Любовь и грезы

Глава 8

Никакого стука в дверь, возвещавшего о его приходе. Он просто вошел.

Несмотря на то что он считал ее «своей плотью и кровью», она вовсе не чувствовала в себе родственной близости к этому человеку, гордо шествовавшему по жизни, «плетью и угрозами» заставляя соглашаться всех с его мнением и мыслями. И только сейчас, глядя на него, она осознала свои чувства, обнаружив в себе некоторое предубеждение против него, на которое накладывалось и чувство вины из-за отсутствия благодарности за все его благодеяния.

Остин Булмэн коротко приветствовал заведующего библиотекой, ответившего простым кивком, без тени улыбки. Несколько раздраженно оглянувшись в поисках стула, он увидел племянницу.

— Девочка моя, — направился он к Кэролин, — что случилось? Ты не больна?

Нерешительно посмотрев на Ричарда, как бы спрашивая, что можно сказать, а что не следует, она заметила, что он сосредоточенно разглядывает бумаги на своем столе.

— Я… Я… знаете, я упала, дядя. — Она видела, что он ждет разъяснений, и продолжила: — Я стояла на раскладном стуле и свалилась с него.

Остин глянул на Ричарда с обвиняющим видом:

— Вы что, не позвали доктора?

— Мисс Лайл сочла это излишним, уважаемый член городского управления Булмэн.

— Но вы сами должны были решать. Главный здесь вы. Не правда ли? — Вопрос был поставлен так, что отметал всякие сомнения в ответе.

— Ваша племянница — взрослый человек, я не могу заставить ее показаться доктору, если она не хочет этого.

Почувствовав поражение, Остин Булмэн вскипел:

— А что она здесь делает? Другого, более удобного места у вас нет?..

Ричард спокойно ответил:

— К сожалению, у нас нет комнаты отдыха, которую можно было бы использовать в подобных случаях. У нас нет даже комнаты для сотрудников. Этот вопрос я поднимал много раз, предлагая переоборудовать какие-нибудь помещения в самом здании или пристроить что-то в задней части здания. Однако мои предложения не только не решались на заседаниях библиотечного совета, их даже не выносили на рассмотрение. Как и на многие другие мои предложения, на них накладывалось вето — ваше.

Посмотрев на Кэролин, Остин увидел, что она сидела, прикрыв глаза, и решил не продолжать этот разговор. Совершенно очевидно, что его племянницу он не интересовал, она даже не слушала. Взяв стул, поданный ему Ричардом, он сел, вынул из кожаного портфеля бумаги и положил их Ричарду на стол.

— Это ваши предложения, которые вы хотите включить в повестку дня следующего заседания совета, — я получил их с утренней почтой. — Его палец прошелся по странице. — Да, вот здесь. Этот пункт. Много случаев, когда читателей прощают за потерянные книги, не применяя штрафных санкций. Я не согласен с этим, в корне не согласен.

Ричард также бросил взгляд на Кэролин и, уловив в ней полное отсутствие интереса к разговору, ответил:

— Господин советник Булмэн, свою работу я рассматриваю как процесс образовательный и вовсе не собираюсь выступать в роли полицейского. Не наше дело искать преступников, карать и наказывать. Если читатели, не возвращающие книги вовремя, будут уверены, что им не придется выслушивать нарекания со стороны сотрудников библиотеки, они все-таки сдадут их. От этого библиотека все равно выиграет, поскольку все будет построено на добровольных началах, а добровольность поможет нам значительно расширить круг читателей.

— По мне, так это больше похоже на то, что нужно украсть топор, чтобы спасти осужденного, — покачал головой Остин. — Нет, молодой человек, в этом мире можно заставить делать что-то, только лишь пригрозив наказанием. Только тогда люди делают соответствующие выводы, попомните мои слова.

Ричард, казалось, изо всех сил боролся с собой, чтобы не выйти из себя.

— Да, еще и это, — продолжал председатель совета. — Не много ли вы хотите? Подъемник для книг, чтобы сэкономить время и силы. Улучшенное освещение читального зала, книжные полки более современной конструкции. Более совершенная отопительная система. Дальше. Вы предлагаете увеличить сроки выдачи книг на дом: с двух до трех недель. Увеличить штат сотрудников. И зачем все это? Вы можете мне ответить?

— Да, могу, конечно. Мы должны учитывать фактор роста. Хорошая, жизнеспособная библиотека, которая раньше справлялась со всеми обязанностями, имея в штате примерно дюжину сотрудников, не сможет успешно функционировать, даже если количество работающих в ней удвоится, в то время как сама увеличилась в три раза. Наша библиотека выросла значительно. Количество ее читателей увеличивалось и до того, как я принял ее. И я, и мой заместитель регулярно следим за этим. Наш ответ таков: штаты должны быть увеличены, иначе мы попросту не сможем эффективно работать. Ни сейчас, ни тем более в будущем.

