Люблю тебя

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения. Любая публикация данного материала без ссылки на группу и указания переводчика строго запрещена. Любое коммерческое и иное использование материала, кроме предварительного ознакомления, запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей.

Элли Эверхарт «Люблю тебя»

Автор: Элли Эверхарт

Название: Люблю тебя

Автор перевода: Вера Логинова

Редакторы: Kazimira Malinovna (1-10 главы), Cloud Berry

Обложка: Оля Грачева

Перевод группы:

Аннотация

С момента знакомства с Гарретом Джейд приходится преодолеть много препятствий, чтобы быть с ним, включая препоны со стороны его отца.

Спустя несколько месяцев мистер Кенсингтон наконец-то перестает им мешать, однако причина его решения не ясна. Джейд не уверена, как расценивать то, что отец Гаррета принял ее, — особенно после того, как она становится свидетельницей ужасного происшествия в особняке Кенсингтонов. Если теперь ей известен один из самых страшных секретов этой семьи, значит ли это, что отныне она привязана к ним навсегда?

Наступает весенний семестр, и в колледже Мурхерст появляется новый студент, который проявляет слишком большой интерес к семье Гаррета. И слишком большой интерес к самой Джейд.

Гаррет тем временем продолжает завоевывать ее сердце, и она влюбляется в него все сильней и сильней, но, как любила говорить ее мать, все хорошее однажды заканчивается. Или нет?

Глава 1

— Я должна вернуться в свою комнату, — шепчу я Гаррету, приподнимаясь на кровати.

Он обнимает меня за шею, притягивает к себе и целует.

— Сейчас полночь, Джейд. Тебе необязательно уходить. Никто не будет проверять, где ты.

— Твоя семья проснется через несколько часов. Я не могу уснуть прямо здесь.

Он улыбается и касается губами моих губ.

— Тогда не засыпай.

Я зависаю над ним, наше дыхание смешивается.

— Мы же только что занимались «этим», как и час назад.

— Да? И что ты хочешь этим сказать?

Он снова меня целует, на сей раз настойчивее. Потом глубже. Его пальцы погружаются в мои волосы и обхватывают затылок, притягивая меня еще ближе.

У меня никогда не получается сопротивляться ему. Я становлюсь слишком рассеянной. Гаррет умеет отвлечь меня от любой разумной мысли, и я теряюсь в ощущении удовольствия быть рядом с ним.

***

Спустя несколько часов я просыпаюсь в комнате для гостей от звука шажков, подкрадывающихся к кровати. Чувствую, как маленькая ладошка прикасается к моему плечу. Открыв глаза, я вижу, что надо мной стоит сестра Гаррета Лили.

— Джейд, посмотришь со мной мультики в моей комнате?

Протирая сонные глаза, я сажусь. Закрытая рождественская вечеринка, которую мы устроили с Гарретом в его спальне, полностью вымотала меня. Не сказать, что я жалуюсь. Это определенно стоило потерянного сна.

— Лили, который час?

Она мотает головой, и ее длинные светлые волосы пляшут задорный танец вокруг ее лица.

— Я не знаю. Так ты идешь?

Как я могу отказать этим искрящимся голубым глазам и этой милой улыбке? Это невозможно.

— Ладно. Пойдем. — Я выбираюсь из постели и надеваю белый пушистый халат, оставленный для меня в ванной. В доме Кенсингтонов не принято ходить в одной пижаме. Как будто я в самом деле стану разгуливать в тоненькой футболке и пижамных шортах. Да еще и без бюстгальтера.

Лили уводит меня в свою комнату. За то короткое время, что мы знакомы, она решила сделать меня своей старшей сестрой. Я не против этой роли. Я никогда не была ничьей сестрой, и мне приятно, что кто-то меня так воспринимает.

— Садись сюда. — Она хлопает ладошкой по краю своей кровати с балдахином. Кровать полностью розовая. Розовые простыни, розовые одеяла, розовое покрывало и подушки тоже розовые.

Я сажусь на указанное место и откидываюсь на подушки. Большой телевизор с плоским экраном, висящий на стене, показывает мультяшных мишек. Лили залезает ко мне, держа в руках двух кукол.

— Вот эта твоя. Ее зовут Кэти.

Она вручает мне куклу. Я чувствую себя идиоткой, держа игрушку в руках. У меня в детстве не было кукол, и я понятия не имею, что с ними делать.

— Сделай ей прическу. — Лили протягивает мне маленькую пластмассовую расческу. — Заплети ей косички.

Дверь в комнату открывается.

— Лили, ты здесь? — Это Кэтрин, мама Лили и мачеха Гаррета. — О. Джейд, я не знала, что ты тут.

По ее тону я понимаю, что ей не хочется видеть меня здесь. Отложив куклу, я слезаю с кровати.

Лили хватает меня за халат.

— Нет! Не уходи. Мы же играем.

— Лили, ты должна идти завтракать. У тебя скоро урок балета.

— Можно, Джейд тоже пойдет на балет?

— Нет. Джейд останется здесь. А теперь спускайся. Чарльз ждет тебя к завтраку.

Лили слезает с кровати и медленно выходит, таща за собой куклу.

— Извини, что она тебе докучает, — говорит Кэтрин, когда Лили уходит.

— Ничего страшного, я не против с ней поиграть.

— Хорошо, но она привыкла играть одна, поэтому нет необходимости ее развлекать.

— Правда, нет проблем, мне нравится…

— Эй, вот вы где. — Гаррет проходит мимо Кэтрин в комнату. — Лили разбудила тебя?

Кэтрин опережает меня с ответом:

— Да. Я поговорю с ней. Это больше не повторится.

— Все в порядке, — отвечает Гаррет. — Я уверен, Джейд не возражала.

— Нет, вовсе нет, — соглашаюсь я, подходя к Гаррету поближе.

— Тем не менее, Лили прекрасно знает, что не следует заходить в чужую комнату, — произносит Кэтрин, окидывая нас взглядом. Видеть нас с Гарретом вместе для нее невыносимо.

Раньше подруги для Гаррета выбирались исходя из того, какую пользу девушка могла бы принести их семье. Затем появилась я, все изменилось, и это злит Кэтрин.

Отец Гаррета, похоже, принял тот факт, что я встречаюсь с его сыном. Или по крайней мере, делает вид. Особенно теперь, после того инцидента внизу, который случился почти неделю назад. Инцидента, свидетелями которого были только Гаррет, его отец и я, и который наверняка изменил будущее Соединенных Штатов.

Мистер Кенсингтон застрелил Ройса Синклера, главного кандидата в президенты на следующих выборах. Я тогда только узнала, что Синклер был моим отцом, тем самым человеком, который изнасиловал мою мать, в результате чего появилась я.

На прошлой неделе Синклер появился здесь с пистолетом, планируя убить меня, чтобы уничтожить доказательства своего ужасного преступления. Он также пытался убить и Гаррета, и я уверена, что именно это стало истинной причиной, по которой мистер Кенсингтон застрелил его.

Инцидент произошел в кабинете, в комнате рядом с фойе. После случившегося прибыла группа людей и убрала все следы с места преступления. Согласно версии СМИ, Синклер покончил жизнь самоубийством в своем поместье в Виргинии.

Мистер Кенсингтон велел мне больше никогда не вспоминать об этом происшествии. После чего принял меня в семью. При других обстоятельствах это прозвучало бы хорошо. Как-никак, в конце прошлого семестра он пытался нас разлучить, поэтому я должна была быть в восторге, что мистер Кенсингтон одобрил меня. Но он произнес это таким жутким тоном. Казалось, в его словах был скрытый смысл. Словно меня пригласили в какой-то закрытый клуб. Но я уверена, что не хочу быть частью этого клуба. И главное, как он это сказал. Как будто после увиденного в кабинете я буду связана с их семьей навсегда.

— Итак, что вы двое сегодня делаете? — спрашивает Кэтрин, нервно приглаживая свои длинные светлые волосы. Кажется, эта женщина всегда на пределе.

— Еще не знаю, — отвечает Гаррет. — Может, займемся чем-нибудь вместе с Лили. Мы с Джейд могли бы взять ее покататься на санках.

— Ты знаешь, что это плохая идея. — Тон Кэтрин настолько резкий, словно она ругает Гаррета за одно только предложение.

— Я не имел в виду, что мы куда-нибудь пойдем. Я думал, мы побудем здесь, на территории.

Она соглашается.

— Тогда хорошо. Скоро я отвезу ее на балет, но к полудню мы вернемся. — Кэтрин разворачивается и выходит.

— Что это с ней? — шепчу я. — Она ведет себя так, будто Лили не может даже выйти из дома.

Гаррет оглядывается и, убедившись, что Кэтрин ушла, усаживает меня на кровать.

— Помнишь, я говорил, что у моего отца много врагов?

— Да.

— Поэтому Лили — мишень. Если они захотят отомстить ему, то используют его дочь.

— Ты серьезно? Они могут похитить ее, или что?

— Похитить ее. Причинить ей вред. Да мало ли что еще. Нам в принципе нельзя выпускать ее из поля зрения.

— Это ужасно. Что-то подобное уже происходило?

— Когда Лили была маленькой, о ней заботилась няня. Однажды няня сказала, что ведет Лили в парк, но так и не вернулась. Она забрала ее. Отец использовал свои связи и заплатил до хрена денег за выкуп. Больше они никогда не нанимали нянь.

— Как насчет друзей? Она может пригласить к себе других детей?

— После происшествия с няней Кэтрин никому не доверяет. На самом деле у Лили нет друзей. Она даже не ходит в обычную школу. У нее есть частный репетитор, который приходит сюда.

— Неудивительно, что Лили так отчаянно нуждается в дружбе. Это так грустно. Я должна с ней чаще играть.

Гаррет обнимает меня.

— С ней все в порядке. Она привыкла развлекаться одна. Но это мило с твоей стороны. Ей бы понравилась твоя компания. Я пытаюсь играть с ней, но она говорит, что с мальчиками скучно.

Я наклоняюсь и целую его в свежевыбритую щеку.

— Это зависит от того, во что вы играете.

В ответ он целует меня в губы.

— Намекаешь, что хотела бы поиграть со мной, Джейд?

— Несомненно. Но не сейчас. — Я поднимаюсь с кровати. — Иди завтракать. Я приведу себя в порядок и тоже спущусь.

Гаррет уже принял душ и оделся. На нем джинсы и мягкая голубая футболка, в которых он выглядит так же чертовски жарко, как и всегда. Вся его одежда сидит на нем идеально. Будто изготовлена специально для него. Он пловец, у него широкие плечи, мускулистая грудь и узкая талия. Не думаю, что ему бы подошла готовая одежда. Чтобы выглядеть так хорошо, вещи должны быть изготовлены на заказ.

— Подожди минутку, у меня есть для тебя сюрприз. — Он тянет меня к себе на колени, и я замечаю воодушевление в его восхитительных голубых глазах.

— Какой?

— На Новый год я отвезу тебя в Нью-Йорк. Думаю, мы уедем в следующий вторник и останемся до пятницы, чтобы не спеша посмотреть все достопримечательности. Что думаешь?

— Звучит здорово, но я немного побаиваюсь быть там среди всего этого новогоднего шума и толп людей.

Гаррет знает о моей боязни шума. В детстве моя пьяная, зависимая от таблеток мать имела привычку орать, швыряться вещами и греметь посудой, зная, как это пугало меня. Я не могла этого выносить и по сей день стараюсь избегать громких звуков. Знаю, мне нужно преодолеть свой страх, но я пока не готова.

— Я уже все продумал, — говорит он. — И поэтому забронировал для нас отель прямо на Таймс-сквер. Мы будем смотреть, как опускается шар, прямо из номера. Тебе не придется находиться в толпе.

— Но это наверняка стоило целое состояние. — Не люблю, когда Гаррет тратит на меня деньги. Он это знает, и иногда мы из-за этого ссоримся. Но я ненавижу с ним спорить, поэтому стараюсь не обострять. Тем не менее, время от времени эта тема всплывает.

— Джейд, не начинай о деньгах. Это канун Нового года, и я хочу сделать каждый праздник особенным для тебя, ведь ты никогда их не отмечала. Просто позволь мне сделать это. — Он улыбается, и мне очень трудно сказать этой улыбке «нет».

— Хорошо, но я клянусь, что записываю все твои затраты на меня и собираюсь когда-нибудь вернуть долг.

— Раз уж мы затронули эту тему, хочу сообщить, что куплю тебе билет на самолет, чтобы ты смогла повидаться с Фрэнком и Райаном до начала занятий. В прошлый раз у вас не было для этого достаточно времени, и теперь, когда все утряслось, я хочу, чтобы ты съездила домой.

Опять же, я против того, чтобы Гаррет оплачивал мой перелет, но я очень хочу увидеть Фрэнка и Райана и не хочу ждать до мая, когда закончится учеба.

— Спасибо. Я очень ценю то, что ты сделал.

Он удивленно глядит на меня.

— Ты не наорешь на меня из-за денег?

Я пожимаю плечами.

— Просто добавлю это к своему счету.

— Никаких счетов. Я же говорил, к тому времени, когда ты сможешь вернуть мне долг, мы уже поженимся. И тогда будет неважно, ведь все мое станет твоим. — Он самодовольно улыбается.

— Ладно, хватит разговоров о браке. Кроме того, вполне вероятно, что я рассчитаюсь с тобой задолго до того, как хотя бы подумаю о нашей свадьбе. Может быть, я выиграю в лотерею, или какой-нибудь давно потерянный родственник оставит мне наследство, или я получу действительно хорошую работу после колледжа, или…

— Черт. Ты даже не рассматриваешь возможность нашего брака? Мне стоит удвоить усилия, чтобы завоевать тебя.

— Тебе так не терпится пожениться?

— Нет, нет. Я просто подкидываю идею. Пытаюсь понять, привлекает ли она тебя хоть чуть-чуть.

— Привлекает. Но не в девятнадцать же лет.

— Мой отец женился, когда ему было двадцать два.

— Ты говорил, что его заставили родители. Не похоже, чтобы он хотел этого сам. И посмотри, чем все закончилось. Разводом. Он был старше, когда женился на твоей маме.

— Расслабься. В ближайшее время я не собираюсь делать тебе предложение. — Он целует меня в щеку. — И учитывая твое нехорошее поведение, возможно, никогда и не сделаю. — Он шутит, но по какой-то глупой причине я чувствую разочарование.

— Эй! У меня нормальное поведение. Забери свои слова обратно.

— То есть, теперь ты хочешь, чтобы я сделал тебе предложение? — Он качает головой. — Я запутался.

— Ну да. В смысле, нет. — Я совсем растерялась. — Я не знаю. Просто перестань об этом говорить.

