Любовь на Бродвее

Глава 8

Джаффи пришла в ресторан первой и заняла столик в конце зала. Майк Райан расположился неподалеку от двери. Совсем немногие знали, что у нее постоянный телохранитель, потому что Райан умел быть незаметным.

Джек Фаин, по-видимому, не знал о нем. Он даже не взглянул на представителя фирмы «Пинкертон», когда вошел, и сразу направился к Джаффи, сел за столик и протянул ей газету, один из самых крупных заголовков которой гласил: «Знаменитая дочка гангстера скорбит».

Прочитав статью, отложила ее в сторону и, не глядя на Фаина, сказала:

— Я хочу кофе.

Джек сделал знак официантке, затем спросил:

— Ты еще не видела этого?

— Нет, не видела.

— Прошла неделя или около того после смерти твоей матери. Подруга Нессы прислала это.

— И она сразу передала газету тебе. Очень мило.

— Разве в этом дело, Джаффи? Несса и я не враги тебе. Мы друзья. Ты нравишься нам. Я даже думаю, что мы любим тебя. Однако я ждал от тебя, но так и не услышал…

— Чего, Джек? Чего ты ждал?

— Твоих слов о том, что это чепуха, бессовестное вранье.

Джаффи глотнула кофе и поставила чашку.

— Это не вранье. Все так и было.

— Боже! — Фаин готов был закричать, но вспомнил, что даже здесь, на Четырнадцатой улице, они все-таки на публике. — Джаффи, как ты могла?

— Что могла? Родиться в семье «гангстеров», как они выражаются?

— Нет, конечно, я имел в виду не это. Но когда я начинал большую рекламную кампанию, когда «Далила» была еще только мечтой и все еще можно было сделать по-другому, почему тогда ты ничего не сказала? До того как я наводнил город рассказами о девушке из колледжа, дочери адвоката, почему ты не предупредила меня?

— Разве легко было рассказать об этом, Джек?

Он наклонился вперед, сверля ее взглядом:

— Джаффи, из нас сделают гамбургер, если все станет известно широкой публике. Ты, я, Дьюкесн, Леонарды, Мэтт Варлей — все связаны с этим спектаклем, который может превратиться в кучу дерьма. Из-за меня и все остальные станут посмешищем…

Джаффи протянула к нему руку:

— Подожди, Джек…

— Да?

— Я не знаю, что делать. — Она отвернулась и уставилась на пустую кофейную чашку.

— Зато я знаю, Джаффи. Я знаю, что ты никогда не станешь полноценной личностью, если не научишься распознавать своих истинных друзей. Однажды тебе придется довериться кому-то, и я надеюсь, ты сделаешь правильный выбор.

— Она даже не выразила никакого сожаления, — сказал он позднее Нессе. Если бы она сделала это, я бы забыл обо всем и счел ее просто испуганным ребенком.

Но она не произнесла ни слова раскаяния.

— Оставь это, милый, — сказала Несса. — Теперь ты не работаешь с ней.

— Ты права. Ни сейчас и никогда. Возможно, Джаффи Кейн — Божий дар для Бродвея, но она больше не будет участвовать в моих постановках. Я до смерти напуган.

Принадлежавший Полу Дьюмонту кинотеатр «Ля Венью» располагался на Пятьдесят пятой улице в районе Саттон-плэйс, на границе огромных частных владений.

Никто из живущих восточнее пятидесятых улиц не был беден, но Саттон-плэйс особенно отличался богатыми людьми. Тем не менее Джаффи дивилась, как Полу удавалось избегать финансового краха — зал «Ля Венью» был очень маленьким.

— Я продолжаю держать этот кинотеатр, — сказал Пол, — хотя знаю, что он никогда не сделает меня миллионером. Просто храню яйца в нескольких корзинах.

Джаффи хихикнула.

— Ну-ка расскажи о других корзинах.

— Я являюсь дистрибьютером фильмов. Привожу их из Франции, Италии, Англии и демонстрирую в «Ля Венью». У меня есть также эксклюзивное право распространять их через другие кинотеатры по всей стране.

Они вели эту беседу в ресторане под названием «Оригинальный Джо» на Третьей авеню. Джаффи доедала сильно поджаренную треску, запивая ее вином, которое Пол приносил с собой в коричневом бумажном пакете и разливал в стаканы для воды, когда официант не смотрел в их сторону. Это всегда было белое вино, и к нему приходилось заказывать рыбу.

