Магический укус (ЛП)

Глава 5

БЕТСИ НЕ ЗАВОДИЛАСЬ. МЕХАНИК ВЕРКРЫСА посмотрел под капот, пробормотал что-то про генератор и указал мне на конюшни.

Прежде чем мы вышли, я хлопнула Бетси по багажнику, затем развязала веревки на промасленном кожаном свертке, развернула его, выставляя напоказ мечи и кинжалы, хранящиеся в кожаных петлях. Лунный свет серебрил лезвия.

— Ух ты! — сказал Дерек.

Мужчины и мечи. Мой отец говорил, что, если ты оставишь крепкого мужика, неважно насколько миролюбивого, в комнате с мечами и манекеном для практики в одиночестве, в конце концов он поднимет меч и попытается ранить манекен. Это человеческая натура. И маленький волк не был исключением.

— Выбирай оружие.

— Любое, какое захочу?

— Любое, какое захочешь.

Он изучил ряд с ножами с задумчивым видом. Я подумала, что он возьмет листовое лезвие, но волк проигнорировал его, и потянулся в сторону Бора. Это был хороший меч, особенно для новичка, с тридцати двух дюймовым лезвием и с защищенной рукоятью в восемь дюймов. Защита у него была стальная, с острыми концами, направленными вниз, и простое стальное навершение. Как и у всего оружия, которым я владела, он был отлично сбалансирован.

Дерек поднял меч вверх.

— Легкий! — сказал он. — Как-то раз я был на ярмарке мечей, так они там были гораздо тяжелее.

— Есть разница между мечом и подобием меча, — ответила я. — То, что ты видел на ярмарке, в большинстве лишь приемлемая имитация. Они симпатичные и тяжелые, но делают тебя медленнее лентяя в отпуске. Этот же весит всего два фунта.

Дерек пробно взмахнул мечом

— Это рабочий меч, — сказала я. — Он не сломается и не отдает большой вибрацией в руку при ударе.

— Мне он нравится, — сказал волк.

— Он твой.

— Спасибо.

Я взяла сумку, и мы были готовы идти. Дерек шумно вдохнул.

— Я чую запах бензина.

— Правильно чуешь, — сказала я, когда мы вышли. Объяснять, что я ношу в сумке флягу с бензином на случай, если пролью немного своей крови и нужно будет в спешке ее убрать, было бы слишком сложно.

СТАЯ ОДОЛЖИЛА МНЕ КОБЫЛУ. ЕЕ ЗВАЛИ ФРАУ . Конюх поклялся, что, хотя она и не была самым быстрым зверем в конюшне, но достаточно послушная, сильная и надежная, как скала Гибралтара. И у меня не было оснований сомневаться в его словах.

Буланый мерин Дерека оказался совершенно не против отдать Фрау ведущую роль. Ребенок держался в седле как среднеобученный всадник, который никогда не чувствовал себя комфортно с лошадьми. Некоторые ездили на лошадях как кентавры. Дерек не был одним из них.

Никто из нас не заговорил в течение пятидесяти минут после того, как мы покинули оборотней.

Если нам предстояло работать вместе, мы должны хоть как-то разговаривать. Я замедлила темп, поравнявшись с ним. Топот копыт отдавался эхом на пустынной улице.

— Почему предплечье? — спросил Дерек.

Он посмотрел на мой ожег. Обычай призывал опалить пламенем кисти рук.

— Я не восстанавливаюсь так же быстро, как ты. Мне нужна кисть, чтобы держать меч.

— Ох. Это был глупый вопрос, — он посмотрел вдаль, в сторону города. Атланта разрасталась и выглядела спокойной после освобождения от магии и в то же время тревожной, потому что передышка всегда кратковременна.

Луна светила в темноте ночного неба, лица были еле заметны за завесой теней. Мы потеряли ее блеклое свечение, сплетение света и тьмы, заменив его уличными фонарями. Электрический свет, как солнце, не предлагал компромиссов. Не было теней, смешанных со светом; двойственности; обещаний скрытых глубин и тайн; ничего — только свет, чистый и простой.

— Ты когда-нибудь замечала, что некоторые вещи работают вместе с магией, а некоторые нет? — спросил он.

— Например?

— Например, телефоны. Иногда они работают с магией, а иногда нет.

Он хотел поговорить. Возможно, искал подходящую почву. Я была бы настоящей задницей, если бы не поддержала.

— Есть несколько теорий по этому поводу. Одна говорит, что интенсивность магических волн определяет возможность работы технологий.

— А другая?

Я поморщилась.

— Магия текучая. Это не строгая система, встроенная в камень. Каждый из нас фильтрует ее через себя, и наши мысли и восприятия формируют и изменяют ее. Ты слышал, насколько силен Папа Римский?

— Да.

— Он получает свою силу исключительно от веры прихожан. Тысячи и тысячи людей верят, что он может излечить, поэтому он и может. Теперь, возьмем машину. Как она работает?

Дерек нахмурился.

— Я не уверен. Есть двигатель, который сжигает бензин, превращая его в газ. Газ расширяется и что-то нажимает, своего рода клапан, который заставляет вращаться колеса. Что-то типа этого.

Я кивнула.

— Окей, а как работает телефон?

Он посмотрел на меня.

— М-м-м, твой голос заставляет вибрировать провода?

— Да, но как передается дисковый набор номера и достигает нужной персоны? А что, если птица сидит на проводе? Он все еще вибрирует?

— Без понятия, — Дерек пожал плечами.

— Я тоже. И большинство людей этого не знают. Они никогда не думали, как работает телефон. Он просто работает. С машинами немного иначе. Они требуют больше ухода и ломаются чаще, их ремонт же много дороже, так что владельцы автомобилей сами изучают внутреннюю систему машины, по крайней мере, в какой-то степени.

— Чтобы не быть ободранным, — сказал Дерек.

— Да. Теоретически, для многих людей, которые не знают основ механических принципов, заставляющих телефон работать, это вполне может быть просто магией. Они слепо верят, что он будет работать — и он работает. С другой стороны, автомобили являют собой совокупность механических частей, чего нет в телефоне, поэтому, когда магия ударяет, они не работают.

— Отличная теория, — сказал он.

— К сожалению, это делает мою работу еще более тяжелой.

На нас обрушились магические колебания. Электрические лампы погасли, город накрыла абсолютная тьма. Только когда мои глаза привыкли к отсутствию света, мы завернули за угол, где нас встретил ряд магических фонарей. Еще один поворот и мы дойдем до казино.

— Ты знаешь, куда мы идем? — спросила я.

— В гадюшник Братства.

Я потрясла головой, прощаясь с надеждами сохранить нейтралитета с ним.

— Я хочу кое-что прояснить. Не важно, что произойдет, но я не хочу, чтобы ты обращался, пока не останется другого выбора. Они не могут тебя учуять, так как ты вымылся. И пока не покроешься шерстью, они не смогут узнать, что ты принадлежишь Стае, и мне бы хотелось, чтобы все так и оставалось.

— Почему?

— Во-первых, я хочу оставить мое сотрудничество со Стаей в секрете. Это покажется некорректным.

— Братство не будет радо узнать, что с тобой пришел волк?

— Именно.

Тед не будет рад в любом случае.

— А во-вторых, после того как ты превратишься и станешь сражаться, тебя надо будет покормить и найти тебе тихое место, чтобы выспаться. А у меня такое место не всегда под рукой.

— Понял.

— Хорошо.

Город, пойманный в паутину света и лунной тени, был тихим и пустынным. Возможно, мальчик удивит меня и сохранит человеческий облик в казино. Конечно, я на это надеялась.

У МАГИИ ИЗБИРАТЕЛЬНЫЙ АППЕТИТ. КОГДА ОНА подошла к зданиям, сперва поглотила небоскребы, а потом перескочила на что-то крупное, сложное и новое. The Bank of America Plaza пал первым, за ним последовал небоскреб Sun Trust. Atlantic Center, the Peachtree Plaza и даже новое здание Coca-Cola нырнули следом. Georgia Dome рухнул прежде, чем осела пыль, а остальные монументы инженерной мощи человечества спешили сделать себе сеппуку перед лицом магического натиска. Когда Georgia World Congress Center загромыхал, шатаясь как молочный зуб, перед тем как выпасть, и развалился с большим облаком пыли, местные даже не подали вида.

Мало кто ожидал, что Братство выкупит эти развалины. Но то, что они все очистят и возведут собственный Тадж-Махал на месте руин в течение пяти лет, не ожидал никто. И когда нарядные двери магического дворца открылись, и народ увидел внутри блестящие ряды игровых автоматов, город, который, казалось бы, видел все, замер. Шок продолжался, до тех пор как первый дурак не вспомнил, что у него в кармане есть несколько баксов. Теперь казино было одним из семи чудес Атланты, высасывающее из толпы жаждущих глупые взносы. К счастью для Дерека и меня, уже было поздно даже по стандартам игроков-дегенератов, и нам не пришлось проталкиваться через поток людей вблизи гнездышка Натараджи.

