Маленькая леди и принц

ГЛАВА 19

Новость о том, что я теперь снова работаю пять дней в неделю, быстро распространилась среди моих клиентов, и меня засыпали заказами. Чувствовать себя нужной было приятно, а необходимость решать массу проблем спасала от убийственной тоски. Однако всякий раз, когда я натыкалась на старый картонный пакетик с бумажными спичками, привезенный из ресторана в один из незабываемых романтических вечеров, или на запись в ежедневнике о назначенном свидании, которую приходилось вычеркивать, я снова впадала в хандру. Нельсон, Габи и Роджер изо всех сил старались развеселить меня – таскали в кино, на крикет и в разные другие места, старательно избегая тех, где хоть что-нибудь напоминало о свадьбах. Однако, как это ни удивительно, по-настоящему отвлекаться от горестных дум мне помогал лишь Ники.

Корсеты стали мне маловаты, так как на диеты я махнула рукой, а Нельсон в те вечера, когда Ники не удавалось вытащить меня на ужин в ресторан, готовил особенно вкусные и питательные

блюда. То есть два-три раза в неделю я перед самым сном наедалась до отвала. В остальные же дни читала Ники лекции о достойном поведении. Беседовали мы и на многие другие темы – о родственниках, бывших влюбленностях (точнее, большую часть времени говорил он, а я просто слушала). Я чаще и чаще видела его без маски нахальства и теперь понимала: своими неслыханными поступками Ники всего лишь пытался доказать, что в сравнении с аристократически благородным дедом и гонщиком отцом он тоже не блеклый середнячок. Просто быть собой ему трудно. Я прекрасно знала, что это значит. К августу мне стало казаться, что теперь я езжу на ужины с настоящим Ники. Он уже почти не выделывался, брался за старое, лишь когда замечал на улице папарацци, и то я могла без труда остановить эти комедии.

После расставания с Джонатаном я решила, что больше никогда в жизни не буду от души смеяться, но Ники упорно старался рассмешить меня при каждом удобном случае, и это умиляло куда больше его попыток флиртовать со мной. Когда я говорила ему об этом, он лишь улыбался в ответ.

Бабушка тоже пыталась меня подбодрить и присылала мне море приглашений (с припиской «Алекс будет вне себя от радости, если вы придете с Ники») на парусную регату в Хенли, «Фестиваль скорости» в Гудвуде, теннисные вечеринки и разнообразные ужины. Порой она даже заезжала за мной в агентство, и мы вместе отправлялись выбрать для нее новый наряд. Такие вылазки неизменно заканчивались покупкой «небольшого подарочка » и для меня. Однажды бабушка предложила мне аккуратно выведать, как поживает Джонатан, однако я ответила: мы договорились остаться добрыми друзьями и решили не тревожить друг друга, пока не придем в себя.

Сказать такое, конечно, гораздо легче, чем сделать. Поэтому Габи с Нельсоном ради моего спокойствия тоже были готовы в любую минуту выступить в роли агентов секретных служб. Но я их постоянно удерживала.

Несмотря на то что я, вне всякого сомнения, влияла на Ники весьма положительно, его отношения с Нельсоном ничуть не улучшались. Точнее, даже ухудшились, а до путешествия было уже рукой подать.

– Нельсон,– сказала я как-то вечером,– у меня к тебе одна просьба.

– Если речь снова о ремонте в агентстве,– произнес он, не отрывая глаз от кроссворда в «Гар– диан»,– отвечу сразу: нет.

– Речь о Николасе,– объяснила я. Нельсон издал приглушенный рвотный звук.

Его примеру последовал и Роджер, который заглянул к нам, чтобы я рассказала ему, как выбирать дамское белье. Я попросила его немного подождать.

– Ну не вредничай,– сладким голосом произнесла я. – Надо всего лишь подготовить его к одному интервью.

– А что, собственно, ему нужно? Хочет, чтобы я научил его застегивать все пуговицы на рубашке и завязывать галстук? – Нельсон, наконец, взглянул на меня. – Или у него затеяли спросить, где расположена его обожаемая родная земля, и он желает узнать, как ее найти на карте?

