Маска безумия

Романовская Ольга

Маска безумия

(2 книга цикла "Тени над Сатией")

Глава 1. Случай в предместье.

Лёгкий ночной ветерок играл с занавесками.

Окно было открыто, мягкий свет полумесяца лился через него в комнату. Обстановка говорила о достатке владелицы: вряд ли бедная женщина украсит спальню фарфоровыми безделушками и бронзовыми подсвечниками. Впрочем, половина вещей была настолько безвкусной, а всё - настолько ярким, что невольно закрадывался вопрос: не случайным ли путём нажито богатство? Потомственные аристократы обычно обладали вкусом или хотя бы не скупали всё содержимое антикварных лавок.

На полу, возле туалетного столика, лежала женщина. Волнистые тёмные волосы эффектно, в духе любовных романов, разметались по цветастому ковру. Лицо скрывал полумрак.

Тускло поблёскивали кольца на длинных холёных пальцах. То ли она вправду была так бела, то ли во всём виновата луна, но кожа отталкивала чахоточной бледностью. Неестественной казалась и поза женщины. На первый взгляд хозяйка спальни просто заснула, но голова её запрокинулась под немыслимым для живого существа углом.

Балансируя на границе света и тьмы, фигура в бесформенном плаще склонилась над женщиной и перетащила к туалетному столику. Усадив труп, достала из-за пазухи камень и разбила зеркало. Осколки десятками поверхностей отразили посиневшие губы, кровоподтёки на лице, шее и груди женщины. Судя по всему, жертва отчаянно сопротивлялась, но один серьёзный удар пропустила - в плечо, у самого основания шеи. Однако не он убил её.

Отряхнувшись от зеркальной крошки, фигура порылась в дорожной сумке и осыпала мёртвую женщину засушенными лепестками роз. С удовлетворением осмотрев творение своих рук, неизвестный достал из кармана носовой платок и тщательно вытер всё, к чему прикасался. Даже если носишь перчатки, нельзя терять бдительности.

Фигура в тёмном откупорила пузырёк без этикетки, окропив его содержимым труп и обрызгав себя. Запахло уксусной эссенцией, но ветер быстро проветрил комнату.

Убедившись, что всё в порядке, фигура повернулась спиной к убитой. Захрустело зеркало под ногами. Вскоре всё стихло.

Внизу фонарщик затеплил фитиль светильника, зевнул и посторонился, попуская припозднившуюся компанию.

День выдался погожий, солнечный.

Предместье Сатии, второго по величине города королевства Тордехеш, пробудилось от сна. Замелькали люди, зацокали копыта лошадей, заскрипели колёса экипажей: ночные гуляки возвращались домой, а слуги приступили к будничным обязанностям.

Ещё сто лет назад это тихое место было обычной деревней. Подобные, как грибы, вырастают у больших городов. Здесь мычали коровы, и пахло навозом. Однако время текло своим чередом, уклад жизни менялся, и избы крестьян сменили загородные дома именитых горожан. Селились здесь и маги, слывшие ценителями уединения, столь необходимого для работы, и дамы полусвета. Словом, шансы встретить на улочках бедно одетый люд были невелики. Разве кто забрёл по служебной надобности.

Не дождавшись звонка, горничная поднялась на второй этаж особнячка, притаившегося в глубине сада, разбитого и подстриженного по последней моде. Каждое утро служанка срезала там цветы и ставила в вазу у изголовья постели. Вот и сейчас она несла букет из алых роз.

Горничная постучалась и вошла в спальню, плотно притворив за собой дверь.

Постель оказалась не тронута, хотя госпожа ночевала дома.

Удивлённая гориничная шагнула к прикроватному столику. Истошный крик сорвался с губ при виде трупа. Розы выпали из рук.

Горничная ринулась вон из спальни. Женщину трясло как в лихорадке. Выбежав из дома, она пронеслась по саду, бередя воплями тишину летнего утра, хлопнула калиткой и припустила по улице.

Заприметив скучавшего солдата, горничная подскочила к нему, ухватила за руку:

- Госпожу убили!

Больше бедняжка ничего не могла сказать, зайдясь в истерике. Убедившись, что она не врёт, солдат доложил обо всём капралу. Тот немедленно послал за следователем, велел оцепить дом и собрать всех слуг на кухне.

Господин Шорш появился через час. Позёвывая в кулак, он мысленно проклинал работу и персонально Главного следователя Следственного управления Сатии, баронета Ольера ли Брагоньера, по чьей милости пришлось ехать самому, а не отправить в предместье кого-то из молодых, чтобы опыта набирались. Но нельзя - дело отписано ему, поручишь другому - заработаешь взыскание.

Брагоньер славился принципиальностью, неподкупностью и тяжёлым характером человека, живущего ради долга и торжества закона. Его место в музее, рядом с изображениями дворян, ревностно истреблявших нечисть и утверждавших королевскую власть в Тордехеше. Теперь же, когда времена феодальных уделов остались позади, а королевством давно правила торговля, а не сила оружия, подобные жизненные принципы устарели. Они ценились только среди инквизиторов - людей, уничтожавших тёмных магов и сочувствовавших им людей. Неудивительно, что выбор его величества не обошёл Брагоньера. Король Донавел Аризис тщательно проверял тех, кому даровал высочайшие полномочия. Он лично беседовал с кандидатами перед тем, как надеть им на палец инквизиторский перстень.

Скольких тёмных уничтожил соэр, следователь не знал: работа инквизитора не выставлялась напоказ, но Сатия полнилась слухами о деле Гланера Ашерина. Соэр(1) гонялся за ним по всему Тордехешу. А началось всё с загадочной гибели девушки на окраине королевства: бедняжка лишилась души. Когда убийство с тем же почерком повторилось в Сатии, забили тревогу. Подозрение пало на одного из гоэтов - волшебников без врождённого дара, оказывавших различные услуги населению. Точнее, гоэту - Эллину Тэр. Позднее выяснилось, госпожу Тэр оболгал лучший друг - тот самый Гланер Ашерин.

В коридорах Управления тайком шептались о сделке с некромантом ради оживления Эллины Тэр. Неслыханная вещь для ненавидевшего тёмных Брагоньера! Слухи распустили судебные маги, принимавшие участие в Ашерина. Масла в огонь подливала обиженная на Брагоньера боевая магичка Нора. "Я же не слепая, - хихикала она, - видела, как он с ума по той женщине сходил. И не от чувства невыполненного долга". Брагоньер быстро пресёк подобные разговоры.

Соэра действительно однажды видели на театральном представлении в обществе дамы - той самой Эллины Тэр. Вёл он себя, как обычно, строго следуя этикету, за спутницей не ухаживал и больше с ней нигде не появлялся.

Войдя в дом, следователь первым делом поднялся наверх, взглянуть на тело потерпевшей. Склонившись над женщиной, внимательно осмотрел труп и поинтересовался:

- Здесь ничего не трогали?

- Никак нет, господин соэр, - отрапортовал капрал.

- Прекрасно. Личность убитой установлена?

- У служанки нужно спросить.

Следователь промолчал. Кто бы сомневался, солдаты не удосужились сделать даже самую малость!

Врач установит время смерти, но и так видно, женщина убита задолго до рассвета. Она в пеньюаре - готовилась ко сну. Неподалёку от тела валялся гребень. Следователь проверил: цвет волос совпадал с цветом волос жертвы.

Напали сзади, ухватили за горло - об этом говорили следы на шее, чуть ниже сломанных позвонков, - но жертва вырвалась. Тогда преступник нанёс ряд колющих ударов. Не ножом: характер ранения был бы другой. Тут подойдут ножницы или специально заточенный напильник. Помнится, пару лет назад именно таким оружием убили одну знатную даму.

Следователь выпрямился, окинул взглядом помещение: возможно, преступник не унёс орудие преступления. Интуиция не подвела: окровавленные ножницы обнаружились в углу. Очевидно, их отбросили ногой в пылу схватки. Господин Шорш бережно, через платок, поднял ножницы и замотал специально обработанной тканью: пусть глянут судебные маги. Кстати, не мешало бы вызвать кого-то из Управления.

Приподняв руку убитой, следователь осмотрел ногти и обнаружил под ними кровь. Оставалось надеяться, материала достаточно, чтобы определить местонахождение преступника. Шансы невелики: судебные маги не всесильны.

Но причиной смерти послужили не ранения ножницами: женщине свернули шею.

Достав папку с пропечатанными листами бумаги, следователь присел за туалетный столик и зафиксировал свои умозаключения, детально описал характер ранений, положение тела, обстановку спальни, перечислил все пятна, царапины и сколы.

Радовало, что, вроде, обошлось без магии. Женщину убили не заклинанием, даже не обездвижили, когда наносили удары. Маг бы не позволил ей сопротивляться, тратить его время. А тут ножницы и банальное удушение. Только почему жертва не кричала? Зачем устраивать спектакль с разбитым зеркалом и розовыми лепестками? Будто театральный реквизит. Следователь проверил: следы крови на осколках отсутствовали. Зато нашёлся платок со следами слюны - сошёл бы за кляп.

С помощью горничной установили личность убитой - ей оказалась дама полусвета, любовница виконта ли Сенваля. До этого, по слухам, она была содержанкой другого дворянина, от которого пару месяцев назад упорхнула под крылышко виконта.

- Симпатичная, - вздохнул следователь, ещё раз глянув на убитую. - Двадцать семь лет... Подымем архив, узнаем, откуда родом госпожа Алия Интера. Не первого сословия, это точно.

Мотивы преступления оставались туманными. Ни драгоценности, ни деньги убитой не тронули, если только она не хранила что-то в тайнике, или горничная не солгала. Следователь не исключал, та могла оказаться пособницей преступника.

Замок не взломан. Окно открыто, но внизу колючие кусты. Теоретически можно спрыгнуть и залезть, но как остаться незамеченным? В любом случае, должны остаться следы. Если только их не затоптали солдаты.

Следователь подошёл к окну, осмотрел подоконник, провёл по нему пальцем. Улыбнулся - вроде, кое-то есть. Но всё надлежит проверить, а горничную - задержать до выяснения обстоятельств.

Что остаётся? Если не ограбление, то убийство из ревности или мести. Например, прежним любовником. Он слыл человеком ревнивым, вполне мог вспылить, лишить жизни неверную любовницу. Особенно если его подтолкнуть неосторожным словом. Это объясняет, почему убитая сидела за туалетным столиком, когда к ней подошёл убийца. Следователь проверил: следов волочения нет. Жертва вырвалась, вскочила, сделала пару шагов - и всё.

Прежний кавалер, барон, мог сохранить ключ и беспрепятственно проникнуть в дом. Только вызвать его на допрос непросто, придётся просить разрешение у господина Брагоньера.

Опрос соседей показал: госпожу Интеру не очень любили, особенно благочестивые матроны из старых обитательниц предместья. Дружбы из местных она ни с кем не водила, предпочитая старых знакомых, с которыми частенько кутила до утра в лучших ресторанах. Но неприязни к занятиям женщины мало, чтобы её убить. Да и квартал серьёзный, люди слова обидного в глаза не выкрикнут. Это не деревня, тут любовь без брака не преследуется - слава Дагору, кончились тёмные времена!

Дело обещало быть неприятным. Впрочем, таковым становилось любое преступление, связанное с представителями первого сословия. Дворяне неразговорчивы, чуть что - бегут жаловаться префектам, отказываются сотрудничать со следствием. Вот и этот барон обязательно заявит, будто следователь не имеет права его допрашивать. И, ладно бы, если девица была тоже из благородных - так содержанка... Без любовника - ничто, ноль без палочки. В общем, следователь безумно благодарил господина Брагоньера за лишившее законного отпуска дело.

Допросив горничную и соседей, следователь велел доставить первую в Следственное управление и разыскать барона Сорра.

Горничная плакала, клялась Соратой, что не желала зла госпоже, что та ей платила столько, что такую хозяйку не любить нельзя, но следователь сомневался. По опыту он знал, на свидетелей порой нужно надавить, чтобы те рассказали правду. Не потому, что они сознательно лгут - просто недоговаривают из страха или по забывчивости.

Служанку увезли в закрытом экипаже. Бедняжка не переставала рыдать, а собравшиеся у дома люди шептались, не она ли убила. Следователь же дожидался судебного мага. Тот появился через полчаса, велел сесть, молчать и не мешать.

- Ну, что я могу сказать, - после разнообразных манипуляций заявил маг, - следов магического воздействия нет. Кровь из-под ногтей жертвы я забираю, но ничего не обещаю, господин соэр. Тут хорошо потрудились, развеяли остатки ауры. Быть может, октограмма Мерхуса что-то подскажет.

- Значит, убийство спланировано? - разочарованно протянул следователь. Версии рушились одна за другой.

- Судите сами. Место преступления обработали, не оставили никаких зацепок. Сейчас проверю, вдруг мельчайшие частицы сохранились. Но мне не помешали бы подозреваемые.

- Мне тоже, - вздохнул господин Шорш. - Ладно, работайте, вечером доложите, а я займусь служанкой.

- Кстати, её присутствие я вижу. Свежее, не стёртое. Побывала здесь дважды, но раньше и позже времени совершения убийства.

Подавив желание смачно выругаться, проклиная хорошенькую любовницу виконта ли Сенваля, следователь спустился вниз. Оставалось надеяться, допросы прояснят картину преступления.

Вернувшись в Следственное управление, господин Шорш первым делом направился к господину Брагоньеру - получать санкцию на допрос виконта и барона.

В коридорах, как обычно, было многолюдно. Среди дожидавшихся приёма следователь заметил несколько свидетелей по другим делам. Пришлось остановиться, извиниться и заверить, что отпустит их как можно скорее, но пока необходимо обождать.

Миновав лестничную площадку, господин Шорш вступил на территорию начальства. Это не кабинеты рядовых следователей, сюда приходили не по пустяшным делам. Посетители - сплошь люди с громкими фамилиями и чиновники различных государственных учреждений.

Пройдя в приёмную, следователь поинтересовался у излучающей здоровье блондинки-секретаря, на месте ли господин Брагоньер.

