Мастер сновидений

Глава 18

Одрик проснулся от того, что кто-то нагло копался у него в голове, даже не копался, а переставлял мебель. Он резко сел в кровати и вытаращил от страха глаза. Копошение в голове на несколько мгновений стихло, а потом возобновилось с новой силой. Юноша вскочил с кровати и быстро побежал в ванну и подставил дурную голову под холодную воду. Водные процедуры, на ковырявшегося в его голове, не произвели никакого впечатления.

Одрик стоял перед зеркалом, мокрый, полуголый, с всклокоченными волосами и дико вытаращенными глазами.

— Ну и видок у меня! А еще и в голове что-то ворочается, а вроде и не пил вчера.

Да, вчера к Одрику заходил Рор с Сором, и они вместе выпили по паре кружек пива.

— Может с пивом было что не так? — Спросил сам себя Одрик, глядя в зеркало.

— Пиво было нормальное, это у тебя в голове полный кавардак. Ты тут хоть иногда убираешься? — Раздался в голове у Одрика голос Учителя.

— А так это вы копаетесь у меня в голове?

— Ну, я. А что?

— Немедленно прекратите! Да я… я Вас… да Вы…

— Ну и что ты сделаешь? Ну что? Избавиться от меня ты не сможешь…. Впрочем, как и я от тебя. Для этого нам придется идти обратно в Топи. Так что мы с тобой, дружочек, к моему несчастью, надолго связаны. Я буду тебя учить, а ты, если хочешь от меня поскорее избавиться, будешь учиться…

— А в голове зачем копаться? Я вам этого не разрешал!

— Надо же мне посмотреть, что за невежу мне подсунули на обучение…

— А раньше почему Вы этого не делали?

— Чего не делал?

— Ну не смотрели?

— А я ждал…

— Чего?

— Пока ты подальше от Хозяев уйдешь, очень я тебе скажу мерзкие создания. Мне всего-то сотня — другая лет наказания осталась, когда они меня отловили. Тебя вот навязали…. Лучше бы я был мелким демоном, чем это… всего-то пара сотен лет осталось, до перерождения…

— Что это?

Учитель вздохнул…

— А ты думаешь приятно копаться в голове у такого оболтуса, как ты и разбираться в твоих мировоззрениях, познаниях, убеждениях…? В общем, так, давай договоримся…

— О чем еще нам договариваться?

— Давай договоримся: я тебя быстренько обучаю и отправляюсь на перерождение. А?

— А быстренько получится? — С надеждой спросил Одрик.

— Это как пойдет… Если будешь меня слушаться, то пара сотен лет и …

— Пара сотен? Да вы что сдурели все?

— Ну, процесс можно немного ускорить…

— Да на фиг мне это все сдалось!

— Ну, вот опять начинается…. — учитель тяжело вздохнул. — Ты пойми, мне в принципе наплевать, успеешь ты обучиться хоть чему-нибудь, прежде чем тебе свернут шею или нет. Я могу эти пару сотен лет и в сундуке провести. Скучно там, правда, ну да это можно и пережить.

— А почему это мне должны шею свернуть?

— А потому, что неконтролирующий свою магию Белый маг опасен, прежде всего, для окружающих. Ты вспомни, что в лесу натворил. Да за тобой на днях из Ордена равновесия явятся…

— Зачем?

— Как зачем? Отправят тебя на перерождение и восстановят таким образом "мировое равновесие". Сколько они мне в свое время нервов попортили… потом как-нибудь расскажу… Если попросишь….

Одрик потрясено молчал. Он почему-то вспомнил первый сон, из увиденных в Топях, сон про Антонина… И сразу почему-то заныло в коленке.

— А если я научусь контролировать магию, то они от меня отстанут?

— Пока сможешь контролировать, на какое-то время отстанут, то наблюдать будут всегда. Удивительно, что тебя до сих пор не выследили, после того фейерверка в лесу… Плохо они сейчас работают, плохо. Вот в мое время…

— Я согласен.

— Чего?

— Я согласен учиться.

— А, тогда давай приступим. Ты сейчас берешь ноги в руки и бодренькой рысцой бежишь на восток от города. Я тут у тебя в голове нашел интересное местечко, вода чистая, бережок песчаный, травка зелененькая. Вот там и начнем…. Давай…. ПОШЕВЕЛИВАЙСЯ, бездельник. Андао уже почти встал.

Все это время Одрик был настолько занят беседой и своим здоровьем, что только сейчас заметил, что за окном стояли ранние сумерки… Рассвет только — только надвигался на город и небо на востоке начало приобретать светлые розово — золотистые оттенки. Юноша подумал, что утренняя пробежка и купание еще никому не вредили, так что вполне можно и сделать то, что просил, нет, требовал Учитель.

Через полчаса Одрик уже плавал в ледяной воде одного из безымянных притоков Несайи. Холодная вода освежила и придала уверенности. Он собирался поплавать еще, но строгий голос возразил:

— Хватит плескаться. Вылезай и садись вот сюда на травку, а в следующий раз надо будет коврик какой с собой брать… Не вытирайся, ты должен быть мокрым. Сел? Да кто ж так садится… Ты что никогда не видел, как надо сидеть при медитации?

Одрик почему-то вспомнил Анну, как она сидела у бассейна в садике за домом в Топях, когда собиралась плести что-то для лечения Торканы. Он невольно вспомнил огненную девушку, и внутри разлилось приятное тепло.

— Ой, ну опять ты отвлекаешься…. Вспомнил как сидеть надо? Вот и садись…

Одрик кое-как скрестил непослушные ноги.

— Да — а, придется с тобой еще и специальной гимнастикой заниматься… суставы разрабатывать, а то сила есть, а гибкости тебе не хватает. Теперь положи руки на колени ладонями вверх и закрой глаза. А теперь посмотри перед собой! Да закрой глаза, я ж тебе сказал.

— Как я могу смотреть с закрытыми глазами?

— А магическое зрение тебе на что?

— А, так бы сразу и сказали…

Одрик сделал, как ему велел учитель. Смотреть на мир в магическом диапазоне ему всегда нравилось…. Мир сразу расцветал множеством дополнительных красок, появлялось то, что скрыто от обычных людей. Многие люди, животные и предметы изменяли свои формы и цвета. Вот и сейчас маг любовался многоцветьем мира магии.

— Не туда смотришь…

— А куда мне смотреть? — Удивился Одрик.

— Сосредоточься, посмотри на свой браслет и попытайся спроецировать из него изображение.

— Что сделать?

— На браслет смотри… — Одрик перевел взгляд на многоцветный, завораживающий переливами своих цветов нитяной браслет на левой руке.

— Молодец, а теперь представь этот же узор перед собой в воздухе… Ты художник, у тебя должно хорошо получиться.

Юноша, вдохновленный похвалой и упоминанием о своем таланте, стал мысленно рисовать переливающийся и меняющийся узор браслета перед собой. На первый взгляд получалось не очень…. Вместо многоцветья узора, у него как всегда получалась, какая-то серая масса. Он хотел уже бросить это занятие, но Учитель все видел:

— Не прерывайся, хорошо получается, продолжай, еще чуть-чуть осталось. Не теряй концентрации!

Одрик послушался, сосредоточился и добавил недостающие нити. И тут серая масса вдруг зашевелилась, по ней пошли цветные разводы и переливы цветов, и она стала приобретать очертания человеческой фигуры. Раз, два, и в воздухе перед Одриком зависла полупрозрачная фигура мужчины средних лет в очень странной одежде.

Внешность Учителя, а перед Одриком был именно он, сложно было бы назвать привлекательной, скорее, она была отталкивающая, в чем-то зловещая: долговязый, тощий, как жердь, с узким, неестественно вытянутым лицом. Светлые, почти как у Одрика волосы были стянуты в хвост, а нос длинен и тонок, словно лезвие ножа. Высоченный лоб казался еще выше из-за залысин, угрюмые брови нависали на выцветшие глаза. Если на восковом лице где-то и оставалась жизнь, то в этих громоздких глазах. Они едва удерживались в глазницах, словно их выталкивало что — то, морщинистые веки с трудом прикрывали их. Но взгляд эфемерной сущности был действительно демоническим, он пронзал насквозь.

— Ну, вот теперь можно и познакомиться. Зови меня — Учитель. Как тебя зовут, я знаю.

— А может быть мне называть вас, как-нибудь по-другому? У Вас же есть… то есть, было имя….

— Именно, БЫЛО. Но я его почти забыл, так что давай не будем о нем вспоминать. И так, я — Учитель: воспитатель, препод, руководитель, наставник, гувернер, ментор, репетитор, педагог, доцент, профессор…. Это все — Я. Для тебя буду просто — Учитель. Что надо ответить? — Одрик запнулся…. Но фантом пришел к нему на помощь. — "Хорошо, Учитель". Повтори.

— Хорошо, Учитель.

Фантом улыбнулся и стал в воздухе расхаживать перед Одриком туда — сюда, заложив руки за спину, и вещая о своих планах в отношении ученика.

— Вот и замечательно, вот и славно. Итак, начинаем цикл занятий на тему: "Как стать Белым магом, и остаться живых самому, и никого при этом не покалечить"!

Сначала прослушай расписание. Подъем до рассвета, я тебя сам будить буду, чтоб значит, не проспал. Бежишь сюда. Здесь приветствуешь восход. Место хорошее и людей почти не бывает, и энергетика замечательная. Здесь все утренние процедуры и легкий завтрак. Его будешь брать с собой, пару кусков хлеба с чем-нибудь и…. Купишь флягу, договоришься, чтобы тебе в нее с вечера наливали молока. Организм у тебя еще растущий, поэтому молоко ему только на пользу пойдет. Потом до полудня занятия по медитации и контролю — это сейчас главное. Еще два часа занятий по магии и подключению к источникам. Я знаю, что ты все за свой счет магичишь, так и надорваться можно, у каждого колодца есть дно. До тебя, во всяком случае, было. Хотя интересно будет проверить глубину твоего…. Так, далее обед… Тебе, я так думаю, придется нанять служанку и кухарку, а то времени на все не хватит, а приличных трактиров у тебя теперь рядом с домом нет. А питаться тебе надо будет хорошо, на магию сил тебе потребуется много. С обеда и до… в общем пока не выучишь, будешь изучать книги, что я скажу. Единственная проблема, где их взять? Ну да я придумаю, что. Несколько книг я видел у ассы Анны, возможно, придется посидеть в библиотеке и у этого… ассы Вордера попросишь, у Черного ворона кое-что должно быть.

— Вы знакомы с ассой Вордером?

— А что удивительного? Асса Вордер личность широко известная в наших кругах. По молодости он был удачливым охотником на демонов. Я, когда у тебя в голове копался, то видел у него в библиотеке интересные книги. Потом, так и быть свободное время. Но перед сном, еще час занятий по медитации.

Одрик облегченно вздохнул "Ну хоть немного свободного времени останется, а то когда же я с Торканной встречаться буду?"

— Да, женщины, для душевного и телесного спокойствия мужчинам нужны… тут никуда не деться. Но любая тебе не подойдет. Ведьмаку вообще нельзя быть с кем попало, а уж тебе и подавно, а с этой рыжей встречайтесь в свободное время. Она на тебя благотворно влияет. Пусть она даже у тебя ночует иногда, я не против, но утром — все равно сюда на занятия…. Кстати, если занятия по медитации и контролю будут ей интересны, пусть приходит.

А теперь приступим… Смотри мне в глаза…

Одрик взглянул в глаза фантомного учителя, и словно провалился в бездну, а потом сразу вынырнул на поверхность. Юноша смотрел на себя, сидящего на берегу, такого маленького по сравнению с окружающим его пространством. Собственное тело становилось все меньше и меньше, по мере того как Учитель тащил Одрика все выше и выше, и все дальше и дальше.

— Смотри, как велика планета, и как ты мал, по сравнению с ней.

Они уже вырвались за пределы атмосферы и продолжали лететь все дальше и дальше. Голубой шарик Лари стал уменьшаться и удаляться, вот промелькнул величественный шар Андао, и тоже стал удаляться, вот он стал незаметной пылинкой, одной среди множества подобных ему. Одрик увидел перед собой безграничную неисчислимую — Вселенную.

— Смотри, смотри как мала, планета по сравнению со Вселенной. А теперь сравни себя и Вселенную.

Одрик попытался сравнить и ужаснулся. Как же он мал, он меньше самой маленькой песчинки на Лари. Звезды закружились перед Одриком, и он в ужасе распахнул глаза. Перед ним был лес, луг, небо, а по небу плыли облака.

— Зачем? Зачем мне надо было все это показывать.

— Для того чтобы ты понял свое ничтожество по сравнению со Вселенной и смирился с ним. И НИКОГДА не пытался переделать этот мир под себя.

— Да я и не собирался.

— Мало ли чего ты сейчас не собирался. Все еще впереди. Большинство как раз сходят с ума возомнив себя всемогущими. Но всемогущество не есть вседозволенность. И хоть ты и принц Вселенной, но скорее ее инструмент, исполнитель ее тайной воли, чем господин. Никто не знает, почему в правители Она выбрала именно тебя. До чего же люди искажают истинный смысл слов! ПРАВИТЬ — это делать ПРАВИЛЬНО, это значит: заботиться, взращивать и оберегать то, чем правишь, а не наслаждаться лизоблюдством своих вассалов. Правление — это огромная ответственность, невероятный труд, это служение, если угодно. Так — то, мой Белый принц. И я первый из твоих вассалов, но я должен не угождать и потакать тебе, а помочь стать тем, кем тебе предназначено.

Дальнейший урок превратился для Одрика в настоящий кошмар. Медитация так хорошо начавшаяся закончилась тем, что он потерял концентрацию и вывалился в обычный мир. Учителю это не понравилось и он "для тренировки" лишил Одрика зрения.

— Не можешь сосредоточиться надолго, будем вырабатывать привычку.

— Какую привычку? Почему я ничего не вижу?

— Привычку всегда и на все сперва смотреть в магическом диапазоне, а не видишь ты потому, что я отключил твое зрение.

— Да вы что… да я вас…

— Вот не надо, не надо на меня кричать, к тому же в голос, ты привлекаешь к себе излишнее внимание. Говори про себя, и даже так постарайся не кричать, я и так прекрасно все слышу. А чтобы успокоиться и не терять голову перейдем к комплексу упражнений, они помогут тебе развить волю и научиться концентрации и правильному дыханию, а заодно сделают твои суставы более эластичными, а мышцы более крепкими.

— Ну, зачем? Зачем мне это? Я и так достаточно сильный, вон как молотом у гном махал….