Я видела казино много раз, и вот снова оно удивило меня. Словно неземной замок, рожденный из миража среди перемещающихся песков пустыни, главный штаб Братства возвышался над городом. Цвета белого алебастра в дневное время, ночью его стены отсвечивали золотом и индиго, подсвеченные электрическими лампами или магическим светом.

Братство сделало несколько изменений. Восемь изящных минаретов вместо оригинальных четырех располагались по сторонам здания с куполом. Высокие стены окружали комплекс вперемешку с глыбистыми сторожевыми башнями, оснащенными гаубицами и волшебными катапультами. Охранники в форме и случайные вампиры патрулировали текстурированные парапеты. Место сочилось магией некромантов.

Мы прошли между латунных статуй странных богов, установленных над водами длинных прямоугольных фонтанов. Некоторых я узнала, но мифология Хинди никогда не была моей сильной стороной.

Самая большая статуя стояла отдельно в круглом фонтане как раз перед входом. Странная фигура, пойманная в вихре огненного танца, балансировала на одной ноге сверху страшного демона. Две пары рук торчали из его плеч. Одна рука держала пламя, вторая била в барабан, третья указывала на поднятую ногу, четвертая благословляла. Космический танцор, плюющий на невежество мира; его тело было в огне, а лицо невозмутимое. Шива как Натараджа, Повелитель Танца.

Дерек изучал статую, потому что я приостановилась перед ней, и бросил взгляд на замок.

— Так он назвал себя последователем бога?

— Да.

В таком возрасте нужно иметь крепкие нервы, чтобы взять себе имя божества. Нервы — это то, что хозяин казино имел в избытке, но если он хотел стать Шивой, ему предстоял долгий путь.

Натараджа был местным повелителем Братства. Братство называло себя новым поколением человечества или самым старым, в зависимости от того с кем они говорили. Как и у Ордена, у них есть владения по всей стране, но в отличие от Ордена, они заинтересованы в накоплении состояния для финансирования своих исследований «Загадок жизни и смерти», как написано в их брошюрах. У них есть опыт работы с вариантами технологий и магии; многие делают уклон в сторону некромантии и некронавигации: поднятие умерших, их обучение и забота о них.

У Братства власть в избытке. Адски опасные, они возвели некромантию до уровня искусства, показывая профессионализм во всем, что они делают, чем я восхищаюсь. Но это не мешает мне их презирать.

Вход в казино был открыт для публики. Мы привязали наших лошадей к перилам снаружи и прошли внутрь, минуя двух размахивающих ятаганами караульных в черных плащах поверх кольчуги. Клинки выглядели потертыми, будто им вернули первоначальную остроту после того, как они потупились обо что-то твердое.

Мы зашли в главное помещение. Я ненавидела казино. Соблазн легких денег выставлял наружу худшее, что было в людях. В воздухе пахло жадностью, разочарованием и безумием от отчаяния.

Дерек и я прошли мимо игровых автоматов, которые должны запускаться вручную. Потерянные для мира, скармливающие автоматам большие пачки денег игроки были похожи на нежить, двигающуюся как роботы. Женщина выиграла, стала неистово прыгать, когда водопад монет начал заполнять резервуар автомата. Ее лицо, светящееся от удовольствия, выглядело почти безумным.

Мы миновали карточные столы, повернули к маленькому сервисному входу, шагнули сквозь него и оказались в комнатке, которая выходила на лестницу. Пара тощих охранников, одетых так же, как и караульные снаружи, расположилась по сторонам лестницы. В тот же момент показалась нам на глаза женщина.

Она была на несколько дюймов выше пяти футов, и при этом на полфута ниже меня. Ее изумрудно-зеленое платье не оставляло места воображению. Она не была ни стройной, ни гибкой. Разглагольствования писателей сентиментальных романов о «восхитительных линиях, сужающихся к талии» и «мягком теле, которое предназначено для изучения» были как раз про нее. В общем, ее тело было совершенно непохоже на мое. Я не завидовала. Мое тело подходило мне идеально, оно было сильное, упругое и с хорошими рефлексами, которые позволяли мне убивать прежде, чем убьют меня.

Я позавидовала ее волосам. Огненно-рыжие, они вились локонами, сияя красным золотом и спадая до бедер. Лицо Дерека светилось вожделением. Ровена улыбнулась, словно он только что прочитал ей оду.

— Кейт! Как приятно видеть тебя снова! — Ее улыбка могла запустить космический корабль на орбиту. В сочетании с контральто , с окрасом мягкого польского акцента, ее улыбка заставляла мужчин терять остатки собственного достоинства.

Я глянула на Дерека. Удивительно, но Дерек не растаял в лужу слизи, хотя его взгляд был прикован к груди Ровены. Избегает контакта глаз. Хорошая стратегия.

— Извини, мы опоздали.

— Ничего страшного. Пожалуйста, следуйте за мной.

Мы проследовали, поднимаясь по лестнице к длинному коридору.

— Ты была здесь раньше? — спросил Дерек; его взгляд был прикован к попе Ровены, покачивающейся под мерцающим зеленым шелком на несколько шагов впереди нас.

— Виляка, — сказала я ему.

Он моргнул, потом понял, что я не имею в виду не задницу Ровены.

— Виляка?

— Она около четырнадцати футов длиной, с треугольной головой, серо-голубого цвета…

Он окончательно запутался.

— Домашняя змея Натараджи, — объяснила я. — Ее пристрелили несколько недель назад. Я нашла ее для него по запросу Гильдии. — Упоминание, что я провела четыре дня, расположившись в болоте, покрытая торфом и грязью, без сменной одежды, полностью бы покачнуло мой авторитет.

Холод пробрал меня. Крошечные волоски сзади на шее встали дыбом. Мы повернули, и я увидела вампира. Он убегал по потолку, двигаясь в противоположном направлении, хлипкие мышцы работали под туго натянутой кожей, возможно, темной при жизни, но сейчас она стала пурпурной. Ровена кинула на него взгляд и помахала, так люди в более технологичные времена должны бы были махать в камеру видеонаблюдения. Я почувствовала магию, исходящую из нее вялой волной. Мой живот скрутило, и я сглотнула, сдерживая тошноту.

Нежить сидела неестественно. Меня переполняло сильное желание ее убить. Рука чесалась дотронуться до Убийцы, который покоился в кожаных ножнах за спиной. Я посмотрела в мертвые пустые глаза и подумала, на что было бы похоже, если вонзить лезвие в один из них, добираясь до мозга. Еще больше мне хотелось убить человека, который им руководил.

Вампир перемещался, его фигура неожиданно возникала и затем исчезала снова.

— Сюда, пожалуйста, — сказала Ровена, награждая нас еще одной ослепительной улыбкой. Другого выбора не было, пришлось следовать за ней, в то время как вампир растворился за поворотом коридора.

Коридор заканчивался огромной арочной дверью. Она открылась при нашем приближении, расщепившись посередине. За ней находился пятиугольный тронный зал Натараджи, словно гашишная мечта, украденная из мыслей античного рассказчика Арабских Ночей. Грациозные статуи стояли окутанные свечением магических ламп, которое смешивалось с мягким светом, отраженным от золотого трона Натараджи. Вельветовые подушки усеивали итальянский кафельный пол, а бесценные произведения искусства пытались добавить нотку изысканности к шокирующей роскоши. Сам Натараджа восседал на троне, как султан из легенд.

Засранец был, как обычно, в белом, а его наряд, должно быть, стоил моей шестимесячной зарплаты. Хорошо быть султаном.

Трон его казался золотым. Возможно, он и был золотым, но мой разум не мог воспринять столько денег, потраченных, чтобы поддерживать чью-то задницу. Трон, похожий на яйцо высотой в шесть футов, поставленное на широкую часть и разрезанное наполовину вдоль. Стилизованные экзотические животные, которые раньше считались мифическими, а теперь — очень опасными, покрывали всю поверхность яйца как снаружи, так и внутри, а драгоценные камни, что служили их глазами, сверкали в свете бесчисленного количества ламп.

Натараджа отдыхал на троне, полусидя, полулежа, опираясь локтем на плюшевую белую подушку. Его возраст было трудно определить. Если судить только по виду, ему не дашь больше сорока, но визуальное впечатление ничего не означает. Чувствовалось, что он старше, намного старше меня. Две сотни лет, может, три, а может, и больше. Несколько лет назад я бы сказала, что такое долгожительство невозможно, хотя уже сотню лет технологии развивались с огромной силой, но мои годы в наемниках научили меня быть очень осторожной с такими словами как «никогда» и «невозможно».

