Мандариновый раф для хорошей девочки (СИ)

Глава 28. Котикам нельзя сладкое

Птолемеев позвонил рано утром. Я только детей проводила, как Пашка перехватил меня по дороге к дому.

— Привет, — шепнула я, садясь к нему в машину.

— Привет, Мороженка, — Паша потянулся ко мне и поцеловал. Опять сладко. В груди моей сразу заныло. Я очень сильно по нему скучаю. Вообще всегда. Паша о чём-то своём опять подумал, далеко не отстраняясь, поцеловал ещё раз, усмехнулся и отодвинулся от меня, устроив руки на руль.

— Будь я помоложе лет на десять, я бы тебя утащил на заднее сидение.

— А сейчас что? — зачем-то спросила я.

— Судьбу не искушай, — Птолемеев посмотрел на меня. — Сейчас мне лень. Ещё зима, пальто снимать. Тебя вообще из ста одёжек распаковывай…

Пальто ему очень идёт. Вообще ему всё идёт.

— Ну мы в двух минутах от твоей квартиры… — а я что-то тоже обнаглела. Мне бы хоть обнять его, я б, наверное, немножко успокоилась. — А я уже сертификат твой потратила, — зачем-то добавила.

— Моя крошка купила себе новое платьице! — Паша опять ко мне полез. — Хочешь показать?

— Паша, а я не платье купила! — даже испугалась я, а он продолжил, уже целуя меня в шею.

— Что-то интересненькое купила?

— Да нет… — я прижала к себе его голову, погладив волосы. — Надо было платье купить, да?

Паша опять отстранился от меня.

— Аля, мне без разницы. Покупай, что хочешь.

— А то я купила спортивную одежду. Мне надо….

— Тоже интересненько. Это такую обтягивающую?

— Птолемеев, ты о чём-то серьёзном можешь думать?

— Естественно нет, — посмеиваясь, Паша завёл машину. — Довезу тебя.

— О чём хотел поговорить? — я уже поняла, что сегодня, видимо, мы вместе не побудем.

— Я тебя могу порекомендовать в одно место… В хорошее. Пойдёшь?

— Паша, в какое ещё место?

— Ну смотри, — он повернулся ко мне на светофоре, но почти тут же отвлёкся обратно на дорогу, трогаясь. — Я твоего бывшего начальника знаю. Но честно скажу — он мне не нравится. Мне будет неспокойно, если моя любимая девочка пойдёт к нему работать, понимаешь? — он завернул в наш двор. — А есть ещё человечек. Мой хороший друг. Занимается примерно тем же самым, но фирма у него поменьше. Зато человек поприятнее. Сходишь, поговоришь с ним? Может, до чего-нибудь и договоритесь. Ты слышишь меня?

— Да… — на самом деле, услышала я только про “любимую девочку”. Оговорился Паша так, что ли? Ну он в выражениях не особо стесняется. Опять что-то сказал мне, не подумав.

— Вот и молодец. Зовут его Костей, я договорюсь на встречу. Теперь уже через два дня? Или успеешь сегодня после обеда?

— Паша, а что так всё быстро?

— Да просто человек согласен встретиться, мой хороший друг. Бояться нечего. Чего тянуть?

— Паша… подожди… Сегодня после обеда? Это мне надо до того, как Сашку забирать идти, успеть…

— Ты успеешь. Его офис не рядом с твоим домом, конечно, но недалеко.

— А что за работа, Паш? — я так переволновалась, что вспотела.

— Слушай, я вникать не стал, — ответил Птолемеев. — Ты же в состоянии сама поговорить с Костей и понять, подходит тебе это или нет? Тоже с торговлей, как и на твоем прошлом месте.

— Он оптовик?

— Да. И, скорее всего, заниматься будешь чем-нибудь простым для начала. Ты же не в обиде? Начальником тебя сразу никто не возьмёт… — он подумал, — то есть, возьмут, конечно. Но это должность под тебя придумывать и искать человека, который за тебя работать будет.

— Паша! Такого мне не надо. Я и не просила и не намекала. Какой из меня начальник, если я… — я не договорила. Хотела сказать — не работаю по специальности. А чем продавщица не та же работа? Суть одна… Со своим начальством я общаюсь. В курсе дел.