— Это вы можете рассказывать кому-нибудь другому, юноша. Я считаю, что сотрудниками вы обеспечены надолго вперед. С вашими предложениями я не согласен. Я считаю, что эта библиотека успешно работала в течение многих лет, имея все то, что она имеет. И никто не мог и не сможет убедить меня, что вся эта «современная» ерунда может быть более действенной, чем старые и проверенные методы работы. — Вставая, он показал, что разговор окончен.

— Господин член городского управления Булмэн, — проговорил Ричард, глядя ему в глаза и стоя по другую сторону стола, — если вы считаете, что все эти преобразования и усовершенствования ни к чему, поскольку само здание библиотеки уже устарело…

— Этого я не говорил, — вскипел Остин, — и нечего приписывать мне того, что я не говорил, молодой человек.

— …то тогда дайте мне другое здание, построенное специально для этой цели. Это все, что я прошу.

— Можете просить, но вы ничего не получите. На это просто нет денег. Даже если вы получите разрешение библиотечного совета, то не получите разрешения финансового комитета.

— Но, господин советник, — Ричард был по-прежнему настойчив, — кроме того, что вы член финансового комитета, вы еще и председатель библиотечного совета. И не в вашей власти помочь нам?

Остин покраснел и быстро заговорил, глотая слова:

— У меня совершенно нет времени на подобную чепуху. — Затем обратился к Кэролин: — Поехали, детка, я отвезу тебя домой.

Кэролин встрепенулась:

— Нет, нет, дядя, спасибо, не нужно.

— Знаешь, детка, судя по всему, ты довольно сильно упала. Тебя же не уволят, если ты отдохнешь хотя бы день? Не так ли, мистер Заведующий Библиотекой? — Даже манера обращения к Ричарду у него была оскорбительной. Он усмехнулся, как бы сказав Ричарду: «Попробуй только!» — но Кэролин заговорила снова:

— Нет, правда, не нужно, я посижу еще несколько минут и буду вполне в порядке, смогу вернуться к работе.

Пожав необъятными плечами, он наклонился и, поцеловав племянницу в щеку, вышел. Наступило продолжительное молчание. Уперев локти в стол, Ричард сидел и разглядывал ладони. «Наверное, он размышляет, не задушить ли меня», — с тоской подумала Кэролин.

Наконец он произнес:

— Ну и пошли бы с ним. Мы вполне обошлись бы и без вас. Любой без труда сделает вашу работу.

— Это, — чуть слышно прошептала она, — вежливый намек, что во мне не нуждаются. Да, я не осуждаю вас за то, что вы меня ненавидите. Где бы я ни появилась, я напоминаю вам о своем дяде. Очевидно, я должна навсегда освободить вас от своего присутствия, и как можно скорее. Я постараюсь уговорить дядю, что мне необходимо уйти отсюда.

Ричард не сказал ей: «Я хочу, чтобы вы остались. У вас все получается гораздо лучше, чем я ожидал». То, что он не реагировал на ее слова, расстроило ее, но все равно она сказала себе, что он глупец. Любой на его месте с радостью ухватился бы за возможность избавиться от нее.

Наконец он заговорил:

— Вы не хуже меня знаете, что вам нужно домой. После такого падения вы должны хотя бы день полежать. — Он, казалось, задумался. — Нужно сказать Грэхему, чтобы он отвез вас. Не будете возражать?

«Я бы предпочла, чтобы это сделали вы», — хотела сказать Кэролин, но вместо этого согласно кивнула. Ричард позвал Грэхема, и тот явился. Шутливо сказав, что будет просто счастлив предоставить свою машину в распоряжение Кэролин, он осторожно помог ей подняться со стула. Полуобняв за талию, произнес:

— Так вам будет удобнее опираться на меня. Как ваши ноги?

Она сделала несколько шагов.

— Совсем неплохо. Больше всего пострадали бок и голова.

Похлопав себя по плечу, он сказал:

— Можете отдохнуть здесь, если возникнет желание.

Ричард наблюдал за ними.

— Не приходите завтра на работу, мисс Лайл, если не будете себя хорошо чувствовать. Мне вовсе не нужно, чтобы вы падали здесь без сознания, а ваш дядюшка, ввалившись как трактор, потребовал бы объяснения.

Хотя в его голосе звучал сарказм, ей хотелось услышать в нем и улыбку. Однако она отсутствовала.

В машине Грэхема она попыталась чуточку расслабиться, но, повинуясь какому-то неясному чувству, проговорила:

— Сегодня я видела дядю во всем блеске. Это даже хуже, чем я ожидала. — И она откинулась на подушки сиденья.

— Момент истины?

— В некотором смысле да. Я, правда, никогда не питала особенных иллюзий по отношению к нему, несмотря на всю его доброту ко мне в прошлом. Не представляю, как у мистера Хиндона хватает терпения разговаривать с ним.

