Любовь.com

Глава 24

Ночи в ноябре длинные, тяжелые, безрадостные. Уже исчез золотой флер октября, последние листья истерлись в серо-черную кашу под колесами всепобеждающей цивилизации. До новогодних праздников еще невероятно далеко, да и верится с каждым годом в светлую сказку все меньше. Одним словом — тяжелые ночи, какие-то безнадежные.

Ольга повернулась к стене. Нет, сон упорно не шел. Пить снотворное или коньяк ей не хотелось — наутро о свежих мозгах можно будет только мечтать. Рядом повернулся муж. Вздохнул и повернулся еще раз.

«Похоже, ему тоже не спится».

Ольга никогда на сон не жаловалась: стоило ей коснуться головой подушки, как она уже спала. Хотя, вот удивительно, когда Катюшка была крохой, ей не стоило ни малейшего труда часами сидеть у кроватки дочери, рассказывать ей шепотом сказки, всякие смешные истории, когда резались зубки или нападала очередная обязательная детская хворь. Даже мысли о сне не возникало. И только когда Катя уехала в Краков, Ольга почувствовала, что может уйти с дежурства — словно внутри сработал какой-то выключатель. И в последнее время она стала спать как каменная — как будто отсыпалась за все предыдущие годы.

Но сейчас сон упорно не шел. И не то чтобы что-то особенно беспокоило ее, не то чтобы от беспокойства она не находила себе места. Нет… Но и понять, что мешает спокойно уснуть, Ольга не могла.

Мама в таких случаях, бывало, говаривала: «Нечистая совесть уснуть не дает…»

Ольга усмехнулась — очень может быть. Она не так давно почувствовала, что как-то вдруг запуталась и в своем виртуальном романе, и в своей вполне реальной жизни. Запуталась в собственных желаниях — словно, переросши сороковник, наконец стала наверстывать, хотя бы в душе, все то, от чего в свое время отказалась, или мимо чего прошла, не заметив.

«Ведь даже желание найти своего другого мужчину на меня обрушилось только сейчас… Наверное, с сединой в голову не только мужчинам, но и женщинам бес пытается вселиться в ребро… Или куда там ему удобно спрятаться, чтобы показать, как мало ты значишь для того, кого привыкла считать своим и любимым, избранником и повелителем, другом и защитником. Наверное, именно этот глупый бес (а может, просто мудрый и честный) раскрывает тебе глаза и ты наконец видишь, что этот самый эгоистичен и самолюбив, что его волнуют исключительно собственные беды и победы. А когда ты начинаешь чувствовать, что рядом с тобой не каменная стена, а, в лучшем случае, бумажная ширма, которой бывает достаточно легкого сквознячка, чтобы упасть и оставить тебя одну против всего мира и всех его зол…»

Ох, как же далеко нас могут завести размышления в темноте спальни, когда грань между сном и явью едва видна, а разум пытается переработать, сложить по своим полочкам все дневные впечатления и ничего не перепутать. Казалось бы, отчего ассоциации Ольги сейчас так цветисты? Откуда это у нее — сухого юриста и прагматика? Но поди ж ты…

Вновь рядом повернулся Андрей, на миг затих, повернулся опять, на этот раз с протяжным то ли стоном, то ли вздохом. Ольга с досадой дернула плечом, поправив одеяло. Ей очень хотелось уснуть, но в то же время она очень хотела додумать ту мысль, которая незваной постучалась в голову. Да-да, ту самую, о мудром и честном бесенке.

И этот самый — мудрый, но честный — тут же появился перед ее мысленным взглядом, почему-то тощий и высокий, каким был Андрей в молодости, но с насмешливым лицом красавчика Брэда Питта. Он поигрывал в руках какой-то деревянной безделушкой и рассматривал Ольгину гостиную. Да, посреди кремового овчинного ковра живописно валялись носки, по привычке свернутые мужем в комочек. Горка глянцевых журналов, чуть припорошенная пылью, честно свидетельствовала, что они тут мало кому интересны. Пульты от телевизора, проигрывателя дисков и музыкального центра рядком лежали на журнальном столике, гордо осознавая, что они и есть хозяева этой комнаты. Они, а вовсе не те, кто ими пользуется.

