Любовный напиток

Глава восьмая

Брайан не знал точно, что произошло у него на работе, но он не сомневался: случившееся здесь — хуже.

Джессика выпустила его руку, как будто обожглась. Как будто он в мгновение ока превратился в огнедышащего монстра. Брайан попытался встретиться с ней взглядом, — не вышло; опустив глаза, она теребила узел парео на бедре.

С другой стороны, на него из-под полуприкрытых век смотрела Люсинда. Этот взгляд Брайан всегда находил невероятно сексуальным. Она склонила голову набок, и на ее алых губах играла слабая улыбка.

Только теперь ее взгляд вовсе не казался ему сексуальным. Глупое притворство, не более.

Разумеется, Джессика прекрасно поняла выражение взгляда Люсинды.

Брайан вздохнул. Он не мог размышлять в такой натянутой обстановке, к тому же, если ему позвонили с работы, значит, это очень важно.

— Можно я позвоню отсюда? — спросил он.

Джессика резким кивком указала ему на висевший на стене телефон. Брайан направился к телефону, снова пытаясь встретиться взглядом с Джессикой. Но она повернулась к нему спиной и впустила в дом О'Генри. Брайан мельком увидел ее глаза — они были потухшие. Казалось, с ее кожи сходит золотистый солнечный загар. Она выглядела бледной и потрясенной.

Вопреки желанию, он опять заставил Джессику страдать. Он не искал катастрофы, она сама нашла его. С какой стати он решил, что они с Джессикой могут стать хорошей парой? Вероятно, ему скорее подходит Люси. Ее обидеть труднее, чем носорога.

— Тебе необязательно туда звонить, — беззаботно сказала Люсинда. — В конце концов, я приехала всего на несколько дней. Ведь ты мог и не знать, что тебе звонили.

Так поступить он никогда бы не смог. Брайан рассердился на Люсинду, тем более, что она предложила такое в присутствии Мишель. Он искоса снова бросил взгляд на Джессику, которая все еще занималась собакой. Вот она не способна ни притворяться, ни лгать, чтобы добиться своего.

— Конечно, Люсинда, я бы не позволил чрезвычайному происшествию в городе разрушить твои планы, — саркастически заметил он.

Люсинда улыбнулась еще шире.

— Вот именно.

Брайан понял, что нечаянно добился противоположного эффекта. Как будто он согласен с планами Люсинды, если они у нее есть. Он почувствовал себя неумелым канатоходцем и опять взглянул на Джессику.

Она энергично чесала уши собаке, потом внезапно пробормотала:

— Мне надо переодеться, — и выскользнула из комнаты. Песик выскочил следом.

Брайану захотелось пойти за ней. Возможно, Джессика об этом догадалась: он услышал, как она закрыла на задвижку дверь ванной. Брайан заколебался было, но потом снял телефонную трубку.

— Я тебе говорила, что он позвонит, — сказала тете Мишель и вздохнула.

Оказалось, что проблема на работе не уступает той, что возникла в доме у Джессики. Спасаясь от погони, преступник продырявил насос на бензоколонке. Горючее стало разливаться вокруг, а преступник спрятался внутри здания, угрожая застрелить каждого, кто попытается закрыть кран с горючим. Все это происходило на одном из самых оживленных перекрестков города. Дороги перекрыли. Жителей ближайших домов и работников эвакуировали. Но за бензоколонкой находилась церковь. И там в этот момент находились юные прихожане. Тридцать три ребенка не могли выбраться из здания, так как оказались между безумным вооруженным бандитом и местом возможного взрыва.

Вызывали всех полицейских, которых удавалось найти. Чтобы помочь эвакуировать людей, регулировать движение транспорта и — это подразумевалось — в случае необходимости разделаться с преступником.

У Брайана не было времени разбираться в ситуации, сложившейся в коттедже. Она, по крайней мере, не угрожала ничьей жизни.

— Я должен ехать, — резко сказал он, повесив трубку. — Спасибо, Мишель, что ты сообщила мне о звонке. Ты поступила правильно.