— Моя дорогая, если он потеряет терпение, это обернется гораздо худшим, чем было сегодня. Единственное его оружие — упорство, а этого ему не занимать, — ответил он, коротко рассмеявшись. — Но быть грубым с председателем библиотечного совета — этого позволить он себе не может.

— Нет, — с горечью согласилась Кэролин, голос ее прервался от слез, — только с племянницей этого председателя.

Грэхем посмотрел на нее сочувственно:

— Ричард иногда бывает так сыт всем этим, что берет все в свои руки. — Он снова посмотрел на нее, на сей раз с некоторой тревогой: — Но, ради Бога, не проговоритесь дяде.

Она заверила, что не скажет.

— Хотя бы эта пресловутая доска объявлений в читальном зале. Ричард просит о ее замене с тех пор, как пришел в библиотеку. Он даже вставил ее в смету. Ну и что? Все напрасно, ее постоянно вычеркивают. И кто, вы думаете? Ваш дядюшка, самолично.

Он остановил машину возле дома Кэролин.

— И тогда Ричард связался с отделом строительства местного технологического колледжа, заказал им доску, а деньги взял из библиотечного книжного фонда. Строго говоря, делать этого было нельзя, я бы так не сделал, просто не хватило бы хладнокровия. Но Ричарда я не виню.

Он проводил Кэролин до входной двери.

— Ну как, получше? Ваша бабушка дома?

— Нет, она вернется только к чаю, но я вполне справлюсь сама.

— Не волнуйтесь ни о чем и отдохните оставшуюся часть дня, дорогая.

Она поискала ключ.

— Кэролин?

Она подняла на него глаза: он внимательно разглядывал ее лицо, как человек, бросающий прощальный взгляд на что-то очень для него ценное.

— Доброй ночи, Кэролин. — Он нежно поцеловал ее в губы и пошел к машине.

Вечером Кэролин отдыхала, лежа на кушетке. Бабушка взволнованно хлопотала вокруг нее, не разрешая ей самой ничего делать.

— Ты должна отдохнуть. Позже заглянет дядя. Он опять уезжает куда-то завтра.

— Знаешь, бабушка, он приходил сегодня к нам в библиотеку, как раз тогда, когда я сидела в комнате мистера Хиндона. Было просто ужасно слушать их спор.

— Ну, я думаю, твой дядя был прав, дорогая.

— Да нет же, бабушка, он был совершенно не прав, не прав почти во всем. Просто он не хочет этого понять. Он… знаешь, он так догматичен. Никого, кроме себя, не хочет слушать.

Когда она увидела, как изменилось лицо бабушки, то подумала, что зашла, наверное, очень далеко в своей критике. Бабушка поклонялась дяде, считая его просто прорицателем.

— Но, Кэролин, дорогая, он знает, что говорит.

— Конечно знает, бабушка, — ответила она мягко, — в своем деле. Но здесь мистер Хиндон эксперт. Он очень знающий человек, он даже член Ассоциации библиотекарей. Во всем, что касается библиотечного дела, мистер Хиндон знает гораздо больше, чем дядя. — Она отвела взгляд от шокированного ее словами лица бабушки и продолжала с отчаянием: — Бабушка, не могла бы ты уговорить дядю постараться помочь мистеру Хиндону, вместо того чтобы все время стоять на его пути?

— Но ты ведь знаешь, что твоему дяде Остину нельзя говорить, как он должен поступать. Я никогда не осмеливалась этого делать. Даже когда он был еще совсем маленьким мальчиком, он всегда все знал лучше всех.

Вдруг бабушка спросила:

— Тебе нравится мистер Хиндон, детка?

— Да, очень, бабушка. Но, — шепотом закончила Кэролин, так как подступившие слезы мешали ей говорить, — я ему вовсе не нравлюсь.

Она посмотрела на бабушку, испугавшись сама того, что выдала себя, и увидела, что бабушка смотрит на нее с удивлением, о чем-то размышляя.

— О Господи, — воскликнула Кэролин, выбегая из комнаты, — Боже мой!

Приехал Остин, самоуверенный и воинственный, как всегда. И сразу же начал говорить о Ричарде Хиндоне:

— Слышала, детка, как я поставил этого мистера Библиотекаря на место утром? Я должен заставить его подчиняться, — он помахал энергично большим пальцем, — иначе он совсем обнаглеет.

— Но, дядя, — какое-то чувство заставляло ее говорить, несмотря на то что головой она чувствовала, что делать этого не стоит, — я уже говорила бабушке, что он знаток своего дела, он знает, что должен делать его так же хорошо, как и вы свое дело. — Она со страхом прикрыла глаза и понеслась дальше. — Вы так давите на него иногда, что он делает дело, не дожидаясь вашего разрешения. Он просто делает то, что считает необходимым. — Она бросилась дальше. Ее храбрость возрастала по мере того, как лицо дядюшки становилось все более возмущенным. — У него столько прекрасных идей, просто ужасно, что они никогда не воплотятся в жизнь из-за… из-за вас, дядя…

— Что я слышу? — Остин тотчас же понял, что она имела в виду. — Он «просто делает то, что считает необходимым», да? Что это значит?

