Магия Луны

Глава 15

— Извини меня, — пробормотала Виктория, стараясь казаться спокойной. Прежде чем Рафаэль успел отреагировать, она отодвинула стул и быстро встала.

— Что, черт возьми, случилось, Виктория?

— Ничего. Я сейчас вернусь. Продолжай, пожалуйста, ужинать.

Рафаэль хмуро уставился в свой стакан. Он искренне надеялся, что не произошло ничего серьезного. Виктория выглядела не то чтобы больной, но какой-то рассеянной, замкнутой. Он не понимал, в чем дело, и очень беспокоился.

Виктория остановилась посредине спальни, обхватив руками живот. Боль была достаточно сильной, а никакого лекарства не было. Если бы только удалось найти хоть немножко лауданума! Тогда можно было бы лечь и крепко уснуть, а к утру, она надеялась, боль утихнет. Обычно Виктория не испытывала дискомфорта во время месячных, но теперь она стала женщиной и, к сожалению, все изменилось. Поморщившись от пронзившей низ живота боли, Виктория глубоко вздохнула и отправилась вниз.

Остановившись в дверях, она нерешительно взглянула на сидящего за столом мужа.

— Я устала, — сказала она тоном провинившейся школьницы, — и хотела бы лечь в постель. Я неважно себя чувствую, Рафаэль, поэтому, пожалуйста, позволь мне сегодня остаться одной.

— Ты мне объяснишь наконец, что с тобой произошло? — Теперь в его голосе звучали уже стальные нотки. Отданные таким тоном приказы на «Морской ведьме» всегда исполнялись моментально.

Это подействовало и на Викторию, и она едва не выложила ему всю правду, лишь в последний момент спохватилась и прикусила язык.

— Виктория, я жду ответа, — повысил голос Рафаэль.

— Ничего особенного. Мне просто необходимо выспаться. Утром все будет в полном порядке. — И, секунду помедлив, нерешительно добавила:

— Кстати, у тебя не найдется немного лауданума?

Вопрос заставил Рафаэля подскочить на стуле.

— Виктория, если ты немедленно не объяснишь мне, в чем дело, я тебя просто отшлепаю!

Помимо ее воли по щекам вновь потекли слезы. Она понимала, что это обычное женское недомогание делает ее излишне эмоциональной и чувствительной, и ненавидела из-за этого весь мир.

— Не отшлепаешь! — выкрикнула она, упрямо вздернув подбородок. — Что вообще тебе от меня нужно? Ты уже получил мои деньги? Что ты еще хочешь? Зачем тебе надо мучить меня?

— Ах так?! Все, что я до сих пор делал, было продиктовано исключительно заботой о твоем благополучии. Тебе это не по душе? Прекрасно. Ты больна?

Что ж, ступай, прячься, заройся в какую-нибудь нору и не тревожь меня. Кстати, у меня нет никакого лауданума. — С этими словами Рафаэль гордо удалился из комнаты.

Почувствовав себя свободной, Виктория подхватила юбки и побежала в спасительное убежище своей спальни.

Было уже больше десяти часов, а Рафаэль все еще продолжал мерить шагами библиотеку. Он не был пьян. Бутылка отличного французского бренди была почти полной. Он никак не мог справиться с охватившим его беспокойством. Ведь не исключено, что она действительно заболела. Хотя нет, она для этого слишком упряма. А вдруг…

Не в силах больше выносить пытку неизвестностью, он еще раз посмотрел на бутылку и отправился наверх. Переодевшись, он зажег свечу и тихо вошел в спальню жены. Ему необходимо было убедиться, что с ней все в порядке.

Несколько минут он молча смотрел на неподвижную фигурку под одеялом, прежде чем понял, что она не спит.

— Виктория, — тихо окликнул он, — что у тебя болит?

— Уходи, Рафаэль, умоляю тебя, — всхлипнула Виктория, убирая руки от живота и надеясь, что он не заметит этого движения.

Но Рафаэль был достаточно наблюдательным человеком.

— Живот? У тебя болит живот? Может быть, ты съела что-то нехорошее?

— Нет, будь ты проклят, — уже не сдерживаясь, громко расплакалась Виктория, — но я женщина, и со мной иногда происходят разные вещи, которые никогда не тревожат вас, мужчин.

