Медовый месяц с боссом

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Уже медленнее Том поплыл обратно к берегу. Спустя несколько минут он вышел из воды. Имоджен была на берегу уже давно.

— Тут невероятно, правда? — спросила она вроде бы самым естественным тоном, но все равно в ее голосе и улыбке чувствовалась скованность. Положение оказалось сложнее, чем предвидел Том. После минутного колебания, он присел рядом с ней. Следует попытаться по возможности избегать ее, но все равно им надо установить на эти три недели какие-то отношения. Нельзя же все время молчать.

Том был достаточно осторожен, чтобы не находиться слишком близко, но даже с этого расстояния отлично видел, как мокрый бюстгальтер обтягивает грудь Имоджен. Как стекают по ее коже капельки воды. Как ложатся на щеки тени от ресниц и бьется жилка на горле…

Том заставил себя отвернуться.

— Вода действительно хороша, — согласился он.

Имоджен удивил выбор слова. Вода более чем хороша. Она волшебна. Все тут великолепно — синь неба, зелень листвы, белизна песка. Чистые цвета и шум океана.

Единственное, что раздражает, — Том. Он принадлежит к другому, серому миру, никак не связанному со здешним. Имоджен украдкой взглянула на него. Он смотрел на рифы, руки сложены на коленях — знакомый и вместе с тем пугающе новый.

Строгий профиль, замкнутое лицо, коротко подстриженные волосы те же, разве что она не привыкла видеть их на фоне синего неба.

А вот голая грудь…

Она знала, что он высокий и сухощавый, и предполагала — фигура у него приличная, но не отдавала себе отчета, насколько приличная, пока он не уселся рядом в одних плавках. Невозможно не заметить длинные прямые ноги, широкую мускулистую грудь и темные волосы, спускающиеся по плоскому животу. И плечи у него широкие…

У Имоджен пересохло во рту. Она остро чувствовала его присутствие. В нормальных условиях у нее не возникало проблем, если требовалось с кем-то поболтать, но Том и в лучшие времена представлял исключение из этого правила, а сейчас она и вовсе потерялась, не зная, что сказать.

Следующие три недели будут мучительными, если дать робости власть над собой. Не хотелось бы менять привычный стиль общения, с ним, только как, если она будет торчать рядом с таким телом? Хоть бы костюм надел, что ли. Не очень практично для пляжа, зато она не дергалась бы так.

Неловкое молчание затянулось. Имоджен безуспешно искала нейтральную тему для беседы. Ее внимание привлекло движение в воде.

— Смотрите! — указала она на стайку пестрых рыбок. — Какие красивые!

— Их тут полно, — обрадовался Том возможности прервать молчание. Прищурившись, он кивнул на рифы. — Я слышал, для подводного плавания возможности тут потрясающие.

— Вот бы попробовать! — загорелась она.

— Туда легко можно попасть. Тут есть лодка.

Имоджен заколебалась.

— Я совсем в лодках не разбираюсь. А трудно плавать под водой?

— Если хотите, могу научить, — сказал Том, лишь секунду назад решивший — Имоджен в бикини ему категорически противопоказана и следует по возможности устраняться с ее пути.

— Правда?

Ловко он устраняется! Том мысленно обозвал себя идиотом. Он вроде собирался работать, а не изображать дурака, бултыхаясь в воде.

— Можно отправиться завтра. После работы, — добавил он.

— Здорово, — просияла Имоджен.

Может, станет легче, если они будут что-нибудь делать вместе. У них хоть появится тема для разговора. Странно, Том — и подводное плаванье.

— А где вы научились дайвингу?

— На Карибах. У меня была девушка, бредившая идеей отдохнуть вместе. Только все кончилось неудачно. Едва приехав, мы поняли, что нам нечего сказать друг другу. Так что она валялась на пляже, а я плавал. После возвращения я ни разу ее не видел.

— Говорят, совместный отпуск — отличная проверка отношений.