Она поняла, что зашла слишком далеко. В своей попытке помочь человеку, которого она любила. И сделала именно то, что он говорил: она подвела его, выступила в роли шпиона, выдала его секреты врагу.

Кончилось тем, что дядюшка выудил из нее все.

— Я уезжаю на несколько дней. Но как только вернусь, я этому мистеру Хиндону все скажу. Пока я буду в отсутствии, обдумаю хорошенько, что собираюсь сказать этому молокососу. — Он ушел, с треском захлопнув дверь.

Ночь Кэролин провела в отчаянии. Она дрожала от ожидания того, что будет, когда ее дядя представит Ричарду все ее заявления. Она ничего не сможет сказать в свою защиту и должна будет принять все, что он сделает. Она повернулась, попытавшись заснуть, но ей это не удалось.

Она подумала о Грэхеме. Что он знает о ее чувстве к Ричарду? Разгадал он ее тайну? Вспомнив, как он поцеловал ее сегодня утром, когда уходил, как будто бы говоря «прощай», она поняла, что ему все известно.

На следующее утро Кэролин вернулась к работе. Тело ее было в синяках, голова побаливала, но с канцелярской работой, которую ей дал Кейт, она справилась.

Ричарда не было в библиотеке весь день. Днем вдруг впорхнула Хилари, оставившая детей у крыльца. Кэролин повела ее в хранилище, чтобы поговорить. Хилари посочувствовала тому, что с ней случилось накануне. Ей об этом рассказал Ричард.

— И тем не менее вы неплохо выглядите.

Кэролин рассмеялась:

— Настоящие повреждения не видны, они спрятаны под платьем.

Хилари положила руку ей на плечо:

— Я пришла попросить вас об одолжении. Если не захотите — откажитесь. Вы знаете, что в понедельник у вас неприсутственный день? А я обещала детям повезти их к плотине Дьявола. Будучи внимательной мамашей, — а вы же знаете, что мне это не очень удается, — я должна сдержать слово. Но мне чертовски не хочется тащиться туда одной, да и Бэйзи все время спрашивает, где Кэролин. Ну, будьте душкой! Мой дорогой братец не поедет. Он так подолгу стал бывать вне дома, что я начинаю подозревать, не появилась ли у него наконец женщина, — сказала она, понизив голос. — Может, это его секретарша. Я видела их пару раз вместе.

Кэролин постаралась скрыть свое напряжение. Нельзя показывать Хилари, как это ее волнует.

— В понедельник у меня нет никаких дел. Я бы просто бродила по дому, поэтому, конечно, я с удовольствием поеду.

Они условились о времени, когда Кэролин зайдет, и Хилари ушла. «Итак, стратегия Розанны оказалась действенной? — с горечью думала Кэролин, пытаясь сосредоточиться на работе. — Легко это у нее получается, наверное. Мягко, мягко… А потом — решительный бросок».

В этот день Кэролин и Перл возвращались домой вместе. Кэролин заметила необычную легкость в голосе Перл, а лицо ее было тронуто мягкостью, придававшей ему какую-то неземную красоту.

— Ты выглядишь счастливой, Перл.

— Правда? Может, я действительно счастлива. — И вдруг у нее вырвалось, как будто случайно: — Мистер Коутс — Грэхем — назначил мне свидание. Мы собираемся вместе пообедать завтра, а потом пойдем в кино.

После первого потрясения — потом она тайно призналась себе, что это был укол ревности, — Кэролин сказала, что очень рада это слышать.

— Вы просто созданы друг для друга, как хорошо, что вы вовремя поняли это!

В понедельник день был необычно теплый и солнечный. Конец мая, толпы гуляющей публики заполняли места для гуляния и пляжи. Кэролин смотрела на все с верхней площадки автобуса по дороге к дому Хилари. Она знала, что Ричарда нет дома. Она не старалась особенно нарядиться, надела легкие розового цвета брюки и тонкую белую кофточку без рукавов. Жакет она держала в руках.

Когда она вошла в дом, Хилари, выглядевшая непричесанной и бледной, встретила ее. Приложив руку к голове, она сказала:

— Простите, дорогая, прогулка к плотине отменяется. Эта головная боль сводит меня с ума. Однако входите же.

— Почему мы не поедем? — захныкала Хелен, раздражая свою мать. — Ведь Кэролин пришла, почему мы не можем поехать с ней?

— Ради Бога, Хелен, успокойся! Она сводит меня с ума, — сказала она Кэролин, — с тех самых пор, как я сказала, что мы не поедем.

