Маг без диплома

Глава 5. Тени и шорохи

Эллина дремала, откинувшись на спинку сиденья. Голова то и дело клонилась на плечо соседу.

Дурнота не прошла, а колдобины отзывались спазмами желудка. Спасали подушечки с травами, без них бы не проехала и часа.

Попутчики принимали Эллину за беременную. Она не разубеждала, наоборот, радовалась, что все так устроилось. На первых месяцах живот незаметен, зато постоянно выворачивает наизнанку – симптомы схожи. В училище кратко рассказывали о недомоганиях беременных – не для личного пользования, а для работы. Будущие матери – хорошие клиенты, за облегчение их страданий неплохо платят. Теперь полученные знания помогали Эллине бороться с тошнотой, вызванной другими причинами.

– Да вы прилягте, зачем так мучиться! – предложила соседка справа, женщина неопределенного возраста и положения. – Что же вы, милая, без дорожной подушки путешествуете? – причитала она. – Без нее одни мучения.

Гоэта поблагодарила за заботу, но лечь отказалась. Скоро рассветет, утро они встретят уже на постоялом дворе.

Это единственный ночной переезд, дальше на темных дорогах небезопасно.

Эллина все же заснула. Тело само нашло удобную позу, а голова – мягкую опору. Хозяин этой опоры и разбудил гоэту, когда дорожная повозка въехала в деревню, где намечалась остановка.

Пассажиры, потягиваясь, разминая затекшие мышцы, выбрались наружу, ежась спросонья от студеного воздуха.

Солнце только-только взошло, дыхание едва заметной струйкой пара поднималось к небу. По ночам прохладно, не за горами заморозки, которые укутают землю искрящимся инеем.

Забрав личные вещи, пассажиры гуськом, чвакая ногами по немощеной деревенской улице, побрели к постоялому двору, чтобы позавтракать и немного отдохнуть.

Кучер распряг лошадей, давая им возможность перевести дух и пожевать овса в конюшне.

Эллина вошла на постоялый двор последней, проследив, чтобы о Звездочке позаботились должным образом. Разумеется, не бесплатно, но деньги у нее имелись – спасибо друзьям. Они, не слушая возражений, всучили увесистый кошелек.

Стоянка длилась четыре часа – достаточно, чтобы восстановить силы.

Рядом с постоялым двором отыскалась харчевня. Гоэта предпочла ее набитому соломой тюфяку.

Первым делом Эллина попросила воды и растворила в ней прописанные врачом капли, затем кое-как, безо всякого аппетита, поела. Гоэта понимала, пусть сейчас желудок не принимает еды, потом разыграется голод, и запаслась нехитрой провизией: яблоками, хлебом и сыром. Какая хозяину разница, съест ли она это сейчас или возьмет с собой, лишь бы оплатила.

За комнату на постоялом дворе отдала сущую безделицу – десять медяков – и, не обращая внимания на убогую обстановку и сомнительную чистоту, завалилась спать. Опоздать к отъезду не боялась: служанка согласилась разбудить за лишнюю монетку.

Кратковременный сон пошел гоэте на пользу. Тело по-прежнему ломило – не заживают ушибы так быстро, – зато запах пищи не вызывал рвотных рефлексов.

Она первой вернулась в повозку. Теперь Эллина устроилась у окна, поменявшись местами с пожилой парой. Отныне ей необходимо следить за дорогой, чтобы не пропустить погоню. Если придется, выпрыгнет на ходу. Да, можно покалечиться, зато появится шанс спастись.

Опасения Эллины не оправдались, путешественников никто не остановил.

Весь день прошел в пути под монотонный стук копыт, дребезжание подпрыгивавшей на ухабах повозки.

Пару раз останавливались: у рощицы, разделившей пассажиров по половому признаку, и в придорожной корчме.

Приближался Бреар – первый город по пути из Сатии на юг. В нем Эллина планировала сойти, немного передохнуть и двинуться дальше.

