Меч и пламя

Глава 14

Прошла уже неделя, а Адель все еще с трудом могла поверить в чудесную перемену, происшедшую с ее возлюбленным. В первое время Рейфу было трудно подолгу оставаться на ногах, но с каждым днем дальность его прогулок увеличивалась.

Барон с нескрываемой гордостью показывал Адель замок, оборонительные укрепления которого были перестроены в соответствии с самыми последними достижениями фортификационной науки. Девушка снисходительно выслушивала его объяснения, пока он описывал ей устройство внутренних и внешних подъемных решеток и особую конструкцию водозаборов. Даже темницы были для него предметом внимания: хотя Рейф и надеялся, что они ему не понадобятся, камеры выглядели чистыми и просторными. Адель не стала перебивать его, когда он с видом ребенка, похваляющегося новой игрушкой, показал ей усовершенствованную модель лука. Рейф до такой степени вошел во вкус, что даже представил ей некоторых из своих лучников, не забыв упомянуть при этом, что большинство из них были валлийцами, – а ведь все знали, что лучшие лучники в стране происходили из Уэльса.

Адель, спрятав улыбку, размышляла над его словами. Хотя Рейф вел себя как настоящий дворянин, сопровождая ее по замку, Адель открыла для себя еще одну сторону человека, которого любила, – темперамент порывистого, увлекающегося подростка.

Они не стали карабкаться на башни, поскольку Рейф находил подъем по ступенькам утомительным и считал ниже своего достоинства прибегать к трости, которую вырезал для него брат Айво.

Несмотря на то что Адель сама выросла в замке, она была поражена размерами Фордема: его мощные куртины поднимались почти на высоту главной башни Эстерволда, а наполненный водой ров, питаемый стремительно бегущим горным ручьем, вполне мог сойти за реку.

Интерьер Фордема в целом показался ей несколько спартанским, как и подобало военному сооружению, однако апартаменты хозяина замка являлись исключением. Герб де Монфоров украшал великолепный лепной потолок в верхнем зале, и он же был высечен из мрамора над огромным каменным очагом. По обе стороны от фамильного герба висели старые продолговатые щиты, принадлежавшие отцу и деду Рейфа. Его дед, еще юношей отправившись на поиски славы, присоединился к войскам норманнского герцога Вильгельма, вторгшимся в Англию в 1066 году. Как оказалось, их происхождение имело много общего: предки Адель также покинули свою родину, чтобы принять участие в завоевательном походе, и обе семьи получили в награду за службу земельные владения во вновь покоренной стране.

В течение первых нескольких дней они ужинали вместе в верхнем зале. Рейф ел мало и с трудом досиживал до конца ужина. Адель уже использовала всю черную жидкость, которую вручила ей миссис Галлет, и послала Симма за старухой, чтобы попросить еще, однако ему так и не удалось ее найти. Адель опасалась, что без лекарства состояние Рейфа ухудшится, но, к счастью, ее тревога оказалась напрасной.

В конце концов он окреп настолько, что смог занять свое место за господским столом в главном зале Фордема. Когда де Монфор в первый раз после болезни спустился вниз, чтобы поужинать со своими вассалами, солдаты как один повскакали с мест и их громкие крики потрясли стены – так бурно они выражали свою радость от того, что их лорд снова был с ними.

И вот как раз тогда, когда хозяин замка почти совсем оправился и даже мог совершать короткие прогулки верхом, а впереди уже ждали рождественские праздники, неприятное вторжение из внешнего мира нарушило их покой.

День выдался холодным и пасмурным. Адель сидела у камина, вышивая напрестольную пелену для алтаря. Она собиралась пожертвовать эту вещь церкви в качестве тайной епитимьи за то, что обратилась за советом к ведьме, спасая жизнь Рейфа. Впрочем, едва ли этот знак раскаяния с ее стороны мог иметь силу; в глубине души Адель не сомневалась: если подобное повторится, она снова пренебрежет наставлениями святых отцов и отправится на поиски миссис Галлет.

Каждый день после обеда Рейф отдыхал и, хотя он жаловался на постельный режим, тем не менее неукоснительно следовал указаниям своей очаровательной сиделки; однако Адель знала, что такое положение вещей продлится недолго. Как только Рейф решит, что совсем здоров, он будет поступать так, как угодно ему.