— Скоро у меня вырастут жабры и плавники, — снова хихикнула Джаффи.

— Рыба полезна, но она должна быть вкуснее. — Пол, нахмурившись, наклонился над своей тарелкой.

Джаффи поняла, что нужно сменить тему разговора.

— Скажи, а как ты начал заниматься кинобизнесом?

— Я никогда по-настоящему не занимался им. Просто было много знакомых в Европе, делавших фильмы до войны и продолживших это занятие после ее окончания. У меня появилась идея показать их работы в Америке.

В Европе много талантливых людей, а с начала войны американцы стали мудрее и узнали, что по ту сторону океана тоже существует жизнь. Здесь есть спрос, я знаю, есть. Если бы у меня только получилось!

Вечером Пол демонстрировал английскую картину «Компания из Лавендер-Хилл» с участием какого-то Алека Гиннесса.

— Это потрясающий фильм, Джаффи, — идет уже третий раз, и в зале полно народу. Ты должна посмотреть его… Что случилось? Ты выглядишь ужасно.

— Просто устала. Я пришла только сказать, что мне лучше пойти домой и лечь спать.

— Ну нет, сегодня тебе надо развлечься. Я покажу для тебя одной «Компанию из Лавендер-Хилл». Тебе понравится. Мы будем сидеть здесь, есть и смеяться. Через полтора часа ты почувствуешь себя совсем другой.

Это была неплохая перспектива, и Джаффи согласилась. Майк Райан принес пакет горячей и вкусно пахнущей еды.

— Мы хотим посмотреть новый английский фильм.

Хочешь взглянуть? — спросил Пол.

Райан покачал головой.

— Мисс Кейн, я простудился и подумал: что, если оставлю вас здесь с мистером Дьюмонтом и позвоню в контору, чтобы они прислали кого-нибудь на замену на день или два?

Это был порядок, которому они следовали, когда Райан должен был отлучиться, и Джаффи привыкла к нему.

— Конечно, Майк. И до утра не обязательно кого-то присылать. Мистер Дьюмонт проводит меня домой, не так ли, Пол?

— Разумеется.

Когда Райан ушел. Пол достал из одного выдвижного ящика тарелки, вилки и салфетки, а из другого — бутылку красного вина.

— Иногда я завтракаю здесь, — пояснил он.

Салфетки были из узорчатой ткани, вилки серебряные.

— Все выдержано в хорошем стиле. А где же хрусталь?

— Хрусталь может побиться в ящике. Эти надежней. — Он поставил на стол два стакана из толстого стекла, не подозревая, что Джаффи поддразнивает его. Затем усадил ее на кожаный диван с множеством подушек на одном конце. Экран хорошо видно прямо отсюда. Теперь подними ноги, я сниму твои туфли. Вот. Так лучше?

— Как в раю, — сказала Джаффи.

Алек Гиннесс был прекрасен. Через двадцать минут этой забавной чепухи Джаффи хохотала. Еще через десять минут она уже не знала, что происходит на экране, и не думала об этом.

Пол целовал ее, ненавязчиво и без всякой спешки.

Его губы скользили по ее лбу, глазам, щекам… Они остановились на ее губах и оставались там довольно долго; этот поцелуй не был похож на предыдущие — легкие и нежные…

Когда он потянул кверху кашемировый свитер, Джаффи не пыталась удержать его. Она почти дремала.

Ей ничего не надо было делать, лишь подчиняться этим медленным, чувственным ласкам. Он снял бюстгальтер, обеими руками завладел ее упругими грудями и зарылся в них лицом.

Теперь наконец она почувствовала его язык. Он водил им вокруг сосков. Еще, еще и еще. Пол продолжал делать это, пока кончики ее грудей не стали такими чувствительными, что она не могла больше терпеть. Джаффи положила руки ему на затылок, стараясь направить его, как ей хотелось, но Пол не выпускал ее соски изо рта.

Казалось, прошла вечность, прежде чем он добрался до ее талии. Кончики пальцев слегка касались ее кожи, возбуждая в тех местах, о которых она даже не подозревала. Он не произносил ни слова. В отдалении звучала музыка кинофильма. Несколько раз у Джаффи вырывался глубокий вздох, а однажды она застонала.

— Ш-ш-ш… — прошептал Пол. — Ни звука пока. Я скажу когда.

Пол снял с нее брюки, трусики, пояс и чулки. Джаффи едва дышала, с трудом сдерживая желание.

— Пожалуйста…

— Еще не время, — повторил он.

