Малиновый Барон

Глава 26

Домой из аэропорта меня привез Миша. Всю дорогу мы с ним ехали молча. Он понимал, что разговоры сейчас ни к чему и не беспокоил меня, пока я пустым взглядом смотрела в окно. И я была ему за это благодарна. Пейзажа я не замечала. Все казалось размытым и мутным из-за слез, «застекливших» глаза. Я прокручивала в голове все наши с Елизаром встречи, время, проведенное вместе. И каждый раз, вспоминания это, сердце щемило, и душа болела. Я не предполагала, что мы расстанемся так надолго, да еще и не поговорив, не объяснившись. Три месяца — это так много. Для меня один день без него — тоска. Почему все так? Если бы я могла поехать с ним…

— Малинка, — окликнул меня брат, когда я собралась выйти из машины. — Ты не переживай так, все образуется.

Я только кивнула и брат, обняв меня, поцеловал в щеку.

Дома меня встретили мама и мой кот. Папа в это время был на работе. Мама, конечно, еще вчера поняла, что со мной что-то случилось, когда я ей позвонила от Ани и сказала, что останусь ночевать у нее и кузена. А сегодня она только убедилась в своих догадках.

— Фимочка, что случилось?

— Ничего, — я медленно сняла куртку и повесила на вешалку.

— Что значит, ничего? Я же вижу, что у тебя нет настроения!

Взяла кота на руки и, посмотрев на маму, ответила:

— Елизар уехал в командировку на три месяца, — прикусив нижнюю губу, уткнулась в мягкую шерсть кота и просеменила в свою комнату. Мама пошла за мной и, закрыв дверь за собой, села на край кровати. Я обессилено рухнула на постель, прикрыв глаза.

— Как уехал? — мама была растеряна. — Фима, вы что поругались? — она испытующе посмотрела на меня, и я не в силах больше сдерживать слезы, дала им волю. — Милая, успокойся, — она обняла меня, когда я села в кровати.

— Я не хочу с ним расставаться, — каждое слово сопровождалось новым более сильным всхлипом.

— Ты и не расстанешься. Он же так влюблен в тебя, все будет хорошо, вот увидишь, — мама гладила меня по волосам, успокаивая и убаюкивая своим нежным голосом.

— Я была не права, — снова всхлип.

— В чем именно?

Я все рассказала маме. От начала до конца. Она не знала, что я переписывалась с виртуальным другом, поэтому, была очень удивлена. А когда узнала, что этим другом был Елизар, удивилась еще больше. Согласившись со мной, что мне не стоило идти на встречу, а нужно было обо всем рассказать Елизару, она также отметила, что и ему следовало сказать мне, что он и есть мой друг по переписке.

— Не плачь, солнышко, все образуется. А то, что у вас сейчас будет время подумать — это только на пользу.

— Три месяца — это очень много.

— Согласна, но этого не изменить. И потом, думаю, он приедет на День рождения Миши.

— Все равно долго. Вдруг он там себе кого-нибудь найдет? Зачем ему я такая глупая?

— Ничего ты не глупая! Прекрати говорить ерунду! Я думаю, что у него серьезные чувства к тебе. И потом, все делают ошибки, главное, ты их хочешь исправить. Он приедет, и вы поговорите, — мама поцеловала меня в макушку, а я положила голову на ее колени, все еще всхлипывая. Но после слов мамы стало немного легче.

Когда я успокоилась, мама оставила меня одну, и я практически сразу провалилась в сон. Ночью я почти не спала, встала рано — сказалась усталость. На занятия я идти сегодня не собиралась.

— Малинова, может, Вы уже сосредоточитесь на лекции? — уже третий преподаватель за сегодня сделал мне замечание.

— Простите, — я потупила голову, пытаясь сконцентрироваться на предмете, но у меня это плохо получалось. Вернее, совсем не получалось.

— Малинка, тебе плохо? — тихо спросила рядом со мной сидящая Алена.