Внезапно снаружи донесся стук копыт, и Адель увидела, что во двор замка въехал отряд всадников. Она не особенно удивилась, когда в дверь постучали.

– Там, в зале, люди, которые желают видеть лорда Рейфа, – сообщил ей слуга. – Их хозяин говорит, что дело очень важное.

Адель недовольно кивнула – ей не хотелось будить Рейфа, но другого выхода у нее не было.

Когда с ее помощью Рейф поднялся и натянул на себя тунику из красной шерсти и черные кожаные сапоги, Адель в нерешительности остановилась посреди комнаты. Заметив это, хозяин замка нетерпеливо произнес:

– Ну, что же ты не идешь? Сейчас не время мешкать!

Она улыбнулась в ответ, и они вместе спустились по лестнице в главный зал.

– Де Вески! – изумленно воскликнул Рейф, увидев гостя. Голос его окреп настолько, что никто бы не догадался о том, как близок он был к смерти еще несколько недель назад.

Лорд Алнвик сделал несколько шагов ему навстречу, и они обнялись.

– Де Монфор! Клянусь Богом, вы прекрасно выглядите. Вероятно, меня ввели в заблуждение. До меня дошли слухи, будто вы лежите при смерти, – признался де Вески и при этом бросил удивленный взгляд на Адель.

– Нет, вас не ввели в заблуждение. Если бы не мой рыжеволосый ангел, вы бы как раз успели на мои похороны. – Рейф рассмеялся и знаком предложил гостю место у камина.

Теперь, когда де Вески открыто стал врагом короля, он никуда не выезжал без вооруженной охраны. Его отряд расположился вокруг деревянных столов, наскоро установленных для них в главном зале. Чтобы рыцари могли подкрепить силы, им подали эль в кружках, а также хлеб грубого помола с мясом. Вино из Гаскони и нежное мясо, приготовленное с приправами, вместе с лучшим пшеничным хлебом и головкой ароматного белого сыра предназначались для господского стола. Впрочем, и мясо, и выдержанный сыр из погребов замка по большей части остались нетронутыми, пока де Вески рассказывал о последних событиях в стране. Многие люди, в том числе уроженцы Уэльса и западных графств, поддержали северных лордов, приняв сторону повстанцев, несмотря на все попытки короля Иоанна выявить и сурово покарать предателей.

– Мы с вами почти соседи, и тем не менее вы до сих пор к нам не присоединились, – заметил де Вески. – Почему? Уж, конечно, не потому, что являетесь сторонником политики Немощного…

– Разумеется, нет, но я предпочитаю срединный путь, предложенный архиепископом Лэнгтоном. Его тоже нельзя назвать другом Иоанна, но вместе с тем он против любого произвола. Кстати, как насчет новой хартии, составленной баронами? Вы уже представили документ королю?

– Нет, мы сделаем это позже. – Де Вески нахмурился. По-видимому, он надеялся получить от хозяина более четкий ответ, возможно, даже обязательство. – А вы уже набрали рекрутов среди ваших арендаторов и местных земле– владельцев?

– Нет. К тому же я только что восстал со смертного одра, – буркнул в ответ Рейф, только теперь начиная понимать, к чему клонится разговор – Юстас де Вески хотел заручиться новым союзником, на которого он мог бы опереться в своей борьбе против короля.

– Время не ждет. Есть намерение представить хартию весной, но за такой короткий срок мы не успеем собрать армию, чтобы поднять восстание. У Иоанна остались преданные ему люди: Пембрук, Арундел, Уорик, Девон, – все они трусят за ним по пятам, словно комнатные собачонки.

– Вы знаете, что я либо на вашей стороне, либо ни на чьей, – заверил Рейф гостя и поднялся из-за стола. Де Вески подобрал латные рукавицы и сделал знак своему капитану готовить людей к отправлению.

– Леди Адель, как всегда, сама красота и добронравие. – Де Вески на прощание поцеловал ее руку, и глаза его одобрительно сверкнули при виде изящной фигуры, затянутой в черную с золотом парчу.

– До свидания, лорд Юстас. Надеюсь, мы увидимся с вами снова на Рождество? – спросила она, пока гость застегивал свою плотную куртку на подкладке из овчины.

