Манкая

Глава 20

У Широкова выдался неудачный день! Все его дни в отсутствии Юльки были неудачными, но этот превзошел все его ожидания! Судите сами. Утром выехал он в Калужскую область, чтобы подписать контракт на поставку продуктов с хорошим фермерским домом. И все хорошо шло, и доехал быстро и контракт удачный и подписано все. А тут на тебе, заглохла его роскошная тачка на трассе, уже по пути в Москву. Ну, суть да дело, вызвал эвакуатор, оттянул машину в сервис и услышал, что дел часов на восемь. Что — то с электрикой! Да не бесился бы так Митька, если бы не был все время угнетен Юлькиным отсутствием и молчанием. Считайте, накопилось и вылилось. Побесился тихонько и снял номер в уютном мотеле.

Умылся и лег спать! А что делать-то еще? Возможность выспаться выдавалась редко. То работа, то мысли о Юльке… Мысли и сейчас донимали, но уставшего Широкова сморило и он заснул. Правда, разбудил его писк мессенджера. Сообщение от Юльки!!!! Он как мальчишка, вскочил с постели и тыкая на буквы метался по номеру, зачем — то выскочил на террасу, идиот! Вероятно от счастья, но все равно идиот! Не удержал в руках телефона и уронил его в глубокую лужу… И как раз в тот момент, когда должен был ответить Юленьке!

Телефон не реанимировался! А говорили, новая дорогая модель и бла-бла-бла!!! Разумеется, Широков, поскакал на ресепшен и попросил дать телефон, а тут снова упс!

Вы все телефоны наизусть помните, а? Вот и Митька не помнил! Он честно старался, пыхтел и … Телефон он вернул работнику мотеля, а сам разразился длинной тирадой на хорошо всем нам известном языке! Симка от его модного телефона не подошла к аппарату портье. Оказалась, простите, невпихуемой!

Добежал до сервиса и получил неутешительный прогноз- еще часов шесть! Прикинул, сколько придется добираться до Москвы ночью…Снова тирада на том же языке! Купить новый телефон было негде, магазины по ночному времени закрыты.

Измыслил позвонить Артёму- телефона не помнил. Другие так же, не вспомнились! Можно позвонить в «Ярославец» попросить Веру позвонить Артёму и тот напишет Юле. Экая многоходовочка! А в его ресторане никто трубку не поднял! Телефон стационарный, в кабинете у него и у Веры, а та, наверняка, в зале! Короче, еще одна тирада, за ней еще две. Вслед за этим три сигареты подряд… Затем два часа попыток реанимировать телефон. Ни пса не получилось!

Выклянчил у портье телефон еще раз, пытаясь войти в ВК и оставить сообщение для Веры там, но пароля своего не припомнил. Внес новый, но пароль ушел на его испорченный телефон. Круг замкнулся! Но, отомкнулся! Попросил портье войти через свой ВК и написать ей сообщение от его имени… Народ, сложная, многоступенчатая операция! Сообщение направили, но Вера, видимо, не была постоянной посетительницей ресурса, сообщения не прочла и не ответила!

Осталось только уржаться собственной невезучести и упасть в постель.

Забавно, что он уснул. Снилась Юлька и Мите сон понравился. А кому бы не понравился, а? Утром Широков направился в сервис и понял, что у него еще два часа времени! Помылся, поел, забрал машину и втопил до Москвы, как ненормальный, добрался до первого магазина, купил аппарат и написал Юльке!

Рассветом Ирина и Юля были в Москве! Дома первым делом обзвонили соседей и ничего не выяснили. Всех подняли на уши! Артём Заварзин звонил помощнице Широкова Верочке, и та сообщила, что Митя не отвечает! И потянулись долгие часы ожидания. Фира и Дора обзванивали морги, тайком от Юли, разумеется. Дава пытался вспомнить есть ли следилка в машине Широкова. Артём переписывался с Верой, выяснив, что направился Митька в Калужскую область. В тот момент, когда решено было ехать всей кучей, включая Веру Стрижак, в Калугу, Митя написал Юле!!!