На место ночлега – очередной деревенский постоялый двор – въехали в сизых вечерних сумерках. Место оказалось бойким, а их повозка – не единственной, заглянувшей на огонек. В ряд выстроились возы с тюками, разномастные телеги; у коновязи не протолкнуться. Гоэта начала опасаться, что и комнаты расхватали, но одна на двоих все-таки нашлась. Вздыхая, Эллина разделила ее с самой безобидной на вид пассажиркой, надеясь, та не станет задавать лишних вопросов по поводу ссадин и синяков. Увы, женщина оказалась любопытной, хотя гоэта всячески постаралась скрыть последствия встречи с тварью в Аптекарском переулке.

– Ой, а кто это вас? – она указала на сеть синяков на предплечье.

– Никто, – буркнула Эллина, морщась от попавшей в ранку воды.

Хорошо, следы от зубов перевязала, не так страшно выглядят, зато синяки цветут буйным цветом.

– Муж? – не унималась любопытная.

– Упала. Да какая вам разница? – взъярилась гоэта, уперев руки в бока. – Сочувствовать не надо, а то в вашу личную жизнь влезу.

Женщина обиженно насупилась, но замолчала. Она нарочито отвернулась и делала вид, будто Эллины не существует. Тем лучше.

В три по полудню они въехали в Бреар.

Эллина вновь устроилась в глубине повозки и старательно щурилась, скрывая цвет глаз.

Днем стражники въезжающих не досматривали, но теперь сделали исключение.

Повозка пристроилась в конце очереди ожидающих проверки. Двигалась она неравномерно, в зависимости от того, казались ли путешественники подозрительными. Гоэта заметила, что особенно тщательно проверяли всадников и торговцев.

От кучера потребовали список пассажиров и их документы. Когда, возвращая бумаги, дежурный офицер мельком заглянул в повозку, сердце Эллины замерло, а пальцы впились в сиденье. Уфф, не заметил!

Сойдя неподалеку от городских ворот, гоэта забрала Звездочку и багаж.

Дорожная повозка укатила, дребезжа ободами.

Гоэта осмотрелась: солдат не видно. Город – как город. Не Сатия, но жить можно. Тротуаров нет, мостовая деревянная, местами не хватает плашек. Дома вразнобой, но линию держат. Словом, типичная провинция.

Эллина умело приладила сумки на спину лошади и зашагала сквозь людскую толчею. Мимо первой гостиницы она прошла, а вот вторая ей приглянулась – большая, шумная. С некоторых пор Эллина пришла к выводу, что иногда скопления людей не зло, а благо. Кто запомнит одну из десятков постояльцев? К примеру, в домашнем пансионе ее бы пристально рассмотрели, а так скользнут взглядом и не заметят.

Номер удалось снять без труда: желающих поесть и выпить было гораздо больше, чем жаждущих переночевать. Эллина не стала торговаться и закинула вещи в коморку, больше походившую на конуру. Пообедать решила внизу: закажешь еду наверх, привлечешь внимание. Да и городские сплетни стали насущным хлебом. Где еще она узнает, разыскивают ее или нет? Риск? Безусловно, но он теперь на каждом шагу. Опасность найдет и за запертой дверью, если гончих спустили, они возьмут след.

Торопливо пережевывая пищу, Эллина прислушивалась к разговорам, в любую минуту готовая сбежать через окно.

Обсуждали в основном местные новости. Ничего интересного, но отсутствие тревожных вестей – музыка для ушей.

Эллина смутно представляла, где находится курортная Трия и навела справки. Спросила не у хозяина гостиницы, а у одного из торговцев, ехавшего в нужном направлении. Долго думала, под каким предлогом подойти, как вклиниться в разговор. Решение подсказали прежние попутчики. Они принимали ее за беременную, значит, она ей и останется. Будущие мамы, если есть возможность, часто ездят на юг. А почему без мужа… Так по документам Эллина вдова.

Изображая безутешную скорбь по несуществующему супругу, гоэта задала животрепещущий вопрос. Вопреки опасениям, на нее даже не взглянули, отмахнулись, отделавшись невразумительным ответом. Выручил вертевшийся рядом мальчишка, подсказавший нужную дорогу. Дальше она сама разберется, в крайнем случае, местных жителей расспросит. Они, в отличие от постояльцев гостиницы, с меньшей вероятностью заподозрят неладное.

