Любовь к Люсинде

Глава 11

— Люсинда, я давно уже думал, что вам необходимы надежные друзья и веселые развлечения, — сказал с неожиданной для нее настойчивостью лорд Мейз.

— Ну да, именно за этим я приехала в Лондон, милорд, — ответила Люсинда, пытаясь понять внезапное внимание к ней лорда. Она терялась в догадках, что все это значит.

Лорд Мейз нетерпеливо покачал головой.

— Нет, я не это имел в виду! — и он обвел толпу пренебрежительным взглядом. — Я имею в виду окружение людей, которые любят вас и ценят. Большинство тех, кто сейчас у вас на балу, видят в вас лишь леди Мейз, красивую и богатую вдову. Они выражают вам свое почтение, заверяют в дружбе, но вряд ли это дружба. — Он усмехнулся. — Вы это все знаете так же хорошо, как и я, потому что я вижу в ваших глазах настороженность. Я же желаю, чтобы вы могли смеяться, говорить все, что заблагорассудится, и при этом знать, что вы в кругу людей, которым можно доверять.

— Браво, милорд. Именно это я говорил своей несравненной кузине лишь несколько дней тому назад, — раздалось за его спиной.

Лорд Мейз что-то тихо пробормотал сквозь зубы и отошел от Люсинды. Он нахмурился и посмотрел на джентльмена, который так нескромно тихо подошел к ним, с нескрываемой враждебностью.

— Стэссарт! Невероятно. Когда в соседней комнате идет игра, никто никогда не видит вас в танцевальной зале.

Мистер Стэссарт улыбнулся, но взгляд его голубых глаз внезапно стал жестким. Он сбросил со своего элегантного рукава воображаемую пылинку.

— По правде говоря, милорд, карты мне прискучили. Естественно, я сразу же пошел искать свою очаровательную кузину. Вам, вероятно, известно, что я очень тепло к ней отношусь.

Лорд Мейз усмехнулся. Его золотистые глаза вспыхнули, и хорошее настроение моментально вернулось.

— Уже успели проиграть, Стэссарт? — и он, поклонившись Люсинде, отошел, насвистывая.

— Не могу сказать, чтобы мне был приятен лорд Мейз, — тихо сказал Ферди, пристально глядя ему вслед. Люсинда осталась безразличной к его мнению.

— В самом деле? А я считаю его своим близким другом.

— Можно лишь удивляться вашей наивности, моя дорогая кузина. Однако я не оспариваю возможных достоинств лорда Мейза. — И Ферди бросил на нее задумчивый взгляд. Все его существо отражало полное благоговение перед кузиной: он поднес ее руку к своим губам. — Я не могу и дня прожить без вас, Люсинда. Я лечу к вам, как мотылек на пламя свечи.

Люсинда покачала головой и отняла у него свою руку.

— Чего вы хотите, Ферди? Может быть, лорд Мейз прав? Вы опять проиграли? Вы желаете, чтобы я заплатила вам за свои собственные карточные столы?

Мистер Стэссарт приложил руку к груди, изображая искреннее возмущение.

— Кузина! Подобные подозрения — бесчестие для меня. Я не посмел бы использовать вас с подобной целью. Нет, я вполне способен заплатить проигрыш сам, каким бы он ни был.

— В таком случае, простите, Ферди. Я ошиблась. — На самом деле Люсинда вовсе не была убеждена в своей ошибке. У нее давно сложилось твердое мнение, что ее кузен без дальней цели и словом не перемолвится ни с кем из родственников. Он никогда не гнушался использовать родственные связи для оплаты своих долгов, и почему он должен делать исключение в отношении нее? Однако у нее не было желания вновь устраивать неприятную сцену, поэтому она улыбнулась. — Может быть, вам не понравился вечер? Я бы не желала, чтобы кто-либо из моих гостей уезжал недовольным.