— Он жив!!! — Юлька закричала так, как никогда никто не слышал! — Телефон утопил в луже! На работу едет…

И заплакала… Соседи радостно загудели!!! Ирина громко обругала безрукость Митькину, получила в ответ такое же громкое согласие Фиры! И все заржали…Простите, конечно, за слово такое, но иначе этот гогот назвать никак нельзя.

Забавно, что никто, а самое главное Юля, не вспомнили о Кире. Будто и не было его. Когда восторги окончились, Вера Стрижак была оповещена о счастливом разрешении проблемы, соседи разошлись по домам, не преминув порадоваться и возвращению Джеки с Юлькой, и тому, что Юля так сильно волнуется о Митеньке! Какая прелесть!

— Ты как хочешь, а я спать! — Ирина закрыла дверь за друзьями, — И тебе советую. Хватит плакать, все уже хорошо, девочка моя. Ты сказала Мите, что вернулась?

— Нет, — помотала головой заплаканная Юлька.

А когда ей было-то? Да и неловко как — то признаться, что из — за Широкова мчалась она через половину Мира!

— Все, давай об этом позже. Спать! — Юлька кивнула и Ирина ушла.

Сама москвичка наша осталась сидеть в гостиной, отвечая Мите. Тот спрашивал наново, как она? Что с ней? Юля задавала ответные вопросы о нем! И плакала и улыбалась и все сразу!

И опять никакого Кирочки в мыслях! Вот чудо чудное и диво дивное!

Митька сообщил, что работа его ждет, но чтобы она, Юлька, писала ему каждую минуту! Он в перерывах все прочтет и обязательно отпишется. А еще лучше, позвонит, если Юлька не против услышать его голос. Какой там против?! Она сама уже готова была звонить, но по привычке деликатной, не решилась мешать Широковской работе. Довольная и успокоенная напасть московская уснула прямо на диване в гостиной! И вот, что самое интересное, была абсолютно счастливой!

— Дмитрий Алексеевич, Вы на работе? — Верочка Стрижак с удивлением смотрела на шефа!

Да, с удивлением! Месяц ее шеф был сам не свой, похудел, погрустнел, ждал Юлю, а когда она вернулась, нате Вам, стоит у плиты и готовит для посетителей!

— А где мне еще быть в разгар рабочего дня, Вер? Я шикарно выспался в мотеле, и вообще, жизнь прекрасна! — тут помощница Широкова снова заудивлялась.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Ну, то, что шеф повеселел и ожил, понятно, а почему он еще не с Юлей, а? Артём написал, что она с рассветом дома была и даже намеревалась ехать и искать Широкова в Калугу…

— Я думала, Вы сегодня не придете.

— С чего бы, Вер? Ты странная какая — то, — Митька ловко разукрасил соусом кусок сочной говядины и подал на стол для официанта.

— Я странная? — Вера точно знала, кто тут странный, но по причине высокого Митькиного статуса и присутствия его подчиненных, озвучивать не стала.

— Намекаешь, что я? — Широков внимательно посмотрел на Стрижак.

— Дмитрий Алексеевич, а почему Вы не с Юлей, а? — ну, решилась в лоб спросить, иначе идиотским вопросам конца не будет!

— Предлагаешь мне полететь на Тенерифе? А что? Хорошая идея! — Стрижак все поняла, обрадовалась, и решила обрадовать шефа!

— Шеф, Юля в раннего утра в Москве!

— Что?

— Что слышал! Мне Артём написал! — это уже в спину убегающего Митьки!

Ломился он напролом! Фартук скинул прямо в зале! Шапочку туда же. Бегом в кабинет за ключами от дома и нестись по серым тротуарам, Юлькиным маршрутом. Какая машина? Какое пальто? Ну, понять можно. Посмеяться тоже. Кстати, этим и занялись Вера, Женя и Илья, после побега шефа.

Широков летел проулками, при этом пытался писать к Юльке!

Митя:

«Юль, почему ты не написала, что в Москве уже?!!!»

Юля:

«Не знаю. Ты где?»

