Мандариновый раф для хорошей девочки (СИ)

Глава 8. Яблочное утро

Утром еле живая. Поняла, что будильник звенит, глаза открыла, услышала шум на кухне. Там уже хозяйничала мама. Ну вот и начался новый день.

Похлопала я глазами, потёрла веки ладонями. Случайно дотронулась пальцами до ссадины своей, от боли поморщилась. Как будто проснуться помогло.

Скинула одеяло, выползла из кровати. Пол холодный. Пошарила ногами тапочки. Один нашла, а второго нет. Огляделась — лежит второй поближе к двери. Дошла, подцепила ногой.

Мармеладик этим утром меня не будил. А всё потому что уже сидел на кухне и кушал.

— Доброе утро, — буркнула я, заглянув. Мама кивнула, я пошла в ванну.

— Детей пора будить, — крикнула мама вдогонку. Я посмотрела на часы. Да — пора.

— Когда я вернулась, мама спросила:

— Рассказывать будешь?

— О чём? — не глядя на неё, спросила я. Дома прохладно. По утреннему так бодрит. Форточка открыта настежь. Ну и пусть проветривается. Дети зайдут, закрою.

— Налей мне чаю, мам.

— Сама встань налей, я кашу варю, — мама бросила ложку в мойку. — Так где ты была вчера? Что вернулась пьяная и с подбитым глазом.

— Ты меня не отчитывала и не начинай. И на гулянки я никогда не ходила, — вдруг разозлилась я. — А глаз подбит — так поскользнулась и в столб. Вот и вся история.

И ведь нельзя сказать, чтобы неправда.

Может, этот разговор и продолжился бы, но проснулись дети.

Собрать сонных деток тот еще квест, Лешка хоть как-то помогает, но по-настроению. Тоже может вредничать. Сашка с утра вредничает почти всегда. Это только в мультиках счастливая родительница печет блины и варит какао. А в жизни ты сидишь и пытаешься накормить чад своих кашей, которую они не едят.

— Ну вот же ягодки, ну яблоко туда покроши, — привычно предлагаю я, сама замешиваю себе быстро-быстро растворимый кофе. И это я, а я же вроде как разбираюсь. Но варить некогда, а немного кофеина в организм очень нужно влить да и бежать. Тащить всех кого куда и своё тело на работу… Надо брать выходной. Уже сил больше нет с таким графиком. Человек же я.

— Ешь, а не размазывай! — вдруг срываюсь на Сашку. — Взрослая уже, сидишь, кашу раскидываешь!

Саша не ест. Растаскивает кашу по тарелке, стучит о дно с Леопольдом ложкой.

— Невкусно.

— Как невкусно? Бабушка готовила! — ворчу я. Моя мама с кухни ушла. Одевается.

— Яблоко порезать тебе?

— Яблоко тоже невкусное! — Саша морщится, крутит головой. Лёша ест молча, но очень медленно. Сидит, прикусывая зубами ложку. Он по натуре вообще флегматик. Спокойный ребенок. И медленный. А я холерик и схожу с ума, пока его соберу.

— Яблоко очень вкусное, — спорю я, беру это яблоко, разрезаю, отправляю дольку себе в рот. Да вроде ничего, сладкое, сочное. Но я не люблю яблоки. И дети мои не любят.

— Ну и как, мама? — оживляется Лёшка, следя за моим выражением лица. Сашка молча ждёт.

— Очень хорошо, — отвечаю я, прожёвывая. Вымученно улыбаюсь.

— Но конфеты вкуснее, да? — серьёзно задаёт вопрос Лёшка.

— Вкуснее, — не выдерживаю я и улыбаюсь по-настоящему: такой у меня смешной, серьёзный мальчик. — Но конфетами мы завтракать не будем!

— Жалко, — цедит Саша, облизывая пустую ложку.

— Мама, а что у тебя на лице? — Лёшка спрашивает в третий раз, но я до этого уже два раза отмахнулась. Надо ответить.