— О, дорогая кузина! Единственное, чем я неудовлетворен, единственная моя досада — это то, что у меня было мало возможностей убедить вас в своей беззаветной преданности. Я жажду наслаждаться светом вашей красоты. Я готов на все, лишь бы заслужить ваше драгоценное внимание. Люсинда, я подобен пустыне, что изнемогает без единой оживляющей капли вашей улыбки. Осмелюсь ли я признаться в этом? Осмелюсь ли подвергнуть себя риску вашего отказа?

Люсинда смотрела на кузена в изумлении. Она и представить не могла, что ему могут быть знакомы подобные чувства.

— Ферди, я…

Ферди вытянул в любовном призыве холеные руки.

— Потанцуйте со мной, кузина! — чуть ли не рыдая, произнес он.

Люсинда лишилась дара речи. Но как только до нее дошла суть его экстравагантного поведения, она разразилась смехом.

— Ах, Ферди, шут вы гороховый! Отчего это я все вам прощаю? — И она приняла приглашение на танец.

Ферди увлек ее в центр зала, и его красивое лицо озарилось мальчишеской ухмылкой, которая так ему шла.

— Вы прощаете мне все, потому что мы с вами так похожи, кузина.

Люсинда слегка отодвинулась от него, взглянула в глаза Ферди и решительно ответила:

— Мы вовсе не похожи! Вы — отчаянный игрок и приспособленец в худшем смысле этого слова. Взгляните только, как ловко вы на секунду заставили меня поверить, что вы в самом деле очарованы мной! И все это — только чтобы заставить меня пойти с вами танцевать!

Ферди буквально пронзил ее взглядом.

— А разве я не без ума от вас, кузина? Люсинда смеясь покачала головой.

— Конечно нет! Если вы убедили себя, что это так, то я подозреваю, что… — Она обвела взглядом зал. — Это магнетический блеск дома Мейзов вскружил вам голову, Ферди, а не я. Вспомните: у меня нет прав ни на что из этого великолепия, и связав себя со мной, вы весьма скоро поймете, что стали жертвой иллюзий.

— Вы полагаете, что так хорошо меня знаете? Вы назвали меня игроком, приспособленцем, Люсинда, и были правы! Я ставлю на карту все — свою репутацию, свое состояние, свою честь, и вот все это я кладу к вашим ногам! — Взгляд Ферди цепко оценивал произведенный эффект. Его прекрасная кузина смотрела на него в немом изумлении и неуверенности. Мистер Стэссарт ослепительно улыбнулся и сказал своим вкрадчивым голосом: — Но разве вы сами скроены не из той же материи, Люсинда? Вы поставили в этом лондонском сезоне на карту те же ценности. Вы хватаетесь за каждую возможность, предоставленную вам судьбой, чтобы вас заметили в свете. То самое общество, которое брезгливо пожало плечами, когда вас выслали из него, теперь рассыпается в комплиментах вам. Ведь это — ваша сладкая месть, не правда ли, Люсинда?

Последовательность фигур в танце заставила их отойти друг от друга, но ненадолго: мистеру Стэссарту удалось заметить злобный блеск в прищуренных глазах кузины. Он втайне улыбнулся. Но, когда в очередной фигуре танца они оказались лицом к лицу, он принял покорное выражение лица и дрогнувшим голосом сказал:

— Простите меня, кузина. Я говорил с вами резко. Я слишком поздно осознал это, но приношу свои искренние извинения.

— Однако мне не кажется, что я похожа на вас, — холодно сказала Люсинда.

— Я совершенно сражен. Я повержен в прах. Мои надежды рухнули, — провозгласил Ферди.

Люсинда слегка порозовела: его драматические сентенции начинали привлекать внимание танцующих. Она тихо, настоятельно попросила:

— Умоляю, прекратите! На нас смотрят. Голос Ферди стал еще громче.

— Я не могу сдерживать себя, кузина! Вы держите меня на расстоянии. Ах, хоть одну улыбку! Одно слово одобрения! Меня это возродит к жизни! В моей душе вновь родятся надежды!

Мистер Стэссарт своими громкими мольбами и рыданиями привлек внимание всех, кто находился поблизости. Даже дальние от них пары — и те обернулись к ним. Лицо Люсинды горело от смущения.