Митя:

«Минут через пять буду дома! Ты у Ирины?»

И остановился, как вкопанный, понимая, что Юлька может быть и у себя дома! Вдруг, решила вернуться к Кире, потому и не сказала ему, что в Москве?

Прохожие оборачивались на высокого парня с сумасшедшим взглядом и без верхней одежды. Его униформа добавляла любопытства! А Митька любопытствовал только на телефон свой новый! Юля не отвечала! Но…

Юля:

«Я у Ирины Леонидовны»

И Митька врубил тройной форсаж!

А Юлька тем временем, растеряно смотрела на Ирину Леонидовну! Москвичка наша только из душа вышла, нацепила нижнее бельё и уселась перед чемоданом с испанского берега, чтобы достать хоть что — то из одежды. После сообщения Мити, что будет он через пять минут Юлька уже мало что соображала!

Вот сейчас приедет Митя, вот прямо сейчас!!! Бежать нужно, встречать! Адреналин, счастье и полнейший отёк мозга!

Джеки наблюдала смену настроений на лице своей девочки и могла только догадываться к чему бы это. Похоже не к дождю. И не к повышению стоимости коммунальных услуг.

— Тётя Ира, он уже едет! — кто «он» и куда едет Ирина поняла и чуть не засмеялась, видя Юлькину панику.

— Ну…. оденься, дорогая. Хотя, можешь и не делать этого. Думаю, Митя против не будет, — и отхлебнула из маленькой чашечки крепкого кофейку.

— Да? Ну, да… Нет! Ирина Леонидовна! Что Вы такое… — и заметалась Юлька.

Подскочила к шкафу в гостевой спальне, начала выкидывать свои московские вещи, цапнула чистые джинсы и ухватила футболку какую — то, беленькую… Быстро влезла во все это и как была босиком, бросилась к входной двери!!!

Джеки плавно опустилась в кресло, сделала еще один глоток ароматного напитка и выдала в потолок с лепниной.

— «По морозу босиком к милому ходила»*… - и снова глоток кофе, потом мечтательная улыбка и довольство на лице очаровательной, цветущей (согласно учения ПФР) женщины.

От автора: «По морозу босиком к милому ходила» — слова из русской народной песни «Валенки».

Юлька распахнула дверь квартиры и выскочила на лестничную площадку, уже совсем было собралась бежать вниз, но услышала, как парадная дверь открылась. Широков летел по лестнице, а Юля уже подпрыгивала от нетерпения и радости.

— Митя!

— Юлька, я здесь! — напасть ярославская буквально снесла напасть московскую, крепко прихватив в объятия, — Всё, здесь я.

Митя еще крепче обнял Юльку, приподнял и закружил. Сама москвичка наша вцепилась в Широкова и пищала что — то непонятное.

— Ты почему не сказала, что вернулась? — это Митька радостно сердился ей в волосы!

— Не успела, — Юльке стало щекотно от его вопроса, и она хихикнула, заметьте, тоже радостно.

— Юлька, я так скучал…

— Я тоже!

— Ты очень долго там скучала, я чуть не сдох! — ну и что на такое ответить?

Разве что обнять покрепче. Юлька и обняла, прижала к себе, как самое дорогое. Митька почувствовал ее нежность и замер, ловя момент, удивляясь ощущению невесомости и сиюминутного кайфа от близости любимой девушки, которая уже не боялась, не металась, а совершенно точно была счастлива в его, Митькиных, объятиях. Он очень хотел увидеть ее глаза, потому, скрепя сердце, опустил драгоценность свою, взял за плечи, заставив смотреть на себя.

— Загорела, Юль. Ты очень красивая, — держал за плечи и внимательно разглядывал сияющую девочку свою, заметил, что босиком! — Почему босая? Холодно же! Идем, скорее, — Широков одной рукой обхватил Юльку и, приподняв, потащил к своей двери.

Нашарил ключи в кармане брюк, открыл дверь и внес себя и ее в дом. Скинул ботинки нога об ногу, не отпуская Юльку, а потом оба оказались в гостиной.