— Немного.

— Ты такая бледная. Голова не болит?

Я кивнула и подперла ладонью лоб.

— Может, лучше пойдешь домой после этой пары?

— Скорее всего, — слабо улыбнулась одногруппнице.

Выдержать бы еще эти двадцать пять минут до конца пары.

Усталость и головокружение сопровождали меня, чуть ли не каждый день. Мама меня ругала, причитая, что это из-за того, что я почти ничего не ем. Это было правдой. Аппетит пропал, так что ела я через силу и то, потому что мама надо мной стояла. Неудивительно, что я потеряла в весе. Но все это было неважно. Меня сильно беспокоило то, что Елизар не брал трубку, когда я звонила или телефон был и вовсе выключен. А прошло уже две недели с момента его отъезда. Меня это просто убивало. Каждый раз, когда слышала длинные гудки в телефоне, я с замиранием сердца ждала его голос. До боли сжимала мобильный, кусая губы в кровь от отчаяния и такой безвыходной ситуации. Сдерживать себя становилось все труднее, но приходилось надевать хотя бы слабую улыбку на лицо, чтобы немного прикрыть свое душевное состояние. И только по ночам я себя не сдерживала, рыдая в подушку, чтобы не слышали родители. Возможно, не стоило так остро реагировать и все на самом деле не так плохо. Только мне казалось, что все наоборот. Краски будто сгущались надо мной. Золотая пора осени проходила, уступая место серым будням, нетронутыми солнечными лучами.

После того, как пара подошла к концу, я засобиралась домой, понимая, что еще одну пару я больше не выдержу. А пока ждала автобус на остановке, начал моросить дождь. Застегнув пальто до самого верха и теплее укутавшись в шарф, я поежилась от холодного ветра и неприятных капель дождя. Когда, наконец, пришел автобус, начался ливень. Так что, выйдя на своей остановке недалеко от дома, я успела промокнуть до нитки, ругая себя за то, что утром, выходя из дома, не взяла зонт. Мне вообще не нравились зонты. Не люблю носить с собой что-то лишнее. Хотя, сейчас, он как раз необходим.

— Я так и знала, что промокнешь! — мама уже помогала мне снять быстрее пальто. — Сколько раз тебе говорила, чтобы в пасмурную погоду носила с собой зонт. Тем более, с утра моросил дождь. Заболеть только не хватало! Быстро переодевайся и обедать!

— Я не голодна, — разувшись, направилась в ванную.

— А я не спрашиваю, голодна или нет. Ты посмотри на себя, скоро вообще в селедку превратишься!

Кое-как я все же пообедала. Правда, хватило меня только на борщ — у мамы он очень вкусным получался. Обязательно научусь также готовить, как и она.

Остаток дня я провела на подоконнике-диванчике в своей комнате, сжимая мобильный в руках и глядя в окно, периодически следила за капельками на стекле, которые догоняли друг друга, сливаясь воедино. Во дворе редко мелькали прохожие, скрывающиеся за «шляпками» зонтов. В такую погоду не у всех возникает желание появляться на улице, за исключением тех, кто выгуливает собак. В такие дождливые дни, мое настроение было подобно погоде — такое же хмурое, серое и унылое. На душе становилось только хуже. Все мои мысли занимал Елизар. Я пыталась понять, почему он ни разу не ответил на звонок и не позвонил мне. Скорее всего, занят — это я себя так утешала. Очень боялась, что он больше не захочет со мной общаться. А я просто не могла без него. Как только Барон уехал, он словно забрал воздух с собой.

Когда начало темнеть, я включила бра и, свернувшись клубочком, как кошка на кровати, укрылась теплым одеялом, по-прежнему не расставаясь с телефоном. И как только поступал звонок, мое сердце стучало быстрее, в надежде, что это звонит Елизар. Но он не звонил и сообщения не писал.