— Для нас с Хеленой так и оказалось. Хелена, правда, твердила, будто я во всем виноват. Жаловалась, будто я не умею расслабляться. И тут есть доля правды. Я никогда не умел себя занять на каникулах. И думаю, уже не научусь. Пока я рос, мы никогда не отдыхали.

— Как?

— Школьные каникулы у меня были, конечно, но мама умерла рано, а отец всегда работал. Меня предоставляли самому себе.

— Бедный маленький мальчик.

Том не принял ее сочувствия.

— Мне нравилось. Первое дело я начал в десять лет. Стучался в двери соседей и предлагал помыть машину.

— И что сделали с деньгами?

— Купил еще несколько ведер и ветоши и раздал приятелям в обмен на процент с их заработка. К концу лета у меня была команда!

Имоджен рассмеялась. Кажется, они сумели завязать разговор.

— Похоже, у вас уже тогда была предпринимательская жилка!

— Я рано понял — если чего-то хочется, надо заработать на это самому. Чтобы получить желаемое, требовались деньги, а чтобы получить деньги, надо было понять, в чем нуждаются другие люди, и предложить им это.

— Так просто звучит, — с оттенком грусти сказала Имоджен.

Он поднял брови.

— Это действительно просто.

— Понять, в чем нуждаются люди? По-моему, сложно.

Он пожал плечами.

— Мне всегда было просто сформулировать свои желания. По-моему, многие просто не знают, чего хотят. А когда знаешь, надо поставить четкую цель и после лишь потрудиться для ее достижения. Главное, выработать стратегию и быть готовым не отклоняться от нее.

— В бизнесе — может быть, но не с чувствами.

— Тут вы правы. — Том вспомнил о Джулии. — Вот почему я стараюсь не соваться никуда, кроме бизнеса. А с чувствами — одни недоразумения.

Он попытался говорить без горечи, но Имоджен бросила на него беспокойный взгляд.

— Прошу прощения. Я не хотела напоминать о Джулии. Думала о себе.

— Да? — Том обрадовался возможности отвлечься от обсуждения своих проблем.

— Я всегда знала, чего хочу, и чего хорошего я добилась?

— Чего же вы хотели?

Имоджен вздохнула и сцепила руки под коленками.

— Хотела, чтобы мой бойфренд опять меня любил. У меня даже была стратегия, как вы это называете. Я решила дать ему время, чтобы он понял, как ему меня не хватает.

— Он не понял?

— Он женился на другой.

Том вгляделся в ее профиль. Отбросив мокрые волосы назад, девушка вглядывалась в горизонт, углубившись в воспоминания.

— Нет смысла желать чего-то, что зависит от кого-то другого, — сказал он немного погодя. — Можно преуспеть лишь в тех вещах, которые способен получить сам.

Что следовало ему помнить, когда он делал предложение Джулии.

— А если хочешь того, что зависит от другого? — Прямота ее взгляда прочно приковала внимание Тома. Неужели ее глаза всегда были такими синими? Должно быть, причина в синеве моря и неба успокоил он себя. Удачное освещение.

— Тогда можешь не преуспеть.

— Успех — еще не все.

— Для меня — все.

К облегчению Тома, она опять отвернулась к морю.

— Помню, во время моего последнего года в школе у нас выступала бывшая выпускница. Я думала, будет ужасно скучно. Она была юристом высокого полета, вся такая расфуфыренная, и казалось — у нее есть все, что только можно пожелать. Все ожидали, гостья станет призывать усердно трудиться, чтобы преуспеть, но услышала совсем другое. Никогда не забуду. Самое важное умение, сказала она, умение проигрывать. Это проверка характера. Упадем ли мы духом или соберемся и начнем сначала?

Том нахмурился. Он даже думать себе не позволял о проигрыше.

— И вы купились на это?

— В то время это очень нас утешило, — почти извиняясь, ответила Имоджен. — Особенно тех, кто больше привык к неудачам, чем к победам. Сейчас же опыт неудач у меня солидный. Надо признать, хотелось бы для разнообразия немного разбавить их победами.