— Я сейчас, Юлька! Только за носками тебе сбегаю, — Широкова унесло в гардеробную, не смотря на протесты Юльки, — Вот как ты так, а?

— Митя, пустое! Я не замерзла вовсе! — Юлька не хотела никаких носков, из — за них пришлось отпустить Митю, правда недалеко, всего лишь в соседнюю комнату, но ей уже не хватало напасти ярославской!

И вот скажите мне, куда делись ее сомнения и метания? Где же мысли о муже и некрасивом моральном облике Анны Карениной? Сидит счастливая чужая жена на соседском диване и от радости чуть не плачет!

Митька уже бежал обратно с носками в руках, грохнулся на коленки рядом с Юлькой и обхватил горячими руками ее ступни.

— Я не замерзла… Не успела. Ты быстро прибежал, — говорила Юля тряским голосом, понимая, что ничего более приятного с ней еще не происходило.

У Мити очень горячие руки, и руки эти согревали ее ножки и всю ее сразу. Чудо? Вероятно. Это непонятное для Юльки явление удивительным образом затронуло все ее нервы. Говорят «нервы напряжены до предела», вот и Юлька замерла от простого прикосновения и дошла до какого — то неведомого предела. Митька понял сразу, что Юлькино настроение изменилось, и посмотрел прямо ей в глаза.

— Юль…я тебя не отпущу сейчас. Хочу, чтобы знала, — москвичка вздрогнула, но глаз не отвела.

— Не отпускай, Мить… — Широков услышал, хотя и сказала она это очень тихо, боялся верить своим собственным ушам.

— Ни за что…

Митька рванулся к ней и оба они задохнулись в поцелуе, настолько жарком и страстном, что явись за ними обоими сейчас главный демон Ада или посланник Божий, они даже не заметили бы.

А потом лихорадка желания и дрожь рук, пытающихся снять одежду. Юлька все никак не могла расстегнуть пуговицы на форме Мити, почти заскулила от обиды, попыталась дернуть ворот.

— Митя, быстрее… — ее всхлип взвинтил и без того обезумевшего Широкова.

Без слов подхватил он полураздетую свою напасть и ломанулся в спальню. А там уже и пуговицы расстегнулись сами собой, иные поотваливались и застучали по паркету сухим горохом. И вот уже его жадные губы на загорелой, гладкой коже, а ее нежные руки на крепкой груди. Жаркий шепот, поцелуи, куда придется и стоны, всхлипы… И все упоительно, желанно. Слишком хорошо, чтобы быть просто страстью и вожделением. Она слишком отдавалась, а он слишком брал.

Кто сказал, что любят только душой и сердцем? Почему не упомянул, что тело тоже умеет любить и говорит об этом самым правильным, самым приятным образом? Юленька самой себе еще не призналась, что любит Митю, а вот тело ее уже говорило, отвечало на те его слова давешние, сказанные в проулке между домом и магазином на углу. Митька чувствовал сейчас всю Юльку, малейший ее вздох, легкое трепыхание венки на шее и понял, что она его. Вот совсем вся его. И любит! От понимания этой прекрасной правды, ухнулся он в глубочайший омут удовольствия, утянув за собой и ее, сияющую, манкую, любимую. Впитал в себя ее долгий стон и ответил своим.

— Юлька, я люблю тебя… — ничего другого Митя просто не мог сказать!

Вот же оно, сокровище, в его руках. Гладкое, горячее, упругое, бесконечно дорогое и желанное. Но его ли? Вот только что, чувствовал он ее всю, принял ее трепет и восторженный всхлип, но почему она молчит сейчас в ответ на его слова? Почему не скажет ему, что она тоже любит и будет с ним, будет его?! Он ждал, а она без слов обняла его крепко и уткнулась в его шею, тихонько целовала и молчала, молчала…

— Скажи хоть слово, не молчи! — голос его сорвался.

Она не ответила, провела нежными ладошками по его груди и животу, потянулась и поцеловала так крепко, как только умела. Такому призыву сопротивляться сложно, особенно тогда, когда целует любимая. И Митька снова пропал. Да и Юлька вместе с ним! Время то бежало, то шагало, то останавливалось. И сердца их бились в такт со временем. Быстро, медленно, замирая.