— Почему, дядя, ты должен ехать на работу? — спросила Мишель. На ее лице появилось выражение тревоги. Сегодня она снова накрасилась, и Брайану показалось, что макияж ее старит. Да и ее одежда не слишком подходила тринадцатилетней девочке. Надо будет поговорить с ней об этом. Или с Люсиндой.

Но сейчас его мысли были заняты другим.

— Случилось небольшое происшествие.

— Неправда, — сказала Мишель. — Если бы это было так, тебя не вызвали бы на работу в выходной. Дядя Брайан, не уезжай.

— Да, — повторила Люсинда и захлопала ресницами, глядя на Брайана. — Не уезжай.

Он бросил на нее убийственный взгляд. Но это явно не подействовало на Люсинду. Она облизала губы и перебросила через плечо тяжелую гриву волос.

В этот момент в комнату вошла Джессика. Она сменила купальник на бледно-персиковый брючный костюм. Примерно такой же носила ассистентка зубного врача Брайана.

— Я должен ехать, — сказал он ей и взял ее за локоть.

Она попыталась вырваться, но у Брайана не осталось времени на вежливость. Он заставил ее выйти с ним с черного хода.

— Послушай, мне очень жаль. Но у меня нет времени объяснять, почему она приехала.

— Ты ничего не обязан мне объяснять.

Джессика изо всех сил пыталась сохранить гордый вид.

— Послушай меня. — Он в двух словах рассказал ей о возникшей кризисной ситуации.

В глазах Джессики появилось выражение острейшей тревоги. Ее лицо помрачнело, но она быстро взяла себя в руки.

— Постарайся запретить Мишель смотреть телевизор, — тихо сказал Брайан. — И было бы хорошо, если бы ты помешала им уйти. Сев в машину, они тотчас включат радио. Или по пути наткнутся на заграждение и все узнают.

— Ты хочешь, чтобы я принимала у себя твою бывшую подружку?

Брайану захотелось возразить, но ведь по сути Джессика была права. Судя по выражению глаз Люсинды, та прекрасно помнила о возникшей между ними близости в тот трагический момент, всего несколько месяцев назад.

Ладно, ему предстоит потушить несколько больших пожаров, возникших в его личной жизни. Но сейчас следует немедленно заняться тем, что относится к его профессиональной жизни. Тем более что на работе он всегда добивался большего успеха.

Внезапно ему очень захотелось поцеловать Джессику — как будто это сможет объяснить все, на что ему не осталось ни времени, ни слов. Но когда он наклонился к ней, она пригнулась, нырнула под его руку и снова вошла в дом.

— Доверься мне, — мягко сказал ей вслед Брайан.

Джессика обернулась, посмотрела на него огромными, полными боли глазами и захлопнула за собой дверь. Брайану показалось, что он заметил у нее на лице выражение холодной решимости.

Он повернулся и бросился к своему пикапу.

Джессика прислонилась к двери. У нее кружилась голова. Она чуть было не забыла об осторожности, поддавшись чарам Брайана Кемпа. Еще немного, и она отдалась бы ему.

А печальной истиной оказалось то, что ее могла остановить только катастрофа. Даже, пожалуй, две. Одна разворачивалась в центре города — ее сердце колотилось от страха при мысли, что Брайан едет туда, — а вторая, Люсинда Поттер, сидела за кухонным столом Джессики, одетая в модный шелковый костюм, и совершенно не соответствовала окружающей обстановке.

Люсинда Поттер оказалась у нее на кухне. Это она была крестной матерью Мишель, а Брайан почему-то не стал сообщать Джессике о столь незначительной подробности.

И прежде чем она смогла попросить его объясниться, он уехал на задание, которое, судя по всему, было крайне опасным.

Но как можно сердиться на человека, жизнь которого в опасности? На человека, готового рисковать всем ради своих сограждан?

Прежде всего, ей сейчас следует на время забыть о своих личных чувствах и выполнить просьбу Брайана. Джессике очень хотелось пойти к себе в спальню, запереть дверь на ключ и дать волю сердечной боли и тревоге, но пока что она об этом забудет. Это можно сделать завтра. А сегодня вечером она должна постараться, чтобы Мишель не смотрела телевизор и не слушала новости по радио, даже если ради этого ей придется приютить у себя Люсинду.