— Ну конечно, я поеду с вами, Хелен, — ответила Кэролин. — Я тоже была бы очень разочарована, если бы мы не поехали, дорогая.

— Но, Кэролин… — запротестовала Хилари.

— Все в порядке, Хилари, я справлюсь с ними. А вы сможете отдохнуть. Вид у вас совсем больной.

— Спасибо за сочувствие. Мой дорогой братец сказал, что так мне и надо, я не должна вести такую «веселую» жизнь. Он считает, что мне нужна умеренность. Честное слово, — воскликнула она с досадой, — иногда я раскаиваюсь, что вообще попросила его пожить у меня, пока Клив в отъезде!

Кэролин постаралась сменить тему:

— Мы попьем где-нибудь чай…

— О, это будет великолепно. Я приготовила бутерброды и всякое такое. Мы же собирались на пикник.

— Вот и прекрасно! Давайте уложим их во что-нибудь, и мы тронемся.

Хилари помахала им рукой, когда они направлялись к остановке автобуса, и с облегчением захлопнула дверь.

В автобусе было много народу, и Хелен уговорила подняться на верхнюю площадку. Кэролин с трудом подняла коляску и поставила ее в багажное отделение, а затем подняла наверх Бэйзи.

Автобус, петляя, поднимался все выше, по дороге, прорезающей холмы. Вдалеке видна была береговая линия, разорванная высокими домами — многоэтажными жилыми домами и отелями, — а также шпили церквей и линия электропередачи.

Автобус уже почти взобрался на самый верх, когда его догнала какая-то машина. Со своих мест сверху они видели, как она свернула на край дороги, догоняя их, а водитель, казалось, пытался разглядеть в автобусе кого-то знакомого. Затем машина набрала скорость и скрылась из виду.

— Дядя Рик! — закричала Хелен, глядя на быстро удаляющийся автомобиль. — Это же дядя Рик! Он приехал за нами!

— Дядя Рик, — повторил за ней Бэйзи. — Хочу дядю Рика.

Сердце Кэролин остановилось, потом забилось неровно и, наконец, успокоилось. Конечно же дети ошиблись.

— Этого не может быть, дорогие. Он где-то в другом месте.

— Да нет же, это он! — настаивала Хелен. — Это была его машина. Вот увидите.

Когда автобус остановился на конечной остановке возле отеля плотины Дьявола, Кэролин бросила взгляд на припаркованные машины, отчасти в страхе, отчасти с надеждой увидеть Ричарда Хиндона. Он был здесь, стоял, прислонясь к своей машине и глядя на выходящих друг за другом пассажиров.

Хелен выскочила из автобуса и помчалась через дорогу.

— Дядя Рик, я тебя видела! Мы ехали в автобусе, я знала, что это ты! А Кэролин мне не поверила.

— Какая умная девочка, — лаконично ответил Ричард. — Всегда говорил, что ты умница.

— Дядя Рик! — закричал Бэйзи, вырываясь из рук Кэролин, которая пыталась открыть коляску. Ричард перешел к ним через дорогу и взял коляску у Кэролин. Открыв ее, он посадил туда Бэйзи.

— Благодарю, — нелюбезно произнесла Кэролин.

— Для этого и приехал — чтобы помочь вам. А где сумка, в которую сестра, по ее словам, положила бутерброды?

Кэролин отдала ему сумку.

— Не было необходимости приезжать, — проворчала она, пытаясь убедить себя, что вовсе не рада его неожиданному приезду. — Разумеется, если это не потому, что вы опять не доверяете мне детей своей сестры.

Он бросил на нее удивленный взгляд:

— Что же вы хотите услышать в ответ? Что я полностью вам доверяю их при любых обстоятельствах? Если это так, то сожалею, что не могу сказать этого с уверенностью.

— Не нужно было вам приезжать, — фыркнула она, отбирая у него коляску, чтобы самой усадить там Бэйзи. — Я надеялась приятно провести день.

— А сейчас, когда я здесь, этого не получится, да?

Она не ответила и сосредоточила свое внимание на детях.

— А можно мороженое? — спросила Хелен, заметившая вывеску над магазином.

— Моложеное, — вторил ей Бэйзи, подпрыгивая в своей коляске.

Ричард сунул руку в карман и позвенел монетами.

— А вам купить? — спросил у Кэролин, отрицательно покачавшей головой.

— Ну и ладно, — сказал Ричард, — вам же хуже.

Он взял Хелен и пошел с ней в магазин, а Кэролин уже жалела, что не сказала «да». Она бы с удовольствием съела мороженое. Она пошла с коляской, в которой сидел Бэйзи, по дороге, любуясь захватывающим дух видом на Уилд. Он тянулся на много миль, скрываясь в подернутой туманом дымке, поле над полем, на которых зеленое сливалось с золотым и коричневым, геометрической формы, преимущественно прямоугольные, разбросанные как стеганые одеяла, окруженные изгородями, с тут и там разбросанными деревушками, церквами и лесочками.

