Любовь.com

Глава 8

Андрей проснулся под традиционные звуки соковыжималки — кофеварки — микроволновки. И проснулся в более чем скверном расположении духа. Последнее время такое случалось все чаще и чаще. Он медленно вышел на кухню, где застал привычную картину — Ольга завтракала. Кофе — бутерброд — апельсиновый фреш. Утро, одним словом.

Посмотрев на часы и зевнув, он прошаркал в гостиную, немного постоял, а потом с тяжким вздохом улегся на любимый диван. Зачем-то взял в руки пульт, но телевизор включать не стал. Не хотелось наполнять комнату посторонними звуками. Хватало и того, что Ольга прошлепала тапочками в коридор и прошуршала дверью шкафа-купе. «Сейчас она обязательно что-нибудь скажет, — с отвращением подумал Андрей, — не может не сказать». И супруга не подвела его, не ушла на работу молча.

— Бутерброды на столе, — крикнула из коридора Ольга. — Кофе — в кофеварке.

— И мусор! — крикнул в ответ Андрей. — Ты еще должна сказать: «Не забудь мусор вынести!»

— Да, и мусор не забудь, — уже куда тише проговорила Ольга, заглядывая в комнату. — Кстати, вчера ты так и не вынес.

— Слушай, Оль, а откуда у нас столько мусора? — вдруг нервно и зло спросил Андрей.

— В смысле? — удивилась Ольга. — Почему ты вдруг спросил?

— Я просто-напросто хочу знать, откуда у нас в доме берется столько мусора?

— Не знаю… Накапливается… — Ольга начала понимать, что он имеет ввиду. И это ее разозлило. — Мусор вообще имеет свойство накапливаться! Если его не выносить! А ты его не выносишь! По крайней мере вчера ты его не вынес! Что еще ты хочешь знать?

Последнюю фразу Ольга произнесла с явным вызовом, особенно надавив на «еще».

— Еще я хочу знать, чего ты такого наговорила Кате обо мне? Почему вдруг ребенок решил, будто мы разводимся? — вскочил с дивана Андрей. — Это неправильно! Нельзя посвящать ребенка в наши склоки.

— Разводимся? — удивилась Ольга. — Ничего такого я ей не говорила. Точно, ничего не говорила. Даже разговора с Катюшей никакого такого не было.

Оля, когда-то начитавшись умных изысканий горе-психологов, знала, что иногда очень полезно немного поскандалить. Но к этой утренней пикировке она была явно не готова. Не приготовила заранее убийственных аргументов и колких словечек. Приходилось импровизировать по ходу…

— Ничего? — не унимался Андрей. — Это она сама придумала? Так, что ли, получается?! Вдруг решила ни с того ни с сего!

Ольга кивнула. А что тут было говорить?

— Ни с того ни с сего дочь такое решить не могла. Чего она наслушалась? Чего насмотрелась?

— Насмотрелась? — Ольга почувствовала, что идет вразнос. Насмотрелась? Просто вчера в ресторане ты вел себя, как последний кретин. Постоянно куда-то выходил, дергался, все время на дверь смотрел… Дочь же видит, когда ты волнуешься. Чувствует…

— И что?

— Да вот и то — ты вел себя так, будто с нами, вернее со мной, не хочешь иметь ничего общего, — Ольга посмотрела на часы и убедилась, что опаздывает. — Но это глупый разговор, и я не хочу об этом говорить! По крайней мере в том тоне, который ты взял!

— Не хочешь говорить? — Андрей, похоже, останавливаться не собирался. — А почему? Почему мы с тобой почти не разговариваем? Давай, спроси, например, где я вчера шлялся? Может быть, я у любовницы был?! Может, я завел любовницу и именно у нее пропадаю долгими осенними вечерами! А? Что ты на это скажешь?!

Но Ольга уже собралась, достала из глубин сознания весь приличествующий случаю словарный запас и подготовила линию обороны.

— У любовницы? — недобро усмехнулась Ольга. — Долгими осенними вечерами? Вряд ли…

— Вряд ли?! — удивился ее ухмылке Андрей. — Ты так хорошо меня знаешь?

— Да у тебя не хватит мужества даже проститутку снять, — спокойно ответила Ольга. — Это ведь ехать надо, напрягаться. А до того, как поехать — найти. Ты слишком не любишь напрягаться.

— Ты уверена?

— Абсолютно.