Я не обратила внимания на его колкости.

– Помнишь тот вечер, когда Леони выиграла путешествие на яхте?

– Как я могу забыть!

– А помнишь, что представители одного журнала предложили отправить вместе с нами своих репортеров?

– Мелисса,– терпеливо произнес Нельсон. – Насколько я понял, это была шутка. Британские папарацци ничего не планируют заранее.

Роджер громко усмехнулся.

– Их главное оружие – неожиданность. И запугивания. И безжалостная расторопность. «Монти Пайтон»,– добавил он, снисходительно глядя на меня.

Я вздохнула. Таковы были большинство моих клиентов. Знали чуть ли не наизусть реплики известных британских комиков и при всяком удобном случае вкладывали их в уста других людей. Или просто проводили неуместные параллели.

– Времена меняются. Нам должны заранее позвонить, так что надо подготовиться. Этот журнал затеял перед поездкой взять у Ники интервью. Задать ему несколько вопросов о яхтах и мореплавании, ну и все в таком духе. Я подумала, может, ты заглянешь ко мне в агентство во время ланча?.. И гм… кратко расскажешь Ники обо всех этих вещах?

Нельсон уставился на меня.

– Так же, как он рассказал тебе о парижских клубах и бросил на растерзание Джонатану?

Я покраснела.

– Не думаю, что он умышленно бросил меня на растерзание. Вдобавок мне следовало проверить, что это за клубы. И потом… Послушай, давай об этом не будем, ладно? Беседа не займет много времени. А мне бы хотелось, чтобы Ники произвел впечатление человека вроде тебя – который знает свое дело и по-настоящему любит море. Это очень и очень красит мужчину,– добавила я, бессовестно льстя.

– Неужели ты не понимаешь, Мел, что рано или поздно ему зададут такой вопрос, на который он не будет знать ответа. И тогда все увидят, что никакой он не моряк, а тупица и бездельник. Вот и все.

– Да ты его просто слишком плохо знаешь,– пустилась я защищать Ники. – Когда ему нет нужды играть на публику, он очень даже серьезный и чуткий. Например, после нашего с Джонатаном расставания…

Я вдруг резко замолчала. Ники проявил ко мне просто удивительную чуткость. Кажется, его по– настоящему волнует моя судьба. А вдруг он…

– Пытаешься вспомнить, когда в последний раз ему не было нужды играть на публику? – спросил Нельсон, комично притворяясь, будто жаждет мне помочь. – Или прикидываешь, что он вытворит, когда рядом не будет тебя?

– Он может быть человеком лишь в присутствии няньки,– произнес Роджер. – Ты для него – что-то вроде самонадувающегося спасательного жилета.

Я взглянула на обоих с упреком.

– Я решительно настроена научить его плавать без моей подстраховки… в синих водах… общественной жизни. И с помощью одной лишь наследственности.

– Что бы это значило? – многозначительно произнес Роджер.

– Не забывай, что бедняге журналисту придется разговаривать лично с Ники. Если, конечно, ты не научилась чревовещать и не добавила в договор с Александром еще один пункт.

– А может, попросишь их взять интервью по телефону? – предложил Роджер. – Трубку дадим Нельсону, пусть он притворится Николасом, а?

– Не так это будет просто,– пробурчал Нельсон. – Я ведь сдам себя с потрохами, если интервью будет брать женщина, а я не замучаю ее вопросами типа «Какого цвета твой лифчик?».

Лицо Роджера вдруг стало кирпично-красным.

– У Зары он спрашивал не про цвет. А про то, есть ли на ней вообще белье.

Нельсон возмущенно фыркнул и дернул головой, будто пытаясь прогнать жужжащую возле уха пчелу.

– Приезжай ко мне завтра во время ланча,– еще раз попросила я, гладя Нельсона по руке. – Внеси свой вклад в наставление Ники на путь истинный.

– Предупреждаю еще раз, Мел: ты допускаешь ошибку,– ответил Нельсон. – Но я сделаю это. Исключительно ради тебя.

На следующее утро я очень удивилась, дозвонившись до Ники со второй попытки, и буквально разинула рот от изумления, когда он сообщил, что ходит по залам галереи Тейт-Британия.