– Возможно; все будет зависеть от доброй воли вашего славного лорда. – С этими словами он удалился.

Неожиданный визит де Вески не только ознаменовал собой перелом в болезни Рейфа, но и вызвал резкую перемену в его настроении. Вместо того чтобы радоваться возвращению к жизни, он выглядел все более угрюмым и озабоченным. Большую часть времени барон теперь проводил со своими солдатами, обсуждая с ними способность замка выдержать осаду и приказав лучникам чаще стрелять по мишеням. Кроме того, он требовал от них большей меткости и удвоил время, посвященное воинским упражнениям. Рейф явно готовился к войне.

Несмотря на надвигавшуюся бурю, обитатели замка не забывали и о приготовлениях к предстоящим торжествам. Адель нравился аппетитный запах горячей выпечки, доносившийся с кухни, ей не терпелось попробовать пудинги с фруктовой начинкой и ароматные булки, которые заворачивались в пропитанную ромом ткань и затем хранились в бочонках в кладовой, не говоря уже о засахаренных фруктах, густо облепленных сладкими желтоватыми кристалликами. Дичь подвешивали к потолку в погребе, чтобы выдержать ее к рождественским праздникам, которые длились целых двенадцать дней. Адель находила все это очень волнующим, но вместе с тем ей трудно было представить себе столь же грандиозные хлопоты в тот день, когда она станет леди Фордем. Леди Адель из замка Фордем – каким пышным казался ей этот титул! Однако в последнее время при мысли о свадьбе вместо радости ее охватывала печаль. Она надеялась, что Рейф по крайней мере иногда будет касаться в разговоре темы их брака, однако он ни разу о нем не упомянул. В первые дни после его выздоровления она была в таком восторге, что почти не задумывалась ни о чем другом, но теперь все обстояло иначе, и эта перемена объяснялась недавним визитом Юстаса де Вески. Все последние дни голова Рейфа была занята одним-единственным вопросом: как защитить замок. Хотя здоровье его окрепло достаточно, чтобы ездить верхом, они так и не совершили обещанную им прогулку по окрестностям.

Однажды утром Рейф ускакал в соседнее поместье, невзирая на пронизывающий ветер и угрозу снегопада, полностью пренебрегая настойчивыми советами Адель подумать о своем здоровье. Уже одно то, что они больше не строили планов на будущее, являлось для нее разочарованием, однако у них не было и настоящего. Правда, Рейф по-прежнему обнимал и целовал ее при встрече, но теперь эти знаки внимания отличались обычно несвойственной ему сдержанностью. Кроме того, они не предавались любви с самого Сент-Эдмундсбери. Пока де Монфор был болен, она и не ждала от него никаких проявлений чувств, но теперь-то он поправился! У него находилось достаточно сил, чтобы обучать солдат, разъезжать верхом по всей округе, – словом, для чего угодно, кроме нее, и Адель уже не могла успокаивать себя, как вначале, разного рода отговорками. Иногда она чувствовала себя настолько заброшенной, что даже задавалась вопросом, не разлюбил ли он ее. Всякий раз, когда эта ужасная мысль приходила ей в голову, сердце Адель учащенно билось, а ладони покрывались липким потом. Прежде их любовь была такой страстной, что Рейф уже успел стать частью ее существа!

Адель подняла воротник плаща, чтобы защититься от пронизывающего ветра, – здесь, в Фордеме, зимы были более суровыми, чем в Эстерволде, главным образом из-за холодных северных ветров, дувших с Шотландских гор; они беспрепятственно носились над пустынной вересковой равниной, превращая все живое на своем пути в лед.

В тот день Адель вышла за ворота замка одна, решив, что ей нужно немного прогуляться и поразмыслить. Это было на нее не похоже, и Вэл явно удивился, когда хозяйка приказала ему остаться дома. Всякий раз, когда она ехала верхом на Лунном Свете, а рядом с ней был ее верный пес, ей казалось, что жизнь снова вернулась в прежнее счастливое русло, но, сколько бы она ни делала вид, будто все в порядке, это, безусловно, было не так! Боль от открытого пренебрежения со стороны Рейфа становилась все острее с каждым днем. Ей необходимо было найти нужные слова для разговора с ним, потому что молчать она больше не могла.

