Любовь и грезы

Глава 7

Вечер проходил медленно. Она никак не могла сосредоточиться на книге, поэтому включила телевизор. Однако на том, что там показывают, она тоже не могла сосредоточиться и выключила его. Просто сидела и размышляла, мысли ее были очень болезненными, но их выключить было невозможно. Она очень устала и мечтала лишь о том, чтобы скорее вернулась Хилари.

Услышав шаги в холле, она напряглась. Ей не хотелось компании и меньше всего хотелось оказаться опять с Ричардом. Открыв дверь, он посмотрел на нее, затем на часы.

— Бог мой, уже без двадцати час, скоро утро. Длинное, длинное бодрствование. — Закрыв за собой дверь, он встал против нее. Он был без пиджака, галстука тоже не было, а в глазах было какое-то напряжение, которого она раньше не замечала, наверное от усталости. — О чем это думает моя сестрица? Вы были с детьми всю вторую половину дня, весь вечер, а теперь это уже перешло во всю ночь. Э… мисс Лайл, просто интересно, сколько платит вам сестра? Эти мелочи должны обходиться недешево.

Сначала она не ответила, но потом, отведя взгляд, пробормотала:

— Мы обсудили условия и остались обе удовлетворены.

— Другими словами — не лезьте не в свои дела. — Он скрестил руки на груди. — Думаю, это так много, что вы стыдитесь мне сказать.

Это заставило ее огрызнуться.

— Если вам так уж нужно знать вещи, которые вас не касаются, то я делаю это просто так.

— Что? Вы, должно быть, сумасшедшая. — А затем изумление его прошло и взгляд стал оценивающим. Он произнес ядовито: — Вы же не делаете это, чтобы произвести на меня впечатление, не так ли, мисс Лайл?

Она сердито ответила ему:

— Не будьте смешным! Как будто не понимаете, что заставляете меня именно это вам сказать.

Зазвонил телефон.

— Это, — сказал Ричард, — звучит уже зловеще. Или это ваша бабушка забеспокоилась, что вас нет?

— Не может быть. Она уехала на уик-энд к своей сестре. — Она прошла за ним в холл.

Ричард спросил:

— Кто это? Хилари? Скажи-ка, что ты… — Он глянул на Кэролин. — Да, конечно, она еще здесь. Но она засыпает на ходу. Что? — Он повернулся и передал Кэролин трубку. — Она хочет говорить с вами. Слушайте ее внимательно. Думаю, она наполовину пьяна.

Кэролин спросила в трубку:

— Хилари?

— Дорогая, мне так жаль, но я действительно никак не могу сегодня вернуться. Скажите Ричарду, чтобы он опять отвез вас домой. Я все еще в Лондоне. Мы ходили в ночной клуб, — ее слова звучали несколько неразборчиво, — и решили провести здесь ночь, а затем остаться в отеле. Я вернусь не очень поздно утром, но Ричарду придется побыть с детьми до тех пор одному. Отправляйтесь домой, дорогая.

Ричард прошипел Кэролин в ухо:

— Скажите ей о мальчике.

Кэролин пожала плечами. Пальцы Ричарда сжали ее, и он попытался вырвать у нее трубку:

— Тогда я скажу.

Она поняла, что он говорит серьезно, и сказала:

— Хилари, Бэйзи не очень хорошо себя чувствует. У него что-то болит…

— О Боже, неужели он заразился от Хелен? Боюсь, он мог.

Ричард стоял совсем близко и хорошо слышал, что говорит его сестра. Негодуя, он пожал плечами.

— И, несмотря на это, она ушла из дома, — проговорил он.

Хилари продолжала:

— Ну что ж, сейчас уже ничего не сделаешь, а Ричард при необходимости справится.

— Но, Хилари…

— Кэролин, дорогая, знаете, что пришло мне в голову? Вы не могли бы остаться у нас на ночь, на тот случай, если Бэйзи будет хуже?

Кэролин услышала тихий, недоверчивый вздох рядом с собой.

— Вы можете лечь на моей кровати и воспользоваться моими вещами. А как ваша бабушка? Она не будет волноваться?

— Нет, она уехала, но…

— Дорогая, если вас беспокоит Ричард, то вам не нужно бояться остаться с ним в доме одной. Он такой сухарь и старый холостяк, что даже если перед ним будет женщина, умоляющая ее поцеловать, он не будет знать, с чего начать! — Она оглушительно рассмеялась прямо в ухо Кэролин. — Итак, решено. Вы остаетесь, дорогая. Я считаю, что вы уже ответили, поэтому до встречи утром. Наденьте мою ночную сорочку, найдите чистое полотенце и все такое. Огромное спасибо, дорогая. Целую моего брата. Пока!