- У себя, - улыбнулась госпожа Ллойда, делая пометки в журнале. - Как раз свободная минутка у него, пользуйтесь. Потом в суд уедет.

Толкнув знакомую дверь, следователь оказался в крошечной комнатке, заменявшей личную приёмную Брагоньера. Размер её объяснялся не нехваткой места, а в отношении соэра к посетителям. На одном из двух стульев - иной мебели в помещении не было - сидел мрачный как туча адвокат и гневно строчил в блокноте. Подняв глаза, он зыркнул на господина Шорша, но промолчал.

За следующей дверью с табличкой "Главный следователь, начальник Следственного управления г. Сатия" заседал Ольер ли Брагоньер. Когда вошёл подчинённый, Брагоньер делал пометку на последнем листе пухлой папки с делом. Помимо неё и письменного прибора на столе ничего не было: соэр соблюдал идеальный порядок и конфиденциальность.

Следователь покашлял в кулак, привлекая внимание.

- Слушаю вас, - не отрываясь от работы, бросил Брагоньер.

Пара минут - и на пронумерованной бумаге с печатью Следственного управления появился размашистый росчерк. Соэр убрал дело в ящик стола и взглянул на посетителя. Господин Шорш предпочитал избегать смотреть в эти колючие бледно-зелёные глаза. Они почему-то ассоциировались у него с нежитью. Наверное, если бы Брагоньер родился брюнетом, они смотрелись бы жутко. А если блондином, напоминал короля. Однако у его величества Доневала глаза были другого оттенка, более живые, а не мутное стекло, за которым не видно души.

- Говорите, господин Шорш, у меня не так много времени.

- Мне нужно разрешение на допрос двух представителей первого сословия по делу Интеры.

- Девицы из предместья? - Откуда он знал? Следователь никому не успел доложить, только-только вернулся. Хотя пора бы привыкнуть к тому, что Брагоньер всегда в курсе дел. - Полагаю, вы справитесь. Устное разрешение даю, письменное излишне. В вашем возрасте пора проявлять самостоятельность, господин Шорш. Вечером бумаги - мне на стол. Расскажите о ходе расследования.

Следователь с тоской подумал: к семье доберётся за полночь. Маг обещал занести результаты работы в конце дня, но ведь Брагоньера это не остановит, он потребует отчёта хоть в три часа ночи. Будто ему дома делать нечего! Немудрено, что до сих пор холост. С его любовью к работе женщину не найти. Зато служба безупречная, чёрное колдовство в городе не процветает. Следователь не удивился бы, узнав о назначении Брагоньера Верховным судьёй или главой Тайного управления. И, зачем притворяться, вздохнул бы с облегчением, если бы начальник покинул Сатию. Но, увы, ничего такого пока не предвиделось.

- Буду держать в курсе, господин соэр.

Начальник не ответил, погрузившись в раздумья. Лишь когда господин Шорш взялся за ручку двери, напомнил:

- Не забудьте выписать предписание на запрет выезда из города основных свидетелей. Сделайте сегодня же, в первую очередь. Преступник может оказаться среди них.

Следователь кивнул. Будто он этого сам не сделал!

Остаток дня господина Шорша ушёл на монотонную работу: запросы в архивы, служебные записки, раздача поручений подчинённым. А в перерывах между этим допрос свидетелей по другим делам, внесение записей в недельный отчёт...

При виде списка знакомых госпожи Интеры следователю захотелось сбежать на юг, к морю. Термальные источники Трии пришлись бы кстати, с такой-то нервной работой! Но это мечты, отпуска ему ещё два месяца ждать, если не вмешается случай. Сатия - город большой, беспокойный, тут всё время что-то происходит.

До чего же разнообразные связи были у убитой! Весь местный полусвет, актрисы, актёры, пара поэтов, кое-кто из аристократии.

Как и предполагал следователь, Алия Интера происходила из низов. И фамилию ей при рождении дали другую, неблагозвучную - Мхаш. Родители из третьего сословия, зажиточные крестьяне.

С помощью матери, нанятой кормилицей в дом дворянина, юная Алия попала в мир золота и жемчугов. Она приглянулась благородному отцу семейства. Тот дал девочке скромное образование, а потом сделал любовницей. Госпожа Интера, хоть и была четырнадцатилетней девочкой, не возражала, с удовольствием принимая подарки за нехитрые услуги и скрывая факт сожительства от родных.

Первого любовника она бросила сама, года через два. Поняла, что достойна большего. Имея на руках небольшой капитал, купила платьев и место в дорожной повозке и с лёгким сердцем покинула родные края.

В отличие от многих других девочек, скатившихся на дно, на панель, госпожа Интера сумела устроиться. Нашла место костюмерши у актрисы. Та иногда брала её на собрания "для своих".

Госпожа Интера не теряла времени даром, обрастала знакомыми, любовниками, богатством. Тут тоже начинала с малого: с торговца специями и комнатушки под крышей, потом кутила с актёрами в ресторанах, где ловила рыбку покрупнее. И, наконец, встретила барона Сорра. Он и сделал Алию Интеру той, кем её знали. Девушка тут же сменила фамилию, наняла учителей, выправивших провинциальный акцент, повысила уровень образования, выучила пару языков. Иными стали и манеры. Разумеется, всё это на деньги барона.

Тщеславие и желание попасть в столицу, где бы она, чем ни шутят Создатели Миров, подцепила богатого старого мужа или легкомысленного наследника титула, толкнули госпожу Интеру к виконту ли Сенвалю. Не обошлось без скандала: барон не желал отпускать любовницу. Чуть не дошло до дуэли, но, в конце концов, за бокалом вина мужчины решили: содержанка не стоит чьей-то жизни.

С момента расставания госпожи Интеры с бароном Сорра прошло два месяца - не такой большой срок, чтобы забылась обида.

Судебный маг несколько сузил круг подозреваемых. Он сообщил: кровь из-под ногтей убитой мужская. Большего, к сожалению, узнать не удалось: качество и количество материала оставляло желать лучшего.

- Как я уже говорил, господин Шорш, раны мог нанести человек в состоянии помутнения рассудка. Но после он чётко осознавал, что делает. Там подчищены все следы, умело подчищены. Забыли только кровь и ножницы, но толку от них мало.

- Однако если человек касался предмета...

Маг покачал головой и опустился на стул перед столом следователя.

- Видите ли, я не собака, след по запаху не возьму. Мне нужны частицы ауры, чтобы предмет был тесно связан с человеком. Но эти ножницы... Они не собственность преступника.

- То есть?

- Взяты в этом же доме. Принадлежали горничной.

- А тепловая карта?

- Крайне расплывчата. Виден только силуэт, смазанный, нечёткий. Я же говорил: энергетические частицы почти полностью уничтожили специальным составом.

- Значит, убивал волшебник? - нахмурился следователь.

- Не исключено. Возможно, гоэт. Маг сделал бы чище.

Гоэтами называли низших волшебников, закончивших не Магический университет, а училище и получивших право работы четвёртой-пятой степени. Их ежегодной аттестацией занималась Лицензионная контора. Высшие, или просто, маги относились к гоэтам с презрением, считая их, часто не без основания, бесталанными ремесленниками, способными только переводить бумаги и искать пропавший скот. Истинное волшебство, созидательное и разрушительное, было им недоступно.

Господин Шорш тихо застонал и с тоской покосился на окно. Похоже, сегодня он заночует в Следственном управлении. Сколько их, этих гоэтов, в Сатии! Пока всех допросишь! Можно, конечно, пройтись по местам, где они собирались, расспросить, не брал ли кто заказов от госпожи Интеры. Ведь просто так гоэт не стал бы её убивать, только если, к примеру, между ними случился конфликт на почве работы, и потерпевшая, к примеру, не заплатила.

Впрочем, если кто-то из этой братии оказался на мели, а тут нашёлся заказчик на "мокрое дело", гоэт мог согласиться. Наёмные убийцы дороги, а так сговорились за пару десятков лозенов.(2) Но тут опять-таки всё упиралось в знакомых госпожи Интеры.

Внимательно просмотрев отчёт судебного мага, следователь направился на "ковёр". Надежда не застать Брагоньера в кабинете с треском провалилась.

Главный следователь со знанием дела отчитывал нерадивого подчинённого. Нет, он не кричал: Брагоньер редко повышал голос, но хлестал холодным тоном и умело подобранными словами не хуже кнута. Распекаемый подчинённый стоял, молчал и не знал, куда деваться. Господин Шорш ему сочувствовал, но ничем помочь не мог.

Наконец экзекуция закончилась, и следователь приступил к обещанному докладу. Как и предполагал господин Шорш, он затянулся и завершился, когда на Сатию легли лиловые тени.

- Горничную отпустите. Улик против неё нет. Пока нет. А вот с допросом барона не тяните.

Следователь кивнул и поспешил ретироваться из кабинета, пока начальнику не пришла в голову мысль ещё что-то обсудить.

Освобождение горничной заняло ещё около часа, поэтому домой господин Шорш добирался в кромешной темноте. Взял наёмный экипаж: собственная безопасность дороже. Грабители ведь не посмотрят, что ты на службе короля.

Повестку на допрос барону Сорру вручить не удалось, пришлось посылать солдат. Разумеется, барон не обрадовался вопросам, на которые ему предлагали ответить.

- Вы хоть понимаете, кто я? - он нервно расхаживал по кабинету, отказываясь сесть. - Будьте уверены, я поставлю в известность ваше начальство.

- У меня есть разрешение господина Брагоньера на допрос. Прошу, сядьте и успокойтесь, благородный сеньор, - следователь не был дворянином, поэтому употреблял особое обращение к представителю первого сословия.

- Это вы сядете, любезный господин. Я добьюсь вашего увольнения. Так и знайте!

Выждав, пока буря уляжется, следователь преступил к допросу.

- Знакома ли вам госпожа Алия Интера?

- Допустим. Слышал, её убили...

- Значит, вы были у неё вчера или сегодня? - ухватился за нечаянно оброненную фразу следователь.

- Нет, не был. Мне рассказал слуга.

- Значит, вы посылали к ней слугу?

- Не посылал. Неужели вы настолько глупы, и сами не догадаетесь? Слухи быстро расползаются по городу, особенно среди слуг.

- Благородный сеньор, вы водите правосудие за нос. Ваш слуга ничего не мог узнать, если не был в предместье. Смерть госпожи Интеры - слишком незначительное событие, чтобы о нём говорили в Сатии.

- Хорошо, - вздохнул барон, - я посылал к ней. Забрать одну вещь.

- Какую?

- Драгоценность. Брошь. Она не имела права хранить её, это фамильная драгоценность. И я хочу получить её обратно.

- Хорошо, составьте прошение, и после окончания расследования, если будет доказано, что брошь ваша, мы вам её вернём.

- Вы забываетесь, милейший, брошь моя! - рявкнул допрашиваемый. - И её вернут мне сегодня же.

- Это вне моей компетенции.

Следователь мысленно усмехнулся: пусть связывается с Брагоньером, тот мигом поставит дворянина на место. Однако, барон горяч и вспыльчив, вполне мог убить. Да и мотив имелся - фамильная брошь. Бывшая любовница отказалась её отдавать, он схватился за ножницы... Но они до этого лежали на кухонном столе, а, поддавшийся эмоциональному порыву убийца не уничтожил бы следы.

- Где вы были в ночь с десятого на одиннадцатое июня?

- Уж явно не у Алии! На одном приёме, где меня видели десятки человек. Вам перечислить имена?

- Я вас внимательно слушаю.

Список вышел солидным, и все эти люди затем подтвердили: барон Сорра никуда не отлучался.

Допрос виконта тоже не принёс плодов: у него было алиби. Да и свидетели в один голос подтверждали, любовники ни разу не ссорились, а вечер накануне убийства провели вместе. Ужинали в ресторане, заказали у ювелира кольцо для госпожи Интеры. Неразумно так тратиться, если планируешь убить человека.

Горничная подтвердила, виконт проводил погибшую, но не поднялся в спальню: у госпожи Интеры разболелась голова. Она приняла капли, разделась, умылась, отослала служанку спать. Больше горничная её живой не видела.

Оставались гоэты, но и здесь следователь потерпел неудачу: никто из них не был знаком с бароном Сорра, клялся Дагором, Соратой и собственной жизнью, что госпожа Интера не нанимала никого из них за последние два месяца. Конечно, они могли солгать, но слуги тоже заверяли, никакого гоэта ни они, ни хозяйка не подряжали. Не помнили подобных заказов и знакомые убитой, во всяком случае, за последние полгода. Копаться дальше не имело смысла: вряд ли кто-то стал ждать так долго, чтобы убить нерадивого клиента. Не те деньги, не те счёты. Да и сколько было возможностей! А выбрали именно ту ночь.

Осталась версия с наймом гоэта для убийства, но она казалась следователю шаткой и умозрительной. Имя госпожи Интера не произносилось в местах сборов "недомагов", а барон Сорра вообще никогда не прибегал к их услугам.

Дело застопорилось.

Глава 2. Гость на пороге.

Дом на Тенистой улице в квартале, населённом представителями второго сословия среднего достатка, жил прежней размеренной жизнью. Так же благоухали цветы в маленьких садиках, грохотали экипажи по мостовой, обменивались последними новостями кумушки на кухне, клубился дым трубок в харчевнях.

Прошло полгода с тех пор, как гоэта Эллина Тэр пережила самый страшный кошмар в своей жизни: предательство лучшего друга, Гланера Ашерина, охоту на себя по подложному обвинению, нескончаемое бегство от смерти и саму смерть. Боги пожалели Эллину, позволив воскреснуть и продолжить жить. Даже без кошмаров, потому что память не сохранила последних минут на жертвенном камне.

Нашёлся в этой истории один плюс: весной гоэте не пришлось подтверждать квалификацию. По распоряжению Брагоньера свидетельство на право работы продлили без присутствия Эллины. Так он пытался расплатиться за кошмар, который ей пришлось пережить по его вине.

У кухарки Урсулы сегодня был выходной, поэтому готовить гоэте пришлось самой.