Поев, Эллина отважилась выйти в город. Ее интересовали информационные листы, которые развешивали в людных местах и около правительственных учреждений. По словам хозяина, ближайший возле храма на площади Двух фонтанов.

Стараясь не выделяться из толпы, гоэта добралась до места. Она еще издали заметила подрагивающие на ветру листы, но заглянуть в них сразу не решилась. Сначала прошла на территорию храма, достала из кошелька пригоршню монет и пристроилась на корточках в дальнем конце одного из прудов. Опустив ладони на бортики, Эллина коснулась лбом холодного камня, прошептала слова приветственной молитвы и с тихим звоном рассталась с приготовленными деньгами. Сполохами солнца монеты скользнули на дно, увлекая за собой просьбу гоэты: остаться в живых и сохранить честное имя.

Убедившись, что боги не отвергли дары (но услышали ли?), а за ней никто не следит, Эллина поднялась на ноги, повернувшись лицом к святилищу, сотворила храмовый знак и вернулась к ограде.

Гоэта с тревогой вглядывалась в скупые строки, пропускала записи о новых указах и налогах, спускаясь все ниже и ниже, туда, где под жирной черной чертой вписывались приметы и имена разыскиваемых преступников. Она боялась найти свое имя, но его не было. Эллина просмотрела перечень еще раз и не нашла.

Робкая надежда расправила крылья.

Вдруг Анабель смогла, вдруг страшное недоразумение улажено? Дичь какая-то! Эллина Тэр, законопослушная подданная его величества, неприметный обыватель – и вдруг убийца? Гоэта не смогла бы поднять руку на живое существо, если оно не напало первым.

В который раз Эллина задала себе вопрос: почему именно она? Обвинили первую встречную? Кто и за что ее так ненавидит? Выходит, вся порядочность, весь послужной список ничего не значат, гоэта может клясться в невиновности, но, поверят не ей, а анонимному доносу.

Глаза наткнулись на дату информационного листа, и у надежды опали крылья: позавчера. Тогда ее еще не искали по всему Тордехешу.

Не задерживаясь у храма, Эллина, подбадривая себя воспоминаниями о передрягах, из которых ей доводилось выбираться, отправилась на рынок. Нужно запастись провизией, тем, что питательно, но долго хранится. Купив все необходимое, она вернулась в гостиницу и заперлась в своем номере.

Бреар Эллина покинула на рассвете, одной из первых ранних пташек. Она переоделась в привычный наряд для конных поездок: в юбке верхом далеко не уедешь, а в брюках и удобнее, и теплее. Стажа выпустила – приняли за боевую магичку.

Ольер ли Брагоньер в ярости сжимал кулаки. Перстень неприятно скрежетал по столешнице, оставляя глубокие борозды на лаке. Лицо сохранило бесстрастное выражение, однако сидевшие в кабинете начальника подчиненные знали, это всего лишь маска, вроде той, которую следователи надевают на допросы. Догадывались и солдаты, неуклюже переминавшиеся с ноги на ногу в дверях.

– Ну? – Главный следователь откинулся на спинку стула.

Секретарь живо ухватилась за перо, готовая записать показания.

– Дома нет, господин соэр. Служанка ничего не знает, твердит, что госпожа у подруги.

– Адрес, имя.

– Кого? – не понял солдат.

– Подруги госпожи Тэр. Или ты не удосужился спросить?

Зеленые глаза впились в лицо солдата, заставив того потупиться, словно шестнадцатилетняя девица. Комкая перевязь, он молчал, догадываясь, как «обрадует» Брагоньера очередное «не знаю».

– Я жду. Ты и так заработал выговор.

– Она не знает, господин соэр, говорит, та живет под Сатией.

– Врет, – безапелляционно заявил следователь. – Немедленно доставить на допрос в управление. Ответственный, – он задумался, обведя глазами присутствующих, и выбрал жертву, – господин Зонер. В случае упорства допрашиваемой разрешаю применить легкие пытки. Полагаю, воды достаточно. Показания служанки нужны сегодня.