Кэролин положила трубку и стояла, боясь оглянуться.

— Это не подлежит сомнению, — резко сказал Ричард, — сейчас я отвезу вас домой.

Сверху вдруг раздался вопль.

— Это Бэйзи, — проговорила Кэролин. — Его разбудил телефон.

Она помчалась по лестнице и вбежала в комнату Бэйзи. Он скрючился от боли. Кэролин подняла его из кроватки и прижала к себе. Он еще всхлипывал некоторое время, а потом стих, тогда она положила его в кроватку и на цыпочках вышла из комнаты.

— Ничего не могу понять, — прошептала она Ричарду уже на лестничной площадке, — может быть, это серьезно. Даже аппендицит. — Она вопросительно посмотрела на него: — Я должна остаться, мистер Хиндон.

Она вернулась в гостиную за сумкой, он прошел следом за ней.

— Ну, дело ваше. Вы же слышали, что сказала моя сестрица. — Его улыбка задела ее. — С бездумным высокомерием сестер она уверяет, что я бесполое существо. Я совершенно нейтрален. Поэтому вы можете быть в совершенной безопасности со мной, не так ли? — Он подошел к ней. — Или вы хотите проверить? Предупреждаю, что результаты вашего эксперимента могут быть совершенно противоположными тому, что она утверждает.

Когда он стоял так перед ней, уперев руки в бока и слегка расставив ноги, то выглядел так вызывающе… так вызывающе привлекательно, что ей нужно было напрячь всю свою волю, чтобы противостоять этому.

Она двинулась к двери:

— Да, я иду наверх, если вы покажете, какая из комнат вашей сестры…

Стоя на лестничной площадке, он показал:

— Вот эта, — и, сардонически усмехнувшись, добавил: — Надеюсь, вы оцените ее вкус и с удовольствием наденете ее ночную сорочку. — Он окинул ее взглядом. — Ваши формы не столь… как бы это сказать… пышны, как ее, но вы не менее хорошо сложены, поэтому она вам подойдет. Спокойной ночи.

Она огляделась, мягкий свет и много мебели, невероятно мягкие золотистого цвета пуховые одеяла и в тон им длинные, до пола, занавеси на окнах. И везде инициалы «ХР», на всем — на подушечках, на скатерти туалетного столика, носовых платках, полотенцах.

Кэролин вытащила из шкафчика черную ночную сорочку и изумилась ее легкости и прозрачности. Неудивительно, что братец Хилари так сказал о ней!

Она нашла чистое полотенце в шкафу, быстро сполоснулась и закрыла дверь ванной комнаты. Расплела косы и расчесывала волосы до тех пор, пока они не начали струиться и сверкать бледно-золотистым каскадом. Замотала их на затылке и надела рубашку.

Она не могла уснуть довольно долго. Не могла ни расслабиться, ни прекратить думать; все мысли ее были заняты человеком, который находился там, по другую сторону лестничной площадки. Наконец она задремала.

Она уже крепко спала, когда вдруг почувствовала чье-то прикосновение. С трудом пробудившись, Кэролин увидела, что в комнате горит свет, а кто-то трясет ее за плечо и зовет по имени:

— Кэролин, там что-то с Бэйзи. — Над ней склонился Ричард. — Он плачет. Думаю, он болен. Вы не подойдете к нему?

Она услышала плач Бэйзи и села на постели, совсем позабыв о прозрачности ночной сорочки, которая была на ней. Еще не вполне проснувшись, она подняла глаза на Ричарда и вспомнила, где она. Торопливо завернувшись в одеяло, Кэролин спросила:

— Здесь есть какой-нибудь халат, который я могла бы надеть?

Он улыбнулся:

— Можете, конечно, надеть халат моей сестры, он висит на двери, но он настолько же полезен, как и та вещь, что на вас. Лучше наденьте это, — сказал он, сняв с себя банный халат и положив его на кровать. — Я найду себе куртку.

Он вышел, а Кэролин накинула на себя огромный халат Ричарда, запахнувшись и подтянув его вверх, чтобы он не болтался внизу. Вбежала в комнату Бэйзи, но опоздала. Он сидел в кроватке, бледный, несчастный и в ужасной грязи. Его тошнило, она сразу же поняла, что необходимо убрать все с постели и заново ее перестелить. Подняв малыша из кроватки, она передала его Ричарду, который достал чистую пижамку и стал мыть и переодевать его.

Убрав все с кроватки, Кэролин достала из шкафов чистые простыни и одеяльце. Потом, под внимательным взглядом Ричарда, она взяла вздрагивающего малыша на руки и начала укачивать. Повернувшись к ней, Бэйзи зарылся личиком в ее волосы, рассыпавшиеся по плечам и спине.

