Любовные артефакты и прочие (не)приятности

Глава 23. Ничего не говори. Прощай!

Кэс

Я сидела в кресле и держала в дрожащих руках чашку с кофе. Варт-два принес из спальни плед и накинул мне на плечи, так как моя одежда после спасательных действий по приведению меня в чувство промокла насквозь. Матушка не пожалела для меня ледяной водички. Хотя, с другой стороны, спасибо, что кипяточком не обварила.

Сама госпожа Ойтнер сидела на своем прежнем месте, на диване, и гипнотизировала меня взглядом, как василиск. Лично я василисков никогда не видела, хотя в город как-то приезжал передвижной зверинец, где этот ящер был гвоздем программы. Говорят, что у них такой же жуткий немигающий, проникающий в самую душу взгляд. Матушка из последних сил ждала, пока я очухаюсь и расскажу, что случилось с ее ненаглядным сыночком.

Я уже достаточно пришла в себя, чтобы затолкать куда подальше первый порыв — поведать все как на духу. Покаяться, посыпать голову пеплом, уйти в монастырь и там в молитвах и посте провести остаток жизни… Не дождетесь! Но облегченную версию вполне можно изложить.

— Мы с Вартом действительно столкнулись на улице, — произнесла я. — Я очень неудачно сломала о него редкий и ценный артефакт, а ваш сын был настолько любезен, что пообещал починить его. Он вышел вчера вечером буквально на полчаса, но… Я и сама толком не поняла, как так получилось, но в поисках нужного ингредиента Варт каким-то образом оказался в соседней провинции. Утром он прислал мне сообщение на зеркало связи. Зануда, подтверди!

Зануда-лаборант кивнул и вдруг четко, слово в слово, повторил послание от Варта.

Матушка постепенно обмякала на подушках, будто из нее потихоньку выпускали пар.

— Моя вина только в том, что я, растерявшись, зачем-то назвалась невестой. Простите, это неправда. Мы с вашим сыном едва знакомы. Само как-то сорвалось с языка, а одна ложь потянула за собой другую.

«Как это обычно и бывает», — грустно подумала я, невольно проведя аналогию с собственной судьбой.

Когда моя жизнь свернула не туда? Когда юная мама забеременела от какого-то проходимца, а потом умерла во время родов, оставив меня на попечение бабушки? Когда бабушка, умная, волевая женщина, не имея возможности зарабатывать на пропитание себе и малолетней внучке честным путем, стала обманщицей и мошенницей? Я выросла, не представляя себе другой жизни, а теперь, наверное, уже слишком поздно что-то менять…

— Ну Вартуша! — покачала головой госпожа Ойтнер. — Никогда бы не подумала, что он способен на такие подвиги ради прекрасной дамы. Впрочем, мой мальчик всегда любил рыцарские романы.

Матушка поглядела на меня без прежней злости, но оценивающе.

— Так, значит, вы действительно работаете в королевском книгохранилище?

— Да.

— Что же, я была рада нашему столь неожиданному знакомству. Надеюсь, вы дождетесь сына, чтобы заплатить ему за разбитое зеркало?

— Конечно, — врала я, как всегда, глазом не моргнув. — Обязательно дождусь. Передам ему от вас привет, заберу артефакт. Думаю, он его починил, если обещал.

— Вартуша очень обязательный! Думаю, что прогулка пойдет ему на пользу! Он такой домосед. Я же, пожалуй, пойду. Загляну к нему завтра с утра.

Расстались мы с матушкой почти приятельницами. Мой невинный вид снова сыграл мне на руку. Разве можно заподозрить в столь нежном создании хитрую бестию, какой я на самом деле являюсь? К счастью, госпожа Ойтнер не додумалась заглянуть в витрину, а скомканную рубашку Варта подняла и перевесила на спинку стула, ворча, что сын со своей наукой скоро совсем перестанет следить за порядком.

Едва за госпожой Ойтнер закрылась дверь, я отыскала среди осколков зеркала камешек-артефакт и вернула его на его место, на бархатную подушечку. Вытащила из потайного кармана флакон и, прежде чем отпить из него, сказала:

— Передай своему хозяину… Впрочем, ничего не говори. Прощай!

Думаю, Варт не дурак, обо всем догадается. Я только надеялась, что он не станет меня преследовать, ведь я ничего не вынесла из квартиры. Прямо сейчас я могла открыть соседнюю витрину и вытащить другие артефакты, которыми с лихвой расплачусь с Реджинхардом Лоссом. Могла, но… не могла.

Удивительное дело: хотя за эти необычные часы, проведенные в квартире господина Ойтнера, я почти не видела его самого, он стал мне дорог. Во всяком случае — глубоко симпатичен. А еще… Мне совсем не хотелось, чтобы его лучшее воспоминание сделалось худшим. Я найду другой способ рассчитаться с Реджинхардом.

Я сделала глоток снадобья, положила поясок и флакончик туда, где им и следовало находиться. Огляделась напоследок и покинула квартиру Варта.

Отчего-то при мысли о том, что я больше никогда не увижу этого странного и чрезвычайно милого рыцаря-ботаника, на глаза наворачивались слезы.