Недавно принятый на работу следователь кивнул и вышел, забрав солдат. Их сменила стража, вчера стоявшая на воротах. Соэр скрупулезно допрашивал всех, пятерку за пятеркой, повторяя одни и те же вопросы. Его интересовало, через какие ворота и когда Эллина Тэр покинула город, однако ничего путного он не добился. Однако Брагоньер не привык отступать. Он приказал произвести повторный, более тщательный обыск дома гоэты и опросить соседей.

– Где и когда госпожу Тэр видели в последний раз, с кем она общалась, во что была одета. Кто заходил в дом в ее отсутствие, какой масти ее лошадь – словом, все бытовые подробности.

Через два часа Брагоньер получил ответы на некоторые вопросы и удовлетворенно улыбнулся.

Пряталась в трактире «Белая мышка», знакомые спешно собрали вещи, лошадь серая.

Соэр вывел на листе с печатью Следственного управления список (если соседи не знали имен, приметы) людей, общавшихся со сбежавшей обвиняемой, и заново допросил стражников. Дежурившие ночью на южных воротах видели серую лошадь, привязанную к дорожной повозке. Только женщины по имени Эллина Тэр в списках пассажиров не значилось.

– Разумеется. Поддельные документы. Ей тридцать четыре, по возрасту кто-то подходит?

– Так темно, господин соэр, – оправдываясь, развел руками дежурный офицер.

– Перечень пассажиров мне на стол. Если она ускользнула в вашу смену, получите суровое взыскание за халатное исполнение служебных обязанностей.

Брагоньер уже знал, что за день до побега в Аптекарском переулке произошло нечто странное. Говорили о нападении некой твари, однако, за исключением госпожи Тэр, ее никто не видел. Но вряд ли существо – плод воображения гоэты: на месте происшествия читались следы присутствия неизвестного. Их сейчас изучали судебные маги.

Следователь собирался наведаться на место происшествия ближе к вечеру, после допроса ключевых свидетелей. Если там есть что-то интересное, оно останется.

Жертва нападения – обвиняемая, на мостовой осталась ее кровь. Свидетели подтвердили, госпожа Тэр пострадала. Позже отыскали врача, который лечил гоэту. Вряд ли она упала сама и изранила руки, да и кровь на мостовой принадлежала женщине. Жаль, ее слишком мало, чтобы установить наличие и цвет дара, тогда бы отпали многие вопросы.

В свете недавних событий Брагоньер считал причиной увечий неудачную попытку вызова демона. Скорее всего, того самого, который убивал девушек. Почерк схожий, темные твари умеют «выпивать» людей. К счастью, только некоторые, подлежащие немедленному уничтожению.

Брагоньер перерыл море литературы, пытаясь понять, кто умеет создавать заметный только на тепловом уровне оранжевый полог, воздействовать на сознание и не иметь ауры. Хотя последнее не доказано. Зафиксировать подобное способен маг не ниже второго уровня, таковых в момент преступления рядом не оказалось, а аура – вещь хрупкая, особенно у существ с магической сущностью или потенциалом. Иными словами, та же Эллина Тэр не увидит присутствия себе подобной, а вот чары ощутит.

Итак, выходило, что убивал человек с магическими способностями выше среднего, с ярко выраженными темными умениями. То ли полноправный маг, то ли науськанный им демон.

Ректор подтвердил, теоретически тварь можно сотворить и наделить определенным перечнем свойств, но ее создатель обязательно попал бы в поле зрения коллег. Уникум обязательно учился бы в университете, но, к счастью, подобные самородки в Тордехеше давно не встречались. Остаться незамеченным он не мог: подросткам сложно контролировать сильный дар, он не сумел бы его спрятать.

Запросы по всему королевству показали: необычных детей в течение полувека не рождалось. Чутье Брагоньера подсказывало, преступнику не больше шестидесяти, и то это предел. Тяжело так быстро передвигаться по стране, когда прожитая жизнь давит на плечи. И аваринцы не связались бы с человеком, которого в самый ответственный момент подкосит подагра или у которого дрогнет рука.