Том продолжал возмущаться самой идеей о возможности неудачи.

— Если ставишь себе ясную цель, нет никакой причины не преуспеть.

— Зависит от цели. Нельзя заставить кого-то тебя любить, — грустно возразила она. — Если хочешь вообще построить какие-нибудь отношения, следует принять за аксиому, что не обязательно преуспеешь.

— Или отказаться от отношений.

— Но это само по себе неудача.

Ее слова эхом отдались по лагуне. Неудача… неудача… неудача…

Том неловко заерзал. Он не привык к неудачам.

Ему они не нравились. Он не знал, что с ними делать.

Но надо смотреть фактам в лицо. Его отношения с Джулией — неудача. Он знает это. Имоджен знает. Все знают.

Он сгорбился от унижения.

— И чему же вы научились из того, что ваш парень вас бросил?

Имоджен словно не заметила язвительности.

— Я поняла, что не хочу компромиссов. Я смирилась с тем, что Эндрю меня больше не любит. Друзья мне говорили — надо начать сначала, найти кого-то другого, и я пыталась. Ходила на свидания, но не встретила никого, к кому почувствовала бы то же, что чувствовала к Эндрю. Каждое свидание становилось очередной неудачей, и потому я перестала искать.

— Отказалась от мужчин?

— Нет. Отказалась от мысли, что смогу смириться с не совсем идеальными отношениями.

Снова возникло долгое молчание. Том думал о словах Имоджен. Джулия пыталась смириться, понял он. Для нее он был лишь запасным вариантом. Горькая мысль. Джулия в результате приняла верное решение, но это не помогает ему не чувствовать себя неудачником.

Вот так же и Имоджен чувствовала себя после неудачного романа. Странно, он никогда не задумывался, что у нее может быть своя личная жизнь. Тогда она была просто секретарем, а теперь…

Том взглянул на нее. Ее глаза не отрывались от горизонта, выражение мечтательное, а может просто задумчивое. Она не обладает классической красотой, как Джулия, но есть в ней нечто притягательное. Том не мог разобрать, что.

Теперь… теперь она стала чем-то большим, нежели секретарь. Словно услышав его мысли, Имоджен повернула голову. Глядя в ее чистые, замечательно синие глаза Том обнаружил, что дышит с трудом.

Это просто нелепо, сердито сказал он себе.

— Вы обгорите, — произнес Том первое, что пришло на ум, и слегка коснулся плеча, где кожа порозовела. И, заметив, как она вздрогнула, добавил: — Извините.

Имоджен сглотнула.

— Немножко болит… — Ей не хотелось признаваться в своей слишком острой реакции на его прикосновение. — Вы правы. Лучше уйти в тень.

Не слишком грациозно поднявшись, она предпочла, не заметить, что Том поднялся тоже. Внезапно он оказался очень близко — мускулистые грудь и плечи, узкие бедра…

— Устала с непривычки… — Она отступила на шаг, ловя ртом воздух.

— Тогда почему бы вам не прилечь на пару часов в доме?

Имоджен помотала головой. Никогда она не сможет расслабиться в этой кровати, представляя, как иначе все бы было, если б они были настоящими новобрачными. Он бы тогда лег с нею, и можно было бы стянуть с него плавки и…

С некоторым усилием она перевела мысли на другое.

— Я лучше останусь здесь.

— Как хотите, — пожал плечами Том. Ему явно было все равно. — В таком случае увидимся позже.

Все тело Имоджен гудело от смеси усталости и возбуждения. В таком состоянии она не надеялась уснуть, хотела лишь чуть посидеть, закрыв глаза. Но, открыв их, обнаружила, что прошло почти два часа.

Шатаясь, она поднялась на ноги. Чувствуя себя немного смущенной, Имоджен направилась к дому. Том сидел за ноутбуком в столовой, сосредоточенно уставившись на экран. Сколько раз она видела его в точно такой же позе? Морщинка между бровей, вызывающе выдвинутая вперед челюсть, строгая линия рта…

Почему же тогда от одного его вида она сейчас задыхается, как рыба на суше?