— Хорошо… — злобно сказал Андрей. — Прекрасно! Мне очень импонирует эта твоя уверенность.

— Может быть, ребенок прав, и нам действительно стоит развестись? — чтобы закончить этот глупый разговор, осведомилась Ольга. Не так, чтобы всерьез… Просто хотелось поскорее урезонить мужа. Тем более что на работу она действительно опаздывала.

— Ага… Пресытились, думаешь? — возмутился тот, тоже постепенно успокаиваясь. — Надоели друг другу? Я серьезно обдумаю твое предложение. Обязательно.

— Подумай. А мне пора на работу, — закрыла тему Ольга и пошла к двери. Но, немного подумав, вернулась, чтобы произвести по супругу последний залп из всех орудий.

— И, дорогой, не забудь, пожалуйста, как всегда, вынести мусор, — ядовито улыбнувшись, сказала она. — Ибо он, как я уже сказала, имеет свойство накапливаться. Не забудешь?

Не дожидаясь ответа, Ольга вышла из комнаты. Хлопнула входная дверь. Андрей бросил пульт от телевизора на пол и… пошел выносить мусор. А что делать? Не разводиться же, в самом деле, из-за картофельных очисток и яблочных огрызков.

Скандал вышел, честно говоря, не очень. И не принес он рекомендуемой семейными психологами разрядки. Супруги прекрасно знали, что можно говорить друг другу, но еще лучше знали, чего говорить нельзя ни в коем случае. Поэтому кастрюлька ссоры побулькала-побулькала на медленном огне, да и успокоилась. Для ссоры ведь тоже нужна полнота чувств и отношений. Нужна настоящая жгучая страсть, настоящая кипящая любовь…

Любовь… А вообще, любили ли они друг друга когда-нибудь? А если любили, то куда же делась эта любовь? Это сильнейшее чувство, которое возникает ниоткуда. И поражает, если верить классику, как молния или финский нож. И куда она потом девается? Куда она, любовь, вообще может исчезнуть? Во что превратиться? Может, по взмаху волшебной палочки она пропадает или же рвется, как натянутый трос гильотины? В принципе, возможно, так оно и бывает…

Но сейчас-то речь не о каких-то абстрактных героях — сейчас перед нами Андрей. Их любовь осталась на кнопках клавиатур у рабочих компьютеров. Она затерялась среди букв текстового редактора «Ворд», где Андрей набирал свои статьи о стиле, криминальных происшествиях или просто повествуя о разных житейских историях. Она утонула в статьях Хозяйственного и Административного кодексов, которые по вечерам перечитывала Ольга перед очередным ответом по иску или составлением договора. Какая-то часть этого великого чувства, несомненно, осталась в отделениях банков, где получали или отдавали очередной кредит или ссуду. И еще часть пропала и не восстановилась вместе с нервными клетками, потраченными в размышлениях, где эти деньги взять.

Микрочастицами всесильной любви усыпана каждая ступенька карьерной лестницы, не говоря уже о лестнице социальной. За счет любви решается в этой жизни множество очень важных вопросов. Например: «Кто будет мыть посуду?», «Кто пойдет за хлебом?», «Кто вынесет мусор?» и самый главный, вопрос всех вопросов: «Почему я?» Да и сама квартира эта, ее мебель и техника, даже несчастное мусорное ведро зачастую тоже построены на костях любви. Как и все благополучие, машина, дача и отдых заграницей. Все выстроенные карьеры, топовые позиции могут служить надгробием любви. Или наглядным пособием к руководству «Как потерять любовь».

Хотя, строго говоря, любовь не была потеряна. Ведь «потеряно» — это когда не стало вовсе. Вообще не стало. А в данном случае любовь была скорее монетизирована и материализовалась в совершенно конкретных вещах, без которых невозможна, как иногда кажется, счастливая семейная жизнь, которую эта самая любовь вроде бы подразумевает…

Совершенно спокойно Ольга ехала на работу. Никаких эмоций не было, одна сплошная серая досада. Досадно было то, что ввязалась в этот разговор, и досадно было то, что опять не сказала всего, что хотела сказать. Но еще досадней было то, что всех этих слов не стоило говорить никогда. А значит, никогда и не будет это сказано. Хотя так иногда хочется…

И, вдобавок, дорога к офису сегодня давалась слишком сложно. И эти пробки, и на светофорах почему-то все время «красный»… Ольга переключила передачу и поехала дальше. Но тут же попала в очередную пробку.

