Мама для наследного принца. Три шанса попаданки

Глава 13

Генерал ушел, но осталось чувство недосказанности.

Словно он и половины не озвучил из того, что варил в голове.

Это настораживало. Саша помнила, с каким придыханием Дэшэн говорил о мести. Понятно, что тут личные счеты, и возможно, генерал использует ее, чтобы добиться своей цели. Как и она его.

Дэшэну нужна месть и, конечно же, власть.

А ей нужно спасти маленького мальчика от смерти, которая ему уготована. Маленького беззащитного ребенка, так похожего на ее Антошку.

Ради этого Саша готова была биться со всеми. Да, был морально-этический аспект — кровь, которая неизбежно прольется. Но ведь они, эти люди вокруг, в любом случае будут проливать кровь. Все они тут на власти повернуты.

Она случайно заметила, что Бэй пристально смотрит на нее. Стало почему-то неловко, он ведь наверняка читает ее эмоции. И нет, в нем не было той жажды власти и наживы, что она видела во всех.

Что-то изменилось во взгляде демона, он шагнул ближе и показал на столик с едой.

— Тебе нужно поесть. И хорошо выспаться.

— Не знаю, — она зябко повела плечом, стараясь не смотреть на него. — Что-то не хочется.

Демон склонил голову набок.

— Я могу свернуть для тебя время. Но если войско выступит в поход, тебе понадобятся силы.

— Хорошо, — Саша заставила себя кивнуть и все-таки посмотрела на него.

Один долгий-долгий взгляд, а после он отвернулся и сказал:

— Я вижу твои светлые волосы и серые глаза. И понимаю, почему так хочешь спасти маленького мальчика, своего сына.

Он… видит ее?

Саша просто застыла с открытым ртом. Потом качнула головой, не зная, что сказать. Потянулась за маленьким шариком хлеба, стала его жевать, чтобы скрыть смятение.

Некоторое время висело молчание, она пыталась есть. Еду ей подали простую, но достаточно сытную. Вантоны, лапша. Были даже кусочки мяса. Саша отъела от всего сколько смогла и отложила в сторону палочки.

— Не могу больше.

— Не надо нервничать, — сказал Бэй. — Это ничего не даст. Завтра будет трудный день, императрица. Отдыхай.

Отвернулся и встал спиной к ней в дверях.

— Не волнуйся госпожа, — проговорил не оборачиваясь. — Сюда никто не войдет до утра.

Джиао ожидала, что генерал придет к ней ночью. Такой горячий мужчина, полный сил, ему должно быть мало того, что он получил. Он захочет еще. В этом она была уверена.

Поэтому, когда вечером колыхнулся полог ее шатра, она повернулась с улыбкой, готовая принять его. Однако вошел один из его офицеров и, глядя поверх ее головы, проговорил:

— Войско выступает завтра на рассвете. Генерал приказал передать, чтобы вы были готовы. Он не станет ждать, если не успеете одеться, вас выведут как есть.

И вышел, даже не поклонившись. Джиао была в ярости. Неучтивый болван! Однако спорить было бессмысленно, она легла спать не раздеваясь. Правда, заснуть сразу не смогла, ее долго трясло от возмущения и обиды. По зрелом размышлении она пришла к выводу, что генерал неспроста послал к ней офицера. И сама формулировка звучала так, что она в итоге уверилась. Генерал еще к ней вернется.

Генерал этой ночью вообще не спал. Он принимал доклады, обходил смотром свое войско и отдавал приказы. Все получилось внезапно, однако сейчас он как никогда был близок к своей цели. И Гу Дэшэн уцепился за этот шанс.

Что до императрицы в его шатре, она по-прежнему была для него недосягаема. И в этом было нечто сверхъестественное. Он не задумывался об этом пока. Прежде всего он желал осуществить свой план.

Постепенно настало утро, стало светать.

Он отдал приказ первым отрядам выступать.

Еще один долгий миг, а потом генерал резко развернулся и направился к своему шатру, в котором сейчас находилась императрица.

Перед входом замер, испытывая странный трепет. Никогда он не робел перед женщиной, а сейчас чувствовал себя странно, словно… Дэшэн тряхнул головой, отгоняя наваждение, шагнул вперед, решительно отдернул полог шатра и вошел.

Императрица уже встала.

Он рассчитывал застать ее в постели? Мгновенная мысль пронеслась и растаяла, оставив после себя оттенок горечи.

Но оттого что императрица Лоан спала в его постели эту ночь, Дэшэну все равно стало жарко. Он шумно втянул ноздрями воздух, пытаясь уловить ее запах. Потом склонился, сцепив руки перед собой.

