Магическое пламя

Глава 14

__________________

Стены и железные прутья окружили нас, и холодная каменная земля приближалась к моему лицу.

Гектор схватил меня в воздухе и закричал. — Подушка для моего Ягненка!

Пакстон упал на спину, вытянув руки, чтобы поймать меня.

Я была самой сильной среди них в Пустоте, но мои возлюбленные по-прежнему чрезмерно опекали меня. Они не могли этого изменить, несмотря ни на что.

Несмотря на самые лучшие намерения моих суженых замедлить мое падение, я не приземлилась в объятия Пакстона. Какая-то сила оторвала меня от ревущего Гектора. Пока мои пары в панике выкрикивали мое имя, но я упала на задницу в камере рядом с камерой Пакстона.

Гектор приземлился на корточки, упершись одной рукой в землю, в камере напротив моей, разделенные огромным пространством. Затем Зак и Аксель также приземлились в отдельных камерах по обе стороны от камеры Гектора. Темная бездна простиралась бесконечно под нашими ногами, в то время как потолок над нами простирался до бесконечного серого неба.

Нас отправили в яму черного купола.

— Привет? Здесь есть кто-нибудь? — Позвал Зак.

— Ответьте мне! — Потребовал Аксель.

Тартар упоминал, что в черном куполе содержались преступники, согрешившие против Богов, и перечислил немало печально известных обитателей, таких как царь Сизиф, убивавший путешественников, Иксион, который спал с женой Зевса, и Титий, который пытался изнасиловать любовницу Зевса.

Враги моего врага могли быть нашим источником информации.

Нам нужно было взломать тюремную систему и найти выход. Хотя Тартар сказал, что только его молот может открыть двери, мы не будем просто сидеть сложа руки.

Мы всегда находили выход из любой ситуации, в которую попадали. К сожалению, у нас была привычка вскоре снова попадать в неприятности.

— Иксион? — Я попыталась. — Титий? Чуваки?

Никто не ответил.

— Царь Сизиф? — Я попробовала еще раз.

Нас окружила тишина.

— Отвечайте, придурки! — Взревел Пакстон. — У моей пары есть к вам вопрос!

Его раздраженный голос эхом разнесся по куполу, и сверху посыпалась пыль.

Аксель принюхался и чихнул.

— Черт. Это костяная пыль. Все заключенные здесь давно мертвы. Тартар позволил им сгнить. Должно быть, он давно не проверял этот купол Титаны могли обходиться без пищи, но бессмертным, таким как Сизиф и Иксион, все равно нужна была еда, чтобы выжить.

Я принюхалась, затем сморщила нос от зловония смерти и разложения.

— Боги приговорили нас к той же участи, — сказала я, холодный ужас наполнил меня. Образ того, как я и мои пары превращаемся в груды костей и пыли в этом куполе, заставил меня содрогнуться.

— Ягненок, ты ранена? — Спросил Гектор через купол.

— Я в порядке. С вами, ребята, все в порядке? — Спросила я, обводя взглядом всех своих возлюбленных.

— Да, мы в порядке, — ответили они.

— Нам нужно вырваться из Вечной тюрьмы как можно скорее, — сказал Зак. — Чем дольше мы здесь остаемся, тем меньше шансов, что мы когда-нибудь покинем это место.

— Давайте сделаем это, — сказала я, вскидывая руки и позволяя своей силе взорвать замки и двери.

Они не сдвинулись с места. Я попробовала еще несколько раз, но безрезультатно.

— Моя сила здесь отключена, — сказала я, не в силах скрыть тревогу и ужас в своем голосе.

Мои пары схватились за прутья, пытаясь согнуть их или раздвинуть пошире, струйки дыма поднимались от их кожи там, где они касались металла. Запах горелой плоти ударил мне в ноздри.

— Остановитесь! — Я закричала, ненавидя наблюдать, как моим парам причиняют боль. — Если бы это могло сработать, Титаны давным-давно выбрались бы из своего купола. Мы должны быть умнее.

И все же Пакстон отказывался сдаваться. Он стиснул зубы, не обращая внимания на жгучую кислоту, пытаясь раздвинуть решетку, разделявшую его и меня, пошире, чтобы оказаться со мной в одной камере.

— Пакстон! Я сказала, остановись! — Я закричала на него. — Почему ты продолжаешь причинять себе боль, идиот? — Я бросилась к нему, отрывая его пальцы от прутьев.

Он прищурился, глядя на меня.

Может быть, я смогу заставить прутья согнуться?

Я вспомнила, что когда я прикоснулась к прутьям, удерживавшим моего отца, я получила только укол. Защищенный металл не обжег меня. Возможно, я смогу справиться с этими прутьями. Как дочь титана, я обладала достаточной силой.

