Любовь в объективе

Глава 35.

Эвелина.

Мы в Европе. Это последняя запланированная пресс-конференция. Фильм уже вышел в прокат в большинстве стран и собрал неплохую прибыль. Майк говорит, что пока рано радоваться успеху, всё будет известно через пару дней. Но всё же оценки критиков хороши, а прибыли высоки. После сегодняшнего дня все наш контракт со студией будет официально выполнен и закончит своё действие.

Смотрю на Майка. Он кивает и взглядом провожает на сцену. Весь актёрский состав заходит в большущую аудиторию, на сцене – длинный стол с микрофонами и табличками, как будто мы на съезде каких-то политиков. Приехали решать важные вопросы мировой политики. Сзади выстроены декорации с заглавной эмблемой фильма, несколько плакатов по бокам. Люди в зале, только завидев нас, начинают хлопать. Мы рассаживаемся по местам. Кто-то сначала теряется – не может найти табличку со своим именем, но организаторы быстро помогают. Мне приходится сесть в середине стола, прямо рядом с Кристофом. Если честно, после нашего последнего разговора желания сидеть с ним рядом не так уж и много. Майку я не стала говорить о том, что вытворил Кристоф – его ответ мне и так известен. Что-то вроде: «я же говорил». Но я до последнего не верю, что Кристоф мог так просто нагрубить. Нет… он конечно мог, но… не знаю…

Продюсер пододвигает микрофон ближе и обращается к собравшимся в зале.

– Уважаемые, прошу, соблюдайте тишину. Все хотят задать вопросы, и мы постараемся ответить на большую часть из них. Но это не значит, что нужно перебивать друг друга и пытаться заткнуть соседа.

Такое ощущение, что он учитель, а перед ним ученики. А мы тут так, просто для декора.

Я пытаюсь незаметно пододвинуться к Кристофу.

– Что это было? – шепчу я. – Почему ты не общаешься со мной уже несколько недель. Решил отомстить мне? Или что?

Он действительно не общается с тех пор, как нагрубил мне. Всё то время, что мы летаем по разным странам и даём интервью насчёт фильма – вместе или по-отдельности, Кристоф будто бы избегает меня. Я не лезла. Старалась не доставать его вопросами. Думала, это пройдёт. Но теперь мне кажется, что ничего не пройдёт. Как минимум, я хочу знать, что происходит.

На поставленный вопрос Кристоф не отвечает. Он смотрит на меня, хмурит брови, делает вид, будто я спрашиваю какую-то ерунду.

Ну уж нет, Ламбер, теперь так просто не отделаешься. Слишком уж долго я ждала.

– Кристоф! – пытаюсь надавить я, чем привлекаю к себе внимание Продюсера. Тот недовольно таращиться в мою сторону. Я аккуратно отодвигаюсь от Ламбера, недовольная таким результатом.

Конференция проходит в спокойном режиме. Актёры отвечают на вопросы, хотя большинство людей хотят задать вопрос именно нам с Кристофом. Если вопрос оказывается слишком провокационным, продюсер вмешивается и отказывается от ответа, вместо нас. Большая часть ответов и вовсе диктуется через наушник, хитро спрятанный в ухе. Если суфлёр позволяет ответить самостоятельно, он так и говорит: «отвечайте по желанию». Если нет – диктует полный ответ.

Не к тому я, конечно, стремилась, чтобы рассказывать о своей жизни таким вот образом. Я даже толком ничего и не рассказываю. Просто отыгрываю роль. Казалось бы, фильм уже снят, но мне до сих пор приходится играть. Но это всяко лучше чем то, что было на том интервью, когда ведущая попыталась задавить меня неловкими вопросами. По крайне мере здесь я не опростоволошусь. У меня есть помощь.

Где-то на середине конференции, понимая, что в ближайшее время желающих задать вопрос конкретно мне или Кристофу не будет, так как в зале микрофон начали давать только тем, у кого есть вопросы к другим актёрам, я не выдерживаю и снова пытаюсь пододвинуться к Кристофу.

– Ламбер! – теперь я настроено в два раза серьёзнее. – Я спрашиваю, что происходит?

Ламбер закатывает глаза.

– Неужели мы не можем обсудить это позже? – спрашивает он шёпотом.

– Не можем, – шепчу я в ответ, чуть ли не размахивая руками. – Когда всё закончится, ты снова сбежишь. Это что, месть за то, что я не разговаривала с тобой на съёмках?

– Никакой мести, – небрежно бросает Кристоф и отодвигается обратно.