При ее появлении Том поднял голову.

— Долгонько дремали.

— Случайно уснула. — К удовольствию Имоджен, он надел рубашку и шорты. — Думаю, мне следует принять душ. Все никак не проснусь.

— Похоже надо.

Холодный голос, недовольный взгляд. Имоджен перевела дыхание, которое, как оказалось, задерживала все это время. Он опять стал привычным Томом, ее раздражительным боссом, не терпящим слабости и распущенности.

Что с того, если они и поговорили немного? А что им еще делать, запертым наедине? Она определенно не станет глупить лишь потому, что под привычным костюмом у него оказалось великолепное тело. Лишь от усталости она начала воспринимать его скорее как человека, а не начальника. Надо принять холодный душ и — назад, к их обычным профессиональным отношениям.

Быстро смеркалось. Ванная располагалась под открытым небом. В угасающем свете скругленные стены и мозаичная плитка выглядели таинственно и романтично. Отсутствие двери немного смущало Имоджен, но Том знает, где она, и вряд ли станет сюда соваться. А поскольку больше на острове никого, то смешно искать большего уединения.

Кожа Имоджен лоснилась от пота, в волосы набился песок. Это будет чудесно, сказала она себе, поворачивая кран и стягивая бикини.

С облегченным вздохом она ступила под водяной каскад и внезапно наступила на что-то ужасное. Что-то, чего не заметила в скудном освещении, которое сразу же из романтичного стало опасным.

Жутко закричав, Имоджен выскочила из-под душа и бросилась в другой конец ванной, не удосужившись даже взять полотенце. В следующую секунду вбежал Том.

Увидев совершенно голую Имоджен, он застыл как статуя. Сердце девушки выскакивало из груди от страха, смешанного с шоком от появления Тома. С минуту она могла только глядеть на него широко раскрытыми глазами. На шее у нее билась жилка, грудь вздымалась.

Бикини оставляло мало простора для воображения, но Том все равно оказался не подготовлен к великолепной соблазнительности тела Имоджен. И напрасно мозг, призывал его удерживать глаза на ее лице, ему было не победить инстинкта притягивающего его взгляд к этим прелестным изгибам.

Имоджен заметила его взгляд, и страх сменился крайним смущением.

— Простите ради бога, — выдавил Том, когда она схватила полотенце. Конечно, оно оказалось слишком маленьким, и ей пришлось глупо держать его перед собой, пока не отыскалось другое, достаточно большое, чтобы в него завернуться. Щеки девушки горели от стыда.

— Я услышал, как вы закричали, — попытался объяснить он, отступая. — Решил, что-то случилось.

— Я наступила на что-то в душе, — Имоджен вздрогнула при воспоминании. — При этом дурацком освещении ничего не видно, — добавила она, забыв, какой милой показалась ей комната вначале. — Это было отвратительно.

— Что? — Том понемногу начал справляться со своим голосом. Теперь она прикрыта, но что толку? Образ ее тела до сих пор маячил перед его глазами, словно он озабоченный подросток. Том неосознанно передернул плечами, ужасаясь себе.

— Не знаю. Я не рассматривала. Но это был что-то мерзкое, точно.

Том подошел, выключил душ. В любом случае это давало ему возможность не смотреть на Имоджен.

— Наверное, таракан. Да, вот он. — Он указал в угол, где притаилось что-то черное и блестящее, угрожающе шевелящее усами.

Имоджен нервно заглянула через плечо Тома.

— Фу! Гадость!

— Вероятно, вы ему тоже не понравились. — Тому было трудно сосредоточиться, когда она находится в непосредственной близости. — Хотите, чтоб я вас от него избавил?

— Правда? — с благодарностью воскликнула Имоджен.

Все это время она сомневалась, не покажется ли ее просьба о помощи чересчур жалкой.

