Любовь викинга

9

Дождь шел два дня, предвещая пасмурные зимние дни, которых Рейна так страшилась. Грозящая перспектива вскоре проводить долгие дни и ночи в обществе Вульфа не очень-то способствовала воцарению покоя в душе Рейны. И что еще сильнее портило ей настроение, так это понимание: когда выпадет снег и завалит дома по самые крыши, ей вряд ли удастся сбежать, а неожиданное спасение станет еще менее вероятным. И хотя Рейна уже и не надеялась сбежать, сдаваться было не в ее натуре. Она преодолела длинный путь из Константинополя и оказалась так близко к дому, что уже чувствовала вкус свободы.

Ей так казалось…

Впрочем, пока что свобода была не так уж и близка. Возвращению на родину ей мешал Вульф, загораживая ей путь спасения своими широкими плечами. И хотя Рейна знала, что он не причинит ей физического вреда, душа ее будет обречена на страдания, если она станет позволять ему заниматься с ней любовью. Она ни за что не допустит в свое сердце чувства к Вульфу, пока будет находиться под ярмом рабства. Вульф просто хотел и дальше получать удовольствие с ней в постели, на ее человеческое достоинство ему было наплевать. Если бы это было не так, он бы ее уже давно отпустил.

Рейна проводила долгие часы в кладовой, делая из трав и корешков мази, растирки и настойки для внутреннего употребления. Она также регулярно ходила в дом Хагара, где заботилась об Ольге, выздоравливавшей не так быстро, как всем хотелось бы. Тора попросила Рейну ночевать в доме Хагара, пока Ольга не окрепнет, и Рейна с радостью согласилась. По крайней мере, теперь у Вульфа не было возможности утолять с ней свою похоть.

Однако когда Рейна представляла себе Вульфа в объятиях Умы, в области сердца неожиданно возникала тупая боль. Тем не менее, Рейна намеревалась и дальше не допускать к своему телу самонадеянного господина.

Дожди, наконец, прекратились, и из-за туч вышло солнце, хотя воздух был морозным, погода все же стояла прекрасная по сравнению с предыдущими унылыми днями. Рейна уже переработала все запасенные травы, корни и кору и решила, что сегодняшний день очень подходит для того, чтобы собрать растения, которые не поместились в ее корзину во время первого похода в лес.

Вульф нахмурился, когда Рейна объявила ему о своем намерении снова отправиться в лес:

— Я, конечно, пойду с тобой, — заявил он.

Когда же она попробовала возразить, он напомнил ей о кабане, с которым они столкнулись в прошлый раз.

— Ну ладно. Можно нам выйти прямо сейчас, пока погода не испортилась?

Вульф захватил с собой оружие, и они отправились в лес через поля. Рейна повесила корзину себе на руку. Несмотря на яркое солнце, воздух был прохладным и бодрил. Рейна нашла полянку красного клевера, которым успокаивают колики у детей, и наклонилась, чтобы выкопать его. Чуть позже она обнаружила лопухи и нарвала листьев и цветков. Когда они оказались в сыром сумраке леса, Вульф положил руку на меч, пока Рейна рвала мяту.

Вульф уныло смотрел на то, как Рейна работает. В последнее время он ее почти не видел. Она из кожи вон лезла, чтобы не встречаться с ним, и его мама еще усугубила ситуацию, попросив Рейну ночевать в доме Хагара, чтобы ухаживать за Ольгой, которая все никак не выздоравливала.

Действительно ли Рейна ненавидит его? Он подумал, что у нее есть все основания не испытывать к нему симпатии. Ведь несмотря на данное ей обещание, он соблазнил ее… и насладился каждым мгновением их близости.

Вульф искренне не понимал, почему Рейна так жаждала свободы. У нее ведь не было обременительных обязанностей, она могла свободно передвигаться по хутору, да и в его семье ее любили.

Если бы он отпустил ее, она могла бы уйти или выбрать себе в защитники другого мужчину. Вульфу не приходило в голову задуматься над тем, почему он относится к Рейне как к своей собственности. Его мозг отказывался размышлять над причинами, по которым его к ней так тянет. Он только понимал, что не позволит ей уйти. Кем бы она ни была, пусть и датчанкой, но их близость доставляет ему невыразимое удовольствие.