Она понятия не имела, как это сделать. У них наверняка нет ничего общего. Как она сможет удержать ее у себя в доме? Разговаривать с ней о садоводстве? Пожалуй, подобная беседа займет Люсинду секунды на три, не больше.

Чувствуя себя, как воин перед битвой, Джессика решительным шагом направилась обратно на кухню. Она высоко подняла подбородок.

— Кто-нибудь хочет чаю?

Люсинда фыркнула.

Хорошенькое начало, подумала Джессика.

— Может быть, ты хочешь что-нибудь другое?

— А у тебя нет ничего покрепче чая?

И тут Джессику осенило. Она поняла, как удержать в доме Люсинду.

— Вообще-то, да, есть, — невинным тоном сказала она, вспомнив о персиковом бренди, тайком приготовленным ее тетей Хетти. Напиток этот по виду и вкусу напоминал легкое фруктовое вино, но валил с ног как удар копытом мула.

Джессика смахнула пыль с бутылки, принесенной из погреба. Мишель лихорадочно размахивала руками за спиной у Люсинды, очевидно желая предостеречь Джессику, но та, не обращая на нее внимания, налила Люсинде стакан напитка. Обычно одного стакана было достаточно, чтобы свалить с ног лесоруба или портового грузчика. Так что теперь Люсинда наверняка не поедет в город и не включит радио в машине.

С отвращением взглянув на стакан, Люсинда осторожно сделала маленький глоток и широко раскрыла глаза.

— Подумать только, как вкусно! — сказала она, чмокая губами. — Удивительно. Ты сама его приготовила?

Впервые в жизни Джессика почувствовала симпатию к Люсинде.

— Это старый семейный рецепт.

— Восхитительно. — Люсинда сделала еще один глоток.

Мишель сердито посмотрела на Джессику.

— Когда ты вошла в дверь, вы с дядей Брайаном держались за руки? — спросила она, очевидно, в отместку за то, что Джессика пренебрегла ее предупреждением и дала крестной спиртное.

— Держались за руки? — спросила Люсинда, еще шире раскрывая глаза, и снова глотнула бренди. Когда Джессика с Брайаном вошли, она сидела спиной к двери и ничего не заметила.

— Да нет, — сказала Джессика. Она не привыкла лгать и чувствовала, что у нее начинает гореть лицо. Она не позволит этой женщине заметить, что у нее разбито сердце. — Я поскользнулась, поднимаясь по лестнице. Брайан протянул руку и поддержал меня.

Мишель явно не поверила.

— Но ты смеялась. Хохотала. И лицо у тебя раскраснелось… может, от чего-то другого.

— От чего-то другого? — с подозрением спросила Люсинда. Она впилась глазами в Джессику, а потом отвела взгляд. — Честно говоря, ты совсем не во вкусе Брайана. Ему нравятся более яркие женщины.

Джессика сознавала, что вряд ли могла стать серьезной соперницей Люсинде много лет назад, а сейчас ситуация и подавно изменилась к худшему. Они как будто принадлежали к разным мирам. Люсинда выглядела ухоженной, искушенной в любовных делах и чарующе красивой. Вероятно, у нее никогда не было ни грязи под ногтями, ни пауков на наволочке. Но к какому миру принадлежит Брайан? К моему, подумала Джессика. Впрочем, это не означало, что он выберет ее мир. В прошлый раз он поступил иначе.

— Как ты познакомилась с Брайаном? И моей крестницей? Когда Брайан представил нас друг другу, он, кажется, спросил, помнишь ли ты меня?

— Дядя Брайан учился в одной школе с Джессикой.

Джессика почувствовала себя жуком, которого рассматривают под микроскопом. Люсинда сузила глаза, с задумчивым видом сделала большой глоток и внимательно посмотрела на Джессику.

— В одной школе? — наконец произнесла она. — Нет, вряд ли. Я не помню никакой Джессики.

— Мы не были знакомы друг с другом, — твердо сказала Джессика.

— Джессика была изгоем, — вставила Мишель, стараясь помочь.