Кончики его пальцев все еще ласкали ее бедра, приближаясь большими пальцами к рыжеватым волоскам и раздвигая нежные складочки. Он наклонил голову, но не коснулся ее, а вместо этого начал тихонько дуть на раскрывшиеся перед ним расщелины и долины, овевая их легким ветерком, который, однако, не охлаждал, а усиливал жар.

Джаффи изогнулась навстречу, поднимая бедра к его лицу. Он начал водить языком. Медленно. Еще и еще.

Потом поднял голову.

— Теперь, Джаффи, я хочу слышать твое блаженство. — Он снова приник к ней, усиленно работая языком, крепко сжимая ее бедра руками, так что казалось, все ее тело погрузилось в его рот. Джаффи вскрикнула и продолжала кричать почти две минуты.

Когда она замолчала, он поднял ее с дивана и опустил на пол.

— А теперь, милая, — прошептал он, — теперь мы начнем.

Прошло полчаса, прежде чем они оба яростно вскрикнули, достигнув вершины блаженства. Фильм давно закончился.

— Ну вот, — сказал Пол, — я же говорил, что после фильма ты станешь совсем другой женщиной.

Он был словно наркотик, и она пристрастилась к нему. Они перестали куда-либо ходить после работы, встречались у Джаффи и занимались любовью до рассвета. То, что она испытала с Тони Мортоном, не шло ни в какое сравнение — Пол Дьюмонт был художником, настоящим гением, чей талант проявлялся в сексе.

— Я тебе говорил о моих переговорах?

— Каких переговорах?

Они завтракали утром на кухне в квартире Джаффи.

— По поводу фильма из Токио под названием «Расемон». Я собираюсь привезти его в Нью-Йорк. Они не возражают, необходимо только получить эксклюзивное право на распространение его в Штатах.

Джаффи нахмурилась:

— Слушай, я не хочу вмешиваться в твой бизнес, но война с ними кончилась всего пять лет назад. Не думаю, что американский зритель готов принять фильм из Токио.

Пол засмеялся:

— Посмотрим. Пожалуй, я пойду. Через минуту сюда явится твоя ищейка.

Он имел в виду Майка Райана. Их бурная сексуальная жизнь заставила внести определенные изменения в договор с «Пинкертоном». Джаффи требовала присутствия телохранителя только в дневные часы. Райан провожал ее до дома после спектакля, а затем уходил. Он понимал, почему она установила новый порядок, но ничего не говорил.

Пол подхватил свой пиджак и поцеловал Джаффи на прощание:

— Увидимся вечером. Я приду в час или чуть позже, Мне надо встретиться с японской леди, которая, возможно, будет делать субтитры перевода к «Расемону», и проверить ее английский.

— Спокойной ночи, мисс Кейн. Покидаю вас до завтра, о'кей? У меня свидание, и я опаздываю. — Человек от «Пинкертона» проводил ее до двери отдельного лифта, ведущего в пентхаус.

— Да, конечно, Майк. Благодарю. — Джаффи нажала кнопку и ждала лифт.

Через большие стеклянные двери здания вошел незнакомый мужчина. Он проскочил мимо швейцара и направился прямо к Джаффи:

— Мисс Кейн, могу я поговорить с вами?

Джаффи охватила паника, она отчаянно искала глазами Майка, но тот уже ушел. Он покинул здание в тот самый момент, когда незнакомец вошел.

— Пожалуйста, — сказал мужчина. — Не беспокойтесь. Нет необходимости звать вашего телохранителя.

У стола регистрации сидел клерк и рядом находились швейцар и охранник. Джаффи чувствовала, что все трое украдкой наблюдают за ней, ожидая сигнала, если ей потребуется помощь. В конце концов она кивнула:

— Хорошо, давайте поговорим. Но здесь, в вестибюле.

Она повела его в угол, украшенный китайским шелком и обставленный черными бамбуковыми креслами с нежно-розовой и бледно-зеленой обивкой.

— Кто вы и чего хотите?

— Меня зовут Морис Аронсон. Я имею несчастье работать под прозвищем Финки.

Джаффи пристально посмотрела на него.

— Я не верю, — сказала она наконец.

— И тем не менее это правда. Я прошу извинения за тот мелодраматический жест с фотографией и тухлыми потрохами. Один из моих помощников явно переборщил, у него жуткое чувство юмора. Это больше не повторится.