Мой начальник с кондитерской вот любит со мной по работе поговорить. Я всегда знаю, что продаётся, что нет. Какой у них маркетинговый план, какая стратегия. В торговле главное понять, что человеку, покупателю — самому надо. И понять быстро. А розница это или опт, кофе ты продаёшь с пирожными или дерево и бумагу…

— Мороженка? Так что, звоню Костяну?

— Кому?

Паша потёр себе лоб, улыбаясь.

— Константину Алексеевичу.

— Боже… Как неудобно это, Паша! — вдруг зарделась и начала протестовать я. — Это же ты меня пристраиваешь, потому что мы с тобой спим. И этот твой Константин Алексеевич, конечно, об этом знает!

— Алевина! — Паша постучал пальцами по рулю. — Вот скажи мне: зачем ты сама на этот мой жест навешиваешь такие ярлыки?

— Ты про что, Паша? Ну а как… Ты мне решил помочь, потому что…

— Ну вот есть пацан у меня знакомый. Толковый. Димасом зовут. Я его недавно к себе устроил на работу. Потому что — что? Потому что повторяюсь — толковый, и без дела мается. Слушаешь меня? Знаешь, я с ним не сплю. Он, конечно, парень симпатичный…

— Птолемеев! — я его легонько толкнула.

— Ну а в чём принципиальная разница? — теперь Паша на меня пристально уставился и даже слегка ко мне наклонился. — Я тебя знаю, подозреваю, что ты справишься, и мне не придётся за тебя краснеть. И за свою просьбу, так?

А вдруг не справлюсь? А вдруг не подойду. А тому Костяну — Константину Алексеевичу придётся меня взять на работу, или как раз краснеть, отказывая, потому что Паша…

— Ну а если ты сильно накосячишь, я всегда смогу сказать — ну бабы, что с них взять! Спасибо, друг Костя, что помог. Ущерб, — тут Паша неожиданно рассмеялся, — я возмещу.

Мне кажется, Птолемеев только что про кого-то вспомнил. Но он, охламон, уже опять стал серьёзным.

— Ну так что? Звоню ему?

— Звони…

Паша позвонил при мне. Разговаривал нарочито вежливо, но мне показалось, он дурачится. Как-то жутко мне неловко…

— Тебя подвезти туда? После обеда?

— Да я доберусь, Паша. Ты что, проконтролировать хочешь, что я поеду? Так если ты договорился, я теперь в любом случае поеду!

— Хорошо. А то я не уверен, что смог бы. Сегодня день сложный.

— Ты мне только хоть адрес с телефоном скинь. А то где мне искать твоего Костяна Алексеевича…

— Уже, — Паша сбросил мне контакт с названием фирмы и адресом и убрал телефон. — Мороженка, мне пора ехать!

Я неожиданно для себя схватила Пашу за руку. Можно бы было не отпускать…

— И чего ты? — Птолемеев сжал мою руку, второй, свободной, погладил меня по щеке.

— Скучаю по тебе…

— Хочешь, сегодня вечером встретимся? — он продолжил гладить меня по лицу, провел по губам пальцем. — Моя Мороженка до вечера не растает?

— Не знаю… Всё может быть… А как это мы встретимся вечером? Я с мамой не договаривалась, а детей одних оставлять не буду.

— Хочешь я заеду к тебе? — и сам продолжает меня наглаживать. Во взгляде плотоядный огонёк разгорается, и от этого меня ещё сильнее тянет к нему, как магнитом.

— Как это — ты ко мне заедешь?

— Останусь у тебя.

— Ты же не умеешь тихо, — а сама давай ластиться, как будто я нарочно.

— Это ты не умеешь тихо, — смеётся Птолемеев и забирает свою руку. Я смотрю недовольно.

— И что мы будем: тише мышек? Хотя… это я мышка. А ты у нас кот.

— Я кот?

— Наглый как кот.

— Мышка, Мышка… Нет, — Паша покачал головой. — Ты не Мышка, не подходит тебе. Ты — Мороженка.

— А ты всё равно кот.

— Так котам нельзя сладкое.

— А мой Мармелад ест.

Вот что сказала? Хоть бы сначала думала. Птолемееву что? Опять рассмеялся, потянулся ко мне, правда, как оказалось — не ко мне, мимо, взялся за ручку, открыл дверь.

— Выходи, Мороженка. Созвонимся вечером. Я уже везде, где можно, опоздал.