Рафаэлю потребовалось несколько минут, чтобы осознать смысл услышанного.

— Ах, вот в чем дело, — с облегчением вздохнул он. Виктория напряженно замерла, ожидая, что будет дальше. Через некоторое время она с ужасом увидела, что он раздевается и ложится рядом. Его большое тело было совершенно обнаженным.

— Нет! — вскрикнула она и отодвинулась на самый край кровати.

— Помолчи, моя дорогая, — ласково сказал он, — ты почему-то все время забываешь, что я заботливый и любящий муж. Позволь мне обнять тебя. Утром ты действительно будешь чувствовать себя лучше.

Рафаэль очень осторожно привлек жену к себе и положил свою большую теплую руку на ее плоский живот. Согревшись, Виктория быстро уснула, а он еще долго лежал без сна, прислушиваясь к ее едва слышному спокойному дыханию. Потом он легонько поцеловал видневшееся из-под копны волос ушко и попытался устроиться поудобнее, с неудовольствием подумав, что придется на несколько дней умерить свой любовный пыл.

— Я принесу тебе эту жертву, — тихо сказал Рафаэль, обращаясь больше к самому себе, чем к своей мирно посапывающей жене.

И уснул.

На следующий день они отправлялись в дорогу. Отъезду предшествовала очередная безуспешная попытка миссис Рипл накормить их ленчем.

— Интересно, — задумчиво произнес Рафаэль, грустно глядя в свою тарелку, — что нужно сделать, чтобы так безнадежно испортить совершенно хорошее мясо, которое, кстати, приготовили мы с тобой.

— Видимо, она положила слишком много какой-то зелени.

— Да, ты права. По-моему, во всем виноват укроп. Здесь его невероятное количество. Наверное, у нее большие запасы. Жаль только, никто ей не подсказал, что нет никакой необходимости использовать все сразу.

— А вот и Том, — радостно объявила Виктория. Рафаэль был приятно удивлен столь быстрой перемене в ее настроении и самочувствии. Она уже не выглядела жалкой и несчастной, на лицо вернулся былой румянец, а глаза сверкали задорным блеском. В общем, больше ничего не указывало на недомогание.

— У тебя уже все кончилось? — тихо поинтересовался Рафаэль.

— Нет, конечно, — быстро ответила Виктория, покраснев до корней волос, — просто больше ничего не болит.

Чтобы скрыть смущение, она почти бегом направилась к карете и забралась в нее, не дожидаясь помощи.

Через некоторое время в открытое окно просунулась голова Рафаэля.

— Как только тебе надо будет остановиться, сразу скажи, договорились?

— Конечно. Послушай, Рафаэль, а Дамьен знает, что через два дня мы осчастливим его своим визитом?

— Разумеется, — немного помедлив, ответил Рафаэль. — Я ему написал и уверен, что он встретит нас как положено.

— Надеюсь на это, — вздохнула Виктория, — а Элен, надо полагать, устроит в нашу честь бал.

— Неплохая идея, — задумчиво протянул Рафаэль.

Его мысль работала быстро и четко. Досадно, что он сам не додумался до такой очевидной вещи. Ему следует возобновить знакомство с местной молодежью. Иначе никак не установить, кто же такой этот чертов Рам. Бал будет неплохим началом.

— Я непременно поговорю с Дамьеном насчет бала, — заявил он.

Взгляд Виктории выражал полнейшее недоумение.

— Я же пошутила, а ты, похоже, вполне серьезен. Впрочем, она не сомневалась, что Рафаэль преследует какие-то свои, неведомые ей цели. Он наверняка задумал что-то важное, а трогательная сказочка о возвращении под отчий кров придумана специально для нее. Но как узнать, что он собирается делать? Это представлялось сгорающей от любопытства Виктории нерешаемой задачей. Ей было прекрасно известно, что Рафаэль, если надо, умеет держать рот на замке.

— Мы оставим Тома Меррифилда в Аксмуте, — сообщил он. — А лошади и экипаж будут нашими до Драго-Холла. Помнишь, я рассказывал тебе о Флэше?

— Да. Ты говорил, что это самый ловкий лондонский карманник.