Натараджа посмотрел на меня, слегка забавляясь моему присутствию на его территории. Худощавый и с оливковой кожей, он излучал власть так же, как мужчины излучали силу. Волосы его, угольно-черные и прямые, обрамляли угловатое лицо с широким высоким лбом, выступающими скулами, слабым подбородком, спрятанным под аккуратно обстриженной короткой бородой. Глаза были очень темные и пронизывающие, с магнетическим эффектом. Когда он смотрел на тебя, казалось, что он заглядывает глубоко внутрь, изучая потаенные мысли и идеи, забирая их себе. Под таким взглядом было почти не возможно соврать. Мне все-таки это удавалось.

Виляка зашипела, как только я пересекла комнату и подошла к трону. Она сфокусировала на мне пустые ненавидящие глаза и понюхала воздух, ее длинный язык высовывался сквозь щель безгубого рта. И я рада тебя видеть, дорогая. Помнишь мою погонялку для скота?

Ровена шагнула к змее, ее рука легла на огромную треугольную голову. Весящую около двух сотен фунтов, Виляку невозможно было поднять и унести, и змей нельзя натренировать, так как большую часть времени они думают, что люди — теплые ходящие деревья. Правда, Виляка была фриком, рожденным посредством магии и генетических манипуляций. И немая в понимании млекопитающих, но знала, что рука на ее голове принесет боль, если она пошевелится, так что она просто улеглась широкими витками вокруг ног Ровены.

Голос Натараджи был подобен шуршанию, словно кто-то скоблил шершавый камень.

— Кейт.

— Нейт.

Он поморщился.

— Я не в настроении терпеть непочтительность.

— Не удивительно. Сейчас поздновато для человека твоего возраста. Ты не задумывался о пенсии?

Ты знаешь, что сделаешь это, и я знаю. Давай с этим покончим. Испытай меня, сукин сын, я смогу победить тебя снова, и тогда мы поговорим.

Его мощь врезалась в меня, прессуя, притесняя к полу. Глаза превратились в бездонные колодцы, приказывая, со всей силой засасывая меня в ужасные глубины, обещая рабство и боль.

Я стиснула зубы и удержала взгляд, пытаясь защитить Дерека.

Натараджа надавил сильнее, его мощь текла лавиной, деформируя мир, подавляя его, пока не осталось ничего — только его желание и мое, блокирующие друг друга. Во мне пульсировала болезненная дрожь. Его лицо исказилось, он закусил губу.

— Держись, держись, — сказала я сквозь зубы.

— Разве перепады настроения не признак ранней старости? — сзади раздался голос Дерека.

Ужасное давление на мгновение спало, и я собрала свою магию из всех резервов, что имела. Удар против ребенка, Нейт. Ударь, и я смогу убить тебя.

Давление неожиданно спало, меня выбросило из длинного черного туннеля в реальный мир. Натараджа отступил, почувствовав опасность. Черт.

Я посмотрела на Дерека. Его лицо было бледным. Руки сжатые в кулаки.

Натараджа вновь стал играть гостеприимного хозяина.

— Я вижу, ты привела с собой зверушку, — сказал он. — Он разговаривает так же, как и ты.

Однажды, — пообещал его взгляд. — Однажды мы решим этот вопрос.

— Передались мои вредные привычки. — В любое время.

Шепот проинформировал о новом прибывшем. Гастек, одетый в штаны цвета хаки и черный свитер, прошел сквозь арочную дверь, неся портфель. Он выглядел так нелепо на фоне вульгарного тронного зала Натараджи, что я засмеялась.

Гастек кивнул мне и прошел, останавливаясь у трона своего хозяина. Оба мужчины были худощавые, но если Нейт был стройным, то Гастек — тощим. Мясная диета и множество часов в качалке могли сделать его худым и мускулистым, но я сомневалась, что он когда-либо видел гантели, не говоря уже о том, чтобы взять их в руки. Он начинал лысеть, от чего лоб казался шире. Лицо его было обыкновенное, но выделялись темные глаза, выдающие ум и легкую отстраненность, которая бывает у людей, погруженных в свои мысли.

— А-а, Гастек, — поприветствовал Натараджа своего любимого питомца. — Я только что размышлял над новой забавой Кейт. Должно быть, он ее…

— Подмастерье, — я продолжила за ним.

— Подмастерье, — Натараджа покрутил слово во рту, пробуя. — Как скромно. Учитывая его возраст, подходит, но глядя на характер…

— Ненавижу тебя разочаровывать, но наши отношения строго деловые.

Смех Натараджи запачкал воздух.

— Конечно, — сказал он, посмеиваясь, как маленький ребенок. — Как бесчувственно с моей стороны.

Я улыбнулась ему.

— Действительно. А теперь, после того как мы установили, что у тебя ужасный вкус, не хотел бы ты поговорить со мной как с представителем Ордена, или мне стоит уйти?

— Внезапно ты о деле. Отлично. — Натараджа отклонился на спинку. — Я раздосадован направлением, которое ты выбрала для расследования.

Я оскалила зубы.

— Забавно. Я не в ответе перед тобой.

Он ничего не сказал, так что я закончила.

— Я работаю на Орден, и, когда я в последний раз проверяла, Орден отчитывался Роланду.

Забавно было наблюдать за эффектом, который произвел имя. Оба мужчины дернулись как от электрошока.

— Как вы можете видеть, джентльмены, я имею доступ к базам данных Ордена. — Это была вопиющая ложь, но они не могли об этом знать. Имя Роланда отключило их способность думать логически. Если бы они поняли, откуда я знаю имя их предводителя, они оба застыли бы от удивления. — Вот что я знаю, и, пожалуйста, поправьте меня, если я ошибаюсь. Теневой вампир Гастека следил за Грегом Фельдманом. Он был внезапно убит, и ты не смог извлечь изображение убийцы из мыслей наемника, что им управлял. Также не увенчалась успехом попытка вытащить эту информацию у Ордена, что понятно, так как ты должен был бы тогда объяснить, почему твой вампир следил за Оракулом. Что я не понимаю — это почему ты устроил кипиш из-за одного вампира.

Пауза затянулась, потом Натараджа дернул рукой в жесте «расскажи ей» и посмотрел в сторону, будто бы теряя интерес к нашему разговору. Ровена казалась спокойной, рука лежала на голове змеи. Мне было интересно, что у нее в мыслях.

— Мы потеряли больше одного вампира, — сказал Гастек.

— Есть доказательства?

Гастек открыл портфель и вытащил стопку фотографий. Дежавю. Он подошел, чтобы отдать эту стопку мне. Дерек шагнул между нами, безмолвно взял фотографии и протянул мне.

Я посмотрела на черно-белое изображение мертвого вампира. Кровосос лежал беспорядочной кучей, его крепкое тело было переломано. Густая темная кровь запачкала бледную кожу. Вампир был весь в ней, словно кто-то окунул руку в кровь, а затем вымазал всю натянутую кожу, как смазывают маслом курицу перед поджаркой. Лысый череп кровососа оказался разломлен, и сырая пустота смотрела на меня оттуда, где должен был быть мозг.

Вторая фотография. Тот же вампир со спины, чтобы лучше показать длинный разрез, который расщепил его тело от гениталий до середины груди. Желтоватые ребра торчали из-под черной от крови ткани. Кто-то использовал очень острый нож, чтобы расколоть хрящи и несколько ребер с левой стороны, отделив их от грудины, не распиливая, а разрезая одним движением с ужасной силой. Вампира, должно быть, положили на бок, чтобы его атрофированные внутренности выпали наружу. Рядом с кишечником не было жира, так что у убийцы не возникло проблем, когда он вырезал его. То же самое с мочевым пузырем и толстой кишкой; оба органа были атрофированы неделями, что указывало на не-мертвое существование, так что проблем с экскрементами тоже не возникло.

Диафрагма была разрезана, чтобы вытащить остальной кишечник и получить доступ к пищеводу. Он, должно быть, отогнул диафрагму и шарил в груди руками, пока не нашел пищевод и не вырезал его. Потом вытащил через дыру, а пропитанные кровью бесполезные легкие и выпуклое сердце выпали вместе с ним. Я видела такое прежде. Так потрошат оленей.

— Он взял мозг, сердце и легкие, то, что осталось от печени и почек, но отбросил пищевод, — сказал Гастек.

Я подняла бровь, так как не нашла кишечник, и он пробормотал:

— Следующее фото.

Я посмотрела и увидела уродливый мокрый клубок внутренностей в луже крови.

— Поразительное мастерство, — сухо проговорил Гастек. — Разрезы были сделаны почти с хирургической точностью. У него превосходные знания вампирской физиологии.

— Может, это связано с его работой?