Хотелось связать воедино две ниточки разных дел – слишком много совпадений, слишком тесно связаны, и сходятся на личности госпожи Эллины Тэр. На вид она безобидная, «серая мышка», за время учебы не получила ни одной похвальной грамоты, зато каждую сессию сдала в срок. По опыту соэр знал, именно такие частенько становятся отличными преступниками. Тут ведь как: либо яркая индивидуальность, первый в классе, либо ничем не примечательная личность. Последних не принимают в расчет, чем они пользуются. Удобная личина. Тихий омут обманчив.

Гоэта общалась с некромантом, увлеклась его работой, пыталась по ночам изучать темную магию. Во время дальних разъездов у нее нашлись бы и время, и возможность для практики.

Низшие маги умеют общаться с духами, в теории изучают выборку строения разных видов магии – умному заинтересованному человеку достаточно для толчка.

Мотивы? Море! От банальной обиды до безденежья и любопытства. Любимые, разумеется, власть и месть. Потом входят во вкус и не могут остановиться.

Итак, Эллина Тэр попыталась вызвать демона, но у нее не хватило сил и умений, чтобы управлять им, и тварь напала.

Занималась ли гоэта этим ранее или пробовала впервые? Два странных убийства, предыдущие попытки, прошли успешно, но тогда почему теперь не получилось? Торопилась? Возможно. Или же демона вызвал сообщник, хозяин, знакомый? Предстояло выяснить, добровольно ли Эллина проводила ритуал, одна ли справлялась. Если нет, от нее пытались избавиться, принести в жертву.

На первый взгляд, Эллине Тэр недоставало выдержки для управления демоном, а на второй? Попади она тем вечером в управление, Брагоньер выяснил всю подноготную, а не строил догадки.

В любом случае, побег – отягчающее обстоятельство. Раз поспешила скрыться, виновна, иначе бы заявила о нападении.

Брагоньер с нетерпением ожидал доклада судебных магов, а пока решил самостоятельно допросить предполагаемую пособницу беглянки – любовницу графа Алешанского. Она, несомненно, многое знала: близкая подруга. Именно госпожа Анабель Меда способствовала тому, чтобы Первый префект настоял на освобождении гоэты. Оставалось выяснить, что ей руководило: любовь к подруге или личный расчет. Ольер ли Брагоньер допускал, что внешне равнодушная к колдовству, утопающая в роскоши содержанка – то самое второе действующее лицо недавних событий. Но только в Сатии – в Рамите она точно не была, значит, к убийству Ханны не причастна. Идейный вдохновитель и благотворитель – возможно.

Две подруги. У одной деньги и связи, у другой – талант и знание основ темной магии. С помощью Анабель госпожа Тэр могла покупать запрещенные манускрипты, ездить в анклавы черных магов, совершенствоваться в заклинаниях. Разумеется, темные не раскрывают секретов первым встречным, наверняка знакомый помог. Если между ними крепкая любовная связь, и вовсе бесплатно.

Разумеется, Анабель бескорыстностью не отличалась. Тут богатый простор для фантазии, благо женская дружба коварна, зачастую иллюзорна.

Госпожа Меда – любовница Первого префекта Сатии. Случайна ли давняя встреча в Лицензионной конторе, не готовилась ли она заранее к грандиозному преступлению, подбираясь к высшим сановникам? Может, демона тренировали на простых людях убивать по приказу, а главной жертвой должен стать кто-то из правящей верхушки Тордехеша? Аварин бы дорого заплатил такому человеку.

А ведь Анабель присутствовала на тех же балах, что и его величество, с легкостью уговорила бы любовника взять с собой в качестве компаньонки подругу.

Вот так цепь рассуждений о магических немотивированных убийствах привела к мысли о готовящемся покушении на короля. Идея не казалась Брагоньеру абсурдной. В королевстве действует шпион вражеского государства, в Аварине творятся странные вещи. Несомненно, что-то готовится, почему не убийство правящей династии Тордехеша?

На стол лег девственно-чистый лист бумаги.