Позавтракав, Эллина решила потушить к обеду овощи. Прибавить к ним кусок мяса - получится сытная трапеза. Днём гоэта планировала поработать с переводами и за готовку взялась загодя.

Подруга Эллины, Анабель, конечно, предпочла бы курицу: блюла фигуру для любовника (куда денешься, если он тебя содержит?), а гоэта могла позволить себе жирную свинину. Что греха таить, нравилась ей простая еда: сказывалось происхождение. Имея отца-лавочника и мать-крестьянку, трудно полюбить деликатесы.

Почистив свёклу, Эллина взялась за лук. От него текли слёзы, то и дело приходилось утирать глаза тыльной стороной ладони. Волосы то и дело падали на глаза. Гоэта жалела, что не перевязала их, а теперь поздно: руки грязные.

Услышав скрип половиц за спиной, Эллина вздрогнула. Вряд ли это Урсула: она не стала бы подкрадываться. Гланера Ашерина нет в живых, а больше некому. Клиенты и коллеги так не шутят, даже если дверь не заперта, постучатся и окликнут.

Не выпустив нож из рук, гоэта резко обернулась и обмерла, моля Дагора, чтобы её не посадили в тюрьму. А ведь могут расценить как покушение. И никто разбираться не станет... Брагоньер, впрочем, проигнорировал нож и поздоровался. Смутившаяся Эллина промямлила ответное приветствие, положила нож на доску и начала оправдываться, что никого убивать не собиралась. От волнения вышло путано и неубедительно.

- Госпожа Тэр, прекратите нести бред! Испугались, бывает.

Гоэта кивнула, задумавшись, зачем к ней пожаловал Брагоньер. И почему не счёл нужным предупредить о своём визите. Хотя, может, она слишком мелкая букашка, чтобы стучаться. Эллина не удивилась бы, если у него и ключ был.

- Чем обязана, господин соэр? Меня снова в чём-то обвиняют?

Под его пристальным взглядом стало неуютно и стыдно за свой внешний вид. Потёртое домашнее платье, запачканный свёклой фартук, кое-как собранные в пучок, чтобы не мешали, волосы. Да ещё и в домашних туфлях на босу ногу.

Ещё ничего не спросил - а сердце уже сжимается, будто на допросе. Хочется самой признаться во всех преступлениях. Ну да, были мелкие игры с законом - у кого из гоэтов их нет? А маги - те и вовсе по-крупному мухлюют.

- Нет, об этом мне ничего не известно. Разве вы поведаете. Снова вызывали айга?(3) Поддерживали отношения с кем-то из тёмных? Подделывали документы?

Эллина отвернулась. С одним попал в точку. Неужели знает?

- Тягостное у вас молчание, госпожа Тэр. И нечистая совесть. Щекотливое дело клиента? Я не стану расспрашивать, не затем пришёл. Но, если пожелаете, выслушаю и смогу дать совет.

- От двух до шести месяцев, - пробормотала гоэта и сделала пару глубоких вдохов, чтобы успокоиться.

- Всё с вами ясно. Сделаю вид, будто ничего не слышал. Но перейдём к делу. Загладите вину перед государством.

Ей показалось, или он рассмеялся?

Заметив, что Брагоньер снял перчатки, Эллина осторожно взглянула, какой перстень у него на пальце, и с облегчением перевела дух - не инквизиторский. Значит, не по поводу Малиса. А ведь она пыталась его найти... Противозаконное деяние, двусмысленно именуемое "сношение с чёрными магами, ведьмами и иными адептами зла". После недавних событий гоэта не поскупилась (благо кошелёк пополнился, в том числе стараниями совестливого Брагоньера) и приобрела Свод законов: не хотелось снова оказаться в тюрьме.

- Обождите в гостиной. Я быстро, только овощи дожарю.

- Даю пять минут.

Брагоньер встал за спиной гоэты, внимательно следя за каждым движением. Эллина чувствовала себя помещённой под стекло бабочкой. Казалось, будто соэр оценивает её как хозяйку. "И наверняка поставил "неудовлетворительно", - подытожила Эллина. - Почему пришёл сам, а не вызвал в Управление? Опять какой-то пустяк из чувства вины? Здорово же по его самолюбию и кодексу чести моя смерть ударила, раз так долго отойти не может. Право слово, его денег более чем достаточно. Такую сумму мне на счёт перевёл! Пусть лежат на чёрный день. Кстати, нужно поблагодарить за продление лицензии, а то в прошлый раз не успела".

Когда Брагоньер сел, Эллина ненадолго перевела дух. Но тут же вспомнила, чулок она не надевала, а платье короткое, до колена, всё видно. Хоть сейчас иди и переодевайся!

- Что-то не так? - заметив её волнение, поинтересовался соэр. - Вы будто на допросе.

- А разве нет?

- Хорошо, я обожду вас в гостиной. Осталось две минуты.

Вытерев руки, Эллина провела Брагоньера в комнату, убрала недожаренный обед в ледник, поставила чайник на огонь и стремглав проскользнула наверх, в спальню. Переодевшись, она почувствовала себя увереннее. Улыбаясь, водрузила на столик поднос с чашками:

- Чай, кофе, господин соэр?

- Не утруждайтесь, госпожа Тэр. Садитесь.

Эллина покорно присела напротив.

- Видите ли, есть одно дело... - Брагоньер замолчал и скользнул глазами по лицу внимательно слушавшей гоэты. Что следует ей рассказать и следует ли вообще? Год назад ответ был известен, теперь же соэр сомневался. В конце концов, решил не отступать от правил. - В детали посвящать не буду, но мне необходимы услуги гоэта. Предвидя закономерный вопрос: к сожалению, я не могу взять кого-то из судебных магов. Все они мужчины.

Гоэта недоумённо взглянула на него и нахмурилась. В какую историю он её втягивает? Что за чушь, неужели во всей Сатии не нашлось ни одного квалифицированного мага слабого пола? Её квартал не самый близкий, но Брагоньер приехал именно сюда, к ней. Без солдат - Эллина успела проверить, глянув в окно. Значит, просьба личная.

- Всё строго в рамках закона и морали, - заметив её колебания, поспешил успокоить соэр. - Потерпевший, вернее, родственник потерпевшего - человек со странностями. Он не пустит в дом мужчину.

- Вас тоже?

- Мужчину-мага, - уточник Брагоньер. - Он отрицательно относится к магии, а вы не вызовете подозрений.

- Опять играть вашу любовницу? - нахмурилась Эллина. - Извините, не стану.

Брагоньер со вздохом покачал головой и извлёк из-под сюртука свёрнутые трубочкой листы. Разгладив, он положил их на стол, подтолкнул к гоэте. Та вопросительно уставилась на бумагу:

- Что это?

- Договор. Заключается от имени Следственного управления города Сатии в моём лице с гоэтой, госпожой Эллиной Тэр... Напомните, какой степени у вас разрешение на работу, я впишу.

- В этом году мне выдали четвёртую, хотя обычно была смежная, четвёртая-пятая.

- Принесите чернильницу, пожалуйста.

- Одну минуту. Я всегда встречалась с клиентами в "Белой мышке"...

Пока она бегала наверх, Брагоньер осмотрел комнату. По всему видно, достаток здесь - вещь редкая, а хозяйка не питает слабости к модным безделушкам под старину. Не то, что убитая госпожа Интера. Впрочем, и доходы разные, и отношение к жизни.

Диван, на котором он сидел, самый простой. Набит плохо. Судя по потёртости вышитых наволочек, на нём иногда спали. Столик старый - сколы, потемневшая древесина, мутный лак. Куплен либо у старьёвщика, либо на аукционе по распродаже имущества должника. Стулья самые простые, но новые. Мягкие подстилки на сиденьях ручной работы. Не такие, как делают на заказ, - значит, госпожа Тэр смастерила сама.

Пара безделушек, выцветший коврик под ногами. Картин нет, зато на стене висит карта Тордехеша. На полках - книги, в шкафу - какие-то склянки, коробочки. На видном месте - аттестат об окончании училища. Разрешения на работу прошлых лет стопочкой сложены на полке камина. Такой не столько греет, сколько чадит.

Самое дорогое - часы с боем. Хозяйка наверняка потратила на них пару гонораров. Брагоньер усмехнулся: сразу видно происхождение человека. Видела, наверное, в богатых домах, захотелось иметь такие же. Хотя могла бы купить вдвое дешевле, а сэкономленные деньги потратить на стол.

Наконец вернулась Эллина и водрузила перед соэром письменный прибор. Тот обмакнул перо в чернильницу и заполнил пустые графы. Подпись свою, однако, не поставил.

Гоэта придвинула стул, села, пробежала глазами первые абзацы - вроде, стандартное соглашение на оказание услуг.

- Прекрасно, - Брагоньер облокотился о стол, пристально следя за выражением лица собеседницы. Читать под его взглядом было тяжело - появлялась нервозность. - Итак, на месте преступления необходимо поработать с тепловой картой и заклинаниями поиска. Меня интересует магическое присутствие, люди, побывавшие там до нас, их местонахождение.

- Возьмите мага, - покачала головой Эллина. Она опасалась не справиться.

- Я бы взял, если бы среди судебных магов нашлась женщина, - с лёгким раздражением ответил соэр. - Связываться с вольными нет желания, найти вас быстрее и проще. Или вы не в состоянии?

- Хорошо, я постараюсь, - вздохнула гоэта и дочитала договор до конца. Никакого подвоха, в качестве заказчика - Следственное управление. Но внутренний голос упорно шептал, что она ввязывается в неприятности. Прошлый заказ Брагоньера и вовсе закончился арестом и обвинением в убийствах. Правда, в этот раз он не скрывал ни своего имени, ни должности.

- После исполнения обязательств меня отпустят? - Эллина подозрительно уставилась на соэра.

- То есть? - не понял Брагоньер. Намекая на срочность дела, он встал и постукивал пальцем по краю стола.

- Вы посвятили меня во все детали? Не желаю неприятных сюрпризов.

- Полностью гарантировать их отсутствие не могу, но заранее не планирую. Я вас ни в чём не подозреваю, никого на вас ловить не собираюсь. Даю слово. Подписывайте и поехали, госпожа Тэр, во все детали посвящу по дороге. Оружие прихватите.

Значит, внутренний голос солгал - слово дворянина и инквизитора нерушимо. Разумеется, если даётся не врагам государства. К таковым Брагоньер её вроде не относил, поэтому, ещё раз взвесив все за и против, Эллина согласилась, поставила в нужном месте подпись. Соэр прав, она и так потеряла слишком много времени на препирательства.

Рядом через мгновенье расписался Брагоньер.

Метнувшись наверх, гоэта кинула в сумку накопитель магической силы, надела купленный в храме амулет: всегда спокойнее с благословением Сораты, отыскала ножны с флиссой(4) и парные кинжалы. Вроде, всё. Необходимый минимальный набор для работы Эллина всегда хранила в сумке, в том числе, текущее разрешение на оказание магических услуг, удостоверение личности и сухой паёк, поэтому собралась за две минуты.

Брагоньер уже стоял в дверях. Чиркнул по гоэте взглядом и вскочил в седло. Странно, он приехал без сопровождения. Заседлав лошадь (её Эллина, как и прежнюю, назвала Звёздочкой, чтобы не путаться), гоэта последовала за соэром, гадая, куда занесёт работа. Брагоньер на этот счёт не особо распространялся, отвечал туманно, сообщив лишь, что до места преступления - пара часов езды.

- Если там ничего сложного, получите пять лозенов. Если сопряжено с трудностями - шесть.

- Вы, как всегда, щедры. Я привыкла к чекушкам(5.)

- Доплата за срочность. - Брагоньер подумал, такой ответ прозвучит лучше, нежели: "Вам деньги лишними не будут". Странно, он перечислил Эллине приличную сумму и застал такое убогое жилище. Но не станешь же предлагать деньги в открытую - гоэта гордая, откажется.

Выехав за пределы Сатии, пустили лошадей в галоп.

Звёздочка заметно проигрывала в скорости коню соэра, тому приходилось придерживать скакуна. Оно и неудивительно: Эллина купила простую кобылку, без примеси благородных кровей, а жеребец Брагоньера породистый, не иначе с племенного конезавода. И стоил не один десяток лозенов.

Наконец они свернули на просёлочную дорогу, где у ближайшего гарнизонного поста поджидали солдаты. Почтительно приветствовав Брагоньера, офицер доложил, что местность оцеплена.

- И? - соэр подъехал к нему, ища кого-то глазами за спинами солдат.

- К сожалению, ничего, господин соэр.

- Эту женщину, - он указал на Эллину, - беспрепятственно пропустить обратно и выделите кого-нибудь для охраны.

- Куда прикажете сопроводить?

- До Сатии. Поезжайте вперёд, госпожа Тэр, я догоню через пару минут. Тут пока прямо.

Гоэта осторожно объехала солдат, обогнула здание поста и оглядела открывшийся пейзаж. Кто бы мог подумать, что неподалёку от Сатии может быть так уныло!

Под защитой гарнизонного поста выросла деревенька, но Брагоньер однозначно дал понять, им не сюда, а дальше, через поросшую низким кустарником равнину. Раз она не распахана, земля непригодна для земледелия. Да и для выпаса скота - только козы согласятся жевать чахлую зелень. При ближайшем рассмотрении равнина и вовсе оказалась болотистой. Эллина задумалась, не обитают ли здесь мьяги(6). А что - идеальное место, только солдаты мешают нечисти разгуляться.

Через пару миль дорога вильнула вправо, к ещё одной деревне. Гоэта решила подождать Брагоньера у поворота, заодно одиноким силуэтом напомнить о своём существовании. Ждать пришлось долго, Эллина даже успела наскоро перекусить взятыми хлебцами. Она раздражённо поглядывала на дорогу, ругая соэра. Знает, что в работе важно время, а сам не торопится!

Появившись, Брагоньер сухо извинился за ожидание и велел разворачиваться.

- Разве нам не в деревню? - удивилась гоэта.

- Нет, через болото.