Посмотрев на дисплей, мне в голову пришла мысль включить мобильную аську. Но, зачем? Наверное, надеялась увидеть его в сети. И когда я увидела, что он онлайн, подскочила в кровати, чувствуя, как сердце забилось с бешеной скоростью. Очень сильно захотелось ему написать. Несколько раз порывалась написать первое слово и будто, что-то останавливало. Я не знала, будет ли правильным начинать с ним разговор виртуально. И все же, я написала, и каково было мое удивление, смешанное с радостью, когда он ответил.

С нетерпением ждала его ответа.

Я буквально слышала, как бьется мой пульс. На несколько секунд звук дождя за окном для меня затих, и время остановилось, так приятно было прочитать эти слова от него. Впервые за две недели я почувствовала тепло в солнечном сплетении, будто снова начали пробиваться первые лучики.

«Веселая медузка» (20:24): Много думаешь? — закусила губу, чувствуя, как слезы снова навернулись на глаза.

Я хотела ответить, но пальцы не слушались, дрожали. Ждала, что он напишет мне что-нибудь еще, но вместо этого он позвонил. От мелодии его звонка, по спине прошелся приятный холодок.

— Алло! — почти сразу ответила я, и как оголодавшая, ожидала услышать его приятный баритон. Голос, в который можно влюбиться сразу и безоговорочно.

Но он молчал. Я заволновалась еще больше, сильнее сжимая телефон в руках.

— Почему ты молчишь? — спросила, а у самой чуть сердце не выскочило из груди — так хотела его услышать. — Прошу, не молчи! Я так скучаю по тебе… — сначала одна, потом вторая слезинка покатились из глаз. Он точно понял, что я плачу. Но мне не было стыдно, даже если бы он видел меня в этот момент. — Не хочешь со мной разговаривать?

— Я отшлепать тебя хочу, — усмехнулся.

— Ты на меня еще злишься, да? — хлюпала носом и улыбалась.

— Еще как! И вместо того, чтобы наказывать тебя изо дня в день, я должен сидеть в холодном Мурманске по горло в делах. Но даже проблемы на работе меня не отвлекают настолько, как мысли о тебе, — он замолчал, а потом чуть тише добавил: — Зараза ты, Малинова.

— Я знаю, но мне очень жаль, что так вышло, — еще тише, чем он произнесла. — Ты мне нужен и я очень хочу к тебе.

Он молчал. Эта тишина, прерываемая моими тихими всхлипами, угнетала и разрывала изнутри.

— Не молчи! Пожалуйста, давай поговорим…

— Это не телефонный разговор, — устало перебил он. — Я приеду на День рождения Миши, тогда и поговорим.

— Еще две недели… — тоскливо добавила я, хоть и мимолетно обрадовалась, что увижу его раньше, чем через три месяца.

— Поверь, мне не легче.

На том конце провода послышались голоса.

— Ты на работе?

— Да, мне пора. Я позвоню, как освобожусь.

— Хорошо, — кивнула. Зачем? Он же все равно не видит.

— Спокойно ночи, Малина, — чуть мягче добавил он, и мне стало немного теплее.

— Спокойной ночи, Еля. — Это было уже сказано коротким гудкам в трубке.

Обняв подушку, я и плакала, и улыбалась, радуясь, что услышала любимый голос, но уже так неимоверно тоскуя по нему.

Следующий звонок я ждала с еще большим желанием. Он позвонил на следующий день к обеду. У меня как раз был перерыв между парами. Говорили мы всего пять минут, но они мне казались часами, а когда разговор закончился, было ощущение, что прошло и вовсе пять секунд. Каждый день мы созванивались, но разговоры не были долгими. Я понимала, что он очень устает на работе. Это было слышно по его голосу. В нем также сквозила печаль и досада от того, в каком положении мы сейчас находимся. И изменить это стечение обстоятельств нельзя. Только ждать. А время, как назло тянулось медленно. Точнее, оно шло, как обычно, только вот для меня, казалось медленным.

