Магия Луны

Глава 21

Виктория стояла возле дверей конюшни, прислушиваясь, как Флэш оживленно рассказывает конюху Джему о своем замечательном приключении в лондонском Сохо. Закончил он свое эмоциональное повествование следующими словами:

— Ты все понял? Джемми: Самое необходимое для человека — это ловкие пальцы и быстрые ноги. Вот так-то. Когда-нибудь я расскажу тебе, как однажды имел наглость попытаться облегчить карманы самого капитана Карстерса.

— Что это значит?

Виктория вздрогнула и испуганно обернулась, но, разобравшись, кто ее напугал, улыбнулась такой милой и дразнящей улыбкой, что подошедший Рафаэль почувствовал, как у него защемило в груди.

— Рафаэль! А я думала, что ты уехал в Сент-Остел. Насколько я поняла, Флэш только что поделился с Джемом своим богатейшим опытом по методике очистки карманов лондонских богачей, а теперь перешел к захватывающей истории о том, как он пытался помочь тебе расстаться со своими соверенами… Может, я не должна была подслушивать, но…

Рафаэль протестующе взмахнул рукой:

— Я и в самом деле только что вернулся из Сент-Остела.

— Знаю, ты хотел организовать наш отъезд в Фалмут. Может, отправимся туда сразу после ленча? Мне не терпится увидеть твой удивительный корабль и познакомиться с людьми.

— В Фалмут? Ах, ну да, конечно… Однако, честно говоря, — понизив голос, сказал Рафаэль, — я шел сюда, чтобы сказать тебе вовсе не это. Я не могу не думать о вчерашнем вечере. И все время хочу тебя. Понимаешь, дорогая, даже вдали от тебя я постоянно испытываю жгучее желание. Это просто безумие! Ты сводишь меня с ума!

Виктория покраснела, пробормотала что-то неразборчивое и начала с преувеличенным старанием вычерчивать в дорожной пыли носком туфли какие-то абстрактные фигуры.

— Ты восхитительное, волнующее создание, — воодушевленно продолжал тем временем он. — Мне кажется, нет человека, который сумел бы противостоять твоему неотразимому обаянию. Знаешь, сейчас, конечно, еще не подошло время ленча да и в нашем распоряжении нет кухни миссис Рипл, зато я знаю здесь неподалеку одну очень укромную полянку. Земля там покрыта густой и мягкой травой, а величавые клены молча стоят на страже этого уединенного уголка, охраняя покой его обитателей.

Сердце Виктории затрепетало, как рвущаяся на волю из тесной клетки птица. Она непроизвольно облизнула нижнюю губу, вызвав этим невинным жестом целую бурю эмоций в его жаждущей душе. Больше всего на свете ему хотелось немедленно стиснуть Викторию в объятиях, разорвать на ней одежду, и… Будь он трижды проклят! Усилием воли он сумел сдержаться, не выдать терзающих его чувств и даже ощутил невольное уважение к самому себе за проявленную выдержку.

Но он не мог отказать себе в удовольствии хотя бы поцеловать Викторию, тем более что вокруг никого не было.

— Милая, иди ко мне.

Виктория с готовностью, ни минуты не раздумывая, подошла. Улыбаясь, она обняла его, приподнялась на носки, закрыла глаза. Его руки скользнули по прикрытым тонкой тканью плечам, спине… Внезапно он прижал ее к себе так сильно, что ей стало трудно дышать. Наклонившись, он поцеловал ее. Грубо, яростно. Потом, словно одумавшись, он ослабил натиск и нежно провел языком по ее нижней губе.

Виктория была поражена. Отвечая на ласку, она сама поцеловала его и.., ничего не почувствовала. В чем дело?

— Рафаэль?

Не давая ей опомниться, он снова впился в ее полураскрытые губы, принялся искать языком ее язык…

Виктория с силой отстранилась, недоуменно взглянула снизу вверх на обращенное к ней искаженное страстью лицо и нерешительно отошла на шаг в сторону.

— Я хочу тебя, сейчас, немедленно, Виктория… Пойдем скорее.

— Но все так странно! — удивленно воскликнула она. — Я не очень уверена, что…

Ей не удалось договорить. Схватив ее за руку, он сильно потянул ее за собой. Не устояв на ногах, Виктория упала прямо на своего похитителя и сквозь одежду почувствовала, как напряглась и восстала его мужская плоть.