— О, — сказала Люсинда. — Тогда все понятно. — Она как-то странно хихикнула, и Джессика поняла, что выпитый бренди подействовал. — Мишель, я тебе когда-нибудь рассказывала, как мы с твоей матерью пошли в туалет для мальчиков? Сделали вид, что проводим осмотр. Было очень смешно.

Продолжать она не стала, видимо, посчитав, что все и так понятно. Сделав большой глоток бренди, Люсинда переключилась на очередное школьное воспоминание.

— Аманда была лучше всех, верно, Мишель? — закончила она свой рассказ.

— Самой лучшей, — подтвердила Мишель, но таким тоном, что Джессика встревожилась.

— Мы с Брайаном встречались, когда учились в школе, — продолжала Люсинда. — Ты об этом знала?

— Да, знала, — мрачно ответила Джессика.

— А я не знала, — сказала Мишель, оживившись.

— Однажды мы едва не поженились. — Люсинда вздохнула. — Ты об этом знала?

— Нет, не знала.

— Я тоже не знала, — сказала Мишель, подняв брови. — Почему он мне об этом не рассказывал?

— Дорогая, не делай такое лицо, а то раньше времени появятся морщины. Да, я совершила ошибку, не выйдя за Брайана, — сказала Люсинда. Она посмотрела на стакан с бренди и сделала глоток, потом еще один. — Я хотела, чтобы он стал юристом, как Кевин. Но не смогла его уговорить, поэтому уехала в Торонто, следом за Кевином и Амандой. В конце концов, встретила юриста и вышла за него замуж, как и мечтала.

Она снова неторопливо глотнула бренди.

— Еще одна моя ошибка, — сказала она. И начала икать.

Мишель мрачно и с упреком взглянула на Джессику.

Надеясь перебить Люсинду, пока та не рассказала еще что-нибудь личное, Джессика быстро спросила:

— А как твои букеты, Мишель? Тебе присылают заказы?

Составлявшая букеты Мишель отодвинула их в сторону, сложила руки и угрюмо посмотрела на Джессику.

— Мы с тетей Люси собирались пойти за покупками, — сказала она. — А теперь уж вряд ли пойдем.

— Чепуха, глупышка. Я только допью, и мы можем идти.

Джессика знала: никто не сможет, допив стакан тетушкиного напитка, куда-то пойти, но откуда это было знать Мишель?

— Ты научила Мишель составлять очень милые букеты, — сказала Люсинда. — А вообще место здесь потрясающее.

Хотя Люсинда говорила с улыбкой, Джессика поняла, что для нее «мило» и «потрясающе» означают почти то же, что «скучно» и «однообразно».

— Спасибо.

— Извини. Ты мне рассказывала, как снова встретилась с Брайаном? — не унималась Люсинда.

— Нет, не рассказывала, — ответила Джессика. И не собиралась рассказывать. Ее отношения с Брайаном касались только их двоих. И она не позволит Люсинде рассматривать их под микроскопом.

— Пойду кормить О'Генри, — внезапно сказала Мишель, вставая из-за стола. Несколько цветков упало на пол. Она не обратила на это внимания. — Может, пойдешь со мной, Джессика?

Еду для О'Генри держали в коттедже, тем не менее Джессика вышла следом за Мишель.

— Я не знала о ней и дяде Брайане, — сказала Мишель. Она была встревожена, но все еще сердилась. — Думаешь, поэтому она и приехала? Думаешь, она хочет его вернуть?

В голосе девочки звучали почти панические нотки.

— Не знаю, — ответила Джессика, пытаясь говорить спокойно, хотя Мишель завела речь о том, что сильнее всего пугало ее.

— Зачем ты это сделала? — спросила Мишель пронзительным и раздраженным голосом.

— Что?

— Напоила ее!

— Она сама попросила налить ей стаканчик, — напомнила девочке Джессика.

— Она никогда не ограничивается одним стаканчиком. Точно как моя мать! — в бешенстве произнесла Мишель. Наступила пауза. Казалось, осознав смысл своих слов, Мишель пришла в ужас. — Я вовсе не то хотела сказать…

— Ничего, дорогая. Наверное, у мамы, как и у всех нас, были какие-то недостатки.