— Бэйзи любит Кэроли, — прошептал он сквозь сон. — Бэйзи любит дядю Рика.

Наконец Кэролин почувствовала, что он крепко заснул, и в последний раз за эту ночь опустила его в кроватку.

Стоя в полутьме лестничной площадки, Ричард поймал ее руку — потом обнял ее и прошептал:

— Спасибо, Кэролин, за то, что вы так преданно и терпеливо нянчите моего племянника. Вы почти восстановили мою веру в женщин.

Она подняла глаза на его лицо, которое было так близко.

Он прошептал:

— Спокойной ночи, Кэролин.

— Спокойной ночи, мистер… — Его палец коснулся ее губ, и она услышала решительное «нет». — Спокойной ночи, Ричард, — прошептала она в ответ.

Она почувствовала, как он взял в пригоршню ее волосы и, склонившись, зарылся в них лицом. Ноги ее зашатались. Еще мгновение — и она почувствовала, что прильнет к нему в поисках поддержки.

Уронив ее волосы, он развернулся и, держа за плечи, повел к двери спальни. Втолкнув в комнату, повернулся и ушел.

Было воскресное утро. Кэролин лениво пошевелилась в постели, сопротивляясь наступлению дня. Она вспоминала свой разговор по телефону с Хилари прошлым вечером. Она пространно просила извинить ее — Кэролин уже начала привыкать к этому — и сообщила, что Бэйзи здоров.

— Столько волнений, — говорила она с раскаянием. — Ричард, кажется, отвез вас домой после завтрака. Представляете, Кэролин, молчит, целый день дуется. Просто не знаю, что с ним. Да, не забудьте про вечеринку в среду. И обязательно приведите Шейна, не забудете?

— Можно подумать, — со смехом ответила Кэролин, — что вы имеете на него виды.

— Что? Я? Украсть у вас молодого человека? Моя дорогая, у меня даже в мыслях этого не было! — Ее смех заполнил трубку.

Перед уходом на работу Кэролин убралась, ожидая возвращения бабушки. Затем положила книгу, которую ей дал Ричард, в сумку. Нужно будет вернуть ее ему днем, после работы.

Открыв дверь библиотеки, она сразу почувствовала во всех сотрудниках, находящихся в ней, какое-то напряжение. Оно подтвердилось, когда Кэролин увидела спускающегося к ней Грэхема.

Положив ей руку на плечо, он сказал:

— Держитесь подальше от шефа сегодня, Кэролин. Вас это особенно касается. Он сегодня не в духе, а вы на него действуете, как красная тряпка на быка, поэтому он сразу же на вас выльет весь свой гнев, если возникнет хоть малейший повод. — Он посмотрел вокруг. — Вы повесили… О Боже, Кэролин, вы же не сняли старые объявления! Ради Бога, сделайте это быстрей, пока он не заметил.

Но было поздно. Ричард Хиндон был уже здесь: лицо напряжено, губы сжаты в узкую полоску. Он стоял и наблюдал за ними.

— Мисс Лайл, — выговорил он ей, — почему эти старые объявления все еще не заменены? Неужели вы не можете справиться даже с такой легкой работы без чьей-то подсказки и обучения?

— Но, мистер Хиндон, — возразила Кэролин, — я позабыла про них только потому, что ваша сестра…

Он не слушал:

— Я не потерплю, чтобы старые объявления были развешаны по стенам моей библиотеки. Здесь и так достаточно древностей, захламляющих ее, благодаря стараниям вашего дядюшки, вполне достаточно. И не примешивайте сюда мою сестру. Она вовсе не в ответе за вашу небрежность.

Когда он удалился, Грэхем пожал ей руку:

— Ну, предупреждал я вас? Когда снимете их, приходите ко мне за новыми объявлениями. Но приезжайте в бронированном авто, вдруг босс будет у меня.

Но босса не было. Она развесила новые объявления, расположив их, как ей показалось, очень удачно. Кейт похвалил ее художественный вкус, но заведующему библиотекой все не понравилось. Он сухо велел снять их и расположить иначе — по датам и степени важности, отдавая предпочтение местным обществам перед «посторонними», как он назвал их.

Она возразила, сказав, что не согласна и что ее расстановка объявлений дает возможность привлечь равное внимание ко всем объявлениям, безо всякого предпочтения, которое он так старается показать.

— Меня вовсе не интересует ваше мнение, — отрезал он, добавив с сарказмом: — Думаю, мне лучше знать, что необходимо, а что нет, несмотря на вашу близость к власть имущим.