— Боже, что вы наделали, Ферди!

К ее неизъяснимому облегчению, танец закончился. Люсинда повернулась и быстро, с высоко поднятой головой, выскользнула из зала.

Она не узнала человека, который оказался у неё на пути и помешал ее поспешному бегству. Он приветливо ее окликнул:

— Леди Мейз! Как приятно вот так столкнуться с вами невзначай. Я хотел пригласить вас на бокал вина. Это был мистер Уитерби. Люсинда выдавила из себя улыбку.

— Мистер Уитерби, рада видеть вас. Простите, сэр, но…

Он твердо взял ее под локоть и начал уводить из танцевального зала, несколько человек смотрели ей вслед и шептались, переглядываясь. Мистер Уитерби, улыбаясь, взглянул в глаза Люсинде, и она вдруг осознала, что полностью подчинена воле этого джентльмена.

— Извините за грубость и поспешность, миледи. Но мне показалось необходимым увести вас подальше от толпы. Бог мой! Неужели мистеру Стэссарту не хватает такта? Он привел леди в такое смущение прямо посреди танцующей публики.

Мистер Уитерби подвел ее к столику с прохладительными напитками и налил ей вина в бокал.

— Не убегайте опять, миледи. Это будет несправедливо по отношению ко мне: у меня ведь только одна рука.

Обезоруженная последними словами мистера Уитерби, Люсинда прижала ладони к пылающим щекам. Она нервно рассмеялась.

— Я выглядела по-дурацки, не правда ли?

— Не совсем, — холодно ответил мистер Уитерби. Он подал ей бокал. — Выпейте. Это даст вам время прийти в себя.

Люсинда поблагодарила его и взяла бокал. Она медленно пила шампанское, чувствуя, как успокаиваются нервы. Почти успокоившись, она поставила бокал и улыбнулась.

— Благодарю вас, мистер Уитерби. Я не могу выразить вам свою благодарность. Вы подоспели очень вовремя. Если бы не вы, я бы вне себя выбежала из залы, и можно себе представить, какая была бы реакция!

— Именно. Даже более острая, нежели на кривляния этого паяца. — Мистер Уитерби презрительно кивнул в сторону означенного джентльмена. Он вновь предложил ей руку. — Не окажете ли мне честь пройти со мной к окну, леди Мейз? Здесь жарко. Мне хочется подышать свежим воздухом.

— И мне, сэр, — сказала Люсинда.

Они медленно под руку прошли по периметру бальной залы. Мистер Уитерби смотрел на свою молчаливую спутницу.

— Вы можете совершенно довериться мне, леди Мейз. Заверяю вас, что от меня никто ничего не узнает.

Люсинда засмеялась, покачав головой.

— Все произошедшее — такая чепуха, что вряд ли стоит повторять это сейчас.

— Тем не менее это будут повторять — те, кто удостоился привилегии услышать сказанное.

— Да, я знаю. Именно это более всего раздражает.

— Вам следует рассказать мне все, как было — и может быть, я смогу помочь вам, — проговорил мистер Уитерби.

Люсинда подняла на него глаза.

— Отчего вам хочется помочь мне, мистер Уитерби? — Она с легким раздражением сдвинула брови. — Мы мало знакомы. Я для вас ничего не значу.

— Напротив. Ваше благополучие имеет наипервейшее значение для моих жизненных планов, — ответил мистер Уитерби. Увидев удивленное выражение ее лица, он скривил в усмешке уголок рта. — Я не намерен делать вам предложений, миледи.

Люсинда вспыхнула.

— Вы будто читаете мои мысли, в то время как сами для меня являетесь темной лошадкой. Он рассмеялся.

— Боюсь, что на данном этапе не смогу удовлетворить ваше любопытство, миледи. Достаточно будет поверить моим словам, что я не причиню вам вреда и что я сделаю все возможное для вашего благополучия. А теперь расскажите же мне. Что сделал этот хлыщ, ваш кузен, чем вас расстроил.

Люсинда пожала плечами в знак капитуляции.