Я схватилась за решетку, кислотный ожог содрал кожу с ладоней. Я вскрикнула и отпустила ее, когда до меня дошло, что Вечная тюрьма была создана для того, чтобы держать осужденного за решеткой. В прошлый раз я пострадала только от укола, потому что не была заключённой, но теперь была.

Все мои пары кричали мне, чтобы я держалась подальше от решетки, затем Зак, Аксель и Гектор ругали и проклинали Пакстона за то, что он не защитил меня.

Всегда альфа-самцы.

И все же мы все были пойманы здесь в ловушку, беспомощные и бессильные. Страх заполнил все мое существо, и лед сковал мои вены. Мы все сгнием здесь, пленники самой легендарной тюрьмы в мире. Мои пары сгниют здесь. А Гектор был смертным. Мое сердце остановилось. Он умрет задолго до всех нас, сбудется мой худший кошмар.

Гектор порезал себе ладонь лезвием.

— Гектор! — Закричала я.

— Не переживай, Ягненок, — сказал он. — Я работаю над рунами, чтобы взломать дверь. Мы вытащим тебя отсюда.

Гектор был мастером в оберегах и рунах. Смертный или нет, он не утратил своей хватки.

Он обмакнул пальцы в свою кровь и начал рисовать руны на дверном проеме своей камеры. Раздался шипящий звук, и в воздухе запахло горелой плотью. Но Гектор продолжал рисовать.

Я тяжело дышала, жалея, что не могу быть там, чтобы помочь ему. По крайней мере, я могла бы пожертвовать свою кровь. Затем Зак и Аксель тоже порезали ладони и предложили свою кровь для использования Гектором. Мои пары снова работали вместе, чтобы вытащить меня.

Пакстон сбросил рубашку, обернул ею руки и снова схватился за прутья между нами, чтобы раздвинуть их пошире. Ткань превратилась в пепел, как только коснулась металла. Пакстон выругался.

Я тоже выругалась.

— Пакстон, прекрати, — прошипела я. — Если хочешь, чтобы тебе было больно, я могу дать тебе по голове!

Затем последнее предупреждение моего отца прозвучало у меня в ушах.

— Ta sun sumac drain rain flame, — сказал он.

Я сосредоточилась на языке Титанов и поняла, что понимаю его. Фраза означала Пробуди Живое Пламя.

Папа знал о Пламени во мне, и он говорил мне, что это единственная сила, которую Вечная тюрьма не может свести на нет.

Я пристально посмотрела на Пакстона с новым интересом. Он выхватил меч и рубанул по прутьям, полетели искры, когда звон металла эхом отразился от купола.

Затем я двинулась на него, покачивая бедрами, как суккуб. Полубог Моря застыл и уставился на меня с голодом и вожделением, которые могли расплавить мои трусики до капли обжигающей жидкости. Так всегда было с моими парами. Один их взгляд или одно прикосновение — и мне конец.

Наше желание друг к другу горело так ярко, что нам даже не нужно было зажигать спичку.

— Лютик, — прошептал Пакстон.

Несмотря на то, что его не нужно было соблазнять, поскольку он уже хотел меня, я все равно чувственно облизала губы, чтобы соблазнить его.

— На данный момент нет лучшего занятия, — промурлыкала я, — поскольку Гектор ищет для нас выход, так что мы могли бы также заняться делом и внести свой вклад по-своему.

— Я сделаю все, о чем ты попросишь, — с готовностью сказал он.

— Нам нужно закончить брачный ритуал. И сейчас самое подходящее время.

— Как? — Хрипло спросил он, бросив дикий взгляд на решетку, затем на меня.

— Нам просто придется действовать в меру своих возможностей, Полубог, — я позволила своему сексуальному мурлыканью сорваться с языка, чтобы поддержать настроение, и начала расстегивать широкий пояс на талии — предполагалось, что он будет альтернативным оружием. — При данных обстоятельствах прелюдии не будет.

— Я не буду жаловаться, — мягко сказал он, а затем выругался себе под нос. — Я мечтал отдать тебе все, что у меня есть, Лютик. Я фантазировал, чтобы наш первый раз станет для тебя лучшим опытом. Я хочу трахать тебя часами и днями и боготворить каждый твой дюйм, не торопясь и следя за тем, чтобы ты наслаждалась каждой секундой этого. Но судьба ненавидит меня и насмехается надо мной, наказывая за все зло, которое я причинил тебе. Было не идеально трахать тебя в Аду, и судьба даже не дала мне закончить заявлять на тебя права там и с тех пор держит меня в чистилище. И теперь, когда я могу трахнуть тебя, это должно быть в тюрьме, с решетками между нами и костями над нами. Ты заслуживаешь гораздо лучшего. Все мои кузены — Полубоги ухаживали за тобой и заявляли на тебя права замечательным образом, но я…

Я уперла кулак в бедро.

