Любовь по завещанию

Глава 25

Сара

Время будто остановилось, замерло в полдень шестого июня. В тот самый миг, когда на моих глазах два гроба оказались засыпаны землёй. Тёмной, безжизненной, не пропускающей света.

Священник уже давно окончил читать разрешительную молитву, и над могилами повисло тяжёлое молчание. Только тихие всхлипы, издаваемые мамой, нарушила мир усопших, да редкое карканье ворон, доносящееся откуда-то издали.

Мама с Амелией стояли рядом со мной. Мы с сестрой стояли по обе её стороны, поддерживая и не давая горю окончательно завладеть ослабшим телом женщины. От нашей большой семьи остались лишь мы — жалкие крупицы, некогда сильного, клана, как нас любил называть папа.

— Пока мы вместе, — повторял он, — ничто не сможет нас сокрушить.

Но всё изменилось. Несокрушимые стены крепости рухнули, оставив нас на бескрайнем проветриваемом поле, в окружении жестокого и беспощадного мира. Больше нет короля и его наследника. Больше нет прежней жизни Авагимянов…

Повторяла себе это, отчаянно ища внутри себя силы. Держалась из принципа, только потому, что знала, положиться нам больше не на кого. Бросала на сестру короткие взгляды, и подпитывалась её решимостью. В отличие от меня, Мел сопротивлялась до последнего. Я видела, как ей тяжело. Слёзы в глазах девушки не могли укрыться от моего внимания, но несмотря на это, Амелия стоически переносила каждую секунду этой пытки, не забывая утешать маму. В то время, как сама я уже находилась на грани истерики.

Душа моя металась из стороны в сторону, пытаясь отыскать выход из своей крошечной темницы. Она сопротивлялась до последнего, не хотела принимать правды, боясь не выдержать очередного удара. Она рвалась наружу, словно свободолюбивая птица, оказавшаяся в тисках непроходимых джунглей. Длинные лианы опутывали её со всех сторон, сжимая крылья, не давая им раскрыться, а птица всё кричала и билась в конвульсиях, не желая принимать поражение. Она хотела в небо. На волю. В свои родные просторы.

Этот день навсегда запечатлелся в моей памяти, сохранившись в ней подобно выжженной гравировке. Каждую ночь, вот уже на протяжении недели, он преследовал меня во снах, дополненный и преобразованный. Воображение снова и снова рисовало всё новые образы, разбавляя мрачные краски ещё более тёмными и резкими тонами. Каждый раз, стоило мне оказать напротив надгробий, как рядом возникала огромная тень. Она накрывала меня, ограждая от слабых солнечных лучей, не позволяя теплу добраться до дрожащих конечностей. Мурашки стаями проносились по спине, холод пробирал до самых костей, вонзаясь в позвоночник острыми иглами.

Артур всегда был рядом. Его запах преследовал меня по пятам, не давая остаться одной. Он возникал каждый раз, стоило подняться сильному ветру, который и приносил с собой ароматы мужчины. Знакомые нотки корицы и сигаретного дыма ударяли в нос, проникая в каждую клетку, расползаясь по венам вместе с кровью. Всего минуту назад я была предоставлена сама себе, а через мгновение мне на плечо опускается тяжёлая ладонь. Даже сквозь ткань одежды, чувствую как кожу опаляет жаром, а коленки начинают мелко дрожать.

Вздрагиваю и медленно поворачиваю голову. Вижу себя со стороны, словно это и не я вовсе. Стою в отдалении и наблюдаю за тем, чего никогда не было, да и быть не могло. Только вот тело реагирует совсем наоборот. Оно трепещет так, будто всё происходящее — реальность, а не плод моего больного воображения…

Стальные глаза мужчины смотрят на меня, не отрываясь. Мазнув по моему лицу взглядом, медленно опускаются, пальцы начинают крепче сжимать плечо, причиняя боль и поддерживая одновременно. Я не могу отвернуться, не могу пошевелиться. Артур контролирует меня, каждое моё движение, каждую мысль. Ощущение, будто он проник мне в голову и тихонечко шепчет, как себя вести. А я слушаю и понимаю, что не хочу сопротивляться. Мне нравится чувствовать его прикосновения, от его запаха перед глазами образуется густой туман, отделяя меня от всего остального мира. Нас накрывает куполом, сквозь который уже никому не под силу пробраться. Здесь есть только мы. Боль медленно исчезает, жжение в груди утихает. Я перестаю чувствовать за своей спиной дыхание Смерти.