Так проходил день за днем, пока не приблизился День рождения Миши, чему я была очень рада. Потому что впереди праздник и приезд Елизара, пусть и на пару дней. Меня это воодушевляло и придавало больше оптимизма. Хотя, аппетита так и не было особого. Мама продолжала ворчать на меня, и я понимала, что она права. Но ничего не могла поделать. Когда нервничала — пропадал аппетит.

— Фимуська, привет! — радостно прощебетала Аня, обнимая меня и чмокая в щеку, когда мы с ней встретились у торгового центра, чтобы купить подарок Мише.

— Привет, Ань!

— Так, Малинка, что за вид такой! — нахмурилась Аня и уперла руки в бока. — Ты только посмотри на себя: щеки впалые, под глазами круги, исхудала вся! — покачала головой.

Я потупила взгляд и, спрятав руки в карманы джинсов, пожала плечами.

— Просто нет аппетита, да и устаю после университета.

— Но дело же не только в этом! Вот приедет Елизар, он тебе устроит!

— Поскорее бы устроил, — хихикнула, представив, как он меня целует и обнимает.

— Миша сказал, что Барон через три дня прилетает.

Я кивнула. Даже не верилось, что через три дня я его увижу.

— Ты уже решила, что подаришь мужу? — поинтересовалась я, когда мы поднялись на второй этаж магазина.

— Я хочу купить ему красивую рубашку, — Аня сразу заулыбалась, вспомнив Мишу. — А ты?

— Думаю, мужской одеколон.

Пока Аня купила рубашку, прошел целый час, за который успел позвонить Миша и справиться о самочувствии жены. А мне позвонил Елизар, с которым я поговорила несколько минут.

Потом мы с Аней зашли в бутик парфюмерии, где я купила Мише туалетную воду, а подруга женские духи. А после посетили бутик детской одежды, в котором Аня сделала несколько покупок. Глаза разбегались от выбора одежды для малышей и горели таким огоньком, какой можно увидеть только в глазах будущей мамы.

— Будете узнавать пол ребенка? — я смотрела на Аню, и самой хотелось улыбаться, такой счастливой она выглядела, выбирая голубенькие и розовенькие пинетки.

— Да, через месяц идем, — Аня машинально погладила еще не виднеющийся животик через белое пальто. — Я уже предвкушаю, как Мишенька разволнуется и за компанию ляжет со мной на УЗИ.

Мы обе рассмеялись. Миша действительно будет волноваться. Но, какое же это приятное волнение, когда ожидаешь малыша. Миша с Аней будут замечательными родителями.

Побродив еще немного по магазину, мы посидели в кафе, а потом, вызвав такси, уехали по домам.

Октябрь мне нравился меньше из остальных месяцев осени. Слякотный, в серых тонах, он еще больше навевал грусть. Хотя, дождь я любила, но солнечную погоду больше. А еще когда ветер пробирает до костей, вообще ничего не хочется делать, только укутаться в теплое одеяло и пить горячий чай в объятиях любимого мужчины, который, к слову, приезжает завтра. А сегодня, в канун Дня рождения Миши, в последний день перед выходными, который я хотела проспать и никуда не идти, все же пришлось посетить стены учебного заведения. И если бы не семинар, я бы точно никуда не пошла. Но зато получила хорошую оценку. А еще, утром звонил Елизар. Голос его был таинственным, будто меня ожидал сюрприз с его приездом. И я уже не могла дождаться, когда увижу его. Только нехорошее предчувствие меня не покидало с самого утра. Такое, тревожное и неприятное.

Чутье меня не обмануло, когда возвращалась домой с учебы и возле моего подъезда я увидела того, кого никак не ожидала увидеть. Более того, совсем про него забыла.

Он выразительно посмотрел на меня, оглядывая с ног до головы, и сделал несколько шагов, остановившись в метре от меня.

— Привет, Малина.