Поэтому она сняла все объявления и развесила вновь — в том порядке, в котором он требовал. Она с такой силой втыкала кнопки, что чуть не пришпилила свои пальцы к стенке.

К ней подошел Кейт с пачкой суперобложек в руке.

— Это новые поступления. Сделай вот что: собери все книги с полки «новые издания» и замени их этими. И еще — не хочешь ли взяться за книжную выставку? — Увидев недоумение на ее лице, объяснил: — Время от времени мы стараемся привлечь внимание читателей к какому-нибудь событию, представляющему интерес с точки зрения политики или культуры. Тот, кому поручается эта работа, должен выбрать сам предмет, затем отобрать на полках книги, касающиеся его, и разложить где-нибудь на видном месте. Мы сами делаем к ним плакатики. Тебе никогда не приходилось писать объявления, плакаты? Нет? Ну что же, я научу тебя. Никогда не знаешь, что можно обнаружить в себе, художественные способности к примеру. Но вначале я должен спросить у заведующего разрешения — можно ли тебе поручить это, ведь ты еще так недавно работаешь. Хотя лично я совершенно уверен, что ты вполне можешь с этим справиться.

Она поблагодарила Кейта за эти несколько добрых слов в ее адрес, а он слегка дернул ее за косу и удалился.

В тот день она решила бросить вызов плохому настроению заведующего библиотекой и спросила у секретарши, свободен ли он. Он был свободен, но взглянул на нее несколько раздраженно. Она протянула книгу, которую он взял без единого слова.

— Мне она очень понравилась, мистер Хиндон. В ней очень много ценного для меня.

Он кивнул, явно с нетерпением ожидая, когда же она уйдет. Но она все не уходила, а задала вопрос:

— Мистер Уайт не говорил вам о…

— О том, чтобы вы подготовили выставку книг? Да. Но я отверг его предложение.

— Но отчего же, мистер Хиндон? Он считает, что я вполне могу с этим справиться.

— Весьма сожалею, но я с этим не согласен.

— Но это как раз то, о чем я мечтаю, — воскликнула Кэролин.

Он спокойно возразил:

— Я сказал «нет», мисс Лайл.

Подождав секунду, она спросила:

— А когда вы разрешите мне вернуться на выдачу книг, мистер Хиндон? Мне безумно понравилась эта работа.

— Тогда, когда я решу, что вы готовы ее делать, мисс Лайл.

Почти плача и теряя терпение, она возражала:

— Вы не даете мне ни малейшего шанса. Я ничем не могу вам угодить. Как бы я ни старалась, вам все равно не нравится. Даже то, что мне безумно нравится, вы не позволяете делать. — И тут слезы потекли у нее из глаз, и она никак не могла их удержать. — Вы просто объявили мне войну из-за того, что я — это я. Вы настолько предубеждены против меня, что, по-вашему, я делаю лишь одни ошибки, у меня нет никаких достоинств. Это несправедливо, когда человек в вашем положении бывает так настроен против одного из своих сотрудников.

— Достаточно, мисс Лайл, — прорычал он, тем отметая все ее доводы. Откинувшись на спинку стула, он продолжил: — Вам не помогут ни эмоции, ни слезы. Если вы попробуете размышлять здраво, то поймете, что вносите сами сюда личные отношения. Не я, а вы. Там, за пределами библиотеки, вы — выпускница университета, но здесь — здесь вы всего лишь младший помощник — самый младший — библиотекаря. Вы должны многому — очень и очень многому — научиться. Это не в ваших интересах и не в интересах библиотеки — позволять вам делать какую-то работу только потому, что она вам «безумно» нравится, тогда как, из-за отсутствия знаний, вы просто не сможете выполнить ее должным образом. — Он смотрел, как она вытащила платок и принялась вытирать слезы. — Поэтому можете прекратить взывать к беспристрастию и справедливости, прекратить ваши абсурдные обвинения в «объявлении вам войны» и предубеждении против вас и извиниться.

Она извинилась — запинаясь и чуть слышно.

— И еще, мисс Лайл, запомните, — он холодно смотрел на нее, — здесь я старший. И так же как и все прочие, вы должны подчиняться моим приказам, независимо от того, нравятся ли они вам, и независимо от ваших привилегий. — Он опустил глаза к начатой работе. — Да, спасибо, что занесли книгу.

Когда она возвращалась домой в автобусе, то, оставшись одна, слегка всплакнула, вспомнив об этом человеке и его минутной слабости, когда в полутьме лестничной площадки он спрятал лицо в ее струящиеся волосы.

Кэролин позвонила Шейну, чтобы сказать о вечеринке, которую собиралась устроить Хилари. Трубку взял дядя и спросил, как ее дела.