— Артур, — шепчу, с трудом шевеля губами. Люблю как звучит его имя. Хочу повторять его снова и снова.

— Мышка, ты дрожишь, — он наклоняется чуть ниже, сокращая расстояние между нами. Его глаза уже на уровне моих, лоб мужчины едва касается моего. — Давай уйдём отсюда.

Хриплый баритон приятно щекочет слух, а его «Мышка» растекается по телу согревающим бальзамом. Понимаю, что веду себя странно, но ничего не могу с собой поделать. Подсознание отказывается портить всё своими поправками. Во сне ведь можно всё, не так ли?

— Все уже разъехались, — настаивает Артур. Его пальцы находят мой подбородок и приподнимают его, наши губы разделяет всего пара жалких сантиметров.

— Мне так плохо, — шепчу сквозь слёзы. Они наворачиваются на глаза, мешая его рассмотреть. Лицо мужа расплывается, превращается в неясное пятно. — Я не знаю, что мне делать…

— Это нормально, — тянет меня к себе и прижимает к своей сильной, покрытой твёрдыми мышцами, груди. — Но, — обхватывает ладонями моё лицо, заставляет посмотреть в глаза. — Ты не одна, Мышка. Я с тобой. Я всегда буду с тобой, Сара!

Смотрю на него, будто жадно впитывая каждую чёрточку, каждый шрам на лице Артура. Его слова, хоть и нереальные, но дарят неимоверное наслаждение. Ловлю себя на том, что хочу ему верить. Хочу надеяться, что он не лжёт, не играет со мной в очередную игру.

— Артур, — начинаю неуверенно, но не позволяет договорить. Прижав указательный палец к моим губам, заглядывает в глаза.

— Тише. Не нужно слов, Мышка…

Дальше происходит то, о чём в реальности запрещено даже мечтать. Медленно, он наклоняется ко мне, опаляя лицо тёплым дыханием, заставляя сердце забиться в несколько раз чаще.

Губы Артура касаются моих, выбивая из лёгких весь кислород. Твёрдые и невероятно нежные, они порхают по коже, подобно трепыханию крыльев бабочки. Этот поцелуй другой. Он совсем не похож на тот, что был у нас в день свадьбы. Артур больше не пытается сломить меня, его действия не причиняют боли. На сей раз я сама тянусь к нему, ища в надёжных объятиях защиту и успокоение. Моя душа рвётся к нему. Ей хочется больше. Намного больше того, что дозволено получить. Намного больше, чем отведено судьбой…

***

Подскакиваю на постели и замираю в одной позе. Сердце ещё колотится как сумасшедшее, в висках стучит громкий набат, от которой барабанные перепонки начинают болеть. Губы горят, а щёки пылают румянцем. Сон, который не даёт мне покоя уже несколько дней, с каждым разом становится всё реальнее и реальнее. По крайней мере, ощущения такие, словно произошло это в действительности.

Откидываюсь на спинку кровати и устало прикрываю глаза. Чувствую себя так, словно меня переехал камаз. Голова раскалывается, а кости ломит от бесконечной усталости. Всю последнюю неделю мы с дядей Арменом и Амелией пытались разобраться с делами, накопившимися на фирме за тот период, пока наша семья была в трауре. Ещё не состоялось оглашения завещания, но его примерное содержание мы знали наперёд. Я понимала, что должна буду уйти, поскольку этого хотел бы папа…

С Артуром мы не виделись. Он был занят своей работой, ездил в Швейцарию на переговоры по поводу очередного грандиозного проекта в сфере современных технологий, который собирался финансировать. Так что, в последний раз, я его видела в день похорон. Разошлись мы мирно, без разногласий. Решили, что будет лучше, если эти несколько дней я проведу дома, с семьёй. К тому же, он сам будет отсутствовать в стране и мне незачем оставаться на этот период одной, в его квартире.