— Нет! Моя мама была лучше всех. Лучше всех!

Девочка вонзила зубы в собственный кулак, как будто пытаясь заглушить сердечную боль болью физической.

Джессика потянулась к ней, но Мишель увернулась, позвала собаку и побежала к цветочным клумбам.

Джессика посмотрела ей вслед. Девочка села на скамейку и обняла щенка. Ясно было, что она плачет, уткнувшись в его шерсть. Джессике очень хотелось подойти к девочке, но она знала, что иногда лучше не вмешиваться. С неохотой войдя в дом, она вернулась на кухню.

Второй стакан уже почти опустел. Глаза Люсинды немного косили, губная помада размазалась. Она взяла цветок со стола и заткнула его за ухо.

Джессика в душе ругала себя.

— Она забавная крошка, верно? — доверительно спросила Люсинда. — Мой долг как матери, то есть, крестной матери, ей помочь.

И она принялась долго и бессвязно рассказывать, как собирается помочь «бедной малютке» одеваться по моде.

Постепенно опустел и второй стакан бренди.

Она потянулась к бутылке, Джессика хотела было опередить ее, но Люсинда оказалась быстрее.

— Только один глоточек, — сказала она, еле ворочая языком, и налила еще один стакан до краев.

— По-моему, это не очень хорошая идея.

— Послушай, мышка… — Люсинда пьяно захихикала. — Только не надо мне говорить, что хорошо, а что — нет.

— Ладно, — уступила Джессика и сложила руки на груди.

Мышка. Она с удовольствием преподнесла бы Люсинде очередную бутылку, поскольку одну та уже допила. До сих пор никому еще не удавалось добраться до второй бутылки «Персиковой амброзии» Хетти.

Интересно, что думает о ней Брайан? Тоже считает ее мышкой? Нет, не похоже.

Впрочем, она мало разбирается в мужчинах и в их побуждениях. А Брайана и вовсе склонна идеализировать.

— Я тебе скажу, что такое хорошая идея, — громко выпалила Люсинда, — Хорошая идея — это если мы с Брайаном попытаемся начать все сначала. Этому ребенку нужна мать. Кто подходит больше меня? Я и так ее крестная. Была лучшей подругой ее матери. Мы с Брайаном всегда нравились друг другу. Всегда! — Она очень старательно произносила каждое слово. — Ведь ты не думаешь, что у тебя есть с ним шанс, верно? — спросила она напрямик, скривив губы.

— Я об этом не думала, — солгала Джессика.

— Это хорошо. — На глазах у Люсинды внезапно выступили слезы. Они потекли по щекам и смыли тушь с ресниц.

— Я позволила ему уйти! — взвыла она. — Не могу поверить, что позволила ему ускользнуть!

Люсинда закрыла глаза. Ее тело внезапно обмякло, голова упала на стол. Рука все еще крепко сжимала стакан с бренди Хетти. Джессика попыталась отобрать у нее стакан, но Люсинда сжала его еще крепче и пробормотала:

— На этот раз я не позволю ему уйти. О, нет…

Тут она запнулась и захрапела. Джессика ухитрилась не дать ей свалиться на пол, а потом каким-то образом уложила обмякшее тело на диван, стащила с Люсинды туфли и прикрыла ее покрывалом.

Джессика подошла к окну. Мишель с собакой лежали на траве и смотрели на звезды, которые появлялись на бархатном небе.

Не сводя глаз с девочки, Джессика включила радио. Передавали свежие новости. Насосы с бензином отключили, детей из церкви эвакуировали. Был ли кто-нибудь ранен, пока не сообщалось.

Джессика увидела, что Мишель поднялась на ноги и не спеша направилась к дому. Она с неохотой выключила радио.

— Где тетя Люси? — входя, спросила девочка, с отвращением глядя на стакан со следами губной помады.

— Она… э-э… решила немного поспать.

— Я пыталась тебя предупредить, — печально произнесла Мишель, взглянув на тетку, развалившуюся на диване.

— Да, это верно, — подтвердила Джессика. — Мне очень жаль.