Адель уже собиралась вернуться, когда очередной порыв ветра донес до нее стук конских копыт. Поднявшись на вершину ближайшего холма, она заметила внизу наездника. Рейф! Адель узнала бы его огромного гнедого жеребца среди тысяч других. Однако на этот раз ей не хотелось встречаться с ним наедине, так как она еще не решила, что ему сказать. Поэтому, вместо того чтобы, как в прежние времена, броситься ему навстречу, она замедлила шаг.

Рейф между тем осадил коня рядом с небольшой рощицей из приземистых деревьев, росших вдоль дороги. Здесь его уже ждали: из-за деревьев сразу появился некто, завернутый в плащ. Судя по виду, то была женщина, и Адель немедленно задалась вопросом, кто она и как тут оказалась. Барон сидел неподвижно в седле, глядя на женщину сверху вниз, однако Адель не могла расслышать их беседы и даже не знала, говорили они между собой или нет. Затем он спешился и сделал шаг в сторону незнакомки.

Послышался звонкий серебристый смех, и Адель сразу же узнала этот звук. Когда женщина откинула капюшон плаща, густые темные локоны упали ей на плечи: Сэди Галлет подняла свою изящную руку, коснувшись ею плеча Рейфа.

Смешанная волна ревности и досады охватила Адель. Теперь ей стал ясен ответ на все мучившие ее вопросы. Мисс Галлет снова вернулась в жизнь Рейфа де Монфора. Вот почему он избегал близости с ней и не строил планов на будущее! Тревожное предчувствие, которое Адель испытала при первой встрече с очаровательной Сэди, было предостережением, которым она пренебрегла.

Адель возвращалась обратно, то и дело спотыкаясь и ничего не видя перед собой из-за застилавших глаза слез. У нее не хватило духа остаться и наблюдать за ними, однако ее живое воображение без труда могло дорисовать картину.

Как давно Рейф встречается с Сэди? Все его недавние поездки по округе, когда она по глупости своей радовалась тому, что он чувствует себя достаточно хорошо, скорее всего были тайными свиданиями с дочерью ведьмы. Оказывается, поразительная выносливость Рейфа объяснялась совсем иными причинами, чем она предполагала.

Все время полдника Адель сидела за столом молча, ожидая удобного случая, чтобы переговорить с Рейфом наедине. Барон уже вернулся и теперь обсуждал вопрос о мобилизации крестьян из близлежащих деревень с арендатором по имени Беннет, чья ферма располагалась в том месте, где окружавший Фордем ров переходил в реку. Они долго беседовали между собой о тех соседях, чью собственность конфисковали по приказу короля, однако Адель могла думать только о связи между Рейфом и Сэди Галлет.

Разговор мужчин тянулся без конца, и Адель в конце концов потеряла терпение. Беннет, говоривший в нос, имел неприятную привычку то и дело прочищать горло. Все это раздражало ее сверх меры. Когда она, извинившись, поднялась из-за стола, Рейф искоса взглянул в ее сторону, однако даже не спросил, куда она собралась.

Для Адель это послужило лишним доказательством его охлаждения. Вся в слезах, она едва сумела подняться по лестнице в свою комнату. Этим утром, когда стала ясна подлинная причина перемены Рейфа по отношению к ней, уютная, озаренная светом камина комнатка, которую она прежде находила такой прелестной, сделалась ей противна. Если бы он действительно любил ее, то никогда бы не отпустил так далеко от себя. Все эти красочные гобелены, зеленый бархатный балдахин и толстые пледы из овчины возле камина выглядели в ее глазах насмешкой, олицетворяя собой безопасную гавань, которой в действительности не существовало.

Адель натянула ботинки и схватила с кресла плащ. Она решила прогуляться в надежде, что холодный декабрьский ветер немного освежит ее голову; в последнее время она слишком редко прислушивалась к голосу рассудка в том, что касалось Рейфа де Монфора.

Девушка и на этот раз не стала брать с собой Вэла, хотя тот радостно подскочил к ней, едва увидев, что она надела плащ. Бедняжка! Ее отказ явился для него настоящим ударом: большая черная голова пса уныло поникла, и он поджал хвост.