— Спокоен ли был твой сон, государыня?

— Благодарю, я спала хорошо, — Лоан смотрела на него.

Уже полностью одетая и убранная, в золотом платье, корона феникса на голове, золотые подвески на шпильках едва заметно позванивают. Его просто слепило от этого облика. Генерал зажмурился на миг, а после сказал:

— Государыня, если ты уже поела, я велю подавать повозку. Если же нет, я пришлю новой еды. Это немного задержит нас, но основные части уже выступили, мы можем…

— Пусть подадут повозку, — проговорила женщина.

Он склонился.

— Да будет так.

Потом поднял на нее тяжелый взгляд и проговорил:

— Лоан. Не пройдет и нескольких дней, и я сделаю тебя регентшей.

Сцепил руки перед собой и добавил:

— Откланиваюсь.

И вышел из шатра, потому что не мог там оставаться. Дышал глубоко, сердце колотилось. Недосягаема. Ничего, Лоан принесет ему то, чего он жаждал. Так или иначе.

Пригнул голову и пошел прочь, на ходу выкрикивая приказ подать повозку для императрицы. И вдруг услышал женский голос:

— Генерал! Генерал Гу Дэшэн! Подойдите, прошу вас!

Из другой повозки высунулась наложница Джиао и махала ему рукой.

Генерал прошел мимо, даже не обернувшись, и отдал вознице ее повозки приказ трогаться. А после вскочил на коня и поехал прочь.

Резкий окрик, свист хлыста. Повозка, везущая наложницу, тронулась и очень скоро поравнялась с границей походного лагеря. Ее сопровождал небольшой отряд. Десять человек, больше он не счел нужным отряжать.

Подали повозку для Лоан. Генерал вернулся и наблюдал искоса, как женщина в золотом платье поднимается по ступеням и скрывается за дверью. Когда это произошло, он шумно выдохнул и облизал губы.

Императрицу генерал Дэшэн намерен был сопровождать сам.

Они уже несколько часов продвигались в непонятном направлении. Иногда просто стояли. Саша потеряла счет времени.

Вокруг периодически слышались резкие выкрики, шум и конский топот. А потом все это сменялось затишьем. Тяжело и неприятно было сидеть взаперти в узком замкнутом пространстве повозки, да еще и без окон.

Но Дэшэн уверял императрицу, что так она будет в безопасности.

Еще когда помогал ей подняться в повозку, предложил ей руку в тяжелой рукавице. Саше не хотелось касаться его, но она все же приняла руку генерала и оперлась о его ладонь. Слишком уж выразительно он на нее смотрел, очевидно, этот момент был для него важен. Мужчина гулко сглотнул, что-то неуловимое промелькнуло во взгляде, а потом он проговорил:

— Повозка укреплена снаружи броней. Она защитит тебя от случайных стрел, государыня. От остального же тебя буду защищать я.

Как-то это все слишком собственнически звучало, но сейчас было не до нюансов. Главное, что он помог вырвать сына из лап назначившего себя регентом Гу Лао Сывана. С остальным можно разобраться после.

Генерал действительно периодически появлялся, справлялся о ее самочувствии. Ей приносили какую-то еду. Саша понимала, что вокруг что-то происходит, вероятнее всего, война. Хотелось себе сказать:

«Ну вот ты и стала кровавой императрицей Лоан. Такой тебя запомнят в веках»

Об этом Саша тоже собиралась думать позже. Ибо уже поняла: в этом мире победителей не судят, перед ними преклоняют колени.

Но ей не сообщали результатов. Оставалось ждать.

И если бы не было Бэя рядом, она бы просто сошла с ума от неопределенности.

Когда становилось невмоготу, она спрашивала:

— Что происходит… там?

Обычно ответы ее личного стража были сухие и исчерпывающие. Была стычка там-то и там-то, взяли тот или иной дом, квартал, населенный пункт, высоту. Напоминало фронтовые сводки.

Сейчас как раз случилось довольно долгое затишье.

Однако Саша видела, что темный воин напряжен, как будто прислушивается к чему-то. Она не выдержала, спросила:

— Ты что-то чувствуешь, Бэй?

И тут он повернулся к ней. Тлеющий огнем взгляд демона был подобен темной пропасти. Саша даже на миг испугалась. Однако мужчина резко подался к ней, словно хотел коснуться. Как если бы был живым. Потом нахмурился и проговорил:

— Я пытаюсь увидеть будущее, — и с досадой качнул головой. — Но даже демону такое неподвластно.