Гастек посмотрел на меня, будто я его обвинила в пожирании маленьких детей.

— Мы не идиоты, — сказал он, подразумевая «Я не идиот». — Всех наших люди, у которых есть такая степень мастерства, опросили.

— Кроме этого и тени, скольких вы потеряли? — спросила я.

— Четверых.

— Четверых? Четверых вампиров?

Гастек переминался, чувствуя себя некомфортно, выглядел, будто попробовал что-то склизкое и кислое.

— Мы не рады такой ситуации.

— Где остальные фотографии?

— Их нет. Остальных забрали. Мы не смогли вернуть их тела.

— В смысле забрали?

— Что-то их мгновенно убило, разрывая связь между их разумом и теми, кто ими управлял. Тела убрали прежде, чем наша выездная команда смогла их забрать. — Он достал лист бумаги с аккуратно написанным текстом. — Здесь список мест, дат и времени.

Дерек забрал у него лист и протянул мне. Я посмотрела на него и засунула в карман. Шесть вампиров и семь оборотней. Кто-то пытался начать войну между Стаей и Братством и сделал для этого чертовски хорошую работу. Кому от этого польза?

— У вас нет шести вампиров, и вы можете дать отчет только о двух телах. Вы уверены, что четыре остальных неактивны? — Мысль о четырех неуправляемых вампирах, бегающих по городу, приводила меня в ужас.

— Они мертвы, Кейт! — Натараджа вышел из задумчивости. — Почему бы тебе не спросить Каррана и его зверушек-мантикор что было сделано с нашим имуществом?

Мантикора — ошибочный термин по отношению к Корвину. Но Нейт выглядел слишком довольным, используя его, поэтому я пропустила это мимо ушей.

— Я говорила со Стаей, — сказала я. — Мне нужно было снять подозрения с Корвина.

— Не лучший расклад для меня, — ответил Натараджа.

— Мне пришлось. — Все это словесное фехтование заставляла терять терпение. — Его м-скан не подошел.

— Я видел м-скан места убийства, — сказал Гастек, словно ожившая акула, почуявшая в воде кровь. — Не было никакой отпечатанной силы, кроме вампира и Оракула.

Черт. Я и мой длинный язык. Мне нужно держать баннер с огромной надписью «Бесплатно Раздаю Конфиденциальную Информацию!» Как минимум, это даст людям знать, с кем они имеют дело.

— Должно быть, ты видел не тот м-скан. Тот, что видела я, имеет четкую запись о силе убийцы.

Я почти могла чувствовать, как гигантский мозг работает в черепушке Гастека.

— Не хотела бы ты поделиться с нами копией другого м-скана?

— Не хотел бы ты рассказать мне, какого черта твой теневой вампир следил за Фельдманом?

— Возможно, мы просто хотели приглядеть за Оракулом, — сказал Натараджа.

Я притворилась, что обдумываю.

— Нет. Я не куплюсь на это. Держать вампира в полевых условиях слишком дорого для простого наблюдения.

— Нам больше нечего обсуждать, — сказал Натараджа.

— Я тоже очень рада была повидаться, — ответила я.

— Гастек, проводи представителя Ордена с территории, — Натараджа скривился. — Мы бы не хотели, чтобы с ней что-нибудь произошло. Я бы просто не смог этого перенести.

Гастек странно посмотрел на меня и вышел вместе с нами, оставляя позади Ровену и Натараджу.

Как только мы отошли на достаточное расстояние, я остановилась.

— Тебе действительно не обязательно меня провожать.

— Но я это сделаю.

— В таком случае, у меня вопрос.

Гастек посмотрел на меня.

— Если бы я могла заразить живого зверя магией некроманта, то как бы я это сделала?

— Что ты имеешь в виду под заразить…?

Любой ответ на этот вопрос выдал бы меня. Видимо, я слишком глупа для этой работы.

— Достаточное количество некромантии, чтобы оставить смешанный след силы.

— Какого цвета?

Я процедила сквозь стиснутые зубы:

— Светло-оранжевый.

Он задумался.

— Так, самый очевидный ответ — кормить животное некротическим мясом. Если крыса проглотит мясо вампира, некромантия даст о себе знать в желудке. Часть ее просочится в кровяной поток. Но, так же как и очевидно, предположение ошибочно. Я сканировал животных, которые кормились мясом нежити, и отпечаток силы был чисто некромантическим.

— Магия мяса нежити перекрывает магию животного?

Гастек кивнул.

— Да. Чтобы произвести смешанный отпечаток, воздействие некромантии должно быть едва уловимое. В теории — и только в теории — это должна быть репродукция.

— Не понимаю.

— Если ты спросишь нежнее, я, может, и объясню, — сказал Гастек.

— Не мог бы ты объяснить это мне? Это важно, и я буду очень признательна.

Гастек позволил улыбнуться. Она коснулась его губ и, колыхнувшись, исчезла, будто это было не больше, чем подергивание мышц. Я показала ему свои зубы.

— Ты гораздо милее, когда говоришь как обычный человек, — сказал Гастек. Моя улыбка не сбила его. — Храбрость забавна, но становится утомительной.

Я вздохнула.

— Я наемник. Я хожу как наемник, я разговариваю как наемник, я действую как наемник.

— То есть ты предпочитаешь быть ходячим стереотипом?

— Это безопаснее, — сказала я с надеждой.

В какой-то момент я подумала, что он каким-то образом понял глубинный смысл моих слов. Потом он сказал:

— Мы говорили о крысах?

— Да. И я спросила нежнее.

— В теории, если я возьму крысу-самку и накормлю ее мясом нежити, позволю ей спариваться и нести потомство определенный период времени, потом повторю процесс с потомством, где-то в дальнейших поколениях потомства первой крысы, может проявиться постоянное влияние некромантии, которая отобразится слабым отпечатком. Что-то вроде светло-оранжевого на м-скане.

— Спасибо.

— Тебе спасибо, — он улыбнулся.

ВОДА В ФОНТАНЕ БЫЛА ОСВЕЖАЮЩЕЙ. Я брызнула ей на лицо, борясь с желанием улечься на привлекательно холодный бетон. Маленький тест Натараджи израсходовал все мои резервы, зато мне снова удалось предотвратить демонстрацию силы, которую он попытался спровоцировать. Я села на край фонтана.

— Устала. Чувствую себя грязной и хочу в душ. Ты как?

Ухватившись за край фонтана, Дерек засунул голову в воду. Затем встряхнулся, разбрызгивая капли воды с влажных волос, и промыл ноздри, чтобы очистить нос от сильного запаха.

— Здесь воняет смертью, — сказал он.

— Да. Знаешь, было неразумно огрызаться на Натараджу.

— Кто бы говорил.

— Того, что я начну огрызаться — он ждет. В любом случае это было прикольно. Что ты думаешь о Ровене?

— Ты не хочешь этого знать, — сказал он.

— Ты прав. Возможно, не хочу. Она меня донимает, — призналась я.

— Почему? Потому что она красивее?

Я содрогнулась.

— Дерек, не смей говорить женщине, что кто-то красивее нее. Получишь врага на всю жизнь.

— Ты прикольнее, чем она. И бьешься больнее.

— О, спасибо. Пожалуйста, продолжай утверждать, что она более привлекательная. Если ты скажешь, что у меня богатый внутренний мир, то узнаешь, как больно я могу ударить.

Он ухмыльнулся. Мы пошли к лошадям.

— Будь осторожен на обратном пути, — сказала я.

Он озадаченно посмотрел на меня.

— Я тот, кто тебя защищает. Это ты будь осторожна.

Я покачала головой. Наконец-то у меня появился рыцарь в блестящих доспехах. Жаль, только оборотень-подросток.

— Ты думаешь, Братство попытается что-то сделать?

— Не Братство, — я замедлилась. — Стая и Братство потеряли примерно одинаковое количество членов, а убийца находится где-то на границе между ними. Цепочка убийств кажется тщательно продуманной.

— Натараджей?

— Кем-то, кто выиграет от войны между Стаей и Братством.

— Как Натараджа?

— Можешь оставить Натараджу в покое? — я нахмурилась. — Нейт, прежде всего, бизнесмен. Да, он бы хотел ослабить Стаю. В прямом столкновении Братство даже может победить, но это их ослабит настолько, что детская отрыжка отправит их в нокдаун. Цена войны сейчас неприемлема для Братства, именно поэтому нас пригласили в казино. Очевидно, что Братство обеспокоено. Не только потерей шести вампиров, которых дорогого будет заменить, но и предчувствием огромной опасности. Почему, ты думаешь, Гастек нас провожает?

— Что за опасность? — Дерек пожал плечами.

Я и забыла, как приятно рассказывать теорию.

— Ты когда-нибудь слышал выражение «сделать Гилберта»? Знаешь, откуда оно пришло?

