Маленькая леди и принц

ГЛАВА 7

Бывая в родительском доме с Джонатаном, я почти не спала по ночам. Не только потому, что теперь на законных основаниях занимала кровать под пологом, о которой в подростковом возрасте мне приходилось лишь мечтать с романом Джилли Купер в руках. Но еще и потому, что было не отделаться от роя тревожных мыслей.

«О чем отец так долго разговаривал с Джонатаном?» – раздумывала я в ту длинную ночь. Не поливал ли грязью его знакомых? Расскажет ли Джонатан мне об этом или, щадя мои нервы, предпочтет умолчать?

Покоя мне не давали и вещи поважнее. Не начнется ли гроза и не закапает ли с потолка, ведь в крыше дыры? Не сломается ли в это же самое время система центрального отопления? Не забыла ли мама убрать из ванной свои лифчики, увеличивающие грудь? Продолжает ли Аллегра ходить во сне?

Слушая мерное дыхание Джонатана, я стала всматриваться в странную картинку, нарисованную на пологе над кроватью. Когда-то она, по-видимому, была эротической, но время стерло существенные элементы, оставив кошмарную мозаику из рук и ног. Мои мысли снова переключились на Ники. Теперь над этой проблемой следовало задуматься всерьез, ведь я сама слышала, как бабушка сообщила Александру по телефону: «Тревожиться больше не о чем». Александр что-то ответил, и бабушка рассмеялась, прямо как девчонка.

Стоит наметить план, подумала я, соскальзывая с кровати и шаря ногами по полу в поисках тапочек Если у меня под рукой будет список и можно будет ставить напротив отдельных пунктов галочки, я быстрее достигну цели. Вдобавок так будет легче отчитываться перед Александром Бабушка прозрачно намекнула, что он намерен выдать мне аванс, а потом будет расплачиваться за каждый месяц. На покупку офиса потребуется по меньшей мере трехмесячный заработок…

Затаив дыхание, я позволила себе минутку– другую полюбоваться Джонатановым профилем. Во сне некоторые люди выглядят сущими глупцами, он же великолепен всегда.

Я тихонько пошла вниз, на кухню, перешагивая через ступени, которые скрипели.

Откусив кусок фруктового пирога и поставив перед собой стакан с молоком, я достала из сумки большой блокнот для заметок, выпуск «Татлера» и красочный календарь «Дин и Дэниеле» и принялась составлять список мероприятий, на которых могла бы появляться с Николасом. В моем присутствии он должен был быть трезвым и галантным а о распутстве и хулиганских выходках и не помышлять.

Ночные клубы, сомнительные вечеринки, на которые являются в странных нарядах, и увеселения для подростков я отмела сразу.

И сосредоточила внимание на поло-матчах, благотворительных ужинах, картинных галереях, выставках и прочих культурных мероприятиях.

Доля правды в словах Николаса о современных аристократах, конечно, была, однако если хол– ленбергское правительство желало, чтобы в их старинном замке поселились джентльмены со старомодными хорошими манерами, значит, в этом направлении и следовало двигаться. С другой стороны, разве может в принципе устареть умение достойно себя вести, по-человечески относиться к окружающим, прилично одеваться и ценить прекрасное? С тех пор как сама я полюбила шик в стиле ретро и утягивающее нижнее белье, моя жизнь как будто началась заново. Следовало всего лишь пробудить в Николасе принца Ренье. Неотразимость, как у Милочки, в нем уже была, недоставало ему лишь умения держаться как подобает.

Я откинулась на спинку стула и пролистала ежедневник. Разноцветные странички кишели отметками о встречах и примечаниями и походили на особо замысловатый шотландский тартан.

Тратить на этого кретина более десяти часов в неделю, невзирая на международную дипломатию, я никак не собиралась. И должна была наметить финальную черту. Скорее всего, как я и сказала бабушке, покончить с этим делом следовало перед отъездом в Париж А Париж волновал меня ничуть не меньше. Я мгновенно переключилась мыслями на необходимость собирать вещи, от каких-то из них избавляться, учить французский. У меня в запасе оставалось лишь несколько месяцев! В желудке начались спазмы. Я откусила еще кусочек пирога, схватила маркер и приступила к делу.