— Очень хорошо, — ответила Кэролин, скрестив пальцы.

— Я вскоре загляну опять, дорогая, чтобы проверить, как ты там. Я должен проследить за действиями этого мистера библиотекаря Хиндона. Никогда не знаешь, что он задумал. Даю тебе Шейна.

— Привет, солнышко, — прошептал он, чтобы не услышал отчим, — как там большой плохой босс?

— Я… он… ну, он… — не знала, как ответить, Кэролин.

— Ясно, детка, я все понял. Можешь не продолжать. Все такой же плохой. Ясно, что тебя надо слегка утешить, и я — именно тот человек, который может это сделать, да?

Она рассмеялась:

— Ты? Вот уж не знаю. Да, ты помнишь, я рассказывала тебе о Хилари? Ну так вот, она устраивает вечеринку в среду, и я получила специальное задание привести тебя. Мне кажется, она слегка влюблена в тебя.

— Да ты что? Я жутко польщен! А как относится муж к этим ее «влюбленностям»?

— Его не будет несколько месяцев.

— Знаешь, это уже становится интересным.

— Нет-нет, Шейн, если ты пойдешь со мной, то должен обещать вести себя прилично. Не забывай, что она сестра Ричарда Хиндона, а наши с ним отношения и так отвратительны, не хватает только глупостей с твоей стороны.

— Ну ладно, постараюсь быть пай-мальчиком. Так когда мне заехать за тобой?

Условившись о времени, они распрощались.

Собираясь на вечеринку, Кэролин надела желтое платье без рукавов. Одну косу она уложила в виде короны вокруг головы, а вторую перекинула через плечо вперед и оставила свободно висящей. У нее был вид одновременно и невинный, и многообещающий, и интригующий.

Стоя рядом с Шейном в гостиной Хилари, потягивая шерри, она слушала разговоры вокруг. Глаза Хилари были устремлены на Шейна, она откровенно им любовалась. Шейн упивался этим, тогда как Кэролин хотелось, чтобы он немного сдержаннее реагировал на этот вызов. Каждый раз, когда открывалась дверь, она тревожно оглядывалась, не Ричард ли это.

Но по мере того, как шло время, а он все не появлялся, она вообще засомневалась, что он придет. Хилари сказала, приблизившись к ней:

— Знаете, Кэролин, один человек не почтит нас своим присутствием. Догадываетесь, кто? Мой любимый братец. Он ненавидит вечеринки, но сверх того, он не переносит моих друзей. Он, наверное, ушел куда-то, и мы избавлены от него.

Кэролин, почувствовавшая усталость от разочарования, присела на кушетку.

Глядя на залитый солнцем сад через французское окно, она прикидывала, как бы выскользнуть туда незамеченной. Потом решила попробовать. В тот момент, когда она приподнялась с кушетки, на ее плечо легла чья-то рука и заставила ее опуститься на место.

— Куда вы направились, прелестное дитя? — Голос принадлежал молодому человеку, одетому в цветастую рубашку и ярко-розовые брюки. Она удивилась, как он мог попасть в число «друзей» Хилари, так как он скорее был ровесником ей, а не Хилари. — Впрочем, куда бы вы ни шли, — проговорил он, внимательно оглядывая Кэролин, — возьмите меня с собой?

— Я передумала, — проговорила Кэролин, оглядываясь вокруг в поисках Шейна. Однако Шейн был поглощен разговором с девушкой в летящем платье до колен с шарфом а-ля Елизавета на шее.

Проследив за взглядом Кэролин, молодой человек сказал:

— Девушка, на которую вы смотрите, — Джейн. Она, как и я, художница. А кто ее новый друг, я не знаю.

Кэролин рассмеялась:

— Это Шейн, мой друг.

Рукой с тонкими пальцами он изящно слегка стукнул себя по лбу:

— Вот влип, вечно это со мной. — Он опять внимательно оглядел Кэролин, как будто намереваясь писать ее портрет. — В вас есть что-то, определенно есть что-то такое, что мне хочется схватить. На холсте, конечно, на холсте. — Откинувшись назад, он расхохотался.

— Кэролин, — подплыла к ней Хилари, — думаю, ваш Шейн великолепен, просто чудо! Джонатан, дорогой, — протянула она руки стоящему с Кэролин юноше, — давно вы здесь?

— Целую вечность, — ответил он. — Я нашел себе ангела. (Хилари засмеялась и двинулась дальше.) Эти волосы, — продолжал Джонатан, придвигаясь к Кэролин все ближе, пока не прижался к ней вплотную. — Эти чудные волосы. — Он взял в руку висящую косу, прижался к ней щекой, а затем поднес к губам. Второй рукой он обхватил Кэролин за талию, а поскольку она уже и так сидела на самом краю кушетки, то отодвинуться от него не могла.