– В другой раз, дорогой, – пообещала Адель, ласково потрепав Вэла по загривку, и вывела из конюшни Лунного Света. Юноша, седлавший коня, предупредил хозяйку о том, что скоро начнется снегопад, однако она в ответ высокомерно заявила, что ее это не пугает.

Адель проехала через два подъемных моста, прислушиваясь к стуку копыт о деревянные доски. Как только внутренний двор замка остался позади, она выбрала тропинку, сбегавшую вниз по холму к вересковой пустоши. Местность здесь поневоле располагала к уединению: пока Адель мчалась вперед навстречу яростному ветру, ей не встретилось ни одной живой души. Хмурые, холодные, неприветливые – такими представали перед ней тянувшиеся на многие мили холмистые равнины Фордема. Она знала, что если свернет на северо-восток, то вскоре окажется во владениях Юстаса де Вески, поэтому предпочла сменить направление – ее не слишком привлекала мысль о встрече с этим суровым дворянином из Нортумберленда. Где-то к югу от нее находились земли Джералда Монсореля, а еще дальше – Саммерхей и Хью д’Авранш. Впрочем, не исключено, что теперь Саммерхей принадлежал какому-нибудь другому любимчику короля Иоанна.

Ветер осушил ее слезы, размазывая их по холодным щекам. Здесь, за воротами замка, Адель чувствовала себя свободной как птица, однако очень скоро она убедилась, как мало приятного в такой свободе. Ей хотелось принадлежать Рейфу; теперь она могла себе в этом признаться, но было уже слишком поздно. Какая горькая ирония судьбы: после того как Адель привезла его сюда и даже подвергла опасности свою бессмертную душу, обратившись за советом к ведьме, ее лишила всего женщина, сердце которой было столь же черным, как и магия, которой она занималась, – женщина, которую Адель сама пригласила в замок. Увы, ей нечего было противопоставить чарам и любовным напиткам Сэди Галлет, способным опутать мужчину без его ведома.

Внезапно Адель, несшаяся галопом через открытое поле, услышала за спиной стук копыт. Обернувшись, она с ужасом увидела позади себя всадника верхом на огромном гнедом жеребце. Рейф! Он догонял ее!

Пришпорив Лунного Света, Адель, чтобы скрыться от него, свернула на узкую тропинку, которая вела вниз по крутому склону. Ей не хотелось сейчас говорить с Рейфом, поскольку она наверняка выкрикнула бы ему в лицо всю боль и досаду от его измены и не смогла бы сдержать слез.

Расстояние между ней и гнедым быстро сокращалось. Проклятие! Неужели у этого зверюги вместо копыт молнии? Бедный Лунный Свет во весь опор мчался вперед по окаймленной папоротником тропинке мимо булыжников и чахлых низкорослых деревьев, едва возвышавшихся над зарослями можжевельника.

– Черт побери, Адель, придержи коня, пока не сломала шею! – услышала она яростный крик Рейфа. Ветер уносил его слова вдаль, делая их едва различимыми.

Адель… Ее имя эхом донеслось до нее сквозь рев ветра, однако она осталась глухой к его предостережениям. За год, прошедший со времени их первой встречи, ей пришлось испытать столько горя, что больше терпеть она уже не могла, желая лишь поскорее уехать отсюда, уехать подальше от этого человека и от смятения, которое он вызвал в ее душе.

Задолго до того, как они достигли развилки, Лунный Свет начал сдавать. Адель выбрала дорогу поровнее, думая, что так будет легче для ее коня, однако она понятия не имела о том, что ожидало ее впереди, и даже не знала, в каком направлении едет. Едва ли это мог быть север, поскольку ветер дул ей в спину. Прямо перед ней лежал небольшой участок леса, по которому были в беспорядке разбросаны крупные валуны. Внезапно ветер переменил направление, и теперь его ледяные порывы били ей в лицо. На веках у нее выступили капельки влаги, вынуждая ее прищуриться.

– Стой!

Адель вскрикнула от неожиданности, услышав голос Рейфа прямо за своей спиной. Спустя мгновение он схватил поводья ее коня. Лунный Свет, громко фыркая, вынужден был сбавить скорость, поравнявшись с норовистым гнедым; вскоре он уже бежал рядом с ним трусцой, послушный, словно комнатная собачонка. Адель в ярости прикрикнула на жеребца, но не тут-то было – Лунный Свет упорно отказывался двигаться быстрее.

