Малиновый Барон

Глава 13

Вроде как, я сейчас должна начинать потихоньку раздражаться, то есть, закипать в собственном котелке эмоций. И я уже начала, только раздражением это никак не назовешь. Волнение — вот правильное определение, зародившегося во мне чувства, что подпитывало меня изнутри, будто разогревая и в тоже время, обдавая прохладой. А, может, это легкий ветерок «заглянул» в комнату, «подглядывая» из-за портьер и поэтому побежали мурашки по телу от приятного холода?

Ну, где же ты, возмущение? От чего во мне разливалось волнение вместе с ликованием, предвкушающим, куда более интересное «свидание» с тем, кто загипнотизировал меня своим взглядом, нежели с другим, который будет ждать меня у входа в отель?

«Так, соберись Фима!» — внутренний голос решил меня вывести из легкого замешательства.

— Почему дверь заперта? — спокойно поинтересовалась я, глядя ему в глаза. Все-таки, они у него очень красивые! В таких явно утонешь.

— А она заперта? — делано удивился Елизар и, пройдя мимо меня, подергал за ручку двери. — И, правда, заперта. Вот незадача, да, Малина? — он явно надо мной издевался сейчас. Еще и потешался. Вон, какие хитрющие глаза, и искорки в них такие… шаловливые.

— И что теперь делать? — и чего я так волнуюсь? Ну и не пойду на свидание! Тем более за окном дождь собирается.

Но возмущение таки начинало во мне просыпаться из-за столь наглой беспардонности Барона. Особенно, начинало злить его мнимое спокойствие, которым он старался вывести меня из себя.

— Снимать трусы и бегать, — он подошел к столу и, взяв сотовый телефон, начал куда-то звонить.

— Я заметила, что ты любишь их снимать у всех на виду!

— Не у всех, а только у тебя. Ты единственная, кто так мило краснеет при виде моей голой задницы, — достав из переднего карману жвачку, он отправил ее себе в рот, а потом предложил мне одну из пачки. — Хочешь? — он надул жвачный пузырь и сразу лопнул, немного игриво улыбнувшись. — Малиновая.

Что я там говорила? Нет раздражения? Забудьте! Оно уже очень хорошо дало о себе знать. А глядя, на этого наглого брюнета, дерзко жующего жвачку и вслушивающегося в гудки телефона, я все же чувствовала, что скоро взорвусь.

— Слушай ты! — я хотела уже сказать несколько резких словечек, как передумала. — Кому ты звонишь? Хочешь позвать кого-то из друзей отпереть дверь?

— Нет, конечно, — еще раз лопнул пузырь жвачки. — Юлия, здравствуй! — Елизар вышел на балкон, дабы я не слышала всего разговора.

Кто такая Юлия и почему он ей звонит?

Решив немного подождать, когда он соизволит закончить разговор, я еще раз проверила ручку двери, для чего не знаю, походила туда-сюда, потом села на край кровати, посидела несколько секунд, сложив руки на груди, снова встала и быстрым шагом направилась на лоджию, выхватив телефон, не дав ему попрощаться. Ну, ничего, кто не успел, тот опоздал! К тому же, разговор, как раз подходил к завершению.

— Ты что делаешь? — его тон был серьезным и при этом он надвигался на меня.

— Потом поворкуешь с очередной твоей девкой, сейчас есть проблема посерьезнее!

— Да? — он продолжал наступать, когда я наоборот — пятилась назад. — И какая же?

— У меня сегодня свидание и я могу на него опоздать!

— Это не мои проблемы, — безапелляционно ответил он.

— Что значит не твои? Кто, по-твоему, запер дверь?

— Может, сквозняк? — Нет, он точно издевается!

И самое интересное, куда-то спрятал ключ, потому что на столе его не оказалось.

— Ага, по имени Елизар!

— Отрой дверь ключом, — предложил он, расставив руки по бокам от меня, когда я уперлась спиной о подоконник. — Только сперва найди этот ключ, — наклонившись к моему уху, прошептал он, когда ветер снова начал играть с моими волосами, точно так же, как и Барон со мной.

Что ж, хочет, чтобы я его нашла? Попробуем. Поиграем.