— Моя дорогая, — проговорил он, — расплетите ее для Джонатана. Художник внутри меня изнывает от желания видеть эти волосы. Это должно быть потрясающее зрелище — видеть их расплетенными и свободными.

— Да, действительно, — сухо и сардонически произнес кто-то, стоящий перед ними, — Особенно в три часа ночи.

Кэролин попыталась освободиться от объятий Джонатана и подняла глаза на человека, произнесшего это, который стоял, небрежно прислонившись к стене, держа в руке стакан и глядя на них. Казалось, он стоит здесь уже давным-давно.

Даже Джонатан растерялся, когда до него дошел смысл сказанного. Он быстренько отодвинулся.

— Бог мой! — проговорил он, покачивая носком ботинка. — Опять влип. — Посмотрел на Ричарда: — Это ваша девушка или что-то в этом духе? — Вставая, он хитровато глянул на Ричарда, махнув рукой, показал, что место свободно, и удалился.

Ричард занял место Джонатана:

— Сожалею, что помешал зарождению нового знакомства, к тому же такого задушевного.

Она ощетинилась на его циничное высказывание и повернулась к нему. Сейчас, когда он был здесь, она совершенно забыла, что с таким нетерпением ждала его.

— А я думала, что вы никогда не бываете на вечеринках, которые устраивает ваша сестра. Я считала, что вы не любите ее друзей.

— Ответ на эти два ваших выпада один. Обычно это так. На сей раз я решил остаться, но только в роли наблюдателя, не участника веселья. — Он допил свой напиток и поставил стакан на поднос. — Ваш друг очень внимателен. — Он кивнул в сторону Шейна, который, казалось, был совершенно поглощен более чем дружеской беседой с Джейн. — Не беда, вы также, кажется, не теряетесь, восполняя его отсутствие, не так ли?

Его сарказм вызвал в ней такое раздражение, что, стиснув кулаки, она воскликнула:

— Не могли бы вы уйти и оставить меня в покое?

Он не спеша поднялся с кушетки и вышел.

Вечеринка становилась все более шумной, раздававшийся там и тут смех — все более звонким, атмосфера становилась все более интимной. Кто-то что-то жевал, кто-то ставил на проигрыватель пластинки. Кэролин сидела рядом с Шейном и думала, как бы удрать. Она встала, но он даже не заметил этого. Рядом с ним тут же присела Хилари.

Кэролин подошла к двери, вышла, закрыв ее за собой, спрятавшись от взрывов смеха и гремевшей музыки. Она отправилась в ванную, чтобы привести себя в порядок. Выйдя оттуда, она увидела Ричарда, стоящего на лестничной площадке и наблюдающего за кем-то в холле. Она тоже глянула вниз. Там, почти невидимые в небольшой нише, в страстном объятии сплелись двое — Хилари и Шейн.

Наконец они отодвинулись друг от друга и, взявшись за руки, проследовали через дверь кухни в сад.

Ричард обернулся к ней:

— Почему вы не следите за своим другом? Неужели вы настолько сухи с своим поклонником, что он вынужден удовлетворять свою страсть с замужней женщиной — моей сестрой?

Кэролин посмотрела ему в лицо, не испугавшись скрытого бешенства, выражаемого всем его поведением. Ее гнев был почти так же силен, когда она, задыхаясь, произнесла:

— По крайней мере, в нем есть желание. Его эмоции не находятся ниже нулевой температуры, как ваши. По крайней мере, он живой человек, а не ледяная глыба, как вы.

— Повторяете за моей сестрой, — огрызнулся он. — Этим вы бросаете мне вызов, мое прелестное дитя, и получите именно то, на что напрашиваетесь.

Схватив ее за обнаженные руки, он втолкнул ее в свою комнату. Захлопнув дверь, прижал к ней Кэролин. Его губы впились в ее в безжалостном и жестоком поцелуе, не признававшем никаких ограничений. Этот поцелуй вызвал в ней сильное душевное потрясение, безумно испугавшее ее. Она пыталась освободиться из его объятий, но это не удавалось. Он отпустил ее сам, когда счел это нужным.

И только когда он наконец отпустил ее, выставив за дверь и захлопнув ее за ней, Кэролин увидела капельки крови на руках — так сильно он поцарапал ее ногтями. Она закрыла лицо руками. Ее слегка пошатывало. Вновь она вспомнила слова Грэхема, предупреждавшего ее: «Когда этот человек в гневе, лучше отойдите, чтобы он не причинил вам боль». Ну, что же, она разозлила его, по-настоящему разозлила, и теперь пожинает плоды.