— Джейд, хотя бы подумай. Ты уже часть нашей семьи. Ты отпраздновала в доме Кенсингтонов и День благодарения, и Рождество. И Лили нарекла тебя старшей сестрой.

Ты уже часть нашей семьи. Его слова бросают меня в дрожь. Они напоминают мне слова его отца, когда он принимал меня в семью. Это сумасшедшая семья, и я их совсем не понимаю.

Я быстро целую его, поднимаясь.

— Мне нужно принять душ. Увидимся за завтраком.

Он ловит меня за запястье.

— Тебе нужна помощь в душе? Я буду более чем счастлив помочь.

Учитывая то, как горячо он выглядит и как классно пахнет, это заманчивое предложение, но не в доме его семьи.

— Справлюсь сама. Но спасибо.

Я возвращаюсь к себе, собираюсь, затем спускаюсь в столовую, где завтракают Гаррет, Кэтрин и Лили. Я присаживаюсь рядом с Гарретом. Чарльз, семейный повар, поставил на стол поднос с подогревом, наполненный яйцами и колбасой. Еще на столе есть блюдо с фруктами и выпечкой. Я беру себе яйца и выпечку.

Никто не разговаривает. Кэтрин читает газету. Лили сидит напротив меня и ест, подпрыгивая на стуле.

Мистер Кенсингтон заходит в костюме, что странно. Ведь сегодня суббота и день после Рождества. Лили соскакивает со стула и подбегает к нему.

— Папа! Я буду кататься на санках! Я буду кататься на санках!

Он берет ее на руки, и она целует его в щеку.

— Да, я слышал. Тебе наверняка будет весело. — Он смотрит на Гаррета. — У нас вообще есть санки?

Гаррет, поставив на стол стакан сока, кивает.

— Мы с Джейд купили их на каникулах. Мы катались на санках в Брайант-парке.

— Ты ведь не собираешься сегодня туда? — Мистер Кенсингтон говорит тем же неодобрительным тоном, что и его жена.

— Нет, мы останемся здесь, — отвечает Гаррет.

— Прекрасно. Желаю отлично провести время, Лили. — Он целует ее, потом опускает на ноги. — Мне нужно в офис. Увидимся за ужином.

— Пока, папочка. — Лили бежит обратно на свое место.

— Увидимся, папа, — говорит Гаррет.

Я не знаю, что сказать мистеру Кенсингтону, и потому просто улыбаюсь. Сейчас он, вроде, относится ко мне терпимо, но все равно пугает меня.

Мистер Кенсингтон смотрит на Кэтрин. Она спряталась за газетой и даже не обращает внимания на него. Они определенно из-за чего-то повздорили. Надеюсь, не из-за меня. Но чувствую, что причина именно в этом.

Глава 2

Как только мистер Кенсингтон уходит, Кэтрин тут же складывает газету и бросает ее на стол.

— Лили, нам пора. Заканчивай. — Она поворачивается ко мне: — Ей что-то нужно для прогулки?

Я не совсем понимаю, что Кэтрин имеет в виду. Эта женщина никогда не каталась на санках? Она разве не была ребенком? Даже я каталась на санках, хотя у меня практически не было детства.

— У нее есть лыжный комбинезон? — спрашиваю я Кэтрин.

— Нет. Такого у нее нет. После балета я заеду в магазин и куплю.

— Можно розовый? — спрашивает Лили.

— Это единственный цвет, который ты носишь, — дразнит ее Гаррет.

Она качает головой.

— Нет. Я ношу еще и фиолетовый.

Гаррет смотрит на Кэтрин, чтобы та подтвердила эти слова.

— Это правда. Она недавно расширила свой гардероб и добавила туда фиолетовый. — Кэтрин встает из-за стола. — Пойдем, Лили.

Лили спрыгивает со стула, и они вместе уходят. Мы с Гарретом заканчиваем завтрак.

— Лили никогда не каталась на санках?

Он на мгновение задумывается.

— Полагаю, что нет. До твоего появления у нас и санок-то не было.

— Тогда слава богу, что я появилась. Вам нужно раскрепоститься. Здесь не хватает веселья. — Я тянусь за графинчиком с соком, но Гаррет, опередив меня, наполняет мой стакан сам.

— Ну что, ты решила, когда хочешь поехать в Де-Мойн? Наверное, стоит заказать авиабилет прямо сегодня.

— Билет? Только один? Ты не поедешь со мной?

Он пожимает плечами.

— Пожалуй, мне лучше остаться. В смысле, если ты хочешь, то я конечно поеду, но я подумал, что тебе не помешает побыть с Фрэнком и Райаном наедине, чтобы я не болтался рядом.

— Да, хорошо. Думаю, это отличная идея. Может, я поеду в следующую субботу, когда мы вернемся из Нью-Йорка.

— Сколько ты хочешь побыть там? До конца каникул?

— Это же целых две недели.

— Я думал, ты хочешь этого. Ты говорила, что у тебя какие-то планы с Райаном.

— Да. Ты прав. Две недели — это хорошо. Просто будет отстойно так долго не видеть тебя. — Уставившись в тарелку, я вилкой ковыряюсь в яичнице.

Гаррет забирает у меня вилку и кладет ее на стол.

— Хочешь сказать, что будешь скучать по мне? Если да, то мне стоит запомнить этот момент. Такое может никогда больше не повториться.

Я улыбаюсь и закатываю глаза.

— Да. Именно это я и хотела сказать. Ты околдовал меня, и теперь я скучаю, когда тебя нет рядом.

— Ничего подобного я не сделал, — возражает он.

Я шлепаю его по руке.

— Сделал, и меня это бесит.

Он целует меня в щеку.

— Тогда ты тоже околдовала меня. Я буду очень скучать по тебе, но я знаю, как тебе хочется съездить домой.

— Может, приедешь в Де-Мойн на неделю? Так я проведу одну неделю с Фрэнком и Райаном, а вторую с тобой. Мне не нужно быть с ними ежеминутно. Кроме того, Фрэнку надо отдыхать. Вероятно, он проспит большую часть времени, а Райан будет на работе или на свиданиях с Хлоей.

Гаррет отодвигает стул и встает.

— Ну наконец-то. Я все ждал, когда ты меня пригласишь. Тебе потребовалось довольно много времени.

— Сказал парень, который предложил мне ехать одной!

— Я был вежлив, Джейд. Тебе полагалось проявить ответную вежливость и пригласить меня поехать с тобой. — Он подходит сзади и целует меня в макушку. — Пойду покупать билеты.

— Только не в первый класс. Это слишком дорого, — говорю я ему вслед. Но знаю, что он наверняка не послушается.

***

После обеда мы уводим Лили на прогулку. У Кенсингтонов в собственности несколько акров земли, и в основном они покрыты лесами. Мы идем через рощу, пока не находим поляну с холмом. Он не такой большой, как холм в Брайант-парке, но для Лили в самый раз. Холм в парке был бы для нее слишком пугающим, ведь она никогда не каталась на санках.

Вся одежда Лили — штаны, куртка, шапочка — ярко-розовая. Я не выношу розовый цвет, но в сочетании с ее розовыми щечками и светлыми волосами он смотрится мило.

Я сажусь с ней в санки, и мы медленно скользим вниз по крошечному холму.

— Давай прокатимся еще раз? — Лили прыгает, словно это было самым грандиозным событием в ее жизни.

Следующие полчаса мы с ней катаемся с горки. Гаррет к нам не присоединяется — у него еще не зажила рана в груди после того инцидента, о котором нам велели забыть.

— Можно мне теперь покататься одной? — спрашивает Лили Гаррета.

— А ты не боишься?

Она отрицательно мотает головой, затем садится в санки. Гаррет подталкивает ее, и она скатывается вниз, а потом целую вечность тащит санки обратно, но до вершины добирается готовой к новому спуску.

— Ей, похоже, понравилось, — говорю я Гаррету.

— Да, ей полезно позаниматься чем-нибудь на свежем воздухе. Она слишком много времени сидит дома. — Он наклоняется и целует меня.

Я отстраняюсь.

— Гаррет. Лили может заметить.

— Она у подножия холма. Ей понадобится минут десять, чтобы добраться сюда. — Он снова целует меня, на этот раз медленнее. Холодный воздух кружится вокруг нас, бросая меня в дрожь. Я хватаю его за куртку, притягивая ближе.

Мы целуемся несколько минут, потом Гаррет прерывается и оглядывается.

— Я думал, она должна уже вернуться.

Мы смотрим вниз. Там стоят только санки. Никаких признаков Лили нет.

— Лили? — Гаррет в панике.

— Наверное, она пошла в лес. Может, увидела белку или еще какого зверька.

Я пытаюсь успокоить его, но Гаррет не слушает и бежит вниз по холму.

— Лили! Отзовись! Где ты?

Я слышу в его голосе нотки отчаяния, но не понимаю, почему он так сильно волнуется. Мы на территории Кенсингтонов. По всему периметру высокий забор, и Лили не могла выбраться за него. Но через него вполне мог перебраться кто-то чужой — особенно сюда, где нет охраны.

— Лили! — побежав за Гарретом, кричу я. — Ты видишь ее следы?

— Нет. И какого черта она не отвечает? — Он продвигается дальше в лес. — Лили! Это не смешно! Где ты?

Я бегу в другом направлении, зову ее, но ответа не получаю. Она как испарилась. Я пыталась сохранить спокойствие, но теперь тоже паникую. Что, если кто-то перелез через забор? Вдруг Лили похитили?

Побежав направо, я краем глаза замечаю розовое пятно. Останавливаюсь, поворачиваюсь и вижу, что у дерева сидит Лили.

— Лили! — Я подбегаю к ней и опускаюсь на колени. — Что ты делаешь?

— Смотри. Она ранена. — Она указывает на птицу, лежащую на земле. Ее крыло сломано.

— Почему ты не отвечала нам? Разве ты не слышала, как мы тебя звали? — От паники и бега я совершенно запыхалась.

Она снова смотрит на птицу и хочет было погладить ее, но я ловлю ее за руку.

— Не трогай ее. Пусть лежит.

Я встаю и зову Гаррета. Через несколько мгновений он подбегает, поднимает Лили с земли и ставит перед собой.

— Почему ты не отзывалась?

Гаррет возвышается над ней, его голос звучит громко и строго. Я бы даже сказала, пугающе, хотя знаю, что он не специально.

— Отзывалась, но никто не пришел, — говорит она.

У Лили такой тихий голос. Вероятно, она отвечала, но мы ее не услышали.

— Лили, ты же знаешь правила. Не убегать. Никогда.

— Но я увидела эту птичку, и она не могла летать, а потом…

— Мне плевать на птицу! Ты знаешь…

Я беру Гаррета за руку. Ему следует успокоиться. Кажется, Лили вот-вот заплачет.

— Я просто хотела помочь.

— Этой птичке? — спрашиваю я, надеясь отвлечь ее.

Лили кивает.

— Она больше не может летать.

Лили снова опускается на колени. Недавно птица чуть-чуть трепыхалась, но теперь она лежит неподвижно, и я почти уверена, что она умерла. Я смотрю на Гаррета. Мой опыт общения с детьми равен нулю, и я понятия не имею, как разрулить эту ситуацию.

Гаррет присаживается рядом с Лили, и его тон становится мягче.

— Пусть она отдохнет. С ней все будет в порядке.

— Откуда ты знаешь?

— Когда кто-то болеет, то, чтобы выздороветь, ему нужен отдых. Вот как мне. Я должен отдыхать, чтобы поправиться, верно?

— Давай заберем ее к себе? Она может отдохнуть в моей комнате.

— Ее дом здесь. Она живет в лесу и не захочет оставаться у нас.

— Но кто о ней позаботится?

— У нее есть мама, как и у тебя. Мама защитит ее.

— А что, если мама не найдет ее?

— Найдет. Но птичка не должна была покидать свой дом. Как и ты не должна убегать, Лили. Тебе не следует больше так поступать, поняла?

Она кивает.

Гаррет берет Лили за крошечную ладошку, одетую в варежку, и они поднимаются.

— Пойдемте домой. Из-за этих катаний на санках я проголодался. — Его задорный тон заставляет Лили улыбнуться.

— Ты же совсем не катался, Гаррет.

В ответ он улыбается.

— Знаю. Но я проголодался, наблюдая, как катаетесь вы с Джейд.

Он берет за руку и меня, и мы все вместе возвращаемся в дом.

В прихожей Лили снимает куртку, шапку, лыжные штаны и аккуратно вешает вещи на крючки у двери. Затем снимает сапоги и ставит их на резиновый коврик. Забавно наблюдать за ней. В детстве я никогда не была такой аккуратной. Я просто бросала вещи на пол. Я до сих пор так делаю, по крайней мере, в общежитии. Здесь же я следую примеру Лили и развешиваю все на свои места.

Убрав зимнюю экипировку, Лили убегает на кухню. Я направляюсь за ней, но Гаррет приостанавливает меня.

— Все, что там произошло, должно остаться между нами, — произносит он. — Не рассказывай ни отцу, ни тем более Кэтрин.

— Я буду молчать. Но разве Лили сама не проболтается?

— Нет. Она знает, что будет наказана за подобную выходку. Она ничего не расскажет.

— Прости, я должна была за ней присматривать.

— Не извиняйся. Это моя задача — следить за ней, а не твоя. И я облажался. Если Кэтрин узнает, она никогда больше не оставит меня с Лили. Она наконец-то начала мне доверять, и надо же такому случиться.

— О чем ты? Почему она не доверяла тебе Лили?

— Потому что до нашей встречи я много пил. И был не очень ответственным. Так или иначе, я бы никогда не позволил, чтобы с Лили что-то случилось.

— Знаешь, ты действительно хорошо разрулил ситуацию там. Ты знал, что сказать.

Он пожимает плечами.

— Я старался. Кажется, она поверила. И спасибо, что уняла меня.

— Я знаю, каково это — быть маленькой и слышать, как на тебя кричит взрослый. Это страшно, даже если тебя совсем не хотят напугать. — Я встаю на цыпочки, чтобы поцеловать его. — И ты такой большой, что можешь напугать маленьких.

Из кухни выбегает Лили.

— Чарльз сделал горячий шоколад! — Она тянет нас за собой. — Пойдемте.

Мы хотим было направиться за Лили на кухню, но тут появляется Кэтрин.

— Лили, тебе понравилось кататься на санках?

Я не сомневаюсь, что сейчас Лили расскажет ей обо всем, что случилось. Почему бы и нет? Дети ее возраста не умеют хранить секреты.

— Сначала мы катались с холма вместе с Джейд, а потом я сама, — хвастается Лили. — Я совсем не боялась. А теперь у нас горячий шоколад. — Она убегает обратно на кухню.