— Ты хочешь меня или нет?

— Больше всего на свете. Больше, чем весь мир. Больше, чем моя жизнь.

— Тогда перестань ныть и трахни меня, — сказала я. — В последнее время ты скулил даже больше, чем Аксель. Я не хочу, чтобы наш секс снова прервался, потому что ты не перестаешь болтать. Нам нужно пробудить Живое пламя, прежде чем произойдет что-нибудь еще. Я знаю, что это не сексуально — излагать реальность, но нам нужно смириться с этим.

— Все, что ты говоришь и делаешь, горячо и сексуально.

— Отлично, — сказала я и спустила штаны.

Пакстон следил за каждым моим движением, его глаза горели чисто мужским желанием. Неважно, где и когда, но мои возлюбленные всегда горячо желали меня. Я одарила Пакса знойной улыбкой, хорошенько покачала бедрами, развернулась и задрала задницу в воздух в дюйме от прутьев между нашими решетками.

Он хрипло предупредил.

— Оставайся на месте, Лютик, и позволь мне сделать остальное, чтобы ты не обожглась.

Его большая рука опустилась мне на поясницу. Он сжал мою попку другой рукой, затем рискнул опуститься ниже, чтобы засунуть палец в мое лоно.

— Ты такая влажная, малышка, — простонал он. — Ты готова для меня.

Я всегда была мокрой для них. Он уже должен был это понять.

— Никаких прелюдий, — сказала я. — Мне нужен твой большой член внутри меня.

Нам нужен был быстрый, жесткий трах, чтобы временно утолить брачную лихорадку и разжечь Пламя.

— Я заглажу свою вину перед тобой, когда мы выберемся отсюда, — поклялся он, его палец вошел в меня еще пару раз, прежде чем выйти. Мгновение спустя его твердый член погрузился в меня.

Я задохнулась от удовольствия.

Его руки обхватили мои бедра, когда он входил в меня снова и снова. К счастью, пространство между железными прутьями было достаточно широким, чтобы наши тела могли соединиться. К сожалению, у нас могло получиться только неглубокое соединение. Это свидетельствовало о внушительной длине и размерах Пакстона, иначе это было бы невозможно.

Несмотря на это, было мучительно не ощущать его всю длину внутри себя.

Пакстон держал меня крепко и входил в меня все глубже. Желая от него большего, я снова прижалась к нему задницей.

Я зашипела от удовольствия, которое принесло глубокое соприкосновение, моя киска сжала его член. В то же время кожа там, где мои ягодицы касались прутьев, горела, как черт.

— Прекрати, Лютик, — прошипел Пакстон позади меня. — Не причиняй себе вреда. Я сказал, позволь мне сделать остальное.

Он крепко прижал меня, не позволяя пошевелиться. Его ноги уперлись в прутья, когда он попытался ввести в меня больше своей длины.

В то время как во мне бурлило острое удовольствие, запах горящей плоти также заполнил мои ноздри.

Пакстон издал приглушенный стон, в котором были и удовольствие, и боль, и продолжал жестко входить в меня.

Я оглянулась через плечо и заметила волдыри, усеивающие его ноги. Он спустил штаны до лодыжек.

— Пакстон, отойди, — прорычала я. — Не входи в меня больше чем на два дюйма, или я прекращаю.

— Я в порядке, Лютик. Не уходи, — умолял он. — Если ты это сделаешь, я умру.

— Тогда пообещай мне, что не причинишь себе вреда, — сказал я.

— Я не против причинить боль себе. Оно того стоит. Я просто хочу погрузиться в тебя так глубоко, как только смогу. Мне нужно отдать тебе всего себя.

Я зарычала, готовая собрать последние силы воли и отстраниться, чтобы не дать ему обжечься.

— Хорошо, Лютик. Я буду осторожен, — он крепче сжал мои бедра, его пальцы впились в мою кожу. — Ты убиваешь меня, женщина. — Он вошел в меня. — Это убивает меня, моя пара.

Я приподняла свою задницу повыше, чтобы дать ему больше доступа, и Пакстон забился между моих бедер, причиняя боль ограничениями.

— Сладкая, жестокая пытка! — Он выругался и грубо застонал от удовольствия.

— Это все, на что мы способны. О да, Пакстон… — Волны удовольствия заглушили мои слова, когда он ускорил темп до сводящего с ума.

— Когда мы выберемся отсюда, я исправлю это, — сказал Полубог Моря. — Я окружу нас непроницаемыми стенами течений, и будем только ты и я. Я вылижу каждый твой восхитительный дюйм. Я буду наслаждаться твоей маленькой розовой киской снова и снова. И я хочу погрузить в тебя каждый дюйм своего члена и трахнуть тебя до боли.

