Маленькая, ты попала!

10

Всю дорогу я делал умный, незаинтересованный вид.

Везу королевну она, трындец, какая гордая сидит. Интеллигентка типа.

А сегодня ночью она мне совсем не показалась девушкой с высшим образованием. Так скакала и задницей елозила, как заправская шлюха. Ну да ладно, это и неплохо.

Главное ведь что, родокам корочку показать. Типа — вот, не подзаборную привел.

Мамка так вообще будет и эту под лупой разглядывать. Понимает, моя матушка, что рядом со мной девственница недолго девственницей останется, и скидку на это делает. Но поведение Дианы будет со всех психологий анализировать.

Она мне постоянно мозг выносит. Пусть теперь Диане повыносит. Расколупает до черепа. Чувствую, нелегко красопете придется. Мамка у меня всех строит.

Подъезжаем к дому, смотрю родоки на крыльцо выперлись. Встречают.

Мамка лицо строго держит. Сейчас начнет атаку на поражение. Я ей девушку второй раз в жизни знакомить веду. О первом разе умолчу, чтобы неприятные моменты жизни не вспоминать. Надеюсь сейчас все сработает.

Диана вроде не дура. На умный вопрос по умному и ответит. В бабских делах вроде шарит, за словом в карман не лезет. Справится.

Выходим из машины, Диана сразу к родокам как подорванная бросилась. Улыбается во все зубы.

— Здравствуйте, папа и мама!

Я даже испугался, как бы чего не вышло.

Предки настороженно переглянулись и дальше ждут, чего будет.

Я с цветами подоспел. Чётенько маме в руку букет пихнул. Чмокнул быстро, чтоб без соплей.

— Привет, родственники, — говорю.

— Я те дам родственники, — типа шутит отец, — давай, знакомь с невестой.

— Ну так вот, хотели — получите. Это Диана Орлова — моя невеста. Работает экономистом. Рассчитывает траты предприятия, доходы расходы, дебет кредит, — вот это я тираду выдал, аж вспотел.

Хорошо, что повторил перед этим.

— Очень приятно, — говорит Диана совсем уже по — свойски. — Надеюсь, подружимся и породнимся. А внуков обещаем в самое ближайшее время. Мы уже не только по ночам над этим работаем. Надеюсь, к свадьбе как раз и животик появится. Чтобы из Загса, сразу в роддом, — улыбается.

Вот гадюка, что делает. Родоков от себя отвернуть решила.

Мать с отцом, снова подозрительно переглянулись. У мамы улыбка кривиться стала. Это она когда уже не может улыбаться, так улыбается.

— А вы Дианочка, какой Вуз заканчивали? — спрашивает мамка.

Для неё вышка это как знак качества.

— Так экономический местный. Три класса, два коридора.

— Ага, понятно. Значит не в Москве?

Для мамки Москва значит круто, а все кто не в Москве учился отстойные вузы позаканчивали.

— Нет, что вы. Москва это ого как дорого. Моя семья такое не потянула бы, люди мы бедные. Мама моя посудомойкой работает в ресторане. Уже как пятый год. А отца я же лет двадцать не видела. Алкаш он.

Родоки замерли. Задеревенели от испуга или хер знает от чего. Глаза выпучили. Особенно мама. А я блин и не выяснил про родоков Дианкиных, а надо было. Мать меня теперь сожрёт. Кажется, история повторяется.

— Ну проходите, что же мы на пороге стоим, — отец говорит, но как — то уже не весело.

Мама с Дианкой вперёд пошли. А папаша мой поворачивается, большой палец мне показывает и беззвучно губами двигает — классная телка.

Закричал видно в нем старый кобель. Зашевелился старый развратник.

Конечно, глядя на Дианкину грудь, тут бы мертвый зашевелился.

А потом отец по шее показывает, типа мать в шоке. Я плечом дернул, типа хотели — получите.

Идём мы в столовую. Родоки стол накрыли, не поскупились для невестки.