Пробка эта, как и все другие ей подобные, состояла из разноцветных жужжащих железных коробок, выхлопных газов, которые эти коробки изрыгали, и нервов водителей,

23 августа, 13:39

Кот Баюн

Киса, время принимать решение) Встречаемся сегодня, зая?))))

23 августа, 13:50

Ольчик

Пока не уверена. Позвони ближе к 4…

которые, Ольга почти физически это ощущала, были протянуты между этими коробками, сшивая их невидимыми нитями. Она представила, как сотни людей сейчас барабанят пальцами по рулевым колесам своих автомобилей, нервно крутят регуляторы громкости радиоприемников и прикидывают, в какой ряд лучше перестроиться, чтобы проскочить на две минуты раньше. Самые нервные выруливали на тротуар, и там мгновенно образовывалась своя независимая пробка.

Где-то далеко впереди возмущенно загудели сигналы, осуждая какой-то «Шевроле» цвета «мокрый асфальт», пролезший на «красный» и окончательно закупоривший все, что только можно было закупорить. «Козел», — устало подумала Ольга вместе с остальными участниками дорожного движения. Она нервно побарабанила пальцами по рулю и потянулась к радиоприемнику.

— Хиты девяностых снова в моде! — безапелляционно заявил голос ди-джея в динамиках, громко запела «Сексуальную революцию» «Армия любовников», и Ольга утонула в воспоминаниях о лихом десятилетии.

Вернее о том, что случилось с ней и с Андреем.

Девяностые были в самом разгаре, когда все и случилось. Вернее, случился первый большой и уверенный шаг в сторону создания среднего класса в одной отдельно взятой семье (а вот эта цитата была еще на десятилетие старше, а то и на пару десятилетий).

В девяносто шестом Андрей узнавал из отечественных новостей, что в космос чаще летают уже не «Союзы», а «Шаттлы», на что соотечественникам было, в общем-то, наплевать. Что гангстер Лесли Рогги из США стал первым преступником, которого арестовали после публикации фото в Интернете (а у нас никого не арестовывали, хотя фото всех гангстеров регулярно публиковались, а некоторые даже в колонках политических новостей). Что в Москве выступил Майкл Джексон, а это было равнозначно тому, что «Америка нас признала». Что у выхода из здания правительства России охрана задержала неких «шоумена Лисовского» и «помощника Чубайса А. Евстафьева» с коробкой из-под ксерокса, в котором парочка пыталась вынести полмиллиона долларов США разными купюрами, а после этого охранники стали проверять все коробки. Что в Японии начались продажи первых DVD-дисков и проигрывателей.

Все это говорило об огромных экономических реформах, которые, несомненно, влияли на жителей страны и создавали пресловутый средний класс. Такие, как Андрей, будущие типичные представители будущего среднего класса, узнавали об этом из телевидения и газет.

Андрей, однако, политических новостей не читал и в теории классов, провозгласившей, что «классовая борьба есть развитие человеческого общества», был уже не уверен. Теоретически в вопросах классов французские и немецкие утописты были правы, но все теории затмевала конкретная коробка из-под ксерокса в руках «шоумена» и «помощника».

Так или иначе, Андрей предпочитал газеты — яркие, отличные новые газеты, которые выходили гигантскими тиражами, всухую побеждая «Правду», «Труд» и «Известия» вместе взятые. Назывались эти газеты «Совершенно секретно», «Cool Girls» и «Спид-Инфо».

Андрей читал статьи под заголовками: «Голливудская жертва Деми Мур», «Чарли Чаплин — любитель погорячее», «Друбич и изнасилование», «Тень ягодиц Яковлевой» и словно своими глазами видел, как читатель у себя на кухне становится соучастником сверкающего, блистательного мира, который раньше показывали раз в год в программе «Голубой огонек».

Подумав и почитав в разделах, посвященных криминалу, статьи «Убил, потому что любил», «Подвенечный саван», «Беременна от убийцы», «Крещение в омуте» Андрей Будников, бывший редактор многотиражки и достаточно опытный редактор, все понял. На огромном развале прессы у железнодорожного вокзала Андрей третий год трудился оптовым реализатором для продавцов газет в электричках. То есть был человеком весьма и весьма уважаемым в узком кругу продавцов прессы.

Именно там он и нырял во все эти информационные моря и проливы, там и выныривал, оглушенный осведомленностью нового поколения журналистов.