— Хорошо. Если вы так желаете. Мистер Стэссарт во всеуслышание и к моему публичному позору представил факты так, будто бы он долгое время ухаживал за мной, а я безжалостно отвергла его.

Мистер Уитерби тихо выругался.

— Это и вправду ужасный поступок. Я не удивляюсь вашей реакции, леди Мейз. — Он внимательно посмотрел на Люсинду. — Ваш кузен когда-то имел надежды, связанные с вами, миледи?

Люсинда подняла на него негодующий взгляд.

— Конечно нет! Для нашей семьи Ферди был вечной обузой. Я скорее бы посмеялась над предположением о браке с ним, нежели стала бы воодушевлять его надежды!

— Ваша семья, миледи? Какое отношение она имела к этим проискам? — спросил мистер Уитерби.

Они остановились перед приоткрытым окном. Мистер Уитерби поднял его раму повыше. Люсинда облегченно вздохнула.

— Видите ли, мой кузен — наследник семейного титула, и он всегда чудовищно беззастенчиво пользовался этим. Ферди постоянно требовал от моего отца денег, чтобы расплатиться со своими карточными долгами. Вы должны понять, сэр: у Стэссартов никогда не водилось денег вдоволь. Поэтому притязания кузена всегда были для моих сестер и меня угрозой самому нашему существованию. — Люсинда сочла неудобным посвящать мистера Уитерби в то, насколько тесно было связано ее замужество с выплатой долгов кузена.

— Даже так, — пробормотал мистер Уитерби. — Теперь мне понятно, почему вы так отреагировали на слова Стэссарта.

— Что вы имеете в виду? — спросила удивленная Люсинда.

Мистер Уитерби улыбнулся в ответ, и в его глазах появилась угрюмая усмешка.

— Подозреваю, что мистер Стэссарт намерен добиться от вас того, что вы менее всего желаете. Ваш кузен — отчаянный игрок. Вы — богатая вдова. Для меня совершенно очевидно, что он видит в вас богатую партию. Лучшей кандидатки ему не найти: ведь вы дочь человека, наследником которого он является. Таким образом, все увязано. У мистера Стэссарта после брака будет контроль над вашими доходами и легкий доступ к деньгам вашего отца, поскольку ваш отец не пожелает, чтобы дочь влачила жалкое существование либо подвергалась осуждению из-за нескольких фунтов.

— В самом деле. Но в ваших выводах есть одно слабое место, мистер Уитерби. Как может Ферди надеяться на то, что я приму его предложение? Ему хорошо известно, что я не обманываюсь на его счет.

— О, вы будете вынуждены принять его предложение, миледи, — произнес мистер Уитерби. — Общественное мнение перевесит вашу осторожность. Либо вы будете сурово осуждены за отказ. Подумайте об этом, миледи. В этот вечер он только сеял семена будущей жатвы. Теперь в глазах общества вы, миледи — жестокосердая и циничная красавица, вы играете чувствами своего кузена. Только позвольте этому мнению распространиться — и весь Лондон вскоре будет жалеть бедного мистера Стэссарта. Далее он станет доказывать вам свою преданность, демонстрируя неразделенную любовь. Он представится расстроенным вашим равнодушием, расскажет, как вы обманывали его и играли им. Дамы, которые сейчас любезно улыбаются вам, будут презрительно перешептываться у вас за спиной. Они станут ставить вас в дурной пример своим дочерям, как женщину, не имеющую нравственных устоев и уважения к мнению общества. Джентльмены, которые уделяли вам внимание, будут относиться к вам с презрением, невыносимым для любой леди, будто вас поймали на обмане.

— Но это же все ложь одна ложь, — прошептала Люсинда, глядя в окно и не веря собственным ушам. Она была потрясена картиной, которую нарисовал ее собеседник. — Нет, я не верю этому, мистер Уитерби. Кузен не сделает такой подлости.

Мистер Уитерби пожал плечами.

— Думайте, как вам угодно, миледи. Но я задам вам лишь один вопрос: какие мотивы руководили вашим кузеном, когда он лгал во всеуслышанье о его и ваших чувствах четверть часа тому назад?