Обессиленные оба, уснули крепко обнявшись. Если не считать неясного шёпота и стонов, ни единого слова не было сказано. Вероятно, им придется поговорить, но не сегодня. С этой мыслью и уснул Широков, прижимая к себе свой приз.

Проснулся Митя первым и сразу же почувствовал тепло Юлькиного тела. Она свернулась калачиком под его боком и тихонько так спала. Дышала ровно. Митьке пришлось сползти ниже, чтобы его лицо оказалось вровень с ее. Разглядывал внимательно, отметив и легкую улыбку, которая украшала ее нереально и восхитительно пухлые губы, которые он целовал ночь напролет. Впервые не приметил он печального излома темных ее бровей и порадовался, что вид Юлькин умиротворенный и скорее счастливый, чем несчастный. Чем дольше смотрел, тем больше хотелось разбудить ее. Увидеть улыбку, заглянуть в ее яркие серые глаза и услышать голос. Но спала она так сладко, что Митька не посмел прервать ее блаженной неги и сполз с постели, прикрыл простыней любимую девушку. Вздохнул с сожалением, укрывая ее красивые плечи, которые хотел целовать, но она спала, и пришлось ждать.

Спросите откуда мужик такой заботливый? Ну, из Ярославля же! Шутка. Просто Митька очень любил свою мать. И более чем другие представители его пола, понимал, что женщина сама по себе существо ранимое и хрупкое. И это вне зависимости от характера! Женщина сколь угодно долго и рьяно может доказывать свою силу и волю, но факт есть факт, женщина она и все. Сомнения там, где мужик примет мгновенное решение. Переживания, которые мужчина просто не поймет по причине иного уклада мыслей, нервной системы и гормонального набора. Бессилие в тех вопросах, в которых мужчина словно рыба в воде. Так природой заложено. Мужчина сильнее, умнее, быстрее и прочее и прочее. Горе женщинам, которые уверены в собственном превосходстве. Такие редко бывают счастливы в парах, если конечно сумеют найти себе кого — то…

Чуткий мужчина большая редкость! Некоторые барышни принимают это за проявление слабости, и очень глупо поступают. Мечтают о бруталах, горячих и властных. А ты пойди, поживи с таким! Слова поперек не скажешь, любое действие подвергается критике, а что еще хуже, вечное и постоянное давление его брутального превосходства во всем.

Широков, не смотря на жгучее желание разбудить Юльку, все же остановил себя и дал ей время отдохнуть. Тихо прошел в ванную. Оттуда в гостиную. Поболтался по кухне. И все это время чутко прислушивался к тому, что там в его спальне. А в спальне тихо и мирно. Спит Юлька и улыбается во сне. Митька, если бы мог видеть себя со стороны, вероятно, смеялся бы. Вот бродил он по дому своему и улыбался, как идиот. Более того, ощущал и впитывал в себя сияние Юлькиного присутствия. Ничего странного! Он прекрасно помнил тот свой первый приход в дом Юльки, когда боялся нападения ее сияния. А теперь и его дом и он сам попали под все это Юлькино свечение, и оно осчастливило и дом и хозяина и даже одинокий цветухан, подаренный Светочкой Заварзиной.

Долго он не выдержал, ну уж сколько смог! Припомнил, что проснуться можно от легкого звука и даже от привычного утреннего запаха. А какой у нас утром запах привычный? Правильно! Запах кофе. У кого — то яичницы, правда, но Митька решил, что кофе хороший вариант! Сварил, налил в кружку и отнес в спальню. Поставил ароматный напиток на тумбу рядом с кроватью, а сам присел на пол и прислонился спиной к стене. Стал ждать. Ни за что не хотел пропустить момента ее пробуждения и желал поймать ее первый, пусть еще сонный взгляд на него. Страшился этого, но и ждал.

Не мог он не понимать, чуткий наш кавалергард, что Юленька пока еще в сомнениях, иначе ответила бы на его горячие слова о любви. Вот и сидел, ждал, надеялся.