Сели. Официант вина налил.

— Ну что, кто скажет тост? — мама на отца смотрит, намекательно, типа скажи что — то, чтобы всё это поскорее закончилось.

Она над ним власть имеет, безграничную. Он над городом, а мамка над ним. А значит, мамка моя над городом верховодит. Посредством отца.

Папаша подскочил, что тот вождь Монтесума, бокал подхватил.

— Ну что дорогие мои за любовь, за потомство! — ему лишь бы что — то сказать.

Диана улыбается, неужели довольна. Но на лице её ещё вижу, не окончится вечер так просто. Готовит видно родокам ещё один сюрприз.

Мамаша его напудренная тетка, похожая на куклу с розовыми, кудрявыми волосами. Вся такая расфуфыренная. Видно много денег тратит, пытаясь впрыснуть хоть на старости лет немного покупной красоты в своё лицо и даже, по — моему, в тело. Затянулась до гусеницы, смотреть больно.

Стоит, лицо своё натоналеное скривила, как будто рядом с ней кто — то воздух испортил.

Оно и понятно, судя по муженьку, у него там, в животе наверное такие газовые атаки, с его то пузом.

Отец Марата — маленький толстый мафиози. Неужели и Марат в его возрасте будет таким маленьким и толстым, как его отец. Да ещё и таким старым лисом. Глазки то по мне бегают, что — то ищут. О, нашли. И этот на сиськи уставился. У самого рядом весь шестой стоит, платьем потрескивает, а он на мою грудь девичью уставился.

Мамаше я сразу не понравилась. Она фыркнула недовольно и пошла в дом. Я за ней, не отстаю, показываю большой интерес и заинтересованность.

— Ой, как у вас тут богато. Как красиво. А сколько это стоит? — пальцем во всё тычу.

Там в доме и есть богато и красиво, но нужно ведь акцентировать.

Пусть сразу увидит мою меркантильность. Мамки своих сыночков за меркантильных не отдают. Костьми ложатся, трупами можно сказать. Хоть это и не помогает. Хорошему траху никакая мамаша не помешает.

Но сегодня на их улице праздник не задался. Сегодня я навсегда отобью у них охоту подобных смотрин. Родственнички ещё пожалеют, что требовали у Марата привести невесту. Это желание исчезнет у них, возможно навсегда.

Сели за стол. Папаша тост сказал. Чокнулись, выпили.

Ну, вот вам, нате артистку.

— А у вас дом богатый, большой. У меня много родственников, все поместимся. Три цыганские семьи по двадцать человек в каждой. И ещё дедушка со своими двумя братьями. Они правда, старые уже все и запах от них я вам скажу, фу какой, — помахала перед носом рукой, — А если в туалет дедушка не добежит, так в унитаз никогда не попадет. Привыкли у себя в селе до ветру ходить. Им с унитазами сложно.

Мать Марата смотрит на меня, как на умалишенную. И с каждым словом глаза ее из орбит так и вылезают.

А я по столу руками шарю по тарелкам. Взяла что — то, укусила, жую и дальше рассказываю:

— А мамина сестра так та подпольный притон держит. Не здесь в соседнем городе. Она когда в гости к нам приезжает, так пару работниц древней профессии с собой тащит. Чтоб день не пустовал, заодно и контроль за средствами. Так что мы, когда тут с Маратиком поселился, будем жить все дружно, вы же не возражаете.

Мамка кажется дозрела.

— Так все, я больше не намерена это слушать, убирайся вон из моего дома! — встала и пальцем на дверь указывает.

— Подождите, это я ещё главного не сказала. У мамы брат есть, родной, так он это того, больной на всю голову. Когда с человеком разговаривает, его так трясет, что он даже и наброситься и убить может. Но вы не волнуйтесь, его не сажают, он же псих. Таких полечат немного и опять выпускают.

Мамаша затряслась в трясучке.

— Воооон! Воооон!

Я вскочила и бегом к выходу. Чтоб не передумали.

Марат подскочил.