— Дамьен, я требую, чтобы ты поговорил со своим братом. Ты только посмотри! Какое бесстыдство! Они там у конюшни почти что занимаются любовью на виду у всех! — воскликнула Элен, окликнув шедшего мимо Дамьена.

Он резко остановился, мгновенно помертвев:

— О чем ты говоришь, Элен?

— О Рафаэле и Виктории. Я, конечно, понимаю, что они женаты, но это еще не повод вести себя так бесстыдно.

Он окинул странным взглядом Элен, потом резко рванулся к окну. Никого.

— Дамьен! Что случилось?

— Ничего, — процедил он сквозь зубы, — абсолютно ничего. Просто твоя заблудшая кузина и мой братец отправились на сеновал.

Не ослабляя мертвой хватки, Дамьен продолжал тащить ее за конюшню.

— Отпусти меня! Будь ты проклят! Немедленно!

— Виктория, любовь моя, пожалуйста, не упрямься. Ты же сама знаешь, что хочешь меня…

— Отпусти, Дамьен. Теперь я знаю, что это ты. — Виктории наконец удалось вырваться, и она с ожесточением вытерла рот ладонью:

— Ты омерзителен! На тебе даже его одежда! Ты был в нашей комнате?

Дамьен тщетно попытался изобразить улыбку. Но это ему не удалось. Он потерпел сокрушительное поражение.

— Как? — спросил он, боясь пошевелиться. Тело горело огнем, его терзала боль неудовлетворенного желания. — Как ты узнала, что я не Рафаэль?

Виктория некоторое время молча смотрела на стоящего перед ней мужчину. Когда она заговорила, в ее голосе прозвучало такое ледяное презрение, что Дамьен невольно поежился.

— Когда ты прикоснулся ко мне, я ничего не почувствовала. Твой поцелуй тоже не вызвал никаких ощущений. Зато когда твой язык проник ко мне в рот, я испытала много разных эмоций, главной из которых было отвращение. А с Рафаэлем я теряю голову от восхитительных ощущений. Убирайся, Дамьен! Тебе никогда не сравниться с ним. Какая же ты все-таки свинья!

Взгляд Дамьена не предвещал ничего хорошего.

— Ты лжешь, Виктория. Ты тоже хотела меня. Я знаю, ты с готовностью отдалась моему брату-близнецу. Ты была с ним очень чувственной, страстной. Такой же ты будешь и со мной, дорогая. Потому что чувственность ты впитала с материнским молоком. Ты порочна от рождения, милая.

Она изо всех сил ударила Дамьена по лицу. Его голова дернулась и лишь через несколько секунд вернулась в нормальное положение. Он легонько погладил горящую щеку и очень мягко и вкрадчиво произнес:

— Ты заплатишь за это, шлюха. Видит Бог, я заставлю тебя заплатить за все.

Виктория не обратила ни малейшего внимания на угрозы. Подхватив юбки, она сломя голову понеслась к дому. Тяжело и прерывисто дыша, она только теперь почувствовала, что ее сотрясает дрожь. Это был Дамьен, снова Дамьен! Он надел одежду Рафаэля, говорил о Медовом домике и любовной сцене в кухне… Внезапно Виктория резко остановилась, словно натолкнувшись на невидимое препятствие.

«Откуда он знает?»

Она даже прикрыла глаза, испытывая такой страх и унижение, что едва могла думать.

— Иди за мной!

Виктория растерянно заморгала, уставившись на Рафаэля, статуей застывшего на верхней ступеньке каменной лестницы.

— Рафаэль?! т — Она говорила так напряженно и неуверенно, что он, не сдержавшись, злобно усмехнулся. «Похоже, ее застигли на месте преступления!»

Черная бровь надменно поползла вверх, а в голосе зазвучали язвительные нотки.

— А кто бы это еще мог быть, моя дорогая? Мой брат, к примеру?