Вульф так углубился в размышления о Рейне, что не услышал шороха шагов за спиной. И лишь когда волоски у него на шее встали дыбом, реагируя на опасность, он выхватил меч и резко обернулся. Но было уже слишком поздно. Последнее, что осталось в его памяти, — это взрыв боли в голове, а затем — темнота.

Рейна понюхала ароматную мяту, положила ее в корзину и встала.

— Вульф, корзина уже полна. Можем возвращаться.

Тишина.

— Вульф!

По-прежнему никакого ответа. Она резко обернулась и ужаснулась, увидев, что Вульф лежит на земле без сознания. Она открыла было рот, чтобы закричать, но затем крепко зажала его ладонью, когда взгляд ее переместился с Вульфа на троих мужчин, стоящих неподалеку. Она издала вопль радости и кинулась в объятия своему старшему брату Боргу.

— Борг, вы пришли за мной! — восклицала сквозь всхлипывания Рейна, уткнувшись в его шею.

— Неужели ты думала, что мы не отыщем тебя, сестренка? — спросил младший брат Даг.

— Даг, и ты здесь!

— Да, и Рагнар тоже. Мы прихватили с собой моряков и воинов — на тот случай, если бы пришлось вступить в битву. Они прячутся в лесу и ждут нашего сигнала, чтобы двинуться на хутор. Но ты облегчила нам задачу, сестренка. Ты сама к нам пришла.

Рейна улыбнулась братьям, глядя на них сквозь пелену слез.

— Но как вы узнали, где я?

— Это было нелегко, — ответил Борг. — Мы уже чуть было не опустили руки. Когда этим летом мы отправились в Константинополь, то услышали там историю о прекрасной рабыне-датчанке, которую недавно продали на торгах. После недолгих уговоров торговец рабами открыл нам имя купившего тебя норвежца. Он также сообщил нам, что Хагар Рыжий купил тебя для своего брата, Вульфа Безжалостного. Мы тогда уже знали, что именно Вульф Безжалостный напал на наш хутор. И вот мы здесь. Мы были готовы сразу же напасть на его хутор, как только узнали, что ты там.

Рагнар, ее суженый, вышел вперед и обнял Рейну. Все трое мужчин были с длинными темными волосами, крепкого телосложения — хотя и не такие могучие, как Вульф, отметила про себя Рейна.

— Я уже отчаялся снова тебя увидеть, но твои братья убедили меня, что ты жива и что мне стоит поехать с ними, — рассказывал Рагнар.

Их взгляды встретились, но он тут же посмотрел в сторону.

— У тебя все хорошо?

— Да, Рагнар, все хорошо.

Рагнар пнул Вульфа носком сапога и поднял копье.

— Мне убить его за все, что он тебе сделал?

Убить Вульфа? Нет, она не желала Вульфу смерти.

— Нет, пусть живет.

— Он обидел тебя, Рейна, и заслужил смерть, — заметил Даг.

— Но он не причинил мне никакого вреда, — возразила Рейна.

Рагнар скептически посмотрел на нее.

— Разве это не Вульф Безжалостный — тот самый норвежец, который напал на твой хутор, изнасиловал тебя и продал в Византию? Разве ты не его рабыня?

— Вульф не насиловал меня. Это сделал другой. Ты будешь рад узнать, что я отказалась подчиняться его воли и никогда не считала себя его рабыней. Но нужно уходить, пока он не очнулся. Он грозный воин.

— Я согласен с Дагом и Рагнаром, — вмешался Борг. — Рагнар, убей его!

Рагнар вновь поднял руку, направляя копье прямо в сердце Вульфа. Сердце Рейны чуть не остановилось. Она не для того спасала Вульфу жизнь, чтобы смотреть, как его убивает ее бывший суженый. И она стала перед Рагнаром.

— Остановись! Я… я хочу, чтобы этот норвежец стал моим рабом. Я хочу, чтобы он узнал, как это унизительно, когда тобой владеет другой человек. Смерть для него слишком легкий конец.

Борг рассмеялся.