Том шагнул к таракану, но тот оказался слишком быстр. Насекомое кинулось к другой стене, отчего Имоджен взвизгнула, и отпрыгнула назад. От движения проклятое полотенце попыталось размотаться, быстро сползая вниз.

К счастью, Том этого не заметил. Он был слишком занят, преследуя таракана, но чем быстрее он двигался, тем проворнее насекомое ускользало. Снова и снова Том промахивался. Ругаясь сквозь зубы, он безрезультатно пытался раздавить таракана. Не дать же таракану одолеть Тома Мэдисона!

Босс так нелепо выглядел, да и ситуация в целом была столь странной, что Имоджен начал разбирать смех. Может, сыграли свою роль усталость и состояние на грани истерики, в котором она долго себя удерживала, но смех просто рвался наружу.

— Уф, — сказала она, — не знала, что вы танцуете фламенко.

Озадаченный Том замер на середине па.

— Что?

— Блестящий бизнесмен и великолепный танцор, — Имоджен с невинным выражением указала на его ноги. — Признайте, сочетание потрясающее!

Мгновение Том мог смотреть только на нее. В тусклом свете ее глаза озорно блестели. Краешки губ расплывались в неудержимую улыбку. И вдруг он понял, как комично выглядит, гоняясь по ванной за тараканом на потеху своей секретарше, едва прикрытой крохотным полотенцем!

Можно ли радоваться тому, что глупо выглядишь? С Томом такого никогда прежде не случалось, но сейчас, непонятно почему, его губы тронула ответная улыбка. Абсурдное положение, но, может, это логическое завершение дня, который должен был стать днем его свадьбы? Начался он почти как трагедия, заканчивается же фарсом чистой воды.

Том вдруг прищелкнул каблуками и — «оле!» — встал в позу.

Пришел черед Имоджен удивленно замереть. И оба одновременно начали хохотать.

Они смеялись и смеялись, пока не выдохлись Смешного тут было не так уж и много, но в какое то мгновение смех пришел им на помощь, снимая долго копившееся напряжение.

— О боже, — Имоджен вытерла глаза кончиком полотенца, — вот так-так!

— А таракан между тем удрал, — прокомментировал Том, оглядывая комнату. Имоджен снова захихикала.

Том чувствовал себя очень странно. Он не мог вспомнить, когда в последний раз так смеялся — не сдерживаясь. Обычно утрата контроля над ситуацией раздражала его, но сейчас, глядя на Имоджен, он даже не вспомнил о необходимости постоянно блюсти себя.

На ее лицо, икрящееся смехом.

На ее тело под норовящим соскользнуть полотенцем…

Следует уйти, пока контроль не потерян окончательно, решил Том.

— Можете теперь принимать душ, — сказал он ей и поднял бровь при виде ее колебаний. — Или предпочтете душ в доме?

— Конечно, лучше бы туда, но тогда вы примете меня за полную трусиху.

— Лишь потому, что вы испугались таракана? Никогда!

Имоджен скорчила гримаску.

— Знаю, примете. Стоит мне отправиться в другую ванную, и я никогда уже не смогу высоко держать голову.

— Ни слова не скажу, — пообещал Том, поднимая руки вверх.

— Нет-нет, я решила мыться здесь. Я стала очень храброй теперь, узнав, что тараканов можно напугать танцем!

— Тогда я вас покидаю. Если буду нужен, кричите.

Она не станет кричать, но он нужен, ей, очень нужен. Вставая под струю воды, девушка обнаружила, что думает не о том, как приятно будет смыть с себя пот и грязь, а о Томе, о том, как он смеялся.

Кто бы мог представить надменного Тома, принимающим позу танцора и с пафосом восклицающего «оле!»? Он разительно отличался от угрюмого начальника, ожесточенно выкрикивающего приказы в телефонную трубку.

Конечно, трудно оказаться в ситуации более неудобной, чем когда твой босс застает тебя абсолютно раздетой, но и тут можно найти свои положительные моменты, философски решила Имоджен. Улыбка и смех Тома стоят пережитого унижения.