Что, если Мишель включит телевизор?

Судя по всему, девочка была в полном отчаянии. Джессика потянулась к Мишель и взъерошила ей волосы.

— Хочешь поговорить?

— Нет.

— Хорошо, тогда как насчет игры в «скрэббл»?

Мишель холодно посмотрела на нее, но потом сдалась.

— Ну ладно, — проворчала она.

Они играли в «скрэббл» почти до полуночи. Люсинда не шевелилась.

— Мне пора спать, — наконец сказала Мишель. — Как ты думаешь, с дядей Брайаном ничего не случилось?

— У него все хорошо, дорогая.

— Ты говоришь наугад, или у тебя интуиция?

— Я бы знала, если бы с ним что-то случилось.

— И я тоже, — решила Мишель. Она взяла на руки собаку и пошла в спальню.

Джессика подождала немного, на цыпочках вошла в комнату, проверила, спит ли девочка, и прямиком направилась к телевизору.

Она отодвинула с дороги ноги Люсинды и села на диван.

Включив его, она успела захватить только конец специального репортажа. Одного из полицейских серьезно ранили во время перестрелки.

У нее перехватило дыхание. Какую чушь она сказала Мишель. Что знала бы, если бы с ним что-нибудь случилось. С чего она взяла?

Пожалуй, она только и делала, что ошибалась на его счет. Все, что она, как ей казалось, знала о нем, потом становилось сомнительным. Одно лишь не вызывало сомнения: то, что она любит его.

Резко зазвонил телефон. Джессика вскочила, бросилась на кухню и схватила трубку со стены.

— Да?

— Это был не я, Джессика. У меня все в порядке.

Его голос звучал глухо и резко. Джессика закрыла глаза. Ее охватило чувство горячей благодарности.

Он знал, что она будет сидеть у телевизора и смотреть новости. Он понимал, что она сейчас должна чувствовать.

— Мишель в порядке? — спросил он.

— Она спит. Я сумела удержать их здесь. Она даже не знает, что случилось.

— Спасибо, Джессика.

Скажи ему, что женщина, на которой он чуть не женился, валяется пьяная на диване!

Но Джессика не позволила себе сделать это.

— Спокойной ночи, Брайан, — прошептала она и, не дожидаясь его ответа, повесила трубку.

Она повесила трубку. Это плохой признак. Брайан чувствовал себя виноватым. Мало того, что он не рассказал ей о Люсинде. Он еще оставил Люси у Джессики.

Его усталый мозг пытался найти какой-то выход.

Он потерпел сокрушительную неудачу. Ему следовало объяснить Джессике, что Люсинда ничего для него не значит. Он должен был сказать ей правду. Именно это она посоветовала ему в самом начале. Говорить правду.

Правда заключалась в том, что он ее любит.

Может быть, перезвонить? А если она снова повесит трубку? Если сейчас пытается заснуть?

По правде говоря: сегодня вечером, в тот ужасный момент, когда раздались выстрелы и Ланс упал рядом с ним, Брайан приготовился умереть. Он жалел только об одном. Что много лет назад не вручил свою жизнь такой женщине как Джессика. Что потратил попусту столько времени: жил там, где преобладали серые и черные краски, а цветных не было, там, где был звук, но не было музыки.

Может быть, хорошо, что судьба вмешалась и заставила его понять, какая жизнь ему нужна на самом деле, если он выживет. А когда выжил, то понял: может быть, еще не поздно. Он попросит у нее прощения. Сделает все, что в его силах, чтобы исправить отношения с Джессикой.

Но думая, что ей сказать, он так и не смог найти нужных слов.

И тут его осенило! Он все равно не сможет выразить свои чувства словами.

Что, если встать перед ней на колени и объясниться в любви? Попросив ее, Джессику Моран, прожить остаток жизни с ним, Брайаном Кемпом?

Брайан представил себе, как он открывает футляр и вручает ей кольцо. Представил ее удивление, счастье, слезы радости на глазах.

Кольцо, устало понял он. Ему просто нужно кольцо.

И, думая об этом, Брайан наконец снял форму, забрался в постель и заснул так мирно, как не спал уже несколько недель.