Эллина уставилась на него как на умалишенного. Какие нормальные люди живут на болоте? Бродяги? Вряд ли Главного следователя Сатии заинтересовала смерть нищего. И какой здравомыслящий человек поедет через болото? Или господин Брагоньер знает заклинание левитации?

Соэр проигнорировал невысказанный вопрос гоэты и съехал с дороги. Волей-неволей Эллине пришлось следовать за ним. Почва под копытами пока казалась надёжной, даже низенькие деревца попадались, неказистые, кривые.

Убедившись, что Брагоньер не расположен к разговорам, Эллина освежила в памяти работу с тепловой картой и попыталась хоть как-то сориентироваться на местности. Ехала она позади соэра, поэтому не боялась наткнуться на неприятный сюрприз. Да и лошадь почувствовала бы, если бы началась трясина. Занесло же Эллину в глухомань - на самую окраину подчинённой юрисдикции Сатии области.

Гоэта припомнила дорогу. Двигались сначала на восток, теперь на юго-восток. Места ничем не примечательные. Наверное, конечной точкой пути было одно из дворянских имений. Не все представители первого сословия перебрались в города, кое-кто всё ещё жил на земле. Не из большой любви к природе: банально с трудом сводили концы с концами.

Пустошь неожиданно преградил чахлый лесок.

- Придётся спешиться, - предупредил Брагоньер. - Безусловно, мы могли бы поехать в объезд, но пешком быстрее.

Эллина не стала спорить, слезла на землю, перекинула сумку через плечо и бодро зашагала к нестройному ряду осинок. И замерла, схватившись за флиссу - в лесу кто-то был. При ближайшем рассмотрении злодей оказался солдатом. Очевидно, он следил за тропинкой, вившейся через островки кочек, камышей, репья, ракит и осоки. С равнины её не было видно, теперь же она открылась как на ладони. Как и болото во всей его своеобразной красоте.

Первым спустившись по небольшому косогору, Брагоньер подал руку Эллине. Та не воспользовалась помощью. Она всё ещё злилась на себя за то, что сглупила с солдатом. Хотя, с другой стороны, места пустынные, а разбойников гарнизонный пункт в паре миль не остановит. Но кого здесь грабить? Только от властей прятаться.

Соэр спокойно, будто по лугу, шёл вперёд. Временами он оборачивался и напоминал, чтобы Эллина ступала след в след. В ответ гоэта скептически хмыкала: она лучше дворянина-горожанина знала все каверзы природы. Столько по кочкам прыгала! Следовало бы её пустить вперёд, а то останется Сатия без Главного следователя.

Не выдержав самоуверенной беспечности Брагоньера, Эллина срубила ветку и решительно заявила:

- Господин соэр, я пойду первой, потому что лучше читаю местность и чувствую опасность.

Брагоньера рассмешило предположение, будто он всё заранее не проверил. Если же на пути возникнут препятствия, то не хрупкой женщине с ними бороться! Разумеется, соэр всего этого не сказал, отделавшись скупой фразой:

- Не беспокойтесь: дорогу я знаю.

- Не сомневаюсь, господин соэр, но я отвечаю за вашу жизнь.

Судя по взгляду, которым её одарил Брагоньер, он так не считал.

- Госпожа Тэр, за свою жизнь я отвечаю сам. Сейчас, пожалуй, ещё и за вашу. Извольте идти так, как велено.

Эллина сдержала напрашивавшийся невежливый ответ и согласилась. Правда, теперь шла медленнее, периодически останавливаясь и просматривая тепловую карту мира. Нечисти, к счастью, поблизости не наблюдалось, магов тоже. Соэру подобные задержки не нравились, он постоянно поторапливал спутницу.

Когда Брагоньер внезапно остановился, Эллина едва не налетела на него. Ничего не объясняя, он забрал у неё ветку и проверил глубину озерца, в которое уткнулась тропинка. Гоэта не удержалась от довольной ухмылки: так-то он знает дорогу!

- Давайте сумку.

- Зачем? - не поняла Эллина.

- Чтобы не намокла. Если есть документы, вытаскивайте, держите в руках. Странно, конечно: с утра ничего не было... Но это не трясина.

Гоэта покорно отдала сумку, переложив бумаги под рубашку: благо соэр стоял спиной, не видел.

Выбросив ветку, Брагоньер развернулся к Эллине и прикинул, какого она роста - на голову ниже него. Значит, сама до того берега не доберётся. Не став ничего объяснять, соэр подхватил гоэту на руки. Эллина тут же возмутилась:

- Зачем, я сама прекрасно могу...

- Затем. Во-первых, вы женщина, во-вторых, ниже меня ростом. Что вам не нравится, госпожа Тэр? Что не позволил вам захлебнуться?

Гоэта поблагодарила за заботу, закинула сумку на живот и крепче обхватила Брагоньера за шею, чтобы точно избежать купания. Соэр не возражал.

Похоже, Брагоньер не шутил, грозя утоплением: ему вода была по грудь. Гоэта переживала за оружие соэра, предлагала забрать его, но Брагоньер рекомендовал следить за собственной сумкой. Совет оказался не лишним: пару раз соэр то ли споткнулся, то ли поскользнулся на илистом дне. Ношу не уронил, да и гоэта вовремя среагировала, мёртвой хваткой вцепилась одной рукой в шею следователя, другой - в сумку.

- Наверное, кто-то разрушил запруду, - предположил Брагоньер, остановившись у островка осоки. Перехватил удобнее сползшую Эллину и нахмурился. - Так и есть, жердей нет. Это так они следили... Госпожа Тэр, взгляните, есть ли кто поблизости.

- Я могу посчитать ауры в пределах видимости, проверить, колдовали ли здесь.

- Так проверьте. Кто-то явно хотел, чтобы мы не добрались до дома убитого, но не рассчитал полноводность реки. Осенью пришлось бы искать лодку, а сейчас пройдём вбород.

- Тут поблизости есть река? - с интересом переспросила гоэта.

- Она питает болото. Местные жители построили запруду, чтобы осушить его. Не отвлекайтесь.

Тепловой мир сообщил немного. Эллине удалось уловить только утренние энергетические частицы. Почему утренние? Потому что уже остыли, из пылающих превратились в фиолетовые. Но с ними ещё можно работать, хуже всего синие - предпоследняя стадия распада.

Гоэта, вернее, нематериальная гоэта, зачерпнула немного фиолетовых частиц. Они тут же сформировали призрачный силуэт - составной, из двух людей. Значит, смешала ауры. Пришлось аккуратно разделять их, действуя по наитию. В конечном итоге обнаружились десять человек. Все мужчины, и все при оружии. Был среди них и Брагоньер.

- Тут много народу, - зафиксировав в ладонях силуэты, не открывая глаз, пробормотала Эллина. - Кто вам нужен?

- Тот, кто побывал здесь до меня и солдат. Ночью.

Эллина снова нырнула в тепловую карту нематериального мира, пытаясь разыскать синие остывшие частицы, но то ли пространство их не сохранило, то ли слишком много людей прошло по этой тропе сегодня, поиски не увенчались успехом.

- Простите, это выше моих возможностей. Одно могу сказать: здесь не колдовали.

Брагоньер раздосадовано поморщился и промолчал. Но гоэта и без слов ощущала его недовольство.

Наконец под ногами вновь оказалась тропа.

Соэр отпустил Эллину и занялся намокшим оружием: тщательно обтёр платком и травой. Его ничуть не смущала мокрая одежда, а вот гоэта переживала по поводу липнущих к ногам штанов и радовалась, что вода не добралась до блузки. Мужчинам в этом отношении проще, а она не хотела бы, чтобы все знали цвет её белья.

Чихнув, Эллина развела магический огонь - слабенький, но чтобы немного просушиться хватит, - и пристроилась возле него. Прыгая на одной ноге, по очереди сняла сапоги, вылила из них воду и подержала над огнём. Потом разобралась с оружием и постаралась избавиться от мокрых пятен на интересном месте. Солидности гоэту такие вещи не добавляли, а ей, похоже, предстояло убеждать несговорчивого хозяина дома позволить работать в комнатах. Какое доверие может быть к магу, если с него стекает вода? Это не Брагоньер: при его должности, положении и происхождении за порог не выставишь, ещё и сухую одежду предложишь. Последняя, впрочем, ему бы не помешала.

- Госпожа Тэр, вы закончили? Напоминаю, вы ещё не исполнили условия договора.

Эллина обернулась, невольно рассмеялась: да, недооценила она последствия купания соэра! Брагоньер тоже скользнул взглядом по гоэте и прищурился:

- Позвольте полюбопытствовать, что вас так развеселило?

- Ничего, - поспешно буркнула гоэта. - Я уже готова.

Через четверть часа ходьбы проклятое болото закончилось, выведя к задворкам парка. Он пребывал в запустении, чего, однако, нельзя было сказать о господском доме. Как и предполагала Эллина, преступление произошло в дворянском имении.

Дом был старый, увитый плющом - по всему видно, принадлежал не первому поколению дворян. Об этом свидетельствовал и потемневший каменный герб над входом. Что на нём, Эллина не разобрала - не успела.

Брагоньер, даже не подумав позвонить, толкнул дверь и впустил гоэту в пустынный гулкий холл. В нём дежурили двое солдат, мгновенно подскочивших по стойке "смирно" при виде следователя.

- Сколько это ещё продлится? - послышался раздражённый голос с лестничной площадки. - Когда эти господа уберутся отсюда? По-моему, вам надлежит расследовать убийство брата, а не мешать жизни законопослушных подданных.

- Я здесь по делу, а вы, господин Весб, препятствуете следствию.

Господин Весб проигнорировал слова соэра и спустился вниз. Невысокий плотный мужчина с лёгкой сединой в волосах. Вид он имел надменный, будто королевский судья, и невольно внушал уважение. Эллине, во всяком случае.

- Это кто? - палец с кольцом-печаткой уткнулся гоэте в грудь. - Оборванка какая-то... Из какой канавы вы её вытащили? И сами... У меня дорогой паркет, между прочим.

- Не дороже жизни вашего брата, - резко ответил Брагоньер и смерил недружелюбного хозяина тяжёлым взглядом. - Впредь советую проявлять уважение к власти в моём лице.

- Не всякая власть достойна уважения, - пробормотал господин Весб. Тихо, но соэр услышал и предложил выкроить время для дуэли.

Выражение лица хозяина тут же изменилось: исчезла спесь. Постаравшись замять ссору, он разрешил обоим войти и подняться в комнаты. Попутно выяснил, где так промок соэр, и обещал восстановить запруду.

Приказав жарко растопить камин в гостиной, господин Весб ещё раз извинился, заверил, что ничего не имеет против Брагоньера, и напомнил:

- Вы до сих пор не сказали, кто эта женщина.

- Моя подчинённая.

- Надеюсь, не маг? - сразу насторожился хозяин. - Я этих прохиндеев на порог не пущу!

Встав, он внимательно осмотрел одежду Эллины, пытаясь отыскать чародейские знаки, а потом и вовсе потребовал предъявить документы.

- Остыньте, господин Весб, вы переходите границы дозволенного.

- У неё на шее амулеты! - хозяин произнёс это таким тоном, будто обвинил гоэту в тяжком преступлении. И с презрением и брезгливостью добавил: - И она не в платье.

- Я сам не поклонник женщин в штанах, но одежду подчинённых не регламентирую. Госпожа Тэр - хороший работник, и если ей удобнее осматривать место преступления в таком виде, не стану возражать. Это не запрещено законом и приличиями. Ваше недовольство амулетами и вовсе непонятно. Или вы не верите в Дагора и Сорату?

Господин Весб стушевался и посмеялся над своими подозрениями:

- И то верно, какой маг из женщины! Ума не хватит.

Эллина предпочла промолчать, лишь улыбнулась. Она не в первый раз сталкивалась с твёрдым убеждением, что прекрасная половина человечества слаба не только физически, но и мозгами. Гоэта не спорила, просто скидывала цену и предлагала попробовать воспользоваться её услугами с минимальным авансом. Заказчики хмыкали, но соглашалась. И работу после, бурча, оплачивали сполна.

- Вот что, господин Весб, сэкономим моё и ваше время, - Брагоньер встал, сделав Эллине знак подойти. Она с удовольствием пристроилась у камина, стараясь незаметно подсушить оставшиеся пятна. - Я начну допрос здесь, думаю, успею и закончить, если не возникнет непредвиденных обстоятельств. А госпожа Тэр осмотрит место преступления. Надеюсь, ни вы, ни слуги ничего там не трогали?

Хозяин посмотрел на него взглядом, в котором читалось раздражённое: "Я что, дурак?". Фыркнув, он процедил сквозь зубы:

- В который раз... Хоть бы был толк!

Брагоньер проигнорировал его замечание и позвонил в колокольчик. Явившемуся на зов слуге велел проводить Эллину в комнату Огюста Весба.

- Ключ, - соэр обернулся к хозяину и требовательно протянул руку.

Весб неохотно подал искомое.

Эллину провели в конец коридора, в комнату, выходившую окнами в сад. Практически идеальный порядок, только стул не на своём месте и какие-то пятна на полу. Кажется, вино. Так и есть - рядом осколки бокала. Понятно, никто ничего не слышал... Или слышал? Брагоньер ведь ничего не рассказывал.

Убедившись, что за ней не подсматривают, Эллина переступила через покалеченный стул и увидела место, где лежало тело. Его не унесли, чтобы не потревожить тепловую карту, и труп уже начал потихоньку разлагаться. Хорошо, гоэта не успела пообедать. В комнате нельзя было бы находиться даже при открытых окнах.

Зажав нос, гоэта присмотрелась к убитому. Мужчина примерно её возраста, лежит на полу. Пальцы наполовину сжаты. Почему? Некогда в них было оружие. Убийца его выбил.

Нож для разрезания бумаги валялся у кровати. До этого наверняка лежал на столе. Убитый письма читал. Вот они, в беспорядке разметались по сукну.