Она вдруг вспомнила, как он сказал, что ее смерть освободит его. Представила, какой у него сейчас когнитивный диссонанс. Наверное, ведь он привязан к ней клятвой. Тут всего лишь ее жизнь, а другой чаше весов — его свобода. Что может быть важнее свободы для демона, бессмертного существа.

— Ты… Хочешь освободиться?

— Я хочу, чтобы ты жила, — проговорил он, глядя ей в глаза.

Повисло молчание, тяжелое, значимое.

Потому что все становилось слишком личным. Между ними давно уже было неоднозначно. А сейчас ей казалось безумно странным, как этот благородный воин с таким говорящим именем (Бэй — значит «чистый, белый, сверкающий»), стал демоном? Да еще, видимо, попал в рабство.

Наконец она спросила:

— Как ты стал таким?

Он сидел очень прямо. В этих своих доспехах, меч дао на коленях, взгляд устремлен куда-то в пространство. Саша видела его строгий профиль, он смотрел перед собой и казался окаменевшим. Наверное, не стоило. Просто сейчас они были тут только вдвоем, и это затишье, полное неопределенности…

Думала, не ответит.

Но он медленно повернулся к ней и проговорил:

— Проклятие.

Ах да, он ведь что-то такое рассказывал однажды.

— Прости, тебе, наверное, неприятно, — сказала она торопливо.

— Нет, — низкий голос звучал спокойно. — Просто иногда не мешает вспомнить свое прошлое, чтобы понять, где именно была допущена ошибка.

Ей казалось, что он не мог сделать что-то совсем ужасное, просто не верилось.

Снова повисло молчание, он отвернулся, отряхнув несуществующую пыль с голенища своего сапога. Это был настолько человеческий жест, что она не удержалась.

— И давно ты? — пришлось прокашляться. — Давно тебя прокляли?

— Пятьдесят лет назад.

Хотелось сказать — не может быть. Но она молчала.

— Я был молод, — тихо проговорил Бэй. — Войти в ряды тайных стражей семьи Гу было непросто. Это почетно, в тени отбирают лучших из лучших. Но становясь одним из теней, воин утрачивает право на обычную жизнь. У него нет ни семьи, ни возлюбленной, все подчинено только одной цели — служить интересам семьи. Быть всегда в тени, защищать своих и убивать врагов семьи. Я прекрасно владел боевыми искусствами, все остальное для меня мало значило.

Он замолчал и задумался, горькая эмоция, шедшая от него, была буквально осязаемой. А Саша вдруг догадалась, что он сейчас скажет. У него была возлюбленная. Ведь это же очевидно! Он ведь не был бесчувственной машиной для убийства.

Однако она ошиблась.

— Однажды, — Бэй поморщился, видимо, это воспоминание причиняло ему боль и сейчас. — Был бой. Враги семьи напали первыми, спровоцировали кровную месть. И они знали это, потому очень береглись, и у них тоже была своя тайная стража. Приказ был уничтожить старшего наследника враждебного рода. Он пытался бежать, его отход прикрывали тени, но мне удалось пробиться и выполнить приказ. Когда я нанес ему смертельную рану. В тот миг.

Он шумно вздохнул и продолжил:

— Оказалось, что одной из теней, защищавших его, была женщина. Она бросилась к умирающему, стала кричать и плакать. Убитый мной наследник был для нее возлюбленным. Она прокляла меня, сказала: «Желаю, чтобы ты стал неприкаянным демоном. И пусть тебя настигнет кара. Ты тоже будешь смотреть, как умирает тот, кто тебе дорог, и не сможешь спасти». А потом убила себя.

Демон мрачно усмехнулся:

— Посмертное проклятие не снять, только со смертью оно прекратит свое действие. А я бессмертен.

Мороз по коже.

— Но можно же что-то сделать? — сказала Саша. — Как-то обойти это проклятие, что-то изменить?

— Не знаю, — Бэй смотрел на нее и какой-то слишком жаркий огонь горел в его глазах.

Ей почему-то показалось, что он знает ответ. Просто по какой-то причине не говорит ей. Она хотела спросить, но тут раздался шум, и Бэй сразу напрягся.

Снаружи слышался конский топот и бряцание оружия, похоже, подскакал отряд всадников. Кто-то спешился, а потом раздались твердые шаги. Шаги.

В следующий миг дверь повозки открылась. Заглянул генерал Гу Дэшэн, но не вошел. Поклонился, прижав кулак к груди.

— Императрица.

Смерил ее всю тяжелым взглядом и проговорил:

— Обещаю. Сегодня вечером ты сможешь прижать к груди сына.

Снова закрыл дверь, отдал распоряжение трогаться и ускакал. А ее повозка двинулась следом.