— С ней не было проблем? — обращается Кэтрин к Гаррету.

— Никаких, — отвечает Гаррет. — Все было хорошо.

Услышав голос в прихожей, я оборачиваюсь и вижу, что к нам приближается мистер Кенсингтон. Он пришел с работы и все еще одет в пальто. Он подходит к Кэтрин.

— Привет, милая.

Она замирает, когда он целует ее в щеку, и в ответ натянуто улыбается, но ничего не говорит.

— Привет, пап. Вечером мы с Джейд пойдем прогуляться, так что увидимся завтра. — Гаррет берет меня за руку и ведет к лестнице.

— Как покатались на санках? — окликает нас сзади его отец.

— Отлично. Лили понравилось, — отзывается Гаррет, торопясь со мной к лестнице.

Мы заходим в его спальню, и он закрывает дверь.

— Давай уедем отсюда. Тебе надо переодеться?

— Хочу принять душ. Я вся вспотела после беготни по холму.

— Можешь принять душ у меня, если хочешь. Я принесу тебе полотенце. — Гаррет исчезает в ванной, затем выходит. — Все готово. Не стесняйся.

— Что с тобой? К чему такая спешка?

— Эти двое вели себя очень странно, и после случая с Лили мне просто необходимо вырваться отсюда. — Он ложится на кровать и глядит в потолок. — Серьезно, я не выживу тут до начала занятий.

— Тебе надо провести здесь всего неделю. Остальное время ты будешь со мной в Нью-Йорке, а затем в Айове. А ту неделю, пока ты будешь дома, твоя семья проведет на Багамах.

Он вздыхает.

— Они не поедут.

— Почему? — Я присаживаюсь рядом с ним на кровать.

— Сейчас небезопасно уезжать.

— Небезопасно? Что ты имеешь в виду?

Он садится и обнимает меня за плечи.

— Хочешь, поужинаем пораньше? Или сходим в кино?

— Гаррет, прекрати. Не увиливай от вопроса. Ты же знаешь, я ненавижу, когда ты так делаешь. Скажи, что происходит?

Гаррет молчит.

— Ну же. Просто расскажи мне, и все.

Он встает, подходит к шкафу и достает оттуда рубашку.

— У того, что произошло на прошлой неделе, будут последствия.

— Последствия? Хочешь сказать, есть люди, которые хотят отомстить?

— Скорей наказать, хотя наверняка кто-то хочет и мести. — Он снимает футболку и, надев рубашку, застегивает пуговицы. — Вот почему у меня чуть сердце не остановилось, когда Лили убежала.

— Что ты подразумеваешь под наказанием?

— Мой отец нарушил правила, когда сделал то, что он сделал. — Гаррет все еще не говорит о том, что его отец застрелил Синклера. Он будто стер это из памяти или попросту не хочет признавать, что его отец убил человека.

— Какие правила?

— Просто забудь. — Он идет к столу и начинает искать что-то в телефоне.

Я становлюсь перед ним.

— Что за дела с твоим отцом? Он причастен к чему-то незаконному?

Гаррет не отрывает взгляда от телефона.

— Я правда не знаю, к чему он причастен.

— Он твой отец. Как ты можешь не знать?

— Я кое-что видел, но не знаю, что это значит. Однажды я спросил его, но он не ответил, поэтому я перестал интересоваться.

— Ты видел, как он скрывает улики?

Гаррет поднимает лицо.

— Зачем тебе это знать? Не имеет значения, что он делает. Я не похож на него, и никогда не буду ничем таким заниматься. Тебе не стоит об этом переживать.

— Если он преступник, то я не хочу находиться с ним рядом и быть в его доме.

— Я никогда не говорил, что он делает что-то незаконное, Джейд.

— Он застрелил человека и не признался полиции. Для меня это незаконно.

— Этот человек собирался убить нас! — Гаррет повышает тон, затем опять успокаивается. — А чего ты ожидала от моего отца?

— Да, он сделал то, что должен был сделать, но затем все скрыл. Как ему это удалось?

— У него есть друзья. Давай просто остановимся на этом, окей? — Он смотрит в телефон и водит пальцем по экрану. — Через час начнется кино. Хочешь пойти?

— Что ты имел в виду, сказав, что твой отец будет наказан?

— Подробностей я не знаю. Я только подслушал разговор отца в офисе, и мне показалось, что он в каком-то серьезном дерьме. А потом я услышал, как он сказал Кэтрин, что путешествовать сейчас слишком опасно. Не знаю, наверное поэтому она и сердится на него.

— Мы с тобой в опасности?

— Не думаю. Иначе он бы предупредил нас. — Он прячет телефон в карман. — Пойдем. У тебя есть десять минут на то, чтобы собраться.

Он знает, что десяти минут недостаточно, но также он в курсе, что я горжусь своим умением быстро собираться, и нет ни малейшего шанса, что я не уложусь в этот срок. Он смотрит на часы, подначивая меня, и я убегаю к себе.

Мы ужинаем в городе в итальянском ресторане, а потом смотрим кино. Все это время Гаррет кажется отстраненным. Думаю, он все еще огорчен из-за случившегося с Лили. Но сердится он не на нее и не на меня, а на себя, потому что недостаточно хорошо присматривал за сестрой.

В семье Гаррета определенно что-то происходит, но он либо ничего не знает, либо не договаривает. И я не удивлена, что у его отца есть проблемы. Нельзя просто взять и убить кандидата в президенты и выйти сухим из воды. Разве не так?

Глава 3

На следующее утро я звоню Райану, чтобы сказать, что приеду домой.

— Райан, угадай что? — Я пропускаю приветствие, когда слышу, что он поднял трубку. Он узнает меня.

— Это вопрос с подвохом? Если да, то я не знаю ответ.

— В следующую субботу я приеду домой. На целых две недели.

— Замечательно. Как тебе это удалось?

— Гаррет взял мне билет на самолет.

— Очень мило с его стороны, но мне стоит вернуть ему деньги. Он и так уже однажды оплатил твой приезд сюда. Я работал сверхурочно и накопил немного денег. Спроси, сколько я должен ему, и я выпишу чек.

— Нет, тебе нужны деньги на учебу и на лечение Фрэнка. Я уже сказала Гаррету, что когда-нибудь возмещу ему долг, так что не беспокойся об этом. Как Фрэнк?

— Лучше. Я рассказывал тебе о новом враче, который начал работать в больнице на прошлой неделе?

— Кажется, нет.

— Он из Нью-Йорка. Он должно быть действительно опытный и хорошо знаком с митральным стенозом. Понятия не имею, почему он приехал в Де-Мойн. Думаю, он будет совмещать работу в Нью-Йорке и здесь. В общем, он осмотрел отца и, похоже, собирается назначить ему какое-то другое лечение.

— Когда Фрэнка выпишут из больницы?

— Вероятно, в субботу. Жаль, я не знал заранее, что ты приедешь домой. Не уверен, что смогу брать отгулы, пока ты будешь здесь.

— Все в порядке. Через неделю прилетит Гаррет, так что, пока ты будешь работать, а Фрэнк будет спать, я смогу проводить время с ним.

— О. Хорошо. — Райан все еще не очень одобряет мои отношения с Гарретом. Ему не нравится, что я провожу с ним больше времени, чем с Харпер и другими девушками. — Он снова остановится в гостинице?

— Думаю, да. Дома нет свободной комнаты.

— Он может спать на диване, если захочет.

Гаррет слишком высокий и ни за что не поместится на их маленьком диване, но со стороны Райана это очень любезное предложение.

— Я тебе сообщу. В общем, я просто хотела сказать, что скоро приеду. Через неделю позвоню. Передавай привет Фрэнку.

— Конечно. До встречи, Джейд.

***

Закончив разговор с Райаном, я иду в комнату Лили и несколько часов вожусь с ней. Грустно, что ей не с кем играть. Впрочем, когда я была в ее возрасте, у меня тоже не было компании. Но мне это не нравилось. Потому я и знаю, каково приходится Лили.

Пока я развлекаюсь с ней, Гаррету проводят физиотерапию. При ранении пуля попала в верхнюю часть груди у плеча, повредив мышцы, необходимые для плавания. Физиотерапевт показывает различные упражнения, которые Гаррет может выполнять в бассейне. Надеюсь, что в скором времени он снова начнет плавать. Он не может участвовать вместе с командой в соревнованиях, но хочет начать тренировки.

К семи часам мы все садимся ужинать. Обычно мы с Гарретом уходим куда-нибудь вечером, чтобы не торчать с его отцом и Кэтрин, но на этот раз мы решили остаться. Сегодня сильная снежная буря, и я не захотела выходить в непогоду.

— Какие планы на Новый год? — спрашивает мистер Кенсингтон Гаррета, пока прислуга накрывает на стол.

— Мы с Джейд едем в Нью-Йорк. По-моему, я тебе уже говорил.

Мистер Кенсингтон кивает.

— Да, говорил. Просто я не запомнил. Так когда вы уезжаете?

— Во вторник и возвращаемся в пятницу. А в субботу Джейд улетает в Де-Мойн. Через неделю я поеду к ней, помнишь?

Мистер Кенсингтон не отвечает. Кажется, он в глубоких раздумьях. Наконец, вернувшись в реальность, он переводит взгляд на меня.

— Джейд, должно быть, ты рада съездить домой. Кстати, как поживает Фрэнк?

Меня всегда удивляет, когда он заговаривает о Фрэнке. В кругу семьи Гаррета я никогда не упоминала о Фрэнке или о Райане.

— Фрэнк в порядке. Он еще в больнице.

— Надеюсь, он получает надлежащий уход. В наши дни трудно найти компетентных специалистов в области медицины. У него хороший врач?

— Вообще, я недавно разговаривала с Райаном, и он сказал, что у Фрэнка новый врач. Из Нью-Йорка. Похоже, он действительно опытный.

Мистер Кенсингтон улыбается.

— Отлично. Надеюсь, он поможет Фрэнку. Я знаю, как ты волнуешься за него.

Взгляд Гаррета быстро перемещается на отца, затем на меня. Кажется, он не меньше меня удивлен интересом своего отца к Фрэнку.

— Где вы остановитесь в Нью-Йорке? — спрашивает Гаррета мистер Кенсингтон.

— Я снял номер в отеле на Таймс-сквер на канун Нового Года, а в остальные дни собираемся ночевать в квартире. Если, конечно, она не нужна тебе для работы.

— Нет, на следующей неделе меня не будет в городе. Честно говоря, я предпочел бы, чтобы вы сразу поселились в квартире. Она находится в хорошо охраняемом здании.

В охраняемом здании? Зачем нам усиленная безопасность? Я уже готова спросить мистера Кенсингтона, что он имеет в виду, но он продолжает:

— Я полагаю, вы возьмете машину напрокат?

Гаррет качает головой и кладет вилку на тарелку.

— Я решил, мы просто поедем на поезде.

— Лучше арендовать машину, Гаррет. У тебя есть их номер. Просто скажи им, когда подъехать.

— Пап, мы нормально доберемся на поезде. Правда.

— Я настаиваю, чтобы вы взяли машину. — По приказному тону мистера Кенсингтона становится ясно, что выбора у нас нет.

— Ладно. Как скажешь.

— И если вы собираетесь встретить Новый год на Таймс-сквер, то возьмите с собой одного из наших охранников.

Отец Гаррета начинает пугать меня. Неужели ситуация настолько плоха? Такое впечатление, будто в Нью-Йорке нас на каждом углу будут поджидать злоумышленники. Теперь я сомневаюсь, стоит ли нам вообще туда ехать.

— Папа, мы не будем на площади во время опускания шара. Джейд не любит, когда вокруг шумно.

Я чувствую, как лицо начинает пылать. Моя боязнь громких звуков не должна становиться достоянием общественности.

— Это скорее из-за толпы, — говорю я. — Не хочу толкаться среди скопления народа.

— Тем не менее, Гаррет, я считаю, что вы должны взять с собой Брайана. Просто на случай, если у вас возникнут проблемы.

— Мы не станем брать с собой охранника. Ничего не случится. Мы все время будем в туристических районах.

Мистер Кенсингтон замолкает, берет вилку и начинает есть. За столом воцаряется полная тишина, которая висит до тех пор, пока Лили не начинает рассказывать об игре, в которую мы сегодня играли.

После ужина мы с Гарретом и Лили отправляемся в домашний кинозал и смотрим там фильм. Лили так счастлива от того, что завладела всем нашим вниманием.

— Тебе обязательно уезжать? — спрашивает она Гаррета после окончания фильма.

— Это всего на несколько дней. В пятницу я вернусь.

— Но Джейд не вернется.

Она подходит и забирается ко мне на колени. Даже проведя столько времени с Лили, я все еще не могу привыкнуть к тому, что она так запросто вторгается в мое личное пространство. Она всегда хватает меня за руки, обнимает и возится с моими волосами. С Лили я не против, но не уверена, что смогу вытерпеть подобное от другого ребенка.

— Джейд, пожалуйста, не уезжай. Пожалуйста. — Она изо всех сил обнимает меня своими маленькими ручками.

— Мы же еще завтра можем поиграть, — говорю я ей. — Мы с Гарретом уезжаем только во вторник.

— Когда мы снова увидимся?

— Сложно сказать. — Я смотрю на Гаррета, ожидая ответа.

— Джейд нужно на пару недель съездить домой. А потом начнется учеба. Но мы приедем навестить тебя на какие-нибудь выходные, хорошо?

Она отпускает меня и, насупившись и опустив плечики, поворачивается к Гаррету.

— Это будет еще так нескоро. Ты каждый раз обещаешь приехать домой и никогда не приезжаешь. — Она обиженно скрещивает руки.

— Я обещаю, что буду приезжать чаще. И буду брать с собой Джейд.

— Нет, не будешь. Ты говоришь просто так. — Она ерзает и, снова обняв меня, кладет голову мне на плечо. — Джейд, если ты останешься, я отдам тебе все свои игрушки.

Я беззвучно прошу Гаррета:

— Помоги.

Он только улыбается и качает головой, предоставляя мне возможность самой придумать ответ.

— Лили, пусть твои игрушки останутся у тебя. Так они уже будут на месте, когда я приеду поиграть с тобой. А я обязательно приеду, честное слово.

Она смотрит на меня, словно сомневаясь, верить мне или нет. Затем спрыгивает с моих коленок и выбегает из комнаты.

— Огромное спасибо, Гаррет, — говорю я ему. — Почему ты мне не помог? Она же твоя сестра.

— Ну, она же не мне предложила все свои игрушки. Кроме того, я хотел увидеть, как ты справишься.

— Очевидно ей не понравилось то, что я сказала. Она просто убежала.