– Отпусти меня! – крикнула она, когда Рейф схватил ее за рукав.

– Сперва объясни мне, какого черта ты здесь делаешь! – прокричал он в ответ.

Адель с трудом высвободилась и соскользнула с седла. Напрасный труд. Рейф тоже спешился, не давая ей уйти.

– Отвечай!

– Просто я решила прогуляться верхом, вот и все.

– И куда же вы собрались, миледи?

– А разве мои намерения имеют значение?

– В этом графстве – да. Посмотри на небо. Того и гляди начнется метель.

– Небольшой снегопад мне не помешает.

– В наших краях снегопады обычно небольшими не бывают. – Рейф повернул ее к себе, чтобы защитить от ветра. – Что с тобой, Адель? Похоже, ты совсем потеряла голову…

– Вполне возможно.

Он озадаченно уставился на нее:

– Ради всего святого, объясни, что я сделал не так? Не сомневаюсь, что в этом есть и моя вина тоже.

– Поразительная проницательность!

Пошел снег, и Рейф надвинул на голову Адель капюшон. Однако она с вызовом во взгляде откинула его, позволив спутанной гриве ярко-рыжих волос упасть ей на плечи.

– Я знаю, что в последнее время уделял тебе слишком мало внимания, но, дорогая, ты тоже должна меня понять. За время моего отсутствия в Фордеме накопилось столько неотложных дел, не говоря уже о надвигающейся войне…

– Перестань извиняться передо мной за вещи, которые для меня и так очевидны! – чуть не плача, воскликнула Адель. Ее пылкое воображение уже дорисовало грязную сцену, начало которой ей пришлось наблюдать собственными глазами, и теперь она не могла думать ни о чем, кроме его вероломства. – Лучше вспомни то, что было сегодня утром, и тогда тебе все станет ясно. – На глазах Адель против ее воли выступили слезы, но были ли то слезы гнева или боли – кто знает?

– Сегодня утром? Да, я действительно оставил тебя одну, но у меня сейчас нет выбора. Де Вески ждет от меня ясного ответа, и, Бог свидетель, когда люди короля появятся у стен Фордема, они потребуют от меня того же. Я должен знать, на чьей стороне мои соседи…

– На чьей стороне? – вскричала Адель ухватившись за его последние слова. – О да, вы, мужчины, вольны гулять на стороне. Ты думаешь, меня заботят твои соседи и их приготовления к войне? Я просто хочу знать, как у тебя хватает совести встречаться с той женщиной и в то же время делать вид, будто любишь меня. Ты даже говорил мне о том, что попросил у короля разрешения на наш брак. Ложь! А я-то по глупости верила тебе… до тех пор, пока этим утром не застала тебя с нею. И сколько еще у вас с ней было свиданий? Сколько ночей вы провели вместе после того, как ты выставил меня из своей спальни?

Ее обвинения и гневный тон, которым они были брошены, совершенно ошеломили Рейфа. Он побледнел, после чего его лицо сделалось твердым как гранит:

– Вы спите в отдельной комнате, миледи, потому что мы с вами еще не женаты.

– Этого никогда не случится, пока ты делишь ложе с Сэди Галлет.

Справедливо или нет, но она высказала вслух то, что думала. Адель пыталась смахнуть с глаз слезы ярости, но не могла, так как Рейф крепко держал ее за руки. Всхлипнув, она подняла на него сердитый взгляд. Выражение его лица оставалось строгим и непреклонным, без малейшего проблеска смущения.

Ветер немного ослаб, и теперь вокруг них в угасающем сером свете дня кружилось в хороводе множество снежинок.

– Ты подумала, будто мы… О Господи, Адель, неужели ты так мало мне доверяешь?

– Сэди Галлет сама сказала мне о том, что когда-то мечтала стать твоей женой.

– И когда же вы с ней успели встретиться? Ах да, она, должно быть, пришла в ту ночь вместе со старой ведьмой. Я прав?

– Да. Почему ты никогда не рассказывал мне о ней?

– Потому, что тут не о чем рассказывать.

– Только не надо принимать меня за дурочку! Такая красавица сходит с ума по тебе, а ты хочешь меня уверить, будто тут не о чем говорить?