Соэр облачился в традиционную бесформенную одежду, надел маску и, вызвав секретаря, осведомился, доставлена ли уже госпожа Анабель Меда. Получив утвердительный ответ, он приказал привести ее на допрос.

Анабель, не стесняясь в формулировках, выражала бурный протест против самоволия следователей, грозясь довести безобразие до ушей вышестоящих властей. Вырвав руку у державшего ее солдата, госпожа Меда с возмущением метнула черный шелковый шарф на стол Брагоньера. Он не шелохнулся и отстраненно-вежливо предложил присесть.

– По какому праву меня похитили? – продолжала бесноваться гоэта. – Будьте уверены, графу Алешанскому доложат, вы ответите!

– Сядьте, госпожа Меда, – чуть более настойчиво повторил следователь и отпустил солдата.

Анабель фыркнула, но все же села, смерив соэра презрительным взглядом.

– Я прекрасно знаю, кто вы, обойдемся без маскарада. Значит, сначала засадили за решетку подругу, теперь взялись за меня? Ну, и что же на меня повесите? – Молодая женщина дерзила и не стеснялась в выражениях.

Как любовница Первого префекта, она привыкла к почтению, оказываемому дворянам, превратилась в заносчивую и частенько склочную особу.

– Госпожа Меда, предупреждаю об ответственности за оскорбление должностного лица при исполнении, – Брагоньер не собирался молчаливо терпеть. – Ведите себя прилично, это в ваших же интересах.

– А в ваших интересах немедленно отпустить меня, – окрысилась Анабель.

– Любовник вам не поможет, – соэр решил сразу расставить точки в общении. Если дама до сих пор не поняла, что хамство надлежит оставить за дверью, он не станет миндальничать. – Настоятельно советую отвечать на мои вопросы чистосердечно, дабы избежать ненужных неудобств. Вы не на увеселительной прогулке, следите за словами, иначе окажетесь совсем не там, где рассчитываете. Или решили, будто связь с графом Алешанским сделает принцессой крови? – Брагоньер поставил выскочку на место. – Вы были и есть девица второго сословия и подозреваетесь в пособничестве преступнице. Доказанном пособничестве: вы же не станете отрицать, что помогли Эллине Тэр покинуть город?

– Стану. Чушь, глупые домыслы! – фыркнула Анабель.

Ее задели слова следователя. По мнению госпожи Меда, настоящий мужчина не опустится до грубости.

– Вижу, вы не настроены на откровенность. Ваше право! Я дам делу ход. Срок тюремного заключения определит суд. Во время следствия вас могут подвергнуть пыткам первой категории для выяснения обстоятельств важного государственного дела, – равнодушно обрисовал «светлое» будущее хозяин кабинета.

Анабель побледнела и попросила воды. Она не задумывалась о подобном обороте дела, любовник действительно казался охранной грамотой от бед.

– Вижу, передумали, – довольно кивнул следователь и подал стакан. – Разумное решение. А расскажете мне все, что знаете об Эллине Тэр, подробно опишете, как помогли ей бежать, и, заодно, просветите насчет отношений с Первым префектом Сатии. После вас подвергнут магическому тесту.

– Это незаконно! – пискнула гоэта, едва не расплескав воду. – Вы слишком много себе позволяете, господин соэр!

– Ошибаетесь, госпожа Меда, я действую строго в рамках закона, – сложив руки в «замок», Брагоньер буравил свидетельницу тяжелым взглядом. Гоэта порядком ему надоела. – Видимо, у вас сложилось превратное представление о моих полномочиях, – губы под маской тронула холодная хищная улыбка. – В королевстве Тордехеш нет места черной магии смерти, вызовам демонов и предательству, и я намерен искоренять зло любыми доступными способами. Дабы вы не питали иллюзий: граф Алешанский не станет рисковать положением и добрым именем ради любовницы, обвиняемой в вышеперечисленном.

– Вы… вы с ума сошли! – не находя слов, выдохнула Анабель. – Какая измена, какие демоны? Вы ненормальный!

Соэр отреагировал на ее слова молчанием и взялся за перо.