— Она всегда так делает. Не принимай близко к сердцу. — Он берет меня за руку. — Ты хорошо ладишь с детьми, Джейд. Когда-нибудь ты станешь клевой мамой.

Я содрогаюсь.

— Фу. У меня не будет детей. Даже не шути об этом.

— Да ладно. Разве ты не хочешь мини-себя? — Он улыбается. — Или мини-меня?

Его маленькая копия была бы чертовски симпатичной.

— Нет. Абсолютно нет. Прекращай болтать об этом. Мне хватает твоих комментариев по поводу брака.

Лили снова вбегает в комнату, держа в руках куклу, ручку и лист бумаги. Она кладет куклу мне на колени.

— Ты можешь забрать Кэти домой, чтобы вспоминать меня. — Она дает мне бумагу и ручку. — Подпиши здесь.

Я читаю записку. Гаррет наклоняется, чтобы тоже прочесть. Там написано: «Я, Джейд Тейлор, обещаю играть с Лили Кенсингтон». Внизу обозначено место, где я должна расписаться.

— Это папа написал для тебя? — спрашивает ее Гаррет.

Она кивает, не отводя глаз от листа.

— Подпишешь, Джейд?

— Хм-м, хорошо. — Я расписываюсь и возвращаю лист Лили. Она быстро обнимает меня и вновь убегает.

— Ты уверена, что хотела подписать это? — спрашивает Гаррет. — Теперь тебе придется играть с ней до конца своих дней.

— Меня это совсем не пугает. — Я откладываю куклу. — Правда, я не знаю, что делать с Кэти.

— Просто спрячь ее в шкафчике. Лили никогда не узнает. — Он тянет меня из кресла. — Давай продумаем план нашей поездки в Нью-Йорк.

Остаток вечера мы составляем список достопримечательностей, которые хотим посетить, и соображаем, сколько времени займут экскурсии.

Прежде чем отправиться в постель, Гаррет приглашает меня к себе, чтобы подурачиться перед сном, но я отказываюсь. Мне не нравится заниматься этим в доме его родителей. Плюс ко всему в Нью-Йорке у нас будет для этого достаточно времени.

***

Большую часть понедельника, пока Гаррет на физиотерапии, я провожу с Лили. Кэтрин постоянно заглядывает к нам, чтобы проверить, как дочь, и каждый раз напоминает мне, что Лили может играть и одна. Кажется, ее раздражает, что я вожусь с ее дочерью. Не имею представления, почему. Я думала, она будет довольна. Я совсем не понимаю Кэтрин.

На следующее утро я просыпаюсь в пять утра и не могу сомкнуть глаз. Мне очень хочется пить, поэтому я решаю спуститься на кухню. Пробираясь на цыпочках по длинному коридору, я слышу, как мистер и миссис Кенсингтон разговаривают у себя в спальне. Похоже, что они спорят. Знаю, мне не следует этого делать, но я тихонько подхожу к их двери и начинаю слушать.

— Если бы ты не привез ее сюда, у нас не было бы этой проблемы. — Кэтрин говорит совершенно другим тоном. Обычно ее голос звучит невыразительно и монотонно, но сейчас в нем столько эмоций — один сплошной гнев.

— Ты знаешь обстоятельства. Мы были перед Синклером в долгу. — В отличие от жены, мистер Кенсингтон говорит очень спокойно.

— Ты был в долгу перед ним, но я — нет. И я просила тебя не позволять этой дрянной девчонке вторгаться в нашу жизнь. С тех пор, как она появилась, у нас одни неприятности.

— Она не дрянная. У нее была тяжелая жизнь, но ее вины в этом нет. Она очень умная. И очень решительная. Она прекрасно справляется в Мурхерсте и отлично влияет на Гаррета. До нее он был совсем неуправляемым, а сейчас взгляни на него: он перестал пить, успевает с учебой. В кои-то веки он ведет себя ответственно. Ты не можешь отрицать ее положительного влияния на Гаррета.

— Гаррет — это твоя забота, Пирс. Не моя.

Пирс? Кажется, я еще ни разу не слышала имени мистера Кенсингтона.

— Как ты можешь так говорить после стольких лет? Как будто тебе нет совсем никакого дела до Гаррета. Этот мальчик не сделал тебе ничего плохого, но ты все равно продолжаешь отталкивать его. Ты ни разу даже не попыталась сблизиться с ним.

— Как я могла сблизиться с ним? С тех пор, как я вышла за тебя, он в основном пьянствовал. И не смей обвинять меня в этом! Гаррет вел себя так из-за тебя.

Голос мистера Кенсингтона становится громче.

— Он вел себя так, потому что все свое внимание я уделял тебе! Ты настаивала на этом с момента нашей женитьбы. Ты не хотела, чтобы я брал Гаррета в путешествия с нами. Заставляла меня каждый вечер посещать твои нелепые светские рауты. У меня не оставалось времени для него. Ты делала все, что в твоих силах, чтобы разрушить мои отношения с сыном!

Наступает долгая пауза. Я стою, замерев от страха, что они услышат меня, если я шелохнусь. Кэтрин откашливается.

— Я не хочу, чтобы рядом с моей дочерью находилась эта девчонка. Если ты настаиваешь на том, чтобы пускать ее к нам, то Лили она видеть не будет.

— Лили нравится проводить время с Джейд. Они прекрасно ладят. Нет причин разлучать их.

— Она моя дочь, и будет так, как скажу я.

— Она наша дочь. И мне надоело твое противостояние. С меня хватит, Кэтрин. Лили больше не будет жить в твоем тесном мирке, где она не может общаться с другими людьми.

— Я оберегаю ее! Однажды ее уже похищали, и я не позволю этому повториться!

— Мы не сможем спрятать ее от всего мира! Ей нужны друзья. Ровесники. Она целыми днями сидит одна в своей комнате. Это ненормально. Ты видела, как она обрадовалась, когда Джейд и Гаррет взяли ее на прогулку? Катание на санках, игры на улице — это то, чем занимаются шестилетки!

— Я не хочу продолжать эту тему. Я знаю, что для нее лучше. Мое воспитание нисколько не повредило ей. Она совершенно уравновешенная маленькая девочка.

— Только потому, что Гаррет взял на себя задачу помочь Лили стать хотя бы наполовину нормальной. Если бы не Гаррет, Лили была бы маленькой копией тебя!

— И что это значит? — шипит она.

— Не заставляй меня объяснять.

— Ты думаешь, что как родитель ты лучше, чем я? Для нее ты всегда занят. Ты почти не проводишь времени с нашей дочерью.

— Ты прекрасно знаешь, что я не контролирую свое расписание! Моим временем распоряжаются и всегда будут распоряжаться они! — Он понижает голос. — Суть в том, что ты не будешь диктовать, как нам воспитывать нашу дочь. Я ее отец, и решения относительно ее жизни буду принимать я.

— И что, ты просто отправишь ее погулять на улицу? Чтобы ее снова украли? Разрешишь ей проводить время с Джейд? С девушкой, которую мы едва знаем? С девушкой, по чьей вине мы оказались в этой ситуации?

— Джейд ни в чем не виновата. Мы в этой ситуации из-за меня. Это я убил Синклера.

— Чего тебе никогда не следовало делать!

— А что ты ожидала от меня? Этот человек целился в Гаррета и Джейд. Он мог их убить!

— Иногда ради большего приходится жертвовать малым. — Кэтрин говорит это низким, суровым тоном, от которого меня пробирает озноб.

Тишина, а потом я слышу, как мистер Кенсингтон произносит:

— Сделаю вид, что я ничего не слышал.

— Был план, Пирс! — Кэтрин снова повышает голос. — Очень большой план. А ты все уничтожил!

— Да, дорогая, я в курсе, — говорит мистер Кенсингтон, сделав на слове «дорогая» акцент. — Но я был не намерен просто стоять и смотреть, как это чертов ублюдок убивает моего сына!

— Ты мог просто ранить Ройса. Тебе не следовало его убивать.

— Я не в силах изменить то, что было. Его уже нет, и его место может занять другой человек. Очевидно, что Синклер был плохим выбором, учитывая его неадекватность, он же пытался убить родную дочь. У него не было причин преследовать ее. Она не представляла никакой угрозы.

— Пирс, она дрянь, а дрянные люди способны ради денег на все. Это был лишь вопрос времени, когда она отправилась бы к Ройсу и попросила бы плату за молчание. И получив свое, она продала бы свою историю втридорога желтой прессе. Вот почему он ее преследовал. И теперь ты позволяешь этому отребью жить в нашем доме? Общаться с нашей дочерью? Встречаться с твоим сыном? Она хочет денег, Пирс. Это единственная причина, по которой она здесь ошивается.

— Джейд не такая. Твои слова скорее описывают девушек, которых мы сводили с Гарретом раньше. Вроде Авы Гамильтон. Вот она — избалованная, эгоцентричная девица, которая жаждет богатства и славы.

— Я хочу, чтобы Джейд убралась из нашего дома и никогда не возвращалась.

— Теперь она одна из нас, Кэтрин, нравится тебе это или нет. Она слишком много видела. Она знает наши порядки.

— Тогда заплати ей. Заплати ей за молчание. Заплати ей, чтобы она ушла. Меня не волнует, сколько это будет стоить.

— Я не собираюсь этого делать. Даже если я предложу ей такое, она не согласится. Она любит Гаррета, а он любит ее. Они не расстанутся ни за какие деньги.

— Ты же знаешь, что Гаррету нельзя встречаться с кем-то вроде нее, так почему не вмешаешься?

— Это больше не проблема. Он не будет участвовать в этом.

— Ты бредишь, Пирс. Он твой сын. Они никогда не…

— Мы закончили обсуждать эту тему.

— Прекрасно. Если ты не избавишься от Джейд, то я вышвырну ее сама.

Я слышу быстрые шаги, направляющиеся к двери. Мое сердце замирает на середине удара — сейчас Кэтрин застукает меня здесь.

Глава 4

— Кэтрин! — Я слышу, как мистер Кенсингтон догоняет ее. — Не вмешивайся! Если понадобится, с Джейд и Гарретом я разберусь сам. Даже не думай их беспокоить, иначе пожалеешь. Поняла?

Его слова пугают меня до чертиков, но на Кэтрин, похоже, такого впечатления не производят.

— Хорошо, как скажешь, — произносит она спокойным, но язвительным тоном. — Тем более, мы оба знаем, что эта парочка не продержится долго.

— Я собираюсь в офис. — Я слышу, как он отходит от двери, направляясь, наверное, в ванную.

— Откуда у тебя такая привязанность к этой девчонке? — интересуется Кэтрин приторным тоном. — Может, она напоминает тебе мать Гаррета? Еще одну дрянь из трущоб?

— Да пошла ты, Кэтрин! — Дверь внутри комнаты захлопывается с таким грохотом, что дрожит даже дверь рядом со мной.

Я в спешке возвращаюсь по коридору. Пить больше не хочется. В смысле, хочется, но на кухню сейчас я не пойду ни за что. Я просто хочу спрятаться, пока не смогу уехать отсюда.

Я знала, что Кэтрин меня недолюбливает, но чтобы настолько… Неужели она действительно думает, будто я встречаюсь с Гарретом, чтобы получить часть состояния Кенсингтонов? Меня это по-настоящему бесит. Я ни разу не просила у Гаррета денег и никогда не попрошу. Меня не интересуют ни его деньги, ни деньги его семьи. Если бы она только знала, как мы спорим всегда, когда Гаррет собирается мне что-то купить.

Подлая, злобная и совсем сбрендившая женщина. И о каком большом плане она говорила? Неужели этот план настолько важен, чтобы пожертвовать Гарретом и мной? Не сомневаюсь, она была бы счастлива, если бы Синклер меня застрелил. Но неужели она действительно думала, что убить Гаррета вполне допустимо? Как можно так говорить о своем пасынке? И какого черта отец Гаррета до сих пор женат на этой мегере?

Я возвращаюсь к себе, но теперь мне кажется, что здесь холодно, страшно и очень темно. Не могу здесь оставаться. Я выхожу и тихонько пробираюсь в комнату Гаррета. Он крепко спит.

Я не думала, что смогу полюбить Гаррета еще сильней, чем люблю, но после подслушанного разговора каким-то образом начинаю любить его еще больше. Он никогда не рассказывал, как Кэтрин обращалась с ним все эти годы. И никогда не говорил, что отец в основном пренебрегал им, когда женился во второй раз. Похоже, после смерти матери жизнь Гаррета резко пошла под откос. И хотя многие сказали бы, что моя жизнь была в миллион раз тяжелее, но за него я переживаю гораздо сильней. Думаю, когда любишь кого-то, то чувствуешь его боль острей, чем свою.

Я подхожу к кровати Гаррета и, стараясь не разбудить его, проскальзываю под одеяло.

— Джейд? — Он зевает. — Который час?

— Чуть больше пяти.

— Иди сюда. — Он вытягивает руку, и я прижимаюсь к нему и кладу голову ему на грудь. — Что-то случилось, или ты просто зашла поздороваться?

— Ничего не случилось. Просто захотелось побыть рядом. — Я подтягиваю одеяло до самого подбородка. Сейчас этот дом кажется таким холодным.

— Ты уверена, что с тобой все в порядке? — Гаррет целует меня в лоб. — Я чувствую, ты что-то не договариваешь.

— Все хорошо. Во сколько мы уезжаем в Нью-Йорк?

— Я заказал машину на девять. А что?

— Можно как-нибудь уехать пораньше? Например, в семь или в восемь?

— Для этого нам придется встать прямо сейчас.

— Да, наверное. Спокойной ночи.

Он снова засыпает. А мне не спится. Я продолжаю прокручивать в голове подслушанный разговор, местами совершенно непонятный. Например, когда мистер Кенсингтон сказал, что я знаю их порядки. Какие порядки? Что он имел в виду?

Он сказал, что теперь я одна из них. Я не хочу быть одной из них. Если мы с Гарретом когда-нибудь поженимся, я бы предпочла убежать от них как можно дальше. По крайней мере, от Кэтрин. К отцу Гаррета я все еще испытываю смешанные чувства. С одной стороны он хороший, но с другой доверять ему точно нельзя. Он определенно связан с чем-то, о чем я, возможно, не хочу знать.

Я не могу решить, стоит ли пересказать Гаррету их разговор. Может, сказать только о том, что Кэтрин пытается избавиться от меня? Но опять же, вдруг он разозлится на меня за подслушивание? Может, он не хочет, чтобы я знала те вещи, о которых услышала. Я решаю пока хранить молчание.

В половине седьмого я возвращаюсь к себе, чтобы принять душ и одеться. Потом упаковываю все вещи в чемодан. На стуле у кровати я замечаю куклу Кэти — подарок Лили. Забавно, что она преподнесла мне куклу-тезку ее матери. Первая моя мысль — использовать игрушку как куклу вуду и воткнуть в нее иголки. Но тогда я опущусь до уровня Кэтрин, а я выше этого.