В холле кто-то был. Чей-то голос произнес:

— Кто это там, наверху? Не девушка ли по имени Кэролин?

Она в панике обернулась назад — в какой бы комнате спрятаться? А Джонатан уже поднимался по лестнице. Кэролин рванула в ванную комнату и заперлась в ней.

— Эй, — подергал он ручку двери. — Это Кэролин? Выходите, детка. Я не трону вас.

Открылась еще одна дверь, и чей-то голос протяжно произнес:

— Сожалею, старина, но сюда посторонним вход запрещен.

— Что же делает тогда здесь эта рыжеволосая красавица?

— Она… она почти принадлежит этому дому. Сожалею, но она не продается.

В ответ послышалось протяжное:

— О, понятно. Все хорошо, старина, я не собираюсь вторгаться в чужие владения. Некоторым везет во всем!

Шаги стихли внизу, в дверь ванной постучали.

— Все в порядке, мисс Лайл, — сказал Ричард, — можете выходить.

Она открыла дверь и попыталась пройти мимо него, но он удержал ее за руку:

— Куда же вы собрались?

Выдернув руку, она вошла в спальню Хилари.

— Домой. — Достав свое пальто, она попыталась его надеть.

— Вместе со своим другом?

— Нет.

— А вы знаете, что последний автобус уже ушел?

— Ну и что? Я пойду пешком.

— Я выведу сейчас машину и отвезу вас.

В ответ она прошипела:

— Я не сяду в вашу машину, даже если мне придется идти пешком сотню миль!

Она сбежала вниз по лестнице и выскочила за дверь, но Ричард догонял ее. Она направилась вперед по дороге, а когда машина поравнялась с ней, ускорила шаг.

— Залезайте! — рявкнул Ричард.

Она продолжала идти.

— Я все равно заставлю вас сесть, даже если мне будет угрожать арест за похищение.

Она остановилась.

— Ну же, залезайте!

Она села в машину и всю дорогу мрачно молчала. Подъехав к ее дому и остановив машину, он взял ее руку в свои и мягко сказал:

— Спокойной ночи, Кэролин.

Она не ответила. Распахнув дверцу, она выскочила и побежала по садовой дорожке к дому. Она не смогла бы ответить, даже если очень хотела бы этого, так как тогда он сразу же понял бы, что она плачет.

Утром первым позвонил Шейн:

— Что случилось вчера? Большой и плохой Хиндон говорил что-то о головной боли. Сказал, что довез тебя.

Она подтвердила, что все так и было и мистер Хиндон отвез ее домой.

— Да, и еще! Этот парень, Джонатан, рассказывает, что ты любовница Хиндона. Его сестра смеялась до слез, но…

— Ну конечно это не так, Шейн. Джонатан пытался догнать меня наверху, а мистер Хиндон сбил его со следу. Так или иначе, Шейн, — предприняла она ответную атаку, — не тебе говорить об этом. Не я ли тебя предупреждала: руки прочь от Хилари, забыл? Мы видели вас обоих в холле…

— Мое милое невинное дитя! Когда женщина просто просит мужчину…

— Ладно, ладно, я прощаю тебя, но очень сомневаюсь, простит ли тебя ее брат.

— Во всяком случае, домой я отвозил Джейн. Ты видела ее — прелестная крошка, художница.

— В таком случае, я оказала тебе чудную услугу, уехав домой рано, не так ли?

Посмеявшись, они закончили разговор.

Чуть позже, поднимаясь по ступеням библиотеки, Кэролин думала, как долго она сможет здесь еще работать. Ее отношения с Ричардом Хиндоном становились просто невыносимыми. Ее любовь к нему крепла с каждой встречей, а его неприязнь к ней увеличивалась с такой же угрожающей скоростью.

У нее болела голова. Кэролин оглянулась по сторонам, страшась встречи с Ричардом, но несколько успокоилась, убедившись, что его нет.

Каждое утро она первым делом должна была навести порядок на полках, но сегодня она работала медленней, чем обычно. Причина усталости была ей ясна: почти всю ночь она не спала, лежала и думала о Ричарде.

На самом верху полки книги были в полном беспорядке, их нужно было обязательно расставить. Кэролин достала раскладной стул, так как лестница была занята, и придвинула его к полкам.

Кейт сказал:

— Я бы не стал этого делать, Кэролин. Он очень неустойчив. Подожди, пока лестница освободится.

Но она в нетерпении полезла на стул. Расставив книги над собой, Кэролин, вместо того чтобы спуститься вниз и переставить стул, протянула руку, чтобы достать книги в другом ряду.