— Бывший карманник, моя радость. Он будет нас ждать в Аксмуте в гостинице сэра Фрэнсиса Дрейка. И дальше поедет с нами. Думаю, он будет мне полезен в Драго-Холле.

Виктория окончательно утвердилась в мысли, что у Рафаэля есть какие-то планы. Причем, очевидно, опасные, иначе он не брал бы помощника.

А Рафаэль напряженно размышлял, с какой стороны подойти к решению поставленной перед ним задачи. Похоже, ему придется стать членом этого мерзкого клуба. А там уже ориентироваться по обстановке.

И еще он обязан сохранить мир и спокойствие в Драго-Холле и защитить Викторию.

Они подъехали к Драго-Холлу в воскресенье днем. К своему немалому удивлению, Рафаэль почувствовал, что при виде дома, где прошло его детство, у него защемило сердце и к горлу подступил комок. Никогда не замечавший за собой сентиментальности, он даже растерялся.

Основное здание Драго-Холла было построено примерно в 1564 году первым бароном Драго. Последующие бароны пристроили к нему три крыла, на удивление гармонично сочетавшиеся с центральной постройкой и друг с другом. Отец Рафаэля не вел никакого строительства. Он ограничился расширением портика и благоустройством парка. Он также соорудил довольно широкую и удобную подъездную аллею, ведущую прямо к дому. Она была проложена через старый парк, причем деревья при этом не вырубались. Поэтому аллея не была прямой, а плавно извивалась между вековыми дубами и развесистыми кленами, придавая этому месту особое очарование.

Мать Рафаэля, испанка по происхождению, считала Драго-Холл слишком мрачным и неуютным. Поэтому она посадила здесь абсолютно все цветы, которые можно было найти на юге Корнуолла. Некоторые из них отлично прижились, разрослись и теперь создавали вокруг сурового и величественного здания атмосферу тепла и приветливости.

— Вот это да, — только и сумел сказать Флэш, пожирая глазами громоздкое, но роскошное архитектурное сооружение.

Рафаэль улыбнулся:

— Мы пробудем здесь недолго и, надеюсь, не будем испытывать неудобств.

Флэш задумчиво взглянул на капитана, в очередной раз прикидывая, что у него на уме. Очевидно, скоро все прояснится. Капитан всегда поступал, как считал необходимым, и торопить его или приставать с вопросами было бесполезно. Теперь еще у капитана появилась жена. Это было для Флэша полнейшей неожиданностью. Он украдкой взглянул на миссис Карстерс. Очаровательная молодая женщина, ничего не скажешь. Когда они впервые встретились два дня назад в Аксмуте, она, похоже, опасалась, что он, попав в Драго-Холл, снова начнет воровать. Поэтому ее первое приветствие было весьма настороженным и прохладным. Тогда капитан Карстерс, злорадно усмехнувшись, во всеуслышание заявил:

— Виктория, не волнуйся, Флэш мне торжественно пообещал, что по прибытии в Драго-Холл не положит в карман ни одной даже самой маленькой вещицы. Так что замок в безопасности, уверяю тебя.

Виктория так смутилась, что Флэш сразу же почувствовал к ней симпатию, и, ко всеобщему удовлетворению, инцидент завершился дружным смехом.

И вот наконец все трое прибыли к месту назначения.

— Поедем сразу к конюшне, — сказал Рафаэль, указывая Флэшу дорогу. Там их встретил молоденький конюх, упорно величавший Рафаэля не иначе как господином бароном.

— Называй меня просто капитаном, мой мальчик, — усмехнулся Рафаэль. — А тебя как зовут?

— Все называют меня Лобо, сэр.., капитан.., господин барон, сэр.

Отказавшись от дальнейших попыток идентифицировать свою личность перепуганному мальчишке, Рафаэль рассмеялся и помог Виктории выбраться из кареты. Увидев, что она очень бледна, он нахмурился:

— Не беспокойся, все будет хорошо. Теперь ты замужняя женщина, а не беззащитная перепуганная девчонка. Ты мне веришь?

Виктория не ответила, и Рафаэль почувствовал себя задетым. Он краем уха услышал, как Флэш старательно объясняет Лобо, что Рафаэль вовсе не барон Драго, хотя и очень похож на него.

— Виктория, скажи, что ты мне веришь и ничего не боишься, — повторил Рафаэль.