Переходящий через дорогу с Хелен Ричард вывел ее из задумчивости. Он дал Бэйзи мороженое и сунул ей второе в руки.

— Я же знаю, что на самом деле вам хочется, — ухмыльнулся он.

Она кисло поблагодарила его, и он принялся за свое мороженое. Спустя некоторое время он заметил:

— Прекрасный вид. (Она кивнула в ответ.) Мы находимся на высоте около семисот футов, а там, — показал рукой на запад, — находится Чанктонбери-Ринг, а это уже на высоте восемьсот футов.

— Я знаю, — сказала она, — я жила там несколько лет.

Он приподнял бровь, удивившись ее нетерпению, но продолжил:

— Вы когда-нибудь поднимались наверх? Достичь самого верха трудно, но стоит. Перед вами раскинется вид миль на тридцать, где расположено с полдюжины графств. Вон те буковые деревья образуют круг — отсюда и название, — они были посажены двести лет назад. Они стоят в холмистой местности, образование которой относится еще к железному веку. — Он усмехнулся. — Как-нибудь я дам вам почитать книгу о Суссексе. Моя личная библиотека безгранична. — Он принялся скорей доедать мороженое. — Более того, я не мстителен. Не накладываю штраф на тех, кто вовремя не возвращает книги. Когда это касается моих книг, то я всегда прощаю. — Он бросил на нее быстрый, насмешливый взгляд. — Но не говорите этого своему дяде, ни за что!

Он доел свое мороженое и бросил обертку в соломенную корзину для мусора, а потом показал на восток:

— Если бы не деревья и не извивы холмов, то можно было бы увидеть Дитчлинг-Бекон, самую высокую вершину холмов. Ее высота, если вы этого не знаете, восемьсот восемнадцать футов. Когда-то здесь был большой лес, называвшийся Андерида. По нему ходили всякие хищные звери. — Он вызывающе улыбнулся. — Еще более опасные, чем я.

Она посмотрела на него, на его широкую улыбку, ощутила его притягательность, которая в его сегодняшнем беззаботном настроении была особенно сильной. Ей захотелось, чтобы он раскинул руки, а она бы побежала к нему, он сжал бы ее в объятиях, как в тот вечер, на вечеринке Хилари. С бьющимся сердцем она отодвинулась от него.

— А вот там, — взмахом руки он указал на север, а потом обнял этой же рукой ее за плечи, — расположены Северные холмы. Самая высокая точка здесь — Лет-Хилл, которую видно отсюда в хорошую погоду. Может быть, там, за много миль от нас, тоже стоят люди и смотрят на нас, как мы смотрим на них. — А сейчас, — предложил он, — пора двигаться. Дорога к плотине там. — Взяв у Кэролин коляску с Бэйзи, он перешел через дорогу, остальные последовали за ним.

Они стояли в конце большой долины, образовывавшей плотину Дьявола, название которой было взято из древних легенд.

— Каждый раз, как попадаю сюда, у меня на несколько мгновений перехватывает дух, — сказала Кэролин.

— Да, здесь красиво. Если позволите мне опять выступить в роли учебника — на сей раз по геологии, — то я расскажу вам, как она образовалась. — Он улыбнулся. — Скажете, когда вам захочется закрыть книгу. Ученые предполагают, что между ледниковыми периодами уровень воды в меловых отложениях холмов был достаточно высоким, позволяя рекам течь, что и привело к образованию речной долины. Кроме того, предполагается, что талые воды одного из местных ледников в холмах уходили в долину, углубляя ее до современного состояния. Сейчас это одна из многих сухих долин этого района, я думаю, наиболее эффектная. Лекция окончена. Давайте спустимся к самой плотине.

Они пробирались по неровностям земли, через высокую траву, спустившись с тропинки, которая вилась между крутыми склонами долины. Кэролин посмотрела вверх, туда, где покрытые дроком склоны встречались с небом, и почувствовала нарастание в себе какого-то восторженного трепета.

Они нашли ровное местечко и расстелили свои куртки. Хелен устроилась между Кэролин и Ричардом, а Бэйзи сидел напротив них в своей коляске. Кэролин достала аккуратный сверток с бутербродами и протянула их по кругу. Ричард устроился сбоку, оперся на локоть и молча жевал, взгляд его скользил по сторонам, временами возвращаясь к своим спутникам. Взглянув на него, Кэролин поймала на себе его взгляд. Он улыбнулся и опять посмотрел в сторону. Казалось, он был совершенно доволен и полностью слился с окружающей его природой.

Она не могла понять, зачем же он приехал. Может быть, его секретарша была занята где-то в другом месте, и он, от нечего делать, отправился вдогонку за ними, чтобы заменить сестру?