— В здоровом теле — здоровая магия. И если я говорю "Ап", то тебе надо не задумываясь прыгать. Приступим. Не хочешь? — Учитель в голове у Одрика тяжело вздохнул. — Давай тогда так, если сможешь выполнить пять упражнений, что я тебе предложу, то перейдем сразу к уроку магии, а если нет, то… Согласен?

— Согласен. Конечно, согласен.

— Хорошо. Тогда ложись на землю, на живот, руки перед собой, согни в локтях. Теперь поднимай ноги, ты должен сперва коснуться пятками затылка, а потом вытянуть их и держать несколько минут совершенно вертикально. Давай… приступай… И учти, что это только первое упражнение. Да, забыл сказать, что все эти упражнения будут получаться значительно лучше, если ты перестанешь злиться и ругаться. Тебе нужно расслабиться и слиться со вселенной. Потом к этим упражнениям добавим дыхательную гимнастику, для развития концентрации.

Три первых упражнения Одрик с трудом, но выполнил, а вот с четвертым возникли объективные трудности. Учитель доказывал, что в упражнениях нет ничего сложного, просто Одрик еще не привык, и не развил в достаточной степени гибкость и волю. Убийственным аргументом прозвучало:

— Если не веришь, что их можно выполнить, то когда к тебе придет асса Анна, попроси выполнить это упражнение ее. Попроси показать, как правильно выполнять позу четыре для концентрации и она тебе покажет, да и твоя подружка тоже ее знает и умеет ее выполнять. Поспорим?

Мысль о том, что все его знакомые девушки маги умеют делать эти упражнения, а он нет, привела Одрика в состояние легкого обалдения, и пришлось продолжить занятия по концентрации и медитации.

Когда Андао уже достиг полудня, Одрик в изнеможении упал и больше не мог подняться, настолько он вымотался.

— Ну вот, а ты говоришь магия! Магией надо тоже с умом заниматься, и чему тебя в детстве учили? Вставай, чего разлегся… Искупайся и бегом домой, кухарку нанимать…

Все утро до обеда провела на ярмарке вся в делах и заботах. С помощью Джурга мы с Юммитом смогли здорово сэкономить на закупке товаров, производимых орками, а это почти половина списка. А еще дикие варги…

В обед мне принесли приглашение из Тайной стражи "явиться для подтверждения моих показаний о происшествии на хуторе Криллова Балка", прошлое приглашения я нагло проигнорировала, а поэтому стоило бы явиться…. Мне в этом городе еще жить…

Поскольку в послании не было указано, когда явиться, то решила, что сиесту я заслужила, а вот после нее я так и быть схожу, подпишу бумаги. Бюрократы!

Весь первый день, проведенный в вольном городе, Антонин жалел, что он уже не молод. Столько бегать по почти незнакомому городу, сколько он бегал сегодня, ему не приходилось уже много — много лет. Ноги гудели и требовали отдыха, и появилась одышка, а он то пребывал в убеждении, что находится в хорошей физической форме. А мэтр сидел в гостинице, попивал кьянто, и стоило ему прибежать из одного адреса, как он тут же давал ему другой. И так весь день!

Антонин все же умудрился два раза забежать по месту жительства временного резидента ордена равновесия в Караваче, но того не было дома. У него была одна надежда, что мэтр Олирко сегодня соберет всех, кто ему нужен, и завтра он немного отдохнет, и вечером застанет дома неуловимого резидента.

Ах, если бы кто знал, как не хотела Иллари аль Фридельвинг ехать в Каравач. Сколько раз она уже жалела, о своих словах, всегда старалась свой язык сдерживать, а тут прям Гаарх дернул. И вот теперь придется тащиться на другой конец, даже не страны, а континента. И зачем? Поговорить с какой-то дурочкой, что не может сидеть тихо в своей пустыне и не лезть в большую политику.

И как не оттягивала Иллари время отъезда, но выполнять решение Совета пришлось. Да и как тут откажешься, сама предложила.

В результате Великая приехала в вольный город в отвратительном настроении и в таком же самочувствии. Переходы через магические порталы всегда давались ей тяжело, а сейчас она чувствовала, что еще немного и она просто умрет. Одно хорошо, сразу у портала ее ждал огромный и роскошный паланкин, а за ним выстроилась еще вереница для сопровождающих Великую.

Додж этого мерзкого, затерянного у Срединного Хребта городка, настойчиво предлагал остановиться в его резиденции, но Иллари решила иначе. Ее управляющий приехавший в город заранее осмотрел предложенные покои и решительно отказался. И потом Великая не любила жить в городе, ей больше нравился пригород, чтобы и сады, и свежий воздух, и от городской суеты подальше. Вот и пришлось управляющему извернуться и снять на неделю загородную усадьбу одного из сейнов. Обошлось это дорого, но зато отдельно от всех, и чужих ушей и глаз поменьше. Всю прислугу управляющий тоже выписал из Фриделя, и она уже сбилась с ног, готовясь к приезду хозяйки.

Единственное, от чего не смогла отказаться Великая, из предложений Доджа, так это от приема в ее честь. Да и то не для того, чтобы уважить старичка и местный бомонд, а в расчете увидеть претендентку издалека и в непринужденной обстановке.

"Надо будет проследить, чтобы ей непременно прислали приглашение на двух, нет трех лиц. Надо будет посмотреть с кем она на этот прием придет, если конечно придет. Я посмотрю на нее разочек, подумаю, а потом вызову ее в свою временную резиденцию и поговорю. А потом можно будет возвращаться домой. И чтобы я еще хоть раз открыла рот на заседаниях Совета, да никогда!"

Страж при входе в Тайную стражу, был в курсе, что я приду, и проводил меня в какой-то маленький и пыльный кабинет. Такой — же пыльный и слегка помятый страж непонятного звания положил передо мной листы и предложил их прочитать, и если все правильно, то подписать протоколы. Только я уселась и взялась за нудное чтение, я никогда ничего не подписываю, не прочитав внимательно, а еще лучше и не один раз. Тут хозяина кабинета вызвали на ковер к начальству.

— Асса Анна, не уходите, пока я не приду и не проверю — все ли вы подписали.

— Ладно, ладно…

Не успела я углубиться в чтение, как дверь, ведущая в соседнее помещение, распахнулась, и в кабинет вошел молодой мужчина, до безобразия похожий на Баскова, или принца из Шрека только прическа другая. Когда он подошел ближе стали видны различия: ростом, пожалуй, повыше, и еще лицо более твердое, решительное и на лице небольшой шрам, но он его не портит. А типаж тот же… Ходют, тут всякие …

— Этот кабинет занят. — И попыталась опять погрузиться в бумаги…

— Асса Анна аль Зетеринг? — Смотрю на него с подозрением, на всякий случай накидываю защиту и поднимаю по тревоге Мару, впрочем, она уже давно готова. Не люблю я, когда меня полным именем называют, ничего хорошего после такого обращения я не жду.

— Да, а вы кто будете?

— Позвольте представиться — Роджер аль Болен. — Кланяется.

А — а — а, помню, помню…. Это представитель Великого Дома ближайшего к Вольному городу.

— И что вам от меня надобно? — Отвечаю ему мрачно… Мара уже давно приготовилась, и если что, то от этого Роджера даже мокрого места не останется. Но, не хотелось бы доводить до подобного, а вдруг его искать начнут…, все же представитель Великого Дома.

— Я нахожусь здесь по поручению моей сестры — Великой Эльзы аль Болен.

— И что? — Я все еще сижу, и вставать и кланяться не собираюсь. А зачем?

— Моя сестра просила передать вам следующее… Ваш вопрос обсуждался на последнем Совете Великих. Было принято единогласное решение о ликвидации Вас и любого мужчины, с которым вы сделаете оглашение или объедините Род, равно как и Ваших возможных детей. Легионеры для ликвидации вашего жениха прибудут в Каравач в ближайшие дни. — Мое лицо непроизвольно приобретает кислое выражение.

— И с какой это стати Великому Дому Болен понадобилось меня об этом предупреждать? — Вот не верю я в бескорыстие кого-либо из Великих.

— Великая готова не только предупреждать Вас о возможных покушениях, но и обещает Вам всяческую поддержку в Совете Великих, в случае ваших возможных претензий на место в Совете.

— А на кой оно мне сдалось, это ваше… "место в Совете"? Я без него хорошо живу.

На лице посланца недоумение и недоверие… Как же место в Совете Великих — это апофеоз местных желаний!

— И как же меня собираются ликвидировать в этот раз? Опять легионеров на убой пришлют?

Лицо посланца разглаживается, ответ на этот вопрос он знает.

— Нет, по последним сведениям из столицы легион заказ на Вас не принял. Но на Совете прошло предложение обратиться в Халифат, к "халифским мальчикам".

— А почему не к девочкам?

Вежливо поясняет, для не просвященных…

— Халифские мальчики — это что-то вроде нашего Легиона, но под рукой Халифа. Они все поголовно маги, причем не ниже нашего магистра, а принимая заказы на ликвидацию кого-либо, зарабатывают на содержание своей структуры, типа нашей контрразведки — разведки, но на самообеспечении. Они всегда выполняют свои обязательства, но и деньги берут всегда всю сумму вперед.

Мое лицо делается еще более кислым. Посланец продолжает:

— Но их стоит ждать не раньше конца года, пока туда, пока сюда, пока деньги найдут. Для того, чтобы оплатить их услуги весь Совет единогласно проголосовал об увеличении налогов в казну канцелярии на одну двадцатую, именно она будет договариваться с "мальчиками".

Ого! Как меня высоко оценили.

— И что нужно от меня Великой? Она ведь прислала Вас с предупреждением не просто так?

— Она просит Вас о встрече наедине. Все остальное при встрече… — но посмотрев на мою скривившуюся физиономию, уточняет. — Ей потребуются от вас некоторые услуги по вашей магической специальности.

Морщусь… Зачем мне с ней встречаться? Она меня уже предупредила… Поддержки в их Совете мне даром не нать.

— А что там по поводу "детей, мужей и женихов"? Их то за что ликвидировать?

— Не знаю, но заказ в легионе на вашего жениха уже есть, и будет ими выполнен после отъезда из города Великой, визит которой ожидается буквально на днях.

А вот о здоровье Одрика позаботиться придется…. Будет обидно, если из-за меня его пришлепнут, ни за что.

— А как вы оказались здесь? — Кручу пальцем вокруг, поясняя, что имею в виду это здание. — И так вовремя?

Посланник смущается…

— Дело в том, что полковник Калларинг мой тесть, и я посмел обратиться к нему, как к члену семьи, с просьбой помочь в нашей встрече наедине…

— А, так полковник в курсе о том, что вы тут мне вещали? — Начинаю злиться, и Мара рычит. Посланник непроизвольно делает шаг назад.

— Нет, о чем буду говорить, он не в курсе, и я так думаю, он и спрашивать не будет, состоялась наша встреча или нет. Он только создал для нее условия…

Узнаю полковника, меньше знаешь, крепче спишь. Дела Дома Болен вольного города не касаются, ну почти не касаются.

— Так вы согласны встретиться с Великой? — Вот пристал…

— Пока не знаю…. Когда я захочу с ней встретиться, я ей сообщу.

— Позвольте поинтересоваться как? Дело в том, что эту встречу нужно обязательно оставить втайне. И Ваша встреча с Великой аль Болен, тем более должна пройти втайне.

— А вот ее к тебе пришлю… — И показываю на Мару. — Запах твой она запомнила, — Мара демонстративно обнюхивает ноги посланца, — так что она тебя и на том свете найдет, не сомневайся. А ты сестре все передашь… где, когда и как.

В коридоре слышатся шаги, это возвращается от начальства хозяин комнатушки. Посланник быстро ретируется и прикрывает за собой смежную дверь.

Так, на чем я здесь остановилась… А полковник-то каков! Так ненавязчиво напомнил о себе.

Утром Учитель опять поднял своего ученика еще до рассвета и погнал на берег Несайи. Вытащить из браслета Учителя, Одрику удалось очень быстро…. А вот прожить день, глядя на все только в магическом диапазоне, будет намного сложнее, и к вечеру наверняка опять заболит голова.

Учитель завис перед учеником и начал:

— Вчера мы выяснили, что ты неимоверно мал. Это чтобы не зазнавался и помнил о своем месте во вселенной. Теперь давай выясним, а что есть ТЫ? Сам-то что про себя думаешь?

— То есть? Я — это Я.

— Так просто?

— А разве нет?

— Хорошо… хорошо…. Давай проведем маленький эксперимент.

Фантом как скульптор вылепил из воздуха светловолосый кареглазый образ в простой походной одежде в полный рост.

— Ну, кто это?

Одрик как в зеркало всмотрелся в смущенно улыбающийся ему мираж.

— Так это я.

— Я ж тебя предупреждал, — засмеялся Учитель, — не зазнавайся! Это твой отец.

Учитель опять взялся ваять, опять стали проступать пшеничные волосы.

— Вот тебе еще один пример. по-твоему, кто бы это…, — но вдруг спохватился и разогнал очертания по утреннему воздуху. — Не надо этого тебе пока знать.

Немного помолчал и продолжил:

— Давай по-другому. Ты готов утверждать, что сейн Одиринг аль Бакери, которого друзья зовут Одрик, это и есть ты, сидящий здесь и сейчас передо мной?

— Ну а кто же еще? Однозначно — я.

— Но ведь, что ты сейн, позаботилась бабушка Эфрина, это ее подарок.

— Но ведь подарок был мне, значит, я уже был.

— Ты — был, но это изменило тебя. Ты стал другим. Бакери — имя твоих предков, они его заполучили много веков назад. А Одирингом тебя назвала мать, твоей никакой заслуги в этом нет. Ее же заслуга, что ты такой, какой есть. Останься она тогда в Ричелите, ты бы вырос совсем другим. Твои любимые сны, где ты непревзойденный мастер Северной равнины, а может быть и всей Лари — это старания бабушки Ветти. Ты, конечно, в этом деле виртуоз, и она бы тобой гордилась, но это ее наука.

Даже твои уникальные глазки, которыми ты так кичишься, это всего лишь наследство от папы. Итак, получается, что ты не просто неумолимо мал, а ТЕБЯ вроде бы НЕТ ВООБЩЕ! Вот тут передо мной на травке сидит нечто, и упрямо пытается что-то осознать. Нечто уже не вопит: "Прекратите!", не машет руками, не прогоняет и не посылает. Это, однако, похвально.

Фантом Одрика попробовал поднять горсть белого речного песка, но песок буквально просыпался сквозь призрачные пальцы.

— Ну — ка, мое бесподобное нечто, копни песочку. И не дави на него, а отпускай потихоньку.