— Немного боюсь, — шепотом призналась она и инстинктивно прижалась к мужу.

— Ладно, пошли, — бодро скомандовал Рафаэль, и они двинулись к дому.

Увидев Дамьена и Рафаэля вместе, Виктория вновь ощутила растерянность и тревогу. Теперь, когда у Рафаэля сошел южный загар, их вообще невозможно было различить. Иссиня-черные волосы, серебристо-серые глаза, немного выдающиеся скулы, прямые носы, крепкие подбородки… Все это было совершенно одинаковое. В таком полном, абсолютном сходстве было даже что-то пугающее.

— Ну, здравствуй, брат, — громко произнес Рафаэль, прижимая к себе руку Виктории. — В нашем отчем доме ничего не изменилось. Ты всегда был превосходным хозяином. Кстати, позволь тебе представить, это мой человек — Флэш Савори. Флэш, это барон Драго.

«Забавно, — подумала Виктория, — они ведут себя так, словно и не встречались недавно в Лондоне».

Дамьен слегка наклонил голову:

— Насколько я понял из твоего короткого послания, ты собираешься пожить в Драго-Холле, пока не решишь вопрос со своим собственным домом. Означает ли это, что Виктория тоже остановится у нас?

— Виктория — моя законная жена, — последовал немедленный ответ, — и, разумеется, сопровождает мужа всегда и везде. Со мной она чувствует себя в полной безопасности.

Они настолько напоминали двух изготовившихся к бою петухов, что Виктория с трудом удержалась от смеха. Оглянувшись, она увидела, как Флэш, разинув рот, переводит взгляд с одного близнеца на другого. Ей все больше нравился этот парнишка с большими умными глазами и плутовской улыбкой на худощавом лице.

— Конечно, Виктория уже не та девушка, которая не так давно столь поспешно покинула нас, — спокойно констатировал Дамьен, с ненавистью глядя на брата.

— Она моя жена, — вежливо повторил Рафэль, испытывающий почти непреодолимое желание набить своему близнецу морду.

Дамьен позвал Элен:

— Любовь моя, выйди, пожалуйста. Я хочу представить тебе моего брата и его очаровательную супругу, совершенно случайно оказавшуюся твоей кузиной, которую ты не имела удовольствия видеть уже несколько недель.

Рафаэль с любопытством рассматривал Элен Карстерс, неторопливо спускавшуюся по лестнице. Он не мог не оценить по достоинству величавую красоту жены своего брата, хотя и счел, что высокомерно-надменное выражение лица убивает ее очарование. Она была на последних месяцах беременности и двигалась с заметным трудом. Натянуто улыбнувшись, она протянула Рафаэлю руку, а на Викторию взглянула лишь мельком.

И так же, как Флаш и Виктория, она растерянно переводила взгляд с одного близнеца на другого, не в силах выговорить ни слова.

— Это потрясающе! — наконец промолвила она. — Рафаэль, добро пожаловать в Драго-Холл.

— Как Дамарис? — неожиданно вмешалась Виктория.

Элен надменно и неприязненно взглянула на кузину, как будто только что ее заметила.

— Здравствуй, Виктория. Муж рассказывал мне, что ты отлично проводила время после того, как покинула нас.

— Надеюсь, Виктория тоже считает, что ей не на что жаловаться, во всяком случае, после нашей свадьбы, — заметил Рафаэль.

— Да, конечно, — нетерпеливо перебила Виктория, — но все же, Элен, скажи, как дела у Дамарис?

— Не думаю, что тебя это волнует. Ты покинула ее так внезапно.., и этим доказала свое полное безразличие к ребенку… Но могу тебя заверить, с девочкой все в порядке.

— Рафаэль, леди, давайте пройдем в гостиную, — сказал молчавший до сих пор Дамьен.

Рафаэль кивнул и повернулся к Флэшу:

— Присмотри за лошадьми, а потом возвращайся в дом. Здешний дворецкий, его зовут Лиггер, скажет тебе, где моя комната и где будешь жить ты.

— Почему ты убежала, Виктория?