Я беру Кэти и несу ее к чемодану. И тут слышу слабый стук. Я открываю дверь. На пороге стоит Лили. На ней розовая пижамка и халат, а также розовые тапочки в форме кроликов.

— Мама сказала, что мне нельзя заходить в твою комнату, не спросив сначала разрешения. Можно зайти к тебе?

— Да, проходи.

Она замечает в моих руках Кэти, и ее глаза округляются.

— Кэти спала в твоей кровати? Я тоже разрешаю моим куклам спать со мной, но они все не помещаются рядом, поэтому я сплю с ними по очереди.

— Да, она спала рядом со мной.

— Ты сейчас уезжаешь? — В ее голосе столько грусти.

— Думаю, сначала мы позавтракаем. Хочешь пойти со мной?

Она часто кивает головой и ловит меня за руку.

Кэтрин уже в столовой, пьет кофе. Лили подбегает и обнимает ее.

— Привет, мама.

Я вспоминаю, как Гаррет говорил, что Кэтрин не разрешает дочери называть ее «мамочкой», потому что это звучит слишком по-детски, а она хочет, чтобы Лили вела себя соответственно своему возрасту. Но Лили все еще называет мистера Кенсингтона «папочкой», а значит, он выиграл эту битву.

— Доброе утро, Лили. Джейд. — Кэтрин улыбается мне. Ее улыбка всегда выглядит натянуто. Теперь я понимаю, почему.

— Доброе утро, Кэтрин. — Я сажусь напротив нее и улыбаюсь в ответ. — Полагаю, вы будете рады наконец-то отделаться от нас с Гарретом.

Мой комментарий заставляет ее пролить чуть-чуть кофе. Она ставит чашку на блюдце.

— Вовсе нет. Нам с мистером Кенсингтоном нравится, что вы оба здесь. И грустно от того, что вы уезжаете.

— Джейд, пожалуйста, не уезжай, — скулит Лили. — Ну пожалуйста!

— Лили, упрашивать — невоспитанно, — одергивает ее Кэтрин. — Мы уже говорили об этом. Джейд занята учебой. У нее больше нет времени на игры с тобой.

— Но она подписала бумагу. Теперь она обязана играть со мной.

— Какую бумагу? — спрашивает Кэтрин.

— О том, что буду играть с Лили, — отвечаю я. — Все очень официально. Ваш муж сам подготовил этот документ. — Я снова улыбаюсь, чтобы позлить ее.

— Понятно. — Безэмоциональное лицо Кэтрин оживает. Она определенно в бешенстве. До такой степени, что уже не может оставаться за столом ни секунды. Она вскакивает со стула. — Мне нужно уладить кое-что. Удачной поездки, Джейд. И успехов в учебе в следующем семестре. — И быстро покидает столовую.

Через несколько минут заходит Гаррет.

— О, завтрак с двумя моими любимыми девушками. Вот так удача!

Он явно в хорошем настроении. Видимо, потому что мы наконец-то сваливаем отсюда. Лили спрыгивает со стула для обнимашек. Как и Гаррет, она любит обниматься. Наверняка, это он ее научил. Я ни разу не видела, чтобы Кэтрин кого-нибудь обнимала.

— Ты уже готов ехать? — спрашиваю я у Гаррета, когда он садится напротив.

Он берет с подноса печенье.

— Да, только до отъезда мне нужно получить разрешение врача.

— Почему? Что-то не так?

— Просто он хочет убедиться, что все заживает как следует. Потом он сделает мне обезболивающий укол, а то таблетки не справляются.

— Гаррет, почему ты не сказал, что у тебя боли? Давай просто отложим поездку. Съездим позже, когда тебе станет лучше.

— Ничего мы не станем откладывать. Новый Год бывает только раз в году. У меня все будет хорошо. — Он наливает себе немного сока. — Ты не видела моего отца? Он просил заглянуть к нему перед нашим отъездом, но я не могу его найти.

— Думаю, он уже на работе, — говорю я, зная, что он ушел несколько часов назад.

— Значит, то, что он хотел мне сказать, не так уж и важно.

— Гаррет, ты готов? — В столовую заходит пожилой мужчина в костюме. Этого же человека я видела в ночь, когда стреляли в Гаррета. Он был одним из четырех людей, которые пришли и забрали Гаррета в фургон. Мистер Кенсингтон сказал, что они были врачами, а фургон — мобильным медицинским блоком. Я так и не узнала, куда они в тот день отвезли его.

Правило номер один: не задавай вопросов. Мистер Кенсингтон несколько раз повторил мне его после происшествия с Синклером. Потому я и не задавала вопросов. И Гаррет ничего не рассказал.

— Да, готов. — Гаррет допивает апельсиновый сок и выходит вслед за мужчиной.

Ровно в девять приезжает заказанная машина, и мы садимся на заднее сиденье роскошного черного седана с темными тонированными стеклами. Почему все арендованные автомобили такие однотипные? Прямо как в кино. Неужели обеспеченные люди ездят только на черных роскошных седанах с тонированными стеклами?

— Что сказал врач? — спрашиваю я Гаррета, как только мы отъезжаем.

— Что рана заживает очень быстро. После обезболивающего он сделал мне еще один укол для ускоренного восстановления поврежденных тканей. Он сказал, что через неделю мне станет гораздо лучше. — Гаррет обнимает меня. — Как раз тогда, когда мы встретимся в Де-Мойне.

— Откуда твой врач? У него есть клиника в городе?

— Нет, он скорее врач-консультант. Работает с частными клиентами. — Гаррет смотрит в боковое окно.

— Никогда не слышала о таких. Он ваш семейный врач?

Гаррет ерзает.

— Не хочу говорить сейчас о врачах. Давай обсудим, куда бы ты хотела пойти пообедать.

Он начинает перечислять мне рестораны, которые мы могли бы посетить в Нью-Йорке, но я все еще думаю о его докторе. Это не простой врач, как и те остальные трое мужчин, которые забрали раненого Гаррета. Возможно, они настоящие доктора, но им известно о сокрытии смерти Синклера, значит, они соучастники того инцидента. Они все видели.

Я действительно хочу выяснить, что это за врачи, но стоит мне начать разговор, и Гаррет меняет тему — вот как сейчас.

***

К полудню мы добираемся до квартиры мистера Кенсингтона. Она находится в Верхнем Ист-Сайде — в самом богатом, по словам Гаррета, и фешенебельном квартале Нью-Йорка. В холле нас приветствует швейцар. Точнее, приветствует Гаррета. Я, судя по всему, его не слишком интересую. Они недолго беседуют, затем мы поднимаемся наверх.

Гостиная и кухня в квартире объединены в одно помещение. Оно оформлена в очень мужском стиле и обставлено мебелью из темного дерева. Еще там есть черный кожаный диван и кожаные кресла. Кухонные шкафы темно-коричневого, почти черного цвета, а вся техника из нержавеющей стали.

Гаррет ведет меня по коридору и показывает две спальни — большую и маленькую.

— Вы с Лили спите в одной комнате, когда приезжаете? — спрашиваю я его.

— На самом деле, это не семейные апартаменты. Они только для отца, когда он приезжает в Нью-Йорк по работе. Иногда здесь останавливается Кэтрин, но чаще она выбирает отель, потому что там есть прислуга. Вторая спальня предназначалась для меня. Отец думал, что мы вместе будем проводить выходные в городе, ходить на бейсбол или в музей. Но этого никогда не было. Как видишь, мы не слишком близки.

И причиной тому была Кэтрин. Знание этого заставляет меня ненавидеть ее еще больше. Гаррет мог бы отлично ладить с отцом, не будь ее рядом. Вероятно, он и не пил бы столько в свои подростковые годы.

— Эта квартира меньше, чем я предполагала, — говорю я, когда мы возвращаемся в гостиную.

— Отцу не нужно много места. Он не настолько часто бывает здесь. К тому же манхэттенская недвижимость стоит целое состояние. Семь лет назад это жилье оценивалось в пять миллионов.

У меня перехватывает дыхание.

— Долларов? Пять миллионов долларов?

— Обычная цена для этого района. — Он берет со столика в гостиной пульт дистанционного управления и нажимает кнопку, которая открывает жалюзи на окнах.

— Это куча денег. Должно быть, дороже, чем стоит твой дом.

— М-м-м. Нет. Дом стоит намного больше. — Он убирает пульт и идет на кухню.

Я не представляю, сколько это «намного больше», и не спрашиваю. Мне не под силу даже осмыслить такие огромные числа. Подумать только, у них есть еще пять домов и две квартиры. Откуда такие деньги?

Глава 5

— Хочешь воды или газировки? — Гаррет открывает большой холодильник из нержавеющей стали, заполненный едой и напитками.

— Откуда все эти продукты? Твой отец недавно сюда приезжал?

— Их купил я. Есть службы доставки. Ты просто заказываешь то, что тебе необходимо, и это привозят к тебе домой. Не только еду, а все что угодно. Тебе что-нибудь нужно? Я могу позвонить прямо сейчас.

— Нет, мне ничего не нужно. — Я беру из холодильника газировку. — Зачем ты нанял людей, чтобы купить продукты? Разве мы сами не могли сходить в магазин?

— Могли, но зачем тратить время, когда можно воспользоваться службой?

— Гаррет, я думаю, на тебя слишком повлияла твоя семья. Ты начинаешь вести себя, как они.

— О чем ты?

— Заставлять людей пополнять свои запасы. Иметь полный холодильник вместо того, чтобы самому ходить за продуктами. Я думала, тебе это не нравится.

— Не переживай об этом.

Гаррет забирает из моих рук газировку и ставит ее на гранитную стойку у меня за спиной. Он подходит ближе, пока я не оказываюсь прижатой к стойке, затем касается губами моих губ.

Я отстраняюсь.

— Гаррет, я серьезно. Ты правда хочешь так жить? Чтобы тебе все время прислуживали? — Я отворачиваюсь, чтобы он не смог снова поцеловать меня.

— Это всего лишь заполненный холодильник. Ерунда. И поблизости нет супермаркетов. Только маленькие лавки. Даже если мы найдем магазин, нам придется тащить по улице пакеты с продуктами и упаковки с газировкой. Здесь не так просто ходить за покупками, как дома.

— Об этом я не подумала. — Я поворачиваюсь к нему. — Хорошо, но мне бы не хотелось застукать тебя, когда ты будешь нанимать кого-то, чтобы наполнить холодильник в общежитии.

— Мой холодильник в общежитии? А это хорошая идея. — Прежде чем я успеваю закатить глаза, он снова целует меня, прижимаясь всем телом, возбуждая меня языком. Я ощущаю легкое покалывание, и внутри меня растекается теплая волна.

Я прерываю поцелуй.

— Идем в спальню. — Не хотела говорить это так настойчиво и требовательно, но мы наконец-то одни, и я очень хочу его. Здесь можно не беспокоиться, что зайдет его отец, Лили, Кэтрин или кто-то из слуг.

— Уже? Мы же только приехали. Черт, это наверно из-за поцелуя. — Он сверкает дерзкой ухмылкой, которая по какой-то дурацкой причине всегда меня возбуждает.

Я забираюсь рукой под его футболку и ощупываю его твердый пресс.

— Говоришь, что не хочешь меня?

— Черт, нет. — Он ловит меня за руку и ведет по коридору в главную спальню.

Я тащу его обратно.

— Это же кровать твоего отца. Фу! На ней я ни за что не буду этим заниматься.

— Но она двуспальная, а в другой комнате маленькая. — Он снова тянет меня за собой, но я не двигаюсь с места. — Джейд, сюда приходила уборщица. Все простыни чистые и свежие.

— Забудь. Просто не будем ничего делать. — Я жду, зная, что черта с два он забудет.

— О нет, обязательно будем. — Он уводит меня во вторую спальню. — Тут лучше?

— Намного.

Комната очень современная, с элегантной кроватью на платформе и мебелью из темного дерева. Она похожа на дорогой гостиничный номер.

Убирая декоративные подушки с кровати, я замечаю, что Гаррет мучается с футболкой.

— Неудобно просить, но мне нужна твоя помощь. — Он смеется, делая еще одну попытку. — От обезболивающего укола плечо онемело, и теперь я не могу снять футболку. Можешь помочь?

— Могу ли я помочь тебе раздеться? — Я улыбаюсь. — О да, еще как. — Я стягиваю с него футболку и бросаю ее на пол. — Может, и с брюками тоже помочь?

Он кивает и улыбается.

— Да, пожалуйста.

— Я пошутила. Ты можешь справиться сам.

— Могу. Но хочу, чтобы мне помогла ты.

Я снимаю с него остальную одежду, и он ложится на кровать. Я начинаю быстро раздеваться, но потом замедляю темп, решив показать ему небольшое шоу.

— Это что? Стриптиз? — Я слышу восторг в его голосе. Парней так легко завести.

— Да, так что расслабься и наслаждайся. — Я медленно стягиваю джинсы.

— Проклятье, я буду чаще брать тебя в Нью-Йорк.

Я смеюсь.

— Дело не в Нью-Йорке. Просто хочу добавить немного пикантности.

Я забираюсь на него сверху. На мне только черный бюстгальтер и трусики.

— Как насчет остального? — шепчет он, целуя мою шею.

Я встаю на колени, чтобы покрасоваться.

— Сначала ты должен посмотреть. Видишь, бюстгальтер подходит к трусикам. Не понимаю вас, парней. Вы говорите, что вам нравятся эти штучки, и мы надеваем их для вас, но потом вы торопитесь поскорее их снять.

Он окидывает меня быстрым взглядом, затем снова смотрит в глаза.

— Все, я посмотрел. Выглядит супер. Теперь снимай.

— Глупые мальчишки. — Я целую его, а потом полностью раздеваюсь. Из-за ранения Гаррету нельзя напрягаться, поэтому я остаюсь сверху. И хотя мы уже не раз занимались сексом в такой позиции, я все еще чувствую себя неуверенно. И это не так же хорошо, когда сверху он. Наверное, я что-то делаю неправильно.

Когда мы заканчиваем, я без сил падаю на кровать.

— Какая тяжелая работа.

Он смеется.

— Теперь ты знаешь, каково приходится мне. Быть сверху так утомительно.

— О, я тебя умоляю. Ты что, жалуешься?

— Просто говорю, что это требует выносливости. — Он протягивает руку. — Иди сюда, отдохни.

Теперь он просто подшучивает надо мной, хотя я сама подняла эту тему. Я хватаю подушку и зарываюсь в нее лицом.

Он все еще смеется.