Что ж, на данный момент мне придется обойтись двумя дюймами внутри, поскольку впереди было светлое будущее.

Я застонала, затаив дыхание, обхватив рукой свою тяжелую грудь, а другой рукой поглаживая набухший клитор по кругу.

Пакстон неистово входил в меня, усиливая давление. Еще несколько мощных толчков с его стороны, и я бы добилась своего.

— Так хорошо, Пакстон, — простонала я, представляя, насколько лучше будет, если я смогу получить несколько длинных, жестких толчков.

— Я буду трахать тебя так сильно, что ты будешь выкрикивать мое имя, когда между нами не будет раскаленных прутьев, — поклялся он, выругался и застонал от удовольствия.

Возможно, было недостаточно, чтобы он был всего на пару дюймов внутри меня, но его вес во мне, трение, которое он вызывал, и сила, с которой он входил в меня, все еще доставляли огромное удовольствие.

Его темп ускорился, и его член стал твердым как гранит. Почти болезненная стимуляция довела меня до предела. Я закричала, как кошка во время течки. И тут я заметила, что единственными звуками в куполе были мои стоны, стоны Пакстона и шлепки плоти о плоть. Я посмотрела через купол и увидела тот же голод и жгучую похоть в глазах Зака и Акселя.

Они смотрели, как мы с Пакстоном трахаемся, и их необузданная и глубокая потребность во мне обрушилась на меня через пространство. Другие мои пары тоже хотели трахнуть меня. Они хотели трахнуть меня больше всего на свете. И все же разлом разделял нас.

Гектор чертил кровавые руны на дверном проеме, как маньяк. Ему нужно было сосредоточиться, но его тело все равно отреагировало на мой призыв к спариванию. Выпуклость спереди на его штанах заставила меня слегка улыбнуться. Мне нравилось, насколько он был возбужден.

Твердые толчки Пакстона становились беспорядочными, и моя киска безжалостно доила его член, а затем я достигла пика.

Я взревела от наслаждения, когда взорвалась вокруг его члена. Пакстон изверг в меня свое семя и взревел, как варвар-победитель.

Мой варвар.

И все же похоть не утихла в моей крови. Она вспыхнула ярче для моих пар, для всех них. И они шептали мое имя в ответ, пытаясь сломать решетку и сократить расстояние между нами.

Моя унаследованная сила Пустоты, моя полученная сила из Ада и моя одолженная сила от моих возлюбленных-Полубогов вырвались из моего ядра и превратились в Пламя.

Сначала это была тлеющая искра, затем мерцающая свеча, затем лесной пожар, пока он не превратился в ярчайшее, ослепляющее пламя, горячее звезд. Его замысловатые узоры формировались, росли и затвердевали, пока пламя не превратилось в самую красивую, грозную и смертоносную живую нить.

Ритуал спаривания был завершен.

Огромная сила, исходящая от истоков Вселенной, вернулась, билась во мне, как пара колоссальных крыльев, несущихся на ветру, струясь по моим венам, раскрывая секреты каждого атома, клетки, творения и смерти. Он нес в себе сущность сезонных дождей, штормов, огня, всей природы и стихий. Он был пропитан страстью, болью, радостью, любопытством и вожделением. Это была я, и я была всем.

Я не была мерзостью. Я была новым началом порядка и хаоса.

Я была суженой Полубогов, единственной женщиной для них.

Живое пламя горело во мне, выжигая все шрамы, боль и угрызения совести из моего прошлого и крестя меня заново. И я ревела и ревела.

Наконец-то я была готова.

В этот момент замок в камере Гектора щелкнул, и он распахнул железную дверь. Он достиг невозможного благодаря своему мастерству владения рунами.

— Ягненок, я иду, — позвал он, его сапфировые глаза отчаянно метались, когда он пытался придумать, как добраться до меня и освободить свою пару.

У моего Гектора больше не было крыльев.

— На этот раз мне не нужно спасение, парни, — сказала я, неохотно отстраняясь от Пакстона, пока он все еще был тверд во мне. — Позвольте мне спасти ваши великолепные, твердые задницы.

Никакие рамки не могли определить или ограничить меня. Я была вне всяких ограничений, мой разум наконец-то осознал реальность. Галактическая магия бурлила под моей кожей, когда я натягивала штаны. Когда я отпустила ее, огненный шторм в буйстве красок вырвался из меня, врезаясь в каждую камеру и разбивая все двери.

Платформа материализовалась перед нами, больше для моих возлюбленных, чем для меня. С моими сияющими голубыми крыльями, распростертыми за спиной, я полетела к центру платформы, в то время как мои пары прыгнули и приземлились, присев вокруг меня в защитном строю.

Мои мужчины смотрели на меня с опьяняющим обожанием и похотью, более сильной, чем ливень.