Волосы в крови: у мужчины проломлен череп. Видимо, услышав шум, мужчина вскочил, замахнулся ножом, но убийца успел первым. Интересно, успела ли жертва закричать?

Но было тут ещё кое-что, странное, непонятное - разбитое зеркало и засушенные лепестки роз. Кто-то щедро посыпал ими убитого.

Зеркало в комнате Огюста Весба принесли - маленькое, дамское. Круглую раму от него гоэта обнаружила под кроватью: отшвырнули ногой.

Внимательно осмотрев комнату и нанесённые убитому повреждения, Эллина не нашла больше ничего интересного. Вздохнув, гоэта залезла под кровать, к зеркалу: когда работаешь с предметом, его лучше не перемещать. Сосредоточилась и нырнула в тепловой мир.

Энергетические яастички сохранились, но слабые, почти растворившиеся. С таким материалом сложно работать.

Ухватившись за энергетические частички, гоэта попыталась сформировать образы. Расплывчатые, мутные, они никак не желали формировать силуэты. Связи нарушены, понятно только, что до следователя и слуг здесь побывали двое. И кто-то из них знал, как себя обезопасить, подчистив следы на магическом уровне.

Досадуя на слишком умного преступника, лишавшего её заработка, Эллина ухватила, что смогла. Лишь бы частицы принадлежали убийце!

Свободной рукой Эллина мелом очертила круг вокруг рамы зеркала, поделила его на сектора-стороны света.

Гоэта прочитала поисковое заклинание на того, кто боролся с Огюстом Весбом. Сев в середину круга, на пересечении линий, благо высота ножек кровати позволяла, Эллина терпеливо ждала ответа: в какой стороне убийца? Но, увы, никакого дуновения воздуха, никакой реакции. То ли Эллина что-то напутала, то ли аура совсем остыла, то ли гоэта смешала частички разных людей.

Конечно, ответа могло не быть, если бы кто-то уже прибегал к работе с энергетикой, но Эллина отмела эту версию. Маги порог дома не переступали, а вот преступник... Он знал, что такое аура, и постарался разрушить её структуру. Не могла она исчезнуть так быстро, гоэта непременно застала бы остаточные явления. Применили специальный порошок. От виденья полноценных чародеев не защитит, но значительно усложнит поиски. А через энное количество часов и вовсе сделает невозможными.

Однако поисковые заклинания не ограничивались работой с энергетическими частицами, и Эллина, задумавшись, выбирала между Большим кругом и октограммой Мерхуса. Духов она не любила - да и кто знает, что они попросят? С другой стороны, от них не спрячешься, они могут дать подсказку. Только вот отношения с ними никак не желали теплеть: духи не воспринимали гоэту как госпожу или хотя бы равную.

В итоге Эллина решила начать с октограммы. Времени достаточно, воск есть, недавно покупала. Чистый, без примесей. Листья лаверики ползучей тоже завалялись. Да и, по мнению чародеев первой степени, более точного заклинания поиска не придумали. Даже по неполным данным. Потому что к объекту (ауре) никак не привязано. Единственный минус - высокая вероятность ошибки. Тут требовалась внимательность, сосредоточенность, навыки работы и полное погружение. Видимо, поэтому судебные маги предпочитали искать людей по вещам: энергетика вещь прицельная и быстрая, тонкой ниточкой связывает с владельцем. Только здесь, увы, не поможет.

Эллина вылезла из-под кровати, прижала дверь стулом, откинула ковёр и начертила на так ценимом господином Весбом паркете октограмму. Затем вернулась к трупу, снова погрузилась в тепловой мир, зачерпнула оставшиеся бледные частички - жалкую пародию на ауру, по которой даже пол не установишь, и распылила над рисунком.

Сделав из заготовки простенькую свечу, гоэта, наклонив, нарисовала горячим жидким капающим воском "розу ветров" внутри октограммы. Огарок занял место в центре двойного изображения. Торопясь, чтобы не остыл воск, и не потух фитиль, Эллина растёрла в пальцах лаверику и, велев указать местоположение убийцы, представила сцену борьбы с ним и потушила свечу измельчённой травой.

Сосредоточившись, гоэта ступила в октограмму, втянула запах тлеющей лаверики и отрешилась от реальности. Тепловая карта мира раскрылась во всём её разнообразии, яркая, с множеством аур - все обитатели дома перед глазами. Но это не то, ответа здесь не найти.

Эллина потянулась к воску и мысленно позвала преступника. Глупо, но ничего иного в голову не приходило: "Убийца Огюста Весба, отзовись!". Свободной рукой сотворила призывное заклинание.

Опустившись на колени, положив ладони на углы октограммы, гоэта ждала, не переставая думать о том, кого искала, и читать речитатив Мерхуса. Собственный голос перестал отзываться эхом в ушах, звуки исчезли, а тело слегка повело в сторону. Боясь спугнуть удачу, Эллина положила ладони в центр "розы ветров" - их резко толкнуло на север, но, вопреки ожиданиям, в голове осталось пусто - заветное число не пришло. Слишком мало данных, или гоэта не обладала нужной квалификацией.

Эллина вернулась в действительность и стёрла свидетельства проведения ритуала. Придётся обращаться к духам.

Поморщившись, гоэта очертила вокруг себя двойной круг: первая линия сплошная, вторая - волнистая. Из частей поломанной мебели соорудила направляющие, соответствующие сторонам света, в центр положила зеркальце - сойдёт за камушек.

Накопитель магической силы перекочевал в руки. Эллина в который раз сосредоточилась на призывном заклинании, закрыла глаза, представила начертанную на полу волнистую линию и активировала накопитель. Энергии она израсходовала много, подпитка не помешает, да и без него ничего не выйдет. Собственный запас у гоэты маленький, связи со слабеньким даром нет.

Привычное тепло и золотистое свечение наполнили пальцы, затейливые узоры поползли по коже. Решив, что уже достаточно, Эллина дезактивировала накопитель и занялась рунами призывного заклинания. Они успели надоесть до печёнок, но обещанные пять лозенов грели душу.

Зов серебристой пылью рассыпался по иному пространству, не имевшему ни начала, ни конца. На него через пару минут откликнулась пара серых аур - негусто с духами вокруг! Впрочем, сейчас набегут из болота. Так и есть - слетелись, закружились вокруг, пытаясь утащить с собой. Но защитные сплошные линии кругов - надёжная преграда.

Дав призракам немного побеситься, Эллина попросила назвать убийцу или хотя бы сказать, где он. Духи, смеясь и издеваясь, выдвинули условие, переходившее границы дозволенного.

- Я не стану, - поджала губы гоэта, покосившись на убитого.

- Твой выбор, магичка! - рассмеялись довольные духи.

- Он за пределами круга, - Эллина пыталась отыскать лазейку, лишь бы избегнуть платы за ответы.

- Ты сделаешь и вернёшься. Но долго мы ждать не будем.

Пришлось согласиться с предложенной платой.

Духи разлетелись, устроившись в углах комнаты, а Эллина направилась к трупу. Перевернув его, гоэта, преодолевая брезгливость, поцеловала холодные губы. Досчитав до двух, она отпрянула, вытерев ладонью рот, и, подавив приступ тошноты, поспешила вернуться под защиту заклинаний.

Призраки остались недовольны поцелуем, но с помощью поломанных ножек-сторон света показали, как ушёл или уехал убийца. Его путь практически полностью совпадал с дорогой в Сатию - той самой, по которой они приехали с Брагоньером.

- Имени мы не скажем, но посмотри на зеркало, - зашелестели духи.

Эллина поблагодарила за помощь и отпустила их.

Убедившись, что никто из духов не притаился в доме, гоэта стёрла круги и разрушила заклинания. Затем Эллина вернула тело Огюста Весба в прежнее положение, тщательно осмотрела осколки и раму. На оборотной стороне последней она обнаружила маленькое тёмное пятнышко - сажу.

Глава 3. Тяжёлые думы.

Эллина, насупившись, смотрела на Брагоньера. Потом ещё раз пересчитала монеты на ладони. Что-то это не похоже на пять лозенов. До этого за соэром не водилось привычки жульничать.

- Здесь три лозена и две чекушки. Помнится, мы оговаривали другую сумму. У меня на руках экземпляр договора...

- Так перечитайте его, госпожа Тэр.

Брагоньер опустился на корточки перед телом и занялся волосами погибшего Огюста Весба. Со стороны его манипуляции выглядели странно, но гоэта догадывалась, чем он занят. Так и есть - достал мешочек, положил туда пару волосков, сгусток крови. Сосредоточен, будто не замечает присутствия наблюдателя.

- Господин соэр, внизу стоит ваша подпись...

- По-вашему, я нарушил условия договора? Перечитайте пункты об обязательствах сторон. Вы выполнили работу частично, получили частичную оплату. Две чекушки накинул за дальнюю дорогу. Если желаете, можете написать жалобу, её должным образом рассмотрят.

- Вы? - гоэта рассмеялась. - Догадываюсь!

- Третейский судья. Благодарю за помощь и счастливого пути. Попросите солдата проводить вас до гарнизонного поста.

- Спасибо, сама доберусь.

Брагоньер промолчал, пробормотав: "Значит, он в Сатии. И каким-то образом связан с сажей... Профессия? Или просто залез через дымоход? Последний следует осмотреть. Похоже, два дела нужно объединять в одно... И почему жертва не кричала? Конечно, соседние комнаты пустуют, но крик бы услышали".

Эллина пересыпала монеты в кошелёк и подошла к двери. Уже на пороге остановилась и предложила:

- Хотите я камин осмотрю? И с деньгами всё верно, не жалуюсь.

Как-то нехорошо вышло: Брагоньер хорошо заплатил, пусть и меньше, чем ожидалось, а она задрала нос. Такая работа стоит пару лозенов, не больше. С учётом того, что заказчик - государство, и вовсе полтора. А тут золотые горы. Если извиниться, можно ещё заработать - занятий для гоэта в этом деле непочатый край, кое-что можно отвоевать у судебных магов.

Соэр обернулся, удивлённо глянул на Эллину:

- С каких пор вы служите в Следственном управлении? Или вам так нужны пять лозенов? Хорошо, доплачу из своего кармана, чтобы вы не унижались.

Эллина захлебнулась воздухом. То есть, по его мнению, она выпрашивала подаяние? Сдержав гневный порыв, гоэта выдавила из себя нейтральное:

- Благодарю, но мне достаточно трёх. Надеюсь, мой скромный труд пойдёт на пользу следствию.

Не удержавшись, она вытащила из сумки договор и перечитала. Так и есть, Брагоньер не обманул, просто нашёл лазейку: "В случае получения сведений, не представляющих особой ценности для заказчика, последний вправе оплатить работу по своему усмотрению, однако не ниже стоимости проезда, материалов и почасовой ставки для означенного вида деятельности".

- Господин Брагоньер, как понимаю, я ещё вам понадоблюсь.

Соэр промолчал, занятый осмотром пола. Даже залез под кровать, копаясь в пыли.

- Я имею в виду, вы меня ещё в Управление вызовете.

- Вызову, - Брагоньер поднялся на колени и отряхнул сюртук. - Для дачи показаний. Чистая формальность. К слову, если вы так рвётесь помочь, взгляните на зеркало. Только постарайтесь не трогать руками, либо скажите, к каким частям прикасались.

Задумавшись на мгновенье, соэр велел взять свой блокнот со стола:

- Садитесь, пишите под диктовку. Вам всё равно нечем заняться.

Эллина с готовностью ответила:

- За чекушку.

- Высоко же вы себя цените! Пять минут работы дороже часа моего времени. Я достаточно заплатил, покрыл все издержки. Счастливого пути! Повестку получите на днях.

Гоэта замялась, вспомнила о болоте, которое не хотелось пересекать самой, и о солдатском конвое. На Тенистой улице её неправильно поймут.

Брагоньер не обращал на Эллину внимания. Он делал пометки в блокноте, заново обследовал каждый дюйм помещения, будто с утра не был здесь и всё детально не описал.

Эллина решила помочь: соэр прав, её сведения не стоили даже трёх лозенов, и аккуратно подняла зеркало:

- Я его за ручку взяла, двумя пальцами. Указательным и большим.

Брагоньер обернулся, вскинул брови - что, вы ещё здесь? - но возражать не стал, просто вручил гоэте блокнот и указал на стол:

- Детально опишите, выскажите свои предположения. Кто пользуется, где можно купить, старое или новое и прочее. Потом поставите подпись - и можете быть свободны.

- А вы...

- Рассчитывали вернуться в город в моём сопровождении? - Ей послышалось, или он на что-то намекал? - Увы, задержусь в доме господина Весба до утра. Надлежащую охрану я обеспечил, вам нечего бояться.

- Я и вовсе рассчитывала вернуться самостоятельно, без провожатых. Вы напрасно беспокоили людей.

Послушать господина Брагоньера - она беспомощное существо, кисейная барышня! Насупившись, гоэта занялась осмотром зеркала: раз уж осталась, не ушла, не стоять же столбом. Оно оказалось простеньким, дешёвым и новым. Ничего интересного, только пара царапин - будто тёрлось обо что-то в кармане. Ключи? Возможно. Пятно от сажи стёрто - наверное, держали грязными пальцами. Но с чего бы девушке измазаться в саже? Если только она не служанка, но те с зеркальцами бережнее обращаются.

Подобные вещицы продавались в любой лавке, на любом рынке. Красная цена - шесть медяков.

Гоэта повертела зеркальце в руках, пытаясь отыскать что-нибудь ещё. Чем же его разбили, не рукой же! Крови нет, треснуло знатно.

- Каминной кочергой, - послышался над ухом голос Брагоньера. Эллина аж подпрыгнула от неожиданности. Оказывается, она размышляла вслух.

Глянув через плечо гоэты, соэр сухо похвалил:

- Справились. Благодарю. Больше я вас не держу. Если будут какие-то мысли, поделитесь.

Гоэта положила зеркало на место, попрощалась и спустилась вниз, где её дожидался солдат.

В Сатию возвращались не через болото - кружным путём. Уже верхами: лошадь Эллины подвели из рощи. Двое солдат - ещё один присоединился к ним у гарнизонного поста - проводили гоэту до самого дома и, пожелав доброй ночи, удалились.