Появляться с Николасом в обществе предпочтительнее в тех местах, которые посещают мои знакомые. Лишь в этом случае я могла – плохо ли, хорошо ли – контролировать и самого Ники, и представителей прессы. У мамы, например, скоро открывается новая выставка в художественной галерее. В первый вечер будет торжественный прием. Моя одноклассница Китти, теперь проводившая пиар-кампании, готовит благотворительный спортивный праздник У Нельсона наверняка есть знакомые среди организаторов Каусской регаты, бабушка может достать билеты на Уимблдон– ский турнир. А там Николас полюбовался бы на девочек, которых при всем желании в бассейн не бросишь. Плюс ко всему я вожу знакомство с людьми, о которых пишут в разделах светских сплетен.

Я покривила рот, прикидывая, достаточно ли будет всего перечисленного, чтобы убедить холлен– бергские власти во всестороннем преображении Николаса. Он наверняка, не глуп и может прекрасно справиться со своей новой ролью, а оставшуюся половину энергии, которую прежде пускал на разгул, в будущем запросто использовать для управления фамильным замком. Да, еще ему следовало обзавестись приличными английскими костюмами. Я сделала пометку: отправить Николаса к довольно молодому, но придерживающемуся старых традиций портному. Я сама познакомилась с ним совсем недавно. Что еще?

Верно признал Александр: репутация Ники – проблема крайне сложная. В идеале по истечении условленного срока надлежало передать его кому-нибудь с рук на руки. Если точнее – надежной, из хорошей семьи, воспитанной в духе старых устоев девушке, которая могла бы оказывать на него серьезное влияние. По сути, человек вроде меня, улучшающий имидж, Ники вовсе не требовался. Он, сам того не ведая, нуждался в постоянной и любящей подруге, будущей жене.

Однако найти таковую, пока Ники не исправился, было не в моих силах. Я могла лишь улучшить о нем общественное мнение. Словом, взяться за него следовало всерьез, чтобы переделать не только его оболочку, но и внутренний мир.

«Как превратить Николаса в настоящего принца»,– написала я на чистом листе.

1. Разъяснить ему, что ужин с девушкой не всегда плавно переходит в интимную близость.

2. Развить в нем интересы или способности, которые демонстрировали бы его скрытую чувствительность.

3. Научить вести себя с людьми так, чтобы у них не возникало желания отлупить его.

4. Растолковать, что печься о своей наружности больше, чем женщина, мужчине не очень к лицу.

5. Объяснить, в каких случаях непременно следует выключать мобильный.

6. Найти занятие по душе, чтобы он не растрачивал жизнь попусту.

7. Сделать так, чтобы он больше никогда не бросал женщин в фонтаны и относился к ним с уважением.

Дельных мыслей больше не рождалось. Я, покусывая маркер, просмотрела список. Чутье подсказывало мне, что в будущем он значительно расширится, однако для начала и этого было вполне достаточно. Во всяком случае, теперь я могла сконцентрировать внимание на чем-то конкретном.

Чувствуя себя во всех отношениях гораздо лучше, я доела кусок пирога. Выпечки в нашем доме всегда водилось в избытке. Вовсе не потому, что моя мама – божественный кулинар. А потому, что она не в силах проехать мимо фермерского магазинчика, не купив четыре-пять бисквитов. Эту ее привычку почитали за благо, ибо считалось, что поддерживать сельского производителя – мамина прямая обязанность. А мне приходилось всякий раз, когда я навещала родителей, набирать лишние фунты.

Только я собралась ополоснуть тарелку и тихонько вернуться в спальню, как наверху послышалось хныканье, и я решила до тех пор, пока оно не стихнет, посидеть на кухне. Через несколько мгновений открылась дверь и передо мной возникла тонкая фигурка в белом шелке.

– Не смотри на меня, Мелисса,– скомандовала мама. – Я не накрашена.

Я взглянула на ее лицо. Мама закрывала его руками. Сквозь щели между пальцами виднелись только глаза, светло-голубые, как у бабушки.

– Легкие у этого ребенка такие же, как у Аллегры,– сказала мама, одной рукой берясь за дверцу холодильника, а второй продолжая закрывать лицо. – Теперь я прекрасно понимаю, почему бабушка и дед, когда я с кем-то из вас попадала в больницу, поспешно отправлялись в путешествие.