— Мама, да она врёт все!

— Убирайся проститутка! Чтоб я тебя тут не видела! — мать орёт.

На лице сквозь пудру краснота проступила. За сердце схватилась, папаша к ней

— Нина, ну ты чего, девочка шутит!

— Вон! — пролепетала она, — дрянь! Шалава! Проститутка!

Марат за голову свалился. Такого не ожидал.

Я у двери задержалась.

— А дядя мой скоро из тюрьмы выйдет! — добиваю уже до последнего, контрольный в голову, чтобы уже никто из них и никогда больше не захотел меня видеть.

— Убирайся тварь!

Я повернулась и пошла на выход.

Фух!

Это было несложно. Ворота открылись сами собой. Видно все слышали как мать орала и поскорее выпустили меня наружу.

Вот это я слегонца так не понял, чё это сейчас было?

Пока мать орала я немного завтыкал и Прохор видно тоже. Потому что, когда я отошел от всей этой зверской шубутни, моей лягушонки в коробченке уже и след простыл.

Драпанула зараза.

Скажу откровенно, сначала и сам в эти ее байки поверил. Но на пятой минуте начал серьезно понимать — какого хрена это малая делает?

Мать в шоке, горничная выскочила с каплями.

Отец ржет, что аж живот колыхается, а я стою как обосраный, между этими двумя перепутьями. Уйти не могу, мамка меня с дерьмом смешает. И Дианка сучка упорхнет, бегай, ее потом ищи.

Найти то не проблема в принципе. Куда она может деться, только на хату к себе, больше некуда.

А если есть?

Ну, тогда чуть больше времени понадобится. Но я её лягушку, из — под земли достану, на том конце света найду.

Ладно, решил пока с мамкой остаться. Чтоб успокоить и сказать, что Диана моя артистка, каких поискать и что она в театральном кружке, как раз эту роль репетировала. А тут чутулю перепутала, подумала, вы с отцом таланты ее хотите узнать. Ну и выдала то, что днями и ночами зубрит. Вот такую пургу буду гнуть.

Мать конечно не поверит.

Но хоть какая — то версия правдоподобная. Не скажу же я, что девка над вами постебалась по черному. Мамка тогда в тайную киллера наймет.

А мне пока с красавицей дивной прощаться рано. Не распробовал ещё, в чем суть и особая для меня притягательность. А если она действительно — та самая…

Вышел за дверь, смотрю на свою, самую правую руку,.

— Прохор, — шепчу, — Найди эту маленькую квакушку, возьми её за жабры и пощупай ей рёбра… вернее не щупай ребра, я сам пощупаю… И ничего не щупай. Из — под земли достань. Свяжи, скрути и ко мне на хату.

Прохор усмехается:

— Девка огонь.

Я тоже улыбнулся:

— Ну да, я этот огонь разжёг я и тушить буду.

— Короче я повернулся и за мамкой в спальню побежал.

Типа за ручку подержать да поуговаривать.

Чёртовы шпильки застревают в черноземе. Куски земли на подошве моих любимых, сексуальных шпилечек. Ну Барс, я тебе этого никогда не прощу.

Иду по полю и смеюсь, и плачу.

Смеюсь, вспоминая лицо мамаши, опухшее от красных пятен и падающей штукатурки, а чуть не плачу, потому что не знаю, где нахожусь.

Когда из ворот выскочила, побежала так быстро, что даже на дорогу внимания не обратила. Бегу по улице, между такими же дорогими и красивыми домами, как дом Барсиковых родителей.

Неожиданно увидала зазор между заборами и туда нырнула с глаз подальше, если кто будет за мной бежать. Но вроде погони не видно.

Вышла за домами, там по — над кустами, огородами. Пипец вообще какой — то. Где я, и где огороды. А тут всё слилось.

Возмущение зашкаливает. Юбка тесная, шагу нормально не могу ступить. Пришлось задрать её повыше, чтобы шире шагать.