Аромат кофе ее разбудил, честное слово! Юля шевельнулась, потянулась и положила руку на подушку, где спал Митя. Не нашла его, теплого, и быстро села в постели.

— Митя! — голос испуганный, взволнованный.

— Я здесь, Юлька! — Митьку взметнуло с пола, и он присел на край постели рядом с ней, — Я здесь. Ты что?

Она обернулась, увидела его, и собралась улыбнуться счастливо, но что — то помешало. Судя по яркому румянцу, Юльке было не то, чтобы неловко, но смущенно, особо если вспомнить, чем она вот на этой постели занималась всю ночь. И с кем! Натянула москвичка наша простыню повыше, пытаясь прикрыть наготу, и собралась уже голову опустить стыдливо, но Митька не позволил ей смущения.

— Я кофе тебе сварил. Юль, я даже не знаю, какой ты любишь. С молоком? Со сливками? Черный? Сладкий? — ну простые вопросы, согласитесь.

Митька помнил, что Юльке тяжело давался выбор, однако был удивлен и рад тому, что он твердо заявила.

— Спасибо. Черный, сладкий, — Митька порадовался, что угадал и протянул ей кружку с теплым еще кофе.

Юлка сделала долгий глоток и, что уж там скрывать, была рада спрятаться за кружкой от внимательного взгляда Ширковского! Потом еще глоток и еще… Митька молчал, а Юля…

В ней все, простите, дрыгалось! Можно было бы сказать нежнее, например, трепетало, но это не совсем то слово. Дрыгание было натурально серьезным. И смущение Юлькино было совсем не от того, что она грешила сладко всю ночь, а потому, что ей хотелось продолжения! Сюрприз?!! Ага. И задавалась она вопросом, насколько этого хотел сам Митя? Юлька, по сути своей, сомневающейся, очень боялась признаться в этом горячему ярославскому любовнику, но дрыгание продолжалось и не осталось незамеченным.

— Что — то не так? Юль? Что с тобой? — она снова принялась пить кофе, а Митька запаниковал! — Жалеешь? Тебе неприятен мой вид сегодня? Юль, скажи хоть что — нибудь!

Выхватил кружку из ее рук, поставил на тумбу и взял за плечи. Встряхнул легонько и заставил смотреть прямо на себя!

— Хочешь уйти? Хочешь, чтобы я ушел? Чего ты ждешь от меня?!! Чего ты хочешь?!! — и снова встряхнул.

Юля была рада Митькиному голосу, точнее такой вот его волнительной, интонации, но все никак не решалась озвучить своё, мягко говоря, пикантное желание.

— Мить… — и замолкла, наблюдая тревогу в серых глазах, — Ты прости меня, но …э…

— Что? За что простить? — Митька ждал, а Юля решилась!

— Я очень хочу тебя поцеловать, и хочу, чтобы ты снова меня любил, — Широков основательно завис, осмысливая ее слова, а Юлька по привычке сомневаться, продолжила, — Если ты не хочешь…то….

Митька в упор разглядывал свою девочку и все никак не мог осмыслить ее просьбы. Ну, то есть как, не мог… Он понял все, просто реагировал странно. Вот какая — то исключительно шальная, счастливая воронка зародилась в нем и плавно завивая свои кольца поднималась выше и выше. Путано? Ага. Но, от этого не менее офигительно!

Юлька истолковала его молчание по- своему и сжалась вся, сделав движение «на выход». Опустила голову, прикрыла волосами пышными свою расстроенную мордашку и полезла с постели.

— Стоять! — Широков скомандовал идиотски- счастливым голосом, — Ну, держись, Юлька! Попала ты капитально!

Рванулся к ней, придавил к постели всем своим весом и поцеловал манкие, чувственные губы, пахнущие кофе, изумительно сладкие и нежные.

Хорошо, что оба молодые и здоровые, в противном случае можно было бы запросто получить сердечный приступ! Такого, простите, сексуального марафона не было у Митьки, а уж про Юльку и говорить нечего!