Одрик сделал, как просил Учитель, песок потек у него с ладони.

— Видишь, сколько одиноких песчинок? И ты всегда считал себя одинокой песчинкой. Хотя, как ты знаешь, если песок долго лежит, песчинки прорастают вдруг в друга и получается камень песчаник. А если песок попадает в печь, то у умельцев вроде тебя превращается в стекло. А теперь посчитай, сколько для твоего одинокого, как тебе кажется, Я другие Я трудились, надеялись, учились, искали…, да что там, умирали ради тебя!

— Ради меня? Да кто же это?!

— Потрясающе! Как это кто?! А твоя мать? Ей нельзя было здесь оставаться, ты знаешь, чем грозит приезжим воздух Каравача, его дожди и туманы. Но она не уехала, потому что тебе здесь нравилось. Она разменяла свою жизнь на твою. Редкостная неблагодарность! Про других говорить не будем, пока….

Одрик вскочил и бросился к зарослям, фантом воспарил и прилег в пронизанном лучами Андао воздухе. Когда показался Одрик, Учитель как ни в чем ни бывало, указал ему на прежнее место.

— Что?! Утер нюни? Хорош, нечего сказать. Прием пищи начнется на четверть часа позже. Продолжаем…, на чем мы там остановились?

Учитель занял свое привычное главенствующее положение.

— Итак, мы выяснили, что твое исключительное Я, не есть твое. Оно продукт усилий и стремлений многих Я. Ты связан не только со своими родителями, предками, учителями, а еще и с каждым илларем, молоко которого пил, в шкуру которого одевался, с каждым кустом вечерницы, ягоды которого ты обрывал, с каждой травинкой, на которой сейчас сидишь, с каждой каплей дождя, которая на тебя падала…. Дело в том, что мы не одинокие песчинки. Мы узелки в переплетениях мировой паутины, паутины раскинувшейся в пространстве и во времени. Мировая паутина все время меняется, пропадают одни узелки — возникают другие, рвутся старые связи — образуются другие. На тебя уже слишком много завязано, а будет еще больше. Ты не представляешь, сколько людей, нелюдей, существ и сущностей тебя ждали. Ты знаешь, сколько жизней прервется, если ты не совершишь предназначенного тебе? А сколько просто не придет в этот мир — даже трудно представить. Так что, довольно ребячиться, — фантом сверкнул своими бездонными глазами, — ступайте править, мой Белый принц.

А потом опять начались бесконечные упражнения… А у Одрика еще со вчерашнего дня болели все мышцы и кости.

Сегодня вечером 25 Щедринеца очередной великосветский прием в резиденции у доджа по случаю приезда в город Члена Совета Великих Иллари аль Фридельвинг. Член совета рыжеволосая, кудрявая, и по голубым глазам видно, веселая и доброжелательная дамочка 25–30 местных лет. Официальный предлог для поездки — посещение гадалки, можно подумать, в Ричелите гадалок нет.

Вчера ходили к портному, он, как всегда был в шоке от моего заказа, но уже мысленно подсчитывает, сколько сдерет с дурочек, что вечно копируют мои наряды. Первый заказ на синее платье в стиле Диора, на потом, больших нареканий у него не вызвал, а вот второе, маленькое синее, ну не положено мне носить черное, вызвало у него острое неприятие. "Да как же можно ходить с голыми ногами!" Ну, да льняные чулки под такое платье не одеть, шерстяные тоже, а шелковых ни у кого кроме меня нет. Вот и будет замечательная реклама изделиям моих подданных. После этого приема шелковые чулки будут расходиться как горячие пирожки в голодный год. Жалко я не смогла уговорить Торкану одеть подобное платье, она себе пошила что-то более традиционное, впрочем, от чулок от паучков она не отказалась.

Сначала прием оказался так себе… Походили, посмотрели, поели. В очередной раз продемонстрировала бассейн, очень он всем нравится. Особенно, когда запускается иллюзия в пару над водой. Одрик поменял плетение, теперь там были два танцующих дракона, красный и голубой. Публика восторгалась, вглядывалась в это танго в пару до головокружения. Но сам Одрик мое предложение посетить прием проигнорировал, буркнул, что занят, ну и ладно. Наверно оно и к лучшему, потому что явись Одрик и Торкана в своих официальных цветах, то вряд ли стояли в противоположных углах сада, и только слепой не догадался бы, что означают страстные игры драконов.

Платье и чулки, продемонстрированные в дамской комнате, произвели ожидаемый фурор. И когда мы с Торканной прогуливались вдоль столов на нас знакомо пялились. Особенно этим страдала дамочка из Совета. Я думала, она себе свернет шею, так она рассматривала меня и мою подругу. Какой-то интерес у нее нездоровый, может она берет пример с эльфов и из этих, ну, которые предпочитают тот же пол? А так и не скажешь…

Вдруг я почувствовала на себе тоскующий взгляд синих глаз. В углу зала стоял сейн Калларинг, делал вид, что беседует с доджем, а сам беззастенчиво пялился на меня. Его взгляд по-прежнему волновал меня и заставлял сердце биться неровно. Я столько времени пыталась найти ему замену, вернее не ему, а стражу Сигвару, и не нашла. Были, были на первый взгляд, подходящие кандидаты, но… У одного во рту вместо зубов оказались один пеньки, у другого изо рта так пахло чесноком, что можно было зажечь огонь, у третьего на пальце оказалось кольцо, а четвертый отсутствовал в Караваче.

На земле наличие обручальных колец никого не останавливало, но не здесь. На Лари богиня Мурана следит за выполнением данной ей клятвы, у нас клянутся в верности друг другу и потом эти клятвы легко нарушают, без ущерба для себя. А здесь все по другому, здесь клянутся не партнеру, а богине, и за соблюдением клятвы следит она, и если нарушишь, то…. Я слышала много баек на эту тему, и не очень-то верила, но потом, почитала в библиотеке несколько книг, и для себя решила, что лучше под гнев богини не подставляться, так оно спокойнее. Ведь под гнев попадает, не только нарушитель клятвы, но и тот с кем он ее нарушает.

Страж, милый страж… Помириться что ли? А почему бы и нет? Мне скоро опять уезжать в пустыню почти на год, а там этим делом можно заняться только с варгами и эльфами, а не те ни другие у меня желания не вызывают, другое дело сейн.

— Торкана, душечка, подыграй мне…. Мы сейчас мимо полковника проходить будем, ты меня толкни, чтобы я на него вино выплеснула. Хорошо?

— А зачем он тебе? Ты же ему отказала?

— Я отказала сейну, а не стражу.

— Какому стражу?

— Потом объясню…

Торкана была великолепна, вот что значит с малых лет в высшем обществе. Разыграно все было как по нотам. Неловкое движение и на черный мундир падают несколько капель вина.

— О, извините меня, извините… — Из крохотного кармашка извлекается снежной белизны шелковый платочек с умопомрачительными кружевами, и я начинаю промокать попавшие на мундир капли.

— Асса Анна все в порядке, не надо, не стоит. — Берет мою руку с платочком и целует, он сама корректность, а в глазах такая тоска. Додж ловко испарился, словно его и не было, боится, что опять могу разнести что-нибудь и мудро решил держаться подальше.

— Ах, сейн, как мне загладить перед вами свою неловкость? Чем утешить?

— Асса, вы мне один раз уже отказали в том, что могло бы меня утешить, а Дьо — Магро второй раз ни о чем, и ни кого не просят. — В голосе металл, а в синих глазах тоска вперемешку с болью.

— Я, сейн, отказала вам как Дьо — Магро, и всем сейнам отказала.

— А оглашение?

— И вы, и я знаете, что объявленное глашатаем событие никогда не состоится, но наемница Анна не отказывала в посещении ее постели стражу Сигвару, это он перестал приходить к ней. — Поворачиваюсь и ухожу.

За всеми этими передвижениями Анны зорко наблюдали многочисленные глаза. Одна пара глаз принадлежала Великой, а вторая ее придворному магу и троюродной сестре.

Когда Великая Иллари ехала в Каравач, она ожидала увидеть в качестве претендентки молодую хорошо воспитанную девушку с некоторым магическим потенциалом. А то, что она наблюдала, ей совсем не нравилось.

Да, девушка была молода, но не слишком. И внешность так себе, таких в столице называли "страшненькими": светло серые, очень холодные глаза, разрез глаз по-своему оригинален, чуть-чуть раскос, как у эльфов. А вот нос явно подкачал, довольно крупный и с горбинкой, но профиль получился пикантным. Подбородок округлый, но твердый, темные не по моде волосы. А фигура! Вот ее подруга, хороша — худа и изящна по последней моде, а эта… Плечи широкие, руки излишне мускулистые. Точеные линии длинных ног подчеркивали бесподобные чулочки, ничего не скажешь. И фигура тоже ничего, но крепко сбитая. Талия тонкая, но нет в ней того изящества, что требует современная мода. Больше всего ее фигура напомнила Великой фигуру циркачки, тоже сплошные мускулы, жилы, и бьющая через край сила и воля.

"А как она одета! Спаси меня Пресветлая от того портного, что сшил ей это платье. И как ей не стыдно выставлять напоказ почти голые ноги. А откуда у нее такие чудесные чулочки? Надо будет отправить управляющего на ярмарку, пусть купит мне такие же и десяток пар не меньше. Не девица, а сплошной эпатаж. Причем местные видимо уже привыкли к ее выкрутасам. А что там в магическом плане?" И взор Великой обратился на свою сестру.

— Ну, что? Какой у нее уровень?

— Магистр, не меньше, но вот как она всем этим умеет пользоваться, вот это вопрос.

— А что еще?

Магесса пожала плечами:

— Пока она не начнет что-либо плести ничего больше сказать нельзя. Одно могу сказать точно, подвешенных плетений она с собой не таскает, но при ней есть несколько амулетов, видимо все, что надо лежит в них.

— А кто с ней?

— Рыжая?

— Да.

— Это бывший помощник Великого. Зимой она, после похода в Топи, потеряла свои магические способности, и ее вычеркнули из всех патентов, после такого не выживают, а утраченные магические способности обычно не восстанавливаются. Это Торкана аль Эльдинг, ее бабка была в Совете Магов. Больших средств у нее нет, владений тоже нет, акромя магического таланта у нее нет ничего. Сейчас у нее официально патент ученика.

— А не официально?

— А не официально до нее не всякий магистр дотянет, а еще и знания, академию закончила "на отлично". В общем, получилась та еще парочка, одна синяя, другая красная. Вода и огонь, взрывоопасная смесь.

— Да и слишком много эпатажа…

— Великая, это не эпатаж. Эпатаж, когда хотят, чтобы их заметили и о них говорили, а этой, — и магиня кивнула на Анну, — это похоже все равно. Ей вообще наплевать, что о ней подумают и что скажут. Помните, когда мы ехали от портала в резиденцию, Вас поразило количество девушек и женщин в оркской одежде, так, вот моду на эти наряды ввела эта… асса Анна. А после сегодняшнего приема все побегут искать шелковые чулки…, а те что помоложе оденут короткие платья.

Великая опять перевела взгляд на удаляющуюся в сторону выхода парочку ведьм.

Торкана вся в нетерпении, ей любопытно аж зубы болят, но она терпит до конца приема. Вот выдержка настоящей леди, я бы так не смогла. Но вот мы одни в паланкине и едем обратно в трактир, в таких платьях и туфельках по местным улицам ходить нельзя, а на извозчиках не положено, не престижно. Считается, что если идешь на прием к доджу, то можешь и паланкин заказать и дать заработать гильдии грузчиков, к которым относятся и паланкинщики.

— Ты о каком страже говорила с сейном?

Я молчу, и только улыбаюсь с видом довольной кошки, объевшейся сметаны.

— Колись подруга, все равно от тебя не отстану. Ну, давай же… говори. — Она уже в нетерпении трясет меня за плечи, сейчас искры посыплются.

— Ну, ладно. Когда я только приехала в Каравач на ярмарку, то у меня был бурный роман с одним стражем, он закончился в день бала, после известного тебе скандала.

— А почему роман закончился?

— Любовники поняли, что оба обманывали друг друга о своей настоящей личности, и если я, по крайней мере, назвалась своим именем, то он соврал даже в этом…

— И что теперь…

— За прошедшие почти два месяца, я так и не нашла подходящей замены для того стража, вот и решила возобновить наши отношения.

— А это страж был сейном Калларингом?

— Да.

— И ты решила возобновить ваш роман?

— Да. Сейн великолепный мужчина, сильный, горячий и ласковый, и найти ему подходящую замену я так и не смогла.

— Ты его любишь? — Эти слова Торканы заставили меня задуматься о моем отношении к сейну.

— Пожалуй — нет, не люблю, но он как мужчина, в постели мне вполне подходит.

— Но ты его не любишь? Как же так, как же можно без любви?

— Торкана! Ты вроде светская девушка, соединение родов без взаимной любви, но по политической необходимости, это для тебя норма, а просто завести любовника, но без огромной и горячей любви — это не хорошо. Ну, нет у меня к сейну неземной любви, ну нет… Может я вообще никого кроме демона любить не могу, это я о Маре, и что? Мне что из-за этого все время спать одной? Мара в данном случае не считается. Сейн, он или не сейн, это в данном деле роли не играет, а вот мужик он каких поискать.

— А Одрик?

— Что Одрик? Он оказал мне услугу, согласившись на оглашение, но и я оказала несколько услуг ему. Не подумай ничего дурного, наши отношения чисто деловые. Он для меня слишком молод, мне с ним не интересно.

— Анна, тогда я могу…? — Торкана мнется, теряется в словах, но я то знаю, о чем она собиралась спросить.

— Можешь, подруга, еще как можешь!

— Так еще я не спросила!

— А сколько можно тебя ждать? — Вот наивная. Она думала, если я об этом не говорю, то я об этом и не знаю. — Я давно наблюдаю ваш с ним роман.

Торкана вспыхивает, так, как может только вспыхнуть огненная ведьма, и начинает ртом хватать воздух.

— У вас же на лицах все написано было, птенчики мои. А от тебя я все-таки не ожидала, надеялась, одумаешься.

— Почему? Чем он мне не подходит?

— Да мне казалось, что он простоват для столичной магини с академическим образованием, слишком провинциален.

— Ты не права. Знаешь как надоели столичные рафинированные экземпляры. А он далеко не прост, как тебе кажется, он непредсказуем. И в нем есть то, что называется породой. Ты только посмотри на него…. — взгляд Торканы стал бездонным, одурманенным. Угораздило влюбиться подружку, а влюбленные все видят по-другому.