"Вот и заступила на государственную службу, - усмехнулась Эллина, отпирая дверь. - Только под начальство господина Брагоньера мне совсем не хочется".

Гоэта зевнула, решив завтра проспать до полудня, и, поленившись искать свечу, пустила впереди себя магический светлячок.

Господин Весб утёр пот со лба и с укором взглянул на следователя: из чего он вообще сделан? Сам свидетель давно снял сюртук и с удовольствием, если бы позволяли приличия, избавился от рубашки, а Брагоньера будто бы жара не брала. Единственное послабление - расстёгнутый сюртук.

- Можно воды?

Соэр кивнул, подчеркнув какую-то фразу в протоколе. Господина Весба он допрашивал уже в третий раз и выяснил, наконец, что в ту ночь слышали какие-то подозрительные звуки и короткий разговор на повышенных тонах. Криков не было, поэтому в спальню убитого заглянули не сразу, а минут через пять, чтобы проверить, всё ли в порядке. И увидели труп. Увы, преступник проявил недюжую прыть и успел скрыться.

Дело госпожи Интеры соэр забрал себе, оставив господина Шорша помощником. Несмотря на занимаемый пост, Брагоньер иногда занимался расследованиями. Ему нравилось ловить и карать, хотя соэр никогда бы открыто не признался в любви к охоте на людей и нелюдей.

Чутьё подсказывало, преступник не просто так снова оставил подпись: не желал, чтобы убийство приписали другому. Значит, на то имелась причина. И жертвы связаны между собой. Только как, если они не знакомы и общих знакомых не имели. Значит, дело в их прошлом.

Убийца Весба - трубочист, работавший в тот день на крыше. Камин Огюста Весба и найденная на разбитом зеркале сажа красноречиво свидетельствовали в пользу этой версии. Увы, экономка даже под лёгким магическим воздействием не смогла дать путного описания наёмного работника. Мужчина среднего роста, широкоплечий, вроде, с бородкой. Немолодой, но и не старый. Форменная куртка, лицо всё в саже. Глаза... Неприметные, ей не вспомнить. Услуги предложил сам - она согласилась. Сделал работу, получил деньги, ушёл.

Видела ли, как ушёл? Только как вышел за дверь, направился к дороге. Мог и вернуться. И вернулся. Сделал крюк, прошёл по болотной тропе... Однозначно, он ей воспользовался, иначе попался бы в руки правосудия: тревогу подняли рано, не успел бы уйти. На болото в темноте, разумеется, не сунулись. Но, если знал, то заранее исследовал местность, расспросил жителей. Вот от этого следует плясать.

Днём преступник ознакомился с расположением комнат и как-то пометил нужную трубу. Однако версию о сообщнике среди прислуги не следовало исключать. Тяжело незаметно слезть с крыши, когда дом гудит как пчелиный улей. И точно не убийца следил за Брагоньером и постарался помешать следствию. Спущенная запруда - его рук дело. Цель злодеяния прозрачна: упущенное время, бесполезность поисковых заклинаний.

Безусловно, что-то о магии преступник знал и гораздо больше простого обывателя. Но сам чародеем не был, разве что гоэтом. Откуда такие выводы? Маг сработал бы чище, использовал другие методы, но, в то же время, он понимал принципы работы поисковых заклинаний.

Лепестки и зеркало... Они тоже не давали покоя. Подпись праведного мстителя? Послание? Возможно, расшифровав его, соэр прояснит причину убийств. Преступник хотел, чтобы о нём знали, но не желал, чтобы узнавали на улицах. Нет, он не народный мститель: такие играют в салки с правосудием, но не с простыми людьми. Да и за что мстить? Убитые не крупные землевладельцы, даже не судьи. Брагоньер усмехнулся: скорее в качестве жертвы подходил он сам.

Соэр решил взглянуть на подпись преступника с точки зрения символизма. Он всю ночь провёл в библиотеке и выяснил. Зеркало означало благоразумие, суету, гордыню и одновременно символизировало благословение Сораты - одной из двух божеств Тордехеша, сестры Дагора.

О лепестках в фолиантах ничего не писали, зато нашлись статьи о розе. Её тоже связывали с Соратой, её храмами, любовью, красотой. Словом, красивые поэтические символы, но абсолютно бесполезные в расследовании. Или?..

- Господин Весб, была ли у вашего брата возлюбленная? Меня интересуют все подобные отношения, даже кратковременные.

Дворянин уставился на соэра с неподдельным возмущением. Обмахнулся шейным платком и с тоской подумал о береге реки, где можно освежиться, а не терпеть жару и духоту кабинета Следственного управления.

- Личная жизнь вашего брата отныне перестала быть личной. Это во благо следствия. Итак, господин Весб, я слушаю.

Рассказ вышел длинным, но свидетелю пришлось помогать. Брагоньер привычно тянул из него слова, заставляя не уходить от темы.

Огюст Весб вёл обычную жизнь холостого мужчины. Постоянной любовницы не имел, но и в многочисленных любовных связях замечен не был. Его брат не знал имён всех, с кем спал Огюст: тот не посвящал его в такие дела. На память пришли только несколько женщин. С одной Огюст встречался полгода.

Соэр фиксировал имена, в правой колонке записывал характеристики, подробности встреч и расставаний, иную информацию, представлявшую хоть какую-то ценность.

Никаких серьёзных конфликтов, всё буднично и мелочно.

Закончив со списком любовниц, перешли к списку друзей.

В заключение допроса Брагоньер в который раз поинтересовался, не подозревал ли господин Весб кого-нибудь. Тот раздражённо ответил, что не имеет ни малейшего понятия, кто убил брата.

- Я уже называл тех, с кем ссорился Огюст, всех возможных недругов. Чего ещё вы от меня хотите?

Соэр не обратил внимания на недовольство свидетеля и отпустил его, велев не покидать окрестностей Сатии.

Брагоньер сидел и думал, что же он просмотрел. Раз за разом прокручивал в голове картину преступлений, пытаясь найти связующие мотивы.

Предположим, преступник - больной человек, но следы сумасшествия не скроешь: экономка бы заметила. Но не все они явны... Тёмные, к примеру, с виду похожи на обычных людей. Тот же Гланер Ашерин столько лет вёл заурядный образ жизни, скрывая свою сущность. Пока не сорвался, не поддался честолюбию, обиде и желанию быстрой наживы. Продался врагам государства, подставил лучшую подругу, которая отвергла его ухаживания... Может, и здесь замешан тёмный? Они знакомы с заклинаниями, без труда приготовят нужный нейтрализатор, маскироваться тоже умеют. Однако было одно "но" - тёмные не убивают подручными предметами, не позволяют жертве долго сопротивляться. Да и подпись, они бы не опустились до театральных эффектов. Если только это не насмешка. Над ним, инквизитором.

Брагоньер записал в блокноте слово: "Месть" и поставил рядом вопросительный знак.

Версия рабочая - чёрным магам и ведьмам не за что его любить. Стольких он пытал, стольких по его приказу уничтожили, отправили на костёр. И ведь убийства происходят именно в Сатии и окрестностях - его юрисдикции. Начались через полгода после последнего судебного процесса над метаморфом.

Соэр начал вспоминать.

Во-первых, Гланер Ашерин. Убит до суда. Добивал сам Брагоньер. Желал воскресить и сжечь - некромант отказался пойти на сотрудничество. Осуждён посмертно. Отец - человек, мать - метаморф. Теоретически она могла убить. Обладает абстрактными знаниями о магии, но не владеет заклинаниями. Мотив - месть за любимого сына, позор, уничтоженную репутацию мужа.

Во-вторых, семейство Сейрон. Двое из него - Доновер и Байда - мертвы. Но не по приказу соэра. Здесь он виновен лишь косвенно. В живых (предположительно) остался их отец.

В-третьих, ведьма, призывавшая демона. Её пытали и сожгли. Возможно, у колдуньи есть родственники в Сатии, или, что вероятнее, кто-то специально перебрался в Сатию. Но не проще ли убить непосредственно его?

В-четвёртых, Малис - знакомый некромант госпожи Тэр, её первая любовь, тот самый маг, который помог воскресить гоэту. Помнится, он попался на кладбищенском ритуале и сбежал. Плюс прилюдно угрожал Брагоньеру. Мотив? Двойной: ненависть к инквизитору как к врагу и как к виновнику злоключений старой приятельницы.

Допустим, некто желал дискредитировать соэра, всколыхнуть общество, уничтожить его безупречную репутацию. Нашёл самое больное место - работу, смысл и цель жизни. Но зачем разбивать зеркало, рассыпать лепестки? Почему нельзя просто убивать? Всё это имеет смысл, не случайно. Послание, объяснение...Чтоб демоны утащили за Грань любителя символизма! Нет, чтобы намекать яснее. А ведь Брагоньер не жаловался на отсутствие образования.

На стол легли протоколы допросов других свидетелей, и соэр углубился в чтение, подчёркивая заинтересовавшие моменты.

Эллина вышла из "Белой мышки" раздосадованной: лёгкую, но хорошо оплачиваемую работу увели из-под носа. Кто успел, тот и съел, конкуренция среди гоэтов огромная.

Поглядев на солнце, Эллина прикинула, который час, и направилась в сторону Тополиного проезда. Помнится, в саду бывшего дома Гланера - он жил в богатом квартале, подчёркивая разницу в происхождении между собой и прочими гоэтами - были часы. День солнечный, должны работать. Если только новые хозяева не запустили сад. В крайнем случае, взглянет на часы Общественного дома.

Встреча с подругой Анабель назначила на четыре часа дня, Эллине не хотелось опоздать.

Часы не подвели: тень от каменного треугольника по-прежнему падала на разграфлённую на сектора поверхность. Осторожно облокотившись о забор, гоэта разглядела их показания. Три часа. В её распоряжении целый час.

Поборов любопытство выяснить, кто стал новым владельцем дома (купил за бесценок у государства с торгов), гоэта слезла с забора, оправила юбку и решила зайти в храм Сораты. Заодно почитает, что нового пишут в информационных листах. Печатные сообщения о новых законах, местных новостях и разыскиваемых преступниках развешивали в местах большого скопления народа и у государственных учреждений.

Пробежав глазами информационный лист, Эллина убедилась, завсегдатаи "Белой мышки" осведомлены не хуже официального рупора власти. Местных сплетен там не найти, но этот пробел легко восполнит Анабель. Ей бы осведомителем Следственного управления работать! Но госпожа Меда предвзято относилась к служителям закона. Особенно после того, как Главный следователь, господин Брагоньер, по ошибке арестовал и посадил Эллину в тюрьму.

В жаркий июльский день от прудов перед святилищем богини веяло прохладой. Густая тень манила забыть о будничных заботах и сосредоточиться на вечном.

Несмотря на лето, просителей у Сораты было много. Не все уехали к морю, греться на солнце. Эллина пристроилась в торце пруда, достала заготовленную мелочь и, оглядевшись, на пару минут отрешилась от мира.

Гоэта опустила ладони на мраморные бортики, коснулась камня лбом. Шёпот её молитвы слился с чужим бормотанием.

Движение руки - и медяки медленно опустились на дно, унося с собой просьбу Эллины. К работе она не имела никакого отношения. Оставалось надеяться, Сората её услышит.

Гоэта поднялась, развернулась лицом к святилищу, сотворила храмовый жест и поклонилась.

Взгляд упал на группку людей, сгрудившихся возле плакучей ивы. Кажется, они кому-то внимали. Так и есть - в центре стоял мужчина.

Заинтересовавшись, Эллина подошла, прислушалась.

- Я прав, что бы ни говорили поборники двойной морали, - пафосно заявлял бородатый мужчина, по виду - горожанин, а не сельский житель. Одет он был чисто, но старомодно. Гоэта хмыкнула: это ж надо так не следить за окружающей жизнью! Можно подумать, он лет десять из дома не выходил.

- Посмотрите, что проповедуют эти люди? Действуют ли они по заветам Сораты? - с жаром воскликнул мужчина. Сделал паузу, обвёл горящим взглядом собравшихся и продолжил спокойнее, медленнее: - Я, обычный человек, верящий в добро и справедливость, вдруг меня заклёвывают стервятники. За что?

Эллина вздрогнула от выкрика, полного праведного гнева. Как будто говоривший силился сделать так, чтобы все вокруг разделили его возмущение.

- За то, что посмел возразить, будто аморальные поступки, противные заветам богов, - всего лишь житейская изворотливость- с надрывом продолжал мужчина. Очевидно, чрезмерным, потому что первые ряды поспешили отступить, ошеломлённые таким напором. А проповедник упивался своими речами, плюясь слюной, всё повышал и повышал голос: - Они смеются, называют меня чудаком - и оправдывают творимые беззакония, издеваются над постулатами веры и лицемерят даже здесь, в храме. Предать, разделившего с тобой еду, донести на соседа, злоумышлять против гостя, которого однажды пустил на порог, - разве это не есть зло?

Мужчина на минуту замолчал, оглядывая слушателей. Ухватил одного из них за руки, заглянул в глаза, настойчиво требуя поддержать свои воззрения. Однако люди предпочитали безмолвствовать. Задние ряды и вовсе потянулись к воротам.

- Они утверждают, это во благо, но мне противно их благо. Хочется, чтобы богиня покарала нечестивцев. Разве ни друг навеки тот, кто попросился на ночлег? Разве можно обмануть его, не помочь ему, думать о своей корысти? Вместе в горе и в радости, спина к спине. И разве можно слушать врага или преступника, как делают наши государственные мужи и блюстители закона? Их надлежит уничтожать, не вступая в разговоры. Заговоривший с врагом - предатель.

Войдя в раж, проповедник почти кричал:

- Не оправдывайте зло - так оно множит черноту вашей души. Оттуда его надлежит искоренять безжалостно - огнём и мечом. И я говорю не только о сокрытии зла, о сношении с врагами - но и об оправдании противного божественной и людской морали, но столь высоко ценимого среди обывателей. Наушничество, лизоблюдство, корысть - не меньшие враги чистоты души. Продажа себя и своего сердца.