Его взгляд встретился с моим. В обоих читался вызов: кто кого.

Упершись ладошками в его широкую грудь, я заскользила ими по ней, легонько поигрывая пальцами. Движения плавные, скользящие, дразнящие… Взгляд неотрывный, призывающий, испытующий…

Зрительный контакт прервался, когда я пальцами погладила его торс, спускаясь ниже. Дыхание участилось, пульс забился быстрее, а грудь все чаще вздымалась от тяжелых вдохов.

Сей процесс игры меня словно бросал из горящей лавы в ледяное море, так плавилась я изнутри. Даже просто стоя рядом с ним, чувствуешь его магнетизм, способный обескуражить и отнять последнюю защиту — неприступность. Моя крепость почти пала перед этим мужчиной, пахнущим терпко-сладким гелем для душа вперемешку с оставшимся ароматом парфюма «Эгоист Платинум»… Мой эгоист…

Дойдя до полотенца, которым он был обмотан вокруг бедер, я, колеблясь — срывать или не срывать, — в томлении проводила линию пальцами по краям махровой ткани.

— Ну же, ты почти у цели, — Елизар снова поднял на меня глаза и медленно их опустил, неотрывно следя за моими руками.

Его фраза меня будто опалила горячим ветром, и я, не задумываясь, сдернула с него полотенце и была удивлена: на нем оказалось белье!

— Сюрприз, — он растянул губы в наглой улыбке, а глаза смеялись.

— Почему ты в трусах? — спросила я, прежде, чем подумала.

— Я подумал, что слишком часто тебя балую своим неприкрытым видом. — Елизар скользнул взглядом по моему лицу, задержавшись на губах, а потом снова посмотрел в глаза. — Не расстраивайся, — подмигнул он, не дав сказать и слово.

— Эй, вы чего там, прохлаждаетесь? — мой кузен очень вовремя обратился к нам через один балкон. Наши номера были недалеко друг от друга.

— Этот беспринципный тип запер дверь и спрятал ключ у себя в трусах! — все, я взорвалась. Надеюсь, люди из соседних номеров не высунутся на балкон.

— Малинка, не дрейфь, снимай с него трусы, отпирай дверь и топай на свиданку, твой кавалер тебя, небось, заждался, — хихикнула Аня, выглядывая из-за плеча мужа. Тот на нее только недовольно сверкнул, и блондинка показала ему язык.

— Журавлев, ты видишь, в чем твоя кузина собралась идти на свидание? На ней прозрачное платье, — Баронов явно устремил свой взгляд на мой зад. Затылком чувствовала!

— Нормальное платье! И ничего оно не прозрачное!

— Как же, — усмехнулся Елизар, обойдя меня. — В общем, либо ты переодеваешься, либо никуда не идешь.

— Что? — Нет, это уже не в какие ворота не лезет!

— Я солидарен с Бароновым, — Миша улыбнулся, и хотел было еще что-то добавить, но тут встряла Аня.

— А что такого в ее платье? Очень даже сексуальное! Димочка обалдеет!

— Слушай, милая, а не слишком ли ты много болтаешь о Димочке? — скривился Миша, поворачиваясь к своей жене. — Может, ты вместо Фимы хочешь пойти на свидание с этим козлом?

— Что ты несешь? — Аня захлопала ресницами, сделав пару шагов назад, так как мой брат уже почти навис над ней.

— Я тебя сейчас понесу! — и с этими словами, Миша взял Аню на руки. — А ты, марш переодеваться! — бросив в мою сторону строгий взгляд, кузен внес барахтающуюся ножками жену.

— Как вы мне надоели! — я так резко отдернула занавеску, нависающую над проходом из лоджии в комнату, что чуть не сорвала ее.

Барон вошел следом, откровенно довольный собой.

Должна сказать, мы вовремя ушли с балкона. Небо стало темно-шаровым, сверкнула одинокая молния вдали, послышался новый раскат грома. Природа либо злилась вместе со мной, либо аплодировала Барону. Скорее, второе верно.

Пока я мерила небольшое помещение шагами, Елизар вальяжно разлегся на кровати, подперев голову рукой и, включив телевизор, без особого интереса переключал каналы.