Допрос длился несколько часов, в ходе которых на лице гоэты сменилась буря эмоций. Следователь же задавал вопросы и комментировал их в неизменном отстраненном вежливом тоне.

Как ни сопротивлялась Анабель, ей пришлось рассказать об отношениях с любовником, целях, побуждавших ее поддерживать внебрачную связь и планах на будущее. Брагоньер начал с интимного, намеренно оставив самое главное – Эллину Тэр – напоследок.

– Не беспокойтесь, если сведения не представляют интереса для следствия, они не покинут пределы этого кабинета. В любом случае, сотрудники Следственного управления не используют показания в корыстных или личных целях, – соэр протянул Анабель протокол. – Распишитесь, пожалуйста, в правом нижнем углу.

– С каких пор в Тордехеше принято унижать женщин и копаться в чужом грязном белье? – с трудом сдерживая слезы стыда и обиды – следователь заставлял отвечать на самые откровенные вопросы, – пробормотала Анабель.

– Все, что я спрашивал, – исключительно в интересах следствия, госпожа Меда, – напомнил Брагоньер. – Приношу извинения, если часть моих слов показалась грубой. Зато вы своей честностью оказали себе большую услугу. Разумеется, я проверю показания, но, на первый взгляд, вы чисты перед законом. В отношении графа Алешанского, – подчеркнул соэр и добрался до «десерта». – А теперь поговорим об Эллине Тэр. Что она за особа, с кем дружит? Не увлекалась ли каким-то видом магии, не занимала ли денег на дорогие покупки? Куда ездила, с кем общалась и, самое главное, где она теперь?

– Я не знаю, – фыркнула гоэта, резко чиркнув пером по листу.

Подпись вышла размашистой, с дырой на месте первого соприкосновения с бумагой.

– Если не знаете, то предполагаете, – настаивал соэр. На стол лег новый лист бумаги, рядом – записная книжка. – В день побега вы собирали вещи подруги, много времени провели в трактире «Белая мышка», в котором пряталась госпожа Тэр. Она попросила помочь, или вы сами предложили?

Анабель задумалась. Вопрос именно в этой форме задан не случайно: Брагоньер подталкивал к правильному ответу, который бы смягчил степень вины. Или, наоборот, загнал в ловушку. Ведь так и хочется сказать: «Да, она настояла» и попасться на лжи: Анабель прежде упорно отрицала причастность к побегу подруги. Придется выкручиваться, только как?

– Да, я навещала Лину. Ей нездоровилось после нападения твари в переулке. Кстати, почему вы не выясните, кто пытался ее убить? – с вызовом поинтересовалась Бель.

Лучшая защита – нападение.

– Выясняем, госпожа Меда, но, боюсь, без показаний потерпевшей дело не сдвинется с мертвой точки. Так где она?

– Понятия не имею! Я не видела ее со вчерашнего дня. Как раз собиралась справиться о здоровье, когда явились солдаты. Между прочим, врач прописал Лине постельный режим: она сильно ушиблась.

– И не только, госпожа Меда. Спасибо, я читал показания врача. Хорошо, допустим, госпожа Тэр сразу не заявила о нападении в виду слабости, но отчего не вернулась к себе? Разумнее лечиться дома.

– Дома? – взорвалась Анабель. – После того, как вы науськали на нее солдат, велев связать и притащить в тюрьму?

– Значит, она осознанно не явилась в Следственное управление? – довольно улыбнулся Брагоньер. Гоэта попалась, поддавшись порыву чувств. – Служанка сообщила, верно? И предупредила о провожатых. Госпожа Тэр предпочла скрыться. Неразумно, передайте подруге, что она усугубила свое положение. Я ограничился бы домашним арестом, а так… Под каким именем госпожа Тэр покинула город?

– Понятия не имею, – Анабель сложила руки на груди, собираясь держаться до конца.

Пусть она проболталась, но большего следователь не услышит.

– Госпожа Меда, неужели мне снова придется напомнить прописную истину? – покачал головой соэр. – Пособничество подозреваемому в государственной измене и вызове демонов наказуемо.