— Я теперь ни в чем не уверена. Видишь ли… Рафаэль раздраженно и нетерпеливо всплеснул руками:

— Хватит! Я же сказал, иди за мной в дом. — Он резко повернулся и, не оглядываясь, почти бегом устремился к входной двери. Виктория некоторое время следовала за мужем, но вскоре окончательно разозлилась и остановилась. Что могло с ним произойти? Как он смеет так грубо обращаться с ней! Увидев, что Рафаэль направляется к маленькой комнатке управляющего имением, Виктория, поразмыслив, пошла в другую сторону. Подхватив юбки, она побежала вверх по лестнице в детскую. Ей необходимо было увидеть Дамарис.

Только войдя в комнату, Рафаэль остановился и приготовился произнести обвинительную речь.

— Итак, Виктория, — начал он тоном, не сулившим ничего хорошего, — я считаю, ты обязана дать мне некоторые объяснения. Как я должен понимать…

Поглядев по сторонам, он недоуменно замолчал. Обвиняемой нигде не было. Как она осмелилась ослушаться? Рафаэль даже побледнел от гнева. Но сдержался, поскольку как раз в этот момент заметил брата, в глубокой задумчивости бредущего через зал. Он был без пиджака.

— Дамьен!

— Здравствуй, брат. Позволь поинтересоваться, что ты делаешь в моей комнате?

Рафаэлю хотелось убить Дамьена, задушить его голыми руками… Но он же не видел своими собственными глазами их с Викторией вместе. Хотя, конечно, словам Элен наверняка можно доверять, но… Поэтому он ответил достаточно миролюбиво — Ничего… Просто осматриваюсь Ты очень аккуратный человек, Дамьен — Рафаэль окинул взглядом массивный стол, ровные ряды книг на полках Здесь все блистало чистотой. — А где же твой пиджак?

— Было жарко, — пожал плечами Дамьен, — я его снял и где-то оставил.

— А я был с твоей женой. И должен заметить, она очень огорчилась, заметив из окна, как мы с Викторией занимаемся любовью на глазах у всевидящего Господа и изумленных конюхов. Хотя она даже не подозревала, что это был ты, а не я.

— Не понимаю, о чем ты говоришь, — нисколько не смутившись, ответил Дамьен. Он подошел к стоящему в углу столику с напитками и налил себе внушительную порцию виски. — Хочешь немного?

— Нет, сейчас я хочу только одного — получить от тебя ответ. Ты обязан сказать мне правду.

— Элен, как и ее мать, склонна к истерии. Причем положение усугубляется беременностью и скорыми родами. Я не имею ни малейшего понятия, что ей померещилось, но непременно поговорю с ней, если хочешь.

— Да, — ответил Рафаэль, — сделай это, пожалуйста. А я поговорю с Викторией.

Он неторопливо поднялся по лестнице, прошел по длинному пустому коридору в Оловянную комнату — пусто. По пути ему попалась только Молли, чистившая каминную решетку В этот раз ее чепец сидел прямо и взгляд был более выразительным и живым Взглянув на Рафаэля, девушка застенчиво улыбнулась Не останавливаясь, Рафаэль кивнул и продолжил поиски. Через несколько минут он вошел в детскую и сразу увидел ту, которую искал. Дамарис, пришедшая при виде дяди в неописуемый восторг, подбежала и крепко обхватила его колени. Виктория сидела на полу, охраняемая целой командой кукол.

— Дядя Рафал!!!

— Если вы ничего не имеете против, юная леди, просто дядя.

— Да, дядя. Мы с Тори играем с моими куклами. Хочешь с нами? Я дам тебе самую красивую — королеву Бесс.

Такой щедрый жест нельзя было не оценить.

— Спасибо, девочка, только не сейчас. — Рафаэль жадно всматривался в лицо жены. Виктория выглядела удрученной, испуганной.

«Значит, ей есть чего бояться!» — подумал Рафаэль и сразу же снова начал злиться.

— Виктория, я решил, что мы отправимся в Фалмут завтра утром, — объявил он тоном монарха, отдающего приказы своим придворным. — Надеюсь, ты не возражаешь?

Она молча кивнула и, подхватив первую попавшуюся под руку куклу, прижала ее к груди.

Рафаэль злобно сжал губы, сразу же лишившись большей части своей привлекательности. Он погладил Дамарис по голове и, не оглядываясь, вышел.