— Его руки …. я просто без ума от длинных мужских пальцев, руки музыканта или художника, — это мечта, идеал, да и просто прекрасное зрелище. Сильные сухие пальцы, выступающие косточки, рельефные жилки, переплетение вен на руках, Эхх! И смотреть, как эти руки делают что — то, творят, как плетут или просто держат кусок хлеба, как переворачивают страницы, дотрагиваются до лица…, а если они перебирают твои волосы, то, кажется, сердце останавливается.

Торкана чуть помедлила, и задумчиво продолжила:

— Очень четко в память врезался момент, когда мы с ним ехали на варге, о чем-то разговаривали, и тут я увидела его руки — пальцы, удерживающие ремешки упряжи; в тот момент почувствовала себя каролем перед змеем — не могла оторваться от вида, как его красивые пальцы перехватывают поводья, как они плавно ложатся на них, но властно подчиняют себе животное. В тот момент я пропала окончательно…. — Да, подруга, пропадать тебе еще рано, а вот диагноз ставить пора. Надеюсь, острая фаза скоро пройдет, а то даже страшно представить, что может натворить влюбленная огненная ведьма.

— Торкана, а тебе разве мое благословение нужно? Да забирай его, и поможет тебе Пресветлая. Но учти, это каравачский отпрыск, а у них гонор как сорняк прет. И в голове сплошной сумбур. Появятся ли там какие-нибудь дельные мысли неизвестно. Ему хорошего женского руководства не хватает. Вот если его грамотно направлять в нужную сторону, то из него, со временем, вполне даже выйдет толк. И помягче с ним, помягче, он жесткого руководства не потерпит, слишком упрям, а вот если ему внушать, что это он сам придумал, то из него, как впрочем, из всех мужчин, можно веревки вить. — Торкана согласно покачала головой, я продолжила:

— Только ты с ним зря в Топях роман закрутила, он все еще из-за служанки сейна переживает. Нашел проблему….

— Если бы совсем не переживал, это было бы странно и нехорошо. И вообще, если его в этом возрасте не интересовали бы девушки, вот здесь надо было бы напрягаться, а так… значит, что все нормально.

— С этой точки зрения не могу с тобой не согласиться.

— Анна, извини, я тебя спрошу. А тебя наличие этой служанки в доме полковника не смущает?

— Знаешь, нет. По той же причине, что и тебя. Если бы его не интересовали женщины, то я бы первая сочла его ущербным. И почему он не должен был себе ничего позволять? Уж если так получилось, то горничной невероятно повезло. К тому же, если я что-то в этих делах понимаю, ее срок начинается ДО моего приезда в Каравач. У меня к нему никаких претензий быть не может.

Паланкин остановился, и мы вернулись в трактир Джурга, вернее я в трактир, а Торкана к себе в соседний трактир, занятый веселыми вдовушками. У входа сидела Мара и преданно ждала меня. Интересно, признания в любви к ней она слышала или нет? А даже если слышала, то я думаю так, что спать ей сегодня все равно придется на коврике у двери, или я ничего не понимаю в мужчинах.

Асса Тадиринг сидел в малой гостиной усадьбы сейна Дьо — Магро, пил из маленькой рюмочки ром из его же запасов. Он только что вернулся в город и рассчитывал на беседу и последние сплетни, он несколько дней провел за городом на илларьей ферме и был не в курсе последних событий. Вдруг мимо него быстрым шагом, почти бегом прошел, или пробежал сейн в своей черной форме. Асса только встал с удобного кресла и даже не успел его окликнуть, так он пронесся.

Пока асса Тадиринг стоя посреди комнаты думал, от кого или зачем бежал сейн и стоит ли его беспокоить, как Калларинг уже успел вернуться, но одетый в костюм наемника и с широкополой шляпой под мышкой. Сейн так торопился и был настолько занят своими мыслями, что налетел на ассу и почти сбил его с ног.

— А Тадиринг, ты уже вернулся? Извини, очень тороплюсь… Берни, Берни! — Заорал сейн во всю глотку.

Адъютант полковника удивленный поведением начальства не меньше, чем маг, тут же возник на пороге.

— Берни, оседлай мне варга, но не Чогори, его слишком хорошо знают в городе, а что-нибудь попроще.

— Мой варг подойдет?

— Вполне, но быстрее. Да, Берни, меня до завтра в городе не будет, я уезжаю, амулет связи возьму с собой, но если меня побеспокоят по какому-нибудь пустяку, то пусть пеняют на себя. Поводом для беспокойства может быть только нападение на город. Иди, седлай… — и Берни бодрой рысцой побежал выполнять распоряжения начальства.

— Сейн, ты куда-то торопишься? — Не выдержал маг.

— Да, асса, очень тороплюсь…

— Что и не выпьешь со мной рюмочку рома?

— Нет, не хочу. Ну сколько же можно седлать варга? Что же он копается?

— Сейн, ты далеко собираешься — то? Может взять сопровождение, в окрестностях, как я слышал, неспокойно…

— Да не надо мне сопровождение, я недалеко. — Сейн Калларинг немного рассеянно посмотрел на мага. — Знаешь, асса, а ты был прав. У меня свидание, ну, ты знаешь с кем…

Асса Тадиринг всплеснул руками.

— Да ты что?! И когда вы помирились? Неужели она приняла ТВОЕ предложение?

— Нет, предложение она не приняла. Просто я был круглым дураком, и она мне об этом прямо сказала.

— И что? Что она сказала? — Асса аж подпрыгивал на месте от любопытства.

— Что наемница Анна не прогоняла наемника Сигвара, а он сам к ней не приходил. Ты представляешь Тадир, все это время я зря страдал! Мне достаточно было просто прийти к ней, и она бы меня приняла. А я тут подыхал от ревности. Какой же я дурак!

— Варг, ждет вас, полковник. И все же когда вас ждать в страже?

— Не знаю, если что, то связь через амулет. — Все это полковник крикнул уже на бегу, исчезая в дверном проеме.

Берни проводил полковника задумчивым взглядом.

— Вот кто мне скажет, почему сейчас сейн мне напомнил Чогори, когда он тут на днях богов снес ворота?

Асса крякнул, глотнул рома, но отвечать не стал.

Я лежу в теплой воде в бадейке в своем номере и думаю, сколько времени понадобится полковнику, чтобы приехать сюда. Успеет вода остыть или нет?

Вопрос Торканы люблю ли я сейна Калларинга не дает мне покоя. Люблю или нет? А вопрос интересный… Так люблю или нет? А что такое любовь? Райская птица, ради которой можно пожертвовать всем. А ради полковника я ничем жертвовать не желаю. Значит, птицы — любви между нами нет. Но есть неистовая обжигающая птица — страсть, и когда она улетит, рано или поздно она улетает, то после нее останется только песок и пепел. Когда улетает птица любовь после нее остается больше, остается нежность и дружба, но и дань она собирает большую.

А любила ли я когда-нибудь? Нет, наверное, нет. Вот с птицей Страстью я знакома, многие годы я принимала ее за другую, но под конец прошлой жизни я поняла разницу, но было уже слишком поздно. Сейчас я вижу, в чем отличие между птицами, но сделать ничего не могу. Не прилетает ко мне райская птица Любовь. Любить я не умею, мне это не дано. Что делать, одни умеют любить, другие нет. Это как у одного есть талант, а у другого нет. Вот так и я — любить не умею.

— А я? Как же я? — Возмущается Мара.

— Мара, ты, к счастью не человек, поэтому я тебя люблю.

— Никогда не хотела быть человеком.

— Вот и правильно, собаки намного лучше.

Мара насторожила уши.

— Кто-то идет по коридору, шаги знакомые. Пустить?

— Конечно, пустить…

Это полковник, быстро он…

— Анна, ты где?

— Здесь…

Дверь в ванную комнату приоткрывается, сквозь пар вижу веселое и помолодевшее лицо сейна.

— К тебе можно?

— Конечно, присоединяйся, пока вода не остыла. — Он исчезает в комнате, Мара фыркает и уходит.

Сейн уже распахивает дверь, он поставил рекорд по скорости раздевания. Красивый мужчина, тренированное поджарое тело, под гладкой кожей перекатываются рельефные мышцы. Он наг, и его член стоит гордо. Хорошо, что тогда, во время лечения, я не оставила на его теле шрамов. Он уже в воде и я придвигаюсь к нему вплотную. Я соскучилась, птица Страсть поет нам свою песню.

Обхватываю тело сейна своими ногами, мы прижимаемся друг к другу, наши губы находят друг друга, языки переплетаются, нам не о чем говорить. Я хочу его не меньше, чем он меня. Наши руки страстно обнимают тело друг друга. Чуть отстраняюсь и позволяю чего члену проскользнуть внутрь меня. Мы оба торопимся и знаем об этом. Страсть не позволяет нам терять ни одной минуты. Пара его движений и я взрываюсь оргазмом, у меня внутри все сжимается, и я кричу, кричу громко в его рот. Поцелуй разрывается, спина изгибается, я прижимаюсь к нему, я сжимаю его ногами. Может быть, он и хотел бы продлить удовольствие, но я ему это не позволяю, внутренние мышцы сжимают его член, провоцируя быстрый конец. И я уже чувствую биение его оргазма внутри себя. Мы постепенно успокаиваемся. Приступ страсти сменяется приступом нежности. Мы целуем и ласкаем друг друга. Руки скользят по его плечам, они широкие и красивые, чистая, гладкая кожа, крепкие, хорошо тренированные мышцы опытного мечника. Какие у него нежные руки, они гладят мою спину, талию и ягодицы. Эта ласка рук может продолжаться вечно. Мы должны заново изучить и запомнить друг друга. Мои пальцы скользят по его лицу, обводят брови и губы. И мы опять целуемся. Нет, мы пьем друг друга и пьянеем от нашей близости.

Он все еще внутри меня и мы не хотим разъединяться, нам хорошо вместе и пришла пора для продолжения. Он гладит меня по спине и затылку, целует мои губы. Я опять хочу его, первый порыв страсти утолен и мы хотим продолжения. Я ласкаю его грудь, затылок и ерошу его волосы, начинаю немного двигаться и провоцировать его на продолжение.

Он понемногу возбуждается, торопиться нам некуда, разве что вода остывает и вытекает в не плотно закрытый слив, да не беда. Когда мы встречались, в начале Приветника, я маскировалась, а сейчас я свободна. Мои нити магии охватывают сейна, они ласкают его вместе со мной, они пронзают его, не знаю, что он сейчас ощущает. Но судя мо моим ощущениям — польза есть.

Вдруг из коридора раздается грохот. Кто-то в тяжелых сапогах бежит по коридору, их много, хлопают двери, раздаются громкие голоса. Сейн тоже это слышит и пытается отвлечься от меня. Не допущу, не сейчас. Выворачиваю полог, закрывавший мою комнату, чтобы не было слышно, что происходит внутри, пусть теперь не будет слышно звуки снаружи. Тихо… На еще какие-либо магические действия меня сейчас не хватит. Я занята!

Мысленно зову Мару.

— Мара, делай, что хочешь, но эти…, из коридора сюда зайти не должны.

— А чего делать — то?

— Заблокируй дверь.

— Не поможет, стены хлипкие.

— И стены тоже укрепи. И окна, и все… Они сюда войти не должны, ни под каким видом.

— А если будут ломиться?

— Поговори с ними, не поможет — напугай. В общем, делай что хочешь, но чтобы нас сегодня не беспокоили.

Мне сейчас не до Мары. Мой избранник готов для продолжения, пока мы ждали, вода в кадушке, где мы сидим, почти остыла и наполовину вытекла. Мы начинам двигаться, но мне хочется чего-нибудь другого. Чуть отстраняюсь, перебрасываю через него одну ногу и, извернувшись ужом, оказываюсь к нему спиной, встаю на колени и держусь руками за бортик. Вот так мы в воде еще не пробовали, а хорошо получается… Мы долго и целеустремленно двигаемся, моя спина выгибается от наслаждения, я кричу мне хорошо еще несколько движений и мы одновременно доходим до вершины наслаждения. Сил нет. Хорошо, что и воды почти нет, а то был бы анекдот про утонувшего в кадушке мага воды.

А в это время в трактире шел повальный обыск. Тайная стража получила от своих осведомителей сведения, что сегодня ночью в трактире Джурга будет продана большая партия алмазной пряности. Тайная стража действовала тайно, как варг в посудной лавке.

Сразу после получения сведений, почти сразу как в трактир вошел полковник в цивильной одежде, трактир был оцеплен. Стражи дождались прибытия начальства, полковника натурально не нашли, и был вызван дежурный лейтенант. Стража ворвалась внутрь, и начался обыск.

Обыскали всех, кто был в трактире, все комнатушки, кухню, варгятницу, чердак и подвал — ничего. Единственная дверь, которую ретивые служаки не смогли открыть или выбить — была дверь в мою комнату. Попробовали выломать перегородку в номер, с тем же успехом.

И вот незадачливые стражи со злобными мордами стоят перед единственной уцелевшей дверью в трактире и ничего не могут сделать, позвали лейтенанта.

— Ну, что? — Лейтенант закончил обыск подвала и явился на второй этаж. Он только пару дней назад был переведен из патрулей в город и потому был немного не в курсе происходящего в городе. — Почему вы еще не закончили обыск?

— Так не открывается…

— Ну, тогда ломайте…

— И не ломается.

— А через окно?

— Тоже не получается. Там словно решетка стоит…

— А в номере кто есть?

Из номера доносятся странные звуки… стоны, крики и прочее… Кому-то там внутри очень хорошо, не то, что находящимся снаружи. Лейтенант краснеет от бешенства, звуки постепенно становятся глуше и совсем исчезают.

— Где хозяин?

Зовут злого, как зимний гваррич, орка.

— В номере кто есть?

— Как не быть, он снят до конца Щедринца.

— И кто его занимает?

— Асса Анна. — Это немного остужает стражей, но совсем немного… ассу они если не знаю, то слышали про нее, и не всегда хорошее.

— А почему она не открывает? Глухая, не слышит? — Стражи ржут.

— Она не одна, поэтому не открывает.

— Попроси ее открыть дверь.

— Не буду, вам надо, вы и просите.

— Мы уже пытались выломать эту дверь …

— А постучать и вежливо попросить вы пробовали?

Лейтенант в затруднении, стучать и просить ему как-то в голову не приходило. Почесав затылок в тщетной попытке помассировать мозги, он вежливо стучит в дверь.

— Кто там? — доносится бас откуда-то сверху.

— Тайная стража.

— И чего вам надо?

— Откройте дверь.

— Зачем?