Полежав ещё несколько минут, бесцельно рассматривала своб комнату. А ведь в день свадьбы думала, что уже не вернусь сюда…

Вокруг царил приятный полумрак, только тоненький солнечный луч проникал сквозь задёрнутые шторы. В последнее время мне нравилась темнота. Она была надёжной защитой от ненужных воспоминаний, которые бередили свежие раны, не позволяя рубцам затянуться. В темноте можно было не притворяться той, кем не являешься. Она отлично скрывала от глаз постоянные напоминания о той, прошлой жизни, которая навсегда осталась за закрытой дверью.

Повернувшись на бок, схватила с прикроватной тумбы очки и надела их. Помещение вокруг вмиг приобрело чёткие очертания, я снова видела. Посмотрела на экран смартфона, и удивлённо вскинула брови. Три пропущенных вызова за ночь. И все от Артура…

Интересно, зачем я ему понадобилась?

Перед мысленным взором вновь возникло его лицо, а голос эхом отозвался в моей голове. Впечатления от сна ещё не успели развеяться, перед глазами замелькали картины, от которых температура тела начала возрастать.

Знакомая боль кольнула сердце, но уже по привычке не стала обращать на неё внимания. Да, я избегала его. С тех пор, как я переехала в родительский дом, а он уехал в Берн, я всячески старалась сократить наше общение до минимума. Да, Артур очень помог нам с организацией похорон, был рядом и поддерживал в самый тяжёлый для нас момент, но это не значит, что я забыла всё, что было до этого. К сожалению, моя память была сильнее, чем у рыбки. Я слишком хорошо помнила все те разы, когда муж оставлял меня один на один с моими страхами…

К тому же, до конца нашего брака (это слово, как нельзя точно, описывает то, что происходит между нами) осталось каких-то пять с половиной месяцев. Совсем скоро моя часть обязательств будет выполнена, и я смогу обрести долгожданную свободу. Возможно даже, после того, как всплывут ряд фактов из нашей семейной биографии, Артуру будет проще доказать несостоятельность данного союза и получить развод. Во всяком случае, я на это очень надеюсь.

С этими мыслями я встала с постели и принялась собираться. Сходив в душ, почистила зубы и начала одеваться. Долго корпеть над сегодняшним образом не стала. Остановила выбор на укорочённых чёрных штанах и тёмно-синей рубашке без рукавов. Из обуви выбрала чёрные туфли-лодочки, чтобы придать себе несколько сантиметров роста. Волосы расчесала и перевязала резинкой, оставив длинные, слегка вьющиеся, концы свободно лежать на спине. На макияж у меня ушло всего пару минут. Торопливо замазав синяки под глазами, подвела губы матовой помадой и чуть подкрасила ресницы.

Когда была готова выходить из комнаты, задержала взгляд на собранном чемодане. Остаток моих вещей, которые придётся перевезти домой к Артуру. Совсем скоро здесь уже не останется никаких напоминаний обо мне…

Так странно. Дом, в котором прошла большая часть моей жизни, вдруг стал каким-то чужим, незнакомым. Несмотря на то, что наши отношения с мамой и сестрой только окрепли, я уже не чувствовала той привязанности к этому месту, какая была ещё пару недель назад. Возможно, таким образом проявляется моя депрессия, а может, мне просто требуется отдых. Хороший так, полноценный. Без каких-либо эмоциональных встрясок и американских горок, в которые превратилась моя жизнь. Кто знает?

Выйдя из комнаты, торопливо спустилась на первый этаж. Пока ждала маму с Амелией, покормила Арчи и погладила друга. Из-за последних событий, уделяла ему совсем мало времени, за что словила на себе укоризненный взгляд проницательных глаз хаски.