Виктория сидела неподвижно. Она еще некоторое время напряженно прислушивалась к звуку удаляющихся шагов. Потом, когда шаги стихли, глубоко задумалась.

«Что бы он сделал, если бы я была одна? Как он поступит, когда узнает правду?»

От неприятных мыслей Виктория вздрогнула и зябко поежилась. Она всем сердцем ненавидела Дамьена. Но к кузине всегда относилась хорошо. Ей не хотелось, чтобы Элен страдала.

Был тихий и теплый вечер. Он лежал и ждал. Он сам себя презирал за то, что собирался сделать, но отступиться, пойти на попятную не мог. Это было выше его сил. Он был чертовски упрям и преисполнен решимости добиться своего.

Наконец он увидел ее. Она приближалась медленно, с опущенной головой. О чем она думает? Какие чувства испытывает?

— Виктория!

Она послушно остановилась, но не повернулась к окликнувшему ее мужчине, продолжая разглядывать толпу оживленно галдящих уток около пруда Флетчера.

— Я ждал тебя. Мне сказали, что ты приходишь сюда очень часто.

Наконец ему удалось привлечь ее внимание. Она озадаченно посмотрела на говорившего, но ближе не подошла.

— Что ты имеешь в виду?

— Только то, что твой муж рассказал мне о твоей ненормальной привязанности к этим глупым уткам.

— Понятно… Что тебе надо, Дамьен?

— Но ведь это очевидно, любовь моя. Я очень хочу закончить то, что мы начали утром. Думаю, ты желаешь того же, не правда ли? — Пристально глядя ей в лицо, Дамьен протянул руку и погладил ее по плечу. От неожиданности Виктория даже подпрыгнула и резко отпрянула в сторону.

Она никак не могла справиться с охватившей ее дрожью.

«Значит, вот как обернулось дело!»

Медленно, явно пересиливая себя, она подошла поближе и кивнула.

— Да, — сказала она, стараясь придать голосу как можно больше чувственности, — я тоже очень хочу закончить начатое.

Она положила руки ему на плечи и одарила такой обольстительной улыбкой, которая могла бы растопить камень.

— Надеюсь, ты не сердишься за то, что я тебя ударила утром. Пойми, я была вынуждена так поступить. Рафаэль мог появиться в любую минуту, но сейчас, когда мы в безопасности, я хочу тебя.

— Любимая, — прошептала Дамьен и наклонился для поцелуя.

В тот самый момент, когда он коснулся ее губ, Виктория почувствовала, словно по ее телу прокатилась чудесная теплая волна. И это несмотря на кипевшую в ее душе ярость! Каждая клеточка ее тела вопреки всему устремилась навстречу этому большому, сильному и такому неисправимо упрямому мужчине «Неужели он ничего не видит и не понимает?»

С трудом совладав с неподвластным рассудку любовным дурманом, Виктория еще сильнее рассвирепела.

«Почему он мне не верит?»

Она сладострастно улыбнулась и постаралась как можно более правдоподобно изобразить страсть. Ее нежные губы слегка приоткрылись, глаза затуманились, обещая своему повелителю море наслаждения — О да, — шептала она прямо в жаждущий рот, — я так давно хочу тебя, Дамьен.

Виктория почувствовала, что, услышав эти слова, он на мгновение застыл, и еще сильнее прижалась к нему всем телом, словно стремясь слиться воедино с обнимающим ее мужчиной. А его руки ни на мгновение не оставались в покое. Они гладили ее спину и плечи, ласкали округлые бедра. Виктория всем своим видом поощряла действия мужчины, требовала большего. Ласки становились все более смелыми и настойчивыми. Он поднял юбку, раздвинул ей ноги..

Неожиданно Виктория, с которой в момент слетела и покорность, и слабость, вырвалась, отскочила в сторону и изо всех сил ударила только что сжимавшего ее в своих объятиях мужчину по щеке. Не ожидавший нападения, он едва не упал.

— Ублюдок! Жалкий, ничтожный мерзавец! Я никогда не прощу тебе этого, Рафаэль! Так и знай!

— Виктория! — Рафаэль остолбенел, не в силах осознать случившееся. Словно он вышел на сцену в им же самим написанной пьесе, а исполнительница главной роли забыла текст.

«Она раскусила меня. Но когда? Где я допустил ошибку?»