Встретив холодный взгляд Элен, Виктория внутренне усмехнулась. Ее красивая кузина никогда не любила терять время, вот и теперь она решила взять быка за рога. Дождавшись, пока близнецы отойдут на достаточно приличное расстояние, она спокойно ответила:

— Я случайно узнала, что являюсь наследницей. Ни ты, ни Дамьен мне никогда об этом не говорили. И я решила, что должна отправиться в Лондон и повидать поверенного.

— Дамьен сказал мне то же самое.

Виктория поняла', что Элен не удовлетворена этим объяснением, но не находит причины, чтобы потребовать другого.

— Но почему ты просто не спросила обо всем Дамьена?

— Мне и в голову не пришло задавать вопросы, потому что ни один из вас ни разу ни словом, ни намеком не обмолвился, что я не бедная родственница.

— Твои драгоценные деньги были в полной сохранности, Виктория, — не скрывая раздражения заявила Элен. — Дамьен собирался обо всем тебе рассказать, когда ты достигнешь соответствующего возраста.

— Какого возраста? — возмутилась Виктория. — По условиям завещания я могла получить деньги только в двадцать пять лет, если не выйду замуж раньше. Ты этот возраст имеешь в виду? Что же касается замужества, ты считаешь, Дамьен бы допустил его? Разве забыла, как он обращался с Дэвидом? Не могу поверить, что ты, моя сестра, способна на такое вероломство!

— Не говори глупостей, Виктория, — возразила Элен, — с тобой всегда в этом доме обращались как с равной, как с членом семьи. И между прочим, я ничего не знала о наследстве.

Взглянув на побледневшее лицо сестры, Виктория согласилась:

— Я верю, что ты ничего не знала.

— Дамы, мы вас ждем, — раздался громкий голос Дамьена.

Виктория заторопилась к мужу. Рафаэль стоял у камина, разглядывая стоящие вдоль стен воинские доспехи, развешанные на стенах знамена, мечи, щиты. Все это принадлежало разным поколениям семьи Карстерсов начиная с шестнадцатого века.

— Здесь все по-прежнему, — задумчиво сказал он.

— Только не подходите слишком близко к этим ужасным рыцарям, — предупредила Элен, — это опасно. Слуги говорят, что в этих доспехах живут привидения, поэтому никогда не вытирают и не чистят их как полагается. Боюсь, они могут развалиться в самый неподходящий момент. Хорошо, если при этом никого не окажется рядом.

Войдя в гостиную, Рафаэль сразу же отметил перемены. Во всем чувствовалась рука Элен. Новая легкая мебель, почти прозрачные шторы, светлый обюссонский ковер.

— Здесь просто чудесно! — Рафаэль с улыбкой обернулся к Элен. — Боже мой! Лиггер! — воскликнул он, заметив появившегося дворецкого. — Здравствуй, старина! Ты ничуть не изменился.

— Спасибо, сэр. Позвольте вам сказать, сэр, что я ужасно рад видеть вас здесь снова.

— А ты знаешь, Лиггер, что мы с мисс Викторией поженились?

Разумеется, Лиггер все знал. Эта новость уже неделю обсуждалась всеми без исключения слугами Драго-Холла. Не являлась для Лиггера тайной и причина бегства Виктории. Только он помалкивал. Лиггер всю свою жизнь посвятил служению семье Карстерсов, и для него не имел большого значения тот факт, что его нынешний хозяин достоин презрения. Хозяева менялись, а благородный род Карстерсов существовал уже почти два века и будет продолжаться. Брат хозяина Рафаэль — вот это честный и порядочный человек.

— Чаю, пожалуйста, Лиггер, — распорядилась Элен.

— Все готово, мадам, — незамедлительно ответил Лиггер, жестом фокусника указав на появившихся тут же в дверях служанок, несущих чай и всевозможные сладости.

Дождавшись пока слуги покинут комнату, Элен обратилась к Рафаэлю тоном великосветской дамы:

— Наконец-то вы дома, Рафаэль.

— Вы совершенно правы, — улыбнулся Рафаэль, — но с моим кораблем все будет в порядке. Мое место займет бывший первый помощник, он великолепный моряк, знающий, умный и хладнокровный. Однако я вовсе не собираюсь осесть и облениться. Я слишком много лет трудился, чтобы стать лентяем. Уверен, что у меня будут свои предприятия, которыми я буду отсюда управлять. И конечно, мы с Викторией будем здесь растить наших детей.