«Что, красавица, нравится тебе все это? Нравится такая жизнь? — ехидный голос худого беса был сейчас даже чуточку печален. — Почему ты страшишься перемен? Почему не хочешь попытаться изменить жизнь? Хотя бы для того, чтобы носки перестали жить в твоем доме своей непостижимой жизнью?»

«Но что будет, если я захочу это изменить? — спросила у беса изумленная Ольга. — Неужели эти перемены будут настолько приятными? Неужели тот, кто придет на смену Андрею, перестанет разбрасывать носки?»

«Попытайся… Ведь сейчас ты ничего не можешь знать наверняка… Попробуй для начала хотя бы поговорить с Андреем. Может быть, ему и самому опротивела такая холодная отчужденная жизнь? Может быть, вам стоит поменять хотя бы отношение друг к другу? Увидеть рядом с собой незнакомых мужчину и женщину, которые должны завоевать друг друга или хотя бы, черт возьми, заинтересовать!.. Ведь ты же, готов поспорить, ничего не знаешь о мужике, который сейчас рядом, и точно как ты мучится бессонницей и болтает с кокетливой змеей соблазнительницей…»

Ольга улыбнулась бесу. Тот донельзя знакомым движением закурил сигарету и шагнул в облачко дыма. «Подумай над моими словами, умница…»

Умница послушно кивнула, но отчего-то подумала, что в первый раз за несколько последних месяцев Андрей добрался до спальни. Обычно ему хватало и дивана с пледом в гостиной, где он погружался в сон под бормотание телевизора. «Да и я не менее сладко засыпала под эти звуки. Похоже, именно оно стало в нашем доме символом спокойствия и некоей семейной идиллии. Или нет, равнодушного сосуществования…»

Андрей повернулся к ней.

— Не спишь, Оль?

Ольга кивнула — она совершенно точно знала, что этот кивок Андрей увидит и поймет, даже если в спальне будет царить непроницаемо-чернильная тьма.

— Нечистая совесть спать не дает? — голос мужа в полутьме спальни казался голосом незнакомца.

Наверное, поэтому, все, что произошло дальше, и произошло. Или ехидный игривый бес так и не покинул души Ольги — и это он заставил ее быть совсем новой рядом с этим незнакомым мужчиной.

— Наверное, слишком чистая…

— Слишком чистая?

— Ну конечно… Вот я сейчас подумала, что за всю свою жизнь не совершила не только ни одного проступка, но даже ни одного мало-мальски порицаемого деяния. Мужчин не меняла, головы им не морочила, любила как дура одного-единственного, вытаскивала вместе с ним семью из неприятностей… А, вытащив, опять ничего не совершила… недостойного.

Андрея согрели Ольгины слова — и про «любила одного-единственного», и про «вытаскивала». Как жаль, что слова эти прозвучали в прошедшем времени. Так уж он был устроен: даже сейчас профессия брала верх над чувствами. Или над тем, чего вовсе не осталось в душе.

— Так это же хорошо, Оль…

— Ты думаешь? Хорошо?

— Я думаю, это просто здорово… — Андрей постарался, чтобы его голос прозвучал достаточно твердо.

Ольга постаралась рассмотреть глаза мужа, но увидела его затылок.

— А я думаю, что это совсем не здорово. Что это плохо. Потому что я словно и не живу вовсе: так, просто совершаю эволюции как робот в игре. Работа — дом, салон — бассейн… Понимаешь, я не живу!

«Что такое, милочка? Откуда слезы? Ты ему собираешься жаловаться на пустоту жизни…»

Голос беса звучал в голове Ольги вполне отчетливо.

«А почему бы и нет? Почему я ему, незнакомцу, который столько лет прикидывается, что знаком мне, я не могу пожаловаться на свою жизнь? Ведь он и в самом деле не знает обо мне вовсе ничего. А еще меньше он представляет, что творится у меня в душе. Так почему я не могу какому-то неизвестному мужику поплакаться в жилетку? Почему я не могу высказать свои мысли?»

«Ну-ну, попробуй…» — насмешливый шепот беса пропал.

— Знаешь, наверное, понимаю, — Андрей повернулся на спину и заложил руки за голову. — Это так… видимость жизни. А внутри-то пусто, внутри-то гулко…

— Ага, именно так, — Ольге понравилась такая формулировка. — Гулко и пусто, как в квартире, где сто лет нет ни жильцов, ни мебели, ни даже моли. Только пыль да паутина.