Чай был выпит, Кэролин собрала остатки еды, мусор. Ричард лежал, вытянувшись во весь рост рядом с ней. Рукой он прикрыл глаза — казалось, спал. Увидя это, Кэролин тоже отважилась лечь на спину, подложив руки под голову. Солнышко приятно прогревало всю ее, голоса детей доносились со стороны, и она с удовольствием расслабилась. Легкое движение вернуло ее к ощущению близости Ричарда, она напряглась, но он всего лишь помотал головой, чтобы отогнать какое-то насекомое. Кэролин села, чувствуя невозможность возвращения этого состояния расслабленности. Чувствуя почти осязаемое его притяжение, она вынуждена была встать.

Дети бродили невдалеке по долине, она встала, решив присоединиться к ним. Открыв глаза, Ричард, все еще не говоря ни слова, наблюдал за ней. Когда она отошла, он вновь закрыл глаза. Он был совершенно равнодушен к ее присутствию, и ей хотелось плакать от этого полного отсутствия интереса.

Хелен стала карабкаться вверх, Бэйзи попытался последовать за ней, но его ножки выдержали подъем всего в несколько дюймов, он скатился вниз и наблюдал за сестрой.

— Кэролин, поспорим, вы не сможете залезть так высоко, как я! — закричала Хелен.

— Я не смогу? — ответила Кэролин. — Подожди, сейчас увидишь!

Полубегом, полушагом она двинулась вверх вслед за девочкой и вскоре догнала ее. Переводя дыхание, она остановилась и глянула вниз. Ричард поднялся и наблюдал за ними, уперев руки в бока.

— Ну и как вы намерены спускаться? закричал он им, сложив ладони рупором, чтобы они лучше услышали. — Спуск гораздо круче, чем вы думаете.

Но они не обращали на него внимания и спешили дальше.

— Глупые девчонки, возвращайтесь! — закричал он. — Кэролин, скажите Хелен, чтобы она остановилась. Она же еще не понимает, что делает. Почему вы молчите?

Опять он ставит меня на место, мрачно подумала Кэролин. Должна играть роль няни, гувернантки, простодушной служанки.

— Спускайся вниз, детка, — сказала она Хелен. — Дядя Рик волнуется за тебя.

— Хорошо, но вы тоже спуститесь.

Кэролин вынуждена была согласиться, хотя ей хотелось доказать этому Ричарду Хиндону, что она сама может за себя постоять.

Они медленно стали спускаться, так как Ричард предупредил, что спуск труден. Они почти уже спустились, как вдруг Хелен побежала.

— Ой, дядя Рик, — завопила она, — держи меня! Я не могу остановиться. Я упаду!

Он стоял у подножия и, когда девочка, несясь вниз, начала скользить, подхватил ее, крутанул на руках и поставил на землю. Она побежала к Бэйзи.

Кэролин заколебалась. Он расхохотался, глядя на нее, раскинул руки, ожидая.

— Теперь вы?

— Ни за что в жизни! — прокричала она в ответ. — Мне же не шесть лет. Я могу сама спуститься, на своих собственных ногах. — И она продолжила спуск.

Но ноги вдруг изменили ей, шаги убыстрились, и она вдруг обнаружила, что несется так же, как и Хелен. Она испугалась, когда не смогла бежать медленнее.

— Ричард! — пронзительно закричала она. — Ричард! Держите меня, я упаду…

Он поднялся вверх по склону и подхватил ее, и вот она оказалась в его объятиях. От толчка они оба упали и покатились вниз по склону. А потом он пристально посмотрел на нее и, не выпуская из своих объятий, поднял голову и прижал свои губы к ее в собственническом и безжалостном поцелуе. Сопротивляться она уже не могла. По мере того как поцелуй длился, она чувствовала нарастающий в ней экстаз, и ей стало все равно, прочтет ли он в ее глазах, что она полностью капитулировала. Если он сейчас поймет, что она любит, то она ничем не может поправить положение.

Наконец он поднял голову, но не двинулся с места и посмотрел ей в глаза. Она искала, что сказать.

— Спасибо, — прошептала, — за то, что поймали меня.

— О, — ответил Ричард, усмехаясь, — не стоит благодарности. Я всегда ловлю женщину, когда она летит на меня.

— Да, — все еще не переведя дыхания, продолжила она, — но вовсе не нужно было…

— Целовать вас? О, я всегда целую женщину, когда она падает в мои объятия. Особенно если она красива. Это привычка, которой я следую уже много лет.

Он смеялся над ней, как будто сам дьявол вселился в него, и она попробовала освободиться.

— Не пытайтесь, все равно не вырветесь, пока я не захочу вас отпустить. — Его глаза блуждали по ее лицу, живому и трепещущему под его взглядом. — Вам никто не говорил, как вы красивы? (Она не ответила, понимая, что он насмехается.) Думаю, ваш друг говорил это. — Он погладил ее брови. — Что бы он сказал, если увидел бы вас сейчас — неверной ему?