Взгляд его упал на представительниц слабого пола, направив мысли в другое русло.

- Оглянитесь: наши женщины позабыли о чести, уподобившись грязи под ногами. Оглядитесь: многие ли из них достойны омыть руки в прудах Сораты? Они делят ложе с мужчинами, не будучи связаны браком, принимают от них подарки и, не стыдясь, выставляют свой позор напоказ. Они пьют богомерзкие зелья, чтобы не рожать детей. Надлежит окружить презрением тех, кто покупал подобные вещи у аптекарей. Приговаривать к битью розгами и позорному изгнанию тех, кто понёс, но убил во чреве дитя. Карать не только женщин, но их мужей как сообщников преступления.

Ему пробовали возражать, но проповедник не слушал, клеймя не разделявших его точку зрения людей слепыми недалёкими людьми.

Заключение пламенной речи не уступало по пафосу юбилейным поздравлениям членам королевской семьи:

- Мы сами виной своим бедам: не плюём в глаза утратившим честь, не поджигаем дома сребролюбцев, не караем предавших доверившихся, не вызываем на поединки оскорбивших нас и государство. Молчим, когда осыпают милостями забывших Дагору и Сорату, только и можем молить богов об исполнении мелочных желаний. Мы утратили моральные принципы и обречены, если не одумаемся. Человек, лишенный моральных принципов - аморален, а лишённый нравственных ограничений - безнравственен и не может быть угоден богам и королевству. Не понимаю, не пойму и не приемлю хающих своей жизнью Сорату, нравственность, людей, называющих подлеца умным человеком.

Раздались редкие аплодисменты.

Мужчина поклонился и поблагодарил за внимание. Завидев жреца, поспешил к нему в компании ещё двух-трёх приятелей.

- Кто это? - Эллина остановила одного из слушателей недавней проповеди. Она обескуражила её: нечто подобное гоэта в последний раз слышала в родном городке, когда от соседа ушла жена, и тот напился до радужного пламени.

- А, не обращайте внимания! - отмахнулся собеседник. - Местный шут. Не понимает, что над ним смеются, и каждую среду приходит делиться своими гениальными идеями. Только жреца жалко: стойко выслушивает новую порцию предложений по совершенствованию культа и отрезвления душ прихожан.

- И давно он так? - гоэта покосилась на удаляющуюся фигуру.

- Полгода уже. Вреда никакого, вот и терпят.

Эллина поблагодарила за ответы и постаралась запомнить: по средам в храм Сораты ходить не стоит. Или выбирать другое святилище.

Анабель подъехала в наёмном экипаже и поманила подругу: садись. Значит, планы госпожи Меда изменились, и они не засядут с бутылкой вина и тарелкой вкусностей в ресторане.

- Что-то случилось? - Эллина забралась на сиденье, расправила юбки. Вздохнула: где-то умудрилась поставить пятно. Наверное, когда слезала с забора. Хорошо, не порвала.

Платяной шкаф гоэты не ломился от одежды. Платьев и вовсе было три. Что-то новое она покупала редко, по необходимости. За городом удобнее работать в брюках и рубашках, а в Сатии - в тех же рубашках и юбках. Зато Анабель постоянно блистала обновками. Она носила исключительно платья всех фасонов и расцветок. К каждому - свои украшения.

- Просто решила заехать кое-куда. Заодно ты не зачахнешь, а то дальше торгового квартала носа не высунешь.

Эллина фыркнула и промолчала. Не всем же жить среди знати в доме с видом на замок?

- И куда же мы?

- Так, к одному магу.

Гоэта удивлённо взглянула на подругу: когда это она завела знакомство с волшебниками? Да маги на таких, как они, свысока смотрят, грязью при случае обольют. Но, с другой стороны, Анабель давно не гоэта, только формально числится - а вот вспомнит ли простейшие заклинания? Она богатая содержанка, замершая на границе двух социальных слоёв, любовница Первого префекта Сатии. Пьёт с аристократами, танцует на балах, получает приглашения на музыкальные и театральные вечера.

Высокопоставленные знакомые, деньги, дорогие наряды... Эллина не одобряла подобной жизни, считая существование за счёт мужчины унизительным, но молчала. С Анабель они сдружились задолго до связи последней с графом Алешанским. Бель всегда жаждала славы, богатства, следила за собой, нравилась мужчинам - её не переделаешь, да и нужно ли? Гоэта и не стремилась. Сама она придерживалась иных принципов, не брала в долг даже у знакомых, всего в жизни добиваясь самостоятельно. И мечтала гоэта не о тряпках, драгоценностях и титулах, а о дипломе университета. Кто знает, имей Эллина деньги и связи, могла бы попробовать его получить. Но тратить отложенные на "чёрный день" средства гоэта не желала, сомневаясь, будто с её скромным даром что-то выйдет. Да и не хватило бы сбережений: знания дороги.

Побывать в квартале магов занятно, посмотреть, как живёт "белая кость" мирка волшебников. Да и в Сатии они не на последнем счету: хоть не все принадлежат к первому сословию, но поголовно уважаемее любого купца или горожанина.

Экипаж тронулся, копыта застучали по мостовой.

Откинувшись на сиденье, подруги болтали о разных мелочах. К примеру, Анабель рассказала о недавней поездке в Трию, к термальным источникам, о том, что подумывает сделать дома ремонт. Эллина, в свою очередь, обмолвилась о визите Брагоньера.

- Надеюсь, ты не впутаешься в очередную историю, - нахмурилась Анабель. - Помню я, как в прошлый раз начиналось. Держись от него подальше!

- Успокойся, Бель, это была разовая работа, а наниматель - государство. Ставка стандартная.

- Как же! - хмыкнула госпожа Меда. - Он сам пришёл к тебе домой, а не вызвал в Управление. Сидел, ждал, пока ты уберёшь обед в ледник... Однозначно следил, вынюхивал.

- Бель, он ничего не трогал, я и мысли не допускаю...

- В тот раз тоже не допускала. Лучше подумай, с кем ты общалась за последние полгода, не видела ли чего, не бывала ли где. Пойми, человек уровня Брагоньера не бегает за гоэтами.

- Да ему просто женщина была нужна! - обиженно буркнула Эллина. Но червячок сомнения закрался в мозг, не давая покоя. Вдруг подруга права?

Анабель рассмеялась и шепнула:

- Не знала, что Ольер ли Брагоньер на такое тоже договоры заключает.

Гоэта возмущённо глянула на неё, а потом поняла, сама виновата. Неправильно выразилась.

- Он искал гоэту для осмотра трупа.

- Да я поняла, просто пошутила. Господин Брагоньер и женщина - понятия несовместимые. Такие фанатики спят исключительно с работой.

Эллина кивнула и предпочла не рассказывать о ночи, некогда случайно проведённой с соэром. Тогда гоэте не показалось, что Брагоньер не умеет обращаться с женщинами. Но подруга верно подметила: он не интересовался противоположным полом. После оживления, когда, грея в постели по наказу врача полуобнажённую гоэту, любой нормальный мужчина воспользовался бы случаем, этот даже не обнял. Вёл себя так, будто оказывает большое одолжение.

- Кстати, о фанатиках, я тут одно письмо получила. Анонимное. Хочу его в Следственное управление отнести: пусть найдут автора этой мерзости.

- А что там было?

- Да, бред. Шлюхой называли, тварью проклятой. Несомненно, дело рук той швали, которая второй месяц вертится вокруг Теймаса. Хоть ребёнка от него рожай! - вздохнула Анабель. - Я через год хотела, а то поздно будет. Ты-то как, не нашла никого?

Гоэта пожала плечами: она и не искала. Каардин Доновер Сейрон отбил всякую охоту своим предательством. Использовал как постельную игрушку, на пару с Гланером обманывал наивную Эллину, а потом едва хладнокровно не убил. Да и все предыдущие романы заканчивались одинаково: через пару месяцев мужчины уходили к другим.

И если бы только предательство - изнасилование нескоро забывается, особенно в изощрённой форме и не однократное. Тут Гланер и его приятель постарались, привив подсознательный страх к близким отношениям.

- Целых полгода ни с кем? - с ужасом переспросила Анабель.

- После Гланера?

Госпожа Меда поняла, предпочла сменить тему. Обсудили общих знакомых, планы на ближайшие месяцы.

Экипаж въехал в квартал магов, покатил по узким улочкам, застроенным домами-замками. Иногда попадались уютные садики, в которых играли дети. Самые обычные на первый взгляд, но, кто знает, может, та девочка с собакой станет когда-то боевой магичкой?

Гоэта с любопытством рассматривала строения, разительно отличавшиеся от домиков родной Тенистой улицы, и гадала, случайно ли или специально они такие неприступные. Окна - высоко над мостовой, во двор можно попасть через арку.

Повозка остановилась перед одним из трёхэтажных "замков". На карнизе замерли драконы, в дождливые дни извергавшие хляби небесные в водостоки. По специальному жёлобу, проложенному по внутреннему краю тротуара, вода стекала в закопанные бочки.

Эллина завидовала обитателям богатых кварталов: к их услугам были водопровод и канализация, пусть несовершенные, но, безусловно, лучше кастрюлек с водой и выгребной ямы под нужником. Недолго пожив в особняке Брагоньеров в столичном Калеоте, гоэта успела оценить все прелести бытовых нововведений. Маги тоже ценили комфорт и могли себе его позволить.

Расплатившись и отпустив экипаж, Анабель толкнула незапертую решётку и вошла во двор. За ней и Эллина.

Со двора дом смотрелся намного уютнее: кусты сирени, скамья, увитая плющом, небольшая чаша фонтана. Последняя не только для красоты - неоценимый источник воды на крайний случай.

Входная дверь пряталась под козырьком со стальными саламандрами.

Госпожа Меда позвонила в колокольчик.

Дверь отворилась, и служанка без лишних слов впустила гостей в прихожую. Приняла у Анабель шляпку и, узнав имя, сообщила, хозяин уже ждёт.

- Скажи, наконец, куда и зачем ты меня привела?

- Да так... У меня одно дело, не хотела, чтобы ты ждала. Заодно с магом познакомишься.

- Целитель?

Анабель кивнула и смутилась. Значит, по женской части.

- Что-то серьёзное, Бель? - испугалась Эллина. Одновременно с беспокойством внутри заворочалась обида: почему не обратилась к ней? Гоэта готовила хорошие лекарства, их с удовольствием брали аптекари. Да разве она бесплатно не помогла бы подруге? - Надеюсь, не аб...

Эллина не договорила, выразительно глянув на живот Анабель.

Аборты - дело подсудное, делаются исключительно по медицинским показаниям или с разрешения мужчины. Без бумажки с заверенной нотариусом подписью отца ребёнка женщина могла на свой страх и риск обратиться только к тёмной ведьме. Колдуний, к слову, за такую помощь сжигали.

Граф Алешанский наверняка бы подписал разрешение, но Анабель не умолчала бы о беременности...

- Нет, что ты, я предохраняюсь! - сотворила храмовый знак госпожа Меда. - У меня другое. Теймас от кого-то притащил.

Эллина не стала расспрашивать, предложив подождать её во дворе. Анабель запротестовала, пообещав, она недолго.

Подруги вместе прошли в приёмную, где их встретил маг - представительный мужчина средних лет с массивным перстнем на пальце. Вещица тут же привлекла внимание гоэты: не просто драгоценность, а накопитель. Уровневый,(7) наверняка родовой. Не удержавшись, она спросила, указав на перстень:

- А там только энергия?

Маг обернулся, глянул на Эллину, будто только что заметил, и сухо поинтересовался:

- Госпожа колдует?

- Да, немного, - смутилась гоэта. - Но не на вашем уровне. Просто меня заинтересовал ваш накопитель с гагатом.

- Гоэта? - мгновенно определил род её занятий хозяин дома. Во взгляде появилось лёгкое презрение.

Эллина не стала отрицать и попросила прощения за бестактность. Но маг оказался словоохотлив и ответил на вопрос:

- Да, здесь не только энергия, а ещё плетение двух заклинаний. Они несут одинаковый заряд, не агрессивны и не конфликтуют друг с другом. Ваше любопытство удовлетворено? Прекрасно, тогда я попросил бы вас присесть на банкетку и подождать спутницу. Или вам также необходим осмотр?

Гоэта покачала головой: она догадывалась, услуги целителя слишком дороги.

Маг пожал плечами и протянул карточку с именем и адресом:

- Если надумаете. Консультация при лечении бесплатна.

Анабель и целитель скрылись в кабинете, а Эллина уставилась на красовавшуюся на видном месте копию диплома и благодарственные письма. Маг второго уровня, берёт соответствующе. Сама она ходила к врачу без дара: дешевле.

Наконец дверь в кабинет распахнулась, и, поблагодарив за помощь, госпожа Меда вышла. Кивнула Эллине, и обе вышли на улицу.

- А теперь в ресторан, - подмигнула заметно повеселевшая Анабель и направилась к перекрёстку, чтобы нанять экипаж.

Внимание гоэты привлёк мальчишка-разносчик, размахивавший пухлой пачкой бумаг. Такие пареньки за медяк продавали неофициальные новости города, в основном сборники сплетен, которые никогда не напечатали бы в информационных листах. Появились они недавно, но пользовались неизменной популярностью.

- Убийство на болоте! - выкрикивал разносчик. - Бойтесь трубочистов! Грядёт летний "зелёный" бал!

- Шуму-то от них! - поморщилась Анабель, покосившись на мальчишку. - Хорошо, что им запрещают кричать по утрам и вечерам. Будто без них новости не узнаем.

Пошарив в кошельке, Эллина нашла мелкую монетку и обменяла её на два прошитых листа, гордо именовавшихся "Жизнью Сатии". Выходили они раз в неделю по инициативе ушлого торговца, заручившегося покровительством глав города.

На первой странице гордо красовалась заметка об убийстве сэра Огюста Весба. Главным подозреваемым назывался трубочист, наделённый автором всеми возможными демоническими качествами. Утверждалиь даже, будто он тёмный маг, а разбитое зеркало и лепестки - следы таинственного ритуала.