— Конечно, — вступил в разговор Дамьен, — за последние годы ты заработал достаточно денег, чтобы купить поместье и все, что необходимо. Или ты собираешься использовать для этой цели также и деньги Виктории?

— И те и другие, — еще шире улыбнулся Рафаэль, прекрасно распознавший насмешку, — половина ее денег останется для наших детей, а второй половиной я распоряжусь по своему усмотрению, разумеется, для нашего общего блага.

— Как благородно, Рафаэль, — заметила Элен, причем ее голос как-то странно подрагивал.

— Вовсе нет, — возразил он, — просто у меня нет острой необходимости в ее деньгах. У меня достаточно своих. Я женился бы на ней, даже если бы у нее не было ни су.

Взглянув в этот момент на Викторию, он ясно прочитал в ее глазах одно-единственное слово «лжец». Но она молчала, за что он был ей очень признателен.

— Такая красивая молодая девушка, как Виктория, не должна оставаться в нашем суровом мире одна, без защиты. Ей был нужен муж, и я надеюсь, что, выбрав меня, она не очень разочарована.

Слава Богу, у Виктории хватило благоразумия очаровательно улыбнуться и утвердительно кивнуть.

Рафаэль отхлебнул глоток ароматного чая и задумался. Он никак не мог разобраться, что же из себя представляла Элен. До него донеслись обрывки ее разговора с Викторией, причем ему показалось, что она знает гораздо больше о проказах своего мужа, чем хочет показать. Она относилась к Виктории очень настороженно и, похоже, не любила ее. Возможно, она хотела избавиться от обузы?

Поставив чашку, Рафаэль обратился к Дамьену:

— Что, брат, скоро будешь принимать поздравления? Наследник вот-вот появится на свет?

— Несомненно. Я очень жду этого события. Доктор Лудкот сказал, что все должно свершиться сразу после Рождества. Элен здорова, отлично себя чувствует, так что никаких осложнений не предвидится.

Неожиданно Виктория встала.

— Я пойду в детскую и повидаюсь с Дамарис.

— Дамарис спит, — повысила голос Элен, — с ней Нэнни Блэк. Ты же знаешь, по крайней мере должна еще помнить, как бдительно охраняет эта старуха свою воспитанницу. Она тебя туда просто не пустит.

— Если ты не возражаешь, Элен, — Рафаэль встал, — мы с Викторией пройдем в нашу комнату. Нам необходимо немного отдохнуть.

Виктория поспешно вскочила и заняла свое место рядом с мужем.

— Я думаю, — сказал Дамьен, — Элен приготовила для вас Оловянную комнату.

Виктория едва поверила своим ушам. Это была изумительная комната, оформленная в серых и серебристых тонах, поэтому и получившая такое название. Тридцать лет назад в ней находилась спальня бывшего хозяина замка. Но теперь комнатой не пользовались, поскольку гостей, достойных занимать такие роскошные апартаменты, как-то не находилось. Это действительно был сюрприз.

Что касается Рафаэля, он моментально заметил, что идея принадлежала совсем не Элен. Любопытно, зачем Дамьену понадобилось делать им такой шикарный подарок? Не может быть, чтобы Дамьен решил пойти на мировую! Все это было в высшей степени странно Несколькими минутами позже они уже неторопливо осматривались в большой светлой и роскошно убранной комнате.

— Я никогда не видела так много оттенков серого цвета, — задумчиво сказала Виктория, обращаясь скорее к себе, чем к Рафаэлю. — Посмотри, какой изумительный серый шелк на этих стульях, даже не замечаешь, что он старый и немного потертый.

— Я ничего не понимаю, — признался Рафаэль, — зачем Дамьену потребовалось, чтобы мы жили здесь? Еще одна тайна, которую мне придется разгадать.

— Что значит еще «одна»?

Спохватившись, Рафаэль обнял жену и решительно привлек ее к себе.

— Остаются еще твои тайны, милая. Во-первых, я так и не знаю, в чем ты хотела мне признаться в ту злополучную ночь, во-вторых, ты так и не показала свой кривой палец на ноге или что там еще. А теперь еще мой замечательный брат-близнец преподнес такой сюрприз.