Она сделала бешеную, но безуспешную попытку освободиться, воскликнув:

— Что вы говорите?

— Не волнуйтесь. От женщин можно всего ожидать. Я же видел, как моя сестра изменила своему мужу…

— Я уверена, она не зашла так далеко.

— Нет? Ну что же, может быть, но уверен, что вовсю пыталась сделать это. — Он понизил голос и сказал, сузив глаза: — Хотелось бы знать, как далеко вы могли бы зайти?

Голоса детей вернули их к окружающей действительности.

— Они возвращаются, — прошипела она. — Отпустите меня.

— Наверное, отпущу, — протяжно ответил он, не спеша выпуская ее из объятий. — Иначе они увидят нас и расскажут все матери. — Он лег на спину и поднял руки над головой. — И тогда она решит, что я тоже, как это ни странно, живой человек. А это вовсе не так.

Она села, приглаживая волосы и стараясь успокоиться, пытаясь побороть в себе боль и страдание. Его жалящие слова, жуткий цинизм, непоколебимое недоверие к ней вызывали в ней ужасное отвращение.

Она никогда не сможет угодить этому человеку, как бы она ни старалась. Из-за того, что она родственница человека, которого он ненавидит, она никогда не завоюет его доверия.

— Мы уже идем? — спросила Хелен. — Мама сказала, что не следует возвращаться слишком поздно.

Ричард лениво поднялся и протянул руку Кэролин. Она с неохотой подала ему свою и поднялась. Он улыбнулся, глядя ей в глаза, но она отвернулась и подняла свою куртку.

Хелен взялась за коляску и повезла Бэйзи, шагая впереди них. Ричард обнял Кэролин за талию, и они шли как двое влюбленных. Они ловили на себе снисходительные улыбки прохожих, и Кэролин с горечью произнесла:

— Самое смешное, что со стороны мы выглядим как большая и счастливая семья. Если бы кто-нибудь знал!

Ричард расхохотался и, прижав ее к себе еще теснее, прошептал:

— Простили?

— За что? За поцелуй?

— За поцелуй? Да нет, ни за что на свете! Я никогда не прошу прощения за то, что, как бы это сказать, приносит обоюдное наслаждение. Нет, за то, что поехал с вами?

Она пожала плечами:

— Какое это имеет значение — прощаю я или нет?

Он воскликнул с досадой:

— Какое лукавство! Как это похоже на женщин! Никогда не давать прямого ответа.

— Правду говорят, — тихо, как будто про себя сказала она, — что вы ненавидите женщин.

Он снова рассмеялся:

— Так обо мне говорят? А знаете, — он бросил на нее косой взгляд, — наверное, правду говорят. Глупые создания, большинство из них.

Она освободилась от обнимавшей ее руки и мрачно сказала Хелен:

— Давай я теперь повезу Бэйзи.

Хелен подскочила к дяде и взяла его за руку.

— Кто-то же любит меня, — с усмешкой проговорил Ричард, кивком показывая Кэролин на племянницу, ухватившую его за руку. Но Хелен вскоре надоело так идти, и она схватилась вновь за коляску. Ричард поднял опустевшую ладонь. — Становится холодно. Необходимо женское прикосновение, чтобы согреть ее.

— Жаль, что вы не взяли с собой свою подружку в таком случае. — Эти горькие слова вылетели против ее воли.

Он недоуменно спросил:

— Какую подружку? Просветите.

— Вашу секретаршу, — фыркнула она в ответ.

— А, понятно, — медленно проговорил он и широко улыбнулся. — Да, жаль, что со мной нет Розанны. Ну ничего. Вы тоже сойдете. — Он взял ее руку в свою и не отпустил.

Они молча шли за Хелен и Бэйзи, а Кэролин вдруг подумала: что же будет на следующий день, когда дядя вернется? Он потребует свидания с Ричардом и захочет объяснений о доске объявлений. А уж после этого Ричард никогда в жизни не возьмет ее за руку.

Она невольно крепче сжала свою руку, и он посмотрел на нее с любопытством. Они уже почти дошли до конца долины и находились в двух шагах от припаркованного автомобиля.

Ричард положил руки ей на плечи, повернул ее лицо к себе. Медленно, очень медленно, чтобы она могла успеть при желании уклониться, он приблизил губы к ее губам. Она знала, что должна отклониться до того, как это произойдет, но понимала также, что он целует ее в последний раз. Она протянула свои губы к его губам и даже не попыталась предотвратить этот поцелуй. Когда они разомкнули объятия, его взгляд ловил ее взгляд, выражение лица казалось серьезным, почти озабоченным, рука его обнимала Кэролин за плечи, когда они шли к машине.

— Все еще проверяете, — проговорила она, обретя способность хоть что-то произнести, — как далеко я могу зайти?

— Может быть, — последовал краткий ответ.

Он отвез ее домой, и все дружно махали ей, когда она стояла в дверях, глядя, как они отъезжают.