Рейф встряхнул ее за плечи с такой силой, что хлопья снега с волос упали ей на лицо.

– Послушай меня, Адель. Я никогда ее не любил. Понимаешь? Я не любил и не люблю Сэди Галлет. И что бы ты там ни думала, я не сплю с нею.

– Но вы были близки.

– Когда такая красивая девушка, как она, предлагает себя мужчине, не требуя от него при этом никаких обязательств, только глупец может ее отвергнуть. О любви тут не было и речи. Кроме того, с тех пор прошло уже много лет. Если взглянуть на дело с другой стороны, именно по этой причине ее мать выставили из замка.

– Что ты имеешь в виду? – Адель слизнула с губ талый снег.

– Я спас миссис Галлет от толпы деревенских парней, которые собирались утопить ее в пруду, так как надеялся, что ее познания могут пригодиться при лечении моих людей. Какое-то время мои ожидания оправдывались. Но затем Сэди принялась пичкать меня любовными напитками и тайком срезать волосы, чтобы прилепить их на восковую куклу. Она даже пыталась уговорить свою мать прибегнуть к ворожбе и заставить меня жениться на ней.

– И поэтому ты ее прогнал?

– Отец Пол убедил моих людей в том, что, если ведьма останется в замке, они все попадут в ад. Этим утром Сэди Галлет пришла, чтобы осведомиться о моем здоровье. Кроме того, она хотела знать, здесь ли ты или уже уехала. Это все. Если бы ты шпионила за нами подольше, то сама бы это поняла.

– Я ни за кем не шпионила!

– А как еще это можно назвать?

Они сердито смотрели друг на друга сквозь разделявшую их тонкую пелену снега. Чудь поодаль кони мотали головами, стряхивая снег с ушей; их упряжь тихо позвякивала в наступившей тревожной тишине. Казалось, сама природа ожидала исхода ссоры.

– И что же ты ей ответил? – осведомилась Адель, снова слизывая влагу с губ.

– Что ты останешься в Фордеме до тех пор, пока я жив.

Его слова донеслись до нее как будто издалека, и Адель с трудом перевела дух. Ей так хотелось ему верить! Неужели она и впрямь сделала слишком поспешные выводы из одной случайной встречи? Все ведь и в самом деле могло произойти так, как только что описал Рейф. До сих пор он еще ни разу не давал ей повода сомневаться в своей искренности.

Снег пристал к краям капюшона Рейфа, лежал рыхлыми хлопьями на его широких плечах. Позади них дыхание паром вырывалось из ноздрей животных. В конце концов, не исключено, что она ревновала зря, подумала Адель. Этот человек выехал из замка, несмотря на метель, чтобы найти ее. Всего каких-нибудь полмесяца назад она молила Бога не забирать жизнь Рейфа, и ее просьба не осталась без ответа. И вот теперь она готова была обвинить возлюбленного в измене только потому, что случайно застала его с Сэди Галлет.

Гнев, от которого еще недавно кровь закипала в ее жилах, теперь окончательно остыл. Адель подняла голову и взглянула на Рейфа, едва различая в полумраке чеканные черты. Глаза его показались ей такими же темными, как и припорошенные снегом волосы. Когда он снова надел ей на голову капюшон, Адель не стала его снимать.

Рейф положил ладони ей на спину, удерживая в плену ее руки; в его жесте чувствовалась любовь. Когда он прижал Адель к себе, прилив волнения потряс все ее тело и она приникла к крепкому теплому плечу, находя утешение в его объятиях.

– Поедем домой, дорогая. Отныне больше никакой ревности, никаких сомнений. Обещаешь? – прошептал он над самым ее ухом. Его теплое дыхание приятно обдувало ее замерзшие щеки.

Терзаясь угрызениями совести за свою недавнюю выходку, Адель спрятала лицо у него на груди и чуть слышно прошептала:

– Обещаю.

– Я обязан тебе жизнью и потому люблю тебя больше, чем когда-либо прежде.

Его простые, искренние слова глубоко тронули Адель, и она еще теснее прижалась к нему.

– Ты же знаешь, что я готова сделать для тебя то же самое еще хоть тысячу раз.