– Мама,– сказала я,– а что это за история о бабушке и принце Александре?

– Что ты имеешь в виду? – спросила мама, избегая встречаться со мной взглядом и наконец, опустив руку.

Я много лет не видела ее без макияжа. Она выглядела как и прежде – была бесцветной, с веснушками. Постарела разве что самую малость.

– Они что, давно встречаются? Такое впечатление, что он от нее без ума.

– У них был роман еще в те времена, когда бабушка после войны пела в клубе,– ответила мама. – Не всматривайся в мои морщины, Мелисса. Александр ее боготворил, однако его старая ведьма мать не позволила ему жениться на женщине, которая…

Она сжала губы, и все ее лицо покрылось сеткой тонких морщинок.

– Которая не могла ему помочь вернуть семейству фамильный замок? – предположила я.

– Именно,– ответила мама. – Что-то в этом роде. Но так или иначе, Александр еще долго дружил с бабушкой. И нередко устраивал вечеринки, на которые гостям следовало являться замаскированными под кинозвезд. Только лишь для того, чтобы бабушка могла наряжаться Ритой Хей– уорт. – Она нахмурилась. – Когда на подобные мероприятия приезжала сама Рита Хейуорт, все терялись, потому что одну было невозможно отличить от другой.

– Значит, это была любовная связь, я правильно понимаю? – продолжала я расспрашивать. – Любовная связь, которой не должно было быть? Деда тогда бабушка еще не знала?

– Да, все верно. Но по бабушке, дорогая моя, сходили с ума толпы мужчин. Даже когда она вышла за деда. Александр в итоге женился на одной венгерке, бесчувственной ледышке, но продолжал любить бабушку. А она, как мне кажется, всегда была не прочь стать принцессой. К сожалению, бабушка, хоть у нее и есть титул, никогда не принадлежала к числу высшей знати…

Мама вдруг в ужасе вскрикнула и опять закрыла лицо. Я повернула голову и увидела папу. Он был в пижаме из «Харродс» и прижимал к груди помалкивающего краснолицего малыша. Тот лишь водил глазами, рассматривая незнакомую обстановку.

– А что мне оставалось? – быстро проговорил отец. – Ведь было невозможно уснуть! Что ты уставилась на ребенка, Мелисса? Лучше поджарь мне тост.

– Боже мой,– пробормотала мама. – Чего только не случается в жизни!

Разумеется, меня тешила мысль, что я, принимая приглашение на благотворительно-мореходное торжество Нельсона, убиваю одним выстрелом нескольких зайцев. Во-первых, можно было смело появиться там с Ники, во-вторых, нам отводился отдельный столик, чему весьма обрадовались дамы-благотворительницы. В-третьих, если вдруг Николасу надоело бы вести себя прилично и он вздумал бы выкинуть номер, я в любую минуту могла прибегнуть к помощи Нельсона и Габи.

Пригласила я на вечер, разумеется, и Джонатана. В смокинге он выглядит сногсшибательно. И потом, если бы Нельсон увидел, как Джонатан танцует быстрые танцы, мгновенно забрал бы назад свои высказывания о сексуальной ориентации мужчин, которые умеют двигаться под музыку.

– Я бы с большим удовольствием, милая,– печально сказал Джонатан в воскресенье вечером, когда мы возвращались в Лондон. – Но в четверг за завтраком у меня встреча с потенциальным клиентом. Не хотелось бы являться разбитым, с затуманенной головой.

– Но может, ты ночью выспишься, а в Париж поедешь утренним поездом? – не отставала я. – Пожалуйста, Джонатан! Вспомним старые времена. Я в светлом парике, ужин в шикарном лондонском ресторане… – Я понизила голос. – Я надену черный корсет. Ты ведь давненько его не видел!

– Так нечестно! Зачем ты меня дразнишь? Я не могу, Мелисса! И вообще, если я буду присутствовать, ты не сможешь полноценно играть перед принцем роль Милочки, тебе так не кажется? Пусть Нельсон тебя сфотографирует. Или посмотрим снимки в газетах?

– Может, ты и прав,– пробормотала я, целуя его на прощание перед «Евростаром».

Вернувшись домой, я между делом поинтересовалась у Нельсона:

– А подруга на торжестве у тебя будет?

Он уставился на меня так, будто я задала ему глупейший вопрос.