— Прости меня, — произнесла я, запустив пальцы в его мягкую шёрстку. — Обещаю исправиться в самое ближайшее время. Скоро всё наладится, и мы всегда будем вместе…

На лестнице послышались торопливые шаги. Обернувшись, увидела маму с Мел. Они обе были в чёрном. На Софии было простое платье с длинными кружевными рукавами. На фоне этого наряда бледная кожа выделялась намного отчётливее. Попыталась заглянуть ей в глаза и испугалась той пустоты, что отражалась в них. Будто свет погас, жизнь ушла из них, растворилась в хороводе бесконечной беготни времени.

Почувствовала, как горло сдавливает знакомым спазмом. Чувство жалости и сочувствия распирают грудь, ломают рёбра изнутри. Хочу подойти к ней, взять за руки и обнять, но ноги не слушаются. Они прилипли к полу, окаменели. Только и могу, что медленно встать и застыть перед мамой в нерешительности.

— Доброе утро, — первой неловкое молчание нарушает Амелия.

Сестра подходит к кулеру, набирает стакан воды и делает маленький глоток. Одета она в чёрный комбинезон, а волосы собраны в обычную косу. На лице — минимум косметики, из-за чего Мел кажется совсем юной. Признаться честно, такой я её ещё никогда не видела. Раньше она бы ни за что не стала надевать мешковатую одежду, а кеды для сестры — это что-то из запретной зоны…

— Доброе, — отозвалась кротко, продолжая поглаживать Арчи по голове. — Готовы?

— Чем скорее уедем, — мамин голос звучал совсем тихо, бесцветно, — тем скорее вернёмся. Не за чем тянуть.

Из дома мы вышли все вместе. Не сговариваясь, подошли к моей машине. После аварии Амелия совсем перестала садиться за руль, а водителя нашего мы отпустили на оплачиваемый отпуск. В эти дни нам хотелось запереться дома и никуда не выходить. Каждый изж нас должен был пережить свою утрату, научиться с ней жить. Делали мы это каждая по-своему, но всегда вместе. Наверное, именно такими нас хотели бы видеть папа с Тиграном…

Запустив двигатель, вырулила на дорогу. Ехала медленно, соблюдая максимальную осторожность. После всего случившегося, во мне тоже поселился необъяснимый страх, избавиться от которого, кажется, уже невозможно.

Мы уже подъезжали к офису, когда зазвонил мой мобильный.

— Да, дядя Армен, — ответила, подключив наушники.

— Родная, где ты сейчас?

— Мы уже едем, через десять минут будем на месте. Что-то случилось?

Тревога уже успела стать моей постоянной спутницей по жизни. Я каждую секунду будто ждала чего-то ужасного…

— Ничего не случилось, не волнуйся, — выдохнул он. — Адвокат уже здесь, ждёт вас, — по тону крестного было ясно, что он против завещания и не согласен с ним, но я не собиралась оспаривать решение папы. Мне было важно исполнить его последнюю волю, сделать так, как он этого хотел.

— Я знаю. Всё в порядке, дядя, — попыталась, в очередной раз, его успокоить. — Папа знал что делает, и я полностью согласна с его выбором…

Неловкое молчание, повисшее между нами было многозначительнее любых разговоров. Увы, прошлого нам никак не удастся изменить. Я никогда не стану родной дочерью Софии и сестрой для Мел. Но мы всегда будем семьёй. Этого переменить невозможно. Так было всегда, а сейчас… Сейчас пришло время избавиться ото всех недомолвок и расставить все точки над i.

Продолжая хранить неловкое молчание, мы поднялись на лифте и прошли в зал для переговоров. Помещение, где обычно проходили все деловые встречи, казалось пустым. За столом сидел наш семейный юрист и тихо переговаривался с дядей Арменом. На наших местах уже лежали папки с копиями завещания.

— Здравствуйте, — мы обменялись короткими приветствиями. Разговор никак не клеился, да и желания тратить время на бессмысленный обмен любезностями ни у кого не было.

Амелия вместе с мамой заняли места по правую сторону от адвоката, а мы с дядей Арменом сели слева.