Джаффи сузила глаза и внимательно посмотрела на него:

— Мистер Аронсон, как вы знаете, мне приходилось видеть таких парней, как вы, фактически всю свою жизнь.

Вы не похожи на них и говорите не так, как они. Вы даже пахнете не так, как они. Так что вы делаете здесь?

И что вам надо от меня?

— Что касается того, как я выгляжу, говорю и пахну… — Он развел руками. — Я такой, каким вы видите меня. Таков мой образ, который я, возможно, придумал себе, мисс Кейн. Так же, как вы становитесь другой каждый вечер на сцене. На последний вопрос отвечу: каждый мужчина зарабатывает на жизнь так, как может.

— Да. Кое-кто делает это более приемлемыми способами, чем остальные. Так чего же вы все-таки хотите от меня?

— В данный момент ничего. Я пришел лишь для того, чтобы сказать, что не стоит продолжать эту нелепую затею с джентльменом из «Пинкертона». Меня вам нечего опасаться, мисс Кейн. Я понимаю вашу предосторожность после инцидента в Бостоне. Но это излишне.

— Как благородно с вашей стороны сообщить мне об этом, — сказала Джаффи. — Как благородно прийти сюда и извиниться за свое гадкое, подлое, недостойное поведение. Слушай, ты, ублюдок, мне наплевать на твой изысканный вид. Я хорошо знаю, что кроется за этим.

Он смахнул воображаемую пушинку с лацкана серого пиджака из сержа, но не поддался на ее вызов.

— Мне вполне понятна ваша реакция. Прежде вы были в должниках у Винни Фальдо. Этот человек — свинья.

— А вы нет.

— Нет, я не такой. Я бизнесмен. Действительно, некоторых моих товарищей считают людьми, с которыми вряд ли будут общаться порядочные граждане, но это единственный нехороший факт в моей биографии. С другой стороны, я пришел сегодня сюда и говорю, что вам нечего бояться ни Фальдо, ни его людей. Даже такого небезызвестного садиста, как Анджел Томассо. Я заплатил за ваш долг большую цену, мисс Кейн. Теперь я ваш кредитор. Полагаю, вы знаете, что в моем мире такие сделки уважаются. Теперь никто не тронет вас.

— За исключением вас.

— У меня нет намерения причинять вам вред.

— Тогда что вам нужно от меня? Вы так и не ответили.

— В настоящий момент ничего. Просто познакомиться и удержать вас от ненужных сделок, которые ничего бы вам не дали, если бы я решил по-другому. Например, сегодня мистер Райан поступил ужасно легкомысленно, оставив вас у лифта. Добраться до вас было пустяковым делом, — добавил он, глядя на выражение ее лица. — А вы не верите мне. Мистер Райан всегда сопровождает вас до верха, не так ли, мисс Кейн?

Действительно, это правда. Значит, Майк продал ее.

Она утвердительно кивнула.

— Хорошо. Я восхищаюсь людьми, которые признают факты. Вы можете, если хотите, связываться с телохранителями. Но уверяю вас, глупо тратиться из-за меня.

Он встал, очевидно, собираясь уходить:

— Однажды мне может что-нибудь понадобиться, мисс Кейн. Для вас это будет способ освободиться от обязательств. Я дам вам знать, когда этот день придет. А до тех пор мы вряд ли снова встретимся. — Он слегка поклонился, перед тем как уйти.

Джаффи сидела в изящном кресле из черного бамбука и смотрела ему вслед. В это время появился Пол.

Он увидел Джаффи и, проходя мимо Финки Аронсона, понял, что между ними состоялся разговор.

— Привет. Ты говорила с этим человеком?

Джаффи встала.

— Да. Но он не тот, за кого себя выдает. Мне кажется, он устроил какой-то спектакль. Возможно, комедию Оскара Уайльда. Пойдем наверх.

В эту ночь она была без ума от счастья, ощутив себя свободной. Это чувство пришло к ней, когда она поднималась на лифте.

Главное, что теперь не будет визитов Анджела Томассо. А Финки Аронсон со своими усиками и котелком никогда не унизит ее публично, не полезет ей под юбку и не будет добиваться, чтобы она легла с ним в постель. По всей видимости, это не его стиль. Майк Райан — предатель, и потому она уволит его без сожаления.

Войдя в квартиру, Джаффи бросилась в объятия Пола, обхватила его за шею и поцеловала, слегка укусив. Затем начала срывать с него одежду.

— Лисица, прекрасная лисичка, — пробормотал он, раздевая ее в свою очередь.