— Так значит, сестренка хочет отомстить, вот как! Что скажешь, Даг? Пусть забирает норвежца? Нелегко ему будет смириться с ярмом неволи и подчиняться капризам женщины.

Даг пожал плечами.

— Если Рейна так хочет, то пусть забирает его.

Вульф очнулся и понял, что связан по рукам и ногам и лежит на корме корабля. Дождевые капли кололи его лицо, а корабль мчался с ужасающей скоростью, подгоняемый ветром. Голова у него будто раскололась надвое, а глаза жгло из-за затекшей в них крови.

Вульфу стало ясно, что он очутился в весьма непростой ситуации: ведь на корабле находится с десяток вооруженных мужчин, увозящих его один Тор знает, куда. Затем он вспомнил о Рейне. Ее тоже захватили в плен? Он почти ничего не видел, кроме суровых серых небес над головой и мужчин по обе стороны от себя, а ветер нес драккар по бурному морю.

Кто эти похитившие его люди? Пришли ли они на его земли в поисках новых рабов? Возможно, они напали на его хутор, убили членов его семьи. Неизвестность терзала его душу. Он еще никогда не чувствовал себя таким беспомощным.

— Ты не замерзла, Рейна? — спросил один из мужчин на языке ее народа.

К счастью, Вульф понимал датский язык.

— Нет, Даг. В шкурах, которые ты привез с собой, мне тепло.

— Отец с матерью будут счастливы увидеть тебя, сестренка.

— Они живы? — радостно воскликнула Рейна.

— Живы, но какое-то время мы все считали мертвой тебя — мертвой или, по крайней мере, утраченной навсегда. Но боги, наконец, оказались к нам благосклонны.

«Сестра?».

Так значит, они пришли за Рейной? У него сразу же возникла масса вопросов. Почему ему сохранили жизнь?

— Похоже, твой раб приходит в себя, Рейна.

Раб? Неужели они говорят о нем? Он что, раб Рейны?

Откуда-то сверху раздался голос Рейны. Его положение не давало ему возможности увидеть ее, как он ни изворачивался. Единственное, что получил он в награду за свои усилия, — резкая боль в затылке.

— Рейна! — каркнул он.

Она мгновенно оказалась рядом и опустилась возле него на колени.

— Ты хорошо себя чувствуешь?

— Что случилось?

— Я предупреждала тебя, что мои братья придут за мной.

— Так эти дикари — твои братья?

— Двое из них. С ними пришел и Рагнар, мой суженый. Остальные — друзья моих братьев. Эти люди отправились в поход, чтобы грести и сражаться, если возникнет такая необходимость.

— Ты цела?

— За кого ты нас принимаешь? — прорычал Борг. — Рейна наша сестра, мы, в отличие от тебя, Вульф Безжалостный, никогда не обидели бы ее. Ты ужасный человек, похититель невинности. Ты был бы уже мертв, если бы не Рейна. Она захотела сделать тебя своим рабом, и мы с Дагом решили удовлетворить ее желание.

Вульф смотрел на Рейну снизу вверх, лицо его исказила гримаса гнева.

— Так это правда, Рейна? Я твой раб?

— Похоже на то, — ответила она. — Но ты не расстраивайся — это лучше той участи, которую тебе уготовили мои братья.

— Я в этом не уверен, — прорычал Вульф тоном, сулившим ужасное отмщение. — Ты скоро поймешь, что из меня не получится послушный раб, да и справиться со мной будет нелегко.

— Не сомневайся, кто-нибудь из нас сумеет вбить тебя в нужные рамки, — саркастически заметил Даг.

Раздался еще один голос:

— Ты похитил у Рейны то, что по праву принадлежало мне. Я бы не колеблясь зарубил тебя, не попроси Рейна пощадить тебя и сделать ее рабом. Да, такая судьба куда ужаснее смерти.

В горле Вульфа заклокотало: он догадался, что говоривший, должно быть, и есть суженый Рейны. Он еще никогда за всю свою жизнь не чувствовал себя таким беспомощным. Голова у него по-прежнему раскалывалась, и потому суть сказанного о рабстве лишь сейчас начала доходить до его сознания.