– Естественно. Ты.

Я взмахнула рукой.

– Не болтай глупостей! Я не смогу сопровождать тебя, мне придется нянчиться с Ники.

– Ах! – Нельсонс излишним рвением принялся уминать картофельное пюре. – Что ж, тогда я останусь без подруги. Впрочем, так даже лучше. На нее у меня вряд ли хватило бы времени. Бросать ее одну, знаешь ли, не хотелось бы.

Из немалочисленной группы женщин, с которыми я устроила ему свидания, не нашлось ни одной, полностью отвечающей требованиям Нельсона. А в смокинге он тоже просто красавец, вдобавок будет сиять, поскольку обожает морское дело и очень любит выступать в роли организатора.

– Как же так? Ей и лишний билет бы продал. Давай я найду для тебя симпатичную девушку, а? Например, позвоню Джосси?

– Не надо Джосси,– подозрительно быстро ответил Нельсон.

Я тут же передумала спрашивать его, намерен ли он снова с ней встретиться. Ответ был очевиден.

Мы уставились друг на друга. Я ободряюще улыбнулась. Нельсон моргнул первым.

– Что ж, если тебе так хочется… – сказал он– Подай мне, пожалуйста, соус.

– Конечно хочется,– заявила я. – Неужели ты не понимаешь, что нормальные неженатые мужчины твоего возраста пользуются бешеным спросом? Даже такие, как ты,– с отвратительной привычкой командовать.

– Ну, раз так. И раз даже такая, как ты – которая и припарковаться-то толком не может, – нашла себе парня… Какого тогда черта я торчу вечерами один дома, смотрю по телевизору разную дрянь или отмокаю в ванне?

– Положись на меня,– сказала я. – Я подойду к этому вопросу со всей серьезностью.

– Как скажешь. Только, пожалуйста, Мел, не заставляй меня убивать время на какую-нибудь чокнутую,– попросил Нельсон, сотрясая воздух вилкой. – Если она ни черта не смыслит в закладных, а тем более называет машину кошачьей кличкой, я уж лучше побуду один.

– Постараюсь,– пообещала я, уже перебирая в памяти незамужних знакомых.

Ники я позвонила в понедельник утром с намерением сообщить о благотворительном ужине. Но поговорить с ним мне удалось лишь с четвертой попытки, в половине третьего, и благодаря хитрости – я устроила так, чтобы мой номер не определился.

– Боюсь, ничем не могу вам помочь! – прокричал он вместо приветствия с сильным греческим акцентом, явно фальшивым. – Свяжитесь с моими лондонскими представителями!

– Николас, это Мелисса,– строго произнесла я. – Надеюсь, я не отрываю тебя от важных дел?

Этот вопрос я задала лишь потому, что расслышала музыку в стиле Барри Уайта и шум льющейся из крана воды. Или какой-то плеск Мысль о том, что мой клиент во время разговора расслабляется в ванне, несколько меня покоробила.

Николас переключился на свой обычный, протяжный найтсбриджский выговор.

– Нет, дорогая, не отрываешь. Я всего лишь завтракаю…

В третьем часу?

– С одной старой приятельницей.

В эту секунду женский голос крикнул чуть ли не в трубку:

– Да иди ты, Ники! Вовсе я не старая!

– Подожди-ка, Мелисса,– пробормотал Николас. Послышался странный шум, как если бы телефон прижали к волосатой груди. – А сколько тебе лет, Шарлотта?

– Скарлет! Семнадцать.

Опять плеск. Судя по всему, кто-то вылез из наполненной ванны. Перед моими глазами замелькали неуместные картинки, к щекам прилила краска.

– И кто такая эта твоя Мелисса? – прокричала «старая приятельница», явно удаляясь.

Снова плеск Мои щеки уже пылали, но смущение вытеснял разгоравшийся гнев.

– Вы что, собираетесь бай-бай? – едко спросила я.

– Нет-нет… у нас все в порядке… А зачем ты звонишь?.. Не бросай! Скарлет, будь умницей… Не надо швырять «Крюг» в ванну! Это мой пиар-менеджер! Хочешь, чтобы я тебя отшлепал?

Плеск и хихиканье.