— Итак, — взяв в руки свою копию, начал Олег Иванович. — Поскольку, перед своей смертью мой клиент успел составить завещание, всё имущество, принадлежащее Артёму Авагимяну, распределяется следующим образом. Акции группы компаний «Атлантида Групп» делятся на доли размером в 15 %, 15 % и 10 % между женой господина Авагимяна и его дочерьми Амелией и Серине, соответственно. Недвижимое имущество, принадлежащее моему доверителю, переходит во владения наследников следующим образом, — тут он надел очки и принялся зачитывать содержание бумаг. — Особняк в Подмосковье покойный завещал своей супруге — Софии. Пентхаус в Золотой миле отходит его дочери Амелии, а трёхкомнатная квартира на Арбате — его младшей дочери, Серине. Также, Серине Артёмовна наследует благотворительный фонд «Подари надежду», основанный завещателем. Согласно завещанию и действующему законодательству Российской Федерации, та часть наследства, на которую мог претендовать ныне покойный Тигран Артёмович, а это — 20 % акций «Атлантида Групп», сеть ресторанов «Атлантида», особняк в Подмосковной Балашихе и коттедж на берегу Чёрного моря, будет разделена на ровные доли между его матерью и сёстрами. Пожалуйста, ознакомьтесь с копиями завещания и поставьте свои подписи на следующих бумагах, — схватив со стола три одинаковые папки, он раздал их нам и вновь вернулся на своё место.

После того, как были улажены все формальности, решила сходить в свой кабинет, дабы забрать личные вещи. Совсем скоро в компании начнётся новый этап жизни, а мне ужасно хотелось попрощаться с прежним. После того, как передам пост генерального директора дяде Армену, мне здесь уже будет не место.

Карина была на своём рабочем месте и встретила меня с грустной улыбкой на устах. Женщина вскочила на ноги, бросилась ко мне и крепко обняла.

— Мне так жаль, милая, — прошептала сквозь слёзы. — Никто не был готов к такому… Прими мои искренние соболезнования.

— Спасибо, — с трудом выдавила из себя. — Папа и Тиграном всегда будут жить в наших сердцах.

Мы переглянулись, не зная, что ещё принято говорить в подобных обстоятельствах. Те люди, кому пришлось столкнуться с потерей родных и близких, постепенно уходят в себя, погружаются в мир грёз и воспоминаний. Возможно, со мной происходило именно это. Только вот, впервые в жизни, я не знала, как себя вести с Кариной. С Кариной, которую знала чуть ли не с самого детства.

— Ты решила выйти на работу? — спросила она, проводив меня до входа в кабинет.

— Нет. Скорее, наоборот, — заметив её удивление, решила пояснить. — Зашла попрощаться. Больше я не смогу занимать этот пост. Отныне, должность генерального директора принадлежит дяде Армену. «Атлантиде Групп» нужен сильный и уверенный лидер, а он подходит на эту роль лучше всех.

Вдаваться в подробности не стала. Да и зачем всё это?

Перешагнув порог просторного кабинета, прикрыла за собой дверь и подошла к столу. На нём ещё лежала наша семейная фотография, отснятая во время прошлогоднего отпуска, когда мы все вместе ездили на море. Схватив рамку, поднеслась к лицу и принялась рассматривать снимок, словно видела его впервые в жизни.

Тогда, мы были по-настоящему счастливы. Всё казалось таким простым и понятным, что и думать ни о чём не нужно было…

— Я скучаю, — произнесла севшим голосом в пустоту. Одинокая слеза скатилась по щеке и попала на стекло. Крошечная капля моментально растеклась по поверхности, образуя внушительную лужицу. Она ползла по лицу папы, искажая картинку, делая её неясной.

За моей спиной послышался шум, дверь плавно открылась и закрылась, впустив гостя внутрь. Терпкий аромат мужского парфюма распространился по воздуху, достигнув моего носа. Сердце камнем замерло в груди, а пальцы крепче сжали деревянную рамку. Я уже знала, кто стоит сзади. Чувствовала это каждой клеткой своего тела. Оно всегда реагировало на него подобным образом. Только вот видеть его мне совсем не хотелось.