– Я так напитался искусством, что за ужином буду без остановки делиться с тобой впечатлениями,– сказал он. – Тут призывают развить в себе любовь к живописи. Вот я и развиваю.

– Замечательно,– ответила я, ни секунды ему не веря. – Давай без глупых шуточек. Поднимайся с кровати и приезжай ко мне в агентство. Попробуешь запомнить кое-что о яхтах.

– Мелисса, я давно не в кровати! Я в… – Очевидно, он что-то спросил у того, кто находился с ним рядом. – Я в Милбанке!

– Да-да, конечно. Может, передашь трубку фу-фу, или кто там у тебя под боком, и она расскажет мне, какими средствами Тернер изображал на картине скорость?

Эту фризу я заучила, когда готовилась к экзамену по истории искусства. Чуяло мое сердце, что придет тот день, когда будет очень уместно блеснуть подобными познаниями.

– Может, лучше я расскажу тебе об игре света и волшебных цветовых эффектах? Или о поздних модернистах?

Я округлила глаза и взглянула на трубку.

– Гм…

– Я изучал историю искусства целый год, у меня есть степень,– небрежно заметил Ники. – Не думай, что я обыватель и тупица.

– Ах, вот где ты научился ценить красоты женских форм,– пробормотала я.

– Ты не знаешь обо мне еще очень многого, Мелисса,– игриво произнес Ники. – Ты сказала, что я должен куда-то приехать? – вдруг спросил он.

– Да, ко мне в агентство. Подготовишься к интервью. – Я поправила на носу очки в черепаховой оправе, чтобы почувствовать себя строгой учительницей и говорить со всей серьезностью. – Помнишь? Я записывала в твоем ежедневнике.

– Я помню обо всем, что ты записывала. Может, сначала съездим вместе на ланч?

– Нет,– ответила я. – Все утро я буду занята, аНельсон сможет приехать только во время перерыва, так что подкрепимся прямо здесь, бутербродами.

– Нелли? Бог ты мой! Не желаю я иметь никаких дел с этим занудным благотворителем. Большое спасибо!

– В час сорок пять ты должен быть здесь. Нельсонподелится с тобой своим громадным мореходным опытом.

– Ах да, ну конечно! Я ведь страстный моряк! – воскликнул Ники. – Очень многие вещи, которые мне самому о себе неизвестны, зато известны тебе, почему-то постоянно вылетают у меня из головы! Что ж, ладно. Я приеду. Но помни: я делаю это исключительно ради тебя,– предупредил он.

– И ради твоего будущего,– сказала я, стараясь, чтобы голос звучал деловито.

Отвечать на подобные заигрывания можно было только так. Я поспешила положить трубку.

Нельсон приехал ровно в двенадцать тридцать пять, на десять минут раньше. Пятью минутами позднее появился и Ники. Не поторопись Нельсон, Ники мог бы выиграть в негласном соревновании по пунктуальности.

Если Ники и было неприятно видеть Нельсона, который поднялся ему навстречу с мягкого кожаного кресла, он этого никак не выразил.

Когда они обменивались рукопожатиями, я заметила, что Ники на несколько дюймов ниже Нельсона. Нельсон в своем сером костюме (вообще-то он надевал его на работу лишь в те дни, когда к ним являлись налоговые инспекторы) выглядел очень строгим. Ники, напротив, казалось, уже сегодня отправляется в путешествие. На нем были хлопковые брюки, легкие летние туфли и густо-красная рубашка, на расстегнутом вороте которой висели солнцезащитные очки от Гуччи.

Наверное, надо было посоветовать Ники не надевать рубашку плейбоя, но я… не могла. Нельсон уже поглядывал на его туфли с плохо скрываемым презрением.

– Итак,– произнесла я, присаживаясь на край письменного стола и придвигая гостям тарелку с бутербродами,– давайте не будем терять времени. Мы встретилась с репортершей, перекинулись с ней парой фраз об интервью. – Я взглянула на Ники. – Кстати говоря, просто чтобы ты знал, я твой пресс-секретарь по имени Флора…

– Мы друг с другом спим? – спросил Ники, приподнимая бровь.