— Прекрати! — заорал он, заметив, что Виктория вновь собирается нанести удар.

— Пошел ты к черту, дорогой, — заявила Виктория и со всех ног понеслась прочь.

— Твоя нога! — закричал ей вслед Рафаэль. — Осторожнее!

— Ха!

Проводив жену растерянным взглядом, Рафаэль остался на месте. Он предвидел любой исход затеянного им мероприятия, но только не такой. Вздохнув, он потер подбородок и решил, что ему тоже нет резона оставаться здесь. Он едва не наступил на Кларенса, который подошел очень близко и терпеливо ждал, когда же его наконец начнут кормить.

— Извини, приятель, сегодня мне как-то не до хлеба. Проигнорировав возмущенный вопль оскорбленного в своих лучших чувствах селезня, Рафаэль не спеша побрел к дому — И вообще, пожалуй, мне сегодня не везет, — ни к кому не обращаясь, добавил он.

— Я должен с тобой поговорить, Виктория.

— Убирайся!

— Нет, дорогая, мы поговорим, даже если для этого мне придется связать тебя.

Виктория сметала пыль с книг в библиотеке. Она аккуратно поставила на полку томик Вольтера и положила на стол щетку — Ну хорошо, говори, если хочешь, — сказала она, бросив в сторону мужа хмурый взгляд. И, сделав паузу, добавила:

— Это будет впечатляюще. У тебя явный талант драматурга. Такой спектакль придумал..

— Я был не прав. Признаю это. Ты.., ты.., оказалась на высоте.

— Будь я сильнее, я бы тебе шею свернула!

— Пойми, Элен сказала, что видела, как мы с тобой занимались любовью у конюшни. Она думала, что я — Дамьен. А целовавший тебя человек — я. Поэтому я решил все сам проверить. Уверяю тебя, я вовсе не горжусь своим поступком, но иначе я не мог.

— Ну вот, опять.. — со вздохом протянула она. — Объясни, почему ты предпочитаешь верить кому угодно и чему угодно, но только не мне?

— Но ты вела себя так свободно, говорила, что хочешь меня, и…

— Ты просто дурак, Рафаэль! К тому же еще и зануда.

— Признайся, что ты это сделала специально! Ты ведь с самого начала знала, что я не Дамьен!

— Я не собираюсь ничего тебе говорить, — повысила голос Виктория. — Абсолютно ничего. Кто может знать, какие ты сделаешь выводы? Все равно я окажусь виноватой. Так неизбежно получается, когда я имею дело с тобой. Видит Бог, как мне хочется снова тебя стукнуть!

Она воинственно замахнулась на виноватого мужа щеткой, но передумала и осторожно положила ее на место.

— Я иду переодеваться к ужину, — объявила она и решительно направилась к двери. Но на полпути остановилась, словно налетев на невидимое препятствие. — Кстати, мы должны сегодня же перебраться в другую комнату.

— Это еще почему?

— Когда Дамьен выдавал себя за тебя, он говорил о вещах, известных только нам двоим, таких, как Медовый домик и кухня миссис Рипл. И еще он сказал, что не может не думать обо мне после вчерашнего вечера. — Виктория замолчала и вопросительно взглянула на мужа.

Рафаэль побледнел. Однако, осознав услышанное, он побагровел от ярости.

— Проклятый ублюдок!

— Да.

— Значит, вот почему нас поселили в этой комнате! Там где-то должно быть отверстие, через которое Дамьен мог свободно наблюдать, как мы… — Рафаэль умолк, задохнувшись от гнева.

— Да С видимым трудом овладев собой, Рафаэль взял жену за руку.

— Пошли! Мы найдем эту проклятую дыру. На поиски ушло не более пятнадцати минут — Посмотри, Виктория, вон там, среди винограда.

Она внимательно осмотрела богато украшенный всевозможными фруктами каминный фриз.

— Как ты думаешь, может быть, где-нибудь за камином есть проход?

— Должен быть, — согласился Рафаэль. — Но не представляю, как я мог об этом не знать. Видимо, Дамьен обнаружил его уже после моего отъезда. Давай осмотрим здесь все как следует.