— Чем тебе мое платье не нравится? — я загородила ему экран собой, уперев руки в бока.

Елизар, чуть склонив голову, с ленцой обсмотрел мое платье и затем спокойно выдал:

— С чего ты взяла, что оно мне не нравится?

— Тогда чего пристал?

— Хочу, чтобы ты его сняла. — Он выдержал недолгую паузу, задержав взгляд на моей груди, потом на губах и снова на глазах. — И надела другую одежду.

— В таком случае, проще пойти голой: у меня все наряды…

— В таком случае, ты никуда не пойдешь, — перебил Барон. — Отойди от экрана.

— Ты мне никто, чтобы мне указывать! — я вмиг оказалась возле кровати, в корень обнаглев, оседлала Елизара, порываясь стащить единственную ткань, прикрывающую его достоинство.

— Ух, какая ты бесцеремонная девочка! Люблю таких, — осклабилась эта наглая сволочь и схватила меня за бедра, заскользив ладонями вверх, желая ухватить за филейную часть и усадить на себя, так как я не пойми как сидела на нем, желая добраться до ключа. А «ключ» тем временем решил напомнить о себе, упираясь мне меж ног, когда Барон таки усадил меня на себя и сел вместе со мной, схватив за запястья.

— Пошел ты знаешь куда! — выпалила я.

Бесцеремонных он любит!

— Только вместе с тобой, — рассмеялся он, одной рукой притягивая меня к себе за талию, второй, удерживая мои запястья за моей спиной.

Вырвав руку из его захвата горячих пальцев, он поймал ее налету, когда я собиралась треснуть его по ухмыляющейся роже. Попытавшись сделать тоже самое второй рукой, я снова потерпела фиаско.

— Сволочь! Гад! Сам звонит какой-то Юле, а меня на свидание не пускает! — я уже не контролировала свои слова. Хотелось высказать ему все в лицо, потому что больше я играть в такие игры не хотела. Пора понять, что к чему.

Я вырывалась, не прекращая попыток стукнуть его, но все было тщетно: он сильнее меня. И, признаться, это меня еще больше распаляло. Я злилась и заводилась. И я чувствовала, что он тоже на пределе. Пусть он улыбался, но глаза его были серьезными.

Решив, что я уже выговорилась, он резко опрокинул меня на кровать и навис сверху, прижав крепким телом, враз обезоружив и, заведя мне руки над головой.

Несколько секунд мы сверлили друг друга сердитыми взглядами, метая молнии, не хуже, чем природа за окном. Мне казалось, что внутри Елизара — волк, готовый зарычать в ответ грому.

— Пусти! — я дернулась под ним, но очень слабо. Баронов был тяжел, и тяжесть его мне была приятна до самых бабочек в животе, что так бесчестно махали крылышками, вызывая скрытый фурор эмоций, который я старалась спрятать за рассерженной маской.

— Я сказала пусти! — еще раз приказала я.

— Нет!

— Ты…

— Замолчи!

Захлопав ресницами, я послушалась его. А он, не собираясь больше просто так на меня смотреть, приблизился к моим губам и невесомо «прижался» к ним. Он не спешил их пробовать на вкус и сплетаться в танце с моим языком. Он просто передавал тепло прикосновением своим губ к моим, а потом полноценно поцеловал. Да так, что напрочь свел меня с ума, вышибая все мысли до одной, не оставляя лишней и, давая простор бурной фантазии. Поцелуй был сначала нежно-требовательным, пока не перетек в страстный, бурный, как погода, шальной, как ветер, яркий, как солнце, волнующий, как море… он — стихия, самая опасная для меня…

Казалось, он вложил в поцелуй все то, что хотел сказать словами. Но не всегда получается выразить все то, что у тебя на душе. Порой, даже объятия столько не скажут, сколько поцелуй двух желанных людей друг для друга. А то, что я ему была желанна сейчас, я чувствовала, как никогда раньше.

Я не знаю, сколько прошло времени, когда наши губы разомкнулись и мы смогли перевести дыхание. Но, все также, тяжело дыша, он, прислонившись лбом к моему, посмотрел в мои глаза и погладил рукой меня по волосам. Возле уха послышался звук упавшего ключа, который Баронов бросил на кровать.