Я прикусила губу. Какое унижение! С одной стороны, я, сидя в собственном офисе, невольно чувствовала себя извращенцем, тайком наблюдающим чужие эротические сцены, а с другой – пылала яростью к Ники, который ставил меня в дурацкое положение. Хуже того, я сознавала, что слишком плохо с ним знакома, следовательно, не имею права повышать на него голос.

– Мы идем на благотворительный вечер по сбору средств в пользу мореходного сообщества, которое занимается трудными детьми,– быстро проговорила я. – Они устраивают ужин, лотерею, благотворительный аукцион и, может быть, танцы. Несколько человек толкнут речи. В среду вечером. Я заказала стол на десятерых, приедут мои друзья. Если хочешь, можешь пригласить парочку своих – два места остаются свободными. Подробности вышлю письмом по электронной почте. Ничего не планируй на этот вечер, договорились?

О том, что за целый стол заплатит Александр, я не сочла нужным упоминать. Наверняка дед сразу решил, что это будет благотворительный вклад от имени его внука.

– А что я получу взамен? – спросил Ники. – Насколько я понимаю, там можно будет помереть со скуки.

Я прикусила язык, удерживая пришедшую на ум колкость.

– Что ты получишь взамен? Общество увидит, что ты тратишь деньги, преследуя благородные цели. Фотографы снимут тебя, когда ты будешь вежливо беседовать с организаторами, а у них в городе большие связи. Можешь рассказать как плаваешь на яхте деда и какие жизненно важные уроки из этого выносишь. Если станет совсем невмоготу, в одиннадцать уйдешь.

– Хорошенькие девочки там будут?

– В избытке,– солгала я, скрещивая пальцы.

Ники зевнул.

– Что ж, если старику так хочется и если благодаря этому бреду дело сдвинется с мертвой точки, пожалуй, мне лучше приехать.

– Да,– сказала я.

Опять послышался жуткий плеск. Ники ахнул. Я поняла, что мое время истекло.

– Черт! Ах ты, негодная девчонка,– протянул он похотливым голосом.

Я поспешила положить трубку, не дожидаясь, пока Ники объяснит, что обращается не ко мне.

Чтобы как следует прийти в себя, мне пришлось выпить две чашки кофе и слопать несколько печений.

Когда я сказала Габи, что достала им с Аароном билеты на ужин за одним столиком с принцем, она начала так суетиться по поводу наряда, что тщательные приготовления Нельсона показались мне более чем скромными.

– Что ты наденешь? – спросила она, звоня мне третий раз в понедельник утром.

– Еще не решила,– сказала я, зажимая трубку между ухом и плечом, чтобы можно было печатать ответ на электронное письмо.

– Так я и поверила!

– Серьезно.

После выходных с круассанами и прочими лакомствами, перед которыми не устоять, если рядом любовь всей твоей жизни, я примерила черное вечернее платье и обнаружила, что оно обтягивает меня чересчур плотно. Но говорить об этом подруге не стала.

– Я где-то читала, обязательно нужны перчатки,– сказала она.

– Неплохая идея,– ответила я, стараясь не обращать внимания на урчание в животе. Соланж прислала мне специальную диету, на которую перед торжествами садятся все женщины в их офисе. Состоит она в основном из воды. – Понятия не имею, в каком виде и откуда заявится Николас. И с чистыми ли руками.

Габи фыркнула.

– Ты совершенно не хочешь мне помочь! Какие нужны перчатки? Длинные или короткие?

– Габи, это обычный ужин. Там будет множество моряков, в том числе Роджер и Нельсон. А Николас, не исключено, исчезнет, как только подадут кофе,– сказала я. – Лично я лезть из кожи вон не собираюсь, чтобы он не подумал, будто я хочу ему понравиться.

– А я собираюсь. И не только из-за Аарона.

После беседы с Габи я задумалась о спутнице для Нельсона.

Незамужних девиц среди моих знакомых была целая пропасть, однако он выбирал подруг с такой тщательностью, будто им предстояло служить в МИ-5. Важную роль для него играла отнюдь не только внешняя привлекательность. Перед Джосси, например, я устроила ему свидание с первой красавицей на секретарских курсах, которые когда-то оканчивала. Ноги у Генриетты такие длинные, что садиться ей приходилось только в первом ряду, а когда она закидывала ногу на ногу, по аудитории прокатывалась волна всеобщей женской зависти. Теперь Генриетта работает в фирме по организации и проведению специальных мероприятий и носит нарощенные волосы, отчего походит на Джемиму Хан. Несмотря на это, Нельсон в половине одиннадцатого по-джентльменски отвез ее домой, а на мой вопрос: «Почему ты так рано? » – сказал лишь: «По ее мнению, Кубок Америки – это паб в Южном Кенсингтоне».