— Нам надо поговорить.

— А вас сколько?

— Пятеро. — В недоумении отвечает лейтенант.

— Вот вы между собой и поговорите.

Лейтенант опять пытается чесанием затылка стимулировать мыслительный процесс.

— А вы не могли бы показаться, а то неудобно… — Что там лейтенанту было неудобно, никто так и не узнал. Из по-прежнему закрытой двери вылезла огромная ушастая голова какого-то животного. Некоторые из стражей признали голову демона ассы, но вредному лейтенанту никто ничего не сказал.

— Ну, я показалась, дальше что? — Продолжила голова басом.

— Нам надо провести обыск в этом помещении.

— Ну и что?

— Немедленно откройте дверь!

— Слуш ты, поверь мне, если я это сейчас сделаю, то из лейтенантов ты вылетишь точно, останешься ли в живых — не знаю, но отмывать от твоей крови пол в номере своим языком я не хочу, вдруг глупость заразна. Все понял?

— Но мне надо завершить обыск!

— А если я дам честное слово, что того, что ты ищешь, в этом номере нет?

— Нет, мне надо закончить обыск и убедиться во всем самому.

— И как ты, такой глухой в лейтенанты попал? Я ж тебе сказала, сейчас это никак нельзя. Хозяйка занята. Подожди до утра, утром хозяйка выспится, настроение у нее будет хорошее, она кушать захочет и сама отсюда выйдет. Вот тогда все и обыщешь, если сможешь. А сейчас надоело мне с тобой беседовать, я тоже спать хочу.

И черная ушастая голова исчезла. Лейтенант еще долго стучал и звал, но никто ему больше не отзывался. Но, к своему несчастью, лейтенант был упрям, и решил оставить засаду. Стражники поворчали, поворчали, но они люда подневольные, потом притащили матрасы из соседних номеров и улеглись нести вахту на полу у двери закрытого номера. Нескольким повезло меньше, и они сели в засаду во дворе трактира.

Кручу кран, чтобы долить воды, пусть и холодной, сажусь к нему на колени, теперь подогреть воду и можно поговорить. Но какие разговоры, опять поцелуи, но уже спокойные и нежные.

— Что там за шум был в коридоре.

— Не знаю. Ты что не помнишь где я живу? Скорее всего, орки между собой повздорили, ерунда. Останемся тут или пойдем в кровать?

Эту проблемы мы решали долго, потом все же перебрались на кровать.

Уже засыпая, под утро вспомнила про Мару.

— Мара, ты где?

— Тут я.

— Что там за шум был?

— Облава была.

— А чего искали?

— Контрабанду искали, не нашли. Перерыли весь трактир и все номера, кроме твоего.

— И что теперь?

— Теперь они сидят под дверью в засаде.

— Это что, нам в окно выходить?

— Там во дворе тоже засада.

— Ну и фиг с ними, вот выспимся, проголодаемся и выйдем. Вот тогда эта проблема и разрешится, если к тому времени они все еще будут в засаде.

— Будут.

Великая Иллари аль Фридельвинг вот уже час мучила перья и бумагу. Она пыталась составить приглашение для претендентки на беседу. Все никак не получалось…

То получалось, слишком властно, то слишком заискивающе, то слишком сухо… В конце концов у Великой получилось следующее:

"Великая Иллари аль Фридельвинг приглашает ассу Анну аль Зетеринг для приватной беседы. Беседа может состояться в любое удобное для ассы время. Великая Иллари планирует пробыть в вольном городе до 27 Щедринца. На время моего визита в вольный город, моя временная резиденция располагается в усадьбе Ал — Фулниров".

Я в кровати не одна. Нежное прикосновение рук к телу и мягкие, растворяющие поцелуи… В окно пробиваются лучи Андао. Уже утро! О боги, а ему все мало! Но мне тоже уже хочется повторить то, что было вчера… И мы повторяем, а потом лежим расслабленные и удовлетворенные.

Из приятной полудремы меня выдирают жуткие звуки, сонно оглядываюсь… Где шумит? О, это у меня в животе так бурчит! Выскальзываю из жарких объятий и иду в ванну, где не торопясь привожу себя в порядок.

— Соня вставай! Спать по ночам надо! — И кидаю полковнику на кровать его вещи, и, пока он одевается, бурча, что это я ему всю ночь спать не давала, одеваюсь сама.

— Анна, а может, еще подремлем, рано еще…

— Я не могу дремать. Я хочу ЕСТЬ. У меня в животе бурчит, слышишь? И я голодная не могу ни о чем думать.

— А зачем думать, для этого думать не надо. — Смеется, но одевается.

— Давай скорее, а то мне очень хочется кого-нибудь или что-нибудь укусить, например, сырничек…

Так весело перешучиваясь, мы, наконец, оделись, я подошла к двери и откинула с нее засов. И тут дверь решительно распахнулась и я нос к носу столкнулась с двумя стражами в черной, немного помятой форме. Они стояли передо мной со зверскими рожами, еще бы они же спали на матрасах, а в матрасах клопы, очень много клопов. Стражи стояли молча, плечо к плечу, и надежно загораживали мне выход из номера. Тут ко мне сзади подошел сейн, он уже полностью оделся, только еще не активировал амулет для отвода глаз и шляпу держал в руке.

Полковник чуть приобнял меня за плечи и бросил удивленный взгляд на стражей. Они узнали начальство, вытаращили глаза, то ли от удивления, то ли от усердия, вытянулись по стойке смирно, но продолжают стоять плечо к плечу, загораживая собой выход из номера.

— А вы что здесь делаете? — Удивленно и чуть лениво спрашивает полковник.

— Проводим обыск трактира, на предмет обнаружения контрабанды! — Рапортует один из стражей.

— И как нашли что-нибудь? — Нехотя и с легкой издевкой в голосе интересуется начальство.

— Никак нет!

— Обыск уже закончили?

— Так точно!

— Тогда что вы здесь встали? Идите в казарму…

Стражи четко выполнили поворот кругом и быстрым строевым шагом направились по коридору к лестнице на первый этаж. Ну, и мы в обнимку пошли следом. В коридоре полковник активировал амулет для отвода глаз, но шляпу одевать не стал.

Так мы и спустились вниз, чуть приобнявшись и следом за марширующими стражами. Стражи, под злобным взглядом орка, направились к двери на улицу, а мы с полковником к моему столу, завтракать.

— Джург, тащи все, что есть для завтрака и побольше, побольше… — Крикнула я хозяину, показывая руками сколько надо. Он посмотрел на меня мрачно, еще более мрачно на умиротворенно — спокойного сейна и утопал на кухню.

— Анна, а какие у нас планы на сегодня?

Вот, уже "у нас"… Оглядываюсь по сторонам, Юммит сонно сидит через столик от меня и вежливо ждет, когда его подзовут. В дальнем углу трактира, уже сидят, купцы орки, о встрече с которыми я договорилась еще вчера.

— Дорогой, ты, конечно же, прав, у меня на сегодня куча планов и разных дел.

— И каких же, позволь поинтересоваться?

— До обеда деловые переговоры с купцами, я тут объединила свои капиталы с одним купцом… Деньги-то надо зарабатывать….

— И кто он? — Полковнику просто любопытно…

— Юммит Кнон.

— Не знаю такого… Он, наверное, не местный.

— Да, он издалека… — От расспросов о Юммите меня спасает Джург, принесший нам огромный завтрак. Больше говорить не можем, оба жутко оголодали. Физические упражнения они, знаете ли, способствуют хорошему аппетиту с утра.

Чуть утолив голод, продолжаю вещать о своем расписании:

— Мои планы на обед тебе не понравятся. — Вопросительный взгляд, спросить не может, рот у него занят. — Я сегодня обедаю в "Огнях Несайи" в месте с Одриком.

Лицо полковника вытягивается, челюсти останавливаются, как бы не подавился.

— Дорогой, ну ты же взрослый мужчина, и должен понимать, что у нас с ним есть некоторые обязательства. Разорвать просто так оглашение мы не можем и не хотим, я не хочу, поэтому для поддержания моего имиджа мы с Одриком будем время от времени вместе обедать и, возможно, показываться вдвоем на каких-нибудь мероприятиях.

— А может вы разорвете, это оглашение? Зачем оно тебе?

— Если мы его разорвем, то тут опять выстроится очередь из ваших сейнов и начнется веселая игра "Кто настоящий сейн, делайте предложение ассе Анне, и выслушивайте от нее отказ. Если вы этого не сделали, то вы не настоящий сейн." — Полковник улыбается. У меня хорошо получилось изобразить одного из местных сейнов.

— А мне было совсем не смешно, у меня даже пропал аппетит, стоило сесть за стол, как они выстраивались в очередь. Жуть!

— А что у тебя с этими молоко… молодым человеком?

— С Одриком?

— Да.

— Вот только не надо ревновать… У меня с Одриком чисто деловые отношения, и ничего более. А задавая подобные вопросы, в следующий раз думай, что я могу и тебе задать подобные…

— Задавай… — Пожимает плечами. Ну, сам нарвался…

— А что у тебя со служанкой?

— С какой служанкой? — Очень натурально делает вид, что ничего не понимает.

— С рыжей служанкой… — Уточняю я.

— Анна, и ты поверила сплетням? — Сколько в его взгляде укоризны…

— Не очень, но объяснить тебе придется. — Твердо сообщаю полковнику о своем решении. Вздыхает.

— Девушке была нужна работа, а после бала, я уже не мог держать свой дом закрытым, а прислуга была нужна. Вот я ее и пожалел, — вздыхает, — взял. Я не знал, что она беременна, правда, не знал. Я же не могу видеть как вы!

Делаю вид, что не могу ответить, потому что занимаюсь пережевыванием завтрака. А у самой в голове крутится: "сорвал первоцвет", "его не было в городе полгода", "и у него такая "птичка" появилась, относительно свежая" и испуганное лицо Рора. Все кусочки мозаики встали на свои места. Бедный полковник, он оказался в этой истории самым крайним! Ему досталось от всех, и Одрик заехал ему в челюсть, и я ревновала и изводила его больше месяца. А вот что с женишком делать, обрадует его это известие или поставит в тупик?

— Если так, извини…. Но, если ты к этому отношения не имеешь, почему она до сих пор у тебя в доме?

— А почему она там не должна быть?! Ты хотела, чтобы я пошел на поводу у сплетников, так этого не будет никогда, не жди. А девушка старательная, аккуратная, заботливая, как горничная меня вполне устраивает. Ничего плохого я в ней не замечал.

"Заботливая"… "устраивает"… "ничего плохого"… Я чувствую, что начинаю заводиться. Что со мной? Уж не ревную ли я? Этого еще не хватало! Стиснув зубы, слушаю полковника дальше.

— К тому же ребенок — благословение Двуликой, приносит в дом удачу.

— Но он же не твой?!

— Какая разница? Двуликая для благословения гербовые бумаги не спрашивает. А вот обидев женщину в ожидании, можно навлечь на себя беду.

Богоугодник, тоже мне, нашелся!

— Какой ты добренький! Собираешься еще чужого ребенка содержать? Хоть известно, чей он?

— Нет, она молчит. А содержать этого ребенка в случае чего будет город.

— Это в честь чего?

— Тадиринг сказал, она носит ведьмаченка.

— И Тадиринг с его интересом со всем городским сплетням не захотел определить кровное родство?

— Он не смог.

— Асса Тадиринг и не смог? Шутишь!

— А малыш дал ему отпор. Тадиринг сказал, что малявочка его блокирует, и Кайте для него стала нечитаема. Видать, у нашего неведомого папашки серьезный уровень.

— А вдруг ребеночек просто "самородок"?

— Анна, где тебя учили?! У "самородков" не бывает высоких уровней. А Тадиринг уверял, что уже сейчас энергетические показатели зашкаливают. Если это действительно так, то ты не представляешь, как такой маг будет важен для города.

Последняя фраза навеяла мне воспоминания, вызвавшие приступ тошноты. Видимо, я не слишком скрывала мое неудовольствие. Калларинг это увидел и понял.

— Анна, я такой, какой есть. Я не перестану выполнять свои служебные обязанности, я не перестану быть гражданином этого города. Как, впрочем, и ты не перестанешь быть ведьмой и выполнять свои обязанности. Более того, мы не можем отказаться от самих себя. Но мне кажется, будь мы другими, вряд ли мы друг друга заинтересовали, — И таинственно так улыбается, почти по-философски. Да, тут с ним не поспоришь.

— И завершая разговор на эту тему, хочу тебе заметить, если бы ты приняла мое предложение, то занималась бы подбором прислуги в моем доме сама, как полноправная хозяйка. А сейчас, извини, твои претензии необоснованны.

Ах, полковник, не зря ты столько лет в Тайной страже, как изящно вывернулся. И вроде я получаюсь еще и виноватая! Ну — ну, я тебе при случае припомню.

— Спасибо за доверие, сейн Калларинг, но у меня своих забот хватает, — язвительно цежу сквозь зубы.

— Анна, боги создали людей существами парными, объединить роды, создав свой это нормально. Ненормально жить в одиночестве…, — Я вижу, к чему он клонит, и прерываю пафосную речь.

— Да, милый, ты, безусловно, прав…. Но на обед с Одриком, мне все равно надо сходить…, — у полковника вид, как будто ему на новый парадный мундир капнул пролетавший мимо гваррич. Но он мужественно проглатывает и эту мою перчинку, и, переведя дыхание, продолжает:

— Анна, а может все-таки ты …. — От очередного предложения объединить роды нас спас посыльный.

— Вы асса Анна аль Зетеринг.

— Ну я … — Вот почему, когда меня называют полным именем я всегда жду неприятностей? И что самое главное почти никогда не ошибаюсь…

— Вам письмо… Вот. — Протягивает мне маленькую трубочку с болтающейся на ней печатью. — Мне велено подождать ответа.

— Тогда не стой столбом, отойди в сторонку и там жди.

Долго и внимательно рассматриваю и трубочку письма и печать. В магическом зрении есть только плетение контроля за тем, кто распечатает. Но плетение какое-то недоделанное, асса Зита учила меня для таких случаев делать намного более хитрое плетение, а это сломать раз плюнуть. Мне даже стыдно было бы таким пользоваться…

Фыркаю и вскрываю послание вместе с плетением. Полковник настороженно наблюдает за мной, за посыльным и за залом. Прочитав, и окончательно убрав плетение, протягиваю листочек сейну:

— И что ты об этом думаешь? — Он аккуратно берет листочек, словно ожидая, что он загорится у него в руках. — Не бойся, не рассыплется.

Полковник внимательно читает письмо несколько раз…

— Аудиенция у Великой — это большая честь.