— Ты не прав, Рагнар, — возразила Рейна. — Вульф виновен во многом, но меня он не насиловал.

— Довольно об этом, — прервал ее Борг. — Мы во всем разберемся, когда окажемся дома. Но как бы то ни было, Вульф Безжалостный понесет наказание за оскорбление, нанесенное нашей сестре.

Драккар плыл, прижимаясь к побережью Норвегии, следуя по естественным ориентирам вроде гор, фьордов и курганов. Когда стемнело, они причалили на ночевку к берегу в уединенном месте и разбили лагерь. Не осмеливаясь развести костер, они поужинали копченой рыбой, сыром и хлебом, прежде чем завернуться в шкуры и уснуть до утра.

Борг отказался развязывать Вульфа, так что Рейне пришлось кормить того с руки. Затем Борг отвел Вульфа в лес, чтобы тот облегчился. Вульф весь кипел от гнева. Никогда еще он не ощущал себя настолько униженным.

При первых же лучах солнца все вернулись на корабль и поплыли на юг, чтобы пересечь море и направиться к берегам Дании. Когда они вышли в открытое море, устойчивый бриз понес их вперед. Мужчины отложили весла и подняли квадратный парус в красную и белую полоску.

Ветер не утихал, и уже четыре дня спустя Вульф заметил впереди датские берега. Корабль зашел во фьорд и стал у песчаной отмели для высадки. Вульфа бесцеремонно стащили с корабля и заставили идти вглубь материка, на хутор, на который он совершил набег всего два лета назад. Хотя Рейна шла рядом с ним, он избегал смотреть на нее. Мало того, что он стал рабом, так еще и его хозяйкой оказалась женщина, которой не так давно он распоряжался.

Ситуация была невыносимой.

— О, хутор уцелел! — воскликнула Рейна, когда стали видны многочисленные строения.

Борг толкнул Вульфа в спину тупым концом копья.

— Мы заново отстроили то, что сжег этот норвежский ублюдок. — Он помолчал, а затем добавил: — Рейна, я тебе не сказал, что во время набега отца ранили. Сейчас он чувствует себя хорошо, но сильно хромает — рана на ноге плохо зажила.

— А мама? Ты мне так и не сказал, как она.

— Мама тогда убежала через заднюю дверь. Она пряталась вместе с нашими рабами в лесу, пока нападавшие не ушли. Они всюду тебя искали, но тебя нигде не было. Затем один из наших раненых сказал, что видел, как ты лежала на земле, а потом какой-то норвежец поднял тебя и унес.

— Прости, сестренка, что нас здесь не было и мы не смогли защитить тебя, — сказал Даг. — Этот норвежец поплатится за то, что оскорбил тебя.

Рейна украдкой бросила взгляд на Вульфа. Его светлые волосы спутались и испачкались в крови, а серебряные глаза — о милая Фрейя! — его глаза были котлами, в которых клокотало бешенство. Неужели он не понимает, что она спасла ему жизнь? Если бы не она, его бы зарубили на месте, в двух шагах от хутора.

— Вульф меня не… обижал, — сдавленно произнесла она.

Ей все еще было тяжело говорить об утрате девственности.

— Я тебе не верю! — заявил, словно плюнул, Рагнар. — Я не сомневаюсь: этот норвежец изнасиловал много беззащитных женщин.

— Я не лгу, Рагнар! — возмутилась Рейна. — Зачем бы мне лгать?

— Может, ты отрицаешь и то, что норвежец отвез тебя в Византию и продал в рабство? — насмешливо спросил ее Даг.

— Нет, я не стану отрицать, что Вульф продал меня работорговцу, — отозвалась Рейна.

— Все обстоит иначе! — прорычал Вульф. — Разве датчане о ком-то переживали, когда напали на мой хутор и убили мою жену и нарожденного ребенка? Думаю, нет. Я всего лишь пытался отомстить за свою ужасную утрату.

— Мы фермеры и торговцы, — резко возразил ему Борг. — Неужели ты даже не задумался о том, на кого нападаешь, когда совершал набег на наш хутор?

Вульф пожал плечами.