— Нет.

— Около девяти лет назад мерзавец Мастер Мертвых, которого звали Гилберт Кейллард, пытался присвоить себе Братство, уличив Натараджу в торговле секс рабынями. Ирония в том, что я сомневаюсь, что у змеи вообще когда-либо был секс. В любом случае, Гилберт думал, что, если Братство опозориться, а Натараджу арестуют, он сможет с легкостью прийти и взять на себя контроль. У него было достаточно власти, поэтому все почти получилось.

— Думаешь, он вернулся?

— Нет, Гилберт мертв. Натараджа убил его и сжег сердце. Он все еще носит прах Мастера в маленьком мешочке на шее. Но это очень похоже на Гилберта. План достаточно остроумный: заставить Стаю и Братство сражаться друг с другом, а потом прийти и забрать контроль из слабых, а лучше мертвых, пальцев Нейта.

— Из мертвых было бы неплохо, — сказал Дерек.

— У нас есть люди из Стаи, разорванные животным с некро-магией, возможно, их кормили мясом нежити — это раз. У нас есть вампиры, убитые кем-то, кто прекрасно знает их анатомию — это два. И три — Нейт напуган. Посмотри на стены. Они удвоили патруль. Видишь ли, для Братства важнее всего получить власть. Они не поддерживают насильственные перевороты, как этот, но, если победитель предстанет перед Роландом и наделает много шума, он, скорее всего, выйдет сухим из воды.

— Кто такой Роланд? — неожиданно спросил Дерек, врываясь в мои мысли.

— Роланд? Легендарный лидер Братства. Ходят слухи, что он живет с того времени, когда магия в последний раз оставила мир, а это произошло около четырех тысяч лет назад. У него невероятная, можно сказать божественная, мощь. Кто-то говорит, что он Мерлин, кто-то — что Гильгамеш1. У него есть скрытые планы, и он использует Братство для их достижения, хотя большинство из них никогда его не видело. Нет никаких доказательств его существования, и простой народ, как ты или я, может не знать о нем.

— Он существует?

— О, да. Он настоящий.

— Как ты о нем узнала?

— Это моя работа. — И поверь мне, вундеркинд, я знаю слишком много. Я знаю его привычки. Мне известно, что он любит есть, с какими женщинами спать, какие книги читать. Знаю то же, что о Роланде знал мой отец. Даже его настоящее имя.

Поток людей через белую арку ворот иссякал. Было поздно или рано, в зависимости от того как на это посмотреть.

Костяные когти страха царапнули позвоночник. Волоски на шее и руках встали дыбом. Вампир. Близко.

Мерин Дерека заржал, но Фрау напоминала стоика.

Я медленно обернулась и увидела кровососа, спускающегося по белоснежной стене казино. Он полз вниз головой, напоминая мутировавшего геккона, длинные желтые когти впивались в известку. Мертвенно-бледное тело, обтянутое сухими, жилистыми мышцами, искрилось некромагией.

Вампир полз, пока его голова не поравнялась с моей, и поднял лицо. Оно при жизни было женским. У нежити были заостренные и тонкие черты лица, делающие его похожим на жертв концентрационных лагерей. Кровосос уставился на меня испуганными глазами. Он поднял худую руку, сжимающую маленький предмет. Медленно открыл глотку. Лицо дернулось, пытаясь изменить черты.

— Мне кажется, это твое, — сказал вампир голосом Гастека. Кровосос разжал пальцы, предмет упал. Я взяла его — мой метательный нож. Как мило. Он даже очистил его от вампирской крови.

— Скажи мне, Кейт, — произнес Гастек. — Зачем ты покрасила нож в черный?

— Чтобы он не сверкал, когда я его кидаю.

— А-а-а. Ясно, надо об этом подумать. — Из глотки вампира воняло смертью.

— Мы можем уйти?

— Прошу.

— Куда мы должны идти?

Он прекрасно знал, где находится квартира Грега. Возможно, они держали это место под наблюдением.

— Просто возьми меня с собой до границы твоей территории. Перекресток Уайт и Мапл подойдет. — Слишком поздно я вспомнила, что Грег умер на том перекрестке.

— Это необязательно, ты знаешь.

— Так и есть. Но если ты умрешь после визита в казино, нам придется отвечать на много неприятных вопросов.

Я погладила шею Фрау, развязала поводья и взобралась.

— Лошадь, — сказал Гастек с отвращением. — Я должен был догадаться.

— Тебе не нравятся лошади?

— У меня на них аллергия. Но это к делу не относится.

Он контролировал нежить, но старые добрые лошади заставили его чихать.

— Иди впереди, — сказала я. Вампир двинулся, неуклюже убегая правее. Телосложение кровососов не предназначалось для бега, который требовал координации и дыхания, а такие процессы не протекали в тех, кто уже не дышал.

Я нежно ударила по бокам Фрау, и она пустилась в легкую рысь, Дерек на своем мерине держался рядом. У меня было чувство, что, если кровосос окажется в пределах досягаемости, Фрау выяснит, как продолжить борьбу.

Гастек повел дальше. Тот вскарабкался на стену здания и, бросая вызов гравитации, перепрыгнул на соседнее. Его костлявое тело преодолело третий этаж, когти цеплялись за стену только для того, чтобы оттолкнуться от нее; беззвучно, незаметно.

Мы шли переулками, держась подальше от главной дороги. Мимо нас проехал всадник на белоснежном мерине, грациозном и с грустью в глазах, таких лошадей одна к сотне. Всадник был одет в дорогую кожаную куртку, окаймленную волчьей шерстью. Он кинул на меня и Дерека оценивающий взгляд и поспешил своей дорогой, поправляя арбалет, покоящийся на спине. Я посмотрела вдоль Уайт Стрит вслед уезжающему, ища знак, декламирующий «Я богатый, пожалуйста, ограбьте меня». Но не увидела его. Думаю, он понимал, что его лошадь говорила за него.

Впереди несколько детей столпились вокруг костра в металлической бочке. Оранжевые языки пламени облизывали края бочки, отбрасывая желтые блики на их решительные, испачканные сажей, лица. Тощий мальчик в грязном свитере со спутанными перьями в длинных волосах что-то драматически сказал и бросил в огонь комок, напоминающий дохлую крысу. Сейчас каждый был волшебником.

Дети посмотрели на меня, я двинулась мимо. Один из них смачно выругался, ожидая реакции. Тихо рассмеявшись, я поскакала дальше.

Если мы имеем дело с мерзавцем Мастером Мертвых, то я без понятия, как его разыскать. Может, если бы у меня была вышка и привязанный к ней один из вампиров Гастека…

Мы добрались до Руфус и повернули на север, направляясь к Уайт Стрит. Ее назвали в честь снегопада 14-го года, когда асфальт покрыл трехдюймовый слой мелкого порошка. Три дюйма снега не было таким уж необычным явлением для Атланты, за исключением того, когда он выпал в мае и не таял, несмотря на сорокаградусную жару. Три с половиной года спустя он наконец-то сдался и растаял во время бабьего лета.

Доехав до перекрестка, я остановила лошадь. Вампира Гастека уселся на фонарном столбе, обвившись вокруг него, как змея вокруг ветки дерева. Он смотрел на меня, его глаза светились темно-красным, выдавая прилив магии. Гастек усиленно старался удержать его на месте.

— Проблемы? — спросила я мягко.

— Вмешательство, — голос Гастека звучал, словно сквозь стиснутые зубы. Кто-то пытался забрать его контроль над вампиром.

Достав Убийцу, я положила его на спину Фрау. Металл потемнел. На его поверхности слабо замерцала влага. Возможно, это была реакция на вампира Гастека или что-то еще.

Позади меня тихо заржал мерин Дерека.

— Не слезай с лошади, — сказала я.

Пока Дерек остается в седле, он помнит, что надо вести себя как человек.

Я слезла с лошади и привязала ее к железному забору. Вампир Гастека беззвучно соскользнул со столба. Я сделала несколько неуверенных шагов к перекрестку.

— Гастек, куда ты идешь?

По дороге на бешеной скорости с грохотом пронеслась повозка, запряженная парой лошадей. Лошади заметили вампира и бросились в сторону, дергая за собой телегу. Правое колесо телеги врезалось в вампира с громким мясистым ударом, отбрасывая его в сторону. Водитель чертыхнулся и щелкнул поводьями, посылая лошадей в бешеный галоп, гремя по улице и исчезая в один миг.

Вампир лежал неподвижной, смятой массой.

Как вовремя.

С Убийцей в руке я шагнула на дорогу.

— Гастек? — мягко позвала я.

И обошла его с мечом в руке. Ужасная гримаса застыла на лице вампира. У него дергалась левая нога.

— Гастек?