— Да, лисица, которая кусается. — Она впилась зубами ему в плечо. Здесь, вот здесь. И здесь. — Она скользила губами по всему телу Пола, покусывая его и целуя взасос, так что оставались отметины. — Может быть, еще и здесь.

— Эй! — Пол отпрянул назад, затем бросился на нее. — Будешь знать, как нападать на меня, Джаффи Кейн.

Джаффи завизжала и вывернулась, стянув его на пол прямо на себя. Он овладел ею, на этот раз не сдерживаясь и опрометчиво позволяя своей страсти выплеснуться в нее вопреки обычному контролю. Несколько мгновений спустя оба пришли в себя, и Пол в изнеможении скатился с нее.

— Неразумное дитя, — прошептал он ей на ухо. — Своим нетерпением ты лишила нас нескольких часов удовольствия.

Утром, как только Пол ушел, Джаффи позвонила Мэтту:

— Привет, это Джаффи. Слушай, я хочу, чтобы ты связался с фирмой «Пинкертон» и сказал им, что мне больше не нужен телохранитель. Можешь сообщить также, что Майк Райан не заслуживает доверия. Он принял взятку, чтобы допустить ко мне неизвестного человека.

— Ты уверена?

— Вполне. И еще кое-что, Мэтт. Я думаю о телевидении.

— Наконец-то! Джаффи, ты станешь знаменитой. Я получаю предложения относительно тебя каждый день. Ты могла бы иметь свое собственное шоу, если бы захотела.

— Ни в коем случае. Мне не нужно свое шоу. Я не хочу работать на телевидении постоянно, Мэтт. Лишь немного попробовать. Закажи место в ресторане. Недорогом, но уютном. Давай позавтракаем и поговорим.

Они сидели в «Устричном» баре на Гранд-централ и обсуждали предложение Мэтта.

— Я думаю, программа Салливана «Знаменитые люди города» — одна из лучших.

— Пожалуй да, — согласилась Джаффи. — В этой передаче остаешься один на один с публикой — существенная разница между телевидением и кино, Мэтт. Вот почему я предпочитаю первое. Ты знаешь пьесу Джорджа Бернарда Шоу «Пигмалион»?

— Конечно.

Разумеется, такие люди, как Мэттью Варлей, знали подобные вещи.

— Я принимала участие в ней на первом курсе колледжа в качестве горничной. Мне хотелось бы сыграть отрывки из роли Элизы Дулитл. А Гарри Харкорт мог бы быть прекрасным Генри Хиггинсом. Мэтт, позвони агенту Гарри и узнай, заинтересует ли его это дело. Затем узнай, как к этой идее отнесутся люди Салливана.

Пара сцен из «Пигмалиона» со мной и Гарри.

Они согласились купить за четыре тысячи долларов двадцать минут присутствия на экране Джаффи Кейн.

Гарри Харкорт получил двадцать пять сотен как ее партнер. Шоу рекламировалось недели три до его появления на экране. После этого пришло гораздо больше почты с откликами, чем когда-либо собирала передача «Знаменитые люди города».

— Мэтт, — спросила Джаффи, — как ты считаешь, кто-нибудь думал о том, чтобы возродить «Пигмалиона»?

— Была попытка в сорок пятом с участием Гертруды Лоуренс. Насколько я помню, спектакль быстро сошел.

— Сейчас 1950-й, а не 1945 год. Попробуй предложить Джеку Фаину. Я с удовольствием взялась бы за роль Элизы. Это лучшее среди того, что мне предлагают в последние месяцы.

Три дня спустя он сообщил ей, что связался с Джеком, но получил отказ.

— Он не сказал ничего особенного, но у меня сложилось впечатление, что в настоящий момент ты не входишь в его список замечательных людей.

Джаффи пожала плечами:

— Ну что же, это была всего лишь идея. Будем продолжать искать следующую роль.

Шесть лет спустя, когда Рекс Харрисон и Джулия Эндрюс заслужили бурю аплодисментов в спектакле Марка Хеленгера «Моя прекрасная леди», Джаффи проклинала себя за то, что так легко отказалась от своей идеи. К тому времени она заслужила еще две награды «Тони» и прожила еще год до схода лавины в Вербьере в Швейцарии. Ей так и не удалось сыграть роль, которую она страстно жаждала в те далекие времена, когда впервые читала текст Лесли Уингу в комнате 742 в Историческом крыле колледжа Симмонса.