— Датчане везде одинаковы. В тот момент не имело значения, на кого напасть. Ваш хутор оказался рядом с тем участком берега, к которому пристали наши корабли. На моем месте вы поступили бы так же.

— Твои отговорки бесполезны, норвежец, — гаркнул Рагнар. — Ты похитил мою суженую и пользовался ею как наложницей. Может, она уже носит твоего ублюдка в своем чреве?

— Рагнар, прошу, прекрати! — взмолилась Рейна. — Что было, то прошло.

— Хватит изводить ее! — возмутился Вульф.

Рагнар наградил его убийственным взглядом.

— Ты считаешь, мне нравится вспоминать о том, что ты сотворил с моей суженой? Но я должен знать наверняка. Ублюдок норвежца никогда не станет моим наследником.

Рейна резко вдохнула. Хотя она и считала, что, скорее всего, уже носит под сердцем ребенка Вульфа, она не хотела бы обдумывать возможные последствия прямо сейчас. Очевидным было, что Рагнар сердит не только на Вульфа, но и на нее.

— Довольно! — крикнул Борг. — Поговорим об этом позже. Мы уже пришли. Смотрите, отец встречает нас у порога длинного дома.

Улыбка осветила лицо Рейны, когда она увидела отца. Его лицо сияло от счастья, пока он бежал к ней, и хромота ему ничуть не мешала.

Рейна приподняла подол платья и бросилась ему навстречу. Отец принял ее в свои объятия и долго не отпускал.

— Рейна, милая Рейна, мы боялись, что больше никогда тебя не увидим! — Он слегка отстранился от нее и всмотрелся в ее лицо. — Ты хорошо себя чувствуешь? Тебя не обижали?

— У меня все хорошо, отец, правда. Родня Вульфа относилась ко мне как к члену семьи.

— Вульф Безжалостный?

Взгляд пронзительных зеленых глаз отца Рейны впился в лицо Вульфа.

Дикий рык вырвался из его горла. Он выхватил из-за пояса кинжал и направился к Вульфу, явно намереваясь совершить убийство.

— Отец, нет! — воскликнула Рейна.

— Скажи, почему я не должен убивать его.

— Вульф мой раб. Борг и Даг сказали, что я могу взять его себе.

Гаральд Светловолосый резко остановился.

— Твой раб? Так вот почему он сейчас здесь, а не в аду?

— Да, — подтвердил Борг. — У Рейны есть право определить судьбу норвежца, и она выбрала для него жизнь в рабстве.

Гаральд задумчиво погладил бороду.

— Ты уверена, что не совершаешь ошибку, дочь? Этот человек кажется мне опасным.

— Вы даже не представляете, насколько я опасен, — пробормотал Вульф. — Отпустите меня немедленно, и я сохраню вам жизнь.

— Я же говорю: надо убить его, пока он не убил нас, — настаивал Рагнар.

Борг пристально посмотрел на Рейну.

— Что скажешь, сестра? Нам убить твоего мучителя?

— Вульф меня не мучил, — заявила Рейна. — Оставьте его в покое. Он мой раб. Я имею право решать, жить ему или умереть.

Борг как-то странно посмотрел на нее, но больше ничего не сказал. Рейна то и дело поглядывала на отца, пока они шли к дому. Хотя он постарел и волосы у него еще больше поседели, он оставался таким же бодрым, несмотря на хромоту. Рейна вспоминала жуткие картины набега, но теперь, по прошествии двух лет, хутор и его обитатели, похоже, процветали.

Дверь дома открылась, и во двор вышла высокая женщина с седеющими светлыми волосами. Она издала крик радости и побежала вперед, распахнув объятия пришедшим. Несколько мгновений спустя Рейна уже очутилась в горячих объятиях матери.

— Я молилась богам, чтобы этот момент настал, — воскликнула Май да. — О, доченька, как же мы по тебе скучали! Я не осмеливалась верить, что твоим братьям удастся найти тебя и вернуть домой.

— Я тоже по всем вам скучала, — сдавленно прошептала Рейна.

— Наша дочь, наконец, дома, Майда! — радостно произнес Гаральд.

Взгляд Майды переместился на Вульфа. Лицо ее посуровело, когда она отпустила дочь и ткнула пальцем в Вульфа.