Неясное шипение привлекло мое внимание. Я обернулась. Ничего. Маленькая капля светящейся жидкости скатилась по моему лезвию и упала на асфальт.

Порыв ледяного ужаса ударил по мне, как кувалда. Я завертелась, повинуясь инстинктам, и почувствовала, как кинжал царапнул кожу, когда безобразная фигура бросилась на меня сверху. Существо в воздухе увернулось от меча и мягко приземлилось неподалеку.

Лошадь Дерека завизжала и унеслась галопом в ночь, унося и его.

Я повернулась к упавшему вампиру Гастека. Что-то следовало за мной на четвереньках. Это был вампир, но такой древний, слишком древний, чтобы оказаться здесь случайно. Кости его позвоночника и бедер сместились, адаптируясь к передвижению на четырех ногах.

Существо было развитое, худое и гибкое, как борзая. Кость длиной в дюйм горбилась на его спине, сформированная выпирающим позвонком через толщу кожи. Оно остановилось и встало, сфокусировав на мне рубиново-красные глаза.

Его лицо больше не имело никакого сходства с человеческим. Череп разросся назад в виде костяного рога, чтобы сбалансировать ужасно огромные, выступающие челюсти. У существа не было носа, даже намека на переносицу. Оно открыло рот. Ряды клыков блестели в темноте. Такие бы не просто прокололи и вонзились в меня, они бы разорвали на куски.

Глаза существа остановились на мне. Зрачки, как у совы, светились красным.

Он прыгнул с нечеловеческой скоростью. Я целилась в горло, но промахнулась, лезвие по самую рукоятку погрузилось в плечо. Существо сбило меня с ног. Я сильно ударилась о землю. Голова стукнулась о тротуар, и мир поплыл. Удар о землю выбил воздух из легких. Я напряглась и направила силу сквозь лезвие Убийцы.

Рукоять меча выскользнула из моей руки, давление исчезло. Я втянула полные легкие воздуха, вскочила на ноги, держа в руках метательный нож.

Существо вздрогнуло в дюжине шагов в изумлении и неуверенности. Тонкое лезвие меча торчало из его спины. Два дюйма ниже и левее, и я бы попала прямо в сердце. Плечо монстра дернулось от мощного спазма, когда Убийца пронзал мышцы в поисках сердца. Плоть вокруг лезвия смягчалась, как расплавленный воск.

Существо щелкнуло зубами, развернувшись ко мне лицом. Еще два дюйма. У Убийцы такое глубокое проникновение сквозь плоть займет, как минимум, три минуты. Я обязана пережить эти три минуты.

Не проблема.

Я швырнула кинжал. Кончик лезвия отскочил от костлявого выступа над левой глазницей. Впечатляет.

Существо прыгнуло, легко преодолевая разделяющие нас двенадцать шагов, но пушистая фигура врезалась в него во время полета. Они покатились, вампир и оборотень, один рычал, другой шипел. Я догоняла их. Дерек проткнул кровососа, его когти вошли в брюхо вампира, но тот оскалился на оборотня и сбросил его с себя.

Я ринулась вперед. Он не ожидал моей атаки, и я сумела ударить в плечо. Но это было все равно, что колотить мраморную колонну. Я услышала хруст костей и нанесла два удара в шею. Существо обрушилось на меня вихрем зубов и когтей, разрывая одежду. Я отбивалась, как могла. Рот монстра не издал ни звука. Коготь оцарапал меня. Боль горячо полоснула по ребрам и животу. Клыки щелкали в дюйме от лица. Я дернулась назад, ожидая, что ужасная пасть поглотит меня, но вампир дал мне уйти и отшагнул.

Очертания новых вампирских рук появились за его спиной. Он развернулся, и я увидела вампира Гастека, вцепившегося в его шею.

Кровосос оседлал монстра, цепляясь за массивную шею. Существо облокотилось на руки и попыталось встать. Дерек схватился за его ноги. Вампир пинался, но Дерек цеплялся за него. Я взяла разбег и нанесла удар в сломанную грудь вампира. Кости хрустнули. Плоть разорвалась, как переполненный пакет с водой, выпуская поток зловонной жидкости.

Впервые существо закричало яростным скрежещущим звуком. Вены под его бледной кожей вспучились, а глаза налились кроваво-красным, подсвечивая лицо. Ему нанесли слишком большой урон, и теперь он собирался поддаться жажде крови, вырываясь из-под контроля мастера. Он откинул вампира Гастека прочь. Дерек продолжал цепляться за него.

— Отойди! — Я пнула оборотня. Он яростно зарычал, и я пнула снова. Он ослабил хватку и, рыча, подошел ко мне. Я оттолкнула его в сторону.

Существо кричало снова и снова, его тело кривилось, деформировалось, мышцы напрягались и трескались. Костяные шипы прокалывали плечи, закручиваясь подобно рогам. Оно встало на дыбы и рыло землю, оставляя трещины на асфальте. Я могла видеть лезвие Убийцы сквозь дыру в груди.

Вампир атаковал меня. Он приблизился с невероятной скоростью, врезался в меня, я схватила рукоять Убийцы и надавила со всей силы. Мы упали на асфальт и покатились, пока не врезались в стену.

Хорошо, что она оказалась у нас на пути. А то бы так мы и катились.

Я лежала очень тихо. Кровь существа струилась из его разорванного сердца, заливая меня. Глаза застилали цветные круги. Постепенно я осознала, что на меня смотрят два желтых глаза над плечом вампира. Я моргнула, фокусируясь на меховом кошмаре перед лицом.

— Ты в порядке? — Мой голос звучал хрипло.

С коротким рыком Дерек стянул с меня труп и поднял на ноги.

— Спасибо, — сказала я.

Дерек был ранен. Длинный порез уродовал его правую ногу, плечо жгло там, где коготь его проткнул. Он увидел, куда я смотрю и зарычал, отворачиваясь так, чтобы я не смогла рассмотреть бедро. Оно тоже кровоточило. Огонь окутал мою талию, и стало больно наклоняться вперед.

Я поставила ногу на вампира и вытащила Убийцу. Он высвободился легко, плоть вокруг лезвия расплавила магия. Я замахнулась и рассекла мечом шею существа. Деформированная голова покатилась. Я подняла ее. Огонь ушел из его глаз. Они выглядели пустыми. Мертвыми.

Пропитанная вонючей кровью и вся в боли, я посмотрела на Фрау. Несмотря на произошедшее, кобыла осталась стоять на месте. Я не могла в это поверить. И, спотыкаясь, пошла к ней. Идти по неясной причине было проблематично. На половине пути к Фрау, я сменила направление и пошла к вампиру Гастека.

Вампир лежал на животе, лицом ко мне. Я наклонила к нему голову и постучала пальцем.

— Полагаю, мы тут все уладили. Сколько ему лет, Гастек? Триста? Больше?

Вампир попытался что-то сказать.

Я потрясла головой.

— Не беспокойся. Я это выясню. Спасибо за помощь. Передай Натарадже, что он может взять свою охрану и засунуть ее, сам знаешь куда.

Вампир двинул рукой, сжимая мою ногу. Я мягко сняла руку со своего окровавленного ботинка, перешагнула через него и направилась к лошади.

Дерек со злобой уставился на кровососа.

— Оставь его. Нам пора уходить, прежде чем сюда придет группа чистильщиков Братства.

Я погладила Фрау и засунула голову существа в седельную сумку. Кобыла фыркнула, почуяв ужасный запах.

— Прости, дорогая.

Я взяла большую, армейскую, водонепроницаемую сумку.

— Бензин, — сказала я Дереку, так как он не мог его учуять.

Я расплескала его, отбросила сумку и достала спички. Пальцы тряслись. Я чиркнула одной спичкой, другой, на четвертой бензин вспыхнул. Вампир Гастека завизжал, когда он и моя кровь превратились в дым.

Я повела Фрау в ночь и мой верный волк, прихрамывая, последовал за мной.

КОГДА МЫ ДОШЛИ ДО ДЕТЕЙ, ОРУДУЮЩИХ МЕРТВОЙ КРЫСОЙ, Дерек свалился. Он упал вперед, мордой на асфальт. Дети испугались, но не удрали.

Легкая дрожь прошла по оборотню, туман окутал его и исчез, оставляя на земле свернутое, голое, человеческое тело. Дети смотрели.

Рана на его бедре была глубже, чем я ожидала. Когти существа разрезали толстый слой четырехглавой мышцы и проникли глубоко в ногу. Я всмотрелась в рану и увидела разорванную бедренную артерию. Плоть задрожала. Разорванные кровеносные сосуды поползли навстречу друг другу между мышцами, начиная связываться. Вирус ликантропии отступил, чтобы сохранить энергию для восстановления.