Короче, когда остановилась, осмотрелась вокруг, передо мной вдалеке только крыши тех домов откуда пришла. А где какой дом, фиг его знает. Пронесло короче. Сбежала от настырного Барсикового внимания.

С одной то стороны хорошо, чем дальше, тем лучше. А с другой — идти куда?

Марат, со своим чурбаном Прохором, если в погоню бросится, обязательно догонит. Он — то местность знает, а я нет.

Вот и иду по полю. По направлению к домам попроще, стоящим в отдалении.

Пришлось снять туфли. Потому что на шпильках по полю никак. А когда сняла сразу побежала зайцем. Вприпрыжку. С кочки на кочку. Юбку ещё сильнее задрала, почти до задницы.

Добегаю до сельской улицы. У первой встречной женщины спрашиваю:

— Здравствуйте. Подскажите, до города далеко?

— Десять километров, — отвечает и меня подозрительно обсматривает.

— А автобус ходит? Или такси может есть.

— Ходит автобус. Через каждый час. Иди вон туда, там остановка, — щурится недоверчиво.

— Вот спасибо, — улыбнулась я ей пошире, чтобы успокоить, и довольная побежала в ту сторону, куда указано.

Села на остановке, сижу, автобус жду.

Телефон достала, на работу бы позвонить. Глянула, связь плохая, но есть одна полоска.

Набираю телефон Светки из соседнего кабинета.

— Алло, привет, слушай ты скажи Грымзе, что я заболела сегодня…

— А она тебя уже уволила, — Светка отвечает.

— В смысле, как это, я же заболела! — подскочила и кричу в трубку, что — то совсем плохо слышно и помехи пошли.

— А она сказала, что с утра позвонили и сказали, тебя нужно срочно уволить.

— Кто позвонил? — я прямо вся взбешенная таким заявлением.

— А я откуда знаю, вроде начальство позвонило, а им ещё кто — то.

— Ничего не понимаю! За что? Я же больная!

— Не знаю Диана, приходи, сама разбирайся! — Светка тоже уже злится.

Я была так возмущена, что в ярости расхаживала по остановке и прямо кричала на Светку. Сливала на нее весь гнев за такую несправедливость. Махала руками и требовала.

— Кто позвонил, кто?! Скажи мне — кто позвонил!

Хожу, хожу, а потом упёрлась во что — то мягко — твердое, обернулась — черный пиджак. Поднимаю взгляд — квадратное лицо Прохора. Я так рот и открыла.

— Я позвонил.

Улыбка его, как улыбка Шрека, добрая, но от нее веет глупой силой.

Я замерла на месте, телефон у уха держу, глазками блымкаю.

— Здрасти, — кивнула.

Мой вид, для его взгляда, тоже наверное глупый.

Он телефон из руки моей вытягивает, пихает в свой карман.

— В машину пошла, — говорит спокойно.

— Ага, сейчас.

Делаю вид, что поворачиваюсь, а потом с разворота к — а–а — к дам ему коленом по яйцам.

Он глаза выручил и замер. И теперь улыбка его говорит — Ну зачем так жестоко.

— Сука, — выдавил он.

Занёс надо мной лапу, но я выскользнула в самый последний момент и как побегу.

Чёртовы шпильки. Теперь я прыгала и снимала их на ходу и бросала в разные стороны.

— Прощайте! — кричу, убегая от амбала.

Он за мной. Скрутило его, держится за яйца и смотрит ооочень гневно.

Подозреваю, если попадусь в его лапы, несладко мне придётся.

Бегу, снова не знаю куда. Вдоль по дороге быстро, быстро.

Может попутка будет идти. Смотрю, амбал все никак не разогнётся, а я уже далеко. Вижу, машина едет.

Я так скакать начала, и руками махать, что чуть на ту машину не упала, когда она остановилась.

— Пожалуйста, подвезите до города! — кинулась я к водителю старику в очках.

— Садись, — прокряхтел.

Я быстро вскочила в ржавую колымагу.

Поехали.