- Что интересного вычитала? - Анабель разыскала извозчика и сговорилась о цене.

- Да так... Меня ведь вызывали осматривать этого Весба. Ручаюсь, никакой магией там не пахло - не такая я плохая гоэта, чтобы не заметить.

- Кто о чём, а ты вечно о работе! - вздохнула госпожа Меда. - Да выкинь ты эту гадость или хотя бы о бале почитай. Хочешь, пригласительный достану?

- Спасибо, меня там очень ждут, - рассмеялась Эллина. - Безродная замухрышка - самое оно для родовитого общества.

- А мы тебе кавалера найдём, платье сошьём, - настаивала Анабель. Она давно пыталась вытащить подругу в свет, но никак не получалось.

- Платье у меня есть, желания нет. - Наряд сохранился с приёма в Ратуше, на котором ловили Гланера и его питомицу - демона Стешу, пытавшихся по заказу врагов убить короля и высших сановников королевства. - И ни с кем сводить меня не надо. Я лучше за город съезжу, покупаюсь.

- Жениха ты там не выловишь, - покачала головой подруга. - Тридцать пять ведь исполнилось, не девочка.

- Вот именно потому, что не девочка, сваха мне ни к чему. Извини, Бель, но это моё личное дело.

- Дурочка, о тебе же забочусь, чтобы одна не осталась.

Эллина промолчала. Мысленно она давно смирилась с неприспособленностью для долгих отношений. А недолгих не хотелось: надоело разочаровываться.

Есть друзья, собственный дом, счёт в эльфийском банке, кое-какой заработок - хватит для жизни. Кавалеры, они для красавиц и кокеток, вроде Анабель, а ей головой нужно думать, деньги зарабатывать. Остальное... Сората не оставит, позаботится.

А все эти балы... Смешно, право слово! Там только содержателя можно найти, а замуж выходят за людей своего круга.

"Жизнь Сатии" легла и на стол господина Брагоньера и стала предметом внутреннего расследования. Соэра интересовало, каким образом в издание просочились детали убийства Весба.

- Господа, я жду, - Брагоньер сидел, сложив руки "домиком". Глаза буравили притихших подчинённых: заместителя, секретаря, господина Шорша, сотрудников канцелярии и судебного мага. - Только не говорите, будто утечка произошла по вине служащих. Давно пора провести аттестацию на предмет соблюдения должностных инструкций. Материалы дела держались в открытом доступе?

- Перед наймом всех сотрудников проверяют, - подал голос заместитель соэра. - Я готов поручиться, никто из них не нарушил клятвы.

- Семейный круг, сплетни? Господа, утечка произошла из Управления, и я найду виновного. Госпожа Ллойда?

Секретарь вздрогнула и отрицательно замотала головой:

- Господин Брагоньер, я свято храню тайны следствия. За семь лет работы ни одного взыскания. Готова пройти любую проверку.

- То есть вы утверждаете, что авторы этой бумажки, - он двумя пальцами брезгливо поднял "Жизнь Сатии", - догадались сами?

- Полагаю, прислуга, - предположил господин Шорш. Он поневоле начинал нервничать, зная, начальник не шутит насчёт проверки. А она, естественно, выявит мелкие недостатки, за которые все получат нешуточные взыскания. - Или...

Следователь замялся, не зная, как отнесётся Брагоньер к его словам.

- Слушаю, - глаза соэра вцепились в лицо подчинённого.

- Вы привлекали стороннего мага, следует учитывать и его.

Брагоньер кивнул и задумался: как-то не рассматривал он Эллину Тэр в качестве распространителя конфиденциальных сведений. А стоило - надлежит разработать все версии.

- Временно свободны. А вы, госпожа Ллойда, выпишите повестку для гоэты, привлечённой к делу господина Весба.

После ухода подчинённых Брагоньер извлёк из ящика стола блокнот и материалы допроса прислуги. Те, вопреки ожиданиям, оказались занятными и изобличали ныне здравствующего господина Весба в сокрытии фактов. Тот не мог не знать о том, что поведала служанка.

Минувшей весной покойный Огюст Весб познакомился с некой Флоренс, сиротой неизвестного происхождения. Ненастным апрельским днём она постучалась в двери его дома, попросившись на ночлег. Ни родных, ни денег у неё не было, девушка на попутных подводах добралась сюда из родного городка, надеясь попытать счастья в Сатии. Получив неплохое образование, Флоренс рассчитывала устроиться гувернанткой.

Хорошенькая девушка приглянулась младшему Весбу. Он соблазнил её, клянясь в любви и обещая жениться, но в итоге бросил, выставил за дверь беременную любовницу.

Что стало с Флоренс, служанка не знала, но Брагоньер предполагал либо суицид, либо проституцию. Маловероятно, чтобы девушку взяли подавальщицей: беременные хозяевам не нужны. О найме гувернанткой не могло быть и речи. Возможно, конечно, кто-то пожалел и пригрел несчастную, но люди редко наделены богами бескорыстной добротой.

Разумеется, Брагоньер предпринял меры по её розыскам, но не надеялся на успех. Чутьё подсказывало, Флоренс мертва, а гибель Огюста Весба как-то с ней связана. Во всяком случае, это единственная зацепка, единственный мотив преступления, исключая помешательство убийцы.

Вторично вызванная в Следственное управление Эллина восприняла предположение о слишком длинном языке в штыки. Возмутившись, она заявила, что блюдёт тайну дел клиентов и вызвалась подписать любую бумагу на эту тему.

В конечном итоге выяснилось, никто из подчинённых Брагоньера не виновен, а слухи расползлись из дома господина Весба - от экономки. Разумеется, её слова приукрасили, но факт оставался фактом, пришлось проводить разъяснительную работу.

Глава 4. Жрецы и жрицы.

Мягкий приглушённый свет падал на малиновый плюшевый диван. На нём, словно эльфийский владыка, возлежал полуобнажённый мужчина и потягивал из широкого бокала коньяк. Рядом, приторно улыбаясь, стояла девушка в откровенном танцевальном костюме, держа в руках полное блюдо лимонов. Цитрусы были нарезаны тонкими ломтиками и выложены спиралью; каждый кусочек проткнут шпажкой.

Мало кто узнал бы в разомлевшем от выпивки, женской красоты и неги благовоний коренастом мужчине с проседью жреца храма Дагора. Сейчас, без ритуального одеяния, он ничем не отличался от обычных горожан, только татуировка солнца и молнии на плече и массивные, помнившие не одно столетие, перстни с лазуритом выдавали род занятий.

Жрецу тоже было не чуждо ничто человеческое, в том числе, плотские удовольствия. И он, как и многие другие мужчины, решал проблему воздержания простым и надёжным способом - походом в одно из заведений с кошечкой на вывеске.

Разумеется, походы "по девочкам" не афишировались, но их с разной периодичностью навещали до двух третей сатийцев. Власти смотрели на это сквозь пальцы: людскую природу не переделаешь, да и самим без ласки тошно - а где ж её взять, чтобы много, сразу и без ужимок? Требовали лишь регулярного осмотра девочек на предмет заболеваний, снижающих продолжительность жизни и репродуктивные способности населения.

Заведение было не из дешёвых, по виду - обыкновенный особнячок средней руки на границе торгового квартала. От храма Дагора - двадцать минут пешком. Видимо, поэтому жрец предпочитал именно его. Красивые вышколенные девочки, способные удовлетворить любые потребности и усладить взор. Только коньяк не высшей пробы, но после третьего бокала уже всё равно.

Девушка поставила блюда на пол и прильнула к мужчине. Игривый поцелуй коснулся щеки, будоража кровь. Жрицы любви никогда не целовали в губы, только если доплатят, - неписаный закон профессии.

Служитель Дагора отставил бокал и усадил девушку на колени. Пальчики проститутки умело пробежали по телу; им вторили губы. Бархатный корсаж, прикрывавший грудь, полетел на пол, и жрица любви приступила к исполнению своих прямых обязанностей.

- Пойдём наверх, крошка! - страстно шепнул клиент.

- Четвертушка, - улыбнулась полуобнажённая прелестница, - и я вся твоя. На целый час.

- Беру на два, - в запале ответил жрец и достал кошелёк. За выпивку и приватный танец он уже заплатил.

Попробовав монетку на зуб, девушка сжала её в кулаке и, подхватив с пола корсаж, поманила жреца в одну из спален наверху. Он в третий раз заказывал одну и ту же девушку и неизменно щедро платил за дополнительные утехи. Зато все два часа жрица любви занималась делом, а не попытками оживить мёртвое. Или не изображала собачку, тявкая и прыгая через кочергу.

Отработав, девушка оставила клиента одеваться и, прихватив наряд танцовщицы, спустилась вниз, в комнату владелицы заведения.

"Мама", усыпанная веснушками рыжая женщина с испитым цветом лица, сидела за конторкой и, потягивая яичный ликёр, проверяла счета. Услышав скрип двери, кивнула - заходи.

Жрица любви назвала клиента и протянула заработок. Утаила только пару медяков "на чай". Хозяйка внимательно проверила выручку и занесла в амбарную книгу в графу нужной девушки. В конце месяца на основе этих записей высчитывался процент, который получала проститутка. Кто-то оставался должен: не окупал расходы на содержание.

Плеснув ликёра во второй стакан, девушка залпом выпила его, открыла шкаф и вытащила один из одинаковых пеньюаров.

- Кто там ещё? - лениво поинтересовалась она, прикрыв наготу розовым атласом.

- Выбирай: молоденький юнец или мужчина в возрасте.

- Только юнца мне не хватало! - скривилась девушка, засунув в рот щепотку мяты. Тщательно разжевала, освежив дыхание. - Меня только что два часа имели вдоль и поперёк, передохнуть хочу. Давай мужчинку. Надеюсь, у него ещё встаёт?

- На полке возьми. Одна порция - чекушка с четвертью.

Проститутка кивнула и забрала настойку. Спросила в дверях:

- В гостиной или в номере?

- В шестом. Иди, мойся.

Дверь захлопнулась, унося с собой запах пота, чужого тела, выпивки и приторных духов, и "мама" вернулась к прерванному занятию.

Не прошло и получаса, как девочка вернулась и со злостью стукнула бутылочкой по конторке.

- Вот козёл! - выругалась она. - Такого урода я ещё не встречала.

- Что, не заплатил? - нахмурилась хозяйка и обернулась. - Учти, вычту из жалования.

- Да проповедь он мне читал, а потом ушёл. Видите ли, я вонючая сука!

- Ничего, сейчас позову Аскера, он разберётся. Но ты, милочка, всё равно оштрафована. Любого клиента нужно уметь умаслить.

Мама открыла рот, чтобы позвать охрану, но не успела. Оглушённая ударом сзади, она повалилась на пол.

Девушка завизжала и, зовя на помощь, рванулась к окну. Хлёсткая петля тут же затянулась у неё на шее. Захрипев, жрица любви упала, конвульсивно забилась в судорогах. Мужчина нагнулся к ней и рывком свернул шею, для надёжности мазнув лезвием по горлу.

Придя в себя, "мама" застонала и потянулась к верхнему ящику, где хранила кинжал. Её истошный крик: "Аскер!" захлебнулся в булькающих звуках.

Густые капли крови упали на амбарную книгу, а потом хлынули потоком, залив записи за последний месяц, пропитав все листы вплоть до корешка и обложки.

Быстро распылив в комнате порошок, убийца аккуратно приоткрыл дверь и рассыпал за ней содержимое второго мешочка с магическим средством. Швырнув в зеркало потрёпанный сборник ритуальных молитв и пригоршню лепестков, мужчина распахнул окно и под покровом темноты выбрался на улицу. Через мгновения в комнату ворвалась охрана борделя, но застала лишь два трупа и колышущиеся на ветру занавески.

Поиски ни к чему не привели: убийца как в воду канул.

- Демоновы потроха, зови стражу! - буркнул старший из охранников, тот самый Аскер.

Хмурый плечистый Аскер, в прошлом солдат, а в последние шесть лет - бессменный защитник покоя "Сладкой кошечки", пятый час сидел в кабинете господина Брагоньера. Бросая тяжёлые взгляды на следователя, он недоумевал, чего ещё от него ждут. Внутри зрело глухое недовольство и желание высказать соэру всё, что о нём думает. Однако Аскер терпел, опасаясь оказаться за решёткой за оскорбление власти. Охранник не понаслышке знал, что такое арестантская, и понимал, чем грозит попадание в камеру. Нет, его страшила вовсе не тюрьма, а перспектива потери заработка. Убийство владелицы заведения и так подмочило репутацию, а с арестом нечего надеяться даже на место вышибалы в трактире.

Аскер жалел, что не захотел попробовать поступить в стражу: за эти годы вполне мог пробиться в рыночный гарнизон - денежная должность.

Соэр записал очередную порцию показаний, пробежал глазами протокол и нахмурился. Ему что-то не нравилось, нечто, что ускользало из виду.

Имя преступника витало в воздухе и никак не давалось в руки.

- Итак, давайте подытожим...

Брагоньер тоже устал, но не показывал виду. После бессонной ночи хотелось откинуться на спинку кресла и хоть на пару минут прикрыть глаза, но вместо этого соэр выпил перед допросом очередную чашку крепкого кофе, помассировал виски и облачился в бесформенную накидку.

Кожа под традиционной маской (у каждой профессии своя форменная одежда, у следователей она скрывает лицо и тело) вспотела, но Брагоньер не собирался её снимать, соблюдая правила конфиденциальности личности следователя и безликости правосудия. Когда неизвестно, виновны ли свидетели, лгут ли они, лучше не пренебрегать инструкциями. Да и это не простое дело: третий эпизод в серии, нечего светить своё имя.

Формально двойное убийство отписано другому следователю. Если вдруг, давление окажут на него. Жестоко? Да, но во имя правосудия. С другой стороны, преступник, не имея связей, не может узнать имя следователя. Он так и останется для него неизвестным.