— Это тот самый норвежец, который тебя похитил? Что он здесь делает?

— Вульф мой раб, — объяснила Рейна. — Борг, Даг и Рагнар захватили его в плен.

— Лучше бы они его убили. — Майда фыркнула. — Он принесет нам одни неприятности. Достаточно заглянуть в его холодные глаза, чтобы понять: этого человека не так-то просто будет заставить подчиняться.

— У меня есть решение получше, — сказала Рейна — ее неожиданно осенило. — Почему бы нам не потребовать за него «датские деньги» — выкуп? Его брат — богатый ярл, он заплатит, сколько бы мы ни потребовали за его возвращение.

— Предложение Рейны стоит обсудить, — заметил Борг, задумчиво потирая подбородок. — Так мы сможем вернуть кое-что из того, что потеряли в результате набега.

— Вы меня не убедили, — не согласилась Майда. — Вульф Безжалостный похитил то, что было дорого моему сердцу, и сжег наши посевы. Пришлось продать большую часть рабов, чтобы обеспечить себя пропитанием на ту зиму.

Гаральд выслушал жену и сыновей, прежде чем принять окончательное решение. В конце концов, он ярл и глава семьи.

— В наших интересах получить выкуп за норвежца, но с этим придется подождать до весны. Зима уже на носу, в открытом море теперь плавать слишком опасно. До тех пор пока мы не передадим требование о выкупе, Вульф Безжалостный будет служить Рейне как раб.

Вульф слушал весь этот разговор с нарастающим гневом. Он не раб! Он сын ярла и брат ярла! Его знают повсюду и знают как сильного и отважного воина. Он не только давал отпор своим соплеменникам, жаждавшим расширить свои владения, но и отбивал нападения грабителей — финнов и датчан. Он добрался на корабле до самой Византии и вернулся домой безо всяких приключений, не теряя людей ни убитыми, ни ранеными.

Вульф знал, что брат выплатит за него «датские деньги», об этом он не беспокоился. А вот то, что он станет рабом, пока не прибудет выкуп, сильно тревожило его. Как он умудрился оказаться в такой унизительной ситуации? Как до этого дошло? Его так захватили раздумья о Рейне, что враг застал его врасплох. Он никогда не простит себе этот промах.

Стыд от осознания своего нового положения раба привел его в бешенство. Он свирепо уставился на Рейну, и его серебряные глаза засверкали ледяным пламенем, обещая неминуемую расплату.

— Да будет так, — одобрительно кивнул Борг. — Мы потребуем за норвежца «датские деньги».

— Хорошо, — согласился Даг. — Когда придет весна, мы пересечем море, чтобы сообщить о своих требованиях твоим родичам.

Майда задумчиво смотрела на дочь.

— Решение следует оставить за Рейной. Это ее изнасиловал негодяй норвежец.

— Мама, Вульф меня не насиловал, правда. И семья его отнеслась ко мне хорошо, и я тоже теперь уважаю и люблю их всех. Я также лучше узнала Вульфа. Да, характер у него не из легких, но обращался он со мной хорошо. Когда он напал на наш хутор, то сделал это, желая отомстить за смерть жены и нарожденного сына, погибших от рук наших соотечественников.

Вульф оценил правдивость Рейны, хотя и неохотно. В то лето он совершил набег еще на два хутора, прежде чем напал на хутор Рейны. Все хутора находились недалеко от того места, куда причалила его небольшая флотилия. Его товарищи по оружию вернулись домой на кораблях, груженных награбленным добром и новыми рабами, а Вульф отправился в Константинополь, чтобы продать там Рейну. И в результате выиграл: выручил гораздо больше от ее продажи работорговцу, чем стоило все награбленное добро.

Должно быть, лицо у Вульфа было свирепым, потому что Гаральд сказал:

— Норвежец слишком опасен. Нужно запереть его, пока он не смирится со своей судьбой.

— У меня есть уши, — прорычал Вульф. — Если ты думаешь, что меня можно держать взаперти на привязи, как животное, то ты ошибаешься.