Боль пронзила мою талию, поднимаясь к груди. Стиснув зубы, я перевернула Дерека на живот, держа одну руку под его бедрами и схватившись другой за грудь. Он был тяжелее, чем выглядел, около семидесяти килограмм.

— Эй, леди! — сказал ребенок с перьями в волосах.

Дети стояли, прижавшись друг к другу. Мы должно быть ужасно выглядели, Дерек, обнаженный и больше не волосатый, и я, вся в крови и со все еще дымящимся мечом в ножнах.

— Вам нужна помощь? — спросил ребенок.

— Да, — ответила я охрипшим голосом.

Он подошел, поднял ноги Дерека и оглянулся на свою шайку.

— Майк.

Майк сплюнул в сторону и сделал смущенный вид.

Дети с перьями уставились на него.

— Майк!

Майк сплюнул снова, для эффекта — слюны было не так и много — чтобы дошло, и неуклюже схватил Дерека за плечи.

— Держи его за подмышки, — сказала я.

Он посмотрел на меня, страх плясал в глазах, но он стиснул зубы и поменял хватку.

— На три, — пробормотала я. — Три.

Мы подняли. Мир завертелся в вихре боли, а Дерек был перекинут через спину Фрау. С ним все будет хорошо. Вирус ликантропии вылечит его, и завтра утром он будет как новенький. Я же наоборот… Влажное кровавое пятно растекалось под моей курткой с тревожной скоростью. Если кровь начнет капать, я окажусь в море проблем. И, как минимум, мне все еще было больно.

— Спасибо, — пробормотала я детям.

— Меня зовут Рэд, — сказал ребенок с перьями.

Я засунула руку в карман штанов. Пальцы нащупали карточку. Я протянула ее ему, стараясь не обтереть ее о кровавое пятно на рукаве. Не моя кровь. Дерека.

— Если вам когда-либо понадобится помощь, — сказала я.

Он торжественно взял ее и кивнул.

- Гильгаме́ш— царь (лугаль) шумерского города Урука, правил в конце XXVII — начале XXVI веков до н. э. Гильгамеш был правителем, чьи деяния завоевали ему такую широкую славу, что он стал основным героем шумерской мифологии и легенд. Современные учёные часто воспринимали его легендарным персонажем, а не реальным человеком и правителем.

НА ЛЕСТНИЦЕ БЫЛО ТЕМНО, КАК В ПРЕИСПОДНЕЙ.

Я взбиралась по ней, распределив вес Дерека на спине, сгибаясь под правильным углом, чтобы боль была терпимой. Я тащила Дерека и сумку вверх, по ступеньке за раз, пытаясь удерживать угол наклона и проверяя, куда ступаю. Возможно, оборотень и выживет, если сломать ему шею. Но я нет.

На лестничной площадке я остановилась, чтобы перевести дух, и взглянула на свою дверь.

На ступеньках сидел мужчина, прислонившись головой к стене.

Я аккуратно опустила Дерека на пол и выхватила меч. Грудь мужчины поднималась и опускалась в плавном, равномерном ритме. Я неслышным шагом поднялась по лестнице, дыша сквозь стиснутые зубы, пока не разглядела его лицо. Крэст. Он не проснулся.

Я шлепнула плоской частью клинка Убийцы его по голове. Когда просыпаюсь сама, первым делом, прежде чем открыть глаза, незаметно нащупываю меч. Крэст просыпался с непозволительной медлительностью, как человек, непривыкший к опасности. Он моргнул, подавил зевок и прищурился, глядя на меня.

Я дала ему время себя узнать.

— Кейт?

— Что ты тут делаешь?

— Я приехал, чтобы забрать тебя на ужин. У нас было назначено свидание.

Чёрт. Совершенно забыла про свидание.

— Ждал до десяти, — продолжил он. — Позвонил, но ты не ответила. Потом было слишком поздно, и я решил зайти и предложить мировую.

Он приподнял бумажный пакет с кучей белых картонных коробочек, украшенных стилизованным китайским иероглифом красного цвета.

— Тебя не было. Я решил подождать пару минут, присел на ступеньки и …

Его мозг наконец отметил мою окровавленную одежду, меч и подтёки высохшей крови на лице. Его глаза расширились.

— Ты в порядке?

— Жить буду.

Я открыла дверь в квартиру, снимая защиту.

— На лестничной площадке лежит голый мужчина, — сказала я в надежде предвосхитить любые появившиеся вопросы. — Я собираюсь занести его в квартиру.

Крэст бросил китайскую еду в коридоре и без лишних слов спустился за Дереком. Вместе мы занесли его внутрь и уложили на ковёр в коридоре. Я закрыла дверь во внешний мир и выдохнула.

Скинула туфли и повернула регулятор освещения. Мои ботинки были опять в крови. Ну да ладно, ничего такого, с чем бы ни справилось море отбеливателя.

Маленькие огоньки магических ламп увеличились, заливая комнаты приятным мягким свечением. Крэст опустился на колени, чтобы осмотреть ногу Дерека.

— Он нуждается в экстренной помощи, — сказал он. В его голосе слышались отрывистые, профессиональные и слегка отрешенные нотки, которые появлялись у хороших врачей во время стресса.

— Нет, не нуждается.

Он взглянул на меня.

— Кейт, рана глубокая и грязная, возможно, рассечена артерия. Он умрёт от потери крови.

Закружилась голова и меня немного качнуло. Хотелось присесть, но очистить от крови диваны и стулья посложнее, чем ботинки.

— Потеря крови ему не грозит.

Крэст открыл рот и оглянулся на рану.

— Чёрт.

— Вирус ликантропии в действии, — сказала ему я и направилась на кухню. Готового льда не было, а выскабливать стены морозилки сейчас было не по мне, поэтому я положила пакет в раковину и с болью стянула разодранную куртку. Майка была вся в крови. Попробовала снять ее, но она прилипла. Порылась в ящике с разным барахлом в поисках ножниц, нашла и начала разрезать одежду.

Ножницы не резали сырую ткань. Я выругалась, но Крэст был уже рядом и положил руку на ножницы.

— Насколько помню, у тебя вируса ликантропии нет, — сказал он, и одежда упала на пол промокшей, тяжёлой массой.

Он присел на колени, чтобы осмотреть рваные раны от когтей на животе.

— Насколько плохо? — спросила я.

— В основном поверхностные. Две глубокие рваные раны здесь и здесь, — его палец едва задел кожу, но я всё равно вздрогнула.

— Больно.

— Могу представить. Хочешь, я тебя отвезу в пункт экстренной помощи?

— Нет. В зале на столе лежит регнабор, — сказала я. Набор для регенерации с таким уровнем магии был ничуть не хуже мага-лекаря. Ужасно дорогой, но стоил того. Его магия лечила, почти не оставляя рубцов.

Он взглянул на меня.

— Ты уверена? За секунду тебя заштопаем.

— Уверена.

Он отправился в комнату. Проблема с регнаборами заключалась в том, что, как и все магические вещи, они могли давать обратный результат и вместо того, чтобы вылечить, они ещё больше разъедали рану.

По пути в ванну я избавилась от штанов, трусов и бюстгальтера и встала под душ. Полилась кровавая вода. Живот болел. Когда кровь больше не закручивалась в воронку у меня под ногами, я выключила душ и крикнула Крэсту, что он может войти. Он вошёл, держа в руках свёрток из коричневой бумаги.

— Ты знаешь, как это использовать? — спросила я.

— Я — врач.

— Некоторые врачи не хотят иметь ничего общего с регнаборами.

— Иного выбора ты мне не предоставляешь, — сказал он. — Подними руки.

Я положила руки за голову и начала нараспев читать заклинание. Крэст развязал шнурок, скрепляющий свёрток, и развернул бумагу. Там была повязка и длинная широкая полоска, смазанная коричневой мазью и покрытая вощёной бумагой. Крэст отлепил бумагу, удерживая полоску за края. Я читала заклинание. Мазь на полоске активировалась, стала жиже. По комнате распространился сильный запах мускатного ореха.

Крэст прижал полоску к моему животу. Она прилепилась, и по раненным мышцам разлилась успокаивающая прохлада, потихоньку превращаясь в тепло, которое наполнило живот, унося боль.

— Лучше, — пробормотала я. Крэст перебинтовал мне талию. После долгого и трудного рабочего дня, этот парень, который казался нормальным, проделал такой путь, просто чтобы меня увидеть. Почему? Как это: приползать домой после тяжёлого дня и, вместо того чтобы зализывать раны в пустой квартире в одиночестве и темноте, обнаружить дома его. Возможно, на диване. Читающим книгу. Возможно, он отложил бы ее и сказал: «Я рад, что ты сделала это. Кофе будешь?»

Его рука коснулась татуировки на моём плече.

— Почему ворон?

— В честь отца.

Пальцы продолжали нежно скользить по коже.