Рафаэль благоразумно умолчал о задании лорда Уолтона. Теперь он уже почти сожалел, что взялся за это дело.

— Не смотри на меня так! — перехватив тоскливый взгляд Виктории, почти закричал он. — Иначе я наброшусь на тебя прямо сейчас и здесь! И это было бы не совсем удобно. Неужели ты не понимаешь, что сводишь меня с ума, заставляя постоянно испытывать желание обладать тобой!

— Но я Же ничего не сделала! — возмутилась Виктория. — У меня и в мыслях не было ничего подобного. Не могу же я изменить свой внешний вид!

— Разве? Я говорю не о внешности, дорогая, а о выражении лица. А оно у тебя сейчас такое голодное, даже, я бы сказал, алчное, что я чувствую себя рождественским гусем на праздничном столе.

Виктория отчаянно покраснела и рванулась в сторону, но Рафаэль не выпустил ее из рук.

— Не смущайся, Виктория. Это вполне нормально и здорово — хотеть своего мужа. Это заставляет его чувствовать себя величайшим в мире любовником. А это чертовски приятно.

— Мне все это не нравится, Рафаэль.

— А почему? Не наноси мне ран, Виктория, и скажи, что ты прощаешь мне эту минуту мужского самолюбования.

— Это не самое страшное, — вздохнула Виктория. — Ты никогда мне не верил. Вот этого я простить тебе не могу.

Рафаэль совсем было собрался объяснить жене, что долг женщины — уметь прощать, но, увидев в ее глазах боль, разочарование и неуверенность, передумал.

— Мне очень жаль, Виктория, — просто сказал он. — Хочешь, в знак своего раскаяния я пойду убью дракона и притащу его голову к твоим ногам?

— Ты же знаешь, что здесь нет драконов, — невольно улыбнулась Виктория.

— Тебе трудно угодить, — притворно вздохнул Рафаэль.

— Я устала, — призналась Виктория.

— Давай отдохнем вместе, ладно? Еще мальчишками мы с Дамьеном всегда мечтали поваляться на этой громадине, именуемой кроватью. Задернем полог?

Виктория уже открыла рот, чтобы сказать, что это совершенно ни к чему, а вечерний воздух прохладен и очень приятен, но тут сообразила, что Рафаэль благородно предлагает ей возможность спрятаться в темноте.

— Конечно, — с восторгом согласилась она, — и мы будем чувствовать себя единственными людьми на земле.

Рафаэль осознал, какую допустил оплошность. Он сам дал ей возможность скрыть от его глаз свое тело, а значит, и какой-то физический недостаток. Он вздохнул, но решил не идти на попятную. Рано или поздно все выяснится.

— Ужин здесь, кажется, ровно в шесть?

— Да. Причем Элен настаивает, чтобы мы переодевались к ужину.

— Ты должна надеть то шелковое персиковое платье, дорогая. В нем ты выглядишь более аппетитной, чем клубничное пирожное.

— Пирожное? — Разъяренная Виктория забарабанила кулаками по широкой груди мужа, вызвав у него приступ истерического хохота.

— Помочь тебе справиться с платьем, дорогая? — с трудом подавив смех и продолжая вытирать катившиеся по щекам слезы, предложил Рафаэль.

— Да, пожалуйста.

На ней было одно из тех платьев, которые леди Люсия выбирала в расчете на то, что у Виктории будет служанка. Но таковой не было, и вряд ли стоило рассчитывать на ее появление в ближайшем будущем. Поэтому выполнение некоторых операций в процессе одевания и раздевания пришлось поручить Рафаэлю.

Как только его большие теплые руки коснулись ее шеи, по телу пробежала сладкая дрожь.

«Неужели так будет всегда?» — подумала Виктория, всем сердцем надеясь, что ничего не изменится.

Она поспешно спряталась за богато разукрашенную индийскую ширму, привезенную с Цейлона каким-то прапрадедушкой, сняла платье и облачилась в домашний халат. Десятью минутами позже оба лежали на огромной кровати.

— Иди ко мне, дорогая, — зевнул Рафаэль, — я так давно не обнимал тебя.

Виктория уснула, тесно прижавшись к мужу, успев подумать, что они действительно давно не обнимали друг друга. Целый день.