Маленькая, ты попала!

26

Иду по длинному белому коридору. Несу цветы.

Все на меня оборачиваются.

Ещё бы, такой красавчик к ним сюда завалился. Да ещё и с личной охраной.

Любят меня девки, что там скрывать. Любят.

Купаюсь в лучах этой любви, во взглядах и улыбочках. Но… только купаюсь, больше ничего.

Моя же любовь занята. Чувствую надолго.

Вот так повстречаешь кого — то, и вся прошлая уверенность в собственной свободе, улетучивается. Да и ещё по доброй воле. То есть сам захотел, чтобы улетучилась. Не рассчитывал, думал, всю жизнь буду бродить свободным и купаться в лучах женской любви. А нет. Нежданчик. Не получается.

Без моей Дианы, теперь никуда. Не могу. Как пацан, ей — богу. Зайчик то, Зайчик сё. Бегаю вокруг неё, угождаю. Предугадываю. Балую. И нравится это мне. Вот кто бы сказал, не поверил бы. Честно.

Идём мы по коридору, трое в черных пиджаках. У меня в руках серьёзный такой букетик. По случаю важному. Лично выбирал. Без Прохора, он только позади стоял и подсказывал, как лучше и как надо. А так, всё сам.

— Это ещё что такое?! — докторица в очках преграждает нам дорогу, — Кто вас сюда пустил? Немедленно покиньте отделение.

— Мамаша, прошу не мешать, — говорю сурово.

Я тут с намерением, целое утро готовился, а мне какая — то курица будут поперёк дороги становиться.

— Я вам не мамаша! — ой, какой голос противный.

— На папашу тоже не похоже.

— Молодой человек, оставьте ваши шуточки для тех, кто их оценит, — она окинула взглядом хихикающих медсестёр столпившихся неподалёку, — По какому поводу и к кому вы идёте? Сейчас не приёмное время, покиньте, пожалуйста, отделение.

Пришлось утихнуть и не выкобениваться, а то поднимет вой на всю больницу.

— Ну хорошо, мы — посетители. Вернее я — посетитель. Иду к Диане Орловой. Хочу сделать ей предположение.

— Ах, к Орловой?! — подобрела врачиха, — Это к той девушке, которая в одиночку обезвредила банду, державшую в страхе весь город?

— Да, именно к ней, — интересные тут сказочки рассказывают. Это кто ещё обезвредил. Да если бы не я…

— Так вы хотите… Ах, как мило, — она почти уже расплылась в доброте, когда ей снова показалось что — то подозрительным, и докторша уставилась на Прохора, — А вы кто? Родственники, что — то не похоже.

А потом снова на меня, пристально разглядывая лицо. Даже подошла ближе.

— Я её жених — Марат Барсуков.

— Ага, это случайно не тот Барсуков, который выкупил городскую фабрику печенья и теперь она называется Барсук и Ко.

Нужно же чем — то заниматься. Теперь законно.

— Да, именно тот, — отвечаю терпеливо, я уже не могу, так хочу увидеть мою девочку, а тут меня допрашивают. И чтобы поскорее закончить разговор с бдительной докторшей сказал, — я позабочусь, чтобы вам прислали корзину с нашими фирменными сладостями.

— Ой, спасибо! — и она быстро успокоилась, — Ну хорошо, тогда пойдёмте, я лично покажу, где можно накинуть халат.

И мы пошли. На меня накинули какую — то херню голубого цвета и повели к палате, где лежит моя Диана.

У двери докторша остановилась:

— Только, пожалуйста, недолго. Не нужно её сильно тревожить и волновать.

— Хорошо, не буду, — я кивнул три раза, чтобы поскорее докторша уже исчезла.

Дверь открылась. Я сделал шаг и только вошел, как в меня что — то полетело.

— Идиот, скотина! Мерзавец! Ненавижу! Пошел вон!

В меня летело всё, какие — то тетрадки, мандарины, яблоки, конфеты. Даже туалетная бумага.

— Зайчик, ты чего? — отмахиваюсь, как могу.

Диана растрёпанная, но такая красивая. В белой маечке обтянувшей грудь.

О, боги. Наконец — то я снова её увидел. И Диану и грудь.

Диана не слишком рада моему визиту. Почему… некогда думать, она схватила планшет, замахнулась.

— Не надо, я уйду, уйду, если ты так хочешь. Ну малыш, успокойся, — я открыл дверь и сделал шаг наружу.

