня через прутья решетки изучал пират. Тот самый, которому я попала навершием в зубы. Видимо, парочку выбила.

— Слафно тебя потйепали. И не фалко.

— Захлопнись, — каркнула я, — пока остальные зубы еще целы.

— Да фы-ы! — взревел пират. — Фафуфу!

— Да фя-я! — передразнила его я, превозмогая боль в голове и на лице.

— Вон отсюда! — вот и Барон явился.

Следя за ним плывущим взглядом одного глаза, не проронила больше ни слова.

— Думаю, нет, уверен, тебе интересно, откуда я знаю твоего отца? — спросил пират, словно умалишенный, вцепившись в прутья и прижавшись к ним лицом. Так и не дождавшись моего ответа, продолжил, — Сделка, условия которой твой драгоценный батюшка не выполнил. Как же приятно играть на дворянской чести! — он расхохотался, — Я напал на их корабль около двадцати лет назад. Твой отец слезно умолял не трогать его беременную женушку. Жалкое зрелище. Честью клялся исполнить любое мое желание, — теперь лицо Кровавого Барона «украшала» кровожадная ухмылка, — Я согласился. Знаешь, что было дальше? — вновь вопрос без ответа, — Спустя несколько лет я потребовал свой долг. Тебя-я-я, — я дернулась, застонав от боли. Сил держать голову больше не было, — Как думаешь, кто устраивал все эти попытки похищения? В последний раз даже сам явился, но твой рыжий молокосос подстрелил меня! А теперь, спустя столько лет, после стольких неудачных попыток ты наконец-то со мной, на моей «Мести». Только вот планы поменялись. Женишок твой много золота отвалил взамен того, что вы у меня украли. Я должен доставить тебя ему, однако, решил немного повременить, — ржавое железо натужно звякнуло и заскрипело. — О невинности невесты речи не шло. Да и этот капитанишка, уверен, уже постарался. Одним больше…

Страх сковал тело. Я хорошо понимала, что не в том состоянии, чтобы оказать достойное сопротивление мужчине. Однако когда в поле зрения оказались толстые пальцы, дернулась и вцепилась в них зубами. Во рту сразу начал ощущаться железный привкус крови. Барон заорал, наотмашь ударив меня по лицу, а затем и вовсе пнул в живот.

— Паскуда! Скотина! Ты подчинишься мне! — орал он, вновь накидываясь на меня.

С каждой секундой мое сопротивление слабело. На глазах появились слезы, а с губ срывались стоны отчаяния и боли. Несмотря на все это, я продолжала отбиваться, тратя последние силы.

— Капитан! — не в первый раз уже кричал кто-то.

Барона с меня стащили. Он рычал, оскалившись, и тянул ко мне окровавленные руки. Судорожно вздохнув, попыталась отползти, но не смогла. Все тело болело так, что даже терпеть сил не было. Однако спасительная тьма так и не приходила. Я все прекрасно слышала и понимала. Хриплое сопение барона не могло заглушить крики и звон металла. После того, как хлопнул выстрел, стало окончательно ясно, что на палубе не все спокойно. Тихо выдохнув, обмякла и, наконец, отключилась.

— Открывай глаза, тварь! Это ты виновата! Из-за тебя меня бросил Борода! Все несчастья в моей жизни только по твоей вине! — Барон нещадно тряс меня за плечи, брызгая слюной во все стороны. — Дура! Я заберу тебя с собой!

Пират потянулся к пистолю, заткнутому за пояс, но я была быстрее. Нащупав в голенище сапога рукоять кортика, резко вытащила и вонзила куда-то. Животный рев оглушил. Это чудовище отползло от меня. Из бедра, вогнанный по самую рукоять, торчал мой кортик.

— Убью! — он взвел курок и направил пистоль на меня.

Грянул выстрел, но боли не было. Оружие выпало из рук Барона, а на его груди стало расползаться алое пятно

— Не терплю лгунов и предателей, — сердце глухо и болезненно забилось в груди, — Грязное животное, — а туша Барона перевернулась от тяжелого пинка. — Ну, здравствуй, невестушка.

Грим. По моим щекам побежали слезы. Но не облегчения. Жизнь моя лучше не станет. Сменится лишь тюремщик.