— Упала и ударилась, милый. Поэтому смотрите под ноги и не падайте. Снег мокрый, лёд — скользко.

Посуду быстро в мойку, надо ещё помыть, чтобы не засохло. А то вечером оттирать. Сама уже оделась, ещё детей собрать. Они уже большие, одеваются сами, но надо следить. Завернула Лёшку, заметив пятно на рубашке, заставила переодеть.

— Но мам! Где? Не видно же! — глаза честные-честные. Ему не видно, а мне видно. Вспомнила Петра некстати. Бывает, замечу с утра на нём что-нибудь не то: пятнышко, или что свитер весь скатался уже. Молчу. Ему без разницы, что на себя надевать. Так мне тем более. Взрослый мужик, глаза есть. После развода выдохнула — стирать, гладить, готовить меньше надо стало. А для чего мужик в доме? Польза же какая-то от него должна быть? Кран в ванне когда потёк, мне чинил его наш жэковский сантехник. Когда дверца на кухне расшаталась — так я её сама подкручивала…

Не всегда так было, поначалу бегала за Петром. Старалась покупать ему получше, покрасивее. Наглаживала. Собирала — люди же видят. Что подумают? Потом устала. Усталость всё решила за меня.

— Мам! — Лёшка тянет за руку. Летать в облаках некогда, надо собираться быстрей.

Наверное, деньги должен в дом приносить… Продолжаю свои размышления, тяну два своих кулёчка по темноте через двор. Сашкина рука в варежке из моей руки выскальзывает, спит ребёнок на ходу. Лёшка сам идёт рядом, важный. А темно!

Такая темень. Утром темно, с работы возвращаешься — темно. Хоть бы белый день посмотреть. Нет, точно надо выходной просить. Не обязана я тянуть такой график. Как говорится, кто везет, на том и возят. Но уже сил нет.

— Лёша, а что у тебя за сумка?

Поверх рюкзака матерчатый мешочек болтается на тесёмках. Сменка не должна быть, она в школе. Там что-то прямоугольное. Коробка какая-то?

— Это сказки, мама, — спокойно объясняет Лёшка. — Надо вернуть.

— Какие ещё сказки? — не понимаю я. За чтением сказок сынишку ни разу не застала. С бабушкой, может, читают?

— Для внеклассного чтения, — вздыхая, рассказывает сынок. Какое ещё внеклассное чтение в первом классе? Нагружают детей с самых малюсеньких лет.

— И ты читал?

— Не-а, — отвечает мой лопушок. Вслух уже так ему не скажешь. Не назовёшь лопушком. Обидится. Да и не надо мне сюсюкать — мужчина растёт. Вздохнула. Посмотрела на дорогу.

— Лёшка, я тебя до светофора доведу.

— Не надо мама, я сам.

— Давай дойдём, я подожду, чтоб ты перешёл.

— Мам, там людей много, я с ними перейду! — говорит мне и уже побежал вперевалочку. Поскользнулся, но не упал. А я уже и охнуть успела. Стою, смотрю, как дошёл до дороги, остановился сзади толпы. Сам маленький, в ноги впереди стоящим смотрит. Крошка такой, темно, холодно. Материнское сердце сжимается. А важный. Стоит, как взрослый. На светофор смотрит. Загорелся зелёный, Лёшка пошёл со всеми. С другой стороны улицы помахал мне. Я кивнула, смотря, как сын побрёл в рощицу. Сквозь голые деревца и школу видно. Летом её не видать.

— Мам! — Сашка дёргает руку, хватаю её покрепче, теперь дочку в садик и самой на работу. Зайду в кондитерскую впритык. А ещё переодеться, всё разложить. Из-за того, что мне надо выходить пораньше, Лёшка тоже в школу сильно раньше приходит. Сидит там, малыш мой, ждёт начала занятий. Но выходим все вместе. Может, постарше будет, тогда пусть лишние минут сорок лучше поспит.