— Если хочешь идти — иди, даю тебе пять секунд на это, потом я тебя не отпущу.

Он хочет, чтобы я ушла? Я перевела взгляд на ключ, потом на его глаза. Нет, не хочет.

Высвободив руки из его, я обняла его за шею, нежно погладив затылок и потеребив волосы, пальцами медленно провела по спине, чувствуя, как напряглись его мышцы. Коснувшись резинки его белья, я чуть потянула вниз, давая понять, что никуда я не уйду. И как в доказательство, за окном послышались первые капли дождя, аромат которого, слышался в комнате. Он смешался с нашим обоюдным желанием, впитываясь в каждую клеточку наших разгоряченных тел.

Елизар почти незаметно улыбнувшись мне уголками губ, снова меня поцеловал. Проведя горячими пальцами, на подушечках которых, казалось, сконцентрировался ток, по шее, он положил ладонь на мою грудную клетку, которая часто вздымалась, затем рука заскользила вниз и, подцепив край платья, начала медленно задирать наверх. Движения его рук были размеренными. Он не хотел спешить, хоть и поцелуй был пылким, намекающим на то, что мужчина, который, так умело дарил мне сейчас ласки, еле-еле сдерживается.

Пусть это мой не первый раз, но я чувствовала некое смущение, которое не хотелось демонстрировать Барону. Но и показывать, какой я нехорошей девочкой бываю, я тоже не собиралась. Не в этот раз. А то, что это не последняя наша встреча на общем ложе — я знала точно. Откуда? В сердце. Оно чувствует.

Продолжая упиваться сладчайшим поцелуем, я не переставала гладить его плечи, спину, руки, пока снова не дотронулась до единственной одежды на нем.

— Сними их, — его приказной тон, сказанный хриплым от возбуждения голосом, еще ярче сконцентрировал мое желание обладать этим мужчиной. И через несколько секунд, на Елизаре не было уже ничего, когда на мне еще оставалось платье. Подложив ладонь, обжигая ею мою спину, он крепче прижал меня к себе, обняв и потянув меня за собой, мы встали друг перед другом на колени. Елизар стянул с меня платье через голову и, поцеловав со всей страстью, обнял так, что дышать стало практически невозможно.

Отклонив голову назад, я дала больше простора для поцелуев на шее, по которой он сперва водил языком, а потом слегка касался губами. Несильно потянув меня за волосы левой рукой, правой, он расстегнул белый бюстгальтер и, спустив бретели, продолжил спускаться поцелуями от шеи до самой груди, пока не вобрал в рот тугую горошинку, вырвав при этом мой стон.

Как же мне были приятны его ласки! Антон никогда не доставлял мне такое удовольствие только одними поцелуями и просто прикосновениями горячего, влажного языка к груди, на которой он вокруг ореолы выписывал незамысловатые узоры.

Отбросив верхнюю деталь нижнего белья на пол, он повалил меня на кровать, припечатывая поцелуем и, чуть приподнявшись, одним рывком опустил мои стринги до бедер. Прервав поцелуй характерным причмокиванием, Баронов сел у меня в согнутых коленях и снял, наконец, мешающую ткань одежды.

— Я бы все равно тебя не отпустил, — прошептал мне в губы, вновь нависая надо мной.

Я ничего не ответила. У меня было ощущение, что я вообще не здесь. Мне не хотелось думать о том, что мне было страшно подпускать к себе мужчину после предательства жениха, но еще страшнее — впускать его в свою жизнь. А когда он заполнил меня собой всю без остатка, казалось, я и вовсе парю над Землей, но точно я не здесь, не сейчас, не в этом номере отеля, а на волнах своих внутренних ощущений, от которых мое тело трепетало, а душа пела… С ним не просто было хорошо, а восхитительно… И где-то на задворках моего здравого смысла, я понимала, что влюблена в него до безумия, до самых краев берегов… Мне было неважно, что будет завтра, главное здесь и сейчас.

И мысль, что отчаянно мелькала в голове «Боже, что я делаю?» — уплывала за горизонт, где ясное небо над головой, бушующее, порой море, корабль с алыми парусами и капитан на нем — Малиновый Барон…