— Думаешь?

— Да, конечно.

— Я собственно спрашивала о другом… Зачем и о чем ей со мной беседовать? Мне ей сказать точно нечего…

— Анна, твой Род, до войны магов был одним из пятнадцати Великих Домов, и если я не ошибаюсь, то третьим по родовитости. После и во время войны четыре первых Дома и еще один, кажется восьмой, были уничтожены. Уничтожили ВСЕХ и стариков и младенцев.

— Я читала об этом.

— Прошло триста лет, и тут появляешься ты, последняя из Рода. Появляешься из ниоткуда. Ты всем мешаешь… Для начала с тобой хотят поговорить…

— Нет, сперва меня два раза пытались убить… — Ой, что-то я не то ляпнула!

— Два раза это когда? Один раз это когда мы с застав ехали, а второй? А, так это легионеры с магами за тобой приходили, когда ты в теплой компании на хутора ездила? А в показаниях заявила, что ничего не знаешь и никого в глаза не видела!

Я КРАСНЕЮ, я, оказывается, еще умею краснеть! Мне действительно неудобно и стыдно, он же за меня искренне переживает, но и Одрика подставлять не хочется.

— Так что там на самом деле произошло? Ну — ка быстро выкладывай!

Смущаясь и путаясь, выдаю новую, и все равно не совсем правдивую версию. Да, магов прикончила я и Торкана, Одрик лежал в отключке, его решили убрать первым и сразу по голове попали. А что там у легионеров долбануло, я знать не знаю и ведать не ведаю, и предположений у меня нет ни на медный грошек.

Полковник думает, барабанит пальцами по столешнице и хмурит брови.

— Ладно, если они решили поговорить, то других на тебя покушений в ближайшее время не будет. После таких потерь Легион на тебя заказа не примет. А к Великой сходи, по крайней мере узнаешь, что от тебя ждут.

— Кто ждет?

— Не притворяйся дурочкой, у тебя не очень хорошо получается… — Раздражается, но все же поясняет. — Они там, в Совете Великих, очень хотят знать, что ты предпримешь. Ты для них неизвестная сила, а все неизвестное пугает. Сообщи посыльному, когда ты навестишь Великую.

— Не знаю… Не знаю я когда. У меня ближайшие дни все полностью расписаны.

— О, как! А на меня то время найдется? Так что там у тебя сегодня? Утром купцы, обед с женихом. — Полковник это слово прошипел. — А дальше?

— Ну, в сиесту я хотела поспать, ночью-то некогда было…, а то цвет лица испортится, от недосыпа. Ты, кстати, можешь ко мне присоединиться…

Полковник мрачно отвечает:

— Увы, не получится, мне сегодня надо бы появиться на службе. Я этого не планировал, но без меня эти болваны уже успели всякого наворотить, обыск устроили, и я не уверен, что смогу выбраться оттуда в это время. Что там у тебя дальше?

— Дальше деловой визит в один магазин.

Полковник морщится… Ходить по магазинам он, как и все мужчины не любит.

— Мы можем встретиться там, или возле него. Он у главной площади — "Кульминация моды". — Полковник опять морщится, этот магазин ему знаком. — Встретимся в нем или рядом можно пойти поужинать где-нибудь, только чтобы мне не надо было переодеваться в платье…

— А потом?

— Потом? Ну, я догадываюсь, что потом программа будет насыщенная и разнообразная…

— А где?

— Ну, здесь…

— А у меня другое предложение… — Мне интересно, что мы еще не пробовали… — Ты продолжаешь встречаться "по делам" с Одриком, как вы там договорились, а сама переезжаешь ко мне в усадьбу.

Предложение заманчивое…, но…

— Дорогой, совсем я не могу переехать, давай договоримся так, одну ночь из трех мы проводим тут, чтобы сплетен было все же поменьше… А в остальном я согласна, но ты тоже постараешься показываться на своей работе пореже, покажешь мне окрестности… Я скоро разберусь с делами и можем съездить куда-нибудь за город… на прогулку.

Мы придвигаемся друг к другу вплотную, наше дыхание соединяется…

— А я бы согласился и на пополам… ночь у тебя, ночь у меня…

— Ах, ты хитрец! — Мы легко и нежно целуемся, зачем ругаться по пустякам…

— А завтра утром у тебя по плану что?

— Завтра? Вот завтра утром я пожалуй и навещу Великую, а усадьба Ал — Фулниров это где?

— Через одну от меня, так, что сегодня ночуем у меня. Договорились?

— Да, но сперва ужинаем в городе.

— Договорились.

Подозвала посыльного и передала на словах, что я навещу Великую завтра за три часа до полудня. Мы с сейном уже собирались расходиться по свои делам, как тут к нашему столу подошел мрачный и всем недовольный Джург.

— Сейн Калларинг, вы уже уходите?

— Да.

— А не могли бы Вы забрать с собой и двух ваших подчиненных, что с ночи сидят у меня во дворе в засаде. Они мне сильно не мешают, но пива пьют много…

Лицо полковника начало медленно бледнеть…

— А почему они на посту пьют пиво?

— А как им его не пить, — возразил Джург, — если все бочонки, что выносятся из подвала, проносятся перед ними. Они же каждый раз спрашивают: "А что это у вас? А не контрабанда ли?" и снимают пробу…

Теперь полковник стал краснеть…

— Сейн, так вы их заберете?

— Да, конечно…

— А куда их вам погрузить?

— Как погрузить?

— Я пиво не разбавляю! — С гордостью сказал хозяин трактира. — Так куда их грузить?

— Они что совсем на ногах не стоят? — Пересилив себя, поинтересовался полковник.

— Совсем.

Мне стало жалко моего любовника…

— Милый, в варгятнице этого трактира у меня стоят два варга. Погрузи своих … э — э — э … подчиненных на одного из них и отвези в стражу. Вечером, как раз на них доедем до тебя… грузовое седло у Джурга, ради такого дела найдется…

Полковник немного подумал и согласился…

— А кто мне оплатит, убытки за выбитые двери и выпитое пиво? — Мрачно интересуется Джург. После этого вопроса, я начинаю чувствовать себя лишней и тихо выскальзываю из-за стола, оставляя полковника и орка самим выяснять денежные вопросы. Судя по настроению Джурга, Тайной страже и полковнику в частности, ночные мероприятия выльются в приличную сумму.

Когда ранним утром мэтр Олирко наконец-то отправился спать, устав от трудов на ниве примирения воровских гильдий, его слуга Антонин смог наконец-то выбраться в город по своим делам, вернее по делам Ордена Равновесия. Он твердо решил, что сегодня во что бы это не стало, найдет временного резидента ордена. И если его опять нет в номере гостиницы, что он снимал, то Антонин сядет у входа и будет ждать.

Но сегодня Антонину повезло, временный резидент ордена Равновесия в Караваче был на месте и совсем не удивился визиту своего куратора. Регулярные проверки работы резидентов их кураторами в ордене были нормой.

— Ну что, Ольгерд, как тут дела в вольном городе? — Поинтересовался Антонин у своего протеже.

— Все тихо, все спокойно, если не считать визита Великой.

— Это хорошо, но журнал происшествий, ты мне все же дай… — Временный резидент достал с полки толстую тетрадь и передал своему куратору.

Антонин с комфортом расположился в кресле у окна и стал читать. Временный резидент был человеком пунктуальным и въедливым записи вел каждый день и очень аккуратно. Почерк у него был ровный и разборчивый, и читать журнал было одно удовольствие. Антонин читал и делал загибы на некоторых страницах, чтобы об этих события расспросить подробнее. Иногда он возвращался к сделанным загибам и отгибал краешек обратно, это означало, что последующие записи поясняли прошлые неясности. Андао уже хорошо перевалил за полдень, когда интересное чтиво закончилось.

Временный резидент, тут же предложил пообедать в номере, и после обеда обсудить все возникшие у куратора вопросы. Антонин не возражал, он сильно устал за последний день, и надо было если не отоспаться, то хоть поесть вдоволь.

Когда с обедом было покончено, Антонин приступил к вопросам.

— Ольгерд, ты хорошо ведешь записи. — Временный резидент расплылся в довольной улыбке, похвала такого уважаемого члена ордена дорогого стоила, и можно было, в перспективе, надеяться на повышение. — У меня есть к тебе только несколько вопросов. Первый, что произошло 17 и 29 приветника? Вопрос второй: у меня такое ощущение, что не все бумаги упомянуты в журнале… Объяснись…

— А можно журнал… я не очень хорошо помню записи за те дни. — Анантонин протянул ему журнал.

— Ага, 17 асса Анна, полковник Калларинг и пара отпускников стражей, возвращались в Каравач с дальней заставы, и на них было осуществлено нападение. Никто из стражей не пострадал. Вроде бы был взят пленный, но проверить эту информацию не получилось. Если что и было, то этим делом занимался лично полковник, поэтому информация скудная. Я потом сам побывал на месте нападения. Нашел только проплешину от большого костра, в котором были сожжены трупы нападавших, примерно пять человек. И еще, потом, когда я занимался происшествием 29 приветника, мне удалось совместить происшествие 17 и данные наблюдения в этот день за магическим фоном.

— И что получилось?

— В тот день совсем рядом с тем происшествия от 17–го кто-то вызывал демона, возможно, для этого были принесены человеческие жертвоприношения.

— А почему этого нет в журнале?

— Эти сведения я узнал намного позже и …. Я посчитал, что эти события могут быть и не связаны между собой. А о вызове демона 17 в журнале есть, но в отчете за 36 Приветника. — Антонин полистал журнал, да такая запись была.

— А что известно про пленного?

— Ничего, Тайная стража, когда ей это надо, хорошо хранит свои тайны.

— А что по 29–му Приветника? Что удалось узнать такого, что не отражено в журнале?

— Станция наблюдения за магическим фоном зарегистрировала "выброс магии неизвестного происхождения". Оборудование на станции такое, что удивительно, как оно вообще еще работает. Город после этого происшествия заказал новое оборудование. Так что вполне возможно был сбой. Патруль Тайной стражи выезжал на место происшествия, нашел кучу останков людей и записал показания свидетелей.

— Да, я заметил, что свидетельницей была асса Анна ее подруга и … сейн Одиринг. Он же и пострадавший… Их показания есть?

— Нет, к сожалению, нет… — И временный резидент развел руками…

— У вас есть копии донесений стражи?

— Есть. — И Ольгерд полез в дальний ящик стола. Нашел там тоненькую папочку и передал все куратору.

Антонин долго и внимательно изучал документы. Происшествие вроде рядовое и не заслуживающее дополнительного расследования, но уж очень его смутила фраза: "выброс магической энергии неизвестного происхождения". Что-то ему это напомнило… но шустрое воспоминание, как скользкая рыбка все время норовило выскользнуть из рук и никак не давалось.

— Я смотрю в Тайной страже новый маг…

— Да асса Тадиринг ушел в отставку и у них сейчас работает асса Вордер.

— Вордер? Это такой мрачный и носатый, все время ходит в черном?

— Да.

— А что он думает по поводу 29–го Приветника?

— Мэтр Антонин, кто я и кто асса Вордер?

Антонин задумался… да, поговорить с ассой Вордером необходимо, но сделать это может только он сам.

— Мэтр Антонин, так каково будет Ваше заключение?

— Пока все идет хорошо, продолжай в том же духе… Если что будет интересного, то сообщай мне. Особенно если еще будут выбросы. Почтовый адрес тебе известен. До свидания.

Анатонин распрощался с временным резидентом Ордена равновесия и решил непременно повидать еще одного своего протеже, проживающего в вольном городе.

Письмо в Ричелит:

"Дорогая тетушка, на работу устроилась совсем рядом с домом. Работа мне нравится. У меня появился постоянный поклонник, местный сейн, жаль, что почти всегда ходит в черном. Что ты об всем этом думаешь?"

На следующий день секретарь Радужной ложи сделал запись:

"Агент "Рыжая" поселилась рядом с объектом и ведет почти постоянное наблюдение. У объекта появился постоянный любовник, местный сейн, ходит в черном (в черной форме?). Спрашивает совета, что делать дальше?"

Приписка на полях: Уточнить имя любовника из других источников.

Все остальное утро посвятила переговорам с орками по закупке товаров для моих подданных в Топях. С орками торговаться совсем не то, что гномами. Гномы назначают завышенную цену и ждут торга, они получают удовольствие от самого процесса, от криков, уходов, хаяния и расхваливания товаров. Иногда в процессе торговли цену можно опустить вдвое, когда вошедший в азарт гном может согласиться на все, что угодно, а потом будет стоять и тереть в затылке, и как это он на такое согласился?

А с орками у меня такой фокус не прошел. Они сразу назначили вполне приемлемую цену и потом только пыхтели, сопели и стояли насмерть, в общем, сдвинуть их с той цены, что они предложили у меня не получилось. Но попробовать-то стоило? И больше я с ними торговаться не буду, только время потратила зря.

Потом забежала и проведала свою подружку. Торкана лежала на кровати поглощала местные фрукты, похожие на персики и читала какие-то книги по магии.

— Привет подруга! Как у тебя дела с Одриком?

— А никак… я его, как приехали в город и не видела. Он ко мне не заходит…

— Так навести его сама, вечерком, а то так и будешь тут сидеть в одиночестве. Я его видела на днях, он со снами ковыряется. И еще, мы сегодня с ним обедаем в "Огнях Несайи", для поддержания реноме. А я к тебе по делу… Давай еще раз повторим нашу с тобой сине — красную защиту, и сделаем ее как в последний раз сферической.

— А зачем?

— В амулет положу. Надо. Ну, давай сделаем, тебе что жалко?

— Ну, давай. — Соглашается Торкана, ей все равно скучно, а тут хоть какое-то развлечение. — А активацию будем ручной делать?

— Да, нет, тут хорошо было бы настроить на что-то типа испуга или слишком резкие движения рядом.

— Типа стрелы?

— Ну, да. Или испуг, когда видишь противника лицом к лицу, но в это я, почему — то, не особенно верю…

— У меня тут есть прелестная заготовочка… Она от другого плетения, предназначена для активации на летящие предметы. Подойдет?

— В самый раз будет, делай!

Плетение получилось большим и красивым, мы его попробовали активировать летящей книжкой, получилось.

Так увлеклись задачкой, что на обед с женихом я немного опоздала. Когда я влетела в ресторан, Одрик уже сидел за столиком и лениво потягивал из бокала, какой-то напиток. Я быстрым шагом подошла к столику:

— Здравствуй, душа моя! — Наклоняюсь к женишку, а он отворачивается, просто шарахается в сторону. Неужели Торкана делает это лучше? Не верю!