– Нет, Флора не из таких,– твердо сказала я.

– Или просто притворяется.

Нельсон многозначительно кашлянул.

– В общем, мне удалось примерно узнать, о чем журналистка собирается тебя спрашивать. Ей интересно, что у вас за яхта, в каком возрасте ты стал яхтсменом, приключались ли с тобой в море забавные истории и почему ты бы посоветовал молодым людям предпочесть этот вид спорта всем остальным. – Я посмотрела на Нельсона. – Нельсон с группой юных правонарушителей плавал до Адриатического моря, правда же?

– Да,– ответил Нельсон. – Но это было настоящее мореплавание, с парусами. Не распивание алкогольных напитков на борту судна.

– Да, это совершенно разные вещи,– поспешила вставить я. – Но давайте ближе к делу. Что ты будешь отвечать, Ники? Скажешь, что в основном имел дело с…

Ники пожал плечами.

– Моторными яхтами,– подсказал Нельсон.

– Не понимаю, зачем мне корчить из себя кого бы то ни было? – проворчал Ники. – Сейчас дед сдал нашу яхту внаем по чартеру на целую неделю.

– Немалый срок, как я полагаю,– поспешила сказать я, а Нельсон в это же самое время пробормотал: «А налоги вы платите? Или уклоняетесь?» – По-моему, будет неплохо, если ты расскажешь, что управлял и судами поменьше. Парусными. В общем, произведешь впечатление человека, который придерживается старых традиций. Между прочим, девушки обожают мужчин, которые умеют завязывать морские узлы и противостоять непогоде,– добавила я больше для Нельсона.

– Мои предки прославились мореходным мастерством,– сказал Ники, бросая косой взгляд на Нельсона.

– А еще тем, что в пятнадцатом веке отобрали замок у монахинь. Во всяком случае, так пишут,– будто между прочим сказал Нельсон. – Потому что настоятельница монастыря не возвращала им игорный долг. Правильно я запомнил?

– Ты что, веришь всему, о чем пишут? – пренебрежительно спросил Ники. – Чем мои предки занимались в пятнадцатом веке, лучше спроси у меня.

Я мысленно чертыхнулась. Зря он углублялся в эту тему. Нельсон с характерной ему дотошностью изучил родословную своего семейства от и до. Как оказалось, в роду Барберов было не менее десяти судей, магистраты и лорды-наместники, а началось все с небольшой фермы близ Харрогита.

– Мои предки в пятнадцатом веке выращивали овец в Йоркшире,– сказал Нельсон. – И отрубали руки еретикам.

– Нельсон,– твердо сказала я, устав от пререканий,– расскажи Ники, как ты начал заниматься морским делом. А ты, Ники, внимательно слушай и запоминай ключевые фразы.

– В общем, мне удалось примерно узнать, о чем журналистка собирается тебя спрашивать. Ей интересно, что у вас за яхта, в каком возрасте ты стал яхтсменом, приключались ли с тобой в море забавные истории и почему ты бы посоветовал молодым людям предпочесть этот вид спорта всем остальным. – Я посмотрела на Нельсона. – Нельсон с группой юных правонарушителей плавал до Адриатического моря, правда же?

– Да,– ответил Нельсон. – Но это было настоящее мореплавание, с парусами. Не распивание алкогольных напитков на борту судна.

– Да, это совершенно разные вещи,– поспешила вставить я. – Но давайте ближе к делу. Что ты будешь отвечать, Ники? Скажешь, что в основном имел дело с…

Ники пожал плечами.

– Моторными яхтами,– подсказал Нельсон.

– Не понимаю, зачем мне корчить из себя кого бы то ни было? – проворчал Ники. – Сейчас дед сдал нашу яхту внаем по чартеру на целую неделю.

– Немалый срок, как я полагаю,– поспешила сказать я, а Нельсон в это же самое время пробормотал: «А налоги вы платите? Или уклоняетесь?» – По-моему, будет неплохо, если ты расскажешь, что управлял и судами поменьше. Парусными. В общем, произведешь впечатление человека, который придерживается старых традиций. Между прочим, девушки обожают мужчин, которые умеют завязывать морские узлы и противостоять непогоде,– добавила я больше для Нельсона.