Рейф завернул Адель в свой плащ, чтобы она могла немного отогреть закоченевшие руки. Сейчас, когда он держал ее в своих объятиях, она чувствовала себя настолько любимой и защищенной, что охотно осталась бы стоять так целую вечность.

– Не пора ли нам ехать домой, пока нас не засыпало снегом? – шепнул ей на ухо Рейф.

Адель улыбнулась. То, что его любовь к ней осталась прежней, явилось для нее таким облегчением, что она почти забыла о растущих на глазах сугробах.

– Надеюсь, мы сможем найти дорогу обратно? – спросила она не без тревоги, окинув взглядом ставший белым пейзаж.

– Если мы будем долго отсутствовать, на наши поиски вышлют отряд из замка и он встретит нас на половине пути.

Они ехали бок о бок по пустынной равнине, опустив головы, чтобы снег не попадал в глаза. Яростный рев ветра перешел в тихий стон, его порывы сметали снег с кустов чахлого терновника, росшего вдоль дороги. Добравшись до вершины ближайшего холма, они неожиданно заметили на фоне белых сугробов черные точки, в которых при ближайшем рассмотрении распознали шестерых всадников. Рейф окликнул своих солдат, и они ответили ему приветственными возгласами, довольные, что нашли наконец хозяина и его спутницу.

Наступили сумерки, когда они въехали в замок по подъемному мосту. Теперь снег валил крупными хлопьями, скрывая тропинки и межевые знаки, превращая все кругом в один бескрайний белый океан. От радости Адель так ослабела, что едва держалась в седле. Теперь-то она понимала, какой опасности подвергалась, находясь в одиночестве посреди вересковой пустоши.

Тусклый свет, отражавшийся от поверхности снега, бросал дрожащие тени на каменную кладку башни, когда всадники спешивались во внутреннем дворе.

– Благодарю вас за то, что помогли нам, – произнесла Адель, обращаясь к солдатам, которые, едва встав на твердую землю, принялись энергично отряхиваться. – Я никогда больше не рискну пускаться в путь в такую погоду.

Рейф с ухмылкой взглянул на нее, и она робко улыбнулась ему в ответ.

– Мне очень жаль, что из-за меня случился весь этот переполох. По правде говоря, я никак не ожидала столь сильного снегопада.

– Извинения приняты, леди. А теперь обещай мне никогда больше этого не делать.

– Только если ты пообещаешь мне никогда больше не встречаться с красивыми женщинами посреди вересковых пустошей.

Он обнял Адель и поцеловал.

– В таком случае, любимая, я не смогу встречаться с тобой, поскольку ты самая красивая женщина из всех, кого я знаю.

– О Рейф! – прошептала она, упиваясь сладостью его поцелуя. – Никогда не оставляй меня одну. Я этого не перенесу.

– Даю тебе слово.

Еще несколько минут они стояли так в объятиях друг друга, после чего вместе проследовали в замок, где их встретил восхитительный аромат, доносившийся из кухонных помещений. Здесь, внутри прочных стен, было тепло и светло. Хихикающие служанки помогали солдатам развесить по краям огромного зала гирлянды из вечнозеленых растений – шла подготовка к рождественским праздникам. Всюду, куда бы они ни пошли, их встречали улыбающиеся лица людей Рейфа, приветствовавших возвращение домой своего господина. Впрочем, судя по косым взглядам, которые они изредка бросали в ее сторону, Адель не без досады поняла, что немногие поверили рассказу о метели, заставшей госпожу врасплох.

К счастью, все в замке знали о том, какую роль она сыграла в выздоровлении их хозяина. Некоторые из деревенских жителей даже приносили к ней своих больных детей в надежде на то, что она сумеет вылечить малышей. Адель была глубоко тронута их верой и молила Пресвятую Деву помочь ей в ее усилиях. Она уже решила, что, как только станет в Фордеме полноправной хозяйкой, первым делом прикажет привести в порядок лазарет. Правда, ее собственные познания по части целительства были весьма ограниченными, но она многое надеялась перенять от других, а миссис Галлет могла научить ее смешивать различные мази и настойки. Правда, тогда ей придется ходить по тонкой грани и не связываться с черной магией, не то местный священник объявит ее ведьмой.

Так или иначе, что бы ни готовило ей будущее, Адель мысленно поклялась себе, что никогда больше не позволит ревности встать между ней и Рейфом.