Дверь они нашли достаточно быстро. Она открывалась поворотом апельсина против часовой стрелки. Узкая панель справа от камина бесшумно отодвинулась, и они оба с опаской уставились в темный проем.

— Боже мой! — прошептала Виктория. — Мы должны узнать, куда отсюда можно попасть.

— Не боишься?

— Нет. Злюсь. Мне хочется сделать твоему брату что-нибудь ужасное. Как унизительно знать, что кто-то видел.., наблюдал, как мы…

— Знаю! Пошли!

Рафаэль зажег свечу и, пригнувшись, поскольку потолок был очень низким, сделал первый шаг в неведомое. Виктория немедленно последовала за ним. Нащупав деревянную кнопку, она нажала ее, и смотровое окошко открылось. Она заглянула через него в комнату, представляя себе, что мог увидеть Дамьен, потом с тяжелым вздохом отодвинулась, уступив место Рафаэлю. Тот выругался и быстро отвернулся. Взявшись за руки, они двинулись по узкому темному проходу. Здесь было душно и сыро, пахло плесенью. Остановившись у ближайшей двери, Виктория снова нажала на деревянную кнопку, аналогичную той, что открыла им полный обзор Оловянной комнаты, и заглянула в отверстие. Это оказалась спальня Элен. Она была в нижнем белье, неприкрытый платьем живот казался огромным.

Виктория быстро закрыла окошко.

— Элен?

— Да.

Теперь Рафаэль хорошо представлял себе расположение потайного коридора. Ему было любопытно, знали ли о нем его родители. Поразмыслив, он решил, что, видимо, не знали, потому что иначе устроили бы своим детям отличное место для игры.

«Интересно, как его нашел Дамьен?»

Рафаэль открыл еще одно смотровое отверстие и увидел перед собой одну из спален для гостей. На кровати лежали Дамьен и Молли. Юбки девушки были задраны, ноги широко раздвинуты. Над ней, сопя, трудился барон Драго. Рафаэль припомнил сбитый набок чепчик служанки и понял, откуда она шла в тот памятный день. Он глубоко вздохнул и закрыл отверстие.

— Что там? — поинтересовалась Виктория.

— Это одна из комнат для гостей, — ответил Рафаэль, стараясь не выдать своих чувств.

— Что ты там видел, Рафаэль?

Помявшись, он все же предпочел сказать правду:

— Я видел Дамьена и Молли. Они занимались любовью. Пойдем дальше.

И они двинулись вперед. Через некоторое время они нашли потайную дверь в главную гостиную, а чуть подальше — в комнату управляющего поместьем. Рафаэль шагнул в комнату управляющего и протянул руку Виктории. Панель за ними тихо закрылась. Они не успели даже двинуться с места, когда в комнату вошел Лиггер.

— Привет, Лиггер!

— Господин Рафаэль? — опешил Лиггер. — Капитан… Как вы сюда попали? Я не знал… Боже мой, как неудобно…

— Позволь мне кое-что тебе показать, Лиггер. Рафаэль нашел кнопку, спрятанную в искусно вырезанном на деревянной панели узоре из кленовых листьев, и нажал ее. Старый управляющий растерянно уставился на открывшуюся дверь, но Рафаэль заметил мелькнувшие в его глазах искры понимания. Значит, ему случалось наталкиваться на Дамьена в каких-то неожиданных местах, и он уже размышлял об этом. Что ж, теперь всем потайным коридорам и секретным окошкам в Драго-Холле наступит конец. Он позаботится, чтобы каждый слуга, гость, словом любой человек, который может когда-нибудь появиться в Драго-Холле, узнал обо всем. И Дамьен потеряет свою власть. Во всяком случае, в этом.

— Проход ведет наверх, — объяснил Рафаэль, — там имеются потайные двери и смотровые отверстия во многие комнаты. Здесь коридор заканчивается. Чуть дальше мы видели какую-то дверь. По моим расчетам, она ведет в восточную часть сада. Наверное, дверь снаружи хорошо укрыта плющом, поэтому ее не видно.

Лиггер кивнул.

— Что я должен делать, капитан? — внимательно посмотрев на Викторию, потом на Рафаэля, спросил он.

— Я думаю, Лиггер, ты должен рассказать всем и каждому об этом удивительном открытии. Всем без исключения! Пусть каждый получит возможность взглянуть на это хитроумное изобретение наших предков. Разумеется, я согласую это с бароном.