«Ох, девочка моя, что это с тобой?» — но и в этот раз голос беса был скорее насмешливым, чем сочувствующим.

— Да, именно так. Только пыль и паутина. И не с кем словом перемолвиться.

— Не с кем. — Ольга тоже легла навзничь.

Она все еще не замечала, что двигается так, чтобы ненароком не коснуться мужа — благо, размеры кровати это позволяли. Не заметил этого и Андрей. Двое незнакомцев с относительным комфортом беседовали в темноте спальни о том, как пусты их души.

— Знаешь, мне говорили, что в инете стало полно всяких сайтов. Знакомства там, даже брачные агентства…

— Да, я знаю… Хорошее дело. Ведь не каждый решится знакомиться на улице или в магазине, не говоря уже о том, чтобы подсесть за столик в кафе.

— Ты права, далеко не каждый на такое решится…

— Скажу тебе по секрету, я б и сама с удовольствием повисела на таком сайте…

«Ты и висела на таком сайте, врунишка, — опять послышался насмешливый голос беса. — И на сколько тебя хватило? На месяц? На три недели?»

«Две с небольшим. Пока не достали предложения переспать или обещания встреч нечастых, но полных телесных радостей. Иногда радостей за деньги…»

«То-то же!»

— … Хотя вряд ли меня бы хватило надолго. Там же всяких отморозков тоже хватает. И козлов, которые ищут любовницу, и дурачков, которые верят только электронному Гименею…

— А что, есть такой?

— Должен быть, наверное. Кто ж рулит брачными сайтами? Только не говори, что системный администратор.

— Не скажу…

Андрею нестерпимо захотелось курить. Но он боялся даже двинуться: уже почувствовал, какой важный разговор они с Ольгой сейчас ведут.

— …Во-от. А потом бы, наверное, я ушла в личный кабинет. Или предложила бы переписываться по мылу, или в скайпе… Только с теми, с кем мне было бы действительно интересно.

— И ты считаешь, что это и был бы тот самый предосудительный поступок? Который сделал бы тебя счастливой?

— Ты не понял. Я бы почувствовала себя живой… Может быть, если бы среди этих интересных людей нашелся мужчина, который бы меня взволновал… Наверное, я бы с удовольствием переписывалась с ним. Хотя… Да, это уж точно недостойно и предосудительно.

— Почему? — если можно кричать шепотом, то Андрей именно закричал. — Почему предосудительно? Что дурного в общении?

— Потому что я бы скрывала, наверняка скрывала, такое общение от тебя. Ты бы первый назвал такой поступок дурным и недостойным. Подумал бы, что я способна и на более дурные поступки, даже об измене бы подумал…

«Странные все-таки существа женщины, — невидимый бес пожал плечами. — И зачем они сами лезут в петлю? Ну вот на фиг ты сейчас это сказала?»

«А вот увидишь, дурачок, — Ольга мысленно подмигнула бесу. — Спорю на твой хвост, что он начнет меня уговаривать, что этот вовсе не дурно, а, напротив, вполне хорошо!»

— Об измене? — Андрей хмыкнул. — Ну какая же это измена? Не стала бы говорить просто потому, что не стала. Я ж вон тоже не рассказываю тебе обо всем, что читаю в инете, обо всех, с кем переписываюсь. У человека должно быть свое пространство…

Ольга почувствовала какое-то облегчение. Толком не сказав ничего, Андрей, по сути-то, проболтался. И даже оправдание сконструировал — одно на двоих.

— Может быть, — Ольга кивнула. — Пространство, наверное, быть должно. Но тогда подобное деяние перестает быть предосудительным и все, круг замкнулся…

— Не грусти, Олюшка. Давай ты в самом деле не будешь считать такое предосудительным и будешь болтать с кем-то в Сети, а? Можешь даже на свидание сходить разок-другой. И не рассказать мне об этом ничего. Только не расстраивайся, прошу.

— Можно? — Ольга победно улыбнулась.

«Да, мне с женщинами не тягаться, — тяжко вздохнул неопытный бес. — Или плюнуть и начать учиться у них, что ли?»

«Начни учиться, малыш…»

— Можно. Разрешаю…

— Ну, тогда и я тебе разрешаю болтать в Сети с кем хочешь. Ага, и на встречу можешь пару раз сходить. И мне не рассказывать.