— Одрик, целомудренный ты мой, ну не ломайся! — Шепчу ему в ухо. — Это же для маскировки, на нас люди смотрят. Представь, что ты комедиант на сцене и у тебя роль такая. Смелее, ведь публика ждет.

По вопросу маскировки Одрик со мной солидарен, соглашается, слава Пресветлой. И мы нежно и чувственно поцеловались, все посетители ресторана, напряженно за нами наблюдавшие, сыто переводят дух. Они удовлетворены, собственно ради этого мы тут и обедаем. Плюхнулась на свое место, уткнулась в меню и повесила над столиком полог, чтоб нас слышно не было.

— Одрик, а что ты пьешь? Надеюсь не местные коктейли?

— Нет, это вино разбавленное водой.

Подозрительно смотрю на бокал.

— Одрик, а вино тебе нельзя…

— Если разбавить его водой один к десяти, то можно.

— Да, такое можно. И кто тебе это посоветовал?

— Учитель. — Мрачно отвечает жених.

— А, так ты начал учиться… И как нравится?

— Не очень…

— Это почему?

— Я уже третий день вижу все только в магическом диапазоне, от этого к вечеру голова болит.

— А зачем же ты так мучаешься?

— Учитель, чтобы я быстрее обучался, отключил мне простое зрение, так что я все вижу только так.

— А зачем все эти трудности?

— Он пытается обучить меня видеть в двух диапазонах одновременно.

— А разве так можно?

— Он говорит можно…

— Ой, как интересно, я тоже хочу этому научиться. И как это сделать?

— Учитель говорит, что если достаточно долго пользоваться только магическим зрением, то потом оно будет присутствовать всегда, не слишком сильно, но будет.

— А "достаточно долго" — это сколько?

Одрик прислушивается к чему-то и отвечает.

— От месяца, до двух…

— Как вернусь в пустыню, так и начну.

Я наконец-то сделала выбор, приподняла полог и позвала официанта, Одрик тоже что-то заказал, посмотрел на меня подозрительно и задал давно мучавший его вопрос:

— Анна, скажи мне, ты упражнения по медитации, те с выворачиванием рук и ног, делать умеешь?

— Конечно, они хорошо помогают для концентрации внимания и магии. Если плетения простые, где-то до пятого уровня, то подобного и не требуется. — Одрик смотри на меня еще более мрачно. Ой, я же забыла, что у него как раз пятый уровень…, но продолжаю объяснять. — А если больше, то это просто необходимо, особенно когда плетешь что-то не один день, то чтобы включиться в работу, подобные упражнения просто необходимы. А что?

— Уже ничего… И долго ты их учила?

А вот этот вопрос для меня сложный. Лиана их умела делать раньше, а я их еще раз учила весной, но тело умело делать эти упражнения очень хорошо и поэтому научиться еще раз получилось очень быстро, я просто вспомнила как надо.

— А что ты раньше их никогда не делал? — Одрик мотает головой. — Ну, тогда с учетом возраста придется помучиться немножко. Попроси Торкану, она тебе поможет. И, кстати, почему ты до сих пор не навестил девушку? Вот только не говори, что тебе некогда было… — Юноша краснеет и мнется, ну, да он же не знает, что мне известно о его похождениях. Пусть помучается… ему полезно.

Нам принесли рыбку, ах, какой запах… А вкус! Язык проглотить можно… Но поговорить все равно надо:

— Одрик, у меня для тебя есть две новости. Одна хорошая, относительно… А другая плохая.

— Начни с хорошей.

— Великая будет в Караваче еще два дня, не считая сегодняшнего.

— А причем здесь я?

— Тогда я начну с плохой новости. — Делаю паузу. — Одрик, я перед тобой сильно виновата. На тебя взяли заказ легионеры.

— А причем тут ты и Великая?

— Заказ на тебя сделали, потому что у нас с тобой было оглашение. И боюсь, что если даже мы его отменим, то заказ все равно останется. Но пока Великая в вольном городе, легионеры за твоей шкуркой не придут.

— И что мне теперь делать? Опять все бросить и срочно уезжать из города?

— Идея хорошая, но боюсь — не сработает. Вот держи… — И протягиваю Одрику его же стеклянную капельку. Он берет ее в руку и, простая душа, собирается активировать заложенное внутри плетение прямо в зале ресторана. — Одрик! Ты что?!? Дома посмотришь. Это защитное плетение, ты его знаешь. Мы с Торканой его на тебе опробовали, когда на хутора ездили, так что как его запитывать ты знаешь. Активируется оно само, но если что, то ты и сам справишься. А еще, если ты не против, то на тебя еще и Мара свою защиту поставит. Можно?

— Можно. — Соглашается Одрик, но моего вопроса он, кажется, не слышал. Он о чем-то думает или с кем-то разговаривает.

"Мара ставь, как договаривались с активацией на опасность и вызовом нас с тобой на место." Даю команду моему демону — собаке поставить на Одрика защиту.

— Ты с кем беседуешь? А то и обидеться могу,… пошел в ресторан с невестой, а сам неизвестно с кем беседует.

— Это я с Учителем разговариваю.

— А, с ним можно, и даже нужно. Вот и попроси его, чтобы выучил с тобой какую-нибудь защиту, покруче, а то ходишь… голый.

Дальше наша беседа плавно перешла в обсуждение рыбных блюд, и расстались мы на пороге заведения, еще раз прилюдно поцеловавшись.

А теперь надо поспать, а то после сытного обеда глаза сами закрываются…

Роджер Аль Болен сидел в кабинете сестры и ждал визита Великой. В его голове была полная каша, и он никак не мог сформулировать, о чем же ему докладывать. Вроде все указания выполнил, но как-то не так. Дверь резко распахнулась, и в комнату ворвался вихрь юбок, комок энергии и хорошего настроения.

— Здравствуй братишка, докладывай!

Великая стремительно заняла свое место за столом и вопросительно посмотрела на Роджера.

— В Каравач съездил, сведения собрал, вот доклад. — Роджер положил на стол к Великой пару листочков бумаги. — С ассой встретился, она сказала, что когда решит с Вами встретиться даст знать, пришлет ко мне своего демона.

Хорошее настроение Великой стремительно улетучивалось, чтобы не сорваться и не накричать на незадачливого посланца прямо сейчас, она схватила доклад и попыталась прочитать. Эльза сделала над собой огромное усилие и сосредоточилась на чтении, по мере того как она читала, ее нижняя губа начинала дрожать. Это был плохой признак, когда подчиненные видели дрожание нижней губы у владетельницы, они старались, по мере возможности, держаться от нее как можно дальше. Роджеру отступать было некуда, и он на полном серьезе думал о своей срочной эвакуации под стол. Стол был хороший, добротный и должен был выдержать гнев сестры.

Великая дочитала третью и последнюю страницу его доклада, закрыла глаза, сделала несколько глубоких вздохов, и посмотрела на своего братца. Ее нижняя губа еще подрагивала, но Роджер понял, что он легко отделался, и сестра все же смогла справиться с приступом бешенства.

— И ради вот этого, — Великая скомкала листочки доклада и потрясла ими перед носом Роджера, — ты сидел там больше недели?

— Это все сведения, что я смог собрать… — С ужасом пролепетал незадачливый шпион.

Эльза опять закрыла глаза и начала медленно и глубоко дышать, так ее учили справлять с приступами бешенства, помогло.

— Эльза, пойми, я — воин, я не шпион, меня этому не учили… Все что смог, я узнал и об этом написал в отчете.

Великая приоткрыла один глаз и посмотрела на испуганного братика.

— Роджер, я молю богов только об одном, чтобы ты выполнил хоть одно мое поручение, и сделал это правильно. Надеюсь, никто не знает о твоей встрече с ассой? Признавайся, я все равно все узнаю. Давай говори сразу, может быть еще можно что-нибудь исправить?

— О том, что я, возможно, встречался, с ассой Анной знает только сейн Дьо — Магро.

— Как это " знает, что возможно встречался"? Так знает или не знает?

— Я думаю, что знает, но он только предоставил мне такую возможность, но сам не спрашивал: встречался я с ней или нет. Я не мог придумать, как мне встретиться с ассой, чтобы об этом совсем никто не узнал, она все время на виду. Эльза, он же мой тесть и, я так подумал, что он должен быть заинтересован в благополучии дочери… Поэтому никому никогда не скажет о моей встрече с ассой.

Великая удивленно посмотрела на брата: "А он не так глуп, как кажется…".

— Так ты с ней все же увиделся?

— Да, конечно, ты же мне велела. — Брат с сестрой невольно перешли на "ты", чего с ними не было уже много лет, с тех пор, как Эльза стала Великой, Роджер всегда помнил о разделившей их пропасти и с тех пор всегда говорил сестре "вы".

— Ты уверен, что НИКТО об этой встрече не знает.

Роджер поколебался секунду и твердым голосом ответил:

— Да, уверен, никто.

Великая облегченно вздохнула. "Хорошо, что хоть так…".

— И что она тебе сказала?

— Что когда она захочет с тобой увидеться, то сообщит. Пришлет ко мне своего демона, и мы договоримся: где и когда.

Плохое настроение покидало Эльзу так же стремительно, как и накатило.

— А это ты зачем написал? — И она опять ткнула в лицо Роджеру листки доклада.

— Ну, если бы я этого не написал, то было бы подозрительно, столько времени был в вольном городе и никаких сплетен и слухов не собрал.

Великая посмотрела на своего посланца еще более одобрительно.

— А каковы твои личные впечатления от ассы?

Роджер на минутку задумался, Эльза его не торопила… "Личные впечатления очень важны, пусть сосредоточится, вспомнит…" думала про себя Великая. Братик собрался с духом и …

— Странная она. Никакого почтения к … пославшим меня, и большого удивления я тоже не заметил. В то, что на нее собираются покушаться, поверила, но не испугалась. Только поморщилась… Может быть недооценивает потенциал халифских мальчиков? Поддержкой в Совете не заинтересовалась, сказала, что она и "без этого места хорошо живет". Но от встречи она не отказалась, только ей надо подумать, надо ей это или нет, а на то, что с ней хотите встретиться Вы, ей кажется наплевать.

— А еще?

Роджер немного поколебался и продолжил.

— Мне кажется, что у нее что-то было с полковником Калларингом, нечто большее, чем просто скандал на балу.

— Почему ты так решил?

— Мне так показалось после разговора с сейном.

"А вот это уже интересно!" Великая даже заерзала на месте от стремительно несущихся в голове мыслей. "Надо велеть осведомителям понаблюдать за парочкой повнимательней. Аль Зетеринг и Дьо — Магро это… это… звездная пара, а их дети могут претендовать на что угодно, и вполне заслуженно получить, просто за то что родились, за свой Род. Ай, да Роджер! Ай, да молодец!"

Великая уже совсем одобрительно посмотрела на братика. Было видно, что ему совершенно не хотелось подставлять тестя, но не доложить о своих подозрениях он не мог. Чтобы прервать терзания родственника Эльза решила закончить разбор его телодвижений в вольном городе:

— Ладно, иди. Тут без тебя гарнизон совсем распустился. — Роджер весело вскочил с кресла и побежал к двери. — Стоять!

Братик замер на месте и сделал оборот кругом и вытянулся, ожидая приказаний. "Красавец! Весь в меня!"

— Если к тебе явится демон, срочно ко мне. В любое время дня и ночи. В ЛЮБОЕ! Понял?

— Так точно!

— Иди.

Когда около полудня асса Тадиринг, прогуливаясь по вольному городу, зашел по старому месту работы, собрать последние сплетни, он неожиданно застал кабинет полковника занятым. Причем занятым самим же полковником. Сейн сидел за столом, как всегда разбирал бумаги. Асса долго смотрел на своего старого друга и никак не мог понять, что с ним не так:

— Полковник, ты не в форме?! Что случилось?!

— Тадиринг, ты ошибаешься, я еще как в форме! А на одежду не обращай внимания, просто не успел переодеться. Пришлось транспортировать в казармы тела двух стражей, уже бывших стражей.

— Их убили? Кто? Когда?

— Если бы… лучше бы их убили…. Они умудрились напиться так, что не заметили, как я их довез до казармы.

— А ты почему здесь? Ты же собирались быть с.?.

— У ассы сегодня разные дела, а мне тоже пришлось прийти сюда. Ты представляешь Тадир, меня не было на службе и дома всего два часа. За это время они умудрились провести обыск в трактире у Джурга. И, естественно, ничего там не нашли, но так они же еще и засаду устроили.

— На кого?

— Вышло, что на меня.

— А зачем?

— Комната Анны была единственная, в которой они не выбили дверь и которую не обыскали. Хорошо, у нее комната магически укреплена, а так представляешь Тадир, что было бы?! Они выбивают дверь и застают там меня!

— Голым и с ведьмой в обнимку?

Полковник улыбнулся, и его лицо приняло мечтательное выражение.

— А вечером мы опять встречаемся…

— И опять в трактир?

— Нет, сегодня проведем ночь у меня.

— Ты приведешь ее "к себе" или в семейную спальню?

— Да.

— Калар, у меня нет слов… Кстати, ты знаешь, что связь обычного мужчины с ведьмой может как преждевременно состарить, так и продлить жизнь?

— Нет, не знал. Но пусть старит, лишь бы не слишком быстро…

— Да, нет, я к тому, что тебе эта связь явно идет на пользу, выглядишь, ты явно помолодевшим, словно лет десять сбросил. Или это любовь на тебя так действует?

— Да, какая разница… А ты чего здесь делаешь? Сплетни собираешь?

— Да, как всегда… Так я пойду?

— Иди… иди… — Сейн махнул другу рукой и уткнулся в бумаги.

Маленький магазинчик рядом с главной площадью вольного города, на которой располагались парадный вход в резиденцию доджа и ратуша, привлек мое внимание большой, по местным меркам витриной. Оконное стекло здесь дорого, окна стеклят не большими кусочками и, чтобы было красиво, собирают их в подобие витражей. Большие стекла локоть на локоть и больше, могут позволить себе только сейны, и то не все. Большинство предпочитают экономить и заказывают витражи. И красиво и дешево.

А в этой лавочке, язык не поворачивается назвать это убожество магазином, была — ВИТРИНА. Большое окно было застеклено единым стеклом и за ним были выставлены жуткие наряды, от какого-то из столичных кутюрье. Не смотря на шикарную витрину и хорошее место, лавка популярностью не пользовалась. Вольный город — это не столица, здесь другое отношение к моде и к эльфам в частности.