Тут я понимаю, что ко мне хотят обратиться. Понимаю не только по тому, что вопрошающий с микрофоном называет моё имя, но и потому, что большинство из актёров пристально смотрят на меня. Я неловко смотрю в одну сторону стола, затем в другую, понимая, что оказалась в самом эпицентре внимания. На меня таращатся чуть ли не все, кроме Ламбера. Он делает вид, что меня просто не существует. Поднимает бутылку воды, делает глоток, и важно ставит её обратно, не обращая никакого внимания на происходящее.

– Да? – прихожу наконец в себя и оборачиваюсь к залу.

– Вы согласны? – спрашивает человек.

– С чем? – не понимаю я.

– С тем, что фильм может провалиться в прокате из-за некоторых скандалов, связанных с вами?

– Э-эм… – я теряюсь. Смотрю на продюсера. Динами в ухе настойчиво требует, чтобы я сказала, что никаких скандалов не было. Снова оборачиваюсь к залу, поднимаю подбородок и говорю: – Не понимаю о чём вы. Фильм показывает достаточно хорошие результаты.

Поняв, что со мной не договориться, человек теряет ко мне всякий интерес и обращается к моему партнёру. Человек из зала спрашивает уже у Кристофа:

– Кристоф, между вами действительно что-то есть?

Продюсер смотрит на нас. Глаза раскрыты на полную. Губы поджаты. Он поднимает руку и начинает отмахивать кистью возле горла, требуя прекратить съёмку. Оператор выглядывает из-за камеры и отрицательно мотает головой. Несколько секунд двое перекидываются жестами, пытаясь объясниться друг перед другом.

– Кхм… – откашливается Кристоф и снова поднимает бутылку. Он делает несколько жадных глотков, разминает шею и ставит воду на стол. – Вам так хочется, чтобы между нами что-то было? – наконец звучит совершенно незапланированный ответ. Потому что я-то прекрасно слышу, что говорит суфлёр. Он у всех один. Все актёры слышат, что как он ответ он диктует Кристофу. Он говорит: «Между нами никаких отношений, кроме рабочих! Слышишь! Никаких, кроме рабочих!» Но, кажется, у Ламбера свой план.

– Послушайте, я никогда не встречал женщину, прекраснее Эвелины. – он смотрит на меня и продолжает говорить. – Но как бы я этого не хотел, боюсь, я её не достоин.

От такого пристального взгляда, голова дёргается сама по себе. Я не в силах её контролировать. Какое-то странное чувство…

– Но знаете, что… – говорит Ламбер, возвращаясь к залу. – Несколько недель я думал, как бы мне поступить. По условиям контракта, я не могу иметь отношений с коллегами до самого завершения всех мероприятий, связанных с производством и пост-продакшеном фильма. Но производственный и рекламный процесс вот-вот закончится, это наша последняя пресс-конференция. После неё условия контракта будут выполнены, а мы будем вольны делать, что хотим. Поэтому единственный вопрос, который тревожил меня эти несколько недель, стоит ли мне вообще портить жизнь этой девушке своим присутствием в ней?

Он снова смотрит на меня. Не просто смотрит – любуется. Улыбается. Но не так, как раньше. Нет, это уже не та злобная ухмылка. Это обычная, приятная улыбка.

Он чуть приподнимается со стула. Я пытаюсь понять, что он задумал, следя за каждым его движением. Кристоф лезет в карман, вынимает оттуда какой-то небольшой синий футлярчик, отодвигает стул и останавливается передо мной. Я окончательно теряюсь. Смотрю на него снизу-вверх. Он всё ещё улыбается. Довольный, словно ребёнок. И вдруг происходит то, чего не могла ожидать не то что я – этого не мог ожидать никто…

Ламбер опускается на колено и протягивает футлярчик. Тут-то я и понимаю всю трагичность ситуации. «Если это не шутка, – думаю я, – то мне конец». Трагичность в том, что он просто не оставляет мне выбора. Что называется – доприставалась. Самой же хотелось конкретики, Эвелина! Вот и получай теперь.

Кристоф тянется к коробочке второй рукой, чтобы открыть ту. Я зажмуриваюсь, прикрываю глаза ладонями и молюсь, чтобы там был таракан. Или, хотя бы, что-то… что-то, кроме долбаного обручального кольца!

– Эвелина, – произносит Кристоф.

Я вздрагиваю. Понимаю, что всё же нужно посмотреть. Убираю руки. Приоткрываю один глаз. И тут же закрываю… Потому что вижу… Вижу, что это действительно самое настоящее обручальное кольцо.