– Мои предки прославились мореходным мастерством,– сказал Ники, бросая косой взгляд на Нельсона.

– А еще тем, что в пятнадцатом веке отобрали замок у монахинь. Во всяком случае, так пишут,– будто между прочим сказал Нельсон. – Потому что настоятельница монастыря не возвращала им игорный долг. Правильно я запомнил?

– Ты что, веришь всему, о чем пишут? – пренебрежительно спросил Ники. – Чем мои предки занимались в пятнадцатом веке, лучше спроси у меня.

Я мысленно чертыхнулась. Зря он углублялся в эту тему. Нельсон с характерной ему дотошностью изучил родословную своего семейства от и до. Как оказалось, в роду Барберов было не менее десяти судей, магистраты и лорды-наместники, а началось все с небольшой фермы близ Харрогита.

– Мои предки в пятнадцатом веке выращивали овец в Йоркшире,– сказал Нельсон. – И отрубали руки еретикам.

– Нельсон,– твердо сказала я, устав от пререканий,– расскажи Ники, как ты начал заниматься морским делом. А ты, Ники, внимательно слушай и запоминай ключевые фразы.

Обапосмотрели на меня с одинаковым выражением на лицах: это сущая пытка.

– Ну, начинаем! – ободряюще произнесла я.

– Я занялся этим делом в Йоркшире, на маленькой отцовской шлюпке,– злобно начал Нельсон. – И чуть не утонул, потому что мой брат Вуль– фи шутки ради отстегнул мой спасательный жилет.

– На йоркширском периоде можно не останавливаться,– пробормотала я.

– А я и не собирался,– ответил Нельсон.

Когда Нельсон увлекся рассказом о прелестях мореплавания, его было уже не остановить. Впрочем, я и не пыталась. Лишь время от времени подливала нам всем кофе и делала краткие записи в блокноте.

– …Вот почему всегда очень важно иметь на судне трюмный насос.

Нельсон внезапно замолчал. Мы с Ники взглянули на него.

– Спасибо, Нельсон! – радостно воскликнула я. – Нам это очень поможет! Во всяком случае, теперь Ники знает, о какой яхте ему лучше рассказывать.

– Знаю? – спросил Ники. – Скажите мне о какой. Я поеду и куплю ее. Для меня это не проблема.

Я взглянула на него с осуждением. Если таким образом он пытался что-то мне продемонстрировать, то только все портил. Признаться честно, мне не нравилось снова видеть Ники самовлюбленным, особенно теперь, когда я знала, что в нем есть отнюдь не только глупое чванство. Меня утешала лишь мысль, что он так ведет себя из-за Нельсона.

Нельсон прищурил голубые глаза и достал из кармана сотовый телефон.

– Спрашиваешь, о какой яхте тебе рассказывать? Думаю, вполне подойдет такая, как у Роджера. – Он нажал несколько кнопок на трубке и показал нам фотографию на экранчике. – «Пиклтон».

– Понятно,– сказала я. – А как… она называется?

Нельсон пристально посмотрел на Ники.

– Шлеп с одномачтовым вооружением.

– Шлеп с одномачтовым вооружением,– повторила я. – Запомнишь, Ники?

Николас нехотя кивнул.

– Да-да.

– Ну, мне пора бежать,– сказал Нельсон, глядя на часы. – В два у меня встреча.

– Большое спасибо, что приехал. – Я поцеловала его в щеку. – Ты нам правда очень-очень помог.

– Ага, спасибо,– сказал Ники. – Я чувствую себя так, будто совершил кругосветное путешествие. В реальном времени.

Нельсон посмотрел на Ники недобрым взглядом, словно собрался высказать ему в лицо все, что о нем думает, но решил не тратить сил понапрасну.

– Увидимся вечером,– сказал он мне. – На ужин собираюсь потушить рыбу в белом вине, как ты на это смотришь? Неподалеку от нас открылся новый рыбный. Там продают даже отдельно рыбьи головы.