— Вульф, — вмешалась Рейна. — Послушай меня. Если ты дашь слово, что не будешь пытаться бежать или причинить вред кому-либо из членов нашей семьи, я не позволю им держать тебя взаперти.

— Нет, это ты послушай меня, Рейна, — перебил ее Борг. — Норвежцу верить нельзя. Он зарежет нас всех во сне.

— Не зарежет, если пообещает не делать этого. Я верю, что Вульф — человек чести.

— Ха! — возглас Майды прозвучал издевательски. — У этого норвежца чести нет.

Вульф выпрямился во весь свой рост.

— У меня больше чести, чем у разбойников-датчан, убивающих женщин и детей!

— Так ты даешь слово? — настаивала Рейна, игнорируя эту вспышку ярости. — Если нет, то тебе, возможно, придется провести всю зиму в хижине без окон, взаперти, не имея возможности поговорить хоть с кем-нибудь.

Вульф обдумал слова Рейны. Он сойдет с ума, если не сможет видеть небо или ощущать запах только что выпавшего снега. Ему нужно поддерживать в форме свое тело и заботиться о том, чтобы мозги не покрылись плесенью. Но сама мысль согласиться с унизительной участью раба возмущала его до глубины души. Рабы из норвежцев получались отвратительные, это было известно всем.

Впрочем, заключение прельщало его еще меньше. Сможет ли он смириться со своим положением и потерпеть до весны, когда эти люди потребуют за него выкуп, и еще немного, пока выкуп не доставят?

— Я жду твоего ответа, Вульф, — напомнила Рейна. — Если ты согласен, тебя немедленно развяжут.

— Нет, погоди-ка, — вмешался Борг. — Я не уверен, что это разумно. Его нужно немного подержать связанным, пока он не научится смирению.

Вульф откинул голову и расхохотался.

— Подобно тому, как научилась смирению твоя сестра? Она никогда не вела себя так, как полагается рабыне. Вместо этого она снискала расположение членов моей семьи, и ей предоставили личный альков. Много ли рабов способны заслужить такое доверие своего господина?

— Это правда, Рейна? — спросил ее Гаральд.

— О да, благодаря моим навыкам лекаря я заслужила уважение семьи Вульфа, так же как и привилегии, которые обычно рабам не предоставляют.

— Рейна так и не смирилась с положением рабыни, — продолжал Вульф, — однако наказывать ее за непокорный нрав я не стал.

— И это правда, — подтвердила Рейна.

Братья Рейны заулыбались.

— У нашей сестренки неподчинение в крови. Мы рады слышать, что она не изменилась, несмотря на все пережитое по твоей милости, — отметил Борг.

Вульф поморщился. Да, Рейна действительно попала в рабство из-за него. Но он ее не насиловал. Их соитие было удовольствием, которого желали оба.

До сих пор Рагнар никак не реагировал на церемонию встречи и не участвовал в обсуждении судьбы Вульфа. Очевидно, больше он молчать не мог.

— Я женюсь на Рейне и заберу ее в свой дом. Хотя этот норвежец обладал ею, я прощу ей грехи и позабочусь о том, чтобы мои родители с радостью приняли ее в нашем доме.

Вульф напрягся. Рейна никаких грехов не совершала. Он бросил на нее быстрый взгляд и увидел в ее выразительных зеленых глазах нечто такое, что заставило его промолчать.

— Благодарю тебя, Рагнар, но, учитывая обстоятельства, я освобождаю тебя от обязательства взять меня в жены. Как ты справедливо заметил, я подержанный товар. Я не жду, что ты станешь чем-либо жертвовать ради меня.

Вульф зааплодировал бы, будь его руки свободны.

Рагнар недостоин Рейны!

— Дочь, — укоризненно произнес Гаральд, — подумай о том, что ты сказала. Рагнар ведь хочет жениться на тебе, несмотря на твою… гм… ну, ты поняла, о чем я.

— Я знаю, что говорю, отец. И я уверена: Рагнар в состоянии найти менее порченую невесту, чем я.

Вульфу хотелось завопить от радости, хоть он и рассвирепел, когда Рейна назвала себя «порченой».