Андрей ухмыльнулся. Господи, ну конечно, это с ней он переписывается! С кем же еще?! Теперь наверняка та Ольга-из-переписки согласится прийти к нему на свидание…

И вдруг ощутил необыкновенное волнение — сердце забухало в груди, зашумела кровь. Он вспомнил, как шел на свидание к Ольге двадцать четыре года назад, шел, чтобы попросить ее стать его женой. Шел, вовсе не уверенный в положительном ответе, боящийся отказа.

Вспомнил, как исколол ладонь шипами роз и не заметил этого, как пытался заставить себя быть чуть поспокойнее, понасмешливее, чтобы она не заметила, что волнуется он до головокружения, до дрожи в коленках. «Господи, лучше бы я ей написал еще до того, как приехал. Отказала бы, так и отказала!»

Вспомнил, какое ликование ощутил, когда она молча кивнула, соглашаясь. И понял, что хочет вновь пережить все это… И пережить именно с ней. Пусть, черт с ним, придется опять мокрым ветренным днем перелезать через перила, пусть придется вести себя как клоун — но пусть она опять кивнет, соглашаясь.

Именно она, Ольга. Его Ольга.

From: Andrew

То: Olga

Слушай, я вот ночью не спал, все думал. Так больше продолжаться не может — нам надо, нам просто необходимо встретиться! Мне кажется, я знаю каждую твою улыбку, могу угадать каждое твое слово. Но я должен знать, а не гадать. Пожалуйста, очень тебя прошу, соглашайся!

Sincerely,

Andrew

Привычно жужжала кофемолка, привычно шумела соковыжималка. Но в душе Ольги все было непривычным. Она проснулась так, как иногда просыпаешься в первый день Нового года — впереди только прекрасное, новая жизнь, новые надежды, ожидание чудес. Даже кофе сегодня получился на диво ароматным и тоже сулящим только радость. Новые сапоги сидели на ноге так славно, празднично! Машина пискнула сигнализацией обрадовано и обещающе.

Из-за туч, впервые в этом унылом ноябре, выглянуло солнце, подарив Ольге первый мягкий золотой лучик.

«Сегодня наверняка случится какое-то чудо!»

Дорога до работы была тоже привычной. Привычными были и пробки, которые сегодня не бесили Ольгу, но подарили возможность остановиться на полпути между скепсисом и эйфорией и еще раз трезво и спокойно обдумать все, что произошло за последние несколько дней. И, в первую очередь, сегодняшний ночной разговор.

— Да, надо наконец увидеться с этим моим-не моим Андреем! Почему я медлю? Отчего испугалась вполне невинного предложения встретиться и выпить шампанского? Ну, встретились бы. Да мало ли кто и как встречается? Подумаешь! Встречаются, общаются, ездят в театр, к морю… Говорят, даже женятся. А я боюсь просто встретиться… Ну не дура ли?

Поток машин, тяжко вздохнув, чуть продвинулся вперед. Вместе с ним проехала и Ольга, отвлекшись от самобичевания на поворот ключа зажигания, переключение скоростей, изящный пробег по педалям газ-тормоз-сцепление. До светофора оставалось всего три машины, когда желтый переключился на красный.

Поток машин, вновь тяжко вздохнув, остановился. Остановилась и Ольга. Остановилась и вернулась к своим размышлениям.

— Да, наверное, дура… Ну хорошо, вот я сижу и боюсь. Это тупиковая ситуация. Патовая. А что будет, если я соглашусь и приеду на встречу? Да ровным счетом ничего! Не съест же он меня, в самом-то деле… Ну, потреплемся, ну, может, телефончиками обменяемся.

Тут Ольга ухмыльнулась.

— Если, конечно, это не мой Андрей, обменяемся… А вот если мой?..

И тут Ольга поняла, что день сегодня и впрямь необыкновенный — впервые за много лет ее захлестнула волна самой настоящей бабской ревности. Первый раз она на всю эту переписку в Сети посмотрела с другой стороны — она перестала играть в детектива, думая «он или не он». Она просто возмутилась, что от нее — умницы, красавицы, женщины цельной и сильной, верной ему до одури — муж сбежал куда-то в Сеть, на какой-то то ли сайт знакомств, то ли портал встреч…

— Господи, а если это окажется мой Андрей, какой же я ему закачу скандал!.. С какой грязью смешаю! Каким посмешищем выставлю!..

