— Я люблю мое первое. — Тихо Фобласу, обнимая его: — Очень люблю.
— Люблю мое первое, — повторил Линьоль.
— Да, сударь, — подтвердила она. — Меня любит мое второе. — Тихо Фобласу: — Ты любишь меня, ведь любишь, правда?
Вместо ответа я нежно обнял ее, в то время как граф старательно повторял:
— Меня любит мое второе.
— Браво, сударь, — сказала маленькая графиня. — Мое всё состоит из двух частей, но оно едино... — Тихо Фобласу: — Ведь правда, любимый?
— Так, значит, — догадался Линьоль, — вы пишете прозой?
— Да... сударь... про... — На этот раз слова замерли на устах графини, но лишь потому, что ей стало совсем не до слов (ит.).