Маленькая Рита

День-перевёртыш

«Рита, здравствуйте! Жду отчёт по работе над практической частью. Пожалуйста, не думайте, что офисные задачи снимают с Вас учебные обязанности.

С уважением,

Литвиненко А.В.»

Дождалась. Письмо от Анны Викторовны с самого утра уничтожило зачатки хорошего настроения. Я пыталась представить, с какой интонацией преподаватель сказала бы эти слова при личной встрече. Вполне могло быть, что время для лёгких укоров прошло. На календаре – 27 мая. Все сроки остались давно позади, и на месте Анны Викторовны я бы тоже начала прижимать к ногтю нерадивую студентку.

Всю дорогу до работы я прикидывала план, как мне уложить до конца недели все срочные дела и успеть отправить дипломные наработки до пятницы.

Только-только нашлось решение, как в офисе меня ожидали новости. Лена встретила меня в кабинете и мягко напомнила, чтобы в следующий раз при отправке документов я была внимательнее и следила за всеми вложениями и, главное, получателями, которых может быть порой больше трёх.

Секретарь ушла, и мне стало совсем паршиво. День как начался ни то ни сё, так и продолжился. От бумаг воротило. Смотреть на них было невозможно.

Кто не ошибается? Неужели они все всегда аккуратны и точны? Дай им любую задачу, выполнят в срок. Да дай им условного слона, они его в угольное ушко просунут и прогонят ещё туда-сюда…

Теперь мне казалось, что все клиенты во всём мире узнали, что в «Фогель и Ко» работает нерасторопная студентка Рита, и лучше туда не соваться – как есть напортачит.

Одна радость – сегодня я пришла гораздо раньше и, пока в коридорах и кабинетах застыла напряжённая тишина, могла насладиться редкими спокойными минутами. Чтобы немного снять стресс после неприятного разговора с Лаврецкой, я позволила себе бездельничать.

Как обычно, открыла окно, провела нехитрый осмотр и осталась довольна – на парковке на утреннем солнце сверкала боками чёрная «Ауди».

Соседний парк полнился детскими голосами: по ярко-зелёным газонам носились школьники с огромными рюкзаками. Учебный год на исходе, а энергии хоть отбавляй!

Снова посмотрев на часы, я с чистой совестью достала из сумки «Житейские воззрения Кота Мурра» и решила дочитать главу.

Неработающий телефон, который до сих пор обитал на моём столе, напомнил, что я забыла свой мобильный в кармане пальто в гардеробной, куда я поспешила спуститься.

По возращении я с испугом обнаружила в кабинете господина Брандта, который, заложив руки за спину, склонился над моим столом. Маловероятно, что его привлекли неразборчивые даже для русского человека каракули в блокноте. Вальтер всматривался в текст книги.

– Доброе утро, – первой поздоровалась я.

– Рита, здравствуйте, – ответил он и снова беззастенчиво вгляделся в страницы.

– Прошу прощения, – я поспешила убрать лишнее со стола в сумку.

– Рита, у меня только один вопрос…

Нарвалась – сейчас ещё от него прилетит – отчитает меня за посторонние занятия в офисе.

– Этого больше не повторится, – сухо уверила я, не дослушав претензии. – Принимаюсь за дела.

– Почему вы не читаете Гофмана в оригинале? – голос Вальтера звучал совсем не осуждающе, а заинтересованно.

Такого поворота я не ожидала и не сразу нашлась, что ответить. Честность пришла на помощь.

– Не уверена, что смогла бы осилить книгу в оригинале. Допустим, Ремарк или Манн поддались бы мне, но только не Гофман или Фейхтвангер.

Боги, да я же собственноручно расписалась в необразованности!

– Это ровно как.... – я решила хоть немного исправить ситуацию. – Дать вам Евгения Онегина или… Тредиаковского.

Господи, кого вспомнила, а что у нас там ещё есть из старенького, чтобы поставить его в тупик?!

– Или… Тот же Карамзин, – мой голос совсем изменил мне. – Или Буслаев. Очень интересные лекции. В них есть немецкие легенды, очень увлекательно. Вы представляете, он читал их для Николая Второго. Царя…

Может хватить топить его? Теперь ты выставляешь Брандта невежей, который даже не знает имён наших императоров.

Но Вальтер, кажется, и не думал оскорбляться, он с тем же любопытством смотрел мне в глаза, чуть склонив голову вбок.

– Вы меня заинтересовали, – он подтвердил мои догадки. – Как, вы сказали, имя последнего?