Лиггер снова кивнул, но Виктория заметила сомнение и нерешительность в глазах старика.

— Ну а теперь мы пойдем к себе, — объявил Рафаэль. Он протянул руку жене, и они исчезли в темноте. Панель бесшумно вернулась на место.

Рафаэль шел впереди. Он держал свечу достаточно высоко, и на одном из поворотов ее мерцающий свет упал на что-то черное, аккуратно уложенное на старый дорожный сундук. Рафаэль подумал, что этот странный сверток, завернутый в черный атлас или бархат, достоин того, чтобы им заняться отдельно. Он непременно вернется и проверит, что там лежит. Но позже. Ему не хотелось без необходимости рисковать Викторией.

Вернувшись к себе, Рафаэль уселся в большое и очень удобное кресло и глубоко задумался.

. Виктория несколько минут постояла в нерешительности, потом подошла к камину и с ненавистью уставилась на оказавшийся таким неожиданно коварным виноград. Ей казалось, что она видит глаза Дамьена.

«Интересно, когда он собирается прийти снова?»

— Прежде всего, — наконец нарушил затянувшееся молчание Рафаэль, не глядя на жену, — нам необходимо решить вопрос с твоим именем. Вик, я думаю, звучит неплохо и вполне подойдет. С этого момента я так и буду называть тебя.

— Вик?! Знаешь, у меня есть идея получше! Давай завтра уедем из Драго-Холла. Мы можем отправиться в Фалмут, а оттуда в Сент-Агнес, в наш новый дом.

— Но мы еще не знаем, наш ли он.

— Ты отлично знаешь, — возмутилась Виктория, — что Демортоны примут твое предложение! Но продолжаешь упорствовать. Почему ты хочешь остаться здесь, в Драго-Холле? Из-за этого проклятого сатанинского клуба? Ты послан сюда, чтобы найти его и уничтожить? Скажи «да», и ты больше не услышишь от меня ни одной жалобы.

— Да.

— Но что же нам тогда делать с твоим братом? Мне бы не хотелось больше доставлять ему подобное удовольствие.

— Мне тоже. Знаешь, Виктория, больше всего на свете мне хочется его убить, причем без всякого сожаления, как мерзкую гадину. Но это желание меня пугает. В конце концов этот мерзавец — мой родной брат. Что ж, Лиггер позаботится, чтобы о потайном коридоре узнали слуги. Это приведет Дамьена в ярость. А я подумаю, что сделать с виноградными гроздьями в нашей комнате. И приму решение.

— Ладно, — вздохнула Виктория, — но мне все это не нравится.

С ней трудно было не согласиться.

Улучив момент, Рафаэль вернулся в потайной проход, чтобы обследовать заинтересовавший его предмет. Тридцатью минутами позже он нашел Викторию на конюшне, оживленно болтающую с Флэшем.

— Знаешь, — торопливо начал Рафаэль, — давай отправимся в Фалмут прямо сегодня, ну скажем, через полчаса. А когда вернемся, я что-нибудь придумаю.

Виктория несказанно удивилась такому внезапному изменению планов, но тут же поняла: что-то произошло. И скорее всего Рафаэль вовсе не собирается сообщать ей, что именно. Она увидела, что Флэш расплылся в улыбке, донельзя довольный перспективой возвращения на «Морскую ведьму», и тоже изобразила улыбку.

— Я буду готова через тридцать минут.

— Спасибо, Виктория. — Рафаэль мимоходом погладил ее по щеке и повернулся к Флэшу.

Виктория направилась к Драго-Холлу, напряженно соображая, как же ей узнать, в чем дело.

Двумя днями позже Рафаэль с кружкой пива сидел на очень неудобной скамейке в отделанной дубовыми панелями пивной гостинице «У страуса» в Карнон-Доунсе. Заведение было настолько старым, что никто уже не помнил, кто и когда его построил. Только старик Пимбертон временами принимался рассказывать истории о том, что здесь останавливался король Джон по дороге в Раннимед. И никто не напоминал ему, что гостиница находится довольно далеко от дороги на Раннимед.