— Мы можем попробовать другие позы — не столь утомительные для тебя.

— Ну, хватит. Лучше бы я промолчала.

— Я серьезно. — Он подталкивает меня. — В следующий раз сделаем это иначе.

Я приподнимаю голову.

— Как?

— Не знаю. Поэкспериментируем и посмотрим, что лучше.

Я отбрасываю подушку и кладу голову на него.

— Я не готова к чему-то новому. Я еще сверху не освоилась. Я не очень опытная.

Он целует меня в макушку.

— У тебя хорошо получается.

— Я тебе не верю. Ты все равно не признался бы мне.

— Поверь, все хорошо, так что перестань беспокоиться. Хочешь пообедать? Уверен, после такой работы у тебя разыгрался аппетит.

Я сажусь.

— Ты еще долго будешь об этом припоминать, да? — Я стараюсь быть серьезной, но не могу удержаться от смеха.

— Ну же. Давай пообедаем. — Он встает с кровати и собирает с пола одежду. — Помнишь кафе, о котором я говорил? Давай сходим туда.

— Звучит отлично.

Одеваясь, я слышу за спиной Гаррета:

— Джейд, у меня не выходит одеться. — От смеха он едва может говорить. Его боксеры натянуты на ноги лишь до колен. Он сидит на краю кровати, пытаясь управляться одной рукой. Вторая рука безжизненно висит, словно он не может ей пошевелить.

— Что, черт возьми, этот врач с тобой сделал? — Я иду помочь ему одеться.

— Сейчас позвоню ему и спрошу. Он говорил, что укол может вызвать онемение руки и плеча, но это просто смешно. Рука совершенно не двигается.

Я помогаю ему с джинсами и футболкой, потом, пока он в соседней комнате разговаривает по телефону, одеваюсь сама.

— Что сказал врач? — спрашиваю я, когда Гаррет замолкает.

— Что примерно через час все пройдет. Онемение означает, что лекарство работает.

— Ты сможешь выйти?

— Да, но возможно, тебе придется меня кормить. — Гаррет снова смеется. Что ж, по крайней мере, он не расстроен. Если бы я не могла пошевелить рукой или плечом, то не слишком бы веселилась.

Пообедав, мы идем в Музей естествознания. Я видела репортаж о нем по телевизору, но мне хотелось увидеть самой. Он огромный. Здесь можно провести целый день, читая все исторические факты и слушая гидов. Но мы управляемся за пару часов. Мне просто было интересно зайти и осмотреться. Гаррет бывал здесь несколько раз, поэтому он стал моим экскурсоводом.

Затем водитель отвозит нас обратно в квартиру. Он словно наш личный шофер. Мы просто звоним ему, когда нам нужна машина, и он приезжает.

— Я заказал столик на семь, — говорит Гаррет, вручая мне бутылку воды из холодильника.

— Куда мы поедем?

— Я отвезу тебя в то место, про которое рассказывал. На крыше отеля. Наш столик будет прямо у окна, и ты увидишь весь разукрашенный огнями город.

— Когда мы пойдем смотреть на елку?

Мой восторг всегда вызывает у него улыбку.

— После ужина. Если хочешь, мы можем ходить туда каждый вечер.

Я всегда говорю Гаррету, что меня не волнует ни Рождество, ни прочие праздники, но он знает, что это неправда. Поэтому он и привез меня сюда на этой неделе. Он говорит, что мы здесь ради Нового года, но я знаю, что он хотел, чтобы я увидела все праздничные украшения, прежде чем их уберут. И мне не терпится увидеть Рокфеллеровскую рождественскую елку.

— Может, перекусим перед ужином? Я умираю с голоду.

— Конечно. Чего ты хочешь? — Он начинает открывать шкафчики, и из одного вываливается на пол пакет картофельных чипсов. — Посмотри-ка. Твоя любимая еда. Надо же…

Поднимая пакет, я замечаю какую-то карточку, застрявшую между плитой и шкафом. Я тянусь и достаю ее.

— Что там? — спрашивает Гаррет.

— Похоже на электронный пропуск, который используют, чтобы попасть в здание.

Гаррет вздыхает и протягивает руку.

— Дай посмотреть.

Я передаю находку ему. Он вглядывается в фотографию.

— Так и знал, что это ее.

— О чем ты говоришь?

— Эта женщина была на конференции компании в Хьюстоне.

— И что с того?

— Помнишь, я говорил, что у отца была интрижка на стороне? Я не знал, с кем именно, но предполагал, что с ней. — Он бросает пропуск на стойку. — Очевидно, я угадал, иначе ее бы здесь не было.

— Может, она приходила сюда, чтобы обсудить с твоим отцом деловые вопросы?

— У него офис на этой же улице. Он не проводит здесь деловых встреч.

— Ты о ней что-нибудь знаешь?

— Она работает в инвестиционной компании в Вашингтоне. Это все, что я знаю. — Гаррет прячет пропуск в один из кухонных ящиков. — В четверг, когда мы будем уезжать, напомни, чтобы я оставил его на столе, чтобы отец смог увидеть его. Хочу, чтобы он был в курсе, что я знаю, кто его любовница.

— Зачем? Ты снова собираешься шантажировать своего отца?

— Если он опять начнет нам мешать, то да.

— Может, твоему отцу стоит просто развестись с Кэтрин. Не похоже, что они хорошо ладят. — Я решаю рассказать Гаррету о подслушанном споре, но потом передумываю.

— Он не разведется с ней, иначе Кэтрин попытается забрать у него Лили. Он не хочет, чтобы Лили была втянута в борьбу за опекунство.

Гаррет берет пакет чипсов.

— Ты будешь есть их?

— Я передумала. Уже шесть. Лучше я подожду до ужина.

***

Через час нас забирает водитель. Гаррет в костюме с галстуком, а на мне — мое единственное черное платье. На Рождество Кэтрин подарила мне красное платье, которое на самом деле мне нравится, но я не хочу его носить, чтобы не вспоминать о ней. То платье, которое прошлой осенью Гаррет купил мне для благотворительного вечера, слишком торжественное для ужина. Поэтому черное платье — мой единственный вариант, но в сравнении с дизайнерским костюмом Гаррета оно выглядит слишком простым и дешевым. И у меня есть только одно зимнее пальто, и то спортивное, а не нарядное, и оно совсем не подходит к платью.

Водитель останавливается на улице, не доезжая до отеля, где мы планируем ужинать.

— Извините, сэр, но из-за потока машин я не могу высадить вас у самого входа. Разве что вы подождете десять-пятнадцать минут.

— Нет, все в порядке, — говорит Гаррет. Мы выходим и вливаемся в толпу на тротуаре.

До отеля еще примерно полквартала. По пути Гаррет вдруг останавливается.

— Что думаешь об этом? — Он показывает на обручальное кольцо с бриллиантом не менее двух карат. Я узнаю фирменную синюю надпись и поднимаю глаза. Так и есть. Мы стоим перед магазином «Тиффани».

— Угу, Гаррет, очень смешно. — Я тяну его за пальто. — Ну же, пошли.

— Оно тебе нравится или нет? — Он обнимает меня за талию и подводит ближе к витрине.

— Ну конечно. Как оно может не нравиться? Посмотри, как сверкает. И какой огромный бриллиант. Это кольцо, наверное, стоит тысяч десять, не меньше.

— Скорее, не десять, а сто, — замечает он.

— Ты серьезно? — Я снова смотрю на кольцо. — Откуда ты знаешь? Тут же нет ценника.

— Просто знаю и все. — Он ведет меня к следующему окну. — А как тебе это?

— Мне не нравится бриллиант. Уж слишком большой, — говорю я, подыгрывая ему. — Первое кольцо мне понравилось больше.

Гаррет смеется.

— Никогда не слышал, чтобы девушка говорила, что бриллиант слишком большой.

— Просто когда они слишком большие, то выглядят фальшивыми.

Он наклоняется ко мне.

— То же самое я думаю о женской груди.

Я улыбаюсь и качаю головой, пока мы идем к последней витрине.

— Хорошо, вот еще одно.

— Гаррет, ну хватит. Давай пойдем ужинать.

— Сначала скажи, нравится оно тебе или нет.

Я подхожу ближе к витрине.

— Нет. Не нравится.

— Почему?

— Мне не нравится округлая форма бриллианта. Квадратная, по-моему, лучше. И я не люблю золото. Мне больше нравится серебро или что там было в первый раз.

— Платина.

— Ну, пусть платина. Теперь мы можем идти?

Я жду его, но он стоит с закрытыми глазами.

— Два карата. Огранка «принцесса». Платина. Ясно. — Он открывает глаза, берет меня за руку, и мы идем дальше. — Тебе понравится этот ресторан, Джейд.

Гаррет начинает рассказывать мне о ресторане, но я его даже не слушаю. Я пытаюсь понять, что, черт возьми, сейчас произошло. Неужели я только что выбрала обручальное кольцо?

Глава 6

Я чувствую руку Гаррета на спине, пока он ведет меня через фойе отеля.

— Что скажешь? — спрашивает он, пока мы ждем лифт.

— О чем? Об отеле? Он красивый. — Я поднимаю глаза на гигантскую люстру, висящую над нашими головами.

— Я говорил не об отеле. Ты услышала хоть слово из того, что я сказал?

— Кажется, ты говорил что-то о ресторане.

Он закатывает глаза и улыбается.

— Я рассказывал, как он вращается. Но видимо, тебе это не интересно.

Мне не хочется спрашивать о вращающемся ресторане сейчас, потому что мы в лифте и вокруг люди, но я умираю от желания узнать больше.

Когда мы достигаем верхнего этажа, у меня заложены уши. Дверь лифта открывается в ресторан, из панорамных окон которого открывается вид на весь город.

Гаррет ведет меня в гардеробную, где ожидает высокая темноволосая девушка в красном платье. Она очень красивая и выглядит всего на пару лет старше меня. Мы снимаем и передаем ей нашу верхнюю одежду, а она, брезгливо поморщившись, берет мое пальто двумя пальцами, как будто оно грязное. На нем нет ни пятнышка грязи, но по сравнению с длинными дорогими пальто, висящими позади нее, оно выглядит довольно убого.

Гаррет даже не замечает грубую, но красивую гардеробщицу. Он обнимает меня за талию и подводит к администратору.

— Кенсингтон, для двоих.

Его слова звучат так, словно мы женатая пара, и меня охватывает счастливое волнение. Чертов Гаррет и чертовы кольца! Что он со мной делает? Я еще не готова к браку. Или, по крайней мере, так я думала до сих пор.

Администратор усаживает нас за столик рядом с окном.

— Здорово, правда? — произносит Гаррет, осматриваясь.

— Да. Мне нравится видеть город с такой высоты. — Я оглядываюсь. — Так что ты имел в виду, когда говорил, что это место вращается?

— Ресторан медленно движется вокруг своей оси, и к тому времени, как нам подадут ужин, мы, вероятно, будем вон там. — Он показывает на другую сторону зала.

— Как это получается?

— Ну, если б ты меня слушала, то знала бы. — Он притворяется недовольным.

— Прости. Расскажи еще раз.

Он улыбается.

— Я пошутил. Без понятия, как это работает. Просто хотел, чтобы ты призналась, что не слушала.

Мы открываем меню. Все на заказ. Основное блюдо — это просто кусок мяса, а гарнир заказывается отдельно. Я замечаю, что мужчина неподалеку ест стейк под каким-то соусом.

— Что будешь заказывать? — спрашивает Гаррет.

— Свинину, наверное.

— А еще?

— Не знаю пока. — Я снова заглядываю в меню. — Почему здесь нет цен? Как узнать, сколько что стоит?

Он наклоняется и понижает голос.

— Потому что, если тебе необходимо это спрашивать, то тебе здесь не место. Многие модные рестораны не указывают цены.

— О. Ну, это просто странно.

Гаррет тянет руку через стол и отодвигает мое меню.

— Не хочу, чтобы ты говорила или даже думала о том, сколько что стоит, хорошо? Я так давно хотел привезти тебя сюда и теперь просто хочу, чтобы ты наслаждалась. Мне не нужны нотации о том, что я чересчур много трачу.

— Я не читаю тебе нотации. Просто…

— Джейд. Пожалуйста.

— Все. Не буду ничего говорить.

— Смотри. — Он указывает на окно. — Мы уже в другой точке. Дом, который был перед нами, теперь позади.

Он прав. Ресторан сдвинулся, а я даже не заметила.

— Ладно, какая бы ни была цена, оно того стоит. Это действительно круто.

К нам подходит официант, чтобы принять заказ. Как только он отходит от нашего столика, в другом конце зала слышится женский визг. Мы оглядываемся и видим парня, стоящего на одном колене и надевающего на палец девушки кольцо с бриллиантом.

— Похоже, она ответила «да», — замечает Гаррет.

— Тогда почему она плачет? — Я вижу, как девушка вытирает слезы салфеткой.

— Потому что счастлива. Это слезы радости.

— Не понимаю я этого. Никогда не догоняла всю эту фигню с «плачу-потому-что-счастлива».

— Да, я тоже не понимаю, но, похоже, многие люди так делают.

Только что обручившаяся пара теперь ест десерт, держась за руки.

— Гаррет, ты правда никогда не хотел жениться?

— О чем ты? Я постоянно говорю тебе, что хочу.

— В той записной книжке, которую ты дал мне на Рождество, ты написал, что никогда не хотел связывать себя узами брака.

— Да, это правда. Я убеждал себя, что никогда не сделаю этот шаг.

— Почему? Из-за отца?

— Он не образцовый муж. Как и мой дед. У них обоих были романы на стороне. И не по одному. Но я не думаю, что отец изменял моей маме. По крайней мере, он так говорил, и я ему верю. Думаю, она была единственной женщиной, которую он действительно любил. Кэтрин просто статусная жена. Она соответствует стандартам. Она из тех женщин, на которых ему полагалось жениться, даже если она ему не нравится.

— И ты не захотел закончить жизнь так же. Поэтому никогда не хотел жениться?

— Раньше я думал, что брак — это тупо, и потому лучше всю жизнь оставаться холостяком.

— И что же заставило тебя передумать?

— Ты уже знаешь ответ на этот вопрос. — Он берет стакан воды и отпивает.

— Хочешь сказать, что причина во мне?

— Я написал тебе об этом в записной книжке.

— Но так не бывает.

— Очень даже бывает. Когда встречаешь подходящего человека, то начинаешь на все смотреть по-другому. Делать вещи, о которых раньше не думал. — Он смотрит на обручившуюся пару. — Год назад я бы посмеялся над этим парнем. Сказал бы, что он совершает большую ошибку, и что их брак скоро развалится. Но потом я встретил тебя и теперь понимаю, зачем он опустился на одно колено у всех на глазах и сделал своей девушке предложение.

