Любовь на осколках измены

Глава 58

– Жизнь налаживается, говоришь? А по тебе и не скажешь… – хмуро рассматривала меня Дина, подперев рукой голову.

Обеденный перерыв подходил к концу. И надо же нам было заговорить за жизнь именно сегодня, сейчас. Как-то раньше у меня получалось избегать подобных тем в разговоре с подругой. Впрочем, делать это было не так уж и трудно – достаточно затронуть тему ее семьи, спросить что-то про мужа или дочку, а там уж Дина подхватывала, рассказывала долго и со смаком. Я же только радовалась – любая тема лучше, чем мусолить собственную глупость или неудачи. Хватало того, что о последнем я думала безостановочно – днем и ночью, когда частенько страдала от бессонницы.

С той памятной среды, которая застряла в моей голове как один из самых мрачных дней в моей жизни, прошло ровно две недели. Каждый новый день отмерялся для меня словно щелчком хронометра. Щелк – вот и еще один день прошел. Щелк – следующий… Я ходила на работу, занималась домашними делами, с головой окунулась в ботанику, ухаживая за экзотическими растениями. Ела, спала, дышала… Училась чему-то новому, вспоминала давно забытое. Получала критику от руководства или, наоборот, похвалу. Казалось, что жизнь моя наполнилась заботами. Их стало даже больше, чем раньше, с началом трудовой деятельности. Еще и в больницу к Глебу бегала каждый день после работы. Но в душе моей царила тоска, а голову частенько посещали мрачные мысли. Постоянно думала о том, насколько все безрадостно. Вот вроде освободилась от мужа, который мне изменял, полностью преобразила свою жизнь, а радости не прибавилось. Как так? Хотя, причины я прекрасно осознавала, как и не могла не думать о том, кого обидела.

Не знаю, что уж сказал Максим Стасу, но за эти две недели тот не объявился на моем горизонте ни разу. Дважды он навещал Глеба в больнице и по словам сына вел себя довольно прилично, хоть и равнодушно (это я уже сама сделала такие выводы из рассказа сына). А позавчера на мой новый адрес пришло извещение, что слушание нашего дела о разводе назначено на пятнадцатое декабря. Очень надеялась, что всё пройдет гладко, и никаких претензий ко мне Стас иметь не будет. Да и это мне Макс тоже обещал.

Вчера выписали из больницы Глеба. Конечно, нервов он мне в первые дни потрепал немало, но потом приспособился к больничной жизни, как и научился бойко передвигаться с загипсованной ногой и костылем. Даже завел себе там новых друзей. Да и Димка навещал его так же часто, как и я. А на днях и гипс обещали снять, чего Глеб ждал с особым нетерпением. И наконец-то ему можно будет вернуться в гимназию, к нормальной школьной жизни.

Несколько раз за это время звонила свекровь. И не мои дела ее интересовали или дела Глеба. Все беседы наши сводились к ее сыну, как туго ему сейчас приходится, насколько серьезные у него проблемы с бизнесом и всё в таком роде. В основном Лариса Денисовна сетовала, что бросила я Стаса в такой тяжелый период. Я же не пыталась ни в чем убедить ее, слушала и отвечала односложно. Из ее же рассказов я узнала, что Стаса бросила Вероника. И ни разу я даже не задумалась, чтобы вернуться к мужу, хоть свекровь на это прозрачно и намекала. Напротив, с каждым днем я все сильнее убеждалась, что избавилась от балласта, что освободилась от чего-то ненужного.

Первые дни после ссоры с Максимом я всё ждала встречи с его бывшей женой. Невольно оглядывалась на подходах к работе. Но и она больше не объявлялась. Видно, Максим нашел нужные слова, чтобы вразумить ее. А может, у них всё стало налаживаться? Об этом я даже думать не могла, настолько становилось больно.

– Дин, у меня правда всё хорошо, – встретилась я взглядом с подругой и посмотрела на часы. До конца обеденного перерыва оставалось пятнадцать минут. Пора было заканчивать с обедом.

В последние дни ноября выпало неожиданно много снега. И он все продолжал сыпать с неба. Снегоуборочная техника не справлялась с работой. Обильные осадки затрудняли движение транспорта и пешеходов. Хорошо хоть кафешка, в которой мы полюбили обедать с Диной, находилась совсем рядом с офисом. Но выходить все равно нужно заранее.

– Думаешь, я не понимаю, что с тобой происходит? – не унималась подруга, хоть я уже и встала из-за стола. – Это же всё из-за Филиппова?

– С чего ты взяла?

Я ничего ей не рассказывала про наши отношения. Разве что, сплетни сделали это за меня.

– У меня есть глаза, милочка, – хмыкнула Дина. – И я умею складывать два и два. А еще я заметила, что в последние дни вы с ним совсем не общаетесь, тогда как раньше виделись каждый день.

И это было правдой. Сразу после памятного дня Максим уехал в командировку. И отсутствовал он неделю. Вот уже неделю, как он вернулся и каждый день приходил на работу, но каким-то чудесным образом мы с ним ни разу не пересеклись нигде. А ведь я порой придумывала себе причины, чтобы выйти из кабинета, пройтись по коридору, подняться или спуститься в лифте… Всё было тщетно. Кого только я ни встречала во время своих вылазок, только не Филиппова. И что-то мне подсказывало, что встреч избегал он.

А самое странное, что даже в разговорах со мной его имени никто не упоминал. Однажды, войдя в кабинет Маргариты Борисовны, я застала ее говорящей по телефону. Едва сдержала радость, когда поняла, что говорит она с руководителем. И буквально впитывала в себя каждое слово, сказанное Максимом (их я не слышала, но придумывала про себя). А ведь разговор был сугубо деловой. Но как же мне хотелось хотя бы услышать его голос!

– Так какая кошка между вами пробежала? И ты такая скрытная, оказывается. Даже не сказала, что у вас была интрижка, – обиженно добавила Дина.

Мы забрали одежду из гардероба и уже спешили в офис, увязая в снегу.

– Не было у нас интрижки, – пробурчала я на ходу. – Просто он мне помог в тяжелый период жизни.

– Ну всё понятно, – хмыкнула Дина. – А ты влюбилась в своего спасителя. А я-то еще гадала, почему у тебя так сияли глаза.

– Дин, – попросила я. – Не продолжай, пожалуйста. Между нами ничего не было и нет… – и точно уже не будет, – добавила я про себя.

– Ну-ну, рассказывай… И именно потому, что ничего не испытываешь к нему, ты ходишь как в воду опущенная, словно пережила великое горе. И только не говори, что это из-за Стаса. Не поверю ни за что! Не хочешь – не рассказывай, но и не ври уж, пожалуйста.

Отвечать я не стала, да и мы уже вошли в холл. Взгляд мой медленно проскользил по людям в сторону лифтов. Дверцы лифта как раз плавно разъезжались в стороны. И первым вышел в холл Максим. Мое же сердце сначала замедлило ход, а потом и вовсе остановилось на короткий миг.