— А надпись под ним на кириллице?

— Да.

— Что там написано?

— Дар Ворона. Подарок. Я подарок отца.

— Подарок кому?

— А это, милый доктор, уже совсем другая история.

— Ворон держит кровавый меч, — задумчиво произнёс Крэст.

— А я и не сказала, что это приятный подарок.

Он закончил с перевязкой и критически разглядывал результат.

— Знаешь, эта штука не надёжна, — в его голосе звучал упрёк.

— В одиннадцати из двенадцати случаев срабатывает прекрасно. Я бы сказала, шансов больше, чем получить оргазм на свидании вслепую, а женщины всё-таки идут на это.

Он моргнул и легко рассмеялся.

— Никогда не знаю, что ты скажешь в следующий момент.

— Я тоже не знаю.

Он поднялся и обхватил меня руками. Так тепло. Я переборола желание прильнуть к нему спиной.

— Ты голодна?

— Как волк, — пробормотала я.

— Еда, вероятно, уже остыла

— Мне всё равно.

Он поцеловал меня в шею. Дразнящее тепло от поцелуя пробежало до самых кончиков пальцев. Я повернулась, и он снова поцеловал меня, в губы. Я так устала… Хотелось слиться с ним, позволить ему держать меня.

— Ты пытаешься воспользоваться ситуацией с раздетой раненой женщиной.

— Я знаю, — прошептал он мне в ухо, притягивая ближе. — Как ужасно.

Пожалуйста, не отпускай. О чём я думаю? Неужели я настолько отчаялась? Я глубоко вздохнула и ласково оттолкнула его.

— Мне надо закончить работу. И думаю, ты не захочешь смотреть, как я это делаю.

— Может, потом, — прошептал он и снова поцеловал меня. И как-то вместо того, чтобы высвободиться, я прижалась к нему. И не хотелось ничего, кроме как стоять вот так с ним в обнимку, чувствуя его запах, чувствуя его губы на своих губах… И тогда голова вампира растеряла бы последнюю магию, и получилось бы, что Дерек и я зря истекали кровью. Бедный Дерек.

— Нет, — сказала я, скривившись. — Потом будет слишком поздно.

— Первым делом работа. Понятно.

— Сегодня. Не всегда.

— Я посмотрю, — сказал он.

— Ты этого не хочешь, поверь мне.

— Это часть того, чем ты занимаешься. Я хочу знать.

Зачем? Я пожала плечами и отправилась в спальню, чтобы одеться. Он за мной не последовал.

НА КУХНЕ В ЦЕНТР СТОЛА Я ПОСТАВИЛА большой серебряный поднос. На своих четырёх ножках он возвышался над поверхностью стола на целых три дюйма. У Грэга в квартире имелся великолепный запас трав. Смешав их в нужных пропорциях, я рассыпала ароматную смесь по блюду таким образом, что она покрыла всю металлическую поверхность. Крэст сидел на стуле в углу и наблюдал.

Я потянула завязки сумки, вытащила голову и положила на порошок, установив ее на огрызок шеи.

— Что это за хрень?

— Вампир, — сказала я.

— Я видел картинки. Они выглядят по-другому.

— Этот очень старый. Думаю, ему как минимум пара веков. Существование после смерти привносит определённые анатомические изменения. Некоторые заметны сразу, иные проявляются со временем. Чем старше вампир, тем более явными становятся эти изменения. Им нет конца. Вампир всегда в процессе развития. — Меня сильно беспокоил тот факт, что вампиры, как предполагалось, не существовали двести лет назад, когда развитие технологий было в самом расцвете. Ни мой опыт, ни образование не позволяли дать какое-нибудь объяснение такому монстру, и поэтому я отложила эту информацию, оставив на потом.

Я принесла неглубокую стеклянную кастрюлю, какую используют для запекания лазаньи, установила её чуть ниже перед подносом и вылила туда немного больше двух литров глицерина. Прозрачная вязкая жидкость растеклась по всей кастрюле.

Из ножен я вытащила один из метательных ножей. Крэст улыбнулся, увидев чёрное лезвие.

— Шикарный.

— Да.

Мне предстояло неприятное занятие; это не та магия, которой я часто занималась. Что-то во мне было против — что-то, что брало начало от отцовских наставлений, моего видения мира и места в нём.

Голова покоилась на травяной смеси. Через полчаса она была бы уже бесполезной.

Концом ножа я уколола палец. На коже появилась капля яркой красной крови. В ней пульсировала сила, и я коснулась сбора из трав. Его наполнила магия крови, работая как катализатор, связывая, формируя и направляя естественную силу высохших растений. Она хлынула вверх по срезу на шее вампира, разливаясь по капиллярам лица, охватывая мозг, насыщая мёртвую плоть. Я вела её, направляя, пока вся голова не наполнилась магией. Мой палец коснулся толстой кожи лба вампира, оставляя кровавое пятно и отправляя поток силы сквозь плоть живого мертвеца.

— Проснись!

Мёртвые глаза распахнулись. Отвратительный рот резко открылся и закрылся, сильно искривляясь.

Крэст свалился со стула.

Глаза вампира не мигая уставились на меня.

— Где твой мастер? Покажи мне своего мастера.

Бурлящим потоком из головы полилась чёрная магия, заливая комнату. Он разрастался, зло и яростно, словно разъярённый зверь, готовый напасть. В углу Крэст резко и громко вдохнул.

По голове прошла рябь. Глазные яблоки вылезли из орбит. Черный язык, длинный и плоский, свисал между рептилоидными губами, прикушенный серповидными зубами, и непотребно дёргался. Я надавила еще, вливая больше силы в сопротивляющиеся потоки некромагии.

— Покажи мне своего мастера!

Белки вампирских глаз стали красными. Два густых ручейка чёрной крови потекли из того, что некогда было слёзными протоками. Струйки проложили свой путь по лицу вниз к смеси из трав, смешиваясь с потоком крови из шеи. Обилие нечистот смело порошок из сухих трав, попав на глицерин, образовав на его поверхности неровное злое пятно. Кровь темнела до тех пор, пока не окрасилась в почти чёрный цвет, и в ней мне удалось рассмотреть хоть и искажённое, но узнаваемое изображение разрушенного небоскрёба с круглым логотипом Coca-Cola, наполовину погребённого в развалинах.

Юникорн Лейн. Всегда Юникорн Лейн.

Голова дёрнулась. Кости черепа лопнули, словно ореховая скорлупа. Кожа на лице облезла, скрутившись в длинные полоски на порошке из трав. Через трещины в черепе была видна желейная масса мозга. Кухню наполнила вонь гниющей плоти. Я накинула на голову полиэтиленовый мешок для мусора и перевернула поднос, отправляя ее и травы в мешок. Завязала его и поставила в угол. Кровь в глицерине свернулась в уродливую гниющую массу. Я спустила её в канализацию.

Крэст потёр лицо.

— Я тебя предупреждала.

Он кивнул.

Я вымыла руки до локтя пахнущим свежестью мылом и пошла в зал, по пути задержалась, чтобы проверить Дерека. Он спал как младенец. Я села на диван, откинулась назад и закрыла глаза. В такой момент большинство людей искали защиты.

Я сидела и отдыхала. Желание близости прошло, и страстные порывы казались нереальными, далёкими, как полузабытый сон.

Я слышала, как Крэст вошёл в комнату. Он сел около меня.

— Так вот чем ты занимаешься? — сказал он.

— Да.

Некоторое время мы сидели в тишине.

— Я смогу с этим жить, — добавил он.

Я открыла глаза и посмотрела на него. Он пожал плечами.

— Не собираюсь больше на это смотреть, но смогу с этим жить.

Он наклонился вперёд, опершись локтями о колени.

— С тобой было такое, что ты встретила человека и почувствовала… Я не знаю, как описать, почувствовала, что у тебя есть шанс обрести то, что ускользало все это время? Я не знаю… Хотя забудь, что я сказал.

Я понимала, что он имел в виду. Он описывал ощущение, когда осознаёшь, что ты одинок. Какое-то время ты можешь быть один и живёшь при этом замечательно, а затем вдруг встречаешь кого-то и внезапно становишься одиноким. И это как удар ножом — почти физическая боль, ты чувствуешь себя обделенным и злым; обделенным — потому что хочешь быть с этим человеком, а злым — потому что его отсутствие в твоей жизни причиняет страдание. Это странное чувство сродни отчаянию, чувство, которое заставляет тебя сидеть у телефона, даже если знаешь, что позвонят через час. Я не собиралась терять равновесие. Пока не собиралась.

Я пододвинулась ближе и прислонилась к его плечу. Мы оба понимали, что о сексе не может быть и речи.

— Ты не возражаешь, если я всё равно останусь? — спросил он.

— Нет.

Я заснула, прижавшись к нему.