— Так какая причина? В смысле, ты понимаешь, что влюблен, но зачем жениться? Почему нельзя просто жить вместе или встречаться?

Он обдумывает мой вопрос.

— Не знаю. Наверное, я старомоден. Мне нравится идея, что женщина, которую я люблю, зовется моей женой, а я — ее мужем. Когда вы женаты, вы — команда, а не просто два человека, живущих в одном доме. И мне нравится, что не так-то просто расстаться. Если вы поссорились, ты не можешь просто уйти и никогда не вернуться.

— Вот почему я боюсь выходить замуж. Мне нравится идея, что я могу передумать. Если что-то пойдет не так, я хочу просто уйти.

— Значит, у тебя боязнь серьезных отношений. — Он толкает под столом мою ногу. — Пожалуй, мне надо над тобой поработать.

— Ты уже и так изменил мое мнение, что, кстати, меня реально раздражает. Не могу понять, как ты это делаешь. Клянусь, у тебя есть какая-то способность контролировать мой разум.

Он откидывается назад.

— Черт, мой секрет раскрыт.

— Даже если я не против брака, это случится нескоро. У меня есть дела, которые нужно завершить, прежде чем я даже подумаю об этом.

— Например?

— Закончить колледж. Найти хорошую работу. Вернуть тебе долг.

— Эй. Никаких разговоров о деньгах.

— Да, я знаю.

Официант приносит нашу еду. В качестве гарнира к свинине я выбрала картофельное пюре. Они не подают соус, как я привыкла, но полагаю, что это настолько вкусно, что соуса и не нужно. Я пробую небольшой кусочек. Да, хорошо и без подливки.

— Джейд, посмотри, насколько мы повернулись. То здание, которое было рядом, когда мы пришли, теперь вон там далеко.

Я смотрю в другой конец зала и вижу здание с другой стороны.

— Здесь надо быть наблюдательной. Движение такое медленное, что я его даже не чувствую. Давай закажем десерт, чтобы побыть здесь подольше. Может, мы сделаем еще один круг.

— Десерт — обязательно. У них есть офигенный шоколадный торт. Ты должна его попробовать.

Прекрасный ужин. Вращающийся ресторан. Восхитительный вид. Вечер превзошел все мои ожидания. Пока мы снаружи дожидаемся машины, я встаю на цыпочки и целую Гаррета.

— Спасибо тебе. Мне очень понравилась еда. И ресторан. — Я снова его целую. — И мой спутник.

— Пожалуйста. Я рад, что тебе понравилось. Можем как-нибудь вернуться сюда. — Он берет меня за руку и ведет по тротуару. — Я вижу машину. Пошли до нее пешком, чтобы не ждать.

Гаррет машет водителю, тот нас замечает, но ему нужно пересечь несколько полос. Мы ждем его около ювелирного магазина. Я оглядываюсь на кольцо, которое мне понравилось в первой витрине. Не представляю себя с таким сверкающим и красивым кольцом на пальце. И таким дорогим.

Гаррет замечает, что я смотрю на кольцо, и сжимает мою руку.

— Оно тебе по-настоящему нравится, да?

— Я просто любовалась его блеском. Вот и все.

Он наклоняется и целует меня в щеку.

— Я больше не буду говорить о браке. Знаю, тебя это достает, и ты, вероятно, уже устала от этого. Просто мне нужно найти новую тему, которая сводит тебя с ума.

С чего бы это? Я просто шутила, когда просила его не говорить о браке. На самом деле, мне нравится, когда он дразнит меня по этому поводу. Это становится нашей темой. Меня это не достает. Я так говорила, потому что это моя привычка. Я всегда себе противоречу. Я занимаюсь этим всю жизнь. И хотя я стараюсь больше так не делать, у меня пока не получается.

Я еще раз бросаю взгляд на кольцо, а потом Гаррет тащит меня к машине.

***

У входа в Рокфеллеровский Центр стоит большая толпа. Мы петляем среди людей, пока не оказываемся прямо перед великолепной елкой.

— Вау. — Это единственное слово, которое у меня получается вымолвить при виде моря огней.

— Довольно впечатляюще, да? — Гаррет стоит сзади, крепко прижимая меня к себе, чтобы укрыть от холодного ветра.

Никогда бы не подумала, что окажусь в Нью-Йорке перед рождественской рокфеллеровской елкой в объятиях супергорячего парня, которого люблю больше всего на свете. Клянусь, однажды я проснусь и пойму, что все это было лишь сном.

— Хочешь прогуляться? — спрашивает Гаррет через десять минут.

— Да. Извини. Похоже, у меня слабость к рождественским огням. Я и не знала об этом, пока ты не украсил мою комнату синими лампочками. Так что это ты виноват в том, что мы стоим здесь так долго.

— Я не против. Можем стоять здесь, сколько захочешь.

— Нет, я готова идти. Мы долго гуляем, и твоя грудь, вероятно, уже болит.

Он этого не отрицает. Я поворачиваюсь к нему.

— Гаррет! Если тебе больно, ты должен мне говорить. Мы могли бы прийти сюда завтра.

— Я хотел, чтобы ты увидела елку. И хотел быть рядом в этот момент. — Он берет мои щеки в ладони и целует меня. Нежным и сладким поцелуем, от которого внутри разливается покой, ощущение безопасности и тепло. То, что нужно среди хаотичной толпы и на холодном ветру.

Он прижимает меня ближе, пока люди снуют мимо нас.

— Это был идеальный вечер, Гаррет. Я почти уверена, что ты не сможешь его переплюнуть.

— Я готов принять вызов. Впереди еще Новый год.

— Давай ты позвонишь водителю? Если тебе больно, нам лучше вернуться в квартиру.

— Я в порядке, но мы можем ехать. — Он достает телефон. — Тут так шумно, мне ничего не слышно. Я отойду в сторону, где потише. Подожди здесь. Я сейчас.

Гаррет исчезает в толпе, а я снова таращусь на елку.

Вдруг кто-то сильно толкает меня, едва не сбивая с ног.

— Извините, мисс, — раздается голос рядом со мной, и я вижу пожилого мужчину, элегантно одетого в темное шерстяное пальто и шляпу, как у героев черно-белых фильмов. — Я безумно сожалею. Какие-то дети подбежали сзади и толкнули меня на вас.

— Ничего, не беспокойтесь. — Я снова смотрю на елку.

И чувствую, как он сжимает мою руку.

— Вы уверены, что все хорошо? Мне так неловко, что я врезался в вас.

— Я в порядке. — Не отрывая взгляда от елки, я забираю у него свою руку.

— Случайно не подскажете, который час? — Он встает прямо передо мной, загораживая мне вид.

Его лицо кажется отчего-то очень знакомым. Я смотрю на часы.

— Сейчас 21:50.

— Спасибо. — Он улыбается, мгновение смотрит на меня, словно хочет, чтобы я хорошо его рассмотрела. Я как будто должна узнать его.

Когда он наконец разворачивается и уходит, меня осеняет. Я знаю его. Я почти уверена, что видела его на благотворительном вечере в честь Ройса Синклера в ноябре. И где-то еще. Но где? Я пытаюсь вспомнить его лицо. Кажется, по телевизору. Да, так и есть. Когда мы с Гарретом были в Де-Мойне и смотрели новости о предвыборном митинге, этот человек стоял за Синклером, пока тот разговаривал с журналистами. Старик как-то связан с Синклером!

Мой пульс учащается, пока я ищу старика. Но его нет. Я его нигде не вижу.

Что он здесь делает? Он знает, что я дочь Синклера? Что я единственная улика его давнего преступления? Наверняка да! Он нарочно толкнул меня. Он хотел, чтобы я его увидела.

Я вглядываюсь в толпу, пытаясь найти Гаррета. Он только что стоял справая, но теперь его там нет. Куда, черт возьми, он делся?

Люди толпятся рядом. Смеются. Разговаривают. Кашляют. Дети кричат. Малыши плачут. Так много шума. Откуда он взялся? Я не слышала его раньше.

Я пробираюсь сквозь толпу к месту, где в последний раз видела Гаррета. Но его там нет. Его нигде нет. Что, если его похитили? Этот старик или его подельники могли забрать Гаррета, чтобы отомстить за то, что его отец застрелил Синклера.

— Черт! Черт! Черт! — повторяю я про себя, а шум вокруг нарастает.

— Гаррет! — кричу я в толпу. На меня недовольно косятся, и я быстро иду вперед. — Гаррет! — кричу я опять, но вряд ли он сможет услышать.

Я не знаю, что делать. Я слишком испугана, чтобы соображать. Я хожу, высматривая его, но наталкиваюсь только на незнакомцев. Может, Гаррет ушел в туалет. Но он бы предупредил. Он не мог просто уйти.

Глава 7

Я замечаю, как старушка встает с соседней скамейки, и спешу сесть на ее место.

Мир вокруг кружится в бешеном темпе. Я словно на карусели, которая вращается с такой скоростью, что проходящие мимо люди размываются.

Я на мгновение закрываю глаза, пытаясь успокоиться и подумать. Я взяла с собой сумочку и сейчас цепляюсь за нее с такой силой, что руки сводит судорогой. Наконец, мой мозг просыпается, я открываю глаза и понимаю — у меня же есть сумка! А внутри — телефон! Черт! Почему я об этом не подумала раньше? Я не привыкла пользоваться мобильным. Гаррет купил мне его пару недель назад, но я постоянно забываю о нем.

Я достаю телефон и включаю его. Аккумулятор почти разрядился. Напоминание Джейд: всегда заряжай телефон! Я звоню Гаррету, но попадаю на автоответчик. Что это значит? Он отключил телефон или разговаривает с кем-то?

Значок зарядки мигает, словно издевается надо мной, напоминая, какая я глупая, что не заряжаю ее. Иногда я действительно ненавижу технологии.

Я снова набираю номер Гаррета, пока аккумулятор не успел окончательно разрядиться. Идут гудки, и вот — наконец-то! — он поднимает трубку.

— Джейд, ты где?

— На скамейке прямо под елкой. А ты где?

— Там, где оставил тебя. Почему ты…

Мой мобильник умирает до того, как Гаррет успевает договорить. От злости мне хочется швырнуть его на тротуар, но я сдерживаюсь и убираю его назад в сумку. Потом поднимаюсь и быстро возвращаюсь на прежнее место, надеясь, что Гаррет не ушел искать меня.

Увидев его в толпе, я проталкиваюсь мимо людей вперед. И добравшись, падаю в его объятия, держу и не отпускаю.

— Джейд, почему ты ушла? Я просил подождать здесь.

— Я и ждала, но пришел тот человек и…

Гаррет отцепляет меня от себя и хватает за плечи.

— Какой человек? Что случилось?

— Мужчина толкнул меня и... — Я оглядываюсь и замечаю вокруг камеры наблюдения. Может, я похожа на параноика, но камеры меня нервируют. Кто знает, кто за нами наблюдает. — Нам нужно выбираться отсюда. Ты позвонил водителю?

— Да, он ждет там. — Он указывает на улицу у меня за плечом.

— Пошли. — Я беру Гаррета за руку и веду его сквозь толпу, пока мы не оказываемся у машины.

По дороге в квартиру мой страх превращается в гнев.

— Гаррет, где ты был? Я думала, ты ушел. Ты будто исчез.

— Люди рядом очень шумели, вот я и отошел чуть-чуть в сторону. Совсем недалеко.

— Почему так надолго? Сколько времени нужно, чтобы позвонить водителю?

— Как только я поговорил с ним, позвонил мой отец, и я ответил. Он весь день писал мне сообщения.

— Зачем? Что-то не так? — Я снова впадаю в панику.

— Он просто хотел убедиться, что мы добрались без проблем.

— Твой отец не казался взволнованным? Или возможно странным?

— Не знаю. Мне было плохо слышно. К чему все эти вопросы?

— Объясню, когда приедем домой.

Водитель высаживает нас у квартиры. Как только мы оказываемся внутри, я рассказываю Гаррету о подозрительном старике.

— Я почти уверена, что он был на сборе средств, — говорю я, доставая из холодильника воду. — И я точно видела его по телевизору как минимум один раз, и стоял он рядом с Синклером.

— Может, ты обозналась? Уже вечер, а в темноте трудно кого-нибудь разглядеть.

— Вокруг нас были огни. И он встал прямо передо мной, практически заставляя смотреть на себя. Словно хотел, чтобы я его узнала.

— Но потом он просто ушел? — Гаррет берет бутылку газировки и усаживается на один из высоких табуретов около кухонного стола. Я не предполагала, что он будет вести себя настолько спокойно.

— Да. Это было похоже на предупреждение. — Я забираю телефон с барной стойки и передаю Гаррету. — Позвони отцу. Тот человек был у вас дома. Твой отец может знать, кто он такой.

Гаррет берет телефон, но звонить не торопится.

— Как выглядел этот мужчина?

— Пожилой. Наверное, лет семидесяти, седой. Ростом под метр восемьдесят.

— Джейд, на сборе средств так выглядели практически все. Отец не поймет, кто это был. — Он откладывает телефон и пьет газировку.

— Почему ты не беспокоишься? Если этот старик знал Синклера, он может быть опасен.

— Но он ничего не сделал. Возможно, он толкнул тебя просто случайно. Зачем людям Синклера преследовать тебя? Синклер мертв. Причин искать тебя нет. Если уж на то пошло, то чтобы свести счеты с отцом, они скорее придут за мной.

— Да! Вот именно! — Я хватаю Гаррета за руку и крепко сжимаю ее. — Поэтому я так испугалась, когда потеряла тебя. Я думала, тебя похитили. Я была уверена в этом. Я думала, ты исчез. — По моей щеке скатывается слеза.

— Ты что, плачешь? — спрашивает Гаррет.

— Нет, — упрямлюсь я.

— Ты плачешь, потому что решила, будто меня похитили?

— Не знаю. Возможно. — Я пытаюсь отвернуться, но он не дает. Он слезает с табурета и обнимает меня.

— Похоже, ты и впрямь меня любишь.

— А ты сомневался? Я постоянно говорю тебе это.

— Да, но еще постоянно отталкиваешь меня, поэтому я не всегда уверен.

— Я люблю тебя, ясно? И жутко перепугалась, когда ты спрятался от меня. Больше никогда так не делай.

— Джейд, я не прятался от тебя. — Он отпускает меня и большим пальцем стирает слезу с моей щеки. — Если тот старик действительно так сильно тебя беспокоит, мы можем вернуться домой. Или я могу вызвать Брайана, телохранителя моего отца.

— Нет. Забудь. Ты прав. Если бы он и впрямь хотел что-то мне сделать, то сделал бы, а не просто ушел. — Я снова вспоминаю лицо того человека. — Может, на сборе средств был совсем другой мужчина. Многие старики выглядят одинаково.