Рафаэль был здесь один. Накануне он оставил Викторию на «Морской ведьме» на попечение Блика и Ролло. Что же касается Флэша, он был так счастлив вновь оказаться на борту милого его сердцу корабля, что впал в полную прострацию. Карнон-Доунс располагался недалеко от Фалмута, всего в двух часах езды. Разумеется, Рафаэль не сказал жене правду, он просто сообщил, что ему необходимо завершить кое-какие дела. Она прекрасно поняла, что Рафаэль задумал что-то опасное, но не стала спорить и, пожав плечами, приняла приглашение Блика совершить экскурсию по кораблю. шал монотонный рассказ Пимбертона о Черном принце.

— Представьте себе, — вещал Пимбертон, вытирая руки о необъятный передник, прикрывавший поистине безразмерный живот, — что принц привез с собой короля Джона… Эдвард III встретил его здесь, в этой самой комнате. И было это в 1355 году. Точно. Имейте в виду, все, что вы видите вокруг, — исторические реликвии.

Рафаэль ухмыльнулся, но тут же насторожился, услышав громкий знакомый голос:

— Пимби! Твоего лучшего пива! И побыстрее! В пивную вошел Джонни Трегоннет. Он прибыл раньше, чем было сказано в записке.

— Пожалуйста, господин Джон. — Старый Пимбертон поклонился молодому человеку, отец которого владел большей частью Карнон-Доунса.

— Привет, Дамьен.

— Рад, что ты приехал пораньше, — сказал Рафаэль, ни на секунду не покривив душой. Если бы сейчас появился Дамьен, все было бы безвозвратно потеряно. — У меня здесь еще много дел. Как дела, Джонни?

— Как всегда, прекрасно. А почему ты сегодня такой вежливый, Дамьен? Ты никогда со мной так не разговаривал!

Рафаэль мысленно выругался и беззаботно махнул рукой:

— Просто сегодня я добрый. Так что тебя беспокоит?

— Твой брат… Ему все известно о нас… Он мне угрожал на балу… Сказал, что хочет присоединиться к нашей группе, иначе он всех нас уничтожит. Я послал записку Раму, но от него нет вестей.

— Понятно… А как отреагировал Рам, когда ты рассказал ему о Рафаэле?

Удивлению Джонни не было предела.

— Тебе же прекрасно известно, что никто не знает Рама. Я оставил записку в одном из тайных почтовых ящиков, ну в том, что на перекрестке в Пелвей. Что с тобой, Дамьен?

Рафаэль не ответил, только громко окликнул хозяина:

— Пимби! Еще пива для моих друзей! «Проклятие, выходит, ни один из членов этого дьявольского клуба не знает Рама! Остается надеяться, что события все-таки начнут развиваться. Рам знает обо мне».

— Эй, подожди минуту, — заволновался Джонни, — ты не Дамьен!

— Ты невероятно проницателен, Джонни. Я действительно не он… А вот и наш радушный хозяин с пивом!

Джонни от страха окончательно потерял голову и, сжав кулаки, ринулся на Рафаэля, однако, нарвавшись на прямой справа в живот, за которым последовал не менее чувствительный удар слева в челюсть, замер, оказавшись на полу.

Обеспокоенный Пимбертон с тревогой взирал на распростертого между столами человека.

— Боже мой! Барон, не могли бы вы…

— Конечно, могу, — мягко перебил его Рафаэль и, взяв кружку с пивом из рук хозяина, выплеснул ее содержимое в лицо Джонни.

— Это должно подействовать, — невозмутимо заметил мистер Пимбертон, — сейчас я пришлю свою хозяйку, она приведет его в порядок.

— Великолепно, я вам очень признателен, сэр, — ответил Рафаэль и, шутливо отсалютовав мистеру Пимби, бросил еще один взгляд на стонущего и беспокойно ворочающегося Джонни и вышел. Очутившись на улице, он заметил Дамьена, приближающегося к гостинице на своем великолепном гнедом жеребце. Дамьен был явно чем-то очень озабочен, потому что, задумавшись, он не заметил брата.

— Тебе не придется здесь скучать, братец, — тихо произнес Рафаэль.

Он не сожалел о своих угрозах в адрес Джонни на балу. Он был постоянно начеку, поскольку был уверен:

Раму придется действовать.