– Лина не изменница! – вспыхнула свидетельница. – Никаких демонов она не вызывала. Чушь! Лина таким не занимается, я за нее поручиться могу. И не только я – все гоэты подпишутся. Да, она попросила принести кое-какие вещи, только и всего. Или это тоже преступление?

– Вы так отчаянно упираетесь, госпожа Меда, так хотите скрыть правду…

«То есть виновны», – мысленно добавил он.

– Я ничего не скрываю! – Анабель нервничала и комкала носовой платок, которым прежде утирала лицо. – У Лины много друзей, кто угодно, помог бы бежать. Я весь вечер провела не одна, можете проверить. – Она гневно сверкнула глазами. Былая уверенность возвращалась. – Но, если уж вам так хочется обвинить меня, вы, несомненно, это сделаете.

– Я стараюсь быть объективным, госпожа Меда. Разумеется, непогрешимы только боги.

В дверь постучали, и в кабинет осторожно заглянул господин Зонер – молодой следователь, которому поручили допросить служанку Эллины. Брагоньер кивнул ему, и подчиненный, поклонившись Анабель, положил на стол начальника несколько исписанных мелким почерком листов бумаги. Соэр бегло ознакомился с их содержимым и, сделав пометки, убрал в стол.

– Сообщила добровольно?

– Под небольшим нажимом. Пыток не применяли.

– Жаль, ничего интересного, все давно известно. Разве только госпоже Меде, – короткий взгляд на обратившуюся в слух Анабель, – придется признаться, что она ссудила подругу деньгами.

Разумеется, Бэль промолчала.

– Итак, нынешнего имени госпожи Тэр мы не знаем, но вычислим по списку пассажиров дорожной повозки. Выехала через южные ворота и соответственно отправилась на юг, к каким-то знакомым. Предположительно, к морю. Описание внешности и одежды имеется – достаточно.

– Тут еще кое-что для вас.

Следователь достал из кармана вскрытый конверт и протянул Брагоньеру. Он повертел его в руках, тщательно осмотрел, уделив особое внимание почерку отправителя, и заглянул внутрь – клочок бумаги.

– Занятно, очень занятно! Госпожа Меда, вы свободны, договорим после, – соэру не терпелось избавиться от посторонних. – Разумеется, я настоятельно советую не следовать примеру подруги. Завтра к десяти утра прошу явиться для проведения теста на магические способности.

Дождавшись, пока гоэта уйдет, Главный следователь углубился в изучение четвертинки листа бумаги с гербом Аварина. Грамота, выданная от лица монарха соседнего государства госпоже Эллине Тэр. За что, неизвестно – оборвано.

– Выяснить бы, кто таинственный доброжелатель! – Брагоньер снял маску и нелюбимый бесформенный наряд. – Сдается, он же порадовал первым анонимным письмом. Сомневаюсь, что им двигала любовь к Родине. Значит, или сам замешан, либо имеет зуб на госпожу Тэр.

Соэр отпустил домой подчиненного – уже вечер, – убрал бумаги, тщательно проверил и запер ящики. Задумался на мгновенье и, прихватив теплый плащ, отправился на место происшествия.

Обычный переулок, место не глухое, но тихое. Ничего примечательного, никаких аномалий, видимого присутствия колдовства в воздухе.

– Ну, что? – Брагоньер присел на корточки, в свете двух фонарей осматривая мостовую с засохшими каплями крови.

Он заметил и поднял длинный женский волос и клочок шерсти.

– Не демон, – уверенно заявил один из судебных магов. – Здесь поработал волшебник. Если девушка видела животное, возможно, метаморф.

Соэр нахмурился.

– Существует вероятность ошибки?

– Минимальная. Нет и следа ауры, вообще никаких следов, что невозможно ни в случае с демонами, ни с оборотнями. Первые оставляют после себя сгустки темной энергии и остатки дыры перехода, вторые – медленно разлагающуюся зеленоватую слоистую ауру с сизым венчиком.

– Значит, он с помощью волшебства…

– Здесь не колдовали. Никаких следов. Если только тварь не создали и выпустили в другом месте.