— Это твое окончательное решение, Рейна? — уточнил Рагнар. — Потому что дочь ярла Отто намекнула, что была бы рада получить меня в мужья. Тебя так долго не было… В прошлом году я начал ухаживать за ней.

— Женись на ней — вот тебе мое благословение, — заявила Рейна без оттенка сожаления в голосе.

Рагнар долго пристально смотрел на Рейну, а затем развернулся и пошел прочь.

— Ты не была добра к нему, дочь, — проворчала Майда. — Возможно, он — твоя единственная надежда на замужество.

— Все кончено, мама. Да будет так. Рагнар никогда не дал бы мне забыть о том, что я принадлежала норвежцу и жила в гареме. Я дома, среди дорогих моему сердцу людей… а остальное неважно. Надеюсь, ты приготовила что-нибудь вкусненькое, я умираю с голоду.

— Заприте норвежца в амбаре, пока он не согласится на наши условия, — приказал Гаральд. — Просидев там несколько дней, он станет куда сговорчивее.

Вульф посмотрел на крошечный амбар, к которому его подталкивали братья Рейны, и заартачился. Насколько ужасно будет притворяться, что он раб Рейны? Наверняка лучше так, чем гнить в крошечном сарае без окон и без воздуха.

— Стойте! — воскликнул Вульф.

Он резко развернулся и устремил свой взор на Рейну.

— Повтори, на что я должен согласиться.

Вместо Рейны ответил Борг.

— Ты должен поклясться честью норвежца…

— Ха! У него же нет чести! — снова съязвила Майда.

— Ты должен пообещать, — продолжал Борг, — что как раб Рейны будешь выполнять все ее приказы не жалуясь и не станешь угрожать кому-либо на нашем хуторе, пока не прибудет твой выкуп.

— А когда он прибудет, смогу ли я вернуться домой?

— Да, клянусь честью датчанина.

— Пусть и сомнительной, — пробормотал Вульф.

Борг вскипел.

— Мы не грабим и не убиваем, Вульф Безжалостный. Мы земледельцы и торговцы. Однако ты уже давно был бы в Валгалле, если бы Рейна не упросила нас пощадить тебя. Согласен ли ты служить нашей семье, как она служила твоей, пока ты не вернешься на родную землю?

Разве у Вульфа был выбор? Хотя положение раба и унижало его, ему все же придется позабыть о гордости и пойти на эти условия.

— Что ж, я согласен. Даю вам слово воина-норвежца выполнять выдвинутые вами условия. Однако как только прибудут «датские деньги», вы должны позволить мне вернуться на родину.

Борг кивнул. Вульф протянул к нему свои связанные руки.

— Срежь веревки.

Когда Борг заколебался, Вульф прорычал:

— Почему ты медлишь? Ты боишься меня? Идти мне некуда. Учитывая приближение зимы, было бы глупо пытаться пересечь море, не рассчитывая на помощь в управлении судном хоть одного моряка, даже если бы мне чудом удалось сбежать.

Борг одним движением разрезал путы на руках Вульфа.

— Я никого не боюсь, норвежец. Помни об этом и веди себя ответственно. Если ты не подчинишься моей сестре или попытаешься причинить ей вред, тебя ждет мгновенная смерть.

— Смерть во время битвы — прекрасная смерть, — резко бросил Вульф. — Но не бойся, Борг Датчанин, твоей сестре нечего меня опасаться.

Вульф оставался связанным несколько дней, нарушение циркуляции крови в руках вызвало теперь сильную боль. И хотя боль от запястий уже распространилась на все руки, до плеч, на его лице не отражалось никаких чувств, кроме презрения к похитителям.

— Все в дом, — приказала Майда, распахнув дверь. — Сначала поедим, а потом подробно расспросим Рейну о том, как ей жилось все это время, вдали от семьи. Возможно, она поведает нам о чудесах, увиденных ею в гареме. Это единственное место, куда ее братья не заглянули, будучи в Византии.

Рейна исподтишка взглянула на Вульфа, прежде чем последовать за матерью в дом. Их взгляды встретились, но она ничего не смогла прочитать в его глазах. Однако не нужно быть большим умником, чтобы понять: пусть они теперь поменялись местами, Вульф ни за что не согнется под рабским ярмом.