— Тем не менее, если ты чувствуешь, что лучше вернуться домой, то поехали. Сделаем еще одну попытку на следующий Новый год.

Перспектива вернуться туда, где находится Кэтрин, лишь укрепляет мое решение не уезжать.

— Я хочу остаться здесь. Не хочу возвращаться в твой дом.

— Мне нужно принять обезболивающее. Я сейчас.

Когда он уходит, я переношу напитки в гостиную и сажусь на кожаный диван. Гаррет возвращается в комнату, садится, и я подаю ему газировку.

— Гаррет, мне нужно тебе кое-что сказать.

— Звучит настораживающе. — Он запивает таблетки.

— Я подслушала один разговор между твоим отцом и Кэтрин.

Держа в руках содовую, он откидывается на спинку дивана и ждет продолжения.

— Утром я проснулась, пошла вниз за стаканом воды и услышала, как они спорят у себя комнате. Так что я как бы подслушала.

— Но зачем?

Гаррет, кажется, злится. Наверное, мне следовало держать это при себе.

— Потому что мне показалось, что они обсуждают меня. Так оно и было. Кэтрин сказала твоему отцу, что хочет выгнать меня из вашего дома, и чтобы я никогда больше не возвращалась.

— Она объяснила причину?

— Она... она сказала, что не хочет, чтобы в их дом приходила такая дрянь, как я.

— Эта стерва действительно так тебя назвала? — Гаррет вскакивает с дивана и идет на кухню.

— Да. И она опять запретила мне видеться с Лили.

Он возвращается с телефоном.

— Что ты делаешь? Не надо звонить ей! — Я пытаюсь выхватить у него телефон, но он не дает.

— Ей нужно знать, что она не может так с тобой обращаться. Не ей выгонять тебя и указывать, можешь ли ты видеться с Лили. Не могу поверить, что она, черт возьми, такое сказала. — Он начинает звонить, но я вырываю у него телефон.

— Она не сказала мне это в лицо. Она разговаривала с твоим отцом. Я же объяснила, что подслушивала. И твой отец защитил меня, чем еще больше разозлил Кэтрин. Вот почему я не хочу сейчас возвращаться.

Гаррет выглядит так, словно хочет ударить кулаком по стене.

— Ненавижу ее. Она сломала мне жизнь. И жизнь моего отца. И жизнь Лили.

— Она сказала еще кое-что. Якобы по моей вине у них возникла проблема. Какая проблема? Ты понимаешь, что она имела в виду?

— Вероятно, она винит тебя за все, что происходит с отцом. Я говорил тебе, у него неприятности после инцидента с Синклером.

— Я знаю, но что это значит? Кто-то хочет убить его?

— Нет. Этим людям нравится мучить. Убить слишком просто. Вместо этого они разрушат твою компанию. Или уничтожат твою репутацию. — Он делает паузу. — Или похитят твою маленькую дочь. Поэтому мой отец сейчас на взводе.

— И это моя вина. Думаю, у Кэтрин есть все основания меня ненавидеть и хотеть, чтобы я ушла.

— Ты ни в чем не виновата, Джейд. И отец как всегда все уладит.

— Но кто они, эти люди? Твой отец хотя бы знает, кто именно хочет ему отомстить?

— Не знаю. Я даже не уверен, что речь идет о мести. В тот день, когда я подслушал его телефонный разговор, он сказал, кажется, что знает, что будет наказан за содеянное, но не объяснил, что это значит.

— Тогда с чего ты взял, что ты в безопасности? Или откуда такая уверенность у твоего отца? Возможно, те люди планируют сделать что-то плохое тебе, а не Лили.

Гаррет наклоняется и целует меня.

— Ничего они мне не сделают.

Но я не убеждена. Уж не знаю, в чем замешан его отец, но мне не нравится сам факт наличия у него врагов или людей, которые хотят наказать его за Синклера. Они могут легко выбрать мишенью Гаррета. Лили всегда дома. Она в безопасности. Им проще сделать что-нибудь с Гарретом.

— Хочешь, посмотрим что-нибудь перед сном? — спрашивает Гаррет.

— Давай. — Пока он включает телевизор, я прижимаюсь к нему.

Он находит какой-то фильм, и я пытаюсь сосредоточиться на экране, но вместо этого представляю плохих людей, пытающихся навредить Гаррету. Спустя час я заставляю себя прекратить фантазировать — хватит выдумывать, что может случиться. Я привыкла так делать, но я пытаюсь измениться. Все будет хорошо. С Гарретом все будет в порядке. Когда мы ложимся в кровать, я повторяю себе эти слова до тех пор, пока не засыпаю.

***

На следующий день мы сокращаем просмотр достопримечательностей до нескольких туристических мест. Я боюсь, как бы Гаррет не переутомился. Не хочу тревожить его травму и заставлять бегать по Нью-Йорку, когда он нездоров. Вечером он предлагает снова съездить в Рокфеллеровский Центр, посмотреть на елку, но я настаиваю, чтобы мы остались дома. Как бы мне ни хотелось еще раз полюбоваться елкой, лучше пусть Гаррет отдыхает и поправляется.

Утром в четверг я просыпаюсь от поцелуев в шею и ощущения, как он крепко обнимает меня за талию.

— С Новым годом, — нежно произносит он.

— Который час?

— Девять. Можешь еще поспать, если хочешь.

— Тогда зачем ты меня разбудил?

Гаррет смеется.

— Чисто из эгоистичных побуждений. — Он проникает ладонью в мои пижамные шорты. Движение его теплой руки на моем животе вмиг пробуждает меня.

— Не понимаю, о чем ты, — с невинным видом говорю я.

— Я парень. И сейчас утро. — Он притягивает меня к себе, и я чувствую, что именно он имеет в виду. — Ты возбуждающе горяча и так близко ко мне. — Его теплое дыхание щекочет мне шею. — Ты замечательно пахнешь и потрясающе ощущаешься. Что я могу сказать? Я должен был хотя бы попытаться.

Я зеваю и поправляю подушку.

— Пожалуй, я еще немного посплю.

— Проклятье. Ты серьезно? — Он вздыхает. — Ну ладно.

Он так разочарован, что мне становится смешно. Я поворачиваюсь к нему лицом.

— Это шутка. Ты же знаешь, я не хочу тебя отшивать, особеннно перед тем, как расстаться с тобой на всю следующую неделю.

Он кладет меня на спину и начинает целовать, но неожиданно прекращает.

— Эй. Почему ты остановился? — Я недовольна, ведь мне действительно нравились его поцелуи.

На его лице — широкая улыбка, которую я нахожу невероятно сексуальной, особенно в сочетании с его взъерошенными волосами.

— Я люблю тебя. Так охренительно сильно. Ты ведь знаешь это, правда?

Я, улыбаясь, киваю.

— Да. Знаю. Я тоже тебя люблю. Теперь мы займемся делом или как? — Я приподнимаюсь немного, срываю с себя футболку и бросаю ее на пол.

Он смеется.

— А я-то считал нетерпеливым себя. — Он убирает одеяло и, осыпая поцелуями мой живот, стягивает с меня пижамные шорты. Я закрываю глаза и выгибаюсь, чтобы немного размяться.

Даже если бы я не уезжала в субботу, я все равно не стала бы его отталкивать. Мне слишком нравится все, что он проделывает со мной. Более того, мне хочется, чтобы он будил меня так каждый день.

***

Позже тем же утром мы идем завтракать, затем собираем вещи и отправляемся в отель на Таймс-сквер. Улицы уже забиты людьми, пришедшими посмотреть, как опускается шар. Сегодня холодно, ветрено и падает небольшой снежок. Все на улице в теплой одежде, шапках и перчатках. Как по мне, простоять вот так весь день и вечер — не самый веселый способ встретить Новый год.

— Ты готова? — спрашивает Гаррет, поднося магнитную карту к двери нашего номера.

— Готова к чему? Я уже бывала в гостиницах.

Но это не просто гостиничный номер. Гаррет открывает дверь в огромный люкс. Мы заходим в просторное помещение, состоящее из кухни, небольшой столовой и гостиной с длинным диваном и двумя креслами. Напротив дивана — окно во всю стену, выходящее на Таймс-сквер, откуда вечером нам будет прекрасно видно опускание шара. Сбоку находится спальня с выделенной зоной отдыха у окна, а рядом с ней — самая большая ванная комната, которую я когда-либо видела. Ванна там размером с джакузи. Душевая кабинка могла бы вместить человек пять.

— Гаррет, это место огромное.

— Зацени-ка. — Он щелкает выключателем на стене, и зеркало в ванной превращается в телевизор. Он берет пульт и бросает его мне. — Попробуй сама.

Я направляю пульт на зеркало и начинаю переключать каналы.

— С ума сойти! Ну серьезно. Неужели кому-то действительно нужен телевизор в ванной?

— Это каприз, а не потребность. — Выключив телевизор, он берет меня за руку и уводит обратно в гостиную. — Я заказал на вечер еды для тебя. — Он указывает на корзину закусок на кухне. — Можно было придумать что-то поинтереснее, но у меня не было времени.

— Замечательно. Спасибо тебе.

— И… — Он достает бутылку из серебряного ведерка со льдом. — Безалкогольное шампанское для тоста в полночь.

— По-моему, это настоящее шампанское.

Он читает надпись на бутылке.

— Я же сказал им: никакого алкоголя. Что за хрень? Сейчас позвоню администратору и попрошу заменить.

— Все в порядке. На самом деле я бы не отказалась попробовать. Сегодня канун Нового года. Шампанское не помешает.

— Но, Джейд, ты же не пьешь.

— Я долго размышляла над этим и больше не беспокоюсь. В смысле, моя мама была зависима только от тех таблеток, которые ей давал врач. Таблетки сделали ее наркоманкой. Это не генетическое. Ее родители тоже не страдали алкоголизмом.

— Знаю, но все равно. Ты напилась только один раз, и это закончилось плохо.

— Не сравнивай. На этот раз я буду с тобой, и мы выпьем только по одному бокалу. — Я забираю у него бутылку и ставлю ее в ведерко. Затем тяну его к дивану. — Пускай лучше мой первый опыт употребления алкоголя будет здесь с тобой, чем на вечеринке в колледже. Не то чтобы я планировала напиться. Только бокал шампанского.

— И все-таки я позвоню и попрошу бутылку безалкогольного на случай, если ты передумаешь. — Он достает телефон и звонит администратору.

Когда он заканчивает, я кладу его телефон на стол, затем наклоняюсь и целую его.

— Ты и впрямь хороший парень, знаешь об этом?

— Просто хочу, чтобы ты отлично отпраздновала Новый год.

— Этот Новый год не просто отличный, а потрясающий. А что ты планируешь на День святого Валентина? Хотя, если подумать, давай забьем. Мне никогда не нравился этот праздник.

Он подталкивает меня.

— Мы не забьем на День святого Валентина. Это праздник, и я заставлю тебя отпраздновать их все. Даже День президента. И День посадки деревьев.

Я провожу рукой по его мягкой черной футболке, тесно облегающей мускулистую грудь.

— Как там твоя огнестрельная рана?

Он улыбается.

— Нормально. Теперь всегда спрашивай именно так, а не «Как твоя грудь?». Это звучит круче. Более мужественно.

Я качаю головой.

— Как скажешь. Тебе правда лучше, или ты просто так говоришь?

— Правда. Утром я даже не пил обезболивающее.

— Хорошо. А то я начала беспокоиться из-за твоей онемевшей руки и постоянных болей. — Я забираюсь у нему на колени и обнимаю. Мои действия вызывают движение в его штанах.

— Я же просто обняла тебя, Гаррет. И все.

— Ничего не могу с ним поделать. Он живет своей жизнью.

Я устраиваюсь поудобнее и перевожу взгляд от ярких голубых глаз Гаррета к его сексуально улыбающимся губам.

— Если твоя грудь или пулевое ранение заживает, думаю, мы могли бы переместиться в кровать.

Он улыбается.

— Или просто остаться здесь. А кровать испытать на прочность попозже.

— На диване? Это отвратительно. Тут же люди сидят.

Его брови приподнимаются.

— Как будто здесь этого не делали раньше.

— Фу-у. — Я начинаю сползать с него, но он ловит меня за талию, снова прижимает к себе и целует. Потом обнимает за шею, и поцелуй становится глубже. Мои сомнения по поводу дивана быстро испаряются.

Спустя несколько минут он останавливается.

— Встань на минутку.

Я спрыгиваю с его коленей. Он поднимается, снимает рубашку и раскладывает ее на диване, чтобы не испачкать его. Мне самой уже наплевать, но его попытка быть аккуратным такая милая. Он стягивает с меня свитер и расстегивает лифчик, а я тем временем вожусь с его штанами.

Услышав вой сирены на улице, я оглядываюсь.

— Гаррет, мы же прямо возле окна.

— Да. А еще на тридцатом этаже. Никто не увидит.

— Нас могут разглядеть в бинокль с верхних этажей небоскреба. Или с вертолета.

Гаррет смеется.

— Ты слишком переживаешь из-за этой фигни. Постоянно боишься, что кто-то увидит или застукает нас. — Он снимает с меня джинсы.

— Потому что я не хочу, чтобы люди смотрели или ... — Я замолкаю, почувствовав, как его рука делает что-то невообразимо приятное у меня между ног.

— Мне определенно нужно лучше стараться, чтобы отвлечь тебя. — Он смотрит на меня и улыбается. — Так что ты там говорила?

— Не помню, — отвечаю я, притягивая его к себе и целуя.

Через несколько минут он медленно садится, а я снова обхватываю его бедра ногами и пробую эту новую позу.

Когда мы заканчиваем, он улыбается мне.

— Ну как тебе? В этот раз лучше?

— Не так утомительно, если ты спрашиваешь об этом. — Я слезаю с него, и мы одеваемся.

Он тянет меня обратно на колени.

— Хорошо. Потому что сегодня я не планирую никуда идти, и если ты будешь за, то до полуночи мы могли бы повторить это несколько раз.

— Еще несколько раз? Не думала, что ты можешь так часто.

Я шучу, но он воспринимает шутку всерьез и фыркает.

— И что это должно означать?

Я пожимаю плечами и, стараясь не рассмеяться, поправляю свитер.

— Я думала, парни могут только один-два раза в день. А мы уже дважды занимались этим сегодня.

— Мне девятнадцать, а не сорок. Я могу гораздо чаще.

— О. Прошу прощения. Я не знаю, как все это работает.

Он закатывает глаза, но улыбается.

— До того как ты оскорбила мое мужское достоинство, я собирался сказать, что буду очень скучать по тебе всю неделю.