– Буслаев. Но там, правда, нужно привыкнуть к тексту. Во многих словах…

Незнание того, как передать по-немецки букву «ять» заставило меня задуматься. Пришлось выкручиваться, подключая письмо.

– Много таких букв… Их не стало после Революции, секунду, – я торопливо взялась за карандаш и старательно вывела крупную «ять» в блокноте. – Вот, посмотрите.

– Ах, да, – Вальтер улыбнулся и неожиданно перешёл на русский. – Я видел такие, знаю.

– Но вы точно не знаете кое-что, – с вызовом продолжила я также на родном. – Представляете, раньше не все понимали, в каких словах нужно писать этот несчастный «ять». Чтобы лучше запомнить, студенты придумали огромное и забавное стихотворение.

– Только не говорите, что вы знаете его наизусть, – Вальтер улыбнулся.

Он совсем не торопился уходить и словно ждал от меня всё новой и новой информации.

– Увы, – я пождала губы. – Только первые две строчки. Там в каждом слове вместо буквы «е» писали ять. Вот послушайте: Белый, бледный, бедный бес убежал голодный в лес.

– Каких бесов вы тут изгоняете с утра пораньше, а меня даже не зовёте?! – к нам заглянул Макс. – Здорова, немчура!

– Доброе утро, – почти в один голос ответили мы с Вальтером легко, весело и непринуждённо.

– Ты ничего не пропустил, я рассказала господину Брандту о «ятях».

– Как хорошо, что их отменили, иначе – мало мне буквы «ы», а тут ещё «ять».

– Что, Вальтер, – Макс подмигнул мне. – Думал, будешь учить практикантку, а тут сам нарвался?

– Да я с удовольствием! – развёл тот руками.

Благодаря забавному происшествию с книгой Гофмана остаток дня прошёл в приподнятом настроении.

Обеденный перерыв ушёл на то, чтобы расписать свой план работы на неделю с дипломом. А к вечеру я только закончила с делами и хотела уже собираться вещички, как посыпались заявки на перевод с испанского.

В кабинете было тихо и даже одиноко – Дора ещё в четыре уехала в другую компанию на курсы. Я слышала, как в коридоре коллеги один за другим покидают офис.

– Рита, я пришёл с деловым предложением, – внезапно в кабинет вошёл Вальтер. – Хотите размяться? На вас целый день лица нет. Что-то случилось? Вам помочь?

– Порядок, – подобралась я и для уверенности кивнула. – Сейчас разберусь с испанцами и домой. У вас, вы сказали, дело ко мне? Давайте, возьму домой.

– Я хотел предложить вам поехать в полицию, – неожиданно весело господин Брандт. – По работе. Со мной.

– Ой, – растерялась я. – А точно можно?

Да он же пришёл к тебе! Что за глупые вопросы.

– Там нужно помочь с переводом, – Вальтер посмотрел на часы. – Подумал, что вам может быть интересна и такая локация.

– Едем! – сказала я и чуть поднялась на локтях. – Только… у меня ещё одна заявка… Но я сейчас!

– Жду вас в машине.

Неудачи продолжили преследовать меня и в отделе полиции, куда мы доехали буквально минут за пятнадцать.

Мне не пропустили в кабинет за Вальтером, как тот ни пытался договориться. Старший лейтенант Шатохин, как заведённый, повторял: «Не положено!»

– Рита, – тихо сказал Вальтер перед тем, как последовать за полицейскими вглубь коридора. – Дождитесь здесь, пожалуйста. Прошу прощения, не смог ничего сделать.

– Dura lex, sed lex, – огорчённо сказала я, поймав улыбку Вальтера, и присела на лавку напротив дежурного.

За нашей сценой любопытно наблюдали трое молодых людей совсем не хулиганского вида, но заточённые в так называемом «обезьяннике». Только когда к ним вышел полицейский, один из них, единственный в наручниках, смешливо крикнул: «Сблочи манжеты, начальник!» Остальные задорно рассмеялись, а самый бойкий, в модном пальто с меховым воротником, крикнул: «У меня батя – большой человек, так что, давайте, подсуетитесь тут уже!» Но полицейский не обращал на него никакого внимания, он вытащил одного из друзей и глухо скомандовав: «Налево!», повёл товарища в кабинет.

В дежурной части ждать Вальтера было тоскливо: взгляд остановить не на чем, да и парни перестали бузить. Но скоро в коридоре послышались шаги, и господин Бранд вернулся в вестибюль.

– Прошу прощения, что так получилось, – тихо сказал Вальтер. – Давайте я отвезу вас домой.