Однако я напрягла мозги и нашла-таки девицу, которая, как мне казалось, могла идеально подойти Нельсону. С Леони Харгривз мы дружили во второй из моих трех школ. В ту пору ни особой красотой, ни выдающимися способностями она не блистала, однако умела успокоить норовистых пони, громко дыша им в уши. Я решила, что Нельсону это придется по вкусу. Вдобавок Леони отличалась бережливостью, поэтому всегда заведовала деньгами, которые мы сдавали на разного рода общественные мероприятия. Эта черта, на мой взгляд, должна была тоже понравиться Нельсону куда больше громадного бюста. Мы не виделись с Леони много лет, но после прошлого Рождества связались по электронной почте и обменялись новостями о семье, работе, других одноклассницах и прочем. Я пришла к выводу, что в данный момент она свободна и не прочь завести новый роман. Как выяснилось, к всеобщему удовольствию, на среду у Леони еще не было планов. Я тайком решила, что это знак судьбы. Еще она сказала, что только-только сдала какой-то крайне сложный экзамен по налогообложению. Я умозаключила, что и это к лучшему.

Николас удостоил меня сообщением, в котором известил, что его гостей зовут Чандер и Свинка. Или, как я умудрилась выяснить, Сельвин Кар– тер-Кейли, эсквайр, и достопочтенная Имоджен Лейс.

– Я кое-кому позвонила, навела справки и заглянула в Интернет,– отчитывалась я перед Джонатаном по телефону уже поздно вечером– Сельвин, похоже, любит побегать голышом на разных спортивных сборищах, за что его без конца арестовывают. А Имоджен – наследница производителя каких-то мазей. Наверняка все трое – одного поля ягоды. Понятия не имею, о чем с ними разговаривать. Может, придется продумать темы заранее, составить список и положить его на всякий случай в сумку.

– С тобой же будет Габи,– произнес Джонатан успокоительным тоном. – Неловких пауз можешь не бояться.

Я принялась наматывать на палец телефонный провод. Свет я не стала включать – в темноте сексуальный голос Джонатана был слышен яснее. Когда нам доводилось ночевать вдвоем, Джонатан шептал мне на ухо разные приятности. До чего же мне их не хватало!

– В чем ты?.. – спросил он.

О! Как раз об этом я читала на днях в каком– тоглянцевом журнале. Интимные телефонные беседы очень укрепляют отношения.

– В черной шелковой пижаме,– поспешила выпалить я, не успел стихнуть его голос. – В той, которую ты подарил мне на День святого Валентина. И я только что вымыла волосы, так что они чистые-пречистые, как ты любишь…

– Да нет, я спрашиваю, в чем ты пойдешь на вечер?

– А-а… гм… еще не решила,– запинаясь, промямлила я.

Этого я вечно боялась: ляпнуть Джонатану что– нибудь не то и совершенно некстати. Я не всегда его понимала и при личных-то беседах, а когда судить о его настроении можно было лишь по голосу, терялась и того чаще.

– Впрочем, и про пижаму было весьма любопытно услышать,– добавил он, увы, слишком поздно.

Я вздохнула.

– Завтра мы с Габи поедем по магазинам. Надеюсь, что-нибудь выберу.

– Только не переусердствуй,– велел Джонатан, как мне показалось, шутливым тоном. – Не хочу, чтобы этот парень сделал неверные выводы и пустился тебя обхаживать. А потом бросил в бассейн или куда-нибудь еще.

– Я, думаешь, хочу? – воскликнула я. – Так или иначе, праздник устраивают благотворители Нельсона. Так что все будет под контролем и в должном виде.

– Нельсону ты оказываешь услугу,– сухо отметил Джонатан. – И бабушке тоже. И этому Ники. Но очень скоро мы заживем только друг для друга, правильно?

– Да,– ответила я.

– А теперь,– гораздо более ласково произнес Джонатан,– расскажи поподробнее о своей пижаме…