Она остановила движение, положила планшет на тумбочку, упала на подушку. Натянула одеяло по подбородок, и обидчиво надула губки.

Я понял, можно понемногу подходить.

— Малыш, что тебя беспокоит? — я опасливо приближался, прихватил по дороге стул.

Вперёд выставил букет и прикрываюсь им как щитом, придвинулся поближе, насколько это было возможно.

— А то и беспокоит, что теперь у меня в животе ещё один Барсуков или Барсукова.

— Не понял. А…о…ты о чём? — чёто я завтрыкал немного. Это она про что?

— Что ты не понял? — смотрит как на идиота.

Включаю мозг и — опаляя — я–я! начинаю понемногу догонять, что она имела в виду.

— То есть ты хочешь сказать, что у тебя в животе киндерсюрприз?

— Аллилуйя! — она подняла руки к потолку.

— Ты уверена? — я опасливо подвигаюсь.

Хоть я ей всё прощаю, но не хочется по голове планшетом.

— А почему я здесь лежу, по — твоему? — глаза выпучила. Злая.

— Почему? — опасаюсь ещё.

— Потому что кто — то не научился пользоваться презервативами, в тридцать три года! Вот почему!

— Ну это и неплохо согласись, родоки будут рады, — почесал я подбородок. Озадачен конечно.

Она вздохнула. Вроде всё сказала. Но тут уже у меня вопросы назрели, причем очень быстро.

— То есть, ты хочешь сказать, что типа наши скачки заканчиваются? — выдал предположение, пока не подтверждённое.

— Слава богу, ты наконец понял! Теперь секс будет только по расписанию и только в тех позах, в каких я скажу. И не в лифте, и не на подоконнике и… не в ночном клубе… и нигде! — говорит, а мне с каждым словом хуже и хуже.

А она даже наслаждается. Сумела всё — таки вырваться, теперь торжествует.

— Ладно, ладно. Я понял.

Что — то я как — то сразу погрустнел. Последние пару месяцев мы трахаемся круглые сутки и в ближайшие дни я не собирался это останавливать.

А тут Диане вдруг что — то поплохело, пришлось везти её в больницу… и вот, пожалуйста, что я узнаю. Нормально.

Получается, наш сумасшедший секс — марафон заканчивается.

Это как?

Пора переходить на следующую стадию Марат.

Я не против детей. Это получается у нас чё, будет киндер?

Быстро, но ничего, тянуть уже некуда и родоки требуют.

Короче… Ладно. Решено.

Я встал, прошелся по палате, потом сел на стул.

— Короче, ты это слушай, выходи за меня короче замуж, — выдаю заготовленное.

Она губы сдула. Вроде понравилось, что я сказал.

— Правда, Барсик? Ты хочешь? Маленький, — ручки ко мне потянула.

— Правда, хочу, — улыбнулся.

— Чтобы всегда быть вместе?

— Походу так.

— И даже если не будет какое — то время секса…

Тут я скривился немного… не рассчитывал конечно.

— Да, и без секса хочу на тебе жениться, даже ели никогда больше не придётся им заниматься, — главное пообещать невозможное и тебе сразу поверят.

— Вот дурак, — Дианка улыбнулась, — иди сюда.

Я потянулся к моей любимой девочке и… ну ни сука… член мой говнюк сразу зашевелился.

Мне часто снится один и тот же сон — лежу на траве, ничего не слышу и только вижу происходящее вокруг, как в беззвучной, замедленной съемке.

Марат кричит во весь рот, глаза выпучил, бежит ко мне. Откуда — то из кустов выбегают люди в камуфляже, в руках у них автоматы, лица закрыты масками. Эти люди хватают Рашида и Марата, отца, и Прохора. Хватают и валят на землю всех.

А я лежу на траве, ничего не понимаю, ничего не слышу. Всё крутится, вертится вокруг, и только когда закрыла глаза, реальность остановилась.

А потом что — то приваливает меня… рука или нога Марата, этого наглющего даже во сне человека — моего жениха.

Просыпаюсь. Хорошо, что это только сон.

Мы в своей постели. Я и Марат. Смотрю на него спящего и улыбаюсь. Не могу не улыбаться. Досталось мне счастье такое. Уникальное.

Его самоуверенность зашкаливает, планы грандиозны, повадки и инстинкты полудикого человека, лексикон требует корректировки, а мозги ежедневной вправки…

Но, я люблю его, именно таким.

Убери хоть что — то и это будет уже не Марат Барсуков.