– Ой, а я планировала съездить сегодня домой,– пробормотала я. – Эмери звонила уже три раза. Хочет поговорить о крестинах. Я тебе сказала, что папа перенес дату? Это каким-то образом связано с его книгой о сырной диете. Теперь ее издадут в мягкой обложке. Будет лучше, если о крестинах напишут в ноябре.

– А почему вы не пригласили ту девушку? – внезапно протянул Ники. – Леони. Так ведь ее зовут? Она наверняка, ждет не дождется следующих выходных и этого путешествия? И тоже могла бы послушать лекцию. Или сама бы о чем-нибудь рассказала,– добавил он, подмигивая.

– Рассказывать она будет о поездке, когда вернется домой,– произнесла я.

– Верно,– подтвердил Нельсон, надевая пиджак. – Будет учить всех и каждого, как правильно смешивать джин с тоником. Если что, звони, ладно? – сказал он мне. – Пока, Николас.

– Не перевари рыбьи головы,– пробормотал Ники, когда за Нельсоном уже закрывалась дверь.

Когда мы остались одни, к августовскому теплу в моем небольшом офисе вдруг прибавилось звенящее напряжение. Откуда оно взялось, я не вполне понимала, но догадывалась, что породила его произошедшая стычка. А еще меня расстраивала мысль, что причитающаяся мне по праву рыба в вине достанется Леони.

– Как хорошо у тебя стало после ремонта,– заметил Ники, устраиваясь поудобнее на диване. – Теперь тут не как в корабельном лазарете, а как в… дамском будуаре.

– Только кровати не хватает,– сказала я и вдруг покраснела.

Чтобы Ники этого не заметил, мне пришлось поспешно открыть ежедневник с разноцветными страницами и уткнуться в него.

– Жарко тут, не находишь? – спросил Ники. – Или это только мне жарко, потому что рядом ты?

Я отъехала в кресле к стене и встала. Оделась я сегодня специально довольно-таки сдержанно, но сейчас не могла не чувствовать резинки чулок, обхватывавшие мои ноги. От этого в голову лезли совершенно неуместные мысли, а игривые шуточки Ники лишь усугубляли мое неловкое положение.

– Послушай, я бы с удовольствием проболтала с тобой хоть до вечера, но мне надо побеседовать с одним клиентом, растолковать ему почти в командирском тоне, что время от времени стоит ходить в парикмахерскую. Ты уж прости, но придется мне тебя выставить.

– Ужасно хочу взглянуть на тебя командиршу,– с мольбой в голосе произнес Ники, перекидывая через подлокотник длинную ногу. – Должно быть, это очень волнительно. Можно?

– Не волнительно,– ответила я. – И нельзя. Шагом марш!

– Что ж, ладно.

Он встал, а я притворилась, что просматриваю папки на столе.

– Приятного дня,– пробормотала я, делая вид, будто все мои мысли уже о другом. – Купи «Мир яхтсмена» или что-нибудь в этом роде.

– Лучше займусь другими делами–Видя, что я больше не обращаю на него внимания, Ники пошел к двери, но вдруг остановился, приблизился к столу и положил передо мной бумажный пакетик со значком галереи Тейт-Британия. – Подарочек для тебя.

– Все ясно,– пробормотала я. – Выходит, ты действительно побывал сегодня утром в музее. Теперь я тебе верю. И очень рада, что к отдельным из моих советов ты все же прислушиваешься. Ники приостановился у двери. – Я прислушиваюсь ко всему, что ты говоришь, Мелисса,– сказал он, медленно моргая и сосредотачивая все мое внимание на своих длинных темных ресницах. – Даже к разным пустякам и шуткам.

С этими словами он ушел.

Когда на лестнице стихли его шаги, я заглянула в бумажный пакет и высыпала на стол пачку открыток. У меня замерло сердце. На каждой красовалось изображение восхитительной женщины, созданное рукой Росетти, Джона Сингера Сарджента или Миллеса. У всех красавиц были длинные темные волосы, карие глаза и полные, напоминающие виолончель бедра. Как у меня.

Я опустилась в кресло и стала обмахиваться открытками, будто веером. Никогда прежде я не была так довольна своими лишними фунтами. Честное слово.