Хозяином этой лавки был эльф. Это тоже большая редкость, правда, не в Караваче. Тут эльфы частенько торговали и даже держали не большие лавочки и места на ярмарке, а не только сидели в банке и занимались различными художествами. Особенно часто в городе встречались эльфы из кланов восточных эльфов[98], но владелец лавки был из западных, утонченных и ленивых. И что его в торговлю занесло, сидел бы на западе, в Союзе, и занимался чем-нибудь вроде рисования картин и написание стихов, так нет, его принесло в вольный город. Ему же хуже!

Я стояла на улице Золотой Осени, птфу, ну и название, и пятилась на витрину лавки "Кульминация моды", три раза птфу. Я уже полчаса наблюдала за этой лавкой, и за это время никто в нее не вошел и не вышел. На витрину смотрели, смеялись, качали головами и уходили. Больше всего всем нравилась сама витрина и все норовили потрогать ее пальцем, а это то как раз и не получалось. Драгоценное стекло было хорошо защищено магией. Многие торговцы, проходя мимо лавки, чуть замедляли шаг, цокали языком, прикидывали стоимость стекла, качали головой и шли дальше, а некоторые еще и крутили пальцем у виска. Еще бы стоимость стекла в витрине перекрывала цену лавки вместе с товаром, даже по столичным ценам, раза в два.

Да, витрина хороша, а вот платья, выставленные в ней, вызывали дрожь и желание уйти отсюда как можно дальше. Это было все равно как продавать платья из коллекции "высокой моды" Парижа где-нибудь кочевникам в монгольской пустыне и на севере Таймыра эскимосам. Красиво? Возможно. Но совершенно не практично, поэтому местные глазели, смеялись, и ничего не покупали.

Вообще-то я с помощью Мары следила за этой лавкой уже пару дней и за эти дни в лавке были всего две покупательницы. Зашли, посмотрели и ушли двенадцать, а вот купили хоть что-то всего две. Но купили они не платья, а разные мелочи, кстати, вполне даже приличные, деревянные бусы, расписные платки, разные пояса из кожи разных неизвестных науке животных, яркие перья и прочее, прочее.

Стоять возле лавки мне надоело и я, подхватив тяжеленный мешок, решительно двинулась на штурм. Дверь лавки за мной плавно закрылась, и где-то внутри звякнул колокольчик. Я не успела досчитать до пяти, как откуда-то изнутри появился длинный и тощий эльф, одетый во что-то вроде выставленных на витрине платьев, но, слава всем богам, на мужской манер. Все эльфы большими формами не отличаются, а этот был именно тощим и каким-то вялым или скорее печальным. Он через силу улыбнулся или скорее скорчил гримасу и вяло поинтересовался:

— Вы хотите что-то купить или так зашли?

— Не, покупать точно не буду… — Лицо у эльфа вытянулось еще больше и стало нестерпимо кислым. — И никто не будет, поверьте мне на слово. У меня к вам другое предложение…

Лицо эльфа вытягивается еще сильнее, хотя кажется, что это уже невозможно. Он открывает рот:

— Мне ничего не надо, у меня все есть. — И гордо вскидывает подбородок.

— Прямо таки все? Совсем все?

— Да.

— Айре Легриэль у меня к вам серьезное деловое предложение. И я настоятельно советую вам его хотя бы выслушать.

— Стекло с витрины продавать не буду. — Сразу заявляет эльф.

— А мне стекло не нужно. Зачем мне стекло? У меня вот… — Достаю из тяжелого мешка тяжеленную гипсовую ногу, одетую в ажурный шелковый чулочек, и не долго думая, бухаю эту тяжесть на прилавок. Эльф в ужасе, сейчас грохнется в обморок. И точно… закатил глаза и медленно сползает по стеночке на пол.

И чем же я его так напугала? Ну, нога отдельно от тела, ну и что? Так она ж из гипса, мне ее на ярмарке гномы сделали, кстати с моей же ноги слепили. Вполне прилично получилось, тяжелая, правда, ну, да ничего страшного, я девушка крепкая, тренированная и вполне даже справилась с доставкой. Остальное, чулочки и платочки вообще ничего не весят, а то что на меня с этим мешком все косились, так я к этому привыкла.

Стою над эльфом и думаю: а что это он такой хлипкий? И что с ним теперь делать?

— Мара, что делать будем?

— Может его водой полить?

— Логично.

Оглядываюсь по сторонам, в обозримом пространстве воды нет, придется ее магией доставать. У меня тут одна проблема — главное не переборщить… Получилось удачно, на лицо эльфа вылился примерно стакан воды, он зафыркал, руками замахал, жить будет.

— Эй, хозяин, ты как в себя пришел?

— Почти…

— Ты меня извини, я не думала, что вид женской ноги приведет тебя в такое … э — э — э… в такой шок. Тебе уже лучше?

— Да. — Голосок у эльфа слабый — слабый, но жив и ладно.

— Тогда давай вернемся к моему предложению. У меня есть на продажу шелковые чулочки, перчатки и платочки с кружевами, все высшего качества. Товар абсолютно уникальный, ни у кого такого нет, а у тебя лавка пустует, а мне товар продать надо.

— На ярмарке продавай у меня только ВЫСШАЯ мода.

— А я тебе какую моду предлагаю? Ты с пола то встань, и на товар посмотри. Вот так потихонечку. Стоишь?

— Да. — Это не голос это мяуканье полудохлого котенка.

— А на ярмарке я это продать, конечно, могу, но не хочу. Мне надо чтобы было продано дорого. Очень дорого! И чтобы все сразу привыкли, что таким дорогим вещам на ярмарке не место. И продавать будем не оптом, а строго в розницу, хоть одну, хоть десять пар.

Эльф опять закатывает глаза. Нет! Только не это! Он опять лежит на полу.

— Мара, что с ним?

— Обморок.

— А почему? Что я такого сказала? И ногу гипсовую ему не показывала…

— У него голодный обморок.

— Чего?

— Это хлыщ голодает.

У меня это как-то не укладывается в голове. Эльф — голодает! УЖАС!

Послала Мару в соседний ресторан за бульоном, ей чтоб ее народ не пугался, пришлось опять наблюдателем стать, других-то людей она не ела. Ничего справится…

Справилась, правда, вернулась злая как собака, соседний ресторан уж очень дорогим оказался, так эта скупердяйка, умудрилась за пару минут мотнуться до трактира Джурга и обратно, там-то бульон дармовой. Теперь сижу и отпаиваю голодающего бульоном.

История добровольной голодовки оказалась интересной, и поучительной, до чего могут гордость и не знание довести.

Жил был юный эльф, юный по их меркам. Надоело ему заниматься всякими глупостями и решил юноша, по непонятной мне причине, доказать всем, и главное своему папику, крутому банкиру, что он и сам кое-что может. Папик, в глубине души, такое решение единственного отпрыска одобрил, выделил ему кое-какой капитал и дал пинка под тощий зад. Юноша почесал в лобе и решил заработать капитал и уважение, торгуя на периферии произведениями "высокой моды" от своего знакомого самого модного в столице кутюрье. Вбухал все деньги в покупку лавки, продали ему ее втридорога, за еще более бешенные деньги он сделал витрину, как в столице и даже круче, и деньги как-то неожиданно закончились. Приятель вошел в положение "друга" и дал ему свои платья на реализацию, по столичным ценам.

Вот и оказался юноша в вольном городе при лавке, куче никому не нужных произведений "высокой моды" и без гроша в кармане. Нет два платья, самых спокойных и адекватных из всей коллекции он продал, немножко отложил, а на остальное закупил разных финтифлюшек, то бишь аксессуаров… Деньги опять кончились, причем совсем. Комнат для проживания, как над лавкой Одрика в этом магазинчике было не предусмотрено, только не большой кабинетик, за лавкой. Из гостиницы, где юный эльф жил и питался, ему пришлось съехать, сам он готовить не умеет, да и где бы он этому научился? Питаться то ему надо в дорогом ресторане — престиж и дурные привычки требовали самых дорогих, а если на них денег нет, то … И вот результат — голодный обморок. Как он спал на крошечном диванчике в кабинете, я вообще молчу, на этом произведении пьяного мебельщика и Маре места было бы мало.

Все это было мне поведано с заламыванием рук, морем слез и стенаниями о неудавшейся жизни. Детский сад, младшая группа… А бульончик-то весь выхлебал!

В качестве апофеоза влила в эльфа стаканчик огневки, из фляжечки с НЗ. После чего глазки у ушастого стали заметно косить к носу, но с ним стало возможным разговаривать. Количество соплей уменьшилось и до юноши начало медленно доходить, что я тут не просто так его пожалеть, а нога в чулке на прилавке — это не орудие его убийства, а новый экспонат для витрины. Чулочки эльфу тоже понравились, а платочки вызвали полный пьяный восторг и попыткой утереть товаром глазки и носик. На этом наше сотрудничество неожиданно прервал храп. А еще говорят, что эльфы не храпят! Врут.

Отволокла выводящего рулады тощего эльфа на диванчик, кое-как уложила его там, подперев стулом, чтоб не сразу упал, и пошла хозяйничать в магазине.

Для начала сняла сестер, закрыла дверь и стала убирать коллекцию высокой моды подальше, чтоб не мешалась. Потом переделала содержимое витрины. И тут уперлась в проблему — хозяин спит, торговать не может, а мне стоять за прилавком как-то не хочется, да и не престижно магу за прилавком стоять.

— Мара, что делать будем? Может ты поторгуешь?

— В виде наблюдателя? — Прикинула, как будет выглядеть за прилавком мужик в камуфляже и с разрисованной мордой, торгующий шелковыми чулками и решила, что лучше не стоит, а других человеческих личин у собачки нет.

— Да, это не подходит. Какие еще предложения?

Мара чешет за ухом, не помогает. А у меня появилась идея.

— Мара, дуй в трактир, где остановилась Торкана, мы там были. Оборачивайся мужиком, и сними, найми кого-нибудь из девушек, все равно кого, лучше Кади, я ее лучше знаю. Берешь извозчика и волочешь ее сюда. Действуй! А то сейчас народ увидит новую витрину и что мне делать? БЫСТРО!

Мара обошлась без извозчика, она просто выдернула девушку из коридора, хорошо, что она была одета, и приволокла сюда, и уложилась в две минуты. Как я объясняла Кади где она и что ей надо сейчас делать — это отдельный длинный рассказ. Больше всего девушка переживала, что скажет по поводу ее отсутствия "на рабочем месте" Хавир.

— А ничего не скажет, я тебе заплачу, как за "работу". Скажешь, что эльфа обслуживала.

— Нет, не скажу, а то Хавир меня к нелюдям приставит.

— Но ведь с нелюдей берут больше.

— Спасибо, я лучше на хлебе и воде жить буду, чем….

— Не переживай не будешь ты на хлебе и воде. Значит так, чулочки будут от 20 до 30 золотых крон, перчаточки от 10 до 20, а платочки по 20 за набор из 8 штучек и по 10 за 4. Поняла?

— А не дорого ли?

— Не, 30 золотых крон — это месячное жалование лейтенанта стражи, так что в самый раз. Ни о каких скидках речи нет. Если хотят взять десять пар, то это значит, что платят за десять, а не за девять, как на ярмарке. Никаких чеков! Банк за углом, пусть обналичат чек там. Поняла? Если что, то я тут в коридорчике за шторкой спряталась… Открывай дверь, а то вон те девицы ее сейчас вынесут.

И Кади пошла открывать дверь… А Мара легла у входа, дабы пресечь попытки кражи.

В лавку вломились две девицы, а я их помню, они были на приеме у доджа, и бросились выбирать чулочки. Цена на них немного привела их в чувство, но не надолго. Попытались устроить скандал из-за чека, но тут свое веское слово сказала Мара, рявкнув на девиц от двери. Дальше все пошло без сучка и задоринки, Кади с ролью продавщицы справлялась вполне успешно.

Когда проснулся хозяин лавки, весь товар, что я притащила с собой, был раскуплен, до последнего платочка. Чулочки с витрины я не продала, уж очень трудно было их на эти гипсовые "ножки" натянуть и при этом не порвать. Кади была отправлена обратно в трактир по месту проживания на извозчике, я честно заплатила ей за время, проведенное в лавке, как за оказание услуг по ее древнейшей профессии, Юммит через Мару получил добро на доставку утром всего, что он успел получить из Топей. Лавка была заперта, а я сидела и подсчитывала выручку. Очень я вам скажу приятное занятие.

— Айре, как поспали? Чувствуете себя нормально?

— Да. А вы все еще здесь? А куда вы дели платья?

— Конечно я еще здесь, а платья там в шкафу висят. Когда я пришла к Вам со своим предложением, то собиралась предложить вам одну пятую, с продажи. Но поскольку сегодня вы все проспали, и мне пришлось самой стоять за прилавком, то получите только одну десятую. Надеюсь завтра вы сами сможете торговать?

— Да, да конечно. — Глаза у ушастого больше не косят, они готовы выскочить из орбит. Он не может оторвать взгляд от кучки золотых на прилавке. Я передвигаю обещанную десятую часть к нему. Эльф дрожащими пальчиками пересчитывает.

— Торговать будете моим товаром вот по этим ценам. — Протягиваю ему листочек с ценами. — Завтра утром придет от меня купец, большой такой, зовут Юммит Кнон. Он принесет следующую партию товара на продажу. Если будет слишком хорошо расходиться, разрешаю поднять цены. Я днем зайду, проверю, как идет торговля. Хочу сразу предупредить, что сколько, чего и по какой цене будет продано, я узнаю, — Эльф пытается оскорбиться. — Это я на всякий случай… Значит мы договорились?

— Да договорились… — У айре идет слюна, мечтает о плотном ужине, и последующих прибылях.

— Тогда давайте — ка составим договор, Мара, бумагу и чем писать.

Эльф возмущен, он оскорблен, договор с ним? Да как можно, эльфы своего слова не нарушают!

— Айре, так дела вести нельзя. Договор должен быть, положено.

Эльф смиряется, и мы вполне успешно переносим наши договоренности на бумагу. Все, теперь можно и поужинать, а то от всей этой нервотрепки в животе начинает неприлично бурчать. О, а это не у меня бурчит, а у эльфа…

Я сгребла пересчитанные золотые, подозвала Мару и ссыпала золотые ей в рот.

— Держи на хранение, только держи их отдельно от остальных. Поняла?

Мари кивает, золото она любит, у нее хранить надежнее, чем в банке, только процентов нет, зато всегда под рукой. Этот способ хранения денег эльфа добил окончательно, его перекосило, и глаза опять съехали к носу.

— До завтра, айре… — Я подхватила сестер и отправилась на свидание.