И вдруг послышался голос Ричарда:

— Где мисс Лайл? Она нужна мне.

От испуга она потеряла осторожность и потянулась слишком далеко. Стул под ней закачался, она полетела в сторону. Ударившись головой о деревянный пол, она осталась лежать, оглушенная и ошеломленная.

Она услышала, как Ричард, едва переводя дыхание, воскликнул:

— О Боже, Кэролин! — Он подбежал и склонился над ней, она попыталась улыбнуться, но это оказалось ей не под силу. Все столпились вокруг, а Ричард сказал: — Сейчас я подниму вас, Кэролин, и отнесу к себе в кабинет, наверх.

Он держал ее на руках с такой нежностью, которой она в нем даже не предполагала. Заглянув ей в лицо, он прошептал:

— Я не делаю вам больно, Кэролин? — Когда он склонился над нею еще ниже, чтобы уловить еле слышное «нет», она уловила аромат его туалетной воды.

Осторожно посадив ее в кресло для посетителей, он придвинул ближе еще один стул и положил на него ее ноги так, чтобы ступни лежали на сиденье. Закашлявшись от напитка, который он предложил, Кэролин попросила воды.

Все в ней болело, и, когда в комнату впорхнула Розанна и начала без толку суетиться вокруг, ей хотелось одного — чтобы она ушла. Внимательность Розанны преследовала одну цель — произвести впечатление на заведующего, а вовсе не быть полезной Кэролин. И даже несмотря на боль, пронизывающую ее, от этого хотелось засмеяться. Однако все внимание Ричарда было направлено на племянницу председателя, а не на Розанну, к сильнейшей ее досаде, а посему, подняв голову, она удалилась.

Вошел Грэхем.

— Как неудачно, Ричард, — пробормотал он. — Тот раскладной стул следовало заменить сто лет назад.

— Старина, дорогой, неужели ты думаешь, я не пытался это втолковать ее дяде? Одна лестница на весь отдел выдачи, нет комнаты отдыха, нет даже комнаты для сотрудников…

Кэролин вздрогнула. Грэхем подошел и взял ее за руку:

— Ну как, лучше?

Ей удалось улыбнуться.

— Да, немного лучше. Спасибо.

Ричард присел на ручку кресла, в котором она сидела, и Грэхему пришлось отойти.

— Ужасно глупо так делать, Кэролин, — проворчал Ричард, улыбаясь ей сверху вниз и кладя руку на спинку кресла. — Не с похмелья ли это после вчерашнего вечера?

Она улыбнулась ему тоже, возбужденная неописуемо чудным воспоминанием о вчерашнем поцелуе. Вспыхнув, она отвернулась. Грэхем стоял в дверях. Он внимательно смотрел на них, в его лице вдруг отразилась такая печаль, будто он вдруг столкнулся с неминуемой действительностью. Повернувшись, он медленно вышел.

Кэролин подняла руку к голове и дотронулась до нее; Ричард сделал то же самое.

— Больно? — спросил он. — Боль и страдание везде?

Она уныло кивнула:

— Наверное, завтра я буду вся в синяках.

Он казался озабоченным:

— Может быть, послать за доктором?

— Нет, пожалуйста, не делайте этого. Никакой необходимости. Мне скоро будет лучше, я уверена в этом. — Она в нерешительности подняла на него взгляд и спросила: — Мистер Хиндон, — он приподнял бровь, — перед тем как упасть, я слышала, что вы зовете меня. Вы что-то хотели от меня?

Он приподнял ее косу и задумчиво провел по ней пальцами.

— Да, хотел сказать, что я передумал и решил доверить вам подготовку выставки книг.

— Значит… вы разрешаете мне этим заняться?

Он улыбнулся, видя ее радость.

— По крайней мере, разрешаю попробовать.

— О, как вы добры, что передумали!

— Добр? — Слово не нравилось ему. — Доброта не входит в число моих качеств. — Он уронил из рук косу и наконец поднялся. — Нет, скажем, я просто никогда не любил гасить энтузиазм и инициативу. Эти два качества так редко встречаются, что их необходимо лелеять, в ком бы они ни возникали.

Она улыбнулась:

— И даже в племяннице председателя библиотечного совета?

Бросив на нее быстрый взгляд, он подошел к креслу и склонился над ней, положив руки на подлокотники. Глядя на нее, он мягко проговорил:

— Да, даже в ней.

У Розанны зазвонил телефон, он выпрямился. Ее голос был слышен через полуоткрытую дверь.

— Что? Поднимается сюда? — Трубка с треском легла на место, а она сама влетела в кабинет. — Мистер Хиндон, он здесь. Господин член городского управления Булмэн идет сюда.