И тут подал голос ехидный бес, который, оказывается, вместе с Ольгой отправился на работу.

«Смешаешь? Выставишь? Зачем?»

— Ну как это «зачем»? Он же мне изменил…

«Стоп-стоп. Он? Тебе изменил? С тобой, да?»

И Ольга честно замолчала. Да, ситуация были идиотской, и об измене речь, конечно, можно было бы вести только в юмористическим ключе.

— М-да… Но что же мне делать…

«Ну, во-первых, радоваться, дурочка… Прыгать до потолка от счастья, что это он — твой Андрей, что только с ним ты и смогла договориться… Что…»

— Да поняла я! — Ольга досадливо покосилась на пассажирское сидение, немножко сердясь, что бес курит такие же крепкие и вонючие сигареты, какие Андрей курил в молодости.

«А раз поняла, может быть, лучше вернешься в те дни, когда вы только познакомились? Может быть, поймешь, что вам двоим дан шанс не все угробить, а все вернуть».

— Ты искуситель…

«Нет, я слишком умен для этого», — улыбающийся бес отрицательно покачал головой.

Вернуть. Что вернуть?

Ольга послушно, как настоящая отличница, мысленно вернулась назад, в те дни, когда только-только согласилась быть женой Андрея. Когда до предсвадебной суеты еще было так далеко.

8 ноября, 15:42

Акула

Симпатичная… можно даже влюбиться…

8 ноября, 15:51

Рыжая Лиса

спасибо на добром слове. Можно? Влюбляйся!

Исчез светло-серый салон, исчез ноябрь за окнами, исчезла пробка длиной с километр. Даже воздух, как Ольге показалось, стал чище — должно быть, она мысленно, в самом-то деле, вернулась в невероятно далекий восемьдесят четвертый.

Вернулась не только в далекий уже год. Вернулась в неповторимое, хрупкое, романтическое ощущение, которое окрашивало ожиданием все вокруг в самые яркие цвета, дарило надежду на то, что впереди — прекрасное будущее, светлое и радостное. А вместе с ним пришло и совсем другое чувство: Ольга вспомнила, что каждое прикосновение Андрея, каждое его слово были наполнены для нее куда более глубоким смыслом. Вспомнила, как слово «муж» сладко кружило голову, а ощущение от обручального кольца, тайком надетого на палец, было просто необыкновенно-волшебным. Да и сам вид этого кольца заливал мир вокруг солнечным светом.

Ольга скосила глаза на правую руку. Конечно, кольца на ней не было — перстень из белого золота с сапфиром и эмалью одиноко украшал указательный палец. А то самое, узенькое, не по моде, колечко осталось на дне шкатулки с украшениями, да и не было никакой необходимости даже из соображений корпоративного стиля подчеркивать семейное положение. Иногда это было и вовсе нежелательным.

Сам Лебедев кольца не носил и весьма сурово отчитывал коллег, которые решались спросить его об этом — здесь, дескать, мы все коллеги, и отношения у нас должны быть ровными и бесполыми, направленными исключительно на интересы дела, а вовсе не на удовлетворение своих… э-э-э… иных желаний.

— Все вернуть, говоришь?

Бес промолчал. А вот Ольга, по-прежнему согретая давным-давно забытыми ощущениями, решила, что медлить больше нельзя.

— Напишу ему, прямо сейчас и напишу! Надо что-то с этим делать! Невозможно больше мучиться загадками, копаться в словах, пытаться понять, ревновать или завидовать… Сразу как приеду — напишу!

From: Olga

То: Andrew

…и будет очень хорошо, если это произойдет побыстрее. В ближайшее время. Например, сегодня. Вечером, после работы!

Best regards,

Olga

From: Andrew

To: Olga

Да, согласен. А чего тянуть?

Вечером, после работы. Я только заеду домой, переоденусь и — вперед. В любом случае обещаю настоящий романтический ужин. Так что жду тебя в восемь за столиком с видом на мост.

Sincerely,

Andrew

From: Olga

To: Andrew

Буду очень-очень рада тебя видеть… В любом случае!

Best regards,

Olga

Ольга нажала «Enter» и встала из-за компьютера.