Нельзя сказать, что Андрей не пробовал устроиться журналистом — его тянуло к газетам, к любимому, «обжитому» делу. Но… в полных тридцать шесть Будникова уже не брали на работу. Наступила пора других писак, которые вместо командировок на комсомольские стройки выбирали поездки в ночные клубы, на осмотр места происшествия вместе с бригадой генпрокуратуры и на презентации космически дорогих салонов и бутиков.

— Для репортажей вы староваты, — вяло и откровенно рассуждал «главный» одного из издательств, куда Андрей было сунулся насчет работы в штате, — а для работы редактором опыта у вас маловато… Так что простите. Можем предложить место реализатора!

Выбор был невелик и Андрей занял свое место в переходе у вокзала. Темные личности, романтичные обитатели электричек и пригородных поездов, груженые баулами с прессой, по очереди подходили к Андрею и хриплыми, простуженными голосами заказывали:

— Кто по оптовикам? Мне сто пятьдесят «Спид-Инфо», сто «Криминальных историй» и сорок пять «Эротических гороскопов».

Андрей передавал им связки газет и изучал спрос. А потом увидел предложение.

Стоя в вагоне электрички, по-матросски расставив ноги, как на палубе во время шторма, распространители прессы показывали оцепеневшим от скуки и серости пассажирам яркую обложку газеты и завлекательно орали на весь вагон:

— В последнем номере: Самая знаменитая пара в мире рассталась из-за неверности мужа невестки! Голливудский небожитель Джим Керри запал на проститутку из Харькова! Не утихают страсти вокруг внешности Людмилы Гурченко! Французский поцелуй изобрели в Древнем Египте!

Ну и так далее.

Андрей заметил, что распространители читают аннотации со специальных картонок, которые держат с обратной стороны демонстрируемой газеты, используя их так же, как политики или безмозглые телеведущие используют подсказку-телетекст.

Через несколько дней Андрею пришло в голову, что он мог бы существенно улучшить тексты на картонках. Отредактировать, скажем. Сидя за ужином, увлеченно тыкая вилкой в тарелку с грибами (не очень понятно какими, но совсем недорогими), Андрей показывал Ольге сложенный вдвое выпуск газеты и делился мыслями:

— Оль, вот здесь все можно построить на сочетании слов «феерический» и «эпатажный»! Понимаешь, сейчас люди этого хотят, и…

— Во-первых, не тащи в дом всякую дрянь, — Ольга всегда резко отрицательно относилась к печатной продукции нового времени. — Еще, не дай бог, Катя увидит и прочитает!

— Согласен, ей рановато… — кивнул Андрей и продолжил работу молча.

На следующий день особо матерый и предприимчивый распространитель Сеня-Десантник уже орал в электричке:

— В свежем номере: Куда девают сексуальную энергию космонавты? Почему Крупская на фотографиях таращит глаза? Две разборки в Новосибирске — сибирское дело русской мафии! Как система Станиславского превращает людей в вуду, ежедневный гороскоп от потомков Осириса и телепрограмма на две недели!!! Две газеты и гороскоп по цене одной газеты!!!

К концу первого рабочего дня вспотевший Сеня-Десантник обратился к Андрею.

— Слышь, интеллигенция, твоя телега работает!!! За час разобрали!!! Давай еще, я заплачу.

На следующий вечер Андрей уже сидел с Сеней в ресторане, и тот рассказывал, как он служил прапорщиком в 7-й гвардейской Краснознаменной ордена Кутузова II степени воздушно-десантной дивизии, которая дислоцировалась в городе Каунасе Литовской ССР.

Все знали (или догадывались), что Сеня был старым и хитрым каптерщиком, но любили слушать его рассказы о том, как он участвовал в секретной специальной операции «Черный январь» и о том, как штурмовал литовский телецентр в девяносто первом.

— Слушай, гражданский, — говорил добродушный Сеня после своих кровожадных рассказов, — надо тебе это заканчивать. Переходы, торговля, развалы — это все не твое. Женат?

— Женат.

— Как жена? В смысле, как у нее с работой?

— Да ничего так…

Андрей вспомнил Ольгу и их серьезный разговор, который состоялся только вчера.

— Андрей, — шепотом сказала Ольга, уложив Катю спать. — Меня Лебедев на работу приглашает.

— Какой Лебедев? — настороженно осведомился супруг.

— Ну, Серега Лебедев, Серый. С нашего курса.

— А-а-а…

— Так вот, он мне дело одно предлагает. Вроде все законно.

— Ну, так берись тогда! Ты у меня умничка!

И Андрей поцеловал жену в лоб. Ольга же рассказала мужу не все.

Однажды вечером, когда Ольга тащила сумку с сосисками и куриными окорочками, взвизгнули тормоза, и рядом остановилась такая красивая машина, в каких Ольга не разбиралась.

— Хельген!!! — заорал, выскакивая из машины, мужик, в котором Ольга не сразу опознала Серого.

— Серый! — чуть не прослезилась Ольга, обнимая любимого однокурсника. — Серенький!

— Подвезти? — по-деловому осведомился Серый, окинув взглядом Ольгины сумки. — Тебе куда?

— Твоя? — тоже осведомилась Ольга, с интересом оглядывая машину. — Красивая машина, наверное, дорогая?

— А то, — ответил Сергей и открыл дверцу. — Настоящий немец, из Германии пригнали, под заказ!

Через двадцать минут, сидя в машине у подъезда Будниковых, Серый сказал:

— Оля, ты ж была очень перспективным юристом. Как твоя диссертация?

— Никак, Серый. Тема осталась в той, умершей, стране.

— Оля, мне нужна помощь. Есть кой-какие договора… Их надо пересмотреть, перечитать. Посоветовать людям кой-чего…

— Ты же тоже диплом получил, насколько я помню?

— Оля, это же ты у нас отличницей была! Аспирант… А я — ты ж знаешь… ну и сейчас другим занимаюсь, некогда мне договора читать. А вопросы по ним возникают! Часто! Много!

— Лебедев, ты меня на преступление толкаешь?

— Ну что ты! — Серый даже замотал головой, — Оля! Сейчас другие времена — закон как бы и есть, а как бы и нет. Просто его надо понимать по-нормальному.

— А ты понял?

— Хельген, можно всю жизнь познавать истину и оставаться в неведении, ясно? А можно заниматься конкретными вещами.

17 ноября, 17–50

Кот Баюн

Киса, ты извини, но у меня сегодня не получится. Шеф назначил собрание на 17–30 и предупредил, что надолго (((((((((((Милая, извини пожалуйста)))))

17 ноября, 17–55

Елена Премудрая

Не переживай — у меня тоже программа поменялась

☹

Ольга провела рукой по кожаному сиденью. Оно было был очень конкретным и приятным на ощупь.

— Ясно. Я согласна, Серый.

После пересмотра договоров, внесения предложений и правок Ольга получила столько денег, сколько раньше никогда не получала. Сразу сделав в уме все покупки, Ольга договорилась с Лебедевым о дальнейшем сотрудничестве и ушла пешком, сказав, что ей надо прогуляться.

Февральский снежок искрился в сиянии новых витрин, на которых висели, стояли, лежали плюшевые и картонные сердца. Ольга вспомнила, что скоро праздник католического святого, который внедрили в странах с православной традицией явно с целью повышения продаж. «День Святого Валентина»… Ольгина подруга однажды назвала его «День Святого Витта». Ольга улыбнулась. И толкнула дверь магазина с уверенностью богатой независимой женщины.

Прибежав утром на работу, Андрей разложил по огромным пачкам товар прямо на доски, отдал Сене новые картонки — «анонсы» — и сунул руки в карманы пальто, притопывая по морозцу. Мужик в дубленке, проходивший по переходу, подошел к пачкам, отобрал себе десяток изданий, одной рукой придерживая кейс, второй рукой в дорогой кожаной перчатке протянул отобранное Андрею:

— Посчитай, и кулек, если можно.

— Я в розницу не продаю, только оптовые партии…

— Будников? Андрей?

— Трофименко? Юрка?

С диким криком, гулко отозвавшимся в переходе, друзья обнялись.

— Андрей, ты че этим занимаешься? Склад, скажи мне, хоть твой?

И тут Андрею стало так стыдно, что он покраснел. Юрка стоял перед ним, держа в одной руке газеты, в другой кейс, и весело оглядывал Андрея. Такой разговор элегантного господина с мелким разнорабочим…

— Андрюха! Ты где пропадал?

— А ты?

— А я… после армии женился. Уехал потом. Вот вернулся.

— И я.

— Слушай, так ты же редактором был вроде?

— Вроде был, да.

— И что? Скажи мне, выгодно этим заниматься?

Андрей поднял глаза и увидел в лице Юрки неподдельный интерес. К тому же он и не думал высмеивать занятие давнего друга.

— Юра, выгодно. Очень.

— А в чем прикол?

Андрей, глядя Юрке в глаза, поднял с пола газету, взял ее, как экспонат, и тоном экскурсовода сказал:

— Эти восемь листочков в изготовлении стоят два цента.

— А если продаешь?

— По оптовой цене — полтора бакса.

За час Юра, ползая за Андреем по развалу и рассматривая многочисленные примеры, понял все: редакционную политику и тираж, рекламную стратегию и заказные материалы, качество бумаги и принцип работы журналистов, пиар-кампании и создание общественного мнения.

Андрей кратко и доступно объяснил ему, что не всегда в газетах нужно выкладывать подтвержденные факты, рассказал основные отличия «просто правды» от «правды художественной» и много еще чего, о чем лучше не сообщать читателям.

— Теперь понял? — спросил Андрей, переводя дух.

— И сколько надо для старта?

Андрей назвал сумму.

И, видя, что Трофименко колеблется, поспешил добавить:

— Реализатор у нас есть. Самый лучший. Но это даже не главное…

— А что? — насторожился Юра.

— Если мы будем информационными спонсорами конкурсов красоты, всяких показов мод, фестивалей…

— Андрей, ты хочешь сказать…

— Да, Юра.

— Девчонки? — глаза Юрия загорелись, и Андрей понял, что он очень хорошо знает своего давнего друга.

Андрей проводил Юрку на поезд, снабдив периодикой для анализа рынка, а через пять дней друзья регистрировали предприятие. По взаимному, как в ЗАГСе, согласию Андрей становился одним из учредителей, а Юрий — членом редакционного совета.

— Юр, может, я тупой, но скажи мне, кто у нас учредители? Те, другие?

— А, не забивай голову, — отмахнулся Юрка, когда они шли по коридору бывшего НИИ выбирать помещения под офис. — Это просто люди, которые хотят, чтобы такая газета была.

— Ясно…

Выйдя из здания, соучредители Будников и Трофименко вдохнули морозный воздух.

— Ну как, отметим это дело? — предложил Юра.

— Думаю, надо, — кивнул Андрей.

Соучредители отправились в ресторан, а как они там себя вели и что творили, лучше здесь не рассказывать. После ресторана Андрей полтора часа пытался открыть дверь бутика, увешанного красными сердцами с желтой стрелой… Потерпев фиаско, он с трудом нашел дорогу до дома. Но на следующий день все-таки в него зашел.

Следующую неделю супруги Будниковы провели, занимаясь делами и тщательно скрывая друг от друга все свои новые занятия и доходы.

А когда наконец пришел тот самый день, заветное 14 февраля, Катю сплавили бабушке Тамаре Ивановне. А сами Андрей с Ольгой уселись друг против друга за стол, на котором уже красовалась бутылочка «Абрау-Дюрсо».

— Я тебе должна кое-что сказать, — загадочным тоном проговорила Ольга.

— Я тоже, — не смутившись, ответил Андрей.

— У меня новая работа и много денег, — призналась Ольга.

— А я — учредитель нового издания, — признался Андрей.

— Я хотела сказать, что я потратила почти всю зарплату, но купила тебе вот это.

И Ольга достала швейцарские часы, о которых Андрей мечтал в самых сладких снах.

— А я… потратил все, что заработал, чтобы купить тебе вот это.

И Андрей шикарным жестом преподнес жене коробку духов, к которым Ольга уже второй год присматривалась… Говорят, День Святого Валентина берет свое начало еще со времен Древнего Рима. Говорят, у нас его воспринимают неоднозначно. Но… Андрею и Ольге он тогда пришелся очень вовремя, о чем до сих пор вспоминают соседи снизу, у которых над головой всю ночь раскачивалась люстра.

— Хотим напомнить, уважаемые радиослушатели, что песня прозвучала от Мурика для любимой Леночки, которая сейчас в институте! — жизнерадостно сообщил ди-джей после последних аккордов песни.

Ольга поморщилась и прикрутила громкость. Да, с Андреем творится какая-то фигня… Хотя, наверное, не с одним Андреем, а с нами обоими… Скорее всего, мы просто друг